CC BY
27УДК 82-32
КРЫМСКИЕ МОТИВЫ В РАССКАЗЕ И. А. БУНИНА «АЛУПКА»
Богданова Ольга Владимировна,
доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник ИФИ Санкт-Петербургского государственного университета, ведущий научный сотрудник НИИ РО Российского государственного педагогического университета, e-mail: olgabogdanova03@mail. ru
Целью данной статьи является анализ образной системы рассказа И. А. Бунина «Алупка» и высказывается рабочая гипотеза о том, что фабульные события текста были навеяны И. А. Бунину (рассказ написан в 1940-х годах) воспоминаниями о встречах с А. П. Чеховым в Крыму. Как показывает проделанный анализ, образ главной героини рассказа действительно может быть текстуально прочно связан с личностью жены Чехова О. Л. Книппер и неоднозначным отношением к ней Бунина. Крымский (алупкинский) фон позволяет Бунину усилить положительные коннотации образа главного героя (условно-художественного Чехова) и развенчать наивность и примитивность спутницы центрального персонажа (затекстово О. Книппер).
Ключевые слова: русская литература начала ХХ века, И. А. Бунин, рассказ «Алупка», образная система, А. П. Чехов, О. Л. Книппер-Чехова.
© О. В. Богданова, 2018
Постановка научной проблемы. Рассказ И. А. Бунина «Алупка» не вошел в цикл рассказов о любви «Темные аллеи» (1937-1944). Между тем проблематика «Алупки» со всей определенностью касается любовной направленности циклических рассказов, и, кажется, текст мог быть органично включен в «энциклопедию любви». В этой связи возникает вопрос: что помешало Бунину объединить «Алупку» с другими рассказами любовного цикла, были ли у прозаика весомые к тому основания? Ответам на данный вопрос и будут посвящены дальнейшие наблюдения.
Основные методы и принципы исследования, использованные в работе, - контекстуальный (приемы исторического, сравнительно-сопоставительного, интертекстуального анализа), биографический, формально-структурный (типологический, поэтологичес-кий) в их взаимосвязи и дополнительности.
Материал исследования. С одной стороны, уже только дата, стоящая под текстом рассказа «Алупка», - 29 апреля 1949 г., кажется, сама по себе отдаляет текст от рассказов, написанных в начале 1940-х гг., когда был создан основной массив циклических рассказов. Но, с другой стороны, хорошо известно и то, что в состав «Темных аллей» вошли и более поздние по времени создания рассказы, что не помешало им быть включенными в цикл. Т. е. видимых «формальных» мотивов для невключения «Алупки» в «Темные аллеи», как будто бы, не было.
Между тем в рассказе «Алупка» сквозная тема «Темных аллей» - любовная тема - оборачивается своей противоположностью — намерением молодой героини оставить в одиночестве мужа-врача в «семейном пансионе» [2, с. 338] в Алупке ради того, чтобы оказаться в более оживленной Ялте, с ее «проводниками», со знаменитой ялтинской набережной, с приехавшим на отдых артистами московского Малого театра («В Ялту приехали артисты Малого театра! Не играть, конечно, а так... Чуть не вся труппа...» [2, с. 337]). Для скучающей молодой дамы «милая» Алупка, где она вынуждена «сидеть» со стареющем мужем, только в ироничном плане мила, на самом деле ей все здесь надоело: «<...> я больше не могу сидеть тут!» [2, с. 338].
Как показывает Бунин, устремления и цели супругов разнятся: он, человек неустанно трудящийся, много работающий с пациентами, приехал в Крым «не ради проводников, а ради отдыха» [2, с. 338], тогда как его молодая жена ищет развлечений. Она резко бросает мужу: «<...> мне твоя Алупка и этот "семейный" пансион осточертели!» [2, с. 338].
Недавний брак героев может разрушиться, ибо героиня, неожиданно ставшая завзятой театралкой («И почему ты вдруг стала такой театралкой?» [2, с. 338]), не разделяет интересов мужа. Представляя себе возвращение в Москву, героиня с горечью и резкостью моделирует будущее и выражает его неприятие: «И вот-вот опять Мерзляковский переулок, и опять ты будешь месяца два рассказывать всем знакомым, как "чудно" отдохнули "мы" летом! В прошлом году расписывал Волгу, в позапрошлом Евпаторию, в нынешнем будешь расписывать Алупку... Довольно с меня этих отдыхов!» [2, с. 338]. Дело мужа не вызывает не только энтузиазма, но даже уважения у молодой жены: «Сиди себе в кабинете да раздевай своих несчастных идиотов - вздохните - не дышите, вздохните - не дышите, а я...» [2, с. 338]. Для героини брак, воспринимающийся окружающими как «идеальный», ей представляется скучным, несчастным, обреченным. «<...> я больше не могу! Не могу и не могу!» [2, с. 339] - троекратно повторяет она.
