CC BY
389
УДК 321.7(469) ББК 66.3(4Пор)
КРИЗИС ЛИБЕРАЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ В ПОРТУГАЛИИ И «НОВОЕ ГОСУДАРСТВО» САЛАЗАРА
Марио Ивани, доктор истории «современных европейских обществ» Новый Лиссабонский университет (Лиссабон, Португалия) mario_ivani@yahoo.it
Перевод с итальянского Н.Н. Поташинской
Аннотация. В настоящей статье анализируются основные черты самой продолжительной европейской диктатуры в истории XXвека. Прослеживается затяжной кризис либеральной политической системы, в результате которого в мае 1926г. в Португалии был осуществлен военный переворот. Рассматривается внутренняя динамика диктатуры вплоть до стабилизации авторитарного режима в начале 30-х XX века. Представлены основные типологические черты режима Салазара, начиная с принятия новой авторитарно-корпо-ративистской конституции 1933 г. Отдельный раздел в статье посвящен историографии Нового государства, предпринята попытка анализа взглядов наиболее крупных португальских историков. Завершает статьюраз-дел, посвященный сравнению диктатуры Салазара с другими диктаторскими режимами первой половины XX века, что позволяет лучше понять ее сущностные черты в контексте «эпохи фашизма».
Ключевые слова: католическая церковь, «Новое государство», фашизм, либерализм, Португалия, португальская историография, салазаризм.
THE CRISIS OF LIBERAL DEMOCRACY IN PORTUGAL AND SALAZAR'S
NEW STATE
Mario Ivani,
Post-doctoral fellow, Institute for Contemporary History, New Lisbon University, Portugal
Abstract. This article outlines the basic features of the longest dictatorship in twentieth-century European history. First, it retraces the long crisis of the liberal political system which resulted in the Portuguese coup of May 1926. Then it turns attention to the internal dynamics of the dictatorship and the stabilization of the authoritarian regime in the early 1930s. The article then outlines the basic characteristics of the Salazar regime, starting with the new authoritarian-corporate constitution of1933. Moreover, a separate section is devoted to the historiography of the Estado Novo, interpreting the work of some of the most important Portuguese historians. The essay concludes with a section devoted to a brief personal analysis by the author, formulated according to comparative methodologies which allows us to better contextualize the Portuguese case in what was also called the "age offascisms".
Key words: Catholic Church; Estado Novo; fascism; liberalism; Portugal; Portuguese historiography; Salazarism.
268
1. Кризис португальского либерализма и установление диктатуры.
Либеральная политическая система Португалии восходит к 1834 г. - к окончанию длительной гражданской войны, в которой противостояли друг другу защитники абсолютизма и либералы, опиравшиеся на поддержку Франции и Великобритании. Во второй половине XIX в. для ситуации в стране была характерна политическая стабильность, при которой правительством руководили представляющие правящий класс две альтернативные группировки [1]. Затем обстановка начала меняться. Экономический кризис начала 1890-х гг. и ультиматум, навязанный Великобританией в 1890 г. [2], поколебали стабильность португальской монархии. Ее обвиняли в трусливом подчинении английскому диктату.
Последовавшие за кризисом сокращение внешней торговли и новый, протекционистский экономический курс открыли слабой промышленной буржуазии Португалии возможность утвердиться на внутреннем рынке [3]. Вместе с тем, замедленный рост урбанизации и индустриализации, характерный для социально-экономического развития страны в начале 70-х годов XIX в., способствовал росту численности мелкой буржуазии и городского пролетариата, ставших все заметнее воздействовать на политическую атмосферу в стране, усиливая в ней республиканские и социалистические тенденции.
Прогрессировавший кризис монархии завершился 5 октября 1910 г. восстанием городской буржуазии при значительной поддержке промышленного пролетариата [4]. Монархисты, обескураженные убогостью решений и явной слабостью короны в последние годы регентства, отказались защищать династию Брагансы*. Так родилась Первая Республика (1910-1926). Провозгласившие ее силы рассчитывали, что тем самым будет положено начало радикальным переменам: расширение избирательного права приведет к утверждению всеобщего голосования, а придание власти четкого светского характера создаст предпосылки для радикального ослабления влияния на общество и политическую ситуацию католической церкви.
Правившая в эти годы, практически беспрерывно, Демократическая партия старалась преодолеть слабости, свойственные молодой республике. Однако заправлявшие в ней либералы не располагали необходимым для этого сильным политическим и экономическим проектом. Либеральные принципы, которым настойчиво следовала партия, подвергались жесткой, но обоснованной критике со стороны
* Династия Браганса (или Браганца) - королевский род, правивший в Португалии. - Прим. ред.
тех, кого историк Фернанду Розаш назвал «живыми силами» [5], тех, кто искренне стремился к построению сильного, экономически развитого государства.
В конечном счете Демократической партии так и не удалось опереться на стабильную социальную базу, с помощью которой она могла бы успешно защищать еще слабый демократический строй. В 1917 г. существовавший в стране относительный консенсус стал все заметнее размываться из-за решения правительства вступить на стороне Антанты в Первую мировую войну и направить во Фландрию свой экспедиционный корпус. В стране разразился экономический кризис, и в декабре 1917 г. демократический режим был сметен военным переворотом консервативных сил, который возглавил Сидониу Паиш.
Установленная им диктатура продолжалась недолго. Вскоре диктатор был убит активистом-республиканцем. Тем не менее, сама по себе эта краткая диктатура оказала существенное влияние на идеологию правых сил. Поэтому некоторые исследователи считают это событие первоначальным авторитарным опытом последующего устойчивого авторитаризма [6].
Очередным свидетельством кризиса парламентской системы стал военный переворот 28 мая 1926 г. [7]. Против еще молодой либеральной демократии выступили две основные консервативные силы. Первую составили реакционные правые католические течения, к которым примкнуло движение, именуемое Лузитанским интегрализмом [8], придавшее затем значительный импульс разработке салазаровской идеологии. Вторую - набор политически слабо ангажированных организаций, популярных в среде аграриев и в кругах промышленников модернизированных секторов производства [9].
