CC BY
102ИДЕНТИЧНОСТЬ МОЛОДЕЖИ И ПРОБЛЕМЫ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
МУКОМЕЛЬ Владимир Изявич, доктор социологических наук, главный научный сотрудник, Институт социологии РАН, Москва
E-mail: mukomel@isras.ru
Ксенофобия
В МОЛОДЕЖНОЙ СРЕДЕ1
Аннотация. В статье рассматривается распространенность ксенофобных настроенийв молодежной среде в сравнении с более старшими поколениями россиян. Анализируются социальные профили, экономический, человеческий, социальный капиталы, уровень доверия, структуры идентичностей четырех выделенных групп респондентов (толерантных, колеблющихся, гипоинтолерантных и гиперинтолерантных). Показано, что молодых приверженцев интолерантных установок характеризует низкий уровень социального и человеческого капитала, неготовность к инвестициям в него, в результате чего у них формируются установки недоверия, специфическая структура идентичностей. Неуверенность и социальные страхи способствуют появлению у молодежи ксенофобных установок, порождающих раздражения и фрустрации и дающих ему четкие социальные ориентиры в пространстве «свои-чужие». Эмпирической базой для анализа являлись данные 24-й волны «Российского мониторинга экономики и здоровья населения» (RLMS-HSE).
Ключевые слова: ксенофобия, толерантность, интолерант-ность, гиперинтолерантные, гипоинтолерантные, установки, доверие, идентичности.
1 Статья выполнена в рамках проекта РНФ «Социально-экономические и социально-культурные предпосылки напряжений и конфликтов в сфере межнациональных отношений» (грант № 15-18-00138).
Mukomel Vladimir Izyavitch, Doctor of Sociology, Chief Research Fellow, Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences,
Moscow, Russia E-mail: mukomel@isras.ru
Xenophobia among young people
Abstract. The decline in xenophobic attitudes in Russia between 2014-2016, which has recently been documented by some researchers, has a transient nature. Xenophobia acquires latent forms that go unnoticed in the public space. This article attempts to answer the following questions: who are the young people with xenophobic attitudes and why are they hostile to outsiders? and who are their opposites, i.e. people who consistently support tolerant attitude towards foreigners? Empirically the article draws on Wave 24 of the Russian Longitudinal Monitoring Survey(RLMS-HSE), the total sample size comprises of 15 200 respondents including 3505 young people. Depending on their attitudinal profiles respondents are first classified into four categories («tolerant», «swinging», «hypo-intolerant» and «hyper-intolerant») and further compared with respect to their typical socio-demographic profile, economic, human and social capital, the level of trust, and specific structures of identity. It is shown that intolerant individuals, particularly the «hyper-intolerant» are characterized by low levels of social capital and low levels of human capital, unwillingness or ill-preparedness to investment in human capital. As a result a specific structure of identities develops among such people characterized by negative narcissism and social pessimism. In turn, uncertainty, frustration and the social fears experienced by such people are channelled away in the form of xenophobic attitudes. On the contrary, their opposites — young tolerant individuals — are characterized by higher levels of human and social capital and social trust, which form the basis for their social optimism, self-confidence and higher levels of satisfaction with life as a whole.
Keywords: xenophobia, tolerance, intolerance, hyper-intolerant, hypo-intolerant, attitudes, trust, identities.
Согласно результатам опросов ведущих социологических центров, в 2014—2016 гг. в российском обществе отмечался спад ксенофобных настроений: по данным «Левада-Центра», в 2015 и 2016 гг. зафиксирован минимальный уровень поддержки слогана 2000-х «Россия для русских» [Общественное мнение... 2015:198; Пипия 2016]. В исследованиях подчеркивалось, что проблема межнациональных отношений не входит в число первоочередных, вызывающих озабоченность обывателей [Страхи и тревоги. 2016; Россия реформирующаяся. 2016: 426-429].
Переоценивать тренд снижения ксенофобии не следу-ет2. Во-первых, он отчасти ситуативен и определяется переключением внимания общества на других «врагов», трансформацией информационных потоков, концентрирующих внимание на внешнеполитических событиях3. Во-вторых, было бы странно, если бы в условиях рецессии, резкого ухудшения материального положения большинства россиян не актуализировались проблемы выживания, адаптации к новым экономическим реалиям. В-третьих, в 2015-2016 гг. снизился приток трудовых мигрантов в Россию, особенно по ключевым среднеазиатским направлениям. В-четвертых, определенный эффект возымело более пристальное внимание правоохранительных органов к проявлениям ксенофобных настроений.
Однако все вышеназванные обстоятельства имеют конъюнктурный характер и могут развернуть тренд ксенофобии в любой момент. Ксенофобия не сходит на нет: она всего лишь принимает латентные формы, нефиксируемые в публичном пространстве, но весьма заметные в пространстве виртуальном, проявляясь в устойчивой настороженности к представителям отдельных «видимых меньшинств». Особый интерес представляет вопрос, являющийся ключевым в настоящей статье: какова распространенность ксенофобных настроений в молодежной среде — потенциально наиболее социально активной и активность которой можно развернуть в ту или иную сторону- как за, так и против «иных».
2 Ниже речь пойдет преимущественно о таких формах ксенофобии, как этно- и мигрантофобии.
3 О влиянии СМИ на уровень межнациональной напряженности см.: [Черныш 2015: 17-32].
Возможны несколько подходов к объяснению ксенофобии. Первый — социально-экономический детерминизм, исходящий из того, что ксенофобия и насилие — удел маргиналов: радикализм и готовность к агрессии немного заметнее в малообеспеченных слоях и особенно сильно различается в поселениях разного типа [Дробижева 2013: 279]. Трудности поиска себя и своего места в жизни, включения в рынок труда и обретения достойной заработной платы характерны, в первую очередь, для молодежи, не имеющей трудового опыта и обладающей незначительным специфическим человеческим капиталом4. Среди молодежи до 20 лет безработных — 28%, в возрастной группе 20—24 года — 12,4% [Труд и занятость... 2015: 78].
Другой — психологический, базирующийся на классической работе Г. Оллпорта «Природа предубеждения» [АПроП 1954/1979]5. (Правда, справедливо указывается, что Г. Олл-порт пропустил важные аспекты природы предубеждения, т.к. его взгляды были лимитированы не только ограниченной эмпирической базой, но и сложившимися социальными представлениями и ценностями ^оу1ёю, Glick, Rudman2005:9—10])6.
Третий — социально-психологический, объясняющий распространенность ксенофобии среди молодежи сензитив-ностью, эмоциальностью, склонностью получать быструю отдачу от своих действий, иногда повышенной склонностью к агрессии, присущими этому возрасту. Для молодежи характерно обостренное чувство справедливости, она «болезненнее реагирует на ложь и двоемыслие господствующих отношений». Ей присуща низкая самооценка, формирующаяся в поисках собственного «я», небольшой социальный капитал. Участие
4 Полученное образование характеризует общий человеческий капитал: знания и навыки представляют ценность безотносительно того, где они были получены, тогда как специфический человеческий капитал — специальные знания и навыки, которые могут использоваться только там, где были получены [Капелюшников, Лукьянова 2010: 10].
