CC BY
238
УДК 014.3(470+571)"1917/1921"
Г. В. Михеева
Критико-библиографическая периодика в России в первое послереволюционное пятилетие (1917-1921 гг.)
В рассматриваемый период продолжалось издание дореволюционных критико-библиографических журналов («Библиографических известий», «Известий» Одесского библиографического общества, «Бюллетени литературы и жизни»). С 1920 г. издается «Казанский библиофил» - один из лучших критико-библиографических журналов 1920-х гг. «Книжный угол» и «Летопись Дома литераторов», стремившихся придерживаться беспартийной позиции, впоследствии подверглись сокрушительной критике. «Буржуазной журналистике» противостояли новые советские журналы «Книга и революция» и «Печать и революция». Уникальным явлением стало издание в Берлине журнала «Русская книга» («Новая русская книга») А. С. Ященко, стремившегося объединить литераторов Советской России и русского зарубежья.
Ключевые слова: библиографическая журналистика, критико-библиографические журналы 1920-х гг., история русской библиографии 1920-х гг.
Galina V. Mikheeva
Critical and bibliographical periodicals in Russia in the first five years after the revolution (1917-1921)
In the period under review continued publication of the pre-revolutionary critical and bibliographical journals («Bibliographic news», «Izvestia» Odessa bibliographic society, «Bulletins of life and literature»). In 1920 published «Kazan bibliophile» - one of the best critical and bibliographical magazines of the 1920's. «Book Corner» and «Annals of the Writers'», seeking to adhere to a non-partisan position, then imposed a crushing criticism. «The bourgeois journalism» resisted the new Soviet magazine «The Book and the Revolution» and «Print and the Revolution». Unique phenomenon in Berlin was the publication of the magazine «Russian Book» («New Russian Book») A. S. Yaschenko, who sought to combine the Russian and Soviet writers Russian foreign countries.
Keywords: bibliographic journalism, critical bibliographical magazines of 1920's, history of Russian bibliography of 1920's
Деление библиографической периодики на рекомендательную и критико-библиографическую - весьма условно и не всегда соблюдается специалистами, изучающими библиографические журналы. Так, в своем классическом труде «История русской библиографии начала ХХ в. (до октября 1917 г.)» М. В. Машкова рассматривает обе эти группы в одном ряду в подразделе «Критико-библиографическая периодика»1. Считает неудачным традиционное деление библиографических журналов на рекомендательно-библиографические и критико-библиографические и Г. Н. Швецова-Водка2. В противовес подобной позиции О. Л. Бугрова в своей диссертации разделяет критико-библиографические и рекомендательно-библиографические издания3. Отчетливо понимая, что любой рекомендательный библиографический журнал в значительной степени содержит одновременно и признаки критико-библиографического издания, а все без исключения критико-библиографические журналы поневоле выполняют рекомендательные функции, связанные, прежде всего, с отбором рецензируемых изданий. Автор настоящей
статьи считает все-таки возможным выделить две эти группы библиографической периодики, полагая, что критико-библиографические журналы не имеют столь резко очерченного читательского адреса, как рекомендательные, и при этом содержат значительно больше теоретикометодических и исторических статей.
Прежде всего, критико-библиографическую периодику издавали различные библиографические общества и организации. Деятельность целого ряда обществ началась в России задолго до 1917 г. и зачастую и концентрировалась вокруг издаваемых ими журналов. Среди них необходимо в первую очередь назвать образованное еще в 1900 г. Русское библиографическое общество. В 1913 г. Обществом был создан критикобиблиографический журнал «Библиографические известия», с помощью материалов которого решались различные вопросы, стоящие перед отечественной наукой о книге4.
О том, что издание будет теоретико-библиографическим, отмечалось в заметке редакции первого номера журнала: «.. .главным лозунгом нашего журнала будет - чистота типа»5, и эта
«чистота типа» неуклонно и последовательно соблюдалась, несмотря на финансовые трудности, что отмечал и сам Б. С. Боднарский - бессменный редактор журнала: «Были моменты, когда мы стояли, что называется, на краю пропасти <...>. И все-таки мы не нарушили чистоты типа»6. Об этом же писал и Н. Н. Орлов в обзоре деятельности Общества за 1917-1925 гг.7 Та же мысль была особо подчеркнута и в статье Э. К. Беспаловой, посвященной 70-летию со дня начала издания журнала8. Даже упреки Н. В. Здобнова о том, что журнал посвящен «исключительно библиографическим вопросам» и «рассчитан только на лиц, специально интересующихся вопросами библиографии и не был интересен для широких читательских кругов»9, скорее можно считать положительной оценкой неуклонно соблюдаемой направленности журнала.
Исключительная энергия Б. С. Боднарского позволяла даже в самые тяжелые годы полиграфического кризиса не прекращать подготовку номеров журнала и объединить вокруг себя лучшие силы отечественных библиографов и книговедов. На страницах этого журнала только в первое послереволюционное пятилетие печатались, помимо Б. С. Боднарского, В. В. Виноградов, Э. А. Вольтер, К. Н. Дерунов, У. Г. Иваск, Н. М. Лисовский, А. И. Малеин, Н. Н. Орлов, Н. М. Сомов, Д. В. Ульянинский, А. Г. Фомин - представители самых разных течений библиографической мысли10.
