CC BY
151
11. Скребков Г.П. Об использовании трепела в качестве биологически активной пищевой добавки комплексного оздоровительного действия и в лечебных целях (обзор) // Прикладное применение трепелов: Сб. статей. Чебоксары, 1999. С. 9-17.
12. Успенский Ю.Н. Бесконтактная пневмография мелких лабораторных животных и методика количественного определения у них легочной вентиляции Н Физиологический журнал СССР. 1966. Т. 52. № 11.
13. Успенский Ю.Н. Моделирование заболеваний легких. М.: Медицина, 1971.
ИВАНОВ ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ родился в 1946 г. Окончил Казанский медицинский институт. Доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой патологической физиологии Чувашского государственного университета. Область научных интересов - экологическая патофизиология и гепатология. Имеет 297 научных статей, из них 6 монографий.
КОЛОТИЛОВА МАРИНА ЛЕОНИДОВНА родилась в 1976 г. Окончила Чувашский государственный университет. Кандидат медицинских наук, врач-гастроэнтеролог поликлиники Московской медицинском академии им. И.М. Сеченова. Область научных интересов - гастроэнтерология. Имеет 30 научных статей, из них 1 монография.
УДК 159.9:61+616.89
Е.Л. НИКОЛАЕВ
КРОССКУЛЬТУРАЛЫЮЕ ИССЛЕДОВАНИЕ КОПИНГ-СТРАТЕГИЙ В ЗДОРОВОЙ ПОПУЛЯЦИИ
Введение в проблему. Одним из путей изучения потенциала здоровья человека, который проявляется в отношении к здоровью и болезни, является раскрытие механизмов копинга. Понятие «копинг» (или «совлада-ние»), как стратегия действий личности, направленных на устранение ситуации психологической угрозы и ее последствий, тесно связано с понятием стресса и потому позволяет определять выраженность адаптационного ресурса личности.
В последнее десятилетие значительно возросло количество научных работ, посвященных изучению механизмов копинга (совладания), его связи с психологическими защитами и процессами адаптации у здоровых и больных, взрослых, детей и подростков, мужчин и женщин, представителей различных профессий. Эти исследования широко проводятся как в России, так и за рубежом [1, 2, 12]. Активно прорабатываются многогранные аспекты совладающего поведения применительно к различным этнокультураль-ным группам населения Северной Америки, Западной Европы, других постиндустриальных обществ, которые столкнулись с необходимостью проведения подобных исследований.
Положение о том, что культуральные особенности личности играют важную роль в восприятии стресса и выработке оптимальных стратегий его преодоления, сегодня уже не вызывает сомнений. По мнению М.Р.Агапс1а, у латиноамериканцев это может быть связано с традиционным использованием фактора семейной поддержки [4]. Социоэкономический уровень и статус этнического меньшинства также влияют на формирование совладеющего поведения. Знакомство Т.Т.ОопеПу с опытом использования вьетнамскими иммигрантами в Канаде медицинской помощи в системе официального здравоохранения позволило констатировать, что совладание должно рассматриваться как динамический процесс, связанный с определенными различиями в социальных, культуральных, политических, экономических и исторических условиях [5].
Однако психологические различия в эмоциональных, когнитивных и поведенческих реакциях могут наблюдаться между группами не только коренного населения, но и европейского происхождения и недавними иммигрантами из развивающихся стран. В группах населения одного и того же статуса, принадлежащих к различным культурам, регистрируются неодинаковые модели совладания. Так, более чем четырехлетнее наблюдение экипажей космических кораблей «Мир» и «Шаттл», а также персонала центров управления полетами в России и США с очевидностью показало, что, несмотря на схожие условия деятельности, выявлялись значимые различия в уровне подверженности стрессу и типах ответного реагирования на него у русских и американцев. Причем определялась передача эмоционального напряжения от членов экипажа на Землю и в обратном направлении [8].
Заметное влияние культуры на совладающее поведение также регистрируется в отдельных возрастных и тендерных группах. Интересные результаты были получены А.РигпЬат ^ а1. при изучении копинг-стратегий японских женщин, рожденных в Японии и США. Для уроженок Японии использование «активных» стратегий совладания было менее предпочтительным, чем для «американок». При обращении к такому стилю поведения он расценивался первыми как менее эффективный. Принятие уроженками Японии «пассивных» копинг-стратегий сопровождалось снижением уровня психологического дистресса, что носило явный защитный характер. У американских японок наблюдалось обратное соотношение, что отчетливо демонстрировало значимость культуральной среды для раннего усвоения адаптивных моделей поведения [6]. Подобные различия также описаны М.УоБЫта при сравнении британских студентов и японских студентов, обучающихся в Британии и Японии [15].