5 Психологическая типология личности в континууме «толерант-ность/интолерантность» в интерпретации Г. Оллпорта вкратце изложена Г. У. Солдатовой [Солдатова 2001: 19].
6 Также имеются представления о социально-психологических факторах формирования толерантных и интолерантных установок, обзор которых см.: [Лебедева 2011, с. 281—285].
в протестных мероприятиях «увеличивает социальный капитал участников, удовлетворяя их потребность в общении, в коллективном действии» [Логинова2013: 132]. Некритичность, отсутствие опыта просеивания информации, отстранения и рефлексии способствуют тому, что для молодежи свойственна «большая чувствительность к проблематике, связанной с национальной или этнической идентичностью, большая проницаемость для националистической риторики, вплоть до самых экстремистских ее проявлений» [Гудков, Дубин, Зоркая 2011: 6]. Молодые люди, кроме того, склонны недооценивать риски, связанные с асоциальным поведением (попадание в среду культуры риска также может повышать индивидуальную готовность к риску [Штомпка 2012: 103]).
Четвертый подход — социальный, акцентирующий внимание на социальной среде, в которой проходит социализация поколения. Социальное расслоение, отсутствие социальных лифтов вызывает зависть, озлобление, чувство собственной обездоленности. «Эти последние не только способствуют росту и распространению девиантного поведения, но и создают социальную базу для публичных форм агрессивной "самоорганизации"» [Гудков, Дубин, Зоркая 2011: 13, 16]. Важным фактором формирования интолерантных установок следует назвать отсутствие должного социального опыта. Молодые не имеют навыков приспособления к государственному произволу и насилию, характерных для старших поколений. Молодежь «чувствительнее других групп воспринимает насилие в качестве кода социальности» [Гудков, Дубин, Зоркая2011: 16, 29]. Значение играет и «дефектная социализация», формирующая конформизм поколений, социализация которых пришлась на 2000-е, безучастных к сворачиванию публичного пространства, возможностей политического участия. Эффективность государственной пропаганды, формирующей «упрощенного человека» [Левада 2001: 10], также не следует недооценивать [Гудков, Дубин, Зоркая 2011: 28]. Отсутствие социального опыта и «дефектная социализация» делают молодежь «идеальным объектом манипуляций, включая политические; она оказывается не субъектом общественной жизни, а средством, орудием, материалом для тех или иных сил» [Социальные факторы. 2010: 115].
В рамках этого подхода выделяются работы, акцентирующие внимание не на социальной среде в целом, а ее отдельных институтов, в первую очередь — семьи. В «дефектную социализацию» нынешней молодежи есть вклад и института семьи, призванного транслировать фундаментальные ценности от одного поколения к другому. К сожалению, социально-экономические проблемы «.заметно деформировали социализирующую и воспитательную функции семьи». Дефицит семейного общения восполняется «улицей» и другими агентами социализации — социальными институтами, средствами массовой культуры и информации и т.д. [Социальные факторы... 2010: 64, 70], и роль семьи как «общественного конвоя»7 постоянно снижается. Констатируется, что «именно в среде с наименьшими культурными ресурсами семьи рост этнофобии происходит наиболее резко; откровенно враждебные суждения наиболее естественно усваиваются слоями, не имеющими собственных критериев оценки социального окружения» [Леонова 2004: 26].
В каждом поколении россиян найдется период, когда можно говорить о «потерянном поколении». Нынешнее поколение молодежи — не исключение: «Это люди, которые не понимают, что такое демократия, что такое либеральные ценности, почему они должны кого-то уважать, на кого-то равняться и многое другое. И это делает в значительной мере потерянным потенциал нового поколения, которое мы получили» [Левада 2004].
Первый вопрос достаточно простой: отличаются ли установки толерантности/интолерантности молодежи от соответствующих установок более старших поколений?
Другой пласт вопросов связан с тем, в какой мере факторы формирования ксенофобных настроений среди возрастных респондентов [Мукомель 2017] действуют на молодое поколение. Эти факторы одни и те же? Их воздействие одинаково на представителей разных поколений?
Третий пласт вопросов: что из себя представляют носители этих ксенофобных настроений в молодежной среде? Не с точки зрения их психологии (которая, разумеется, крайне важна), а с точки зрения их встроенности в общество и локаль-
7 Изменяющаяся в течение жизни личная сеть, в окружении которой мы идем по жизни [Штомпка 2012: 286].
ные социумы. Каково их место в социальной повседневности, как они живут, работают, чем дышат? Кто они? Что из себя представляет молодежь, придерживающаяся противоположных взглядов - их антиподы, устойчиво артикулирующие толерантное отношение к «иным»? Чем различаются толерантные и интолерантные представители молодежи: социально-демографическими характеристиками, размерами капитала (человеческого, социального, экономического), насколько серьезны и значимы различия в структуре их идентичностей, какую роль играет их психологическое состояние?
Четвертый пласт вопросов: на какие этнические группы направлена ксенофобия, кто вызывает наибольшее отторжение молодежи?
Поиску ответов на эти вопросы и посвящена настоящая статья, базирующаяся на исследовании в рамках проекта «Социально-экономические и социально-культурные предпосылки напряжений и конфликтов в сфере межнациональных отношений», поддержанного Российским научным фондом.
Методология исследования
К молодежи в рамках настоящей работы отнесены молодые граждане, вступившие во взрослую жизнь — в возрасте 15—30 лет, что соответствует принятому в России подходу и российскому законодательству. (Согласно «Основам государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 года», к молодежи отнесены граждане от 14 до 30 лет, а в некоторых случаях — до 35 и более лет [Основы государственной...2014, п. 2]. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР/OECD) оперирует верхней границей в 30 лет [OECD 2015]. По классификации ООН, учитывающей специфику возрастного состава большинства стран мира, к молодежи относятся те, чей возраст составляет от 15 до 24 лет. Однако подразделения ООН используют различные определения, которые зависят от контекста и учитывают особенности конкретных стран и регионов [ЮНЕСКО...]. Всемирная организация здравоохранения выступает с иными критериями, отнеся к молодежи лиц в возрасте 25—44 лет.
Выбор нижней границы возраста молодежи обусловлен тем, что нас интересует молодежь, более или менее определившаяся в своих взглядах и установках, что ставит под сомнение возможность анализа установок 14-летних школьников, которые достаточно подвижны.
Эмпирической базой для анализа являлись данные 24-й волны «Российского мониторинга экономики и здоровья населения» (RLMS-HSE) [Российский мониторинг..,2016а] (выборка — 15118 респондентов, в т.ч. 3505 молодых респондентов), а также результаты качественных исследований в пяти регионах России в 2015 г. [Социально-экономические факторы. 2015].