В журнале в интересующее нас пятилетие публиковались статьи по теории и истории библиографии, взаимосвязи библиографии и библиологии, по вопросам библиографического описания и классификации произведений печати, прежде всего - десятичной классификации. Освещалась деятельность Международного библиографического института в Брюсселе, о котором писал его создатель П. Отле. Немалое место занимали статьи по теории и практике книжного и библиотечного дела, библиофилии. Помещались указатели, обзоры и рецензии, посвященные анализу библиографических, книговедческих и библиотечных изданий журнала. Информационный материал в разделе «Хроника» сохранил свое значение и по сей день. Наиболее детально освещены в нем все события из жизни Русского библиографического общества. Регулярно сообщалось о деятельности Русского библиологического общества, Одесского библиографического общества, Общества деятелей печати и литературы, Русского библиотечного общества, Общества издателей периодической печати, Московского общества печатников и др.
Широко была представлена персоналия
деятелей книги. В целом в журнале была представлена разносторонняя панорама библиографической жизни России и зарубежья.
Сложности исторического периода не могли не отразиться на издании журнала. Если в январе 1917 г. Министерство народного просвещения назначило Обществу ежегодную субсидию в размере 2400 р. и единовременно выдало 1000 р. на покрытие расходов по изданию «Библиографических известий», то с августа
1918 г. из-за полного отсутствия средств издание журнала было приостановлено, несмотря на то, что подготовка его номеров продолжалась11.
Издание журнала возобновилось лишь в
1922 г., когда был напечатан № 3/4 за 1917 г., а номера за 1918 г. вышли, соответственно, в
1923 г., хотя весь материал до 1921 г. сдавался регулярно в типографию12. В 1917-1920 гг. ежегодно готовилось по 2 сдвоенных номера (№ 1/2 и 3/4), с 1921 г. до конца издания в 1929 г. журнал превратился в ежегодное издание - 4 номера выходили в одной книжке. В рассматриваемый период вышли три тематических выпуска, посвященных жизни и деятельности видных книговедов (іп тетогіат): Д. В. Ульянинскому (№ 1/2 за
1918 г.), Р. Ф. Брандту (№ 1/2 за 1920 г.), Н. М. Лисовскому (№ 1/4 за 1921 г.). Структура журнала оставалась неизменной и содержала четыре основных раздела: статьи, библиографические указатели, рецензии, хроника. Еще в № 3/4 журнала за 1917 г. был помещен систематический указатель к «Библиографическим известиям» за первое пятилетие их издания (1913-1917 гг.)13. В последующие годы также публиковались сводные указатели: в № 1/4 за 1922 г. - к номерам за 1918-1922 гг.14, в № 1/4 за 1925 г. - к номерам за 1923-1925 гг.15
Особо следует подчеркнуть, что и в этот период продолжалась подготовка и публикация на страницах журнала указателя «Библиографии русской библиографии». Кумулированный выпуск «Библиографии русской библиографии» на основе оттисков за предшествовавшие годы вышел в 1918 г. В него были включены материалы с 1913 по 1917 г., а затем продолжалось регулярное издание этого указателя в каждом номере журнала «Библиографические известия» до 1921 г. Б. С. Боднарский, составитель указателя, вкладывал в понятие «библиографии» предельно широкий смысл, а потому в него включались общие, отраслевые и биобиблиографические указатели, каталоги библиотек, рукописных собраний, редких и запрещенных изданий, книгоиздательские и книготорговые каталоги, общие и теоретические работы по библиографии, библиотековедению, книговедению, издательскому делу. Материал располагался по десятич-
ной системе классификации. Ежегодное число записей в этом указателе различно и в целом определялось ситуацией в издательском деле рассматриваемого пятилетия. Так, в кумулированном издании за 1913-1917 гг. учтено 5522 названия книг и статей (за 1913 г. - 1226 названий, за 1914 г. - 1191 название, за 1915 г. - 1020 названий, за 1916 г. - 628 названий, за 1917 г. - 303 названия). За 1918 г. - 162 названия, за 1919 г. - 161 название, за 1920 г. - 184 названия, за 1921 г. -223 названия16. На основании данных доклада Б. С. Боднарского «Обзор библиографической литературы за революционное десятилетие (1917-1927)», сделанного на 418-м заседании Русского библиографического общества 5 декабря 1927 г., оказалось возможным уточнить, сколько из них было собственно библиографических пособий в то или иное время. Так, в
1919 г. таких пособий было 94, в 1920 г. - 101, в 1921 г. - 7417. Впоследствии, оценивая «Библиографию русской библиографии», П. Н. Берков писал, что этот указатель «по своему научному и общественно-культурному значению стоит в самом первом ряду лучших наших трудов по библиографии»18.
По словам секретаря Русского библиографического общества Н. Н. Орлова, после революций 1917 г. «Библиографические известия» оставались «единственным авторитетным проводником новых библиографических идей»19. Справедливой представляется и оценка К. Н. Дерунова, который отмечал, что журналу принадлежит заслуга «последовательной выработки библиографического миросозерцания»20. П. Н. Берков назвал «Библиографические известия» «лучшим из дореволюционных русских библиографических журналов и одним из лучших советских библиографических изданий»21.
