CC BY
30
Раздел II. ЭКОНОМИКА: ПРОБЛЕМЫ, РЕШЕНИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ
УДК 330.42+339.977
КРИЗИС ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ И ИНТЕРЕСЫ ГОСУДАРСТВА В УСЛОВИЯХ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Аннотация. В статье рассматриваются методологические основания экономической науки в контексте глобального финансово-экономического кризиса и выявленных им дисфункций экономической теории. Проанализированы последствия излишней математизации экономической науки. Авторы указывают на воздействие неоклассической экономической парадигмы на внешнеэкономическую политику стран мира, а также вектор развития профессии в целом.
Ключевые слова: глобализация, методология экономической науки, прогнозирование, математическая экономика, внешнеэкономическая политика, экономическое образование.
THE CRISIS IN ECONOMICS AND NATIONAL INTERESTS IN THE AGE OF FINANCIAL AND ECONOMIC GLOBALIZATION
Annotation. The article discusses the methodological underpinnings of economics in the context of the global financial and economic crisis and the dysfunctions of economic theory that it revealed. The consequences of excessive mathematization of economics are carefully analyzed. The authors point out the influence of the neoclassical economic paradigm on foreign economic policy issues and the future of the profession in general.
Keywords: globalization, methodology of economics, forecasting, mathematical economics, foreign economic policy, economic education.
Современная экономическая теория базируется на идеях равновесия и устойчивости, рассматривая кризисные явления как аномальные, в то время как экономическая действительность демонстрирует качественно иную динамику. К внутренне присущей нестабильности национальных экономик прибавилась неустойчивость, вызванная ростом взаимозависимости государств вследствие экономической глобализации. Кризисные явления в одной стране неизбежно передаются по каналам международных экономических отношений в другие. Международному распространению кризисов также способствовали процессы дерегулирования финансовых рынков и либерализации движения капитала. В условиях усиливающейся многосвязности субъектов мировой экономики, учащения случаев трансляции кризисов и спадов, а также неудач в способности экономистов-профессионалов прогнозировать сбои и провалы в функционировании экономик стран мира, отображение экономики как телеологически равновесной системы как никогда ранее продемонстрировало свою несостоятельность.
Экономические модели, во многом подражая физико-математическими наукам, строятся аксиоматически, исходя из соображений логики, «элегантности» и простоты, нежели отражения иррациональных, подчас противоречивых свойств реальных экономических систем. Уже на этапе аксиоматизации науки, в экономическую теорию были заложены элементы и категории (рациональность, оптимальность, эффективность и т.п.), идущие вразрез с каждодневным опытом и наблюдением.
В.В. Атурин К.Г. Григорян
Valeriy Aturin Karen Grigorian
© Атурин В.В., Григорян К.Г., 2014
Однако если раньше случаи иррационального (девиантного, неравновесного, нестационарного) поведения экономических систем объявлялись случайными «флуктуациями» на гладкой кривой долгосрочной «магистрали развития» системы, то сейчас апелляция к своего рода «законам больших чисел» для обоснования логически безупречной идеи равновесия невозможна, поскольку финансовое дерегулирование, научно-технологический прогресс (рост вычислительной мощности ЭВМ) и развитие информационно-коммуникационных технологий связали доселе изолированные национальные и региональные финансовые рынки в высоко интегрированную глобальную сеть, в рамках которой поведение даже географически удаленных субъектов экономической деятельности перестает быть независимым, вследствие чего даже малые «флуктуации» на одном краю света могут послужить импульсом для формирования своеобразной «лавины» ответной реакции.
Экономические модели в подавляющем большинстве статичны. Пресловутые динамические модели, опирающиеся на аппарат разностных или (стохастических) дифференциальных уравнений, в лучшем случае описывают поведение системы в процессе движения к своему опять же равновесному, стационарному состоянию. Формальное включение в модели переменной времени, таким образом, является с практической точки зрения фикцией, поскольку «динамическая» модель лишь развивает и укореняет имплицитно статическую идею равновесия [1], заменяя лишь понятие равновесной точки какой-нибудь формой равновесной (стационарной) траектории. Совершенно обходится стороной вопрос, что нормальным состоянием (траекторией развития) экономической системы может быть именно неравновесное.