Сюжетная интрига героев в рассказе «Алупка» оказывается незавершенной, финал рассказа открыт, уедет ли героиня в Ялту (от мужа), нарратор не уточняет. Однако последняя фраза повествователя, описывающая героиню, создает образ «злой» и «решительный»: «Вбежав туда [в комнату на втором этаже], она падает в кресло, на спинку которого брошен купальный халат, еще не высохший, противно пахнущий теплой сыростью, и с бьющимся сердцем, зло и решительно смотрит перед собой, не выпуская из рук зонтика» [2, с. 339]. Образ зонтика - как орудие мести - дополняет образ разгневанной воинственной героини.
По-прежнему кажется, что зарисовочный характер повествования, его причастность любовной тематике, даже «программная» позитивность образа главного героя говорят о том, что рассказ вполне мог бы оказаться в основном корпусе текстов цикла «Темные
аллеи». Однако он не попал в состав книги, и основания у Бунина, вероятно, все-таки были.
Фабульные обстоятельства рассказа - описанные события в Алупке - и образ центрального персонажа - доктора, оказавшегося на отдыхе в Крыму, на побережье Черного моря - уже в исходной позиции восприятия текста рождают нестрогую, но «навязчивую» ассоциативную связь с образом известного врача и еще более известного писателя А. П. Чехова, проживавшего в конце своей жизни в Аутке. Именно в Крыму в начале 1900-х гг. Бунин и Чехов провели достаточно много времени вместе, живя неподалеку, часто и тесно общаясь на «Белой даче» и проникаясь близостью личностных и творческих представлений о мире и человеке.
Как известно, Бунин очень любил Чехова, мучительно и тяжело переживал его ранний уход, в своих рассказах неизменно и достаточно часто возвращался к мысли о жизни и смерти Чехова (в дневниках или, например, в рассказе «Господин из Сан-Франциско» [1, с. 439-472]), сохранял верность чеховской тональности в собственных рассказовых текстах («Антоновские яблоки»), и др. Между тем Бунин (как и многие его современники) достаточно резко и откровенно неприязненно относился к О. Л. Книппер-Че-ховой (1868-1959), не любил ее и отзывался о ней открыто нелицеприятно. Как ни странно, рассказ «Алупка» весьма точно и весьма характерно - в достоверных и выразительных деталях, известных посвященным - воспроизводит бунинское отношение к браку Чехова и Книппер.
Прежде всего, как уже было сказано, хронотоп рассказа - место и время действия - вполне определенно подсказывает связь рассказа с обстоятельствами отношений Чехова и Книппер - доктор, Крым, Алупка, Ялта. Однако эти фоновые «декорации», кажется, могли быть случайными и далеко не обязательно чеховскими. Между тем количественный состав кажущихся незначительными и проходными случайностей оказывается богат и емок.
Уже следующим за крымским антуражем оказывается упоминание Малого театра. Как известно, О. Л. Книппер играла в Малом театре, где Чехов увидел ее впервые в спектакле «Царь Федор Иоаннович» А. Толстого (сентябрь 1898 г., роль Ирины [5, с. 289-
290]) и вскоре познакомился с ней на одной из репетиций «Чайки». С этого времени завязались их близкие отношения.
Кажется, одного только упоминания Малого театра и называние героини «театралкой» [2, с. 338] уже достаточно для того, чтобы усилить связь образа героини рассказа «Алупки» с личностью и характером Книппер-Чеховой. Однако Бунин привносит и новую театральную реалию—упоминание имен Е. К. Лешковской и А. И. Южина. Героиня о приезде Малого театра: «Чуть не вся труппа, Лешковская с Южиным...» [2, с. 337]. Имена названных актеров могли бы быть признаны случайными, если бы не известные Бунину (и современникам) обстоятельства любовной связи Чехова и Лешковской и знакомство и дружба драматурга с Южиным.
Об актрисе Лешковской в «Воспоминаниях» упоминает и сам Бунин: «В его <Чехова> жизни много женщин было, сколько одних актрис: Комиссаржевская, Таня Куперник, да и с Лешковской что-то было. <...>» [см. 4]. Очевидно, что имя Елены Лешковской в тексте рассказа возникает не случайно.
С актером и драматургом Александром Южиным (Сумбато-вым), как известно, Чехов в какой-то период даже был дружен, состоял с ним в переписке, сохранился их эпистолярий - 17 писем и записок Чехова к Южину, 12 писем Южина к Чехову. Чехов нередко встречался с Южиным в литературных и артистических компаниях, с 1898 г. оба состояли членами комитета Общества драматических писателей и композиторов. Южин оставил воспоминания о Чехове [6]. Понятно, что и имя Южина появляется в тексте рассказа осмысленно и фактологично, вызывая определенные «театральные» ассоциации.
