CC BY
73
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (58) март-апрель ^
^КРИЗИС ТРАДИЦИОННО ГО ОБ ЩЕСТВА В ДАГЕСТАНЕ (СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНЫЕ ИЗМЕРЕНИЯ)
УДК 304.4+332.142 А.-Н. З. Дибиров
Дагестанский институт экономики и политики (институт повышения квалификации)
В статье в контексте глобальных тенденций общественного развития и внутренней динамики российского общества анализируются процессы, происходящие в современном Дагестане. Предпринята попытка выявления ключевых проблем современного дагестанского общества с позиций кризиса традиционного общества. Автор уделяет основное внимание вычленению основных измерений этого кризиса в ключевых сферах общественной жизни Дагестана. Особое значение автор придаёт изменениям в социальной сфере дагестанского общества, которые существенно поменяли профессиональную, тендерную, демографическую, этническую, территориальную структуру общества. Кризисное состояние дагестанского общества, по мнению автора, связано, главным образом, с тем, что эти изменения не нашли адекватного отражения в политической системе общества. Ещё одним важным следствием изменений в социальной структуре общества стала массовая маргинализация населения республик, которая, в свою очередь, послужила основой раскола иден тич ности.
Ключевые слова: архаизация, идентичность, маргинализация, охранительный авторитаризм, социальная структура, традиционное общество, религиозно-политический экстремизм, этнический на циона лизм, этнос.
A.-N. Z. Dibirov
Dagestan Institute of Economics and politics (Institute of improvement of professional skill), Irchi Cossack str., 31, Makhachkala, Republic of Dagestan, Russian Federation, 367003
THE CRISIS OF TRADITIONAL SOCIETY IN DAGESTAN (SOCIO-ECONOMIC, POLITICAL AND CULTURAL DIMENSIONS
In the article, processes taking place in modern Dagestan are analyzed in context ofglobal trends of social development and of internal dynamics in Russian society. An attempt to analyze the key problems of the modern Dagestan society from the standpoint of the crisis of traditional society is made. The author pays main attention to selection of key dimensions of this crisis in the key spheres of social life in Dagestan. The author emphasizes changes in social spheres of Dagestan society, which have significantly changed professional, gender, demographic, ethnical and territorial structure of society. The crisis condition of Dagestan society in opinion of author is mainly connected with the fact that these changes were not reflected in political system of society. Another important consequence of these changes in social structure of society was the marginalization of population of Republic, which in return served as a basis for a split of identity.
Keywords: archaization, identity, marginalization, protective authoritarianism, social structure, traditional society, religious and political extremism, ethnic nationalism, ethnos.
ДИБИРОВ АБДУЛ-НАСИР ЗИРАРОВИЧ — доктор политических наук, профессор, заслуженный деятель науки Республики Дагестан, ректор Дагестанского института экономики и политики (ин-242 ститута повышения квалификации)
DIBIROV ABDUL-NASIR ZIRAROVICH — Full Doctor of Political Sciences, Professor, Honored worker of science of the Republic of Dagestan, Rector of Dagestan Institute of Economics and politics (Institute of improvement of professional skill)
e-mail: [email protected] © Дибиров А.-Н. З., 2014
^ Экономика и культура
Ф
В современном мире все более очевидным становится вычленение двух основных субъектов мировой политики и международных отношений — транснациональной международной элиты и национальных государств. Только сильное национальное государство может противостоять растущему транснациональному давлению. А в условиях слабой экономики оно не может не принимать форму охранительного авторитарного политического режима. Возникновение охранительного авторитаризма не является чем-то случайным, это естественная реакция общества на кризисную ситуацию, по сути, это обращение к прошлому опыту, который оказался успешным при преодолении прошлых кризисов. Это не значит, что та кой вы бор яв ляет ся луч шим, но это означает, что на данном этапе не выработано обществом другой, более эффективной идеи или такая идея имеется в наличии, но её реализация чревата другими кризисами, угрожающими или обществу в целом, или его значимым сегментам. Главная про бле ма, ко торая возни кает при утверждении охранительного режима, заключается в том, что такой режим, опирающийся на прошлый опыт, сформировавшийся в более простых исторических условиях, не может обеспечить эффективное и адекватное управ ление на дли тель ную пер спек ти-ву. Охранительный авторитаризм выступает в конечном счёте средством обуздания кризиса традиционного общества. С одной стороны, он обеспечивает целостность государства, оберегая его от разноса по эт-ни ческим или конфессиональным при знакам, с дру гой сторо ны, ох ра ни тель ный авторитаризм является серьёзным препятствием на пути модернизации общества, на пути его движения к современности. При этом следует иметь виду, что и в том, и в дру гом качест ве он не может быть дол го-вечным, срок существования такого режима в полной мере зависит от степени кризиса традиционного общества. Под крылом охранительного авторитаризма как реак-
ция на кризис традиционного общества вызревают процессы архаизации. Поскольку кризис традиционного общества в первую очередь бьёт по базисным ценностям личности, которые определяли его идентичность, то в целях сохранения идентичности личность, а то и целые социальные группы обращаются к архаике. При этом следует различать архаизацию, как реакцию на кри зис ное со стоя ние об щест ва, и архаизацию, как реакцию на модернизационные процессы, инициированные сверху и слабо согласованные с традициями общества. На практике лее мы имеем дело с социальными процессами, возникающими на сты ке кризиса традиционного общества, модернизации и встречного процесса архаизации. Степень архаизации зависит, очевидно, от степени и масштаба кризиса в первом случае или модернизации во втором случае. При этом следует иметь в виду, что в тех обществах, где модернизационные процессы оказываются успешными, появляются схожие ценности, закрепление и стабили-за ция ко торых про ис ходит в по сле дую щих поколениях.
