CC BY
81
6. Programma mnogostoronnego torgovo-ehkonomicheskogo sotrudnichestva stran-chlenov Shankhayjskoyj organizacii sotrudnichestva: Mezhdunarodnoe i mezhgosudarstvennoe sotrudnichestvo, 2003. - Razdel I. - St. 5. - 23 sent. [Eh/r]. - R/d: www.sng.allbusiness.ru.
7. Programma mnogostoronnego torgovo-ehkonomicheskogo sotrudnichestva stran-chlenov Shankhayjskoyj organizacii sotrudnichestva: Mezhdunarodnoe i mezhgosudarstvennoe sotrudnichestvo, 2003. - Razdel I. - St. 5. - 23 sent. [Eh/r]. - R/d: www.sng.allbusiness.ru
8. Dogovor o sozdanii Soyuznogo gosudarstva: Mezhdunarodnoe i mezhgosudarstvennoe sotrudnichestvo. - Moskva, 1999. -Razdel I. - St. 2. - 8 dek. [Eh/r]. - R/d: www.sng.allbusiness.ru
9. Tovarooborot mezhdu Rossieyj i Belorussieyj / Infografika / RioNovosti [Eh/r]. - R/d: http://www.rian.ru/infografika.
10. Gvozdikova, E. Yuzhnouraljskie biznesmenih dogovorilisj s kazakhstancami o sotrudnichestve / Novosti onlayjn [Eh/r]. - R/d: http://chelyabinsk.ru, 2011. - 26 avg.
11. Postsovetskoe ehkonomicheskoe prostranstvo: sovremennoe sostoyanie i perspektivih razvitiya / pod red. chl.-korr. RAN V.A. Cvetkova. M., 2009. Polushkina, I.N. Razvitie i sovershenstvovanie processov ehkonomicheskoyj integracii prostranstva SNG v usloviyakh rihnochnihkh preobrazovaniyj: avtoref. dis. ... kand. ehkon. nauk. N. Novgorod, 2006.
12. Sitaryan, S. Integraciya stran SNG: trudnosti i perspektivih vzaimodeyjstviya // Problemih teorii i praktiki upravleniya. - 2001.
- № 5.
13. Komissina, I.N. Shankhayjskaya organizaciya sotrudnichestva: stanovlenie novoyj realjnosti / pod red. d-ra ist. nauk E.M. Kozhokina. - M., 2005.
14. Koncepciya formirovaniya Edinogo ehkonomicheskogo prostranstva: Mezhdunarodnoe i mezhgosudarstvennoe sotrudnichestvo.
- Razdel II. / [Eh/r]. - R/d: www.sng.allbusiness.ru
15. Chernihshev, S.V. Torgovo-ehkonomicheskoe sotrudnichestvo Rossiyjskoyj Federacii so stranami SNG // Federaljnihyj spravochnik. - 2009. - № I-VI.
16. Sidibe, P. S dumoyj po zhizni // Rossiyjskaya gazeta. - 2009. - № 73.
17. Stranih SNG podpisali dogovor o zone svobodnoyj torgovli [Eh/r]. - R/d: http://dfact.net, 2011. - 19 okt.
Статья поступила в редакцию 29.10.11
УДК 940 Kabeshev R. У LIBERAL DEMOCRACY CRISIS AND THE MAKING OF «THE THIRD WAY THEORY». The article presents the analysis of the ideological sources and the making of «The Third Way Theory» as a socio-political, cultural and historic phenomenon in Europe in XIX-XX centuries.
Key words: The Third Way', the Age of Enlightenment, Modernism, Liberalism, Social Democracy, Labour Movement.
Р.В. Кабешев, д-р политич. наук, проф. ФГБОУ ВПО «Арзамасский государственный педагогический институт им. А.П. Гайдара», E-mail: kabeshev@mail.ru
КРИЗИС ЛИБЕРАЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИИ И СТАНОВЛЕНИЕ «ТРЕТЬЕГО ПУТИ»
В статье рассматривается идейные истоки возникновения и становления «третьего пути» как самостоятельного общественно-политического и культурно-исторического феномена европейской истории Х1Х-ХХ веков.