В послереволюционный период продолжило свою деятельность и созданное еще в 1906 г. на основе библиографического кружка при Новороссийском университете Одесское библиографическое общество.
Выходящие с 1912 г. «Известия» Общества давали возможность судить о характере его деятельности и оценивались современниками -петроградскими библиологами как «ценный и интересных сборник весьма разнообразного содержания: здесь и хроника деятельности этого общества, и статьи по истории, истории литературы и этнографии, а также отзывы о книгах и специальные библиографические указатели»22. Однако «слабость теоретической базы, отсутствие четкого плана работы, материальные трудности, неблагоприятная обстановка, вызванная Первой мировой и Гражданской войнами, привели к постепенному свертыванию
деятельности общества. Признаки кризиса стали заметны уже в 1916 г., когда с крайним трудом были оплачены расходы по очередному тому „Известий." и прекратилось их издание, началось сокращение численности общества. Архивные документы заставляют предположить, что в
1919 г. оно прекратило существование»23.
В числе возникших в первое послереволюционное пятилетие библиографических организаций следует упомянуть и созданный 18 октября 1920 г. Библиографический кружок «Друзей книги» при Казанском отделении Государственного издательства. В этот день при Казанском отделении Госиздата был организован Отдел библиографии, или Татарская книжная палата, а библиографический кружок «Друзей книги» входил в состав Палаты в качестве подотдела. Последний руководил всей работой Отдела библиографии и подвергал научной обработке весь поступающий материал. Задачи и направление деятельности Кружка были изложены в его уставе, помещенном в журнале «Казанский библиофил»24.
Что касается опубликованной вместе с уставом «Программы журнала кружка „Казанский библиофил"», то она была обширна и значительно превосходила отмеченную в его заглавии принадлежность к библиофилии. Это в свое время подметил и П. Н. Берков, указав, что журнал «не совсем законно назывался „Казанский библиофил" - и в программе его. и практически „библиофилия" занимала очень скромное место»25. В «Казанском библиофиле» предполагалось размещать все материалы, касающиеся библиографии, биобиблиографии, библиотековедения, библиофилии и книжного дела в целом (статьи, доклады, исследования, рецензии, обзоры и т.п.)26. Несмотря на свое название, журнал выполнял функции библиографического органа Поволжского региона и по праву относился к числу лучших отечественных критико-библиографических журналов 1920-х гг.27
С помощью публикаций «Казанского библиофила» его сотрудники стремились «библиографически описать» и «критически рекомендовать» книгу28. Редакция журнала призывала «всех компетентных специалистов» «принять посильное участие» в деле рецензирования выходящей печатной продукции и присылать свои отзывы в журнал29.
В журнале помещались разнообразные статьи не только книговедческого, но и литературно-критического характера; с редакцией сотрудничали как местные деятели культуры (заведующий Казанским отделением Госиздата И. П. Кочергин, видный казанский искусствовед П. М. Дульский, книговед П. Е. Корнилов, пре-
подаватели Казанского университета физик Б. И. Смирницкий, историк М. К. Корбут, литературовед Г. Ф. Линсцер, театральный критик М. Д. Прыгунов и др.), так и столичные авторы и авторы из других регионов (Б. С. Боднарский, Н. Ф. Бельчиков, Л. К. Ильинский, А. И. Мале-ин, Г. И. Поршнев, Е. И. Шамурин, С. Е. Малов, В. Я. Адарюков, А. М. Селищев, Б. П. Денике, М. К. Лемке, будущие академики М. В. Нечкина и А. Е. Арбузов и другие специалисты).
В сложный период начала 1920-х гг. вышли всего 4 номера журнала (№ 1 и 2 - в 1921 г., № 3 -в 1922 г., № 4 - в 1923 г.). На этом издание журнала прекратилось в связи с реорганизацией Казанского отделения Госиздата. Безусловно, огромная программа, запланированная этим журналом, не могла в полной мере реализоваться в четырех выпущенных номерах. Тем не менее журнал оставил заметный след в истории библиографии рассматриваемого периода и по праву включался А. Г. Фоминым в число 50 наиболее заметных библиографических изданий 1917-1927 гг.30
В числе возникших еще в 1909 г. критикобиблиографических журналов был выходивший в Москве «Бюллетень книжных новостей» (1909-1911), позднее преобразованный в журнал «Бюллетени литературы и жизни» (19111918). Редакторами-издателями журнала были В. А. Крандиевский и А. Н. Толстой, библиографический отдел в нем вел Б. С. Боднарский. Для своего времени это был новый журнал, одновременно выполнявший функции информационно-библиографического и рекомендательного органа. Как отмечала М. В. Машкова, облик этого «журнала журналов» сформировался под влиянием взглядов писателя-народника Г. И. Успенского31, который, «развивая план реорганизации дешевого и общедоступного журнала в орган библиографический, мечтал именно о таком периодическом издании, которое по своему характеру будет обзором всего наиболее важного и значительного из появившегося в печати, вместит в себя все животрепещущие вопросы и передаст не столько библиографу, сколько читателю, „все, что в вышедших в течение месяца журналах и книгах сказано было интересного и хорошего"»32.