Кризис традиционного общества сопровождается охранительным авторитаризмом и архаизацией обычно в тех условиях, когда обществу не предложена целостная идеология модернизации общества, воспринятая большинством населения страны и легити-ми рую щая тем са мым вре мен ные ог ра ни че-ния демократии в целях сохранения национальной государственности.
Отсутствие идеологии модернизации сегодня существенно ослабляет позиции существующего в России охранительного политического режима, делает его объектом критики не только со стороны либерального Запада, но и внутренней оппозиции, в том чис ле оп по зи ции конст рук тив ной.
Идеологическая импотенция власти способствует тому, что кризис традиционного общества затягивается, вовлекая в орбиту архаизации новые сферы общественной жизни. Наиболее опасными с точки зрения
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (58) март-апрель ^
Ф
единства и целостности российского государства являются процессы роста русского этнического национализма и встречного национализма других этносов страны, принимающего на практике в мусульманских регионах форму религиозного фундаментализма. Очевидно, русский этнический национализм и радикальный исламский фундаментализм — это проявления неадекватной реакции на инновации в традиционном обществе, а в плане архаики выступают как отголоски древнейшей формы племенной вражды. Это то, что в своё время американский футуролог Э. Тоффлер назвал футуро-шоком, шоком будущего.
В Дагестане [3] кризис традиционного общества затянулся, по сути, уже на четверть века. Он затронул практически все сферы общественной жизни — экономическую, социальную, политическую и духовную. При этом модернизационные позывы носят всегда запоздалый характер, что имеет своим следствием вымывание из республики кадрового потенциала модернизации. Одновременно наблюдается рост архаики, хотя считать процессы архаизации исключительно отрицательным явлением, тоже, на мой взгляд, не следует. Всё-таки на определённых эта пах архаи за ция высту па ла и как механизм выживания, и как механизм социального регулирования в условиях общеполитической нестабильности.
В экономике в Дагестане кризис привёл к закрытию промышленных предприятий, резкому росту сферы торговли и услуг, ликвидации крупных аграрных хозяйств, повсеместному утверждению в сельской местности натурального хозяйства, отсутствию спроса на современную производительную технику, потери исторически сложившегося ба лан са ме ж ду рав ни ной и гора ми, привнесению на равнину культуры хозяйствования, сложившейся в высокогорной местности (например, в Кизлярском и Тарумовском районах вырубаются сады, виноградники, освобождают площади для выпаса скота) и т.д. По большому счету, в эти годы произош-
ла утрата населением республики основных экономических ориентиров, следствием чего яви лось обра щение к фор мам хо зяйст во-вания доиндустриальных обществ, прежде всего к торговле, а на место производства вста ло чис тое потребление.
В социальной сфере, прежде всего в социальной структуре дагестанского общества, произошли существенные изменения, ко торые не на шли сво его от ра же ния в политической системе. Радикально изменились про фессиональный, демографи ческий, гендерный, классовый и этнический состав населения республики. Экстремизм во многом является и следствием обострения в последние десятилетия проблемы отцов и детей в нашей республике. Родители, чьё мировоззрение сформировалось в атеистические советские годы, оказались не готовы к религиозному ренессансу девяностых годов. В результате мы получили поколение, чья вера не сформировалась естественным путём, когда она переходит от родителей к детям, от отца к сыну, от матери к дочери, а была воспринята случайным путём — либо по ваххабитской литературе, либо от недоучек-сверстников, либо от малограмотных имамов мечетей. Вера и эт-ничность — это основы человеческой идентичности, поэтому они должны исходить от родителей. В противном случае, новообращённые вместо действительных глубин веры вос прини ма ют и вос производят в своей религиозной практике крайности веры, кажимое принимается за действительное, явление за сущность.