Ключевые слова: «третий путь», эпоха Просвещения, модернизм, либерализм, социал-демократия, рабочее движение.
Синтез и рождение новых идей всегда связаны с глубокими трансформациями и кризисами, первые выступают и как следствие, и как причина последних. Рубеж Х1Х-ХХ веков, по оценкам философов, историков стал для европейской цивилизации как раз одним из таких периодов. Начавшись под знаком «кризиса европейской культуры», социокультурный кризис рубежа Х1Х-ХХ веков положил начало бурной кризисной эпохе.
Идеология «третьего пути» является самостоятельным, целостным и концептуально оформленным комплексом различных идей и воззрений, базирующимся на ряде общих духовно-ценностных оснований, определяющих миссию, цель и характер существования и развития европейской цивилизации [1].
Главным источником, отправной точкой и методом формирования идеологий «третьего пути» является глубокая, всесторонняя, радикальная критика всего комплекса идей Просвещения, того социального, экономического, политического и идеологического порядков, которые на нем основаны. Это обусловило значительное число заимствований из самых разных источников: марксизма и немарксисткого социализма, анархизма и немецких романтиков, «организованного» национализма, критического либерализма и христианского традиционализма, «философии жизни» и Социальной доктрины католицизма, русской религиозной мысли, позитивизма и т.д.
В конце XVIII века модернизм начинает утверждаться как выражение радикального разрыва с прошлым и особенно с его правовыми моделями, где новые тенденции достигают своего апогея. С французским Просвещением получает окончательное развитие философская и научная революции предыдущего века, утверждается идея бесконечного прогресса знания, которая приведет к лучшему, более моральному обществу. Были разработаны со всей конкретностью и применены в политике универсальные основы морали и права. Рационализм, оптимизм и универсализм Просвещения, псевдо-абсолютная вера в науку находят непосредственную конкретизацию в желании к рациональной трансформации политической и социальной жизни.
Эра Просвещения - это эра критики, понимаемой одновременно как метод познания, созидания и действия. Существенной характеристикой модернизма является идея человеческого совершенства, идея, согласно которой человечество способно создать рациональным путем лучшее будущее. Основная черта модернизма - критика религии, философии, морали, права, истории, экономики и политики - и главные идеи эпохи модернизма - прогресс, революция, свобода, демократия - вышли из критики. Именно из революционной критики традиционных устоев и ценностей, в первую очередь, религии, проистекает теория естественного права, абсолютизация индивидуума, идея, согласно которой благополучие
и счастье индивидуума должно всегда быть в центре всякого политического действия. Эта рациональная критика существующего порядка позволяет рассматривать общество как соединение индивидуумов и государства, где последнее выступает как инструмент первого. Эта критика породила гедонистическое и утилитарное видение общества и государства, без которого невозможны либерализм, демократия, социализм. При этом индивид был определяем как субъект исторический, ответственный за свою собственную судьбу.
Раскол общества на множество разрозненных и эгоистических индивидов чем дальше, тем больше требовал усиления значения внешнего фактора - государства, создавал благоприятные условия для нарастания этатистских тенденций. По мере расширения функций политической власти развивалось и представление об идеальном и совершенном государстве. Развитие науки и рациональной философии еще более укрепило взгляд на государство как носителя разума среди хаоса борющихся друг с другом сил, людей и интересов. Изменение государства и его вмешательство в социальную сферу и сферу экономики было результатом не только воли самого государства, но и апелляции к нему со стороны различных слоев общества и прежде всего рабочего класса. Утвердившаяся в XIX веке фабричная организация хозяйства стала материальной основой для осуществления старых утопий. Она требовала формальной рационализации, строгой научности и предсказуемости в жизни социума.