Еще одной страной, где кросскультуральньш исследованиям уделяется большое внимание, является Израиль. Б. Яоег-^пег отмечает, что дети из семей, находящихся в ситуации культуральных изменений (миграции), относятся к повышенной группе риска, так как их семьи переживают кризис. Ро-
и9
дительский стресс аккультурации и связанная с ним дезадаптация неизменно | отражаются на физическом и психическом состоянии детей, гармоничности их развития [13]. j
Копинг-стратегии детей всегда связаны с родительской моделью поведе- | ния. Уже в возрасте 6-14 лет можно выделить отдельные культурально обу- j словленные реакции на стресс. В работе С.А. McCarty et al., посвященной ■ детям Таиланда и США, показано преобладание среди тайских детей скры- j тых стратегий по привлечению авторитетных фигур для решения проблем. i Они также более активны в ситуации разлуки или одиночества, чем американцы, которые демонстрируют большую нацеленность на самостоятельное решение проблем [10].
Семья, гармоничные отношения между супругами и ее остальными членами чаще всего выступают в качестве одного из эффективных средств преодоления стресса. Дополнительными факторами совладания для женщин в работе В. Majumdar, S. Ladak также названы «молитва и музыка» [9]. Наряду с подобными идеями, реализация которых возможна уже в существующей системе медицинской и психологической помощи, сегодня необходим поиск новой парадигмы совладания со стрессом, которая была бы основана на культуральном подходе. Так, предлагаемая K.L. Walters, J.M. Simoni для американских индейцев и коренных жителей Аляски новая модель совладания со стрессом в отличие от евроцентристской парадигмы не фокусируется на индивидуальной патологии. Концепция здоровья коренного жителя США опирается на его исторический опыт колонизации; учитывает такие культураль-ные ценности, как семья, община, духовность; интегрирует в себе традиционные лечебные практики и чувство групповой общности [14].
Таким образом, можно отметить, что в мировой научной литературе накопилось достаточно эмпирических и клинических данных, свидетельствующих о важности изучения состояния психического и физического здоровья представителей этнических меньшинств. В то же время нельзя не упомянуть, что в эпоху, когда представители десятков этносов и культур индивидуально и группами осваивают новые для себя места и условия проживания, активно смешиваются с коренными жителями или представителями титульных этносов, в стороне от внимания ученых остается еще один вопрос. Он касается тех трудностей и проблем психосоциальной адаптации, с которыми сталкивается ребенок, а потом и взрослый, из смешанной по этнокультуральному происхождению семьи. Данная проблема, как правило, охватывает не только одного человека, но и всю семью или даже определенный слой общества [11].
В России исследований, посвященных теме этнокультуральных особенностей концепции здоровья и болезни, сравнительно немного. Имеющиеся публикации посвящены изучению клинических и этнокультуральных характеристик больных с психическими расстройствами и в некоторой степени
восполняют этот пробел. Однако необходимо более широкое изучение моделей совладания не только в больной, но и в здоровой популяции, в разных этнических группах населения России. Мировой опыт в данном направлении свидетельствует о несомненной ценности подобных исследований как для науки, так и для практической деятельности. В связи с этим целью настоящей работы стало изучение в рамках адаптационной модели здоровья особенностей копинга (совладания) в связи с его культуральным содержанием.
Ход исследования. В группу обследованных вошел 791 здоровый житель Чувашии в возрасте от 16 до 65 лет (средний возраст 30,7±1,0 года), представляющий городское (80,8%) и сельское население (19,2%); мужчин (25,2%) и женщин (74,8%); работников промышленности, сельского хозяйства, экономики, предпринимательства и бизнеса, образования, науки и высшей школы, культуры, здравоохранения, транспорта и связи, торговли и бытового обслуживания, служащих государственных и силовых структур, а также учащихся, студентов и неработающих.