Военная хунта, осуществившая государственный переворот, декларировала себя как чрезвычайный режим, призванный реформировать заблокированную политическую систему, оздоровить финансы и запустить экономические процессы. Провозглашалось, что после того, как реформы получат воплощение, а экономика заработает в полную силу, либеральная демократия будет регенерирована. Однако ход событий не соответствовал официальным декларациям. Установление военной диктатуры сопровождалось нарастанием множества внутренних и внешних конфликтов, включая военные операции, направленные против оппозиции.
Плохое управление финансовой системой, характерное для хунты, усугубило бюджетный кризис. Чтобы справиться с ним, весной 1928 г. в Министерство финансов был призван молодой профессор экономики из Университета Коимбры Антониу ди Оли-
вейра Салазар, ставший известным благодаря критике проводимой экономической политики [10]. Салазар представлял клерикальную партию Португальский католический Центр [11]. Поэтому его назначение могло рассматриваться, как свидетельство расширения социально-политической базы, столь необходимой еще не устоявшемуся военному режиму.
Призвал Салазара в правительство генерал Оскар Кармона, который с ноября 1926 г. занимал самый высокий государственный пост. Он установил связь между Салазаром и военной верхушкой задолго до упрочения салазаровской диктатуры [12].
Салазар быстро добился впечатляющих результатов в области государственного бюджета, вследствие чего избавиться от него диктатура уже не была в силах. Достигнутое за весьма короткий срок оздоровление бюджета благоприятствовало стабилизации денежной единицы и вновь открыло рынок для частных инвестиций. Упрочившееся положение Салазара позволило ему в январе 1930 г. сыграть видную роль в создании нового правительства. Но его сторонники хотели завершить окончательный поворот в сторону авторитарного и антилиберального управления страной. Для этого были необходимы еще более прочные властные позиции. Не случайно, с июля 1932 г. Салазар становится председателем Совета министров.
Тем временем, по ходу упрочения власти военных, произошел раскол в рядах консерваторов-республиканцев, которые первоначально поддерживали военное правительство, рассчитывая на восстановление им либерально-демократического режима. Правый фланг движения ориентировался на диалог с правительством во имя завершения переходного периода. Напротив, левый фланг, поддержанный коммунистами и анархистами, реанимировал военное сопротивление диктатуре, получившее название «Возвращение» [13].
2. Создание и упрочение «Нового государства».
В период между 1930 и 1933 гг. произошел переход от диктатуры, опиравшейся на либерально-консервативное большинство, к авторитарному антилиберальному режиму. Этот режим был основан на новой корпоративистской конституции, которая была принята взамен конституции 1911 г. в апреле 1933 г. Тогда же были заложены основы «Нового государства»[14].
Салазар ловко объединил антилиберально настроенных правых различного толка, используя в качестве общей идеологической матрицы социальную доктрину католицизма. Он сумел пресечь споры о форме государства (монархии или республики), выдвинув на передний план интересы като-
лического мира, которые были жестко регламентированы светским законодательством Первой Республики [15].
В 1930 г. для координации интересов различных сил, поддерживавших диктатуру, был образован «Национальный Союз», представлявший собой нечто вроде единой партии. С течением времени эта структура была вынуждена ограничиться консультативными функциями, не оказывая сколько-нибудь значительного влияния на политические решения. Наиболее важной особенностью союза стала его способность установить консенсус именитых граждан на периферии, что обеспечивало диктатуре необходимую политическую и социальную поддержку. Соответственно, старые политические партии постепенно объявлялись вне закона. Новая конституция, с одной стороны, предусматривала запрет образования политических организаций, но, с другой, предоставляла властям право разрешать или запрещать их деятельность. На деле именно правительство регулярно отвергало запросы политических партий, добивавшихся легализации.
Конституция сделала возможным усиление исполнительной власти, возглавляемой президентом Республики, имевшим формальное право назначать членов правительства. На практике же функции главы государства во все большей степени приобретали декоративный характер. Вопреки духу конституции, вся политическая власть концентрировалась в руках главы правительства.
Законодательная власть, согласно конституции, формально оставалась в руках палаты депутатов (Национальной ассамблеи). Однако на практике последняя постепенно утрачивала исходные прерогативы и ее деятельность сводилась к ратификации решений, принятых Советом министров. Наряду с палатой депутатов, действовала Корпоративная палата [16], располагавшая по преимуществу лишь техническими и консультативными функциями и весьма редко вмешивавшаяся в процесс принятия политических решений.
Реальным центром сосредоточения власти стало руководство Совета министров. Но Салазар поглотил не только почти всю законодательную власть. С течением времени он все реже созывал и сам Совет министров, предпочитая встречи с отдельными министрами, имевшими непосредственное отношение к обсуждаемой проблеме. Вообще, в плане концентрации власти португальская диктатура стала предельно схожей с режимом, созданным в Германии нацистами.
Формально новая конституция не предполагала значительного разрыва с прошлым, поскольку «Новое государство» реализовывало свою автори-
270
тарность не столько на конституционном поле, сколько на уровне практической деятельности. Вместе с тем, наряду с исполнительной сверхвластью, которая осуществлялась Салазаром с 1932 по 1968 гг. [17], у верхушки правящей элиты всегда имелась возможность вмешиваться в политический процесс, прежде всего в тех случаях, когда считалось необходимым выступить против оппозиции, умерить полицейскую сверхактивность или стимулировать электоральные интриги.
Социально-экономическая корпоративная модель, выстроенная верхами и вдохновляемая социальной доктриной католической церкви и итальянским фашизмом, зиждилась на узаконении, с одной стороны, новой Конституции, а с другой, Устава национального труда, открыто воспроизводившего фашистскую Хартию труда 1927 г. [18]. Система опиралась на совокупность организаций, представлявших как наемных работников, так и их работодателей. Существовали Национальные профсоюзы, объединявшие рабочих и служащих; корпорации предпринимателей, представлявшие владельцев промышленных и торговых, а с 1937 г. и аграрных предприятий; «ордена», в которых объединялись представители свободных профессий, Кроме того, для крестьян и рыбаков были образованы, соответственно, Дома народа и Дома рыбаков. Для координации корпоративных структур и выполнения функций арбитров в отношениях между капиталом и трудом был создан Национальный институт труда и обеспечения. Институту надлежало осуществлять акции помощи, направленные на снятие классовых конфликтов [19].
