CC BY
180
2010____ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА________Сер. 2 Вып. 3
ОБЗОРЫ И РЕЦЕНЗИИ
Кривошеев Ю. В., Соколов Р. А.
Александр Невский: Эпоха и память: исторические очерки. СПб.: Изд-во С.-Петерб.
ун-та, 2009. 240 с.
Об Александре Ярославиче Невском, русском князе и святом православной церкви, написано огромное количество статей, эссе, монографий, художественных произведений. Ответы на поставленные вопросы в них зачастую не однозначны: от панегириков до осуждения — исходя из выводов, к которым те или иные исследователи пришли в результате осмысления источников, а также нередко собственных пристрастий и субъективного понимания исторического процесса. В частности, авторы рецензируемой монографии очень точно подметили тот факт, что некоторые появившиеся в 90-е годы публикации связаны с антипатриотизмом определенных «историков», утверждающих, нисколько не сомневаясь, что, проиграй Александр Невскую битву, последующая история Руси сложилась бы более благоприятно для нашей страны (с.87). Суждение, потрясающее своим цинизмом! Это примерно то же, что сказать ветеранам Великой Отечественной войны: воюй вы похуже, сейчас жили бы по-европейски. Но в любом случае, несмотря на разные выводы и интерпретации, несомненно и объективно следующее: Александр Невский в российской действительности исполнил одну из основополагающих, базисных ролей, повлиявших на будущее страны и выбор ею магистрального пути в истории.
Рецензируемая монография вносит новый вклад в дело изучения личности великого князя. Авторы использовали огромное количество исследовательского материала, данные археологии, письменные источники, включая русские летописи и «Жития», западные хроники. Ими раскрыта сущность полемик по тем или иным спорным вопросам жизнедеятельности князя, дана характеристика его окружения, эпохи. Подведенная под событийные процессы концептуальная база объясняет суть тех общественных процессов, на фоне которых проходила жизнь нескольких поколений современников Александра. С нашей точки зрения, авторы были совершенно правы, осуществив ретроспективный анализ истории Киевской и Северо-Восточной Руси, Новгородской земли, затронув при этом деятельность
церковных иерархов и князей начиная с Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского — прадеда и двоюродного деда будущего воителя и дипломата. Без этого последующее осмысление исторического процесса было бы затруднено и, возможно, не привело бы к полному и объективному осмыслению деятельности Александра Яро-славича.
Книга состоит из четырех очерков и посвящена памяти известного российского поэта, прозаика, общественного деятеля А. М. Сушко, главным героем многих произведений которого был Александр Невский. А. М. Сушко принял активнейшее участие в создании историко-мемориального заповедника в Усть-Ижоре, на месте эпохальной Невской битвы, и дань памяти, отданная авторами этому незаурядному человеку, вполне оправданна. В конце книги помещено несколько рассказов и публицистических статей А. М. Сушко, которые во многом дополняют основную канву исследования.
Первый очерк, «Начало пути», по сути своей концептуальный и показательный. Здесь авторы повествуют не только о рождении будущего князя, но проводят анализ становления городов-государств Руси, осмысляют деятельность первых владимирских князей. Большое внимание уделено роли Андрея Боголюбского, одним из первых отказавшегося от борьбы за Киев во имя расцвета своей родины — Ростово-Суздальской земли. Андрей, в отличие от отца, понял бесперспективность и ненужность борьбы за одряхлевшую столицу. Свой уход он обставил вполне продуманно, захватив с собой хранившуюся в Вышгородском монастыре икону пресвятой Богородицы, написанную, как гласило предание, самим евангелистом Лукой (с. 16). Авторы правильно указывают, что религия играла огромную роль в жизни людей Средневековья (с. 17), и все действия, предпринятые как властью, так и землей, трактовались исходя из права, данного от Бога.