Для измерения уровня этнической интолерантности респондентов использовались следующие критерии: недоверие к людям другой национальности; распространение стереотипа или негативного личного опыта на всю этническую группу (представления о том, что некоторые национальности отличаются агрессией и склонностью к криминалу); неуважение других национальностей. На основании указанных критериев были отобранычетыре группы респондентов: толерантные, колеблющиеся, интолерантные (среди последних выделялись умеренно интолерантные — гипоинтолерантные и сверхинто-лерантные — гиперинтолерантные).
К толерантным отнесены те, кто доверяет всем людям (или большинству людей) других национальностей, совсем (или в основном) не согласныс тезисом, что «некоторые национальности отличаются агрессией и склонностью к криминалу», совсем (или в основном) не одобряют установку, что «в мире есть национальности, которые Вы не уважаете»8.
К интолерантным, напротив, причислены те, кто не доверяет никому (или доверяет меньшинству) среди людей других национальностей, полностью (или в основном) согласен, что некоторые национальности отличаются агрессией и склонностью к криминалу, полностью (или в основном) признают правильной установку, что «в мире есть национальности, которые Вы не уважаете». Поскольку группа интолерантных
8 Вопросы специального блока, включенного в 24-ю волну (раздел J) «Российского мониторинга экономики и здоровья населения» [Российский мониторинг...2016Ь].
достаточно многочисленна, в ней были выделены две подгруппы: гипоинтолерантных (умеренно интолерантных) и гиперинтолерантных (сверхинтолерантных)9.
К колеблющимся (занимающим неустойчивую позицию) отнесены все, не вошедшие вгруппы толерантных и интоле-рантных.
Молодежь: общий ракурс
Распределение респондентов на группы по уровню этнической толерантности выстроилось следующим образом: толерантные — 4,8% респондентов, интолерантные — 16,8% (в т.ч. гипоинтолерантные — 13,2%, гиперинтолерантные — 3,6%), колеблющиеся — 78,4%10.
На первый взгляд, различий в распространенности ксено-фобных настроений среди молодежи и представителей более старших поколений нет. За единственным исключением: пожилые люди пенсионного и предпенсионного возраста, выросшие в советское время и ностальгирующие о «дружбе народов», реже выказывают ксенофобные настроения. Что же касается установок толерантности/интолерантности молодежи и представителей среднего поколения, то они идентичны (табл. 1).
Таблица 1
Установки толерантности представителей разных возрастных групп,
% ответивших
Возраст, лет Толерантные Колеблющиеся Интоле-рантные Всего
15-29 5,0 77,7 17,4 100,0
30-54 5,0 77,7 17,3 100,0
55 и старше 4,6 79,5 15,0 100,0
Всего 4,8 78,4 16,8 100,0
9 Более подробно см.: [Мукомель 2017: 36].
10 Данное распределение достаточно условно, т.к. определено избранными типологическими критериями; при более мягких критериях крайние группы континуума толерантные/колеблющиеся/гипоинтоле-рантные/гиперинтолерантные будут более наполнены. Однако исходя из задач исследования уместнее использовать более жесткие критерии, позволяющие четко выделить ядро крайних групп спектра.
Девушки и молодые женщины более толерантны, чем юноши и молодые мужчины. Однако это отмечается и среди более старших возрастных групп, подтверждая общее правило: мужчины в большинстве в социальной жизни активнее, для них менее характерна эмпатия, они склонны к резким суждениям и действиям, поэтому спорить с мнением о «своеобразии мужской и женской субкультуры в отношении толерантных установок к представителям других национальностей» достаточно сложно [Толерантность как фактор. 2011: 342].
Забегая вперед, заметим, что установки толерантности/ин-толерантности в молодежной среде не только распространены практически также, как и среди старших поколений, но и механизмы их формированияу молодежи те же самые, что и у их предков. Отличий несколько. Во-первых, установки молодежи более «размыты»: у молодых респондентов больше доля неопределившихся или затруднившихся с ответом. Во-вторых, молодежь склонна к выбору менее категорических утверждений, чем более возрастные респонденты. В-третьих, на формирование установок толерантности у них больше воздействует социальная среда, ближайшее окружение и меньше — экономические факторы.
Материальное благосостояние, работа
Для молодежи, как и для людей среднего, возраста значим характер труда (табл. 2): интолерантные респонденты существенно реже принадлежат к квалифицированным профессиональным группам, в отличие от их толерантных антиподов, и, напротив, среди приверженцев интолерантных установок можно чаще встретить рабочих, прежде всего неквалифицированных (отдавая отчет, что самые юные, до 20 лет, работают крайне редко, а доля работающих коррелирует с возрастом молодых людей).
Таблица 2
Установки толерантности молодых высококвалифицированных
специалистов и неквалифицированных рабочих, % ответивших
Профессиональная группа Толерантные Колеблющиеся Интоле-рантные Всего
Высококвалифицированные специалисты 6,9 78,0 15,1 100,0
Неквалифицированные рабочие 5,5 70,6 23,8 100,0
У работников, выражающих ксенофобные установки, удовлетворенность работой ниже, чем у более толерантных респондентов (табл. 3).
Таблица 3
Удовлетворенность работой молодых работников (распределение ответов на вопрос: «Насколько Вы удовлетворены...?», ответившие «полностью
удовлетворены», «скорее удовлетворены»), % опрошенных
■ т ■ <г ■ т - -т
Удовлетворенность... н я о. * 2 £ Ё Колебл щиеся Гипоин-толеран ные Гиперин толеран ные Всего
Работой в целом 74,7 65,8 59,7 52,9 65,0
Условиями труда 76,8 65,5 59,4 57,4 64,7
Оплатой труда 44,4 38,5 31,8 28,7 37,3
Возможностями
профессионального 55,5 46,3 44,5 40,2 46,3
роста
Они менее представителей других групп удовлетворены работой в целом, условиями труда и возможностями профессионального роста. Они также меньше удовлетворены и оплатой труда, особенно сверхинтолерантные респонденты: если среди последних удовлетворены своим заработком 28,7%, то не удовлетворены, в той или иной степени, в 1,3 раза больше - 36,7%.
Недовольство своим материальным положением декларируют все, однако самые недовольные —это те, кто придерживается ксенофобных установок. Если среди толерантных не удовлетворены своим материальным положением 43,4% молодых респондентов (удовлетворены 36,7%), то среди ги-перинтолерантных неудовлетворенных11— 65,5% (удовлетворенных — 20,4%), среди гипоинтолерантных —62,1 и 21,5% соответственно, среди колеблющихся — 50,5 и 29,7% соответственно. Почти 2/5 гиперинтолерантных (39,4%) «совсем не удовлетворены» материальным положением, тогда как среди толерантных — лишь 12%.
11 К удовлетворенным отнесены ответившие «полностью удовлетворены» и «скорее удовлетворены», к неудовлетворенным — «не очень удовлетворены» и «совсем не удовлетворены».
Приверженцы ксенофобных установок чаще фиксируют ухудшение своего материального положения: 38% гиперин-толерантных заявили, что материальное положение их семьи ухудшилось в течение года (среди гипоинтолерантных — 26,6%, среди колеблющихся — 23,8%, среди толерантных — лишь 18,3%)12.