Намеченную программу журнал стремился сохранять на протяжении всего выхода в свет. Он состоял из двух отделов: литературного и библиографического (в 1917 г. деление на отделы отсутствовало). В 1917 г., кроме 16 номеров в 14 выпусках с 1 сентября 1917 г., вышел сводный № 15/24 за 1916-1917 гг. В 1918 г. было выпущено 12 номеров в 9 выпусках33.
В журнале печатались перечни новых книг с
краткими аннотациями, выдержки из рецензий, опубликованных в ведущих периодических изданиях, помещалось содержание ежемесячных журналов общего характера и гуманитарного профиля. Кроме того, содержались материалы для чтения в виде кратких заметок об отдельных книгах, деятельности писателей, экстракты статей, опубликованных в периодической печати по самым разнообразным проблемам. Содержащий своего рода беглый обзор всего наиболее существенного из напечатанного, журнал был предназначен, в первую очередь, провинциальным читателям.
Сам отбор материалов для перепечатки и отзывов на них выражал отношение журнала к происходившим событиям. «Либерально-буржуазное» направление журнала, открытое или закамуфлированное неприятие Октябрьской революции, перепечатка статей, носивших антисоветский характер, привели к тому, что в 1918 г. журнал был закрыт34.
С 1923 г. под тем же названием стал выходить проникнутый новым содержанием двухнедельный журнал «Бюллетени литературы и жизни», который, по признанию его редакции, «персонально и идеологически. не имеет к старым („Бюллетеням". - Г. М.) никакого отношения. рассчитанные на среднего дореволюционного интеллигента, они проникнуты были в подборе и группировке материала идеалистическим мировоззрением: они большую часть своих страниц уделяли религии, богоискательству и философии». Тем не менее сохранилось прежнее «название и тип журнала», оценивая который, редакция отмечала: «Старые „Бюллетени" играли заметную роль в культурном обиходе среднего русского читателя, позволяя ему с известной экономией времени и средств следить за современной интеллектуальной жизнью»35.
В выходившем в Петрограде в 1918-1922 гг. критико-библиографическом журнале «Книжный угол» наряду с рецензиями помещались библиографические обзоры, в том числе посвященные и библиографическим пособиям. Подзаголовок журнала «Критика - Библиография - Хроника» характеризовал его содержание. Большую часть журнала занимал отдел критики. Журнал выходил под редакцией В. Ховина и открыто объявлял о своей приверженности футуризму, отдавал «свои симпатии. „молодежи в искусстве"», однако оставлял за собой право «публиковать в дальнейшем статьи во многих отношениях. чуждые»36 своим взглядам, соблюдал объективность и разворачивал на своих страницах полемику разных литературных группировок. И отдел критики, и отдел рецензий в нем выдержаны в полемическом
стиле. Из номера в номер публиковались статьи В. Ховина «За прилавком»37, «Безответные вопросы»38. На страницах этого журнала печатается В. В. Розанов («Запущенный сад», «Гоголь и Петрарка», «Из последних листьев» и др.), Д. Крючков, Е. П. Камень, Б. Эйхенбаум, А. Слонимский, В. Шкловский и другие представители различных литературных течений.
Каждый выпуск «Книжного угла» сопровождался разделом «Библиография», где давался перечень книг по истории и истории литературы, издаваемых как в центре, так и в провинции, многие из номеров содержали списки книг по искусству, театру, музыке, истории критики, сборников и периодических изданий. В свое время этот журнал вызвал весьма сочувственную рецензию Л. К. Ильинского в «Библиографических листах Русского библиологического общества»39.
Исследователи недавнего времени были более придирчивы. А. А. Максимов отмечал: «В первые годы (после Октябрьской революции. - Г. М.) выходит целый ряд литературно-художественных альманахов, группирующих писателей несоветского и прямо антисоветского (эсеровского, меньшевистского, кадетского) направлений: „Мысль" (старая и новая), „Кольцо", „Стремнина", „Северные дни", журнал „Книжный угол"»40. Т. Давыдов, анализируя книготорговую библиографическую периодику Петрограда первых лет советской власти, рассматривает, в том числе, и журнал «Книжный угол»41, относя его к чисто книготорговым органам. Действительно, частное предприятие Виктора Ховина, книжный магазин «Книжный угол» (напротив здания цирка на стыке Караванной ул., д. 2 и наб. р. Фонтанки, д. 5), где также помещалось издательство «Очарованный странник» и букинистический отдел «Подвал филолога», - редкое явление для 1918 г., когда была прекращена частная книжная торговля. Тем не менее рассматривать журнал «Книжный угол» только как книготорговую библиографическую периодику мы бы не стали. 8 номеров журнала (1918. № 1-5; 1919. № 6; 1921. № 7; 1922. № 8) значительно шире по содержанию, чем чисто книготорговый орган, хотя и функцию подобного рода он, безусловно, выполняет. В нем содержится и торговая реклама, и перечень поступивших в продажу книг, но, тем не менее, критические разборы и статьи на самые разнообразные темы превалируют, и это позволяет относить этот журнал все-таки скорее к числу критико-библиографических. Упрекая журнал в неполноте информации о вышедшей книжной продукции издательств «Скорпион», «Мусагет», «Альциона», «Пантеон», «Союз молодежи», «Центрифуга» и др., Т. Давыдов, тем не
менее, делает вывод, что «и подобная библиография в те годы была все же полезна»42.