Андрею икона была нужна, чтобы оправдать свои последующие деяния: как бы свыше ему было дано задание забрать икону, свыше продиктовано место ее хранения — Владимир, а следовательно, обоснован перенос столицы из Ростова, где была сильна оппозиция (с. 16—17). Последующие действия связаны с попыткой основания митрополии в Ростово-Суздальской земле. Авторы упоминают поход Андрея Боголюб-ского на волжских булгар, состоявшийся летом
1164 г., но только в русле начатой еще его отцом политики по борьбе за гегемонию на волжском торговом пути. Между тем указанный поход имел более глубокие последствия. Не только разорение булгарских городов и контрибуция белым камнем, из которого возводились некоторые церкви, в частности Покрова-на-Нерли, диктовали необходимость похода на булгар-мусульман, но и серьезное идеологическое действие по укоренению культа иконы Владимирской Богоматери, попытка создания общехристианского праздника.
Обратим внимание на данные двух источников: Лаврентьевской летописи и Сказания о чудесах Владимирской иконы Божьей Матери. В обоих, несмотря на некоторые различия в текстах, заостряется внимание на одной важной детали, по всей видимости, специально выделенной составителями: «. . . князь же Ондрей воро-тися с победою, видевъ поганыя Болгары избиты, а свою дружину всю сдраву. Стояху же пеш-ци съ святою Богородицею на полчище, подъ стягы; и приехавъ до святое Богородици [и до пе-тттець] князь Андрей, с Гюргемъ и со Изяславомъ и съ Ярославомъ, и со всею дружиною, удариша челомъ передъ святою Богородицею, [и почаша целовати святу Богородицю] с радостью великою и со слезами хвалы и песни въздавающе ей. . . » (ПСРЛ. Т.1. М., 1997. Стб.353).
Получается, что победа совершилась благодаря заступничеству Богородицы — вот идеологическая подоплека похода, который задумывался для установления и укрепления культа Владимирской Божьей Матери. Несомненно, Андрей Юрьевич мыслил шире, но первоначально по возвращении во Владимир он совершает ряд действий, имеющих символическое значение: освещение надвратной церкви Положения Ризы Богоматери на вновь построенных Золотых воротах города Владимира и установление нового церковно-государственного праздника Владимиро-Суздальской Руси — Всемилостивого Спаса и Богоматери, отмечающегося 1 августа. Патриарх Цареградский, по желанию Андрея, утвердил этот праздник и сделал это вполне охотно, потому что русское торжество совпало с торжеством греческого императора Мануила, одержавшего победу над «сарацинами», которую приписывали действию Животворящего Креста и хоругви с изображением Христа Спасителя.
Победоносный поход на Волжскую Булга-рию и утверждение культа Богоматери, ставшего общерусским, были началом реализации плана Андрея Боголюбского основать Владимирскую митрополию и создать общерусское государство с единым самовластцем во главе. Центром этого объединения должна была стать Залесская Русь. План не был утопическим, но во времена правления Боголюбского для его воплощения еще не сложились объективные условия. Работу по пре-
творению его в жизнь продолжили наследники Боголюбского — сводный брат Андрея Всеволод Юрьевич, а полвека спустя — уже в эпоху ордынского ига — внук Всеволода Александр Невский.
Во втором очерке, названном авторами «Запад», очень подробно разобрана деятельность Александра Ярославича в бытность его новгородским князем. Участие в сражениях, предпринятых его отцом Ярославом Всеволодовичем за влияние на финские племена, закалили характер будущего полководца. По сути дела, будучи еще очень молодым человеком, после трагической и непонятной смерти старшего брата, Александр начинает самостоятельное правление в Новгороде. Несомненно, его окружали опытные отцовские наставники, помогавшие ему советами, обучавшие азам дипломатии и опекавшие молодого князя в непростом деле лавирования между боярскими группировками. Александр был хорошим учеником и моментально усваивал теорию, закрепляя ее на практике. Но знаменитым его сделал именно полководческий талант. Два, сражения, выигранные Александром у шведов и немецких рыцарей, по сути дела, обессмертили его имя.
В книге скрупулезно разобран ход обеих выдающихся баталий, показана полемика, развернувшаяся вокруг них в российской и зарубежной историографии, пресечены попытки принизить их значение в истории нашего государства, сделать рядовыми и местечковыми. Авторы показали, что победа на Неве и Чудском озере была судьбоносной для всей страны, а не только для ее Северо-Запада, так как заставила считаться с полководческим даром Александра не только немцев и шведов, но и монгольских ханов. Любой дар в то время воспринимался данным свыше, от Бога. И наличие этого дара за Александром было признано.