В республике за годы атеизма во многом была утеряна религиозная культура, основанная на обожествлении нравственного отношения к миру. В этих условиях вера начинает приобретать фанатичный характер, толкая новообращённых на такие поступки и деяния во имя веры, которые запрещены всеми Священными Писаниями. В дагестанском экс тре миз ме на поверх ность вы ходят самые тёмные глубины веры, особенно в последнее время, когда сын «заказывает» от-
Ф
^ Экономика и культура
Ф
ца или брат убивает брата по религиозным причинам. И ислам, и христианство, и иудаизм запрещают во имя веры поднимать руку на отца, мать, брата, сестру (вспомним историю пророка Ибрагима и его сына Исмаи-ла). Всевышний отвергает такую веру, Бог не принимает такой жертвенности ради веры. Бог указывает человеку те пределы, за которые его вера не может выходить. Это и есть те тём ные, мут ные глубины веры, которые противны Богу и которые сегодня вышли на поверхность в практике дагестанского экстре мизма.
Негативные последствия изменений в со-ци аль ной струк ту ре свя за ны с мас совой маргинализацией населения. При этом следует различать в наших условиях социальную и этническую маргинализацию. Одним из факторов социальной маргинализации стал массовый ис ход насе ле ния из горной зоны. Мигранты в нашей республике засе-ля ют в ос нов ном ок ре ст но сти круп ных городов, образуя посады, где утверждается некий промежуточный образ жизни, в котором сочетаются как элементы сельской жизни, так и эле мен ты город ской жиз ни. Про ис ходит раз мы ва ние цен но стей, ут вер-ждае мых и кон тро ли руе мых сель ской общностью. В условиях ослабления контроля со стороны традиционной общности, а то и его полного отсутствия, эти ценности, фор ми ровав шие в ком пакт ных общ но стях естественный социальный порядок, перестают быть в новых условиях регуляторами такого порядка. Здесь, наряду с размыванием традиционных ценностей, не происходит од но мо мент ного ут вержде ния цен но-стей городского образа жизни, преж де всего законопослушания. Неустойчивость социального статуса, противоречивость, а то и внутренний антагонизм в самоопределении и самоидентификации, двойственность сознания в условиях отсутствия устоявшихся идейно-ценностных ориентиров делают маргинала чувствительным к малейшим кри зис ным си туа ци ям, под вер жен ным внешнему влиянию, быстро впадающим в
панику и готовым к быстрому восприятию настроений большинства, особенно толпы. Маргинальная среда в силу своего промежуточного положения является наиболее под ходя щей сре дой для вы зрева ния экс тре-мистских настроений. Говоря об этнической маргинализации, мы исходим из того, что в по след ние де ся ти ле тия поя ви лось целое поколение дагестанцев в городах республики, которое потеряло большинство объективных признаков, позволяющих отнести их к той или иной народности республики. Это касается не только языка и особенностей культуры, но и всего комплекса обычаев, уклада жизни. Подрастающее по ко ле ние, проживающее в городах, как правило, не знает родного языка. Если кто-то и вла де ет разговорным язы ком, то ни читать, ни писать на родном языке они не умеют. Соответственно, им закрыт доступ к культу ре сво его народа, они пе ре стают быть её носителями. Остаётся лишь самоназвание, то есть я — лакец, я — кумык, я — лезгин и т.д. Главное же заключается в том, что в основе самоидентификации лежат не столько некие ра цио нальные посылки, сколько эмоциональные. Учитывая то, что уже сегодня в республике большинство жителей живёт в городах и тенденции роста городского населения в обозримой перспективе будут сохраняться, именно «пятнадцатая народность» уже сегодня определяет и — чем дальше, тем больше — будет определять содержание, характер и динамику политического пространства в республике. По сути, этнические маргиналы превращаются в доминирующий социальный слой республики. Тем важнее учитывать в политической практике республики негативные стороны эмоциональной самоидентификации этой растущей массы людей. Во-первых, поскольку здесь групповое по ве дение име ет ско рее эмо циональную, чем рациональную основу, таким поведением легко манипулировать в корыстных политических интересах. В своё время вдохновителями основных идей национальных
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (58) март-апрель ^
Ф
двилсении являлись именно представители городской интеллигенции, оторванной от объективных корней собственного этноса. Эмоциональный характер самоидентификации делает их легковозбудимыми, способными на быструю мобилизацию. Во-вторых, эмоциональная самоидентификация не является достаточно прочной, она подвержена изменениям и перепадам. Она может меняться под влиянием политических партий, институтов и интеллек-туа лов, ко торые, кон ст руи руя эт ни че ские, мировоззренческие и культурные различия, внедряют их в головы людей с неустоявшейся идентичностью. В-третьих, эта категория людей, как это ни парадоксально, наиболее подвержена всяким националистическим «заскокам». Оторванные от действительной национальной почвы, с ослабленной генетической памятью, живущие боль ше мифа ми о пред ках и ис тории соб ст-вен ного народа, они склон ны воспри ни мать в гипертрофированном виде далее маленькие про бле мы, воз ни каю щие на на цио наль-ной ос нове, или же ин тер пре ти ровать многие общест вен ные про бле мы сквозь приз му на циона лиз ма. Ведь в этой среде представ-ле ния о дру гом народе фор ми ру ют ся не на основе знаний о культуре и быте народа, а в большей степени на основе слухов, мифов, штампов, предубеждений и далее анекдотов. Не имея собственной идентичности, не об ла дая зна ния ми род ного язы ка, не будучи носителями культуры своего народа, они в большей степени склон ны от но сит ся с пре небре же нием и к культурно му свое об-разию других [2].