В 1918 г. была предпринята попытка издания своеобразного библиографического органа - газеты «Ирида» - «библиографического обозрения с вводными статьями на темы более общие»43. Редактором этой газеты был
А. Г. Фомин. Основную задачу издания он видел в том, чтобы «прийти на помощь обществу в его интересе к науке, литературе и искусству, облегчить работу культурно-просветительных организаций, знакомя их со всеми выдающимися явлениями в этих областях, со многими книжными новинками, с тем, что печатается в журналах»44. «Ирида» стала столь же недолговечной, как и многие начинания в этой области.
К числу критико-библиографических журналов относится и выходившая в 1921-1922 гг. в Петрограде «Летопись Дома литераторов» (вышло 9 номеров в 7 выпусках). Первые три ненумерованных выпуска печатались в 1921 г. на страницах журнала «Вестник литературы»45, затем журнал стал выходить в качестве самостоятельного издания. В подзаголовке журнала четко определено, что это «литературно-исследовательский и критико-библиографический журнал».
Во всех номерах «Летописи Дома литераторов» присутствовал отдел рецензий. В каждом номере помещались отзывы на 5-10 названий наиболее крупных и значимых книг, сборников; давались также обзоры печатной продукции отдельных издательств (например, издательства
З. Гржебина), новых литературных журналов.
Литературно-библиографическая деятельность «Вестника литературы» и «Летописи Дома литераторов» подверглась сокрушительной критике впоследствии с позиций советской журналистики. Их обвиняли в том, что они пытались «показной, декларативной „беспартийностью" прикрыть свою буржуазную сущность»46. «Общим для этих журналов, - писал А. А. Максимов в 1964 г., - была проповедь аполитизма, защита идеи независимости интеллигенции, уход от современности, а подчас и воинствующее отрицание ее, болезненно чуждое отношение к революционной борьбе и работе народа, непонимание сущности происходящих в стране событий»47. Такая оценка привела к тому, что анализ библиографического отдела «Летописи.» вообще никогда не проводился. А между тем количество отрецензированных на его страницах источников (в целом - около 600) заслуживает несомненно положительной оценки, а роль этого журнала в критико-библиографической составляющей литературной библиографии того времени весьма значительна.
«Буржуазной журналистике» противостояли новые советские критико-библиографические журналы «Книга и революция» и «Печать и революция».
Оба эти журнала детально изучены отечественными библиографоведами. В частности, журнал «Книга и революция» в целой серии работ рассмотрен Г. Н. Водкой (Швецовой-Вод-кой), ей же принадлежит и кандидатская диссертация, посвященная этому первому советскому критико-библиографическому журналу48. Тем не менее воссоздание целостной картины развития русской критико-библиографической периодики в 1917-1921 гг. было бы немыслимо без общего представления об этих журналах.
Еще в мае 1919 г. на I Всероссийском съезде по внешкольному образованию рассматривался вопрос об издании советского библиографического журнала для работников, ведущих политико-просветительную работу.
Новой попыткой создания критико-библиографического государственного органа, который бы анализировал всю книжную продукцию и давал ей критическую оценку, стала предлагавшаяся в декабре 1919 г. - марте 1920 г. реформа «Книжной летописи», которая, по сути, означала создание первого советского критико-библиографического журнала. В силу ряда причин проект не был осуществлен49.
В условиях Гражданской войны, а затем перехода страны «на социалистические рельсы» все настоятельнее требовалось создание «особого специального государственного органа, целью которого будет привести весь книжный материал в систему, следить за всей новой литературой и давать ей критическую оценку с точки зрения революционного социализма»50. Это и стало побудительным мотивом начала выхода в 1920 г. «Книги и революции».
Задачи этого ежемесячного журнала были изложены в редакционной статье к первому номеру: «Давая журналу название „Книга и революция", редакция имела в виду оттенить основную мысль, отраженную в этом понятии. Книга как символ науки, литературы, искусства, техники и жизни эпохи 1917-1920 гг., времени новой, свободной социалистической России. В наше поле зрения входит всякая книга, всякое издание по любому вопросу и явлению, - мы хотим исчерпать все, что напечатано в пределах указанных лет. Дорожа величайшей из всех мировых революций - нашей пролетарской революцией, мы должны дорожить возможностью подложить под духовный мир прошлого человека новый социалистический фундамент»51. Определяя свою программу, редколлегия журнала ставила задачу освещения с критических позиций всей
литературы по всем областям знания, вышедшей в России и в русском зарубежье с 1917 г. Наряду с критическими статьями предполагалось помещать сводные обзоры литературы, статьи и заметки по технике печатного дела, книжному и библиотечному делу и др. Журнал предназначался широким кругам интеллигенции, советским и партийным работникам, лекторам, агитаторам, библиотекарям, деятелям народного просвещения, всем руководителям чтения. Первый же номер журнала был одобрительно встречен рецензентами52. Критика и впоследствии пристально следила за выходом очередных номеров «Книги и революции» и отмечала и достоинства журнала, и его промахи, но в целом оценивала его положительно и выражала пожелания «процветания в общем и целом превосходного журнала»53. Высочайшую оценку получили первые пять номеров журнала и в «Казанском библиофиле»54.