К сожалению, не обошлось без обидных описок, которые, впрочем, не умаляют и не перечеркивают значение всего труда. Так, на стр. 92 читаем: «Как видно из приведенных отрывков, о самой битве у нас еще меньше достоверных сведений, чем о сече на Неве в 1242 г.». Или уже на следующей странице: «Не признает судьбоносного характера за событиями апреля 1240 г. и... » (с. 93). Здесь мы видим элементарную перестановку дат. Возможно, это случилось при наборе текста, возможны еще какие-то перипетии, но несомненно, это элементарное недоразумение.
Очерк «Восток» начинается с короткой характеристики монгольского кочевого общества и трагедии на р. Калке, имевшей очень серьезные последствия для Руси. Авторы довольно подробно описывают это событие. После сражения и расправы над князьями Субудей-багатур повел тумены на Русь. «Двигаясь вдоль Днепра, они дошли до Новгорода Святополча, оттуда повернули назад в степь, на соединение с основными
войсками Чингисхана» (с. 106). Последняя строка цитаты не совсем согласуется с исторической реальностью и хочется обратить на это особое внимание. Монгольский полководец не сразу повел свои тумены на соединение с основными силами Чингисхана, а, двигаясь вдоль лесостепной кромки и не заходя в лесные пределы, направился к границам государства волжских булгар. Надо сказать, что это далеко не по пути в родные степи, а довольно внушительный крюк. Арабский историк Ибн-ал-Асир пишет, что после битвы на реке Калке «татары направились в Булгар в конце 620 года (1223 г. — И. Г.). Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них (татар), встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они (татары) остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4000 человек. Отправились они (оттуда) в Саксин, возвращаясь к своему царю Чингизха-ну, и освободилась от них земля кипчаков; кто из них спасся, тот вернулся в свою землю» (Ти-зенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды // Извлечения из арабских сочинений. Т. I. СПб., 1884. С. 27. См. также: Золотая Орда в источниках. Т. I. Арабские и персидские сочинения / Сост., коммент. Р. П. Храпачевского. М., 2003. С. 27).
То количество воинов, которое приводится у Ибн ал-Асира относительно монголов — цифра 4000—долгое время оставалась спорной (Ги-мади Х. Г. Народы Среднего Поволжья в период господства Золотой Орды // Материалы по истории Татарии. Вып. 1. Казань, 1948. С. 141): имеются в виду оставшиеся в живых или потери? По мнению А. Х. Халикова, это именно уцелевшая часть монгольского войска. Он обратил внимание на то, что цифра 4000 идет непосредственно после «уцелели немногие» и как бы поясняет это (Халиков А. Х. Халиуллин И. Х. Основные этапы монгольского нашествия на Волжскую Булгарию // Волжская Булгария и монгольское нашествие. Казань, 1988. С. 7). Таким образом, в монгольские степи возвращалась десятая часть войска, ведомая не знавшим до этого поражений соратником Чингизхана. Нет сомнения в том, что возможность возмездия осознавалась булгарскими эмирами. К сожалению, это не относится к русским князьям.
По данным археологии, именно в это время, т. е. с 1224 по 1227 гг., на восточных и юго-восточных рубежах Булгарии возводились огромные земляные валы, так называемые засечные черты, остатки которых сохранились ныне в районе рек Урала, Белой, Кондурчи, Большого Че-ремшана и Ик. То есть булгары начинают активно готовиться к предстоящей войне. Скорее
всего, в силу своих многолетних контактов с государствами Средней Азии и участия в торговом сотрудничестве с Востоком, они лучше знали ситуацию в Дешт-и-Кыпчак и понимали, что поход Субудея — это всего лишь разведка, предвозвещающая большую войну.