Экономическая политика «Нового государства» определялась сочетанием интересов традиционных экономических отраслей (аграрной и торговой) с интересами слабой и плохо развитой промышленности. При этом постоянно возникали проблемы в отношениях не только между отраслями, но и внутри самих отраслей. Государству приходилось то и дело вмешиваться, чтобы урегулировать противоречия между мелкими и крупными предприятиями. Перед режимом постоянно вставали проблемы выплаты зарплат и урегулирования других социальных конфликтов. Правительство нередко оказывалось перед необходимостью принимать меры по ограничению злоупотреблений там, где «бесчувственность» и «эгоизм» патроната угрожали всему, включая его собственные интересы [20].
Постоянного государственного посредничества требовало и углубление противоречий между консервативными и инновационными отраслями. Наиболее отсталые прибегали к жизненно важной для них защите государства от рисков рыночной конку-
ренции, что, естественно, тормозило модернизацию экономики.
Кризис 1929 г. вынудил режим проводить более независимую экономическую политику, поскольку страна чрезмерно зависела от импорта промышленных товаров. Для финансирования экономики по образцу Итальянского мобильного института (ИМИ), созданного тогда же фашистским правительством Италии, в Португалии была образована Национальная кредитная касса [21]. Тем не менее, экономическое развитие страны оставляло желать лучшего.
В 1933 г. в Португалии, следуя примеру итальянского и германского фашизма, создали государственную пропагандистскую структуру - Секретариат национальной пропаганды [22]. Его задачей была реализация так называемой «духовной политики», иными словами распространение в стране и за ее пределами сказаний о португальском «Новом государстве» и о сложившемся там «новом человеке». Реализацию этой задачи Салазар вверил журналисту Антониу Ферро [23]. Была введена также цензура печати - сначала в качестве временной меры военной диктатуры, а затем, став одним из главных инструментов контроля за общественным мнением.
Весьма активно действовала и система политических репрессий. В 1933 г. на основе прежних институтов политического контроля была создана Полиция бдительности и защиты государства. На протяжении всей второй половины 30-х гг. она активно сотрудничала с итальянской и немецкой полицией в сфере «борьбы с коммунизмом» [24]. В качестве дополнения к уже существовавшему аппарату политической юстиции были созданы Особый военный трибунал и концентрационные лагеря для политических оппозиционеров, в том числе печально известный лагерь Таррафал на архипелаге Кабо-Верде.
В Португалии, как и в фашистской Италии, суждение о событиях политического порядка было изъято из ведения обычных судебных ведомств и закреплено за специально созданной структурой. Однако имелись и некоторые существенные различия. В Италии суд состоял, главным образом, из членов фашистской милиции, а в Португалии - из офицеров вооруженных сил, следовательно, был государственным. В октябре 1945 г. суды над политическими заключенными были переданы в ведение криминальных трибуналов, которые были подчинены Министерству юстиции и управлялись гражданскими чиновниками, зависимыми от политического произвола [25].
Так продолжалось вплоть до антипрофсоюзной атаки правительства, закончившейся принятием Устава национального труда. Это, в свою очередь, сти-
мулировало подъем антифашистского сопротивления, возглавляемого коммунистами и анархо-синдикалистами, претендовавшими на руководство рабочим движением.
Португальская Коммунистическая партия (ПКП), основанная в 1921 г., рассматривала в качестве своего предшественника не социалистов, а анархо-синдикалистов. На протяжении 20-х годов ее роль в рядах оппозиции была мало значимой, как из-за недостаточной организованности, так и из-за ее серьезных расхождений с Коминтерном. В 1935 г. салазаровской полиции удалось арестовать ее наиболее влиятельных деятелей и отправить их в концлагерь на Кабо-Верде. Определенный перелом наступил в 1940-1941 гг., благодаря преобразованиям, осуществленным под руководством Алваро Куньяла и Жулиу Фогасы [26]. В годы Второй мировой войны стала оправляться также республиканская и социалистическая оппозиция, ряды которой значительно поредели в результате репрессий 1930-х гг.
В 1936 г. при непредвиденных обстоятельствах, связанных с началом гражданской войны в Испании и последующей поддержкой Салазаром военных мятежников Франсиско Франко, в Португалии возникли массовые организации фашистского толка. Милиция, созданная правительственным декретом и получившая наименование Португальского легиона, не представляла собой силы, пребывавшей на службе единственной партии, как это произошло в Италии и Германии, но зато ее жестко контролировали государственные органы безопасности [27]. Наряду с Португальским легионом, в том же году «вылупилась» и организация «Португальская молодежь», призванная привлечь в свои ряды молодое поколение и воспитать его в милитаристском духе. Свое место в этой организации отвоевала и католическая церковь. «Португальская молодежь» формально не была связана с салазаровской партией. Управляли ею два министерства - национального образования и военное [28].
С началом Второй мировой войны Португалия по договоренности с английскими властями провозгласила нейтралитет [29]. Однако избежать экономических трудностей и обусловленного ими обострения социальных отношений ей не удалось. Оппозиция, хотя и ослабленная жестокими репрессиями, к концу войны сумела образовать под руководством Жозе Нортона ди Матуша единый фронт - «Движение национального антифашистского единства».
Ход войны побудил Салазара пойти навстречу антигитлеровской коалиции и предоставить англичанам в октябре 1943 г. право пользоваться военными базами на Азорских островах. Одновременно Португалия продолжала продавать нацистской Гер-
мании крайне необходимый для ее военной промышленности вольфрам из богатых залежей в своих северных районах [30].
В конце войны вновь организованная оппозиция, назвавшая себя «Движением демократического единства», попыталась принять участие в выборах в Палату депутатов. Но из этого ничего не вышло. Несмотря на разгром фашизма и восстановление в Западной Европе либерально-демократических режимов, диктатура Салазара, наряду с испанским франкизмом, была принята новым атлантическим порядком в свои ряды в качестве оплота антикоммунизма. Расположение англо-американцев и поддержка военных внутри страны обеспечили «Новому государству» возможность по-прежнему жестко контролировать избирательные процедуры, существенно ограничив свободу мнений. Оппозиция была вынуждена отказаться от участия в выборах из-за угроз и арестов.