Свой материальный капитал, свое богатство интолерант-ные респонденты оценивают очень невысоко: доля считающих себя бедными среди них (39,7%) в 2,2 раза выше, чем среди толерантных (табл. 4).
Таблица 4
Благосостояние, самооценка (ответы на вопрос «Представьте себе лестницу из 9 ступеней, где на нижней, первой ступени, стоят нищие, а на высшей, девятой — богатые. На какой из 9 ступеней находитесь сегодня Вы
лично?»), % опрошенных
Богатство Толерантные Колеблющиеся Гипоинто- лерант- ные Гиперин-толерантные Все группы
Небольшое (1—3 ступени) 18,3 27,9 38,5 43,7 29,5
Среднее (4—6 ступени) 68,0 61,1 54,4 47,9 60,0
Большое (7—9 ступени) 9,1 6,9 4,5 3,5 6,5
З/о, отказ, нет ответа 4,6 4,1 2,6 4,9 3,9
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
Прослеживается прямая связь между оценкой респондентами своего материального положения и установками толерантности: среди оценивающих свое благосостояние как низкое только 3,1% придерживаются толерантных установок и 23,6% — интолерантных. Среди оценивающих свое благосостояние как высокое — 7% толерантных респондентов и
12 Социальные и экономические характеристики, установки колеблющихся и гипоинтолерантных практически всегда, кроме специально оговариваемых случаев, занимают промежуточное положение между толерантными и гиперинтолерантными.
11,4% — интолерантных (среди оценивающих свое благосостояние как среднее — 5,7% и 15,4%, соответственно).
Боязнь обнищания, страх потерять работу сторонников ксенофобных установок (находящихся, кстати, не в худшем материальном положении, чем другие респонденты) определяют их пессимизм относительно будущего материального благополучия. Если среди толерантных молодых людей лишь 4,6% ответивших считают, что они и их семьи в ближайший год будут жить хуже, то среди интолерантных — 16,9% (в т.ч. среди сверхинтолерантных — почти треть — 32,2%).
Человеческий капитал
Сложно анализировать влияние человеческого капитала на формирование установок толерантности/интолерант-ности — по той причине, что молодость — период наиболее интенсивного его формирования. Решающее влияние на формирование человеческого капитала оказывает образование, аккумулирующее и культурный уровень, и материальные дивиденды, и большую вовлеченность в социум. (Основными видами вложений в человека являются образование, производственная подготовка, инвестиции в здоровье, миграция, поиск информации на рынке труда13. Наряду с общим выделяют и специфический человеческий капитал — специфические знания и навыки, которые могут использоваться только там, где были получены [Капелюш-ников, Лукьянова 2010: 10]). И различные молодежные возрастные когорты будут разительно различаться инвестициями в человеческий капитал14: молодежь до 20 лет не может иметь высшего образования (в когорте 20-24-летних его имеет 17,8%, а в возрасте 25-29 лет — 35,8% респондентов), вероятность высокого профессионального опыта и знаний, опыта миграций у нее ниже, чем у более старших когорт,
13 Помимо перечисленных видов вложений, также рождение и воспитание детей, но данный вид инвестиций ниже не рассматривается.
14 Различные молодежные возрастные когорты различаются также уровнем личных доходов, социальным капиталом, однако эти различия меньше, чем разница в человеческом капитале.
тогда как вероятность хорошего состояния здоровья, напротив, выше15.
Отчасти это касается и инновационных форм вложений в человеческий капитал, в частности, знания языков. Сложнее с компьютерной грамотностью: самые молодые лучше владеют новыми технологиями: в каждом классе найдется ученик, обладающий большими знаниями, чем учитель информатики [30 фактов...].
Накопленный человеческий капитал, вероятно, сказывается на эволюции установок толерантности/интолерантности позднее, в более зрелом возрасте. В молодежной же среде о его влиянии можно говорить достаточно осторожно применительно лишь к старшей когорте 25-29-летних.
Социальный капитал и доверие
Важными составными социального капитала являются наличие властных полномочий и уважение со стороны общества и окружения, синонимами которых выступают репутация и престиж. В контексте указанных элементов можно говорить о существенных различиях в компонентах социального капитала в группах с разным уровнем этнической толерантности. Самооценки толерантных более высокие, чем у их оппонентов: среди толерантных вдвое меньше полагающих, что у них недостаточно властных полномочий, и соответственно, почти вдвое больше заявляющих, что они обладают властью (табл. 5).
15 Среди старших возрастов образование играет очень важную роль в формировании установок толерантности — чем выше образование, тем меньше вероятность столкнуться с ксенофобными настроениями. Наиболее распространены ксенофобные настроения среди лиц, учившихся в ПТУ, ФЗУ, ФЗО и не получивших среднего образования: в группе 35—54 лет интолерантных установок придерживается каждый четвертый респондент, в группе 55 лет и старше — 22,3%. У молодежи, большая часть которой учится или планирует учиться в ближайшем будущем, полученное или получаемое образование не играет такой роли. (За исключением небольшого количества респондентов, находящихся в декретном отпуске, по уходу за ребенком и др., примерно половина молодежи учится, другая половина — работающие).
Таблица 5
Властные полномочия, самооценка (ответы на вопрос «А теперь представьте лестницу из 9 ступеней, где на нижней ступени стоят совсем бесправные, а на высшей — те, у кого большая власть. На какой из ступеней находитесь Вы лично?»), % опрошенных
Властные полномочия Толерантные Колеблющиеся Гипоинто- лерант- ные Гиперин-толерантные Итого
Небольшие (1—3 ступени) 19,2 30,3 33,5 40,8 30,6
Средние (4—6 ступени) 66,8 55,7 58,3 50,0 56,4
Большие (7—9 ступени) 11,4 8,9 4,9 6,1 8,4
З/о, отказ, нет ответа 2,9 5,1 3,2 2,8 4,6
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
В молодости вопрос самооценки, оценки взаимоотношения с окружением — один из ключевых. Не менее примечательны различия в оценке молодыми респондентами уважения со стороны окружающих: среди толерантных на порядок меньше сомневающихся, что они пользуются уважением других людей (табл. 6).
