CC BY
39
А.Ю. Карпова
КРИЗИС СИСТЕМЫ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ВЕЩАНИЯ В РОССИИ: МАРКЕРЫ И ЭФФЕКТЫ (НА ПРИМЕРЕ ТОМСКОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ)
Основным маркером кризиса является детемпорализация содержания публичного дискурса. Региональное телевидение представляет собой некий обособленный институт, зависящий либо от властей, либо от капитала. В результате демаркации между официальным и приватным сегментами трансформируются сами механизмы взаимодействия, выражаясь в устойчивых эффектах. Основные характеристики четырех эффектов дополняются конкретными примерами телесюжетов регионального ТВ. Ключевые слова: детемпорализация; симплификация; симпрактизация; билокализация; осцилляция; приватная сфера; публичная сфера; подконтрольность; демаркация; персонификация; суверенная демократия.
Кризис - удобное и популярное слово, где бы оно ни употреблялось. Это слово полисемантично как понятие и полиаспектно как явление, им обозначаемое. Кризис в поле политики также отвечает упомянутым особенностям, поскольку, к примеру, может опредмечиваться в наглядных действиях, а может носить латентный характер. Далее, он может обозначать лабильность социально-политических тенденций и процессов, а может не обозначать: внешне стабильное общество вполне может быть эффектом кризиса - совсем как в сегодняшней России. Именно в этом смысле предлагается рассматривать кризис политического пространства в данной статье как политическую ситуацию, внешне относительно стабильную, но по сути являющуюся прогрессирующей деривацией относительно идеальной цели - построения демократического общества, государства и режима.
И какие бы обоснования не предлагались - в терминах особой российской модели («суверенная демократия» Суркова) или в терминах политической дефляции Т. Парсонса («народ же сам голосует»), - они мало кого могут устроить. Если глава государства практически «назначает» оппозиционные партии для декорирования системы, значит, в этом что-то есть.
Тема предлагаемого текста - кризис поля политики, суть которого можно определить как нарастающий дисбаланс в публичном пространстве, выразившийся в утрате им равновесности между властью и гражданским обществом. Это касается и главного медиума публичного политического взаимодействия - политического телевидения. Равно как и региональных СМИ, как в целом, так и его отдельных сегментов и субъектов. Указанные сегменты имеют свои особенности, обусловливающие признаки (маркеры), и потому дают специфические эффекты кризиса поля публичности.
Пожалуй, основным маркером кризиса как явления системного характера может быть названо размывание конструкта временного континуума или, другими словами, детемпорализация содержания публичного дискурса.
Здесь уместно обратиться к известной типологии субъективной и интерсубъективной теморальности Л.Н. Гумилева, который выделяет пассеистский, актуа-листский и футуристический способы «метавосприятия» времени [1. С. 315-364]. Тогда в нашем случае - в случае регионального телевещания - восприятие, конструирование, и конституирование времени «ужимается» до точки событийного актуализма. Оно приобретает дискретную, точечную, мозаичную конфигурацию. Самые разные события, факты, явления выглядят как
квилт, как пестрая мозаика мелькания и исчезновения, они не связаны ни смыслом, ни тематикой, но только статусом «здесь-и-сейчас».
Указанный событийный дисконтинуум нивелирует акценты восприятия: будь то юбилей города, гастроли поп-звезды или заказное убийство: все это «уживается», одинаково привлекает внимание и одинаково важно (или не важно). В итоге нивелируется ресурс суггестии и одновременно снижается «порог чувствительности». Темпоральный и смысловой дисконтинуум содержания вещания, его калейдоскопичность все больше и больше оттеняют неопределенность и пассивность гражданского сегмента поля публичности.
Сопутствующим явлением, а также, в принятой нами стратегии, следующим маркером и, одновременно, эффектом кризиса можно назвать симплификацию и симпрактизацию содержания публичных арен. Имеется в виду синдром склонности к упрощению (в восприятии и поведении), синдром «бинаризации» действительности [2. С. 81].
По сути, в этом случае мы наблюдаем то, что Н. Луман называл парадоксальным способом операционально-пригодных различений (аутопойесиса) [4. С. 194-216]. Вещание предлагает риторические вопросы, риторические лозунги, риторические интерактивные опросы общественного мнения, которые подменяют собой авторскую логику, идеологию, нормативность экспертной аналитики. Привычная когда-то схема: постановка проблемы, анализ причин, условий и последствий - упрощается и сходит на нет.