Неожиданным образом «чеховскими» оказываются и реплики героев бунинского рассказа о браке. Как известно из писем А. П. Чехова, он действительно мечтал об «идеальном» браке. Однако чеховская формула счастливого брака разнится с тем, какими предстают отношения супругов в рассказе Бунина. Чехов (еще до встречи с О. Л. Книппер) одному из своих корреспондентов писал: «Если вы хотите, женюсь, но все должно быть как до этого. То есть она должна жить в Москве, а я в деревне. Я буду к ней ездить. Счастья же, которое продолжается каждый день от утра до утра, я не вы-
держу. Дайте мне такую жену, которая, как луна, будет являться на моем небе не каждый день» [3, с. 14]. Бунин знал мысли Чехова об «идеальном» браке - и в рассказе «Алупка» в косвенной (художественной) форме акцентировал внимание на разрушенной идиллии семейного «чеховского» счастья [4].
Любопытно, что Бунин называет в тексте рассказа точный срок супружества героев: «Ты, за все пять лет нашего милого супружества, которое все величают "идеальным" <...> Да, для тебя оно, разумеется, "идеальное"!» [2, с. 339]. Т.е. браку героев пять лет. Примечательно, что и отношения Чехова и Книппер (не их официальный брак, но любовная связь) продолжались именно пять лет: роман Книппер и Чехова завязался в 1899 году, брак был заключен в Москве 7 июля 1901 г. (тайно от родных и друзей), а в июле 1904-го Чехов умер в Баденвейлере. Пристальное внимание Бунина к нумерологии известно [1, с. 439-472], потому и в данном случае указание на длительность брака рассказовых героев не может быть случайным, оно характерологично.
Ранее уже упоминалась «случайная» деталь облика героини «Алупки» - ее зонтик, когда в финале наррации она «падает в кресло <.. > зло и решительно смотрит перед собой, не выпуская из рук зонтика» [2, с. 339]. Образ зонтика в данной сцене действительно как будто бы пронизан коннотациями некоего орудия мести. Но еще более примечательно то, что подобные аллюзии порождал и зонтик в руках Книппер. Речь идет о том, что О. Л. Книппер в поздние годы играла в «Вишневом саде» роль Любови Раневской, первоначально же Чехов отводил ей роль Варвары. В переписке по поводу готовящейся постановки драматург писал жене об этой роли - «роль комическая», «приемыш, 22 лет» (из письма к О. Л. Книппер, 5 и 6 марта 1903 г.), «ты будешь играть глупенькую» (к О. Л. Книппер, 11 февраля 1903 г.), «монашка, глупенькая» (к О. Л. Книппер, 1 ноября 1903 г.). Именно Варе в «Вишневом саде» принадлежит резкий и угрожающий жест зонтом:
«В а р я (выдергивает из узла зонтик, похоже, как будто она замахнулась).
Л о п а х и н делает вид, что испугался.
Что вы, что вы... Я и не думала.» (IV действие).
Можно представить себе, что Книппер-Варвара выразительно играла приводимый эпизод, и Бунин, конечно, видел эту сцену в одном из спектаклей. Запоминающийся (и запомнившийся) жест Книппер нашел (мог найти) свое отражение в тексте рассказа.
Из истории отношений Чехова с Книппер известен и еще один факт - свидетельство о том, что писатель совершил с возлюбленной путешествие по Волге. В частности, об этом говорит и Бунин в воспоминаниях: «И позднее <Чехов> звал ее ехать по Волге - и так, чтобы другие не знали» [4]. Заметим, именно об этом упоминает героиня с раздражением: «<...> опять ты будешь месяца два рассказывать всем знакомым, как "чудно" отдохнули "мы" летом! В прошлом году расписывал Волгу, в позапрошлом Евпаторию, в нынешнем будешь расписывать Алупку...» [2, с. 339]. Можно предположить (или уточнить), что некоторое время Чехов провел с Книп-пер и в Евпатории. Во всяком случае упоминание Волги, Евпатории, Алупки, Ялты - не случайны в рассказе. Потому и в сознании многих читающих людей Ялта навсегда осталась чеховской.
Столь много совпадений-напоминаний, перекликающихся с историей супружеских отношений Чехова и Книппер («Помилуй Бог, какая адская ирония!» [2, с. 339]), вряд ли могло быть случайным. Скорее наоборот, некие обстоятельства реальной жизни в какой-то момент подтолкнули Бунина к живым воспоминаниям о Чехове, о Крыме, о Книппер-Чеховой и - вылились в рассказ «Алупка». Однако поместить (почти) узнаваемую «чеховскую» историю в личностную - собственно бунинскую - «энциклопедию любви» прозаик, вероятно, не был намерен. Как в рассказе «Господин из Сан-Франциско», так и в «Алупке» Бунин не столько выявляет, сколько вуалирует чеховские реалии, не делает их публичным достоянием, но указывает на возможность их затекстового «опознания» (для людей помнящих, знающих, посвященных и заинтересованных).