Таблица 6
Уважение, самооценка (ответы на вопрос «Лестница из 9 ступеней, где на нижней ступени находятся люди, которых совсем не уважают, а на высшей — те, кого уважают. На какой из ступеней находитесь Вы лично?»),
% опрошенных
Уважение Толерантные Колеблющиеся Гипоинто- лерант- ные Гиперин-толерантные Все группы
Низкое (1—3 ступени) 2,8 5,3 6,0 13,4 5,6
Среднее (4—6 ступени) 53,7 48,7 52,5 49,3 49,5
Высокое (7—9 ступени) 40,0 40,1 36,6 30,3 39,2
З/о, отказ, нет ответа 3,4 5,9 4,9 7,0 5,7
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
Дж. Коулман показал, что доверие выступает неотъемлемым элементом социального капитала, отражающего качество человеческих взаимоотношений и эффективность социальных связей [Коулман 2001:125]. Исследования Р. Путнама, предложившего индекс социального капитала и обнаружившего наивысшую корреляцию междудоверием и другими компонентами индекса, позволяют признать доверие «ядром общественного капитала», «самой ценной разновидностью общественного капитала» [Штомпка 2007:266]. Социальный капитал, с одной стороны, предстает как некий потенциал общественного взаимодействия, являющийся результатом достигнутого доверия между членами сообщества, с другой — выражает накопленный запас социального капитала [Социальные факторы. 2010:164]. Согласно результатам исследований, толерантные респонденты демонстрируют большее доверие как к ближнему, так и к более отдаленному окружению (табл. 7).
Таблица 7
Уровень межличностного доверия (распределение ответов на вопрос «Какому числу людей Вы доверяете в следующих группах...?»; доверяющие
«всем» и «большинству»), % ответивших
Уровень доверия. Толерантные Колеблющиеся Гипоинто- лерант- ные Гиперин-толерантные Все группы
Членам семьи 98,1 97,1 98,1 97,2 97,2
Друзьям 99,4 90,8 89,0 81,0 90,6
Коллегам по работе 93,8 83,7 75,6 72,5 82,6
Соседям 90,1 63,5 46,1 40,7 61,3
Руководителям предприятия 81,3 71,2 57,6 55,2 69,1
Особенно заметны различия в уровне доверия разных групп респондентов к представителям других национальностей. Отметим три обстоятельства. Во-первых, наиболее многочисленная группа колеблющихся демонстрирует установки, более близкие к характерным для интолерантных, чем толерантных респондентов (табл. 8). Во-вторых, каждый четвертый среди колеблющихся уклонился от ответа. В-третьих, хотя большинство респондентов (54,8%) не доверяют представителям других
национальностей, тем не менее 26,2% доверяют им в той или иной степени. С учетом неопределившихся и уклонившихся от ответа в группе колеблющихся можно предположить, что толерантные установки присущи до трети молодежи.
Таблица 8
Уровень доверия к представителям других национальностей,
% опрошенных
Уровень доверия Толерантные Колеблющиеся Гиперин-толерантные Все группы16
Всем доверяете 12,0 3,5 - 3,3
Большинству доверяете 88,0 23,9 - 22,9
Доверяете меньшинству - 35,0 64,1 35,7
Никому не доверяете - 13,2 35,9 19,1
З/о, отказ, нет ответа 0,0 24,4 0,0 16,8
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0
Низкий уровень межличностного доверия напрямую связан с формированием ксенофобных установок, когда «взаимное недоверие, подозрительность становятся одним из главных факторов, обуславливающих сохранение интолерантности в российском обществе» [Социальные факторы 2010:171]. Оно сказывается не только на прямых контактах с конкретными представителями этнических, мигрантских, религиозных и других меньшинств. Недоверие к конкретным людям распространяется на всю категорию людей, с которыми мы не сталкиваемся непосредственно, и только наше представление соединяет их в реальные сообщества — членов этнической группы, религии, расы и т.п. [Штомпка 2012:117].
При этом полное отсутствие доверия к представителям других национальностей у придерживающихся интолерант-ных установок прекрасно уживается с пониженным (по сравнению с толерантными и другими группами респондентов)
16 Включая гиперинтолерантных. Данные по ним не приводятся, т.к. критерием их выделения являлось полное неприятие людям других национальностей (т.е. 100% гиперинтолерантных никому не доверяют). Этой же причиной объясняется отсутствие данных по доверяющим среди ги-поинтолерантных и не доверяющих — среди толерантных.
доверием к представителям своей национальности: 40,9 % гиперинтолерантных в той или иной мере не доверяют людям своей национальности, тогда как среди толерантных таковых на порядок меньше — 5,7% 17(табл. 9).
Таблица 9
Уровень доверия к представителям своей национальности, % опрошенных
Уровень доверия Толерантные Колеблющиеся Гипоинто- лерант- ные Гиперин-толерантные Все группы
Всем доверяете 21,7 12,9 9,0 7,7 12,6
Большинству доверяете 70,3 53,6 49,0 47,2 53,6
Доверяете меньшинству 4,6 19,2 33,3 26,1 20,7
Никому не доверяете 1,1 3,6 5,6 14,8 4,2
З/о, отказ, нет ответа 2,3 10,7 3,0 4,2 8,9
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
Прослеживается четкая зависимость: высокий уровень доверия к одной группе с высокой вероятностью будет сопровождаться большим доверием и к другой (рис. 1).
Исследования в российских регионах демонстрируют, что доверие и межэтническая толерантность взаимосвязаны: доверие участвует в формировании установок межэтнической толерантности, а межэтническая толерантность, в свою очередь, поддерживает установки доверительного отношения к людям [Ресурс межэтнического согласия... 2014; Межнациональное согласие...2015:48]. Анализ данных Европейского социального исследования (ESS) также свидетельствует, что межнациональная напряженность в обществе обратно пропорциональна фиксируемому уровню доверия его членов: чем больше уровень доверия, тем меньше межнациональная напряженность [Социально-экономические факторы. 2015:19—20].
Прямая связь между толерантностью и доверием имеет несколько объяснений. Во-первых, люди, обладающие боль-
17 В российском дискурсе термины «ксенофобы» и «националисты» часто используются как синонимы. Однако сложно назвать националистом молодого человека, негативно относящегося не только к представителям других этнических групп, но и к своей собственной, напрашивающаяся идентификация сверхинтолерантной молодежи с националистами не приемлема.
соседям
•Толерантные Колеблющиеся Гипоинтолерантные Гиперинтолерантные
Рис. 1. Уровень межличностного доверия респондентов с разными установками толерантности (распределение ответов на вопрос «Какому числу людей Вы доверяете в следующих группах.?»), %
опрошенных
шими ресурсами, будут более доверчивыми; при этом особое значение играет индивидуальный капитал, и тогда«уровень доверия к конкретным объектам соотносится положительнос уровнем индивидуального капитала» [Штомпка 2012: 308]. Во-вторых, вера в себя, настойчивость, высокая самооценка увеличиваются вместе с высоким уровнем ресурсов (по Н. Луману) и делают человека склонным к принятию риска, связанного с доверием к другим людям [Штомпка 2012:308]18. В-третьих, доверие можно рассматривать как генерализованный индикатор социализации индивида и эффективности социальных институтов: «Я определил бы "доверие" как социальный механизм, характеризующий эффективность или значимость различных институтов общества, а способность различать границы их действия как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов» [Гудков 2012:41]. Парадокс, однако, в том, что все эти объяснения не
18 В этом же ключе заслуживает внимания подход А. Зелигмана, рассматривающего доверие как значимую степень уверенности в завтрашнем дне [Козырева, Смирнов 2010: 165].
особо применимы к молодежи: доверие более характерно для самых юных (до 20 лет), нежели для более старших молодежных когорт, особенно приближающихся к тридцати.