Математизация экономики на сегодняшний день все больше приобретает схоластический характер. Стандарты строгости, выдвигаемые к экономическим утверждениям(!) и моделям, вынуждают специалистов ограничиваться доказательством выхолощенных, огрубленных теорем, опирающихся на оторванные от действительности идеализированные аксиомы. Сложилась своеобразная дихотомия сложности «аппарата» и примитивности «материала». Привлечение продвинутого инструментария совершенно не оправдывается качеством прогнозов, к тому же. Теоретики экономической науки, движимые подчас откровенной завистью к научным стандартам и эталонам физики, в свое время усмотрели в математизации путь к развитию собственно экономической науки, пережившей за свою недолгую жизнь уже несколько методологических кризисов [5]. Вместе с тем, изначально вполне разумная идея и порывы в процессе своей реализации были развращены и доведены до абсурда. Создается впечатление, будто экономисты в какой-то момент просто перестали беспокоить себя фундаментальными критериями верифицируемости и фальсифицируемости своих высказываний и результатов, их корреспонденцией с имеющимися наблюдениями.
Глобальный финансово-экономический кризис обнажил угрозы и последствия слепой веры в силу регуляторных свойств рынка, а также степень дивергенции теоретических конструкций «мейнстрима» от экономики реального мира. Проблемы в современной экономической науке стали проявляться давно, на них многократно указывали как методологи экономической науки, так и люди из «практики» [4]. Однако именно глубина и продолжительность спада, а также его международный масштаб способствовали получению этих проблем той огласки, того резонанса, которые наблюдаются сейчас.
Болезни экономической науки транслировались в болезни экономического образования и профессии в целом. Учебные планы вузов и программы учебных дисциплин пестрят обилием теоретических курсов, формирующих однобокое, крайне абстрагированное представление об экономических системах и процессах. Ведущие вузы мира вообще не считают наличие собственно экономического образования необходимым критерием при наборе магистрантов и аспирантов. Решающим фактором является математическая подготовка соискателя, что в принципе, неудивительно, поскольку в сложившихся реалиях собственно экономическое наполнение учебных дисциплин продвинутого
Раздел II. Экономика: проблемы, решения и перспективы
уровня составляет от силы 10-20 %, остальное время (и содержание учебников, к слову) уходит на формальный математический вывод постулируемых «фактов». Опять же, проблемой является не пропорция сама по себе, а тот факт, что подобное наукообразие не выливается в конкретное приращение прогностических способностей экономических моделей или степени корреспонденции теории с действительностью.
Доминирующая экономическая парадигма («мейнстрим», представленный преимущественно в виде неоклассического ядра), глубоко засевшая в умах как представителей академического мира, так и практиков и политиков, сформировала благоприятные условия для продвижения развитыми западными странами своих экономических интересов (нашедших свое воплощение в виде «вашингтонского консенсуса») [3]. Идеи рационального поведения, эффективности рынков, дерегулирования, безусловных преимуществ свободной торговли и либеральной внешнеэкономической политики в целом используются руководством экономически развитых стран как инструмент консервации сложившегося «статус-кво». Провалы в имплементации экономических рецептов Запада в развивающихся странах уходят корнями в вышеперечисленные изъяны «мейнстрима» экономической мысли. Фактическое исключение категории времени в экономических моделях, а также почти раболепное следование идеологии laissez-faire привели к тому, что условия, выгодные для высокоразвитых государств (т.е. субъектов, уже вышедших на «стационарный» участок траектории развития), навязывались экономически незрелым странам, находящихся только на стадии формирования конкурентных преимуществ. Очевидно, что такая незыблемая с точки зрения западной экономической мысли категория, как «сравнительные преимущества» нуждается в «динамизации», поскольку в своем статическом варианте она не только ошибочна, но и отрицает весь накопленный опыт экономического развития стран.