Авторы монографии совершенно правильно заострили внимание на завоевательном плане монголов, в который входило покорение всего степного региона, включая многие страны Европы. В этот план входила и Южная Русь, т. е. на пути монгольских туменов должны были лежать Чернигов, Переяславль, Киев (с. 108—109). И задается совершенно правомерный вопрос: почему же они первоначально двинулись на залесенную, не пригодную для жизни степняка Северо-Восточную Русь? При этом авторы не упоминают про Волжскую Булгарию, первой принявшей на себя удар монгольского войска. А ведь, возможно, ответ кроется именно здесь.
Персидский историк XIV в. Рашид ад-Дин сообщает, что после утверждения на монгольском престоле Угедей отправляет Субудей-ба-гатура и Кокошая в сторону Кипчака, Сакси-на и Булгара (Рашид ад-Дин, Фазлаллах. Сборник летописей / Пер. и ком. Л. А. Хетагуров,
А. А. Семенов. М.; Л., 1952. Т. 2. С. 21). Это есть начало длительной и планомерной войны, задачей которой было приведение к покорности многочисленных половецких племен Дешт-и-Кып-чак, алан и булгар. В 1229 г. монголы начинают новое наступление на Саксин и Булгарию. Поход санкционируется на курилтае 1229 г., во главе войск ставится Бату-хан. Но монголы наткнулись на ожесточенное сопротивление булга-ро-половецких войск, и это приводит к затяжной войне.
По сообщению Лавреньевская летописи, «в лето 6740 приидоша Татарове и зимоваша, не дошедше Великого города Болгарского» (ПСРЛ. Т. I. Стб. 459). Это известие дает понять, что уже в 1232 г. монголы намеревались нанести основной удар по столице Волжской Булгарии, но, что вполне логично можно предположить, были остановлены (Халлиулин И. Х. О монгольском походе 1232 года на Волжскую Булгарию // Волжская Булгария и монгольское нашествие. Казань, 1988. С. 25). Косвенно об активном сопротивлении булгар повествует «Сокровенное сказание». Объясняя необходимость все-монгольского похода 1236 г., а также указывая на причины участия в нем многочисленных царевичей, автор ссылается на то, что до этого монголы встретили «сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых было поручено еще при Чингисхане» (Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. Юань Би ши / Под ред. С. А. Козина. М.; Л., 1941. С. 191).
В 1235 г. в Каракоруме был созван специальный курилтай, задачей которого было при-
нятие основополагающих решений о посылке в помощь Бату-хану свежих сил. Как повествует Джувейни «относительно истребления и уничтожения непокорных, то состоялось решение завладеть странами Булгара, асов и Руси, которые находились по соседству становища Бату, небыли еще окончательно покорены и гордились своей многочисленностью» (Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды / Извлечения из персидских сочинений / Обработаны А. А. Ромаскевичем и С. Л. Волиным. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 23. См. также: Золотая Орда в источниках. Т. I. С. 258).
Сосредоточение всей монгольской армады в пределах Булгарии проходило в несколько этапов. Здесь уже находилась армия Субудея (30 тыс.), к ней в начале лета 1236 г. подошли 4 армии сыновей Джучи (40—50 тыс.), осенью подтянулись остальные армии, возглавляемые семью царевичами-чингизидами. Таким образом, к осени 1236 г. в южных пределах Булгарии было сосредоточено около 250 тыс. человек. Недаром Джувейни сообщает, что «от множества войск земля стонала и гудела, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные». Далее он пишет: «В пределах Булгара царевичи соединились. . . Сначала они (царевичи) силою и штурмом взяли город Булгар, который известен был в мире недоступностью местности и большою населенностью. Для примера подобным им жителей его (частью) убили, а (частью) пленили» (Там же. С. 23; С.258— 259).
Несомненно, были и те, кто пытался спастись. Когда весть о печальной участи булгар-ской столицы докатывается до западных пределов страны, часть беженцев устремляется на север, в Закамье, а часть — на запад, ища убежища в русских княжествах. Нельзя забывать, что булгарские земли располагались и на правобережье Волги. Основная территория распространения булгарских поселений в Предволжье падает на среднее и нижнее течение р. Свияга. Немало булгарских городищ археологи обнаружили и в Пензенской области, а это уже непосредственные границы с рязанскими землями. Поэтому движение булгарских беженцев на Русь было просто неизбежным. Как отметил В. Н. Татищев, «в том же году от пленения татарского многие болгары, избегши, пришли в Русь и просили, чтоб им дать место. Князь же великий Юрий весьма рад сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие» (Татищев В. Н. История Российская: В 8 т. Т. II—Ш. М., 1995. С. 231).