В политике следствиями кризиса традиционного общества становятся делегити-мация основных институтов существующей политической системы, возролсдение архаичных форм управления общественными процессами и политического регулирования конфликтов. Основная масса людей сегодня лишена возмолсности участвовать в политическом процессе. Существующий политический релсим в Дагестане легитимирован, на
мой взгляд, дву мя фак тора ми — ав тори та-риз мом и безраз ли чием. С од ной сторо ны, режим дос таточ но дли тельное время демонстрирует свою эффективность в кризисных ситуациях и обеспечивает относительную ста бильность в об ще ст ве, с дру гой — ре жим не создал сис тему обрат ной связи общества и власти, не создал механизмы влияния общества на власть. У нас система легитимизации деформирована: на выходе — ав-тори тет вла сти в ви де ре ше ний и рас по ряжений, а на входе — апатия и безразличие. Режим не смог создать в республике системную оппозицию, которая, признавая общие правила игры, занималась конструктивной кри ти кой и публич но пред ла га ла аль тер-нативы. Оппозиция начинает консолидироваться за пределами системы, принимая формы политического и религиозно-политического экстремизма. Экстремизм подменяет общую идею государственности на ту, которая отвечает его представлениям о вла сти и об ще ст ве. В этих ус ло ви ях тер ро-ризм в отношении инакомыслия возводится в ранг справедливости. Обращение к архаичным формам управления — джаматам, съездам народов Дагестана, создание всякого рода землячеств меняют политическую культуру, способствуя проникновению в повседневную практику работы государственных структур догосударственных форм и структур. Архаизация политических практик про яв ляет ся и в том, что про ис ходит, по существу, легализация в политике криминала, а коррупционная сеть становится всеохватной. Анализ практики политических режимов ряда субъектов Северо-Кавказского федерального округа невольно заставляет припомнить давнее высказывание М.Бакунина о бонапартистском политическом режиме во Франции в 1851—1871 годах. Он писал, что этот режим «не яв ля ет ся по су ти ни принципом, ни политическим течением, не вызван каким-либо интересом в экономическом и политическом развитии страны. Просто-напросто ... бан да разбой ников, воспользовавшись глубокими разногласия-
Ф
^ Экономика и культура
Ф
ми между классами французского общества, ночной порой внезапно и дерзко овладела Францией и, захватив власть, удерживала её двадцать лет ... У него есть лишь одно средство, но очень сильное: коррупция, которая, впрочем, изобретена не бонапартистами, но получена им как историческое на-сле дие — един ст вен ное, ко торым бона пар-тизм сумел воспользоваться и продуктом которого стал сам» [1].