Исследование проводилось по ступенчатой программе. На первом этапе проходило изучение теоретических разработок отечественных и зарубежных ученых по проблемам этнокультуральных особенностей здоровой и больной личности. Проводился подбор психодиагностических методик, разрабатывалась специальная анкета. На втором этапе по отобранным методикам проводилось невыборочное обследование взрослого городского и сельского населения. Испытуемые в момент исследования находились вне лечебных учреждений, не имели серьезных жалоб на здоровье, и по клиническим критериям не относились к категории «больных». На данном этапе было обследовано 830 человек. На третьем этапе на основании социодемографических данных испытуемых были сформированы четыре исследовательские группы. К первой группе (группа русских) отнесены 140 человек, которые указали, что оба их родителя по национальности были русскими. По аналогичному признаку во вторую группу вошли 490 чувашей (группа чувашей). Третья группа, би-этническая по своему составу и условно названная группой «метисов», объединила 121 испытуемого, один из родителей которых был русским, другой -чувашем. Четвертую, самую малочисленную группу, составили 40 испытуемых, которые, имея родителей-чувашей, идентифицировали себя с русскими. !5га группа была определена как группа «маргиналов». Из хода дальнейшего исследования были исключены 39 человек, так как не удовлетворяли критериям формирования ни одной из групп. На четвертом этапе происходил анализ полученных результатов применительно к каждой изучаемой группе, производилось их сопоставление с литературными данными, гипотезой исследования, формулировались выводы.
В ходе решения исследовательских задач применялся экспериментально-психологический метод, который базировался на использовании специально разработанной «Социокультуральной анкеты» и двух психологических методик.
г
«Социокультуральная анкета» состоит из 42 закрытых вопросов, охватывающих демографические данные; вопросов об этнической, языковой, религиозной принадлежности, особенностях семейного воспитания, системе жизненных ценностей, отношении к здоровью и болезни.
Для изучения механизмов совладения со стрессом и степени успешности общей социально-психологической адаптации личности использовался опросник Д.Амирхана «Индикатор копинг-стратегий» [3]. Он является удачным инструментом измерения базисных стратегий как больного, так и здорового -разрешения проблем, поиска социальной поддержки, избегания пррблем. Созданная Э.Хаймом методика [7] помогала исследовать 26 ситуационно-специфических варианта психологического совладания, распределенных в соответствии с тремя основными сферами психической деятельности на когнитивный, эмоциональный и поведенческий копинг-механизмы.
Статистическая обработка материала осуществлялась с помощью пакета статистических программ Statistica for Windows. Достоверность различий показателей определялась при помощи критерия %2. Использовались методы описательной статистики, проводился расчет t-критерия Стьюдента для относительных величин.
Результаты исследования и их обсуждение. Средний возраст исследуемых в группах русских, чувашей и метисов достоверно не отличался между собой: 33,0±1,0; 32,5±0,5 и 31,7±1,1 года. Возраст испытуемых из группы маргиналов по причине, требовавшей дальнейшего объяснения, оказался значительно ниже - 25,6+1,4 года.
Уровень здоровья, отношение к болезни. Абсолютное большинство испытуемых считало себя здоровыми. В эту категорию вошли как «абсолютно здоровые» и «в общем здоровые», так и «не больные, а имеющие временные проблемы». Испытуемых, относящих себя к категории больных, оказалось больше среди чувашей (20,0%), меньше - среди маргиналов (7,5%).
В случае тяжелой болезни более двух третей всех испытуемых предпочитали обращаться за помощью к официальной медицине, но среди русских их было меньше всего (71,4% vs. 77,4%, 81,8%, 77,5%). Тогда как число лиц, уверенных в целительных возможностях собственного организма, было больше именно в этой группе (17,1% vs. 11,1%, 11,6%, 12,5%). Если часть русских и чувашей допускали возможность обращения к религии (2,9%; 2,8%), экстрасенсам и целителям (1,4%; 0,4%), то среди метисов и маргиналов таких практически не было. Народная медицина имела определенную степень популярности во всех четырех группах (от 5,8 до 10,0%).