Рабочее движение возникло в XIX веке как сила, оппозиционная государству и индустриальной системе, противостоящая этатистскому национализму. Однако положение наемного работника в условиях фабрично-индустриальной системы производства двойственно. С одной стороны, он заинтересован в устранении отношений господства и угнетения. С другой - рабочий находится под сильнейшим воздействием авторитарных производственных структур «фабричного деспотизма», благодаря которым он получает средства к существованию. Поэтому социальное и личностное освобождение трудящихся не может быть автоматическим следствием развития процессов капитализма, а требует сознательных действий по созданию альтернативных моделей общества.
Движение складывалось на основе самоорганизации, солидарности и взаимной помощи. По мере того, как индуст-риалистский рационализм все больше пронизывал мир труда, пробивало себе дорогу направление, стремившееся к интеграции масс в систему индустриального общества. Его опорой стали марксистские, социал-демократические партии.
Социал-демократическая теория выдвигала задачу обобществления производства с помощью политической власти, завоеванной рабочим классом. Таким образом, она требовала прежде всего перехода экономики под контроль государства, ее национализации и этатизации. Большинство марксистов конца XIX - начала XX вв. понимало социалистическое общество как единую индустриальную фабрику, но не находящуюся в руках капитала, а подчиненную централизованному механизму, который выражал интересы всего общества. И если для левого, революционного крыла социал-демократии речь по-прежнему шла о новом, «пролетарском» государстве, то ее правые лидеры все больше склонялись к сотрудничеству с существующими режимами, к уступкам национализму и милитаризму.
Руководимое ими движение постепенно интегрировалось в структуру национального государства и сознательно или неосознанно помогало политике правительств. Происходило врастание в мир идей старого общества, обусловленное практической деятельностью рабочих партий и неизбежно влиявшее на духовный настрой их политических представителей. Те самые партии, которые выступили вначале, чтобы под флагом социализма завладеть политической властью, под давлением обстоятельств вынуждены были шаг за шагом жертвовать своими социалистическими принципами в пользу национальной политики государств.
В то же самое время социал-демократическое рабочее движение перестало отстаивать право трудящихся суверенно распоряжаться рабочим временем, контролировать процесс своего труда и определять его смысл и результаты. Все это было принесено в жертву интересам развития производства, которые, в свою очередь, требовали ее деспотической индустриальной организации и централизованного руководства. Предполагалось, что все это будет способствовать общему росту благосостояния и социальным реформам [2, с. 47].
Кризис либерализма, кризис адаптации массового общества и политики масс, явился общеевропейским феноменом. Главное место занимает социальный миф, а политика становится искусством манипулирования инстинктами, чувствами и страхами людей. С другой стороны, демократизация не заканчивается только введением всеобщего избирательного права, но и предполагает культурную интеграцию, которая возможна только в рамках настоящей национальной интеграции.
Повышение образовательного уровня, борьба с безграмотностью, формирование единой государственной системы школ, увеличение в несколько раз тиражей разного рода изданий имели эффект во всех отношениях непредвиденный. Очень быстро стало понятно, что восприятие культуры массами способствует не либерализму и социализму, а национализму. Либералы середины XIX века преподносили повышение культуры масс как важный момент в достижении свободного знания. Однако следующее поколение уже не разделяло этот оптимизм. Стало очевидно, что демократия и культура не трансформировали вчерашних подданных в просвещенных граждан, обогащенных универсальными ценностями.