В духовной сфере так сложилось, что под влиянием раз лич ных регионально-временных цивилизаций дагестанская идентичность обрела определённую двойственность. Сегодня эта двойственность доведена до своей крайней степени — она расколота. Раскол идентичности происходит на фоне утраты культурных ориентиров и распада цивилизационной идентичности. Рас-коло та на ша ду хов ность. Безусловно, что в формировании нашей идентичности огромную роль сыг ра ла ис ламская циви лиза ция. В современном Дагестане религия все больше становится неким символом, знаменем, которое используется для консолидации определённых социальных групп общества в борьбе за власть и богатство. Салафизм стал знаменем в большей степени маргина-лизированной части дагестанского общества, ли шён ной во мно гом дос ту па к ре аль ной вла сти и рас пре де ле нию обще ст вен ного богат ст ва, а тра ди ци он ный ис лам ис поль зует-ся старыми социальными структурами для сохранения собственных позиций. Очевидно, что такое положение дел наносит, главным об ра сом, удар по са мой ре си гии, исполнению её основного предназначения в обществе. Главное лее заключается в том, что бы ст ро теч ность и ра ди кальность из ме-нений в религиозной структуре дагестанского общест ва так же преврати ли рас кол в существенный фактор политической жизни общества. При анализе процессов десеку-ляризации дагестанского общества следует иметь в виду, на мой взгляд, то, что народы Дагестана приняли ислам тогда, когда они уже находились в своём развитии на эта-
пе цивилизации. Наши народы имели уже свою государственность, действовали поли ти че ские нор мы и за коны, мно гие из них даже имели монотеистическую религию — православно-христианскую, армяно-григорианскую или иудаистскую. В Дагестане сохранились памятники зороастризма, элементы зороастризма обнаруживаются также в фольклоре народов Дагестана [4]. Мно гие письмен ные и архео логи че ские источники свидетельствуют о том, что ещё в первом тысячелетии нашей эры, ещё до арабского нашествия, культура народов Дагестана развивалась по восходящей линии и была сопоставима с культурой сопредельных народов и стран. Сохранение светского характера Дагестана возможно на пути возрождения религиозной культуры, которая была исторически присуща дагестанскому обществу, а также благодаря широкому вовлечению дагестанской молодёжи в активную экономическую жизнь.
Утерянные традиции религиозной культуры приводят к тому, что вера начинает принимать форму фанатизма, новообращённый оказывается в плену обрядовости, ритуалы и внешняя форма заслоняют от него действительную сущность религии. На религиозной почве вызревает реальный конфликт поколений. Для новообращённого, особенно молодого, перестаёт существовать авторитет старшего, далее авторитет родителей, которые не воспринимают религиозный фанатизм нового поколения. Для того чтобы ве ра ста ла част ным де лом ка ж до го, а не социальной нормой, каждый отдельный человек должен иметь возможность практиковать свою индивидуальность. Это уже вопрос экономической состоятельности. По мере роста экономических основ индивидуальной свободы будет меняться и роль веры, будет ут вер ждать ся пони ма ние того, что вера — это сфера личной жизни человека, а не государства и общества.
В современном Дагестане стремление к реформам, сопровождаемое архаизацией, создаёт картину раскола и конфронтации в
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 1 (58) март-апрель ^
об ще ст ве. Пре одо ле ние это го со стоя ния общества в во многом зависит от зрелости ин-сти ту тов гра ж данского общест ва, от ин тен-сивности общественного диалога, который, как показывает мировая практика, реализуется обычно в форме договора общественного или национального согласия. В условиях дефицита диалоговых форм, что сегодня мы и наблюдаем в Дагестане, архаичная
культура начинает сокрушать на своем пути все иные формы, осо бенно ориенти ро-ванные на прогресс. К сожалению, сегодня в республике потенциал архаизации выше, чем потенциал модернизации, и связанно это, прежде всего, со слабостью системы местного управления, который полностью отстранился от системы духовного и культурного воспитания населения.
Примечания
1. Бакунин М. А. Государственность и анархия. Москва, 1996.
2. Дагестан и дагестанцы: взгляд на себя : сборник статей / под ред. А.-Н. З. Дибирова. Москва : РОССПЭН, 2013.
3. Двадцать лет реформ: итоги и перспективы / под общей ред. члена-корр. РАН М. А. Горшкова и проф. А.-Н. З. Дибирова. Махачкала. 2011.
4. Курбанов М. Р., Курбанов Г. М. Религии в истории народов Дагестана. Махачкала, 2006.
References
1. Bakunin M. A. Gosudarstvennost i anarkhiya [Statehood and anarchy]. Moscow, 1996.
2. Dibirov A.-N. Z., ed. Dagestan i dagestantsy: vzglyad na sebya [Dagestan and peoples of Dagestan: a look at yourself]. Moscow, ROSSPEN Publ., 2013.
3. Gorshkov M. A., Dibirov A.-N. Z., eds. Dvadtsaf let reform: itogi i perspektivy [Twenty years of reform: results and prospects]. Mahachkala, 2011.
4. Kurbanov M. R., Kurbanov G. M. Religii v istorii narodov Dagestana [Religion in the history of the peoples of Dagestan]. Makhachkala, 2006.
Ф