Этническое самопринятие. Довольно показательные результаты дало изучение этносоциальной идентификации испытуемых. Абсолютное большинство во всех группах (78,9% и выше) отличалось адекватной самооценкой и не видело принципиальных отличий своего этноса от других. В то же время на предположение о наличии реального превосходства собственной
национальности ответили утвердительно 22,1% русских. Среди чувашей число подобных представлений встретилось вчетверо реже (5,8%). Негативная этническая самооценка была характерна для каждого десятого чуваша (10,3%) и маргинала (10,0%), которые считали, что их национальность уступает другим. Среди русских и метисов таких оказалось значительно меньше (2,1% и 1,7%).
Духовно-ценностные ориентации. Наибольшее число верующих выявлено среди русских (65,0%). Реально признавал существование колдовства и порчи как магической практики каждый второй чуваш (50,8%). Меньше всего таких испытуемых было среди метисов и маргиналов.
Ценностное значение семьи оказалось наиболее актуальным для чувашей (67,3%), профессиональной деятельности и карьерного роста - для русских (16,4%) и метисов (16,5%), материального благополучия - для маргиналов (35,0%). Оценка своих семейных отношений как конфликтных была в большей степени типична для маргиналов (35,0%) и меньше - для чувашей (19,6%).
Психическое здоровье. Наиболее толерантное отношение к душевнобольным обнаружили русские, 44,3% которых считали, что к таким людям необходимо относиться так же, как к любым другим больным. Среди маргиналов последователем подобной позиции был только каждый четвертый (25,0%). Чуваши чаще, чем другие, опасались общения с психически больными, связывая это с их так называемой «отрицательной энергетикой» (14,5%).
Неоднозначные взгляды на самоубийство позволили определить уровень антисуицидального барьера в группах, который оказался ниже всего у маргиналов, и выше - у чувашей. Так, 30,0% маргиналов подтвердили допустимость самоубийства, в том числе и как средства выхода из «неразрешимой» ситуации, в то время как среди чувашей подобные идеи поддерживали только 22,2% испытуемых, что оказалрсь ниже, чем во всех остальных группах.
Социальная поддержка. Различные источники помощи и социальные ресурсы предпочитали использовать в кризисной ситуации испытуемые. Русские гораздо чаще представителей других групп пытались справляться с проблемой самостоятельно (51,4%), чуваши - искали поддержку среди родственников (30,6%). Метисы и маргиналы в полтора-два раза больше прибегали к помощи друзей (24,0%; 27,5). Чаще могли воспользоваться услугами специалиста (психотерапевта или психолога) русские и метисы, чего совершенно не допускали маргиналы.
Определение трех базисных копинг-стратегий по методике Д.Амирхана не выявило значимых различий в группах испытуемых. Можно сказать, что в целом каждая группа испытуемых продемонстрировала активное адаптивное функциональное совладание. Оно характеризовалось преобладанием активных проблем-разрешающих стратегий (26,3±0,4; 26,8+0,2; 27,0±0,4; 26,5±0,7 баллов) и стратегий, направленных на поиск социальной поддержки (21Д±0,4; 21,9±0,2; 21,5+0,5; 21,±0,9 баллов). Удельный вес пассивных стра-
тегий избегания проблем был сравнительно низок (17,6±0,3; 17,5±0,2; 17,8±0,4; 18,3±0,7 баллов).
В то же время применение методики Э.Хайма позволило выделить внутри- и межгрупповые различия в использовании испытуемыми конкретных вариантов совладающего поведения на уровне мыслей, чувств, действий. В зависимости от предпочтения того или иного варианта совладания оно могло быть признано активным (адаптивным) или пассивным (неадаптивным, приводящим человека с течением времени к болезни).
Наиболее высокий общий уровень дезадаптационного реагирования на стресс выявлен в группе русских (25,0-33,6%). Наименьший потенциал дезадаптации определился в групе маргиналов - от 20,0 до 25,0%. Промежуточное положение заняли чуваши (23,5-25,3%) и метисы (25,6-30,6%).
Если для русских было характерно частое неэффективное обращение к когнитивным стратегиям (33,6%), то метисы с одинаковым постоянством использовали и когнитивные, и эмоциональные дезадаптивные способы совладания (29,8% и 30,6%). В других группах преимуществ по одной из сфер психической деятельности не отмечалось. Метисы также были реже способны на позитивное эмоциональное реагирование в стрессовой ситуации (58,7% уб. 66,4%, 64,3%, 65,0%).
Различия между группами на трех уровнях психического функционирования были выявлены в определенных стратегиях совладания, которые предпочитались или отвергались испытуемыми.