Вывод. Таким образом, рассказ «Алупка», кажется, близкий общей любовной тематике цикла рассказов «Темные аллеи», в действительности вряд ли создавался в намерении присоединить его к составу книги о любви. Вероятнее всего, он изначально оказался за пределами рассказового цикла, но, возможно, был инспирировал размышлениями о любви, в т. ч. и «Темными аллеями». В любом
ВОПРОСЫ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, 2018, № 3_
случае рассказ «Алупка» имеет самостоятельное значение и обоснованно располагается вне пределов цикла рассказов о любви «Темные аллеи».
Список использованных источников
1. Богданова О. В. Современный взгляд на русскую литературу XIX - середины ХХ века (классика в новом прочтении). СПб.: ИПК «Береста», 2017. С. 439-472.
2. Бунин И. А. Алупка // Бунин И. А. Собр. соч.: в 9 т. М.:Художественная лит-ра, 1966-1967. Т. 7. Темные аллеи. Рассказы 19311952 гг. М., 1967. С. 337-339.
3. Костомарова Е. «Приснись мне, дуся!» История любви Антона Чехова и Ольги Книппер // АиФ. 2015. 29 января. С. 14.
4. Муромцева-Бунина В. Н. Жизнь Бунина, 1870-1906. Беседы с памятью. М.: Вагриус, 2007. 509 с.
5. Чехов А. П. Письмо Суворину А. С., 8 октября 1898 г. Ялта / / Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: в 30 т. Письма: в 12 т. М.: Наука, 1974-1983. Т. 7. Письма, июнь 1897- декабрь 1898. М.: Наука, 1979. С. 289-290.
6. Южин-Сумбатов А. И. О Чехове. Три встречи // Южин-Сум-батов А.И. Записи, статьи, письма / ред., вст. ст. и комм. В. А. Филиппова. Изд. 2-е. М.: Искусство, 1951. 612 с.
CRIMEAN MOTIVES IN THE STORY BY I. A. BUNIN «ALUPKA»
Bogdanova Olga Vladimirovna,
Doctor of Philology, Professor, Leading Researcher at the Institute of Philosophical Studies of St. Petersburg State University, Leading Researcher at the Research Institute of the Russian State Pedagogical University, Russia, e-mail: olgabogdanova03@mail. ru.
The article provides an analysis of the figurative system of the story of I. Bunin «Alupka» and expresses the working hypothesis that the events of the text was inspired by I. Bunin (the story is written
in 1940-ies) memories of the meetings with Anton Chekhov in the Crimea. As the analysis shows, the image of the main character of the story can really be textually firmly connected with the personality of Chekhov's wife O. Knipper and Bunin's ambiguous attitude towards her. The Crimea background allows Bunin enhance the positive connotations of the image of the protagonist (a semi-artistic Chekhov) and to debunk the naive and primitive companion of the Central character (Knipper).
Keywords: Russian literature of the early twentieth century, Ivan Bunin, short story «Alupka» shaped system, A. Chekhov and O. Knipper-Chekhova.
References
1. Bogdanova O. V. Sovremennyy vzglyad na russkuyu literaturu KHIKH - serediny KHKH veka (klassika v novom prochtenii). SPb.: IPK «Beresta», 2017. S. 439-472.
2. Bunin I. A. Alupka // Bunin I. A. Sobr. soch.: v 9 t. M.: Khudozhestvennaya lit-ra, 1966-1967. T. 7. Temnyye allei. Rasskazy 1931-1952 gg. M., 1967. S. 337-339.
3. Kostomarova Ye. «Prisnis' mne, dusya!» Istoriya lyubvi Antona Chekhova i Ol'gi Knipper // AiF. 2015. 29 yanvarya. S. 14.
4. Muromtseva-Bunina V. N. Zhizn' Bunina, 1870-1906. Besedy s pamyat'yu. M.: Vagrius, 2007. 509 s.
5. Chekhov A. P. Pis'mo Suvorinu A. S., 8 oktyabrya 1898 g. Yalta // Chekhov A. P. Poln. sobr. soch. i pisem: v 30 t. Pis'ma: v 12 t. M.: Nauka, 1974-1983. T. 7. Pis'ma, iyun' 1897 - dekabr' 1898. M.: Nauka, 1979. S. 289-290.
6. Yuzhin-Sumbatov A. I. O Chekhove. Tri vstrechi // Yuzhin-Sumbatov A.I. Zapisi, stat'i, pis'ma / red., vst. st. i komm. V A. Filippova. Izd. 2-ye. M.: Iskusstvo, 1951. 612 s.