В состав редколлегии журнала входили видный публицист и пропагандист, историк-марксист В. А. Быстрянский, заведующий Петроградским отделением Госиздата И. И. Ионов, историк общественного движения М. К. Лемке, с марта 1921 г. его сменил К. А. Федин. В журнале сотрудничали, в основном, представители определенных групп петроградской интеллигенции: члены группы левой профессуры55 -профессора и преподаватели вузов Петрограда (Я. Л. Барсков, С. Н. Валк, Н. С. Державин, Н. О. Лернер, О. Д. Хвольсон и др.); члены Научного общества марксистов (М. А. Сильвин, М. В. Серебряков, И. Д. Сосис, Я. М. Захер и др.); ведущие сотрудники Госиздата (И. Д. Галактионов, И. Р. Белопольский, И. И. Скворцов-Степанов); представители Петроградского института книговедения (И. С. Книжник-Ветров, А. И. Мале-ин); библиотечные деятели (О. Э. Вольценбург, Р. Л. Гольдарбейтер, С. И. Рагозина); писатели, критики, искусствоведы (Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов, Б. М. Эйхенбаум, В. А. Каверин и др.). В число сотрудников журнала входили и известные деятели, весьма далекие от марксизма -П. Витязев, Р. Иванов-Разумник, Н. Лосский. Ежегодные списки принимавших участие в работе журнала включали по 110-120 фамилий56. Столь разнородный состав авторов позволял журналу не только ориентироваться на позиции марксизма и, с подобной точки зрения, оценивать и происходящие в книжном мире события, и содержание отдельных произведений, но в ряде случаев в рецензиях и аннотациях «был налет объективизма», за что журнал впоследствии получал упреки советских книговедов57.
Участие столь представительной плеяды ученых и общественных деятелей в рецензи-
ровании, оценке и подготовке обзоров обеспечивало высокий уровень анализа книг, авторитетность оценок и пробуждало читательский интерес к самим рецензируемым произведениям. Стабильность издания и его продолжительность (по 1923 г. включительно), по сравнению со многими журналами тех лет, обеспечивались издательской базой столь авторитетного учреждения, как Петроградское отделение Госиздата.
Фактически все статьи, обзоры, рецензии, хроникальные заметки, публиковавшиеся в журнале, так или иначе затрагивали различные события и проблемы издательской, литературной, библиотечной жизни, комментировали и рецензировали широкий спектр общественно-политической литературы, начиная с 1917 г. Основное внимание уделялось книгам, посвященным актуальной проблематике: нэп, социалистические преобразования в стране; работам видных деятелей партии и государства. Наряду с ними начали появляться библиографические материалы по новым проблемам науки - о теории относительности, по воздухоплаванию и др. С неослабным интересом отслеживались события, происходившие в русском зарубежье, работы, опубликованные в «белой русской эмиграции».
Журнал состоял из нескольких разделов. В первом разделе - «Статьи» (с 1923 г. «Статьи и обзоры») - помещались объемные работы: статьи «От редакции», общетеоретические и программные статьи по вопросам идеологии и самого журнала, книжно-литературной жизни, полемические и юбилейные материалы, крупные критические и обзорные статьи. Если первоначально журнал в основном был критико-библиографическим и книговедческим изданием, то начиная с конца 1921 г. после прихода на пост редактора К. А. Федина журнал, особенно в этой своей части, все более приобретал литературоведческий уклон58.
В разделе «Рецензии», как правило, помещались небольшие публикации, содержащие критический отзыв о каком-либо произведении или группе родственных произведений59. В этом разделе, как ни в каком другом, присутствовал аспект рекомендательности. Только за 1920-1921 гг. в разделе «Рецензии» были помещены рецензии, аннотации и заметки о 1063 произведениях печати, в том числе о 994 книгах и брошюрах, 53 журналах, 12 продолжающихся изданиях. При этом 57 % отрецензированной литературы было издано в 1920 г.60
В небольшом отделе «Роясь в книгах» публиковались текстологические материалы и заметки библиофильского характера.
Ценные, сохранившие и по сей день свое
информационное значение, материалы помещались в разделе «Хроника», в котором публиковались постановления и решения по издательскому, библиографическому и библиотечному делу, сообщения о деятельности обществ и организаций, связанных с книжным делом, различных издательств. Зачастую приводились списки новинок того или иного издательства, прежде всего - Госиздата. Во многих номерах журнала присутствовали рубрики «Культурная жизнь в провинции», «На Западе». В целом информационная составляющая журнала была очень высокой и знакомила читателей с широким спектром событий в области культуры и особенно - книжного дела. Как отмечалось в берлинском журнале «Новая книга», «Книга и революция» «может служить живым свидетелем и настоящей энциклопедией духовной жизни нашего поколения в эпоху величайшей революции»61. Журнал пользовался большой популярностью среди чита-телей-интеллигентов и вполне соответствовал духу времени.