В послевоенные годы наметилась новая фаза эволюции режима, в ходе которой Салазар продемонстрировал свою особую способность «удержаться» - одну из ключевых в его политической стратегии, в целом скопированную со стратегии своего основного вдохновителя в первые годы диктатуры -Муссолини [31]. Об этом, в частности, свидетельствует фотография, появившаяся в португальской печати еще в конце 1930-х гг. - на ней Салазар сидит за письменным столом, на котором стоит фотография «дуче» с автографом.
3. Интерпретации португальской историографией салазаровской диктатуры.
После падения «Нового государства» историки и политологи начали продолжительную дискуссию относительно наиболее приемлемого определения салазаровской диктатуры. Со временем в среде исследователей [32], внесших свой вклад в определение формы и системы власти, удержавшейся значительно дольше, чем аналогичные режимы Западной Европы XX в., возникло резкое противостояние. В числе португальских историков, сумевших наилучшим способом обосновать идею, предполагающую включение «Нового государства» в число фашистских режимов, следует отметить Фернанду Розаша, Мануэля ди Лусену и Луиша Реиша Торгала - несмотря на свойственные им существенные различия.
Розаш является автором ряда серьезных работ о природе салазаровского режима. Особое внимание он уделяет экономике, составу португальского общества и структуре диктаторской власти. Историк создал убедительный портрет слабой буржуазии, расколотой внутренним соперничеством и противоречивостью экономических интересов модернизиро-
272
ванных и традиционных отраслей производства. Им также убедительно показано, что представители конкурировавших сторон, тем не менее, считали Сала-зара верховным арбитром и вверяли ему управление всей системой.
Розаш пошел и дальше, сумев выявить в ткани «Нового государства» серию, прежде всего, идеологических элементов, позволяющих вычленить в нем очевидные тоталитарные черты. В частности, это относится к проекту «нового контрреволюционного общества», в которое португальский «новый человек» должен быть стабильно и незыблемо включен с помощью идеологически предопределенной и сформированной социальной иерархии. Салазар не считал «Новое государство» тоталитарным, хотя Муссолини с гордостью провозглашал свой режим именно таковым. Отвергая обвинения в установлении в своей стране строя, связанного с фашизмом, португальский диктатор утверждал, что в ней невозможен тоталитаризм, поскольку, согласно Конституции, государственный суверенитет ограничен юрисдикцией и моралью [33]. Тем не менее, лозунг итальянского фашизма «Все в государстве, ничего вне государства, ничего против государства» [34] был заимствован и воспроизведен в Португалии в весьма похожем виде «Все для Нации, ничего против Нации» [35]. Этот лозунг не содержал непосредственного «призыва», но, безусловно, переводил тоталитарную суть политического проекта в идеологическое измерение [36].
Одна из самых глубоких работ о «Новом государстве» была написана Мануэлем ди Лусена. В двухтомной монографии, озаглавленной «Эволюция португальской корпоративной системы» [37], автор тщательно проанализировал аналогии и различия фашизма и салазаризма. Он видит в авторитаризме и корпоративизме основополагающие элементы, характеризующие фашизм в Италии, и Португалии. Данная политическая форма представляется ему новым видом национализма, который, подвергая репрессиям оппозицию и используя пропагандистский аппарат, пытается выкорчевывать обостряющиеся социальные конфликты и направить общественную энергию на реализацию высших национальных интересов. В сущности, Лусена определяет Португалию Салазара как «фашизм без фашистского движения». При этом он четко отличает итальянский и португальский режимы от немецкого национал-социализма.
Определенное влияние на отношение этого автора к тоталитаризму оказали взгляды немецкого философа Ханны Арендт, очень популярные в годы проведения им своего исследования [38]. Он считает, что в Италии, несмотря на громогласные заявления Муссолини, режим не был тоталитарным, по-
скольку власти приходилось учитывать ограничения, создаваемые структурами монархии (на пике которых находилась армия) и католической церковью. В случае Португалии, помимо словесного отмежевания Салазара от тоталитаризма, католический компонент нередко удерживал идеологию режима в своих пределах, особенно в том, что касалось проблем христианской морали [39].
Луиш Реиш Торгал также посвятил значительную часть своих исследований «Новому государству» [40]. Итогом его многочисленных исследований стала недавно вышедшая книга «Новые государства, Новое государство». Торгал нисколько не сомневается в оценке салазаровского государства как фашистского. Вместе с тем он подчеркивает способность (ловкость) салазаризма, сумевшего предстать перед международным сообществом в качестве нового, оригинального режима, который не может быть включен ни в одну из действующих политических моделей.
Помимо специфики использованных способов захвата власти и личных представлений о режиме, политике Салазара были свойственны многие принципиальные элементы, характеризующие системы фашистского типа: подавление политических партий; пропагандистский аппарат; организация масс с особым вниманием к новому поколению, его моральному, школьному и даже бойцовскому воспитанию; репрессивный аппарат; корпоративизм; харизматический облик лидера - «спасителя Родины». В конечном счете, для этого автора салазаризм - это «фашизм по-португальски», который, вопреки всем официальным заявлениям, открывал путь к «тоталитарной напряженности».
В отличие от Торгалу два других известных португальских историка - Мануэл Брага да Круш и Антониу Кошта Пинту не соглашались с определением «Нового государства» как фашистского.
Брага да Круш отмечал значительную роль католической церкви в упрочении «Нового государства», а следовательно, и в формировании консенсуса и разработке идеологии режима. С установлением диктатуры церковь вновь вышла на передний план, хотя это и противоречило радикальной светской политике Первой Республики. Католическая церковь оказывала решающее влияние на образование и полностью поддержала салазаровский режим в его усилиях по узаконению обширной колониальной империи, унаследованной от прошлого, объявив о «цивилизаторской и евангелизаторской миссии» «Нового государства» среди населения заморских территорий.