Разброс предпочтений в когнитивной сфере был достаточно велик. В то же время русские в большей степени, чем представители других групп, в тяжелые минуты были склонны к сохранению контроля над собой, а также стремились никому не показывать своего состояния («сохранение самообладания» - 24,3%). Представители трех других групп чаще обращались к «проблемному анализу», пытаясь все взвесить и объяснить себе происходящее (23,6%, 17,4%, 27,5%).
Русские крайне редко не знали, что делать, и ощущали невозможность выпутаться из проблемной ситуации («растерянность» - 2,9%). Чувашам и метисам менее всего была свойственна способность игнорирования проблемы с переключением на другие, более важные задачи («игнорирование» -2,9% и 0,8%). Лишь каждый сороковой из группы маргиналов (2,5%) в трудной ситуации стремился помочь окружающим и в заботе о них мог забыть о собственных горестях («альтруизм»).
В эмоциональной сфере более половины всех испытуемых придерживались общего стиля реагирования (61,4%, 58,9%, 54,6%, 57,5%), что проявлялось уверенностью в существовании выхода из любой трудной ситуации («оптимизм»). Второй по значимости стратегией в подобной ситуации у русских, чувашей и метисов стало стремление к сокрытию внутренних переживаний («подавление эмоций» - 14,3%, 12,2%, 11,6%). Реакция же маргиналов
могла сводиться к передаче полномочий по преодолению своих трудностей другим людям, готовым прийти на помощь («пассивная кооперация» -10,0%), или к ощущению собственной вины и получения по заслугам («самообвинение»-10,0%).
Реже всего чуваши, метисы и маргиналы в проблемной ситуации впадали в состояние безнадежности («покорность» - 1,2%, 3,3%, 2,5%). В то же время для русских такая форма реагирования на стресс вообще была не характерна. Для чувашей и маргиналов менее свойственной оказалась «эмоциональная агрессивность» (1,6%, 2,5%), для метисов - проявления возмущений несправедливостью судьбы в форме «протеста» (4,1%).
В поведенческой сфере разброс предпочтений между стилями реагирования был также велик, как и в когнитивной сфере. Каждый пятый русский и метис (21,4% и 21,5%) старались не думать, всячески избегали сосредотачиваться на своих неприятностях («активное избегание»), а каждый шестой русский для преодоления трудностей использовал взаимодействие со значимыми людьми («сотрудничество» - 17,9%). В то же время у чувашей тактика «сотрудничества» была преобладающей (25,8%), альтернативой ей могло быть глубокое погружение в любимое дело в стремлении забыть о неприятностях («отвлечение» - 17,7%). Стратегия «отвлечение» была также распространена у метисов (19,0%) и маргиналов (27.5%). У последних она могла дополняться тактикой «сотрудничества» со значимыми людьми (25,5%).
Примечательно, что копинг-стратегия «компенсация», которая предполагала стремление расслабиться с помощью алкоголя, лекарств, еды и т.п., с разной частотой используемая русскими (10,7%), чувашами (8,0%) и метисами (4,1%), совершенно не нашла рапространения среди маргиналов.
Психологические характеристики совладания со стрессом, в том числе и отношения к здоровью и болезни, помимо связей с индивидуально-психологическими особенностями личности имеют глубокую социокульту-ральную основу. Данные, полученные в четырех группах испытуемых, этнически четко различимых (русские и чуваши), и группах, занимающих переходное положение (метисы и маргиналы), свидетельствуют в пользу такого положения.
Русские характеризуются более высокой оценкой своего здоровья, предпочтением опоры на собственные силы, высокой этнической самооценкой. Среди них больше тех, кто проявляет толерантное отношение к душевнобольным и считает себя верующим, что является одним из внутриличностных ресурсов совладания. Можно сказать, что русские отличаются позитивным настроем к себе и окружающим, хорошо развитым самообладанием и в то же время стремлением избегать погружения в негативные переживания.
Самооценка здоровья чувашами более скромная. Им сложнее провести грань между здоровьем и болезнью в их медицинском понимании. Магическая настроенность связывает многие жизненные события с вмешательством
«черных» сил. Наблюдается тенденция к негативному восприятию себя по этническому признаку. В то же время важными адаптационными ресурсами личности являются ближайшее окружение и семья, на благополучное построение которой у чувашей определяется устойчивая нацеленность. Хорошо развитые навыки сотрудничества и кооперации, низкий уровень агрессивности также являются характерными культуральными чертами чувашей.