Вместе с тем журнал испытывал значительные затруднения в распространении, обусловленные общими для того времени условиями распространения изданий, и был экономически убыточным, что послужило одной из причин его закрытия. Не менее важной причиной следует признать и отсутствие упорядоченности в издании библиографических работ в самом Госиздате. Так, уже с середины 1921 г. Центральное правление Госиздата в Москве начало издавать журнал «Печать и революция», и Агитпропотдел ЦК РКП (б) настаивал на слиянии петроградского журнала «Книга и революция» с центральным «Печать и революция»62, но подобного объединения не произошло, и оба журнала продолжали самостоятельно выходить по 1923 г. до завершения издания «Книги и революции».
К числу упреков в адрес «Книги и революции» впоследствии прибавилось и то, что «кругозор журнала был сужен на местные петроградские проблемы и литературные силы»63.
Другой советский критико-библиографический журнал - «Печать и революция» - столь же детально изучен специалистами64, и поэтому, как и для «Книги и революции», далее приводится лишь самая общая характеристика журнала.
Подчеркивая принципиальную разницу двух этих критико-библиографических журналов, Н. И. Твардовская в свое время отмечала: «Критико-библиографические журналы „Книга и революция" и „Печать и революция" имели общие и отличительные черты. Существенное различие между ними выражалось в том, что „Печать и революция" имела углубленный критико-литературный уклон, а „Книга и рево-
люция". носила в основном информационнопропагандистский характер»65. Отметим справедливость этой оценки именно в тот период, за который мы рассматриваем эти журналы (1920-1921 гг.), и не будем относить ее к последующим годам66.
В «Печати и революции», прежде всего, давалась широкая критико-библиографическая информация о выходе в свет произведений русской классики, новой советской литературы различных литературных течений и группировок и произведений зарубежных писателей. По оценке М. Н. Куфаева, «Печать и революция» - «прекрасный строго научный и беспристрастный орган, тщательно следящий за всеми сколько-нибудь крупными явлениями текущей литературы.»67.
Уже с первого номера, вышедшего в июле 1921 г., было ясно, что это журнал нового, советского толка. Об этом свидетельствовал даже состав его редколлегии, куда входили А. В. Луначарский, Н. Л. Мещеряков, М. Н. Покровский,
В. П. Полонский68, И. И. Скворцов-Степанов. Журнал ставил своей задачей «не только отрецензировать литературу, но и переоценить ее, пересмотреть с новой, марксистской точки зрения»69, давать четкую партийную оценку выходящей литературы, разоблачать «идейное убожество эмигрантской печати»70. Обзоры этой печати обычно давал Н. Л. Мещеряков. Неоднократно подвергались критике и петроградские журналы «Вестник литературы» и «Летопись Дома литераторов» как издания интеллигенции, чуждой современным социалистическим преобразованиям71, проповедующие аполитичность литературы и искусства. Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, А. И. Елизарова, П. Н. Лепешинский, Ф. Я. Кон постоянно публиковали обзоры, отзывы и рецензии на многие выходившие произведения художественной литературы и литературоведения. Только за половину 1921 г. на страницах «Печати и революции» было опубликовано 312 рецензий и отзывов. Тональность их была иной, чем в «Книге и революции»: они содержали принципиальную партийную позицию и четко выраженные идейно-эстетические критерии на основе социалистической идеологии.
Постоянными авторами журнала были сотрудники секции литературы и искусства Социалистической академии (В. Переверзев, В. Фриче, А. А. Сидоров, Лебедев-Полянский). Среди рецензентов были Д. Фурманов, Н. Асеев, Семашко, А. А. Федоров-Давыдов и немало других работников науки, культуры, искусства, общественных и политических деятелей. С. Д. Балухатый, отметив, что «Печать и революция» был одним из первых «советских толстых журналов», под-
черкивал, что этот «историко-литературный и критико-библиографический журнал долгие годы был конденсатором крупнейших литературных сил»72.
Журнал в первом номере состоял из трех основных отделов: «Статьи и обзоры», «Отзывы о книгах» и «Хроника». В первом отделе отчетливо просматривался книгоиздательский, полиграфический уклон, и он, по сути, имел издательско-библиографическую специфику, полностью отражавшую выделенную в подзаголовке -«Журнал критики и библиографии». Со второго номера были введены отделы «Издательское и печатное дело» и «Заметки о журналах», а первый отдел начал приобретать публицистический и литературоведческий характер.