Брага да Круш рассматривает португальский случай как форму «традиционалистского и консер-
вативного национализма», в которой «диктатура государства» резко отличается от «партийной диктатуры», характерной для «главных форм фашизма». В поддержку данного тезиса автор ссылается на специфику поведения Салазара, известного как «молчаливый диктатор», который, в отличие от Гитлера и Муссолини, не любил появляться на публике. Отсутствие одержимости в стремлении мобилизовать массы было благоприятным для церкви, так как она с тревогой воспринимала практиковавшиеся в Германии и Италии псевдорелигиозные обряды и литургии [41]. По этой же причине Брага да Круш отказался от применения в отношении салазаровской Португалии понятия «тоталитаризм» [42].
Антониу Кошта Пинту посвятил значительную часть исследований португальским политическим и идеологическим движениям, близким к фашистским идеям. В опубликованной в 1994 г. прекрасной монографии [43] он восстанавливает историю национал-синдикализма как радикального правого движения, которое включало преимущественно представителей мелкой буржуазии, пытавшейся в начале 1930-х гг. перевести политическую направленность диктатуры в откровенно фашистское русло.
Салазар, отмечает он, сумел использовать изначальную поддержку радикально настроенных правых для того, чтобы исключить из правительства либеральных консерваторов. Однако после установления стабильных отношений с крупнейшими консервативными силами он в некотором роде расколол правых радикалов, включив в структуры режима (особенно в профсоюзы) тех из них, кто был более послушен и склонен к компромиссам, в то время как непримиримые подверглись полицейским репрессиям.
В интерпретации Кошты Пинту португальский фашизм, проявившийся в форме, отличающейся от национал-синдикализма, представлял собой компонент салазаровской коалиции, находившийся в меньшинстве. Данный компонент появился после установления диктатуры. Как и Брага да Круш, Кошта Пинту считает, что отсутствие такого компонента в момент взятия власти, как и отсутствие единой партии, не позволяют включить «Новое государство» в совокупность фашистских режимов. Оба автора равным образом не приемлют даже вполне обоснованных предположений, позволяющих вести речь о тоталитаризме [44].
Теперь несколько общих соображений.
После падения диктатуры и по мере постепенного открытия крупных архивных фондов португальская историография приобрела возможность представить общественности первый углубленный анализ салазаровского мифа. Труды, опубликованные в конце 70-х гг. и в начале XXI в., позволили ей
пополнить свои анналы за счет новейшего сектора современной истории и в значительной степени преодолеть отставание от размышлений, характерных для других историков, осмыслявших свое фашистское прошлое.
За последние годы на этой основе сложился новый пласт исследований, в меньшей степени связанный с жесткостью схем и устоявшихся идеологических категорий, свойственной политической науке. Большее внимание стало уделяться конкретным, фактическим сходствам и различиям между разными вариантами фашизма, а также показу транснационального масштаба распространения идей и оценок, которые оказывали влияние на эволюцию авторитарных европейских режимов. Вышли в свет серьезные исследования истории культуры, науки, экономики, управления, общественных отношений и колониального господства. При этом в ходе междисциплинарного сотрудничества значительный вклад был сделан во многие другие дисциплины, например, в антропологию и право. Параллельно португальскими университетами был проведен ряд важных международных конференций, внесших серьезный вклад в дискуссию о специфике развития историографии фашизма, способствовавших становлению международной сети исследований соответствующей проблематики, а также сотрудничеству в этой области научно-исследовательских институтов разных стран.
4. Отношения салазаризма и других форм фашизма.
Выше уже отмечалось, что так называемые «старшие» фашистские режимы оказывали значительное влияние на становление португальского «Нового государства». В частности, эта роль выпала на долю итальянского фашизма, создавшего модель, которой старательно подражала значительная часть правящей салазаровской элиты, по крайней мере до 1940 г., когда Италия вступила во Вторую мировую войну.
Характерной чертой ситуации того времени было, например, воспроизведение португальскими верхами идеологии фашизма или же, если быть более точным, «клерикального фашизма» [45] - в том числе введение корпоративной социально-экономической модели, которая превозносилась как некий «третий путь», отличающийся от капитализма и от коммунизма, ликвидация любых конкурирующих политических партий и какой-либо свободы самовыражения при помощи системы контроля и репрессий в отношении политических противников.
Для стран, в которых большая часть населения исповедует католическую версию христианства,
274
чрезвычайно важна поддержка церкви, санкционирование ею проводимой политики, в частности, путем заключения взаимовыгодных конкордатов. В 1929 г. Ватиканом был подписан конкордат с фашистской Италией, в 1933 г. - с нацистской Германией. В 1940 г. наступила очередь салазаровской Португалии.
Основополагающей для обеих диктатур - в Италии и Португалии - была их поддержка вооруженными силами. Без молчаливого согласия военной верхушки, а, следовательно, монарха, фашизм не смог бы взять власть в Италии. В Португалии военные свергли либеральный режим и сделали возможным построение Салазаром «Нового государства».
Вместе с тем, идеология, из которой исходил Салазар, принципиально отвергала мобилизацию масс и, в большей степени, ориентировалась на молчаливое одобрение проводимой политики социальной иерархией. Модель, распространяемая средствами пропаганды, навязывала публике идею о «достойной евангельской бедности». Однако, считаясь с потенциальной угрозой, исходившей от левых сил, и опасаясь повторения испанского варианта развития событий, салазаровский режим не решился предоставить полную свободу рук типичным фашистским массовым организациям. Об этом убедительно свидетельствовала тогдашняя позиция другого типичного института фашистской системы - ее пропагандистского аппарата.
Значительным было влияние итальянского фашизма на политику салазаровской Португалии в области образования. Например, в 1936 г. в ходе серии реформ, предложенных министром образования Португалии Антониу Карнейру Пашеку, его министерство было переименовано из Министерства общественного образования в Министерство национального воспитания. Другой символический пример: в соответствии с практикой, укоренившейся в Италии, в Португалии была внедрена система «единых учебников» для начального и для среднего образования.
Указанные черты сближали португальскую модель с итальянской. Однако в ходе исследований выявились и значительные различия, которые, как уже отмечалось, побудили часть историков усомниться в причастности португальского режима к тому, что признано «фашизмом». Прежде всего, это отсутствие в Португалии массового движения фашистского типа, ориентирующегося на поддержку диктатуры. Правда, монополия на насилие прочно пребывала в руках португальских государственных органов, регулярно репрессировавших оппозиционные движения и партии [46]. Вместе с тем, в отличие от
Италии и Германии, португальское общество не подвергалось коренному преобразованию. Страна была лишь в минимальной степени вовлечена в Большую войну. Она также не пережила серии острых социальных конфликтов, похожих на события, пережитые сразу же после Второй мировой войны Италией и Германией.