В то же время, однако, симпрактизация не лишена устойчивых корней и потому не ограничивается сиюминутной тягой к простым и однозначным оценкам и ответам в конкретной социально-политической обстановке. Ее основу составляет синдром архаичности -априорного доверия к официальным источникам.
Очередным маркером (эффектом) кризиса можно назвать билокализацию поля публичности. Она выражается в факте монополизации властью всего поля публичности (и СМИ, конечно) при относительной пассивности граждан. Такая пассивность полихромна: это может быть индифферентность, молчаливое согласие или, напротив, скрытое недоверие и даже протест. Важно то, что в любом виде обозначает автономность приватного сегмента. Эффект билокализации поля публичности выражается в возвращении к оппозиции «верхов» и «народа». Ситуация сводится к разрыву между официозом, когда СМИ однозначно выступают (и ассоциируются с ними) проводниками позиции власти, с одной стороны, и «приватной» публичностью - с другой, превратившейся в «гетто сво-
бодных мнений». Этот сегмент, по сравнению с советским периодом, еще не «усох» до размеров «кухни», но его границы уже четко определились.
Сложившаяся демаркация между официальным и «приватным» сегментами поля публичности по линии охранительности - оппозиционности вполне подчиняется механизму актуальных различений контингентно-сти - инаковости [3. С. 53]. Примеров подобной дискурсивной дифференциации множество. Она может воплотиться, например, в оппозиции «Россия - враги России», что с успехом осуществляется центральными СМИ. Это делается в отношении мирового финансового кризиса, деятельности военно-политических блоков, отношений с отдельными соседями и т.п.
Существуют разные «радиусы» оппозиций, что в значительной степени характеризует именно региональные СМИ: это опора на сравнение с другими регионами, в том числе и по поводу самих себя.
Механизм дифференциации, наконец, может воплощаться в границах «географии» отдельных секторов и отраслей политической, экономической и других сфер, имея, однако, локальные особенности и различия в билокализации публичного пространства.
Это, во-первых, тот факт, что усиление демаркации между властью и публикой не всегда носит оппозиционный характер. Напротив, зачастую она вуалируется выраженной векторностью делегирования. В частности тем обстоятельством, что в ситуации тотального вызова среды (тот же мировой кризис) публичная сфера демонстрирует завидное единодушие. Нужно подчеркнуть, что это характерно именно для масштабных вызовов, касающихся россиян, экономики страны, общества в целом. Персонифицированная государственная власть субъективно и интерсубъективно наделяется полномочиями последней инстанции и высшей силы, способной быстро и эффективно решить проблему (ситуация мая 2009 г. в г. Пикалево). При этом чаще используется дискурс моральной риторики, а с одновременной элиминацией рационализированного дискурса.
Заметим, что ситуация отличается, если говорить о радиусе регионального вещания. Отличается, главным образом, тем, что здесь оппозиционный характер связки «официальная точка зрения - слухи достаточно выражен». Причем слухи, которые циркулируют в народе, более информативны, чем телевизионные сюжеты.
Во-вторых, региональный «радиус» конструирования телевидением социальных проблем отличается от федерального характером дискурса. Здесь гораздо заметнее содержательно-интонационные смещения. А именно: СМИ рассказывают о трудностях владельцев предприятий, о повышении ставок по реструктуризации кредитного долга, о выживании предприятия в нынешних условиях. Но практически отсутствует социально-моральная риторика (как выжить людям уволенным, сокращенным, какие меры давления были использованы на данном предприятии, чтобы вынудить большую часть работников уйти по собственному желанию и др.).
В результате мы видим, что «местные» общественно-политические новости и программы гораздо более консервативны, автономны и «закрыты». В них приватная публичная сфера (слухи, Интернет) доминирует над официальными каналами информации.
В подобных условиях и СМИ в целом, и телевидение в том числе не могут не реагировать на сложившиеся реалии. Новизна ситуации состоит в том, что реставрация официального статуса СМИ на региональном, как минимум, уровне имеет не только политические детерминанты. Здесь существенным фактором выступает экономика, в результате чего основным источником средств для изданий и каналов становятся заказные материалы.