Идентичность индивида19 имеет три неразделимых измерения: персональное, фиксирующее уникальность его личности; социальное, определяющее его в качестве члена специфической группы или структуры отношений; и человеческое, указывающее на принадлежность к сообществу людей [РагекИ 2008:4, 9]. Структура идентичностей респондентов с разными установками толерантности представленана рисунке 2.
Толерантные Колеблющиеся Гипоинтолерантные Гиперинтолерантные
Рис. 2. Структура идентичностей респондентов с разными установками толерантности (распределение ответов на вопрос «Как часто Вы ощущаете близость, единство с перечисленными ниже людьми, о ком Вы могли бы сказать"это мы"?»20, % опрошенных, ответивших «часто», «иногда»)
19 Идентичность понимается как ключевой элемент субъективной реальности, феномен, возникающий из диалектической взаимосвязи индивида и общества [Бергер, Лукман 1995: 279, 281].
20 Варианты ответа: «часто», «иногда», «никогда», «затрудняюсь с ответом», «отказ от ответа».
Идентичность
С людьми Вашего поколения,возраста 100
Необходимо отметить, что носители толерантных установок чаще склонны идентифицировать себя со всеми группами людей, с которыми они коммуницируют в реальности или в своем воображении. Также обращает на себя внимание, что в персональном измерении идентичности (возраст, занятие) между группами, различающимися установками толерантности, расхождение показателей весьма незначительно, при этом в социальном измерении, по определению, менее конкретном — существенно заметнее.
Но наиболее примечательны различия между носителями установок в отрицании идентичности, заявивших, что они «никогда» не идентифицируют себя с теми или иными социальными (социально-территориальными, социально-экономическими) группами (рис. 3).
-Толерантные —Колеблющиеся Гипоинтолерантные Гиперинтолерантные
Рис. 3. Отрицание идентичности респондентами с разными установками толерантности (распределение ответов на вопрос «Как часто Вы ощущаете близость, единство с перечисленными ниже людьми, о ком Вы могли бы сказать"это мы"?», % опрошенных, ответившие «никогда»)
Сверхинтолерантная молодежь, особенно придерживающаяся имперских взглядов, существенно чаще отвергает гражданскую российскую идентичность, что вполне объяс-
нимо, однако для нее характерно также и большее отторжение региональной и поселенческой идентичности.
Позитивная этническая идентичность толерантных респондентов подтверждает тезис, что люди с такой идентичностью относятся к представителям других культур без вражды и предвзятости [Гражданская, этническая...2013:16; Лебедева1997]. Вероятно, для молодежи особенно актуален тезис, что «фиксированность на национальном вопросе и активные негативные реакции связаны с проблемами, возникающими при формировании собственной национальной идентичности, и механизмами эго-защиты» [Толерантность как фактор. 2011:339-340].
Удовлетворенность жизнью
Удовлетворенность жизнью является генерализованным индикатором самочувствия индивида в конкретном социуме. Молодость радуется жизни, в молодости удовлетворенность жизнью выше, чем в более зрелом возрасте. Однако различия между разными группами молодых респондентов в степени удовлетворенности жизнью чрезвычайно велики (табл. 10).
Таблица 10
Удовлетворенность жизнью (распределение ответов на вопрос «Насколько Вы удовлетворены своей жизнью в целом в настоящее время?»),
% опрошенных
Степень удовлетворенности Толерантные Колеблющиеся Гипоинто- лерант- ные Гиперин-толерантные Все группы
Полностью удовлетворены 16,0 14,6 12,9 15,5 14,5
Скорее удовлетворены 55,4 49,4 46,7 28,2 48,4
И да, и нет 16,6 18,5 20,2 24,6 18,9
Не очень удовлетворены 10,9 13,0 15,7 17,6 13,4
Совсем не удовлетворены 1,1 3,7 3,7 13,4 4,0
З/о, отказ, нет ответа 0,0 0,8 0,9 0,7 0,7
Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
Толерантная молодежь в большинстве своем (71,4%) удовлетворена своей жизнью, в той или иной мере не удовлетворены ею лишь 12%. Напротив, среди сверхинтолерантных респондентов неудовлетворен своей жизнью почти каждый третий, а выражают довольство своей жизнью лишь 43%.
Однородна ли молодежь?
Разные возрастные когорты современной российской молодежи социализировались в разные исторические периоды, что, не следует исключать, могло сказаться на их установках. Социализация когорты 15—19 лет пришлась на второе десятилетие века, 20-24-летних — преимущественно на вторую половину нулевых, тогда как 25-29-летних — на конец 1990-х — начало 2000-х гг.
Различные когорты различаются восприятием своей жизни. В старших возрастах, когда идет интенсивный процесс формирования семей, респонденты более критично оценивают свое материальное положение, больше озабочены своим будущим и будущим семей. В когорте 25-29-летних 69,7% озабочены, что не смогут обеспечивать себя самым необходимым в ближайший год, тогда как среди самых юных 15-19-летних — менее половины (47,2%). В то же время с возрастом приходит более высокая оценка своих властных полномочий и особенно уважения со стороны окружающих. Среди 25-29-летних 43,4% высоко оценивают уважение себя со стороны окружающих и только 3,7% считают, что их мало уважают (среди молодежи до 20 лет — соответственно, 33,5 и 8,2%).
С возрастом у молодых людей, интенсивно встраивающихся в социум, меняется структура идентичностей: они чаще чувствуют себя сопричастными с людьми своего поколения, своей профессии, такого же достатка и политических взглядов, с единоверцами, с жителями региона и страны. Они более социализированы, чем те, кто моложе. Зато более юные, менее встроенные в социум и реже сталкивающиеся с повседневными сложностями, больше удовлетворены жизнью, в старших когортах удовлетворенность жизнью несколько снижается.
Более молодые отличаются и большей доверчивостью. Особенно разительны различия в доверии представителей
разных когорт к людям других национальностей: если среди самых юных им не доверяют 49,4%, то среди 25-29-летних — 57,7% (велики и различия в доверии к представителям своей национальности — им не доверяют, соответственно, 21,4 и 26,1%).
Отмечаются значимые различия в распространенности ксенофобных настроений в разных возрастных молодежных когортах.
Таблица 11
Установки толерантности представителей разных молодежных когорт, % ответивших
Возраст, лет Толерантные Колеблющиеся Интолерант-ные Всего
15—19 4,5 82,1 13,4 100,0
20—24 5,5 76,4 18,2 100,0
25—29 4,9 75,8 19,2 100,0
Всего 5,0 77,7 17,4 100,0
Наименее ксенофобна молодежь до 19 лет, среди которой много юношей и девушек с несформировавшимися установками (82,1%). С возрастом молодежь определяется в своих отношениях к «иным», и распространенность ксенофобных установок возрастает, достигая пика среди 25-29-летних. (Однако уже после тридцати лет наблюдается снижение доли интолерантных респондентов и разные когорты представителей среднего возраста не сильно различаются своими установками, хотя и отмечается повышенная доля интолерантных респондентов в возрасте 35-39 лет).