Вполне возможно, что ценностное значение семьи определяет и высокую антисуицидальную настроенность чувашей. Последнее положение вступает в определенное противоречие с распространенными данными о высоком уровне суицидов в Чувашии, что некоторыми авторами расценивается как ¡повышенная склонность всех чувашей к совершению самоубийств. Адекватным объяснением этого парадокса может служить тот факт, что большинство исследований суицидов проводилось на анализе уровня попыток к самоубийству, распространенных среди лиц с пограничными расстройствами, наркологических и психически больных. Изучением суицидальной готовности здоровой популяции в культуральной плоскости исследователи до сих пор практически не занимались.
Адаптационная модель метисов, происходящих из смешанных по этническому составу семей, сочетает в себе стратегии, характерные как для чувашей, так и для русских, что отражает особенности их социализации в условиях тесного смешения двух культур. С детства, непроизвольно аккумулируя образцы адаптивного и неадаптивного поведения, они приобретают гораздо более богатый опыт выхода из кризисных ситуаций. У метисов сочетается бережное отношение к семейным ценностям со стремлением к профессиональному росту. Наверное, поэтому их основная часть определяет себя как людей здоровых, в случае проблем со здоровьем без колебаний обращающихся за помощью к официальной медицине.
Особняком находятся маргиналы. Их сравнительно молодой возраст можно объяснить наибольшим распространением среди чувашей тенденции к этническому нигилизму именно в последнее десятилетие. В условиях социально-политического и этнокультурального вакуума постперестроечной эпохи бурный рост национального самосознания сменился у молодого поколения, не впитавшего всех основ родной культуры, ориентацией на так называемые «общемировые» ценности. Формальное определение маргиналами себя в качестве представителей русского этноса, по сути, не является осознанным предпочтением традиционной русской культуры, о которой они также имеют лишь фрагментарные представления. Это, скорее всего, попытка отказа от вековой культуры своих предков, искренне расцениваемой маргиналами как «отсталой» и «несовременной». Это также их стремление слиться с «мировой» культурой, которая, как правило, у многих ложно ассоциируется лишь с евроцентристской моделью общественного развития.
Нарушение этнокультуральной идентификации у маргиналов, на первый
взгляд, не приводит к значительным проблемам адаптации. Так, по результатам исследования видно, что они являются практически здоровыми, не склонны к проявлениям агрессивности и уходу от решения проблем, а по анализу их стратегий совладения имеют наименьший потенциал дезадаптации.
С другой стороны, настораживает вектор их социальной направленности, который проявляется наличием тенденций к эгоцентризму в противовес альтруизму, негативным отношением к душевнобольным, высокой конфликтностью в семейных отношениях, преобладанием в системе жизненных ценностей материальных ориентиров.
Наиболее показательным фактором психосоциального неблагополучия маргиналов является высокий уровень суицидальной готовности, который обнаруживается почти у каждого третьего из них. Тенденции к самообвинению на фоне негативной этнической самооценки, пассивная передача полномочий по решению своих проблем в руки других (чаще друзей), отрицание в кризисных ситуациях помощи психолога или психотерапевта, а также священника - все это свидетельствует в пользу существования высокой степени риска психической дезадаптации у маргиналов.
Итак, различия в распространенности определенных копинг-стратегий у русских, чувашей и лиц, происходящих из этнически смешанных семей, не оказывают существенного влияния на состояние здоровья и успешность психической адаптации. Копинг-стратегии лиц из этнически смешанных семей сочетают в себе модели совладания как русских, так и чувашей. Индивиды, определяющие свою культуральную принадлежность вне связи с этнической принадлежностью родителей, имеют больший риск развития психической дезадаптации. Детерминирующими факторами данного процесса выступают нарушенные внутрисемейные отношения, негативная этническая самооценка, доминирование в личностных ориентациях материальных ценностей. Основным показателем нарушения социального функционирования личности выступает высокий уровень суицидальной готовности.
Литература
1. Истомин С.Л. Систематическое исследование стресса и копинга в семьях больных неврозами (в связи с задачами психопрофилактики и психотерапии): Автореф. дис. ... канд. мед. наук. СПб., 1998. 17 с.