В начале ХХ века в стране не сложилось сколько-нибудь влиятельного рабочего движения. В 20-х -30-х гг. она еще оставалась слабо индустриальной с преимущественно аграрной экономикой. Реакция олигархов на политическую неустойчивость Первой Республики не потребовала вооружения инсургентов для ниспровержения слабой либеральной демократии. Для этого было достаточно армии. Коммунисты стали считать своим главным врагом «Новое государство» только в 1936 г., после начала гражданской войны в Испании.
Основополагающим отличием португальского варианта от «старших» режимов фашистского типа было, как мы уже показали, отсутствие единой партии фашистского толка. Обстоятельства, вызвавшие потребность в захвате власти, не потребовали создания для этого особой партийной организации или массового движения. В этом же направлении действовали слабая консолидация средних классов и поддержка идей «Нового государства» католической церковью, обладавшей огромным влиянием в крестьянской среде. «Национальный Союз», о котором шла речь выше, возник лишь спустя четыре года после государственного переворота, положившего конец либеральному режиму, и никогда даже не пытался конкурировать с государственным аппаратом, как это происходило с итальянским фашизмом.
Тем не менее, даже с учетом глубоких различий между португальской моделью и иными фашистскими режимами, нет оснований рассматривать «Новое государство» как некое изолированное явление. После свержения либерального режима, произошедшего в ходе классического военного переворота, самое серьезное влияние на развитие консервативной португальской элиты оказал пример других возникших в то время авторитарных режимов. При этом интенсивный обмен в культурной, научной и технической областях с фашистской Италией и нацистской Германией, подтвержденный последними исследованиями, свидетельствовал о глубоком интересе, проявляемом португальской элитой к «новым формам национализма», бурно возраставших в Европе 30-х годов.
Дополнительно стоит отметить, что, добиваясь расширения своего влияния на страны, пытавшиеся установить у себя авторитарные режимы, итальянские фашисты и немецкие нацисты, нередко со-
перничая друг с другом, вели интенсивную зарубежную пропаганду своих идей и целевых установок, иногда маскируя ее под культурную дипломатию. Это в особой степени касалось Португалии, ставшей преимущественным объектом их идеологического проникновения.
Идея экспорта в Португалию фашистской модели и «фашистских взглядов» стала устойчиво муссироваться в 30-е - начале 40-х гг. многочисленными зарубежными посланниками Муссолини. Реализуемый ими проект был рассчитан на проникновение в португальские культурные и академические круги и использование их для разжигания негативных страстей - антипарламентаризма, антилиберализма и антикоммунизма.
Общелатинские корни, поддержка католической церкви, стремление дистанцироваться, как от капиталистической, так и от социалистической экономики, используя соблазнительный корпоративис-тский «третий путь», - все это составило тот общий знаменатель, на который польстилась значительная часть португальской элиты, наращивая свою готовность совершить еще больший поворот в сторону фашизма.
В 30-е годы в салазаровском государстве функционировала неформальная профашистская партия, костяк которой составляли политики, университетские профессора, военные, техники высокого уровня и бюрократы. В их кругу доминировал отчетливый антилиберальный и католический консерватизм, не совпадавший с взглядами правых радикалов маргинального плана, которые составляли окружение Салазара [47].
После завершения Гражданской войны в Испании иллюзии итальянского фашизма относительно возможности разрыва прочных дипломатических, экономических и военных связей Португалии с Великобританией исчезли. Тезис об «универсальности Рима», широко использовавшийся фашистскими пропагандистами за границей для того, чтобы принудить латинские страны подчиниться духовному руководству итальянского фашизма, пришлось заменить непривлекательными отношениями с позиции силы, на которых базировалась международная политика того времени.
Примечания:
1. Лучшим примером историко-социологического исследования электоральных механизмов Португалии XIX в. является монография Tavares de Almeida, P. Elefoes e caciquismo no Portugal oitocentista (18681890). - Lisboa, 1991.
2. На основе колониального проекта Сесиля Родса Великобритания потребовала, чтобы Португалия отказалась от территории, которая включала часть Анго-
лы и Мозамбика. Этот проект, направленный на образование коридора, способного объединить британские территориальные владения от Египта до Южной Африки, не был осуществлен из-за оккупации Германией Восточной Африки.
3. См. Rosas, F. A crise do liberalismo e as origens do "Autoritarismo Moderno" e do Estado Novo em Portugal. // Penelope. - 1989. - № 2. - P. 98-114.
4. Из многих работ, посвященных данному переходному периоду, ограничусь нижеследующими: Pulido Valente, V. O poder e o povo: A Revoluçao de 1910. -Lisboa, 1999; Catroga, F. O Republicanismo em Portugal; da formaçâo ao 5 de Outubro de 1910. -Coimbra, 1991; Rosas, F. Pensamento e acçâo política: Portugal Século XX (1890-1976). Ensaio histórico. -Lisboa, 2003.
5. Это определение взято из политического и журналистского языка того времени и относится к экономическим и общественным силам патроната (Rosas, F. A crise do liberalismo e as origens do "Autoritarismo Moderno" e do Estado Novo em Portugal // Penelope. -1989. - № 2. - P. 113, nota 8.
6. Библиография по этому вопросу весьма обширна. Ограничусь серьезным исследованием Malheiro da Silva, A. Sidónio e Sidonismo. - Coimbra, 2006, которое глубоко анализирует историческое явление сидонизма в течение длительного времени, а также отмечу книгу другого историка, посвятившего этой фигуре многочисленные труды: Medina, J.O. "Presidente-Rei" Sidónio Pais: Estudos sobre Sidónio Pais e o seu consulado. - Lisboa, 2007.
7. Библиография Первой Республики весьма обширна. Прекрасную возможность начать ориентироваться в этой теме дает том, подготовленный Фернанду Роза-шом и Марией Фернанду Роллу, História da Primeira Republica Portuguesa. - Lisboa, 2009. Книга включает работы многих исследователей и предоставляет широкий и обновленный комплекс различных точек зрения.