Самая молодая когорта 15-19-летних достаточно однородна; установки толерантности/интолерантности не различаются в зависимости от возраста, различия статистически не значимы и примерно одинаковы как у 15-летних, так 16, 17, 18 и 19-летних. Однако более детальный анализ демонстрирует повышенную интолерантность девушек в возрасте 16 лет, почти каждая четвертая (23,6%) из которых придерживается интолерантных взглядов; с возрастом доля придерживающихся таких взглядов резко снижается — практически вдвое среди 17-18-летних и в 2,6 раза — среди 19-летних. Аналогич-
ный тренд характерен и для юношей с лагом в один год21. К 17 годам — вспышка ксенофобных настроений фиксируется у каждого пятого респондента (19,8%), но уже среди чуть повзрослевших наблюдается резкий спад: среди 18-летних молодых людей такого рода настроения отмечаются вдвое реже.
Ксенофобии всех молодежных когорт направлены на одни и те же этнические группы: чаще всего отторгаются выходцы с Северного Кавказа, затем идут представители титульных национальностей Средней Азии, выходцы из Юго-Восточной Азии и Южного Кавказа. В то же время интолерантная молодежь разного возраста по-разному реагирует на вышеперечисленные группы «иных» (рис. 4).
Азербайджанцев
Таджиков Киргизов
—♦— 15-19лет -■ 20-24лет —4 25-29лет
Рис. 4. Отрицательное отношение к соседству с семьями разных национальностей (распределение ответов на вопрос «Как бы Вы отнеслись к появлению среди Ваших соседей следующих новоселов...,% опрошенных, ответившие «очень отрицательно», «отрицательно»)
21 Вероятно, данный феномен напрямую связан с половым созреванием и распространенностью не только стереотипов среди принимающего населения относительно приставания чужаков, но и неприятием (отчасти и боязнью) новых контактов лиц противоположного пола за пределами привычного окружения.
Самые юные (до 20 лет) не только менее негативно реагируют на возможность соседства с семьей «иных», но и их реакция не столь категорична, как у 20-24-летних или 25-29-летних: последние чаще высказывались «очень отрицательно». При этом негативное отношение к соседству с семьями представителей вышеперечисленных национальностей у интолерантной молодежи существенно выше: более половины из них не готовы соседствовать с азербайджанцами, выходцами с Северного Кавказа и Средней Азии, вьетнамцами. Даже соседство с украинцами не приемлемо для 32,8%, а с белорусами — для 18% придерживающихся интолерантных установок.
Заключение
На формирование установок толерантности/интолерант-ности у молодежи социальная среда воздействует так же, как и на более старшие поколения. Как их родители и прародители, молодые носители толерантных установок чаще выражают удовлетворенность работой, условиями труда, возможностями профессионального роста, у них выше запас человеческого и социального капитала, больше удовлетворенность собственной жизнью и лучшее социально-психологическое состояние. Толерантную молодежь, как и их предков, отличает отсутствие страха перед будущим, они не боятся дефицита социальной поддержки ближайшего окружения и не выражают общую социально-психологическую неудовлетворенность, при этом им свойственны повышенная оценка самих себя и возможностей повлиять на свою жизнь, выраженное чувство контроля за своей жизнью при меньшем, по сравнению с другими группами, ощущении беспомощности. В то же время социум на них воздействует менее явно, чем на старшие поколения: реакция молодежи смикширована — отчасти из-за более выраженного гедонизма, присущего поколениям Y и Z, отчасти от (не)осоз-нанного дистанцирования от общества.
Терпимость, по мнению М. Уолцера, легче достигается в обществах, в которых отсутствует ярко выраженное экономическое неравенство, где работают социальные лифты, и в которых задействованы разного рода ассоциации. Как
афористично заметил И. Дж. Дион (мл.) в рецензии на книгу М. Уолцера, «не может быть расовой справедливости без справедливости социальной» [Уолцер 2000:71—74, 132]. Среди российской молодежи, постоянно сталкивающейся с этими проблемами, сформировался значительный контингент молодых людей с распыленной социальностью, одновременно живущих в обществе и вне его. Отсутствие материальной стабильности, неудовлетворенность перспективами, низкий уровень человеческого капитала, неготовность к инвестициям в него, небольшой социальный капитал способствуют выработке установок недоверия, специфическому формированию структуры идентичностей индивида. В условиях атомизиро-ванного общества это продуцирует потерю ориентации в социальном пространстве, недооценку себя и своих возможностей, социальный пессимизм22. Неуверенность и социальные страхи порождают ксенофобные установки, дающие такому молодому человеку четкие социальные ориентиры в пространстве «свои-чужие», и сопровождаются выплесками раздражения и фрустрации, особенно у дезадаптированной части населения [Гудков 2005]. Складывается впечатление, что не столь значимо само состояние межнациональных отношений: лишь 4,3% интолерантной молодежи полагают, что межэтнические отношения в их поселении плохие23. Не значима даже роль контактов с «иными»: не областные центры, а другие города меньшей величины, с меньшим этническим разнообразием жителей являются прибежищем приверженцев интолерант-ных установок. Вероятно, играет роль не присутствие или отсутствие «иных», а дефицит в таких городах жизненных перспектив и общая неустроенность бытия, воспринимаемая как персональная неудача, особо болезненно воспринимаемая в молодости.
Для молодых людей определенного психологического склада, сталкивающихся с проблемами социальной инклюзии, интолерантность к представителям этнических, ми-грантских, иных меньшинств — это следствие их неприятия неопределенности и неустойчивости к фрустрации. Их ксено-
22 Д. Гудков, подробно рассматривающий этот феномен, говорит об «импринтинге неудачи» [Гудков 2000: 39].
23 Группы 1—3 по 10-балльной шкале.
фобные установки распространяются даже на те меньшинства, которые в российском дискурсе никогда не рассматривались как чужеродные.
ЛИТЕРАТУРА
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
М: Медиум,1995. 323 с. Гражданская, этническая и региональная идентичность: вчера, сегодня / Отв. ред Л. М. Дробижева. М.: Российская политическая энциклопедия, 2013. 485 с. Гудков Л. Д. К проблеме негативной идентичности // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2000. № 5 (49). С. 35-44. Гудков Л. Д. Ксенофобия как проблема: вчера и сегодня [Электронный ресурс]// Независимая газета. 2005. URL: http://www.ng.ru/ideas/2005-12-26/10_xenophoby.html (дата обращения: 13.03.2017). Гудков Л. Д. «Доверие» в России: смысл, функции, структура //
Вестник общественного мнения. 2012. № 2. С. 8-47. Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Молодежь России. М.: Московская школа политических исследований, 2011. 96 с. Дробижева Л. М. Этничность в социально-политическом пространстве Российской Федерации. Опыт 20лет. / Л. М. Дробижева. М.: Новый хронограф, 2013. 336 с. Дробижева Л. М. Межнациональное согласие в региональном контексте [Электронный ресурс] / [Л. М. Дробижева и др.]; отв. ред. и рук.проекта Л. М. Дробижева // ИНАБ.2015. № 2. С. 1-125. URL:http://www.isras.ru/files/File/INAB/ inab_2015_2_fi nal.pdf (дата обращения: 13.03.2017). Зубок Ю. А., Чупров В. И. Изменяющаяся социальная реальность в кризисном российском обществе // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2017. Т. 10. № 1. С. 41-57. DOI: 10.15838/esc/2017.1.49.3 Капелюшников Р. И., Лукьянова А. Л. Трансформация человеческого капитала в российском обществе(на базе «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения»). Аналитический отчет, Центр этнополитических и региональных исследований. М.: Институт открытого проектирования, 2009. URL: http://
www.inop.ru/page143/page799/page611/page747/ (дата обращения: 13.03.2017).