Демократические ценности к концу XIX века сильно тускнеют. Стало понятно, что закон большинства отнюдь не становится автоматически законом свободы и справедливости. С чем же был связан кризис модернизма и существующего на его основе демократического порядка? «Демократия, - отмечает Н. Бердяев, носит формальный характер, она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания. Демократия не хочет знать, во имя чего изъявляется воля народа, и не хочет подчинить волю народа никакой высшей цели. В тот момент как демократия познает цель, к которой должна стремиться воля народа, обретет достойный предмет для своей воли, наполнится положительным содержанием, она должна будет эту цель, этот предмет, это содержание поставить выше самого формального принципа волеизъявления, положить в основу общества. Но демократия знает только формальный принцип волеизъявления, которым дорожит превыше всего и который ничему не хочет подчинять» [3, с. 282]. Тот же тезис отстаивает Карл Шмитт. «До тех пор, - пишет он, пока она была полемическим по сути понятием, то есть отрицанием существующей монархии, демократическая убежденность могла сочетаться и соединяться с различными иными политическими устремлениями. Однако в той мере, в какой демократия становилась действительностью, обнаруживалось, что она служила многим господам и отнюдь не имела содержательно однозначной цели. Когда исчез ее важнейший противник, монархический принцип, сама она не потеряла содержательную точность и разделила судьбу любого полемического понятия. Вначале она совершенно самоочевидным образом была сопряжена с либерализмом и свободой и даже тождественна с ними. В социал-демократии она шла рука об руку с социализмом. Демократия не имеет никакого политического содержания и является только формой организации. Тогда возникает вопрос, какую ценность демократия имеет как форма» [4, с. 168-169].
У либеральной демократии были довольно крепкие позиции, пока существовала вера в тождество индивидуальной пользы и общественного блага. Однако последующая политическая и духовная реальность мало что оставила от тождества, что позволяет сделать двоякий вывод: либо этого ра-
зумного эгоиста не существовало и либеральный порядок поддерживался долиберальным духовным наследием традиций, верований, родительского авторитета, либо этот индивидуум деградировал, капитулировав перед гедонистскими ценностями. Модерн продемонстрировал, что он не имеет других стимулов для совместной социальной жизни, кроме материального интереса и прямого подавления. Однако эта дилемма морально опустошенного секуляризированного сознания, в которой оказалась разрушена духовно-религиозная вертикаль.
Как отмечает Н.Бердяев: «демократия есть идеология критической, а не органической эпохи в жизни человеческих обществ. Демократия и ставит своей целью собрать распавшуюся народную волю. Но человеческая личность есть для нее отвлеченный атом, равный всякому другому, и задача воссоединения людей есть механическая задача. Демократия в силах только механически суммировать волю всех, но общей воли, органической воли народа от этого не получается. Органическая воля народа не может быть арифметически выражена, она необнаружима никаким подсчетом голосов. Воля эта обнаруживается во всей исторической жизни народа, во всем складе его культуры, и прежде всего она находит себе выражение в религиозной жизни народа. Вне органической религиозной почвы, вне единства религиозных верований не существует единой, общей воли народа» [3, с. 283-284].
Кризис идеологических и политических основ выразился в моральной деградации власти и ее беспомощности перед лицом социальных движений и национализма. Демократия носит формальный характер, она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания. Демократия не хочет знать, во имя чего изъявляется воля народа, и не хочет подчинить волю народа никакой высшей цели. Она одинаково равнодушна и к добру, и к злу. Однако и марксизм не избежал кризиса, претерпев значительную ревизию, в том числе и иррациональную. Марксизм, претендовавший решить фундаментальные вопросы эпохи капитализма, оказался в основе своей неспособен это сделать. Социализм претендовал на то, чтобы иметь истинное содержание и истинную цель. Однако его содержание такая же фикция, он так же бессодержателен, как и демократия.
Конец XIX века был эпохой трансформации классовой структуры общества и формирования массового рабочего класса с четко выраженной классовой идентичностью. Этот процесс сопровождался становлением движений за улучшение положения рабочего класса, также активной политической деятельностью социалистического и коммунистического характера. Наряду с созданием общенациональных организаций в рабочем движении отчетливо присутствовало стремление к международному объединению рабочего класса, к созданию организаций национального уровня в целях борьбы за решение экономических и социальных проблем.