8. Лузитанский интегрализм возник в кругах, поддерживающих старорежимную монархию. Родившись по инициативе студентов Университета Коимбры, это движение выступало за иерархическую и корпоративную страну, противостоящую либеральной демократии. В этом отношении Лузитанский интегрализм был близок к «Аксьон франсез» (Action Française ), об этом см. интересный сравнительный анализ: LloydJones, S. Integralismo Lusitano and Action Française // Portuguese Journal of Social Science. - 2003. - Vol. 2, No. 1. - P. 39-59.
9. Такова интерпретация Фернанду Розаша. См. об этом также: Rosas, F. O Estado Novo (1926-1974). - Lisboa, 1994 (семь из восьми томов составляют работу História de Portugal, подготовленную Хосе Мантосу); Rosas, F. Salazarismo e fomento economico. - Lisboa, 2000.
10. В частности, он выступал против мер, которые предпринимал министр финансов - полковник Синел ди
276 -i
Кордиш, готовый предоставлять кредиты без достаточных гарантий.
11. Centro Católico Portug^s.
12. После установления власти Cалазара военных начали постепенно отстранять от активного участия в политике. Их отказ от государственных постов компенсировался доступом к процессу модернизации армии. Cалазар получил полный контроль над вооруженными силами в 1936-1937 гг., когда занял также пост военного министра и осуществил ряд реформ, направленных на устранение риска искушения военных властью. О включении вооруженных сил Португалии в салазаровскую диктатуру см. Martelo, D. A espada de dois gumes: As forças armadas do Estado Novo 1926-1974. - Lisboa, 1999.
13. Данное название связано с глаголом «возвращаться» и указывает на намерение вернуться к политической фазе, предшествующей военному перевороту. Наиболее значительная инициатива сторонников «Возвращения» потерпела крах 26 августа 1931 г. Тогда правительство распустило Республиканский и ^циали-стический Aльянс, воспрепятствовав политическому формированию, которое в тот момент объединяло левых республиканцев. Cм. об этом Farinha, L. O Reviralho republicano contra a Ditadura e o Estado Novo (1926-1940). - Lisboa, 1998.
14. Определение нового режима как «Новое государство», начало распространяться с 1930 г.
15. Основой политики преобразования Первой Республики в светское государство был Закон об отделении Государства от Церкви, принятый в 1911 г. по аналогии с Законом, принятым во Франции в 1905 г., и действовавший недолго. В эти годы отделение гражданского общества от религиозных инстанций стало важным элементом модернизации страны.
16. Роль Корпоративной Палаты в «Новом государстве» стала темой хорошо документированной докторской диссертации по политической социологии, защищенной в 2009 г. - Figueiredo Miranda Fereira, N.E. A C â mara Corporativa no Estado Novo: Composiçao, Funcionamento e Influéncia. - Universidade de Lisboa I I Instituto deCiéncias Sociais. - Научный руководитель António Costa Pinto.
17. После того как в 1968 г. в результате дорожно-транспортного происшествия Cалазар стал инвалидом (он умер через два года - в 1970 г.), к власти пришло правительство Марселу Каэтану, правившего вплоть до падения диктатуры 25 апреля 1974 г. в результате так называемой «революции гвоздик», которую осуществили молодые офицеры из Движения вооруженных сил. В отличие от отношения историков к Муссолини, Гитлеру и Франко профессиональные историки Португалии длительное время не занимались биографией Cалазара. Наиболее часто цитируется серьезное исследование жизни португальского диктатора, написанное бывшим салазаровским министром иностранных дел Франку Ногейрой (Franco Nogueira).
18. Cм. Замечания в монографии Reis Torgal, L. Estados Novos, Estado Novo. - Coimbra, 2009. - P. 206-218.
19. Классическими работами о португальском корпоративизме являются: De Lucena, M. A evoluçâo do sistema corporativo portugués. - Lisboa, 1976. - 2 vol.; Wiarda, H.J. Corporatism and development: The Portuguese experience. - Amherst, 1977. Полезно также отметить сравнительное исследование португальского и итальянского опыта в работе Williamson, P.J. Varieties of corporatism: A conceptual discussion - Cambridge, 1985. Относительно социальной помощи см. книгу Flunser Pimentel, I. Assistência social e familiar do Estado Novo nos anos 30 e 40. II Arnlise Social. - 2000. - No. 34. - P. 477-508.
20. Rosas F. O Estado Novo (1926-1974). - Lisboa, 1994. -P. 247.
21. Cм. Reis, J. A Caixa Geral de depósitos como instrumento de política económica no período entre as duas guerras II Arnlise Social. - 1997. - № 32. - P. 255-277.
22. На деле, когда в 1933 г. возник Cекретариат национальной пропаганды, организацией, рекламирующей итальянский фашизм, оставалось Пресс-бюро главы правительства, созданное в 1922 г., которое в сентябре 1934 г. было преобразовано в Отдел государственного секретариата по печати и пропаганде, а на следующий год было возведено в ранг Министерства печати и пропаганды. В 1937 г. данный институт получил окончательное название - Министерство народной культуры (известное также в виде аббревиатуры Минкультпоп).
23. Ферру, известная и сложная личность, с самого начала следил за развитием итальянского фашизма. Из различных публикаций о нем приведу лишь недавно изданную книгу: Acciaiuoli, M. Antonio Errero: A Vertigem de palabra. Retórica, política e propaganda no Estado Novo. - Lisboa, 2013.
24. Наиболее полное исследование о природе политической полиции Cалазара, в 1945 г. получившей название «Международная полиция и защита Государства» (более известную по своей аббревиатуре - ПИДЕ), содержится в монографии Ribeiro, M. A policia política no Estado Novo. 1926-1945. - Lisboa, 1995.
25. Cм. Rosas, F.; Flunser Pimentel, I.; Madeira, J.; Farinha, L.; Rezola, M.N. Tribunais Políticos, Tribunais Militares: Especias e Tribunais Pténarios durante a Ditadura e o Estado Novo. - Lisboa, 2009.