Не явилось ли это причиной координирования планов завоевателей? — Если вспомнить, что в случае с половцами, бежавшими под защиту русских князей, произошло нечто похожее. Вступив на рязанскую территорию, монголы отправляют посольство с требованием десятины. Сей-
час трудно сказать, что произошло бы, согласись рязанские князья с предъявленными условиями. Но убийство рязанских послов, отправленных в ответ в ставку завоевателей, предрешило исход дальнейших событий. Не согласившись на условия монголов, русские князья оказали вооруженное сопротивление, приведшее к фактическому уничтожению большинства городских центров Северо-Востока Руси. Как мы знаем, монголо-та-тары остановились в какой-то сотне километров от Новгорода и повернули назад. Одна из причин — наступающая весна, о чем пишут авторы книги (с. 117), но была и другая, не менее важная: в монгольском тылу вспыхнули восстания, поднятые булгарами и половцами (Тизенгаузен
B. Г. II. С. 24; Золотая Орда в источниках. Т. I.
C. 259—260). И только после их полного подавления в 1239 г. Бату-хан возобновляет прерванное завоевание, обрушившись на Южную Русь.
Александр Ярославич никак не проявляет себя в это сложное для страны время, как видно, активно занимаясь подготовкой к обороне Новгорода. Не выступил он на помощь и дяде Юрию Всеволодовичу, погибшему в сражении на р. Сити. В общем-то на помощь не выступил и его отец Ярослав Всеволодович, в фарватере политики которого двигался новгородский князь. Ученые высказывают различные точки зрения по этому непростому вопросу. После гибели в монгольской ставке Ярослава Всеволодовича Александр становится одним из главных претендентов на великое княжение во Владимире. Но в Каракоруме решили по иному, посадив на владимирский стол Андрея Ярославича, а Александра — на великое княжение в Киеве.
Дальнейшие события вызвали в исторической литературе много споров и дискуссий. Вопрос в большей степени сопряжен с тем, как, какими путями, Александр Ярославич становится великим князем Владимирским, почему это связано с нашествием Неврюя и какую роль князь мог сыграть в этом драматическом событии. Авторы очень скрупулезно анализируют эту полемику и обосновывают собственную позицию, дав объективную оценку деятельности Александра, пришедшего к убеждению, что деятельность его брата Андрея в союзе с тестем Даниилом Галицким и стоящими за ним западными политиками гибельна для страны (с. 138).
Дальнейшая деятельность Александра — путь дипломата, а не покорного «мирника» татар, что и показали авторы на страницах своей книги. Разобрана его деятельность при введении на Руси «числа», при создании в ставке золотоордынского хана православной епархии, показана его роль в восстании 1262 г. против мусульманских откупщиков. Все деяния Александра скоординированы единой целью — любой ценой, пусть даже и непопулярной, приведшей к осуждению и отрицательным выводам, спасти
Русь, обезопасить людей. Тем более показателен последний подвиг Александра, отправившегося в Орду, чтобы упросить Берке-хана не отправлять русских людей на предстоящую войну в Иран. Монгольский хан удовлетворил его просьбу, но цена ее оказалась очень высокой — жизнь. Александр Ярославич Невский умер на родине, успев принять схиму в Федоровском монастыре в Городце.
Книгу логично завершает очерк «Память».
Здесь рассказывается о последнем пути Александра, о тех почестях, которые были возданы ему народом и православной церковью, о храмах, воздвигнутых в его честь, о том значении, которое играло и будет играть это имя в российской истории. Труд Ю. В. Кривошеева и Р. А. Соколова занял достойное место в ряду исследований об Александре Ярославиче Невском, расширив горизонты видения той сложной эпохи, современником которой он являлся.
Канд. ист. наук И. А. Гагин (Рязань)