Европейский модерн исчерпал все основания для совместной социальной жизни, кроме наживы и страха. На самом деле это дилемма морально выхолощенного секуляризированного сознания, в котором оказалась разрушена духовнорелигиозная вертикаль. Конечный социальный смысл всякой религии - обеспечение духовно-ценностных предпосылок со-
Библиографический список
вместной жизни людей: религия дает индивидам возможность жить сообща и сознавать себя обществом. Либерализм пытался убедить всех, что индивид это и есть разумный эгоист, которому удается находить тождество индивидуальной пользы и общественного блага. Однако либеральный порядок держался на том духовном базисе, который был выстроен до либерализма: традиции, верования и авторитарно-патриархальное законопослушание. ХХ век человечество встречало, утратив веру, под знаменами нигилизма.
Несмотря на многообразие форм и методов реализации идей «третьего пути», обусловленных национальными особенностями и конкретной исторической ситуацией, существует ряд общих мировоззренческих принципов, к которым относятся органицизм, элитизм, признание абсолюта, предусмотренного порядка вещей, примата традиций и т.д. Социал-дарвинизм, расизм и антисемитизм не являются определяющими для характеристики данных движений и идеологий. Во-первых, многие идеологи «третьего пути» были противниками национализма (Ницше), тем более шовинизма. Во-вторых, все эти идеологии использовались и либерализмом и марксизмом в не меньшей степени. В-третьих, многие сторонники идей «третьего пути», особенно в первой половине ХХ века активно поддерживали и выражали симпатии сионизму.
В своем развитии идея «третьего пути» проходит ряд последовательных этапов: идейное течение до первой мировой войны, политическое движение и политический режим в меж-военный период. Первая мировая война заставила значительное число европейцев дать оценку современного порядка и с новой силой осознать всю глубину европейского кризиса. И, наконец, она значительно увеличила и укрепила ряды сторонников идеи «третьего пути».
После второй мировой войны, с крушением фашистского и национал-социалистического режимов, идеология «третьего пути» существует, главным образом, как идейно-политическое течение в лице европейских «новых правых». Это обусловлено дискредитацией данного ансамбля идей фашизмом и бесспорным доминированием идей модерна в послевоенном мире, основывающимся на силе великих держав.
Идеологии «третьего пути» на современном этапе не теряют своей значимости, продолжая пополнять свой идейный багаж, определяя свою цель как выработку альтернативных путей развития современной цивилизации. Процесс глобализации, попытки создания однополярного мира, разрушение государств-наций, переход современного либерализма к расизму и социал-дарвинизму заставляют искать созидательные альтернативы современного проживания.
Из двух парадигм современной духовной истории мира -культурологической, связанной с реабилитацией богатейшего наследия существующих цивилизаций, и духовно-религиозной, нравственной, связанной со спасением мира, движения «третьего пути» наибольшее значение придают первой. Это свидетельствует о том, что секуляризация и богоборчество сделали западно-европейские народы, обладающие огромной технико-экономической мощью, неспособными к духовно-нравственному очищению во спасение себя и человеческого социума.
1. Кабешев, РВ. Движения «третьего пути» в Западной Европе в ХХ веке: монография. - М., 2005.
2. Левые в Европе ХХ века: люди и идеи. - М., 1998.
3. Бердяев, Н. Демократия, социализм, теократия // Интеллигенция. Власть. Народ. - М., 1993.
4. Шмитт, К. Политическая теология. - СПб., 2000.
Bibliography
1. Kabeshev, R.V. Dvizheniya «tretjego puti» v Zapadnoyj Evrope v KhKh veke: monografiya. - M., 2005.
2. Levihe v Evrope KhKh veka: lyudi i idei. - M., 1998.
3. Berdyaev, N. Demokratiya, socializm, teokratiya // Intelligenciya. Vlastj. Narod. - M., 1993.
4. Shmitt, K. Politicheskaya teologiya. - SPb., 2000.
Статья поступила в редакцию 31.10.11