Отечественный (и зарубежный) опыт рыночных реформ и внедрения универсальных неоклассических решений без учета страновой специфики свидетельствуют, что пресловутая имманентная равновесность экономических систем и их способность необъяснимым способом «нащупывать» эффективное распределение ресурсов в процессе максимизации какого-нибудь целевого функционала являются теоретической абстракцией, в лучшем случае неудачной метафорой, возведенной в ранг почти религиозной догмы. Разрыв между передним краем экономической мысли, опирающимся на высоко формализованные, математически безупречные абстракции, и реальной экономической политикой непозволительно велик. Экономические реалии в развивающихся странах (да и в развитых) настолько далеки от элегантных решений систем (чаще линейных) уравнений, что на практике ключевые решения в области экономической политики принимаются чуть ли не интуитивно, быть может с привлечением простейшего эвристического инструментария, либо же в опоре на грубые рецептурные алгоритмы в духе «если ..., то ...».
Чревато последствиями бездумное, слепое копирование западного «мейнстрима», способствующее формированию отечественного корпуса специалистов, мыслящих в категориях рациональности и рыночного фундаментализма. Двадцатилетний опыт подготовки экономистов по «западному шаблону» красноречиво свидетельствует о всех недостатках этого подражания: предложение экономистов (равно как и управленцев/менеджеров) значительно превышает спрос, существенная масса специалистов остается невостребованной в принципе и, как следствие, находит себе непрофильные формы занятости, многие ориентируется либо на западные компании, либо на эмиграцию, тогда как те, кто преуспевают в трудоустройстве по профилю, часто жалуются на несоответствие приобретенных в аудиториях знаний и навыков с реальными потребностями рынка. В силу объективной необходимости индустриализации отечественной экономики, обострившейся в условиях санкций со стороны развитых стран Запада и угрозы фактической внешнеэкономической блокады, требуется сместить акцент на взращивание специалистов-практиков, ориентированных на реальный
сектор экономики, а конкретно на те отрасли, в которых заложен потенциал интенсификации экономического роста России. Особенную роль в становлении подобного специалиста играет инженерно-техническое знание.
Вместе с тем, было бы глупо утверждать, что математическое моделирование является исключительно бесполезным или вредным методом исследования экономических процессов. Напротив, авторы придерживаются точки зрения, что моделирование является одним из наиболее мощных инструментов в исследовательском арсенале экономиста [2]. Помимо стандартного прикладного методологического инструментария (условная оптимизация и программирование, статистический анализ и эконометрическое моделирование и проч.), большой потенциал для развития экономической теории представляет синергетическая парадигма, в рамках которой исследуются сложные неравновесные системы, в том числе и экономические. Другое дело, что следует проводить грань между разумным и обоснованным приложением математики и возведением ее в абсолют вопреки противоречащим фактам, а тем более использовать математический формализм в целях обоснования и/или вуалирования заведомо ложных догматов и дискредитировавших себя концепций для продвижения собственных экономических и геополитических интересов.
Библиографический список
1. Бьюкенен М. Прогноз. Как, наблюдая за погодой, научиться предсказывать экономические кризисы / М. Бьюкенен. - М.: Азбука, 2014. - 320 с.
2. Гатауллин Т.М. Знание, информация и экономика знаний / Т.М. Гатауллин, С.Т. Гатауллин. - М.: ГУУ, 2013.-75 с.
3. Райнерт Э. Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными / Э. Рай-нерт. - М.: Высшая школа экономики, 2011. - 384 с.
4. Талеб H.H. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости / H.H. Талеб. - М.: Иностранка, 2012. - 736 с.
5. Friedman M. The Methodology of Positive Economics // Essays in Positive Economics. - Chicago: University of Chicago Pres, 1953. - P. 3-43.