26. Относительно ПКП ограничусь следующими монографиями: Madeira, J. História do PCP. Das origens ao 25 de Abril (1921-1974). - Lisboa, 2013; Neves, J. Comunismo e Nacionalismo em Portugal: Política, cultura e história no século XX. - Lisboa, 2008; Nunes, J.A. La formation de la Sti^gie Antifasciste du Parti Communiste Portugais II Centre et Periphery: The History of the Comintern in the Light of New Documents I Eds. by M. Narinsky and J. Rojahn. - Amsterdam, 1996. -P. 218-236; Труды Международной конференции «История Коминтерна в свете новых документов». - Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории. - Москва, октябрь 1994 г.
27. Португальская милиция стала объектом углубленного изучения в работе Nuno Rodrigues, L. A Legiao Portuguesa: A milicia do Estado Novo, 1936-1944. -Lisboa, 1996.
28. См. Kuin, S. A Mocidade Portuguesa nos anos 30: Anteprojectos e instaurado de uma organizagao paramilitar da juventude // Arnlise Social. - 1993. - Vol. XXVIII (122). - P. 555-588.
29. Первый португальско-британский альянс восходит к 1373 г. Относительно сотрудничества в это время см. Rosas, F. O salazarismo e a Aliaba luso-británica: Estudos sobre a política externa do Estado Novo nos anos 30 e 40. - Fragmentos. - Lisboa, 1988.
30. Торговля драгоценным материалом приносила значительную прибыль владельцам минералогических концессий и португальским банкам. По проблеме вольфрама и об экономическом сотрудничестве с нацистской Германией в целом см. работы Telo, A.J. A neutralidade portuguesa e o ouro nazi. -Lisboa, 2000; Lougá, A. Hitler e Salazar: Comércio em tempos de guerra, 1940-1944. - Lisboa, 2005; AveláNunes, J. P. O Estado Novo e o Volframio (1933-1947). - Coimbra, 2010.
31. «Секрет диктатуры - уметь удержаться, удержаться...», - говорил Муссолини Антониу Ферру во время интервью, которое было опубликовано в 1934 г. Цит. по: De Oliveira, C. A preparado do 28 de Maio: António Ferro e a propaganda do fascismo. - Lisboa, 1980. - P. 20.
32. Дискуссия заняла почти 20 лет, и мы можем отнести ее ко второй половине 1970-х и середине 1990-х гг. прошлого века, хотя исследования продолжаются до сих пор, и анализ выявляет все новые аспекты, отличные от представленной нами классической интерпретации.
33. См. статью 4 Конституции 1933 г.
34. Речь Муссолини от 28 октября 1925 г.
35. "Tudo pela Nagao, nada contra a Nagao".
36. Доскональный анализ переработки «Новым государством» фашистских мифов, связанной с риторикой о «новом человеке», см. в работе: Rosas, F. O salazarismo e o homem novo: Ensaio sobre o Estado Novo e a questao do totalitarismo // Arnlise Social. -Vol. XXXV (157). - P. 1831-1054. Более поздняя систематизация анализа диктатуры Салазара содержится в его книге: Salazar e o poder: A arte de saber durar. -Lisboa, 2012.
37. De Lucena, M. A evolugao do sistema corporativo portugués. - Vol. 1-2. - Lisboa, 1976.
38. Отмечу ее наиболее известную работу - Arendt, H. The Origins of Totalitarianism. - N.Y., 1951.
39. Другие авторы, изучавшие политическую характеристику «Нового государства», внесли в дискуссию ценный аналитический и теоретический вклад. Из-за недостатка места ограничусь только некоторыми из наиболее значительных работ по этой теме: Nunes, J.A. Salazar e os fascismos. // Vértice. - 1989. - Abril. -P. 9-19; AvélásNunes, J.P. O conceito de "fascismo" na história recente de Portugal // Vеrtice. - II Sеrie. - 1993. -Janeiro -Fevereiro. - № 52. - P. 53-65; Bensaja dei Schiró, L. Fascismo mussoliniano e fascismo salazarista. // Estudos italianos em Portugal. - 1989-1990. - № 51-53. -P. 263-294.
40. Reis Torgal, L. Estados Novos, Estado Novo. - Coimbra, 2012.
41. Gentile, E. Il culto del littorio: La sacralizzazione della politica nell'Italia fascista. - Roma - Bari, 1994. Относительно португальской версии представляет интерес монография Alexandre, V. O roubo das almas: Salazar, a Igreja e os Totalitarismos (1930-1939). - Lisboa, 2006.
42. Braga da Cruz, M. O Partido e o Estado no Salazarismo. -Lisboa, 1988; Idem. As origins da democracia crista e o salazarismo. - Presenga. - Lisboa, 1980; Idem. O Estado Novo e a Igreja católica. - 'Lisboa, 1998.
43. Pinto, A.C. Os camisas azuis: Ideologia, elites e movimentos fascistas em Portugal. 1914-1945. - Lisboa, 1994. (имеется перевод на итальянский язык, опубликованный в 2000 г. издательством Pellicfni, и в том же году - на английский в нью-йоркском издательстве SSM-Columbia University Press под заголовком The blue Shirts: Portuguese Fascism in Inter-war Europe).
44. Недавняя систематизация их сложных и длительных размышлений о фашизме как явлении содержится в томе The Nature of Fascism Revisited. - N.Y., 2012.
45. В этом отношении интересно сравнить ситуацию в салазаровской Португалии с известным как австрофа-шизм периодом краткого правления в Австрии канцлера Энгельберта Дольфуса (1932-1934), с франкистской Испанией и Словакией Йозефа Тисо (19391944). См.: Collotti, E. Fascismo, fascismi. - Firenze, 1989; Payne, S. A History of Fascism 1914-1945. - 1995.
46. По этим вопросам см. книгу Madeira, J.; Flunser Pimentel, I.; Farinha, L. Vítimas de Salazar: Estado Novo e a violencia política. - Lisboa, 2007.
47. По этим вопросам позволю себе отослать к моей монографии Ivani, M. Esportare il fascismo: Collaborazione di polizia e diplomazia culturale tra Italia fascista e Portogallo di Salazar (1928-1945). - Bologna, 2008.
278 -i