В итоге указанной демаркации трансформируются сами механизмы взаимодействия официального и приватного сегментов, выражаясь в устойчивых эффектах. Остановимся на их основных характеристиках.
Во-первых, это Эффект «вымывания» политической составляющей в журналистике. Тенденцией последнего времени является рост доли журналистов-экономистов, журналистов-правоведов, журналистов-религиоведов и др. Разумеется, такое деление в известной степени искусственно, поскольку в реальности все они представляют сложную профессиональную «армию» масс-медиа. Однако сфера экономики, права, религии (мы не касаемся сферы развлекательного вещания) преобладают на сегодняшний день.
Во-вторых, это эффект подконтрольности. Содержание и тональность продукции СМИ формируются таким образом, чтобы негативизм и напряженность были сняты так или иначе. Конструируется ситуация финального решения проблемы властями - что-то вроде счастливого конца в фильме. Но чаще этот эффект достигается простой комбинацией и перекомбинацией сюжетов. Вот характерный пример: 26 мая 2009 г. в теленовостях выходит нейтральный по тональности и интерпретации сюжет о том, что изменяется кадастровая стоимость земли. В связи с этим выступают представители власти и объясняют населению, как и сколько теперь будет стоить земля. Одновременно с этим заявлением делается небольшое включение из речи директора торгового центра, который говорит, что такое изменение - смерть для арендаторов и арендодателей, потому что такую стоимость аренды не потянет не только малый бизнес, но даже и средний.
Информация подается на фоне репортажей по поводу дня предпринимателя: выступление депутата с объяснением проекта программы поддержки малого и среднего бизнеса в Томске, его значимости и перспектив, о 40% занятых в сфере малого и среднего бизнеса среди населения Томской области и др.
Обобщая, можно сказать, что происходит седимен-тирование (осаждение) напряженности и суггестивного ресурса проблемы в приватный сегмент поля публичности. О проблеме помнят на уровне прямых или опосредованных биографических сетей (знакомые или знакомые знакомых), но из поля зрения СМИ проблема исчезает, уступая место другим.
В-третьих, это эффект проблемно-событийной осцилляции. Он выражается в эпизодических событийных и ситуативных «прорывах» проблематизма приватной публичности с последующей обратной реакцией. Хотя чаще всего содержание события не носит политической окрашенности, ограничиваясь темами коммунальных проблем, экологии, здоровья и т. п. Но даже в случае политического проблематизма осцилляция осуществляется в границах «курса».
В-четвертых, это эффект роста удельного веса информационных альтернатив, который касается приватного сегмента публичного пространства. Главной такой альтернативой, отличной, к примеру, от слухов институциональной и технической «оформленностью» и эффективностью, является Интернет.
Основной функцией системы построения региональной медийной модели является создание условий для развития той или иной медиапродукции на основе обеспечения успешных коммерческих результатов. Идеологию они порой приносят в жертву прибыльности. Региональное телевидение представляет собой некий обособленный институт, зависящий либо от властей, либо от капитала. Успех и журналистов, и редак-
торов, и органов информации в глазах аудитории во многом определялся той степенью свободы, которую они могли себе позволить в условиях безраздельного господства официальной идеологии.
В заключение можно сказать, что существует главное отличие конструирования социально-политических проблем средствами массовой информации двух локально-уровневых сегментов - федерального и регионального. На первом безраздельно доминирует идеология; на этом уровне публичность как бы делегирует власти право и возможность решения системных проблем. На региональном же уровне преобладают такие источники самопрезентации, как наличные интересы и наличная расстановка сил акторов поля публичности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Гл. 6: Пассионарность в этногенезе. М.: АСТ, 2002.
2. Адорно Т. Типы и синдромы: методологический подход (фрагменты из «Авторитарной личности») // СоцИС. 1993. № 3. С. 75-85.
3. Луман Н. Дифференциация: Пер. с нем. М.: Логос, 2006. 320 с.
4. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества / Пер. с нем. и публ. А.Ф. Филиппова // Социологос. М.: Прогресс,
1991. Вып. 1. С. 194-216.
Статья представлена научной редакцией «Философия, социология, политология» 4 марта 2010 г.