2. Чазова А.А. Копинг-поведение врача и больного в процессе преодоления болезни: Дис. ...докт. психол. наук. Бишкек, 1998. 414 с.
3. Amirkhan J.H. Factor analytically drived measure of coping: The coping Strategy Indicator // J. of Person, and Soc. Psychology. 1990. V.59, N 5. P. 1066-1079.
4. Aranda M.P., Knight B.C. The influence of etnicjty and culture on the caregiver stress and coping process: a sociocultural rewiew and analysis // Gerontologist. 1997. N 37 (3). P. 342-354.
5. Donnelly T.T. Contextual analysis of coping: implications for immigrants' mental health care //IssuesMent. HealthNurs. 2002. N 23(7). P. 715-732.
6. Furnham A., Ota Я, Tatsuro Я, Koyasu M. Beliefs about overcoming psychological problems among British and Japanese students // J. Soc. Psychol. 2000. N 140(1). P. 63-74.
г
7. Htim E. Koping und Adaptivited: Gibt es Geeignetes Oder Ungeeignetes Koping? // Psycho-ther., Psychosoni., Med Psychol. 1988. HI. S.8-17.
8. Kanas N., Salnitskiy V., Grand E.M., Weiss D.S., Gushin V., Bostrom A., Kozerenko O., Sled A., Marmar C.R. Psychosocial issues in space: results from Shuttle/Mir jGravit. Space Biol. Bull. 2001. N 14(2) P. 35-45.
9. Majumdar B., Ladak S. Management of family and workplace stress experienced by women of colour from various cultural backgrounds U> Can. J. Public Health. 1998 N 89(1). P 18-52.
10 McC.arty C.A., Weisz JR., Wanitromanee K., Eastman K.L., Suwanlert S., Chaiyasit W., Band E B. Culture, coF.ng, and context primary and secondary control among Thai and American youth /7 J. Child Psychol. Psychiatry. 1999. N 40(5). P. 809-818.
11 Milan S., Keiley M.K Biracial youth and families in therapy: issues and interventions »'A J. Marital Famfcjher. 2000. 1*26(3). P 305-315.
12. Moos R rhe mystery, of human context and coping: an unraveling of clues // Am. J. of Commun Psychol. 2001 N 1 P.67-88.
13. Roer-Strier D. Reducing risk for children in changing cultural contexts: recommendations for intervention and training //"Child. Abuse Negl. 2001. N25(2). P. 231-248.
14. Walters K.L., Simoni J.M Reconceptualizing native women's health: an "indigenist" stress-coping model/¿Am. J. Public Health. 2002. N92(4). P.520-524.
15. Yoshihama M. Battered women's coping strategies and psychological distress: differences by immigration status I i Am. J. Community Psychol. 2002 N 30(3). P. 429-452.
НИКОЛАЕВ ЕВГЕНИЙ ЛЬВОВИЧ родился в 1968 г. Окончил Чувашский государственный университет Кандидат медицинских наук, доцент факультета психологии Чувашского государственного университета. Автор более 70 научных публикаций (в том числе монографии; в области пограничной психиатрии, психотерапии, медицинской психологии.
УДК 616.831 - 005 + 612.121.2
Ь.В ОРЕШНИКОВ С.Ф. ОРЕШНИКОВА
ПАРАМЕТРЫ КИСЛОТНО-ОСНОВНОГО РАВНОВЕСИЯ И ГАЗОВОГО СОСТАВА ЛИКВОР4, АРТЕРИ\ЛЬНОЙ И ВЕНОЗНОЙ КРОВИ ПРИ КРИТИЧЕСКОЙ ЦЕРЕБРАЛЬНОЙ ИШЕМИИ
Критическая церебральная ишемия занимает особое место среди чрезвычайно опасных для мозга воздействий. Это обусловлено гем, что основным ее следствием является церебральная гипоксия (локальная или тотальная), глубина которой отражает тяжесть нарушений мозгового гомеостаза и нередко определяет исход критической церебральной ишемии. Неслучайно термин «инсульт», кроме узкоспециальною неврологического его значения, используется в широком понимании, т.е. во всех случаях, когда речь идет о повреждении вещества мозга ишемического происхождения, вне зависимости от