Капелюшников Р. И., Лукьянова А.Л. Трансформация человеческого капитала в российском обществе (на базе «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения») /Р. И. Капелюшников, А. Л. Лукьянова. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010. 196 с.
Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. 2001. № 3. С. 121—139.
Лебедева Н. М. Социально-психологическая аккультурация этнических групп: дисс. на соиск. учен.степ. докт. психол. наук: специальность 19.00.05 «Социальная психология» / Лебедева Н. М.; Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации. М., 1997. 310 с.
Лебедева Н. М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: Ключ, 1999.224 с.
Левада Ю. От мнений к пониманию. Социологические очерки. 1993-2000 / Юрий Левада; науч. ред.: М. С. Ковалева. М.: Московская школа политических исследований, 2000. 576 с.
Левада Ю. «Человек советский» — публичные лекции на «По-лит.ру».2004.15 апреля[Электронный ресурс] //Полит.ги. URL: http://www.polit.ru/article/2004/04/15/levada/ (дата обращения: 13.03.2017).
Леонова А. Настроения ксенофобии и электоральные предпочтения в России в 1994-2003 гг. // Вестник общественного мнения. 2004. № 4 (72). C. 83-91.
Логинова К. Политическое участие молодежи на парламентских выборах 2011 г. // Вестник общественного мнения. 2013. № 3-4 (113). С. 123-133.
Мукомель В. И.Ксенофобы и их антиподы: кто они? // Мир России. 2017. Т. 26. № 1. С. 32-57.
Общественное мнение-2015. Ежегодник. М., 2016. [Электронный ресурс] // Левада-Центр. [веб-сайт].URL:http://www. levada.ru/sbornik-obshhestvennoe-mnenie/obshhestvennoe-mnenie-2015/ (дата обращения: 13.03.2017).
Основы государственной молодежной политики Российской Федерации на период до 2025 года (утв. Распоряжением Правительства РФ от 29 ноября 2014 г. № 2403-р).
Пипия К. Интолерантность и ксенофобия [Электронный ресурс] // Левада-Центр. [веб-сайт].2016. URL:http://www. levada.ru/2016/10/11/intolerantnost-i-ksenofobiya/ [дата обращения: 13.03.2017].
Ресурс межэтнического согласия в Москве [Электронный ресурс] / [Л. М. Дробижева и др.]; отв. ред. и рук.проекта Л. М. Дробижева // ИНАБ. 2014. № 2. С. 1-124. URL: http:// www.isras.ru/publ.html?id=3292 (дата обращения: 13.03.2017).
Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ, 2016а (RLMS-HSE) [Электронный ресурс]URL:https://www.hse.ru/rlms/ (дата обращения: 13.03.2017).
Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ, 2016b. Вопросник для взрослых, 24 волна [Электронный ресурс] //НИУ ВШЭ. Официальный сайт. URL:https:// www.hse.ru/ data/2016/05/24/1131627340/r24_A_for_user_v4.pdf (дата обращения: 13.03.2017).
Россия реформирующаяся: Ежегодник / Отв. ред. М. К. Горшков; Институт социологии РАН. М.: Новый хронограф, 2016. Вып. 14. 496 с.
Солдатова Г. У. Толерантность-интолерантность: две грани межэтнического взаимодействия // Век толерантности. 2001. № 1-2. С. 19-37. URL:http://www.tolerance.ru/VT-1-2-toler-intoler.php?PrPage=VT (дата обращения: 13.03.2017).
Социально-экономические факторы межэтнической напряженности в регионах Российской Федерации. [Электронный ресурс] / М. Ф. Черныш и др.; отв. ред М. Ф. Черныш // ИНАБ. 2015. № 3. С. 1-107.URL:http://www.isras.ru/publ. html?id=4194 (дата обращения: 13.03.2017).
Социальные факторы консолидации российского общества: социологическое измерение / [М. К. Горшков, З. Т. Го-ленкова, Е. Д. Игитханян и др.]; под ред. чл.-корр. РАН М. К. Горшкова. М., Новый хронограф, 2010. 256 с.
Страхи и тревоги. Что больше всего тревожит россиян в повседневной жизни, в жизни страны и мира? [Электронный ресурс] //Фонд «Общественное мнение» [веб-сайт]. 2016. URL:http://fom.ru/Nastroeniya/12596 (дата обращения: 13.03.2017).
Толерантность как фактор противодействия ксенофобии: управление рисками ксенофобии в обществе риска / Под. ред. Ю. П. Зинченко, Ф. В. Логинова. М.: Наука, 2011. 608 с.
Тридцать фактов о современной молодежи: исследование Сбербанка и Validata[Электронный ресурс]// Young Space. URL: http://youngspace.ru/wp-content/ uploads/2017/03/158487_youth_presentation.pdf (дата обращения: 13.03.2017).
Труд и занятость в России. 2015: Стат.сб.М.: Росстат, 2015. 274 с.
Уолцер М. О терпимости. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000.159 с.
Хабенская Е. О. Ксенофобия реальная и виртуальная // Социологический журнал. 2010. № 2. С. 50—67.
Штомпка П. Доверие — основа общества. М.: Логос, 2012. 445 с.
ЮНЕСКО: работа с молодежью и для молодежи [Электронный ресурс] //ЮЕСКО.[веб-сайт].URL:http://www.unesco.org/ new/ru/social-and-human-sciences/themes/youth/ (дата обращения: 13.03.2017).
Allport G. W. The Nature of Prejudice, Cambridge, MA: Perseus Books,1954. 576 с.
Dovidio J. F, GlickP., Rudman L. A.(eds.). On the Nature of Prejudice: Fifty Years AfterAllport, Blackwell Publishing Ltd, 2005.470 p.
Education at a Glance 2015: OECD Indicators [Электронныйре-сурс] // OECD.URL: http://dx.doi.org/10.1787/eag-2015-en (дата обращения: 13.03.2017).
ECD Skills Outlook 2015: Youth, Skills and Employability. Paris: OECD Publishing, 2015. 156 p.
Parekh B. A New Politics of Identity. N. Y.: Palgrave Macmillan, 2008. 317 p.