Выход журнала не был незамечен критикой. Один из первых откликов был напечатан в «Красной нови». А. Воронский назвал появление этого журнала «целым литературным со-бытием»73. Н. Авдеев в «Народном хозяйстве» отмечал: «.первая книга журнала „Печать и революция" производит хорошее впечатление как своим содержанием, так и внешним видом (хорошая бумага, отчетливая печать, хорошие иллюстрации), и потому появление ее можно только приветствовать»74. Однако были и настороженные отзывы. «Полтора века, - писал
Н.В.Здобнов в журнале„Сибирские огни" -русские библиографы не могут найти такой тип журнала, который, оставаясь специально библиографическим, в то же время был бы интересен и нужен широким кругам читателей. Большей частью ставились настолько широкие задачи, что библиография в собственном смысле слова отходила на задний план или даже совершенно исчезала. Это были журналы скорее историко-литературные, чем библиографические»75. «Печать и революция», по мнению Здобно-ва, «открывает слишком широкие ворота для вхождения в журнал материалов по обширным вопросам, непосредственно к книжному делу не относящихся и могущих, как в прежних библиографических журналах, убить основную задачу»76. В своей оценке Здобнов исходил из объявленной в подзаголовке направленности журнала, где отчетливо было указано на то, что этот журнал имел отношение к «библиографии», и «критика» в нем, по его мнению, также должна быть напрямую связана с библиографией. При этом он указывал на не соответствующие профилю журнала статьи П. С. Когана о А. А. Блоке и А. В. Луначарского о коммунистической драматургии («более уместны в общелитературном журнале») и обзорные статьи Н. Л. Мещерякова и А. Воронского об эмигрантской литературе («превращены в публицистические заметки»)77.
В итоге тот же Здобнов признавал, что «„Печать и революция" - лучший из русских журналов, посвященный вопросам книговедения»78.
В третьем номере «Печати и революции» была опубликована программа журнала, предполагавшая энциклопедизм проблематики теоретической части и универсализм критико-библиографических отделов:
1. Теория и история литературы. Литературная критика. Материалы и документы по истории печати.
2. Искусство, связанное с печатным станком (литография, гравюра, офорт, книжная графика).
3. История книги. Библиотековедение. Книга как объект изучения.
4. Письма из-за границы. Современное состояние европейских литератур в связи с великой революцией.
5. Письма из провинции и федеративных республик.
6. Обзоры. Систематические книжные обозрения по отдельным вопросам, циклам и отраслям знания.
7. Отзывы о книгах. Систематическая оценка по всем отраслям знания русской и иностранной литературы, вышедшей со времени Октябрьской революции.
8. Издательское и печатное дело. Теория и практика печатного искусства. Вопросы организации печатного дела в РСФСР.
9. Каталоги и указатели.
10. Положение литературного труда в СССР.
11. Литературная хроника, факты, рисующие современное состояние книжного дела в СССР и за границей. Литературная жизнь в России и на Западе. Литературные новинки.
12. Законодательство о печати79.
Эта программа подчеркивала, что «Печать и революция» - «журнал критико-библиографический, но совсем не в таком виде, в каком мы привыкли видеть специальные такие журналы»80. «Не библиография в собственном смысле слова, не отвлеченное аннотирование выходящей литературы. а соотнесение всех проблем вставших перед советской печатью, с революцией, строительством новой жизни»81.
Общее направление журнала, сформулированное А. В. Луначарским в первом же номере журнала в статье «Свобода книги и революция», оставалось неизменным на протяжении всего выхода журнала до 1930 г.: «Слово есть оружие, и совершенно также, как революционная власть, не может допустить существование револьверов и пулеметов у всякого встречного и поперечного, ибо этот самый встречный и поперечный часто есть злейший враг; так же государство не может допустить свободы печатной
пропаганды»82. Эти слова стали не только кредо журнала «Печать и революция», но символизировали отношение новой власти к литературе, искусству, книжному и библиотечному делу в целом, провозглашали активное внедрение марксизма в науку и культуру.
Материалы, помещенные в 1-м номере журнала, подробно освещали положение дел, сложившееся в книгоиздательском деле страны к середине 1921 г., и информировали о состоянии и перспективах Госиздата - его продукции и материально-технической базе83.
Уже с первых номеров на страницах «Печати и революции» разворачивается модная в те годы полемика о «формальном методе» в литературе84, намечается исследование проблем методологии литературоведения, постепенно приобретавшее главенствующую роль в журнале85, который, как справедливо отмечено Н. Г. Чагиной, постепенно превращался «в специальный журнал по литературоведению и искусству»86. Это же мнение разделяет и Г. Н. Швецова-Водка, указавшая, что «Печать и революция» «имел значительный литературоведческий и искусствоведческий уклон, который с течением времени все более увеличивался и завершился превращением журнала в „специальный", отраслевой орган, утративший былую энциклопедичность»87.
Оценивая роль журнала, исследователи впоследствии отмечали: «„Печати и революции" принадлежит немалая заслуга в разработке основ советского книгоиздательского дела, в определении основных идеологических задач советского книгоиздания»88. По словам ответственного редактора журнала В. П. Полонского, материалы, опубликованные в «Печати и революции», «являются живой историей истекшей литературной эпохи»89.
Наряду с центральными критико-библиографическими журналами, ставившими своими задачами всестороннее освещение книжного дела и ознакомление читателей с современной литературой, в рассматриваемый период возникают подобные издания и в нестоличных городах. Среди них можно отметить, по словам М. А. Годкевича, «первую ласточку красной украинской библиографии»90 - «Голос друку», выпущенный в 1921 г. Украинским государственным издательством.
В конце 1920 г. в Енисейском губернском агентстве «Центропечать» вышел «литературный листок» «К свету!». В редакционной статье «Книга - меч, разящий тьму» излагались цели журнала: «1) осведомлять широкие трудовые слои о выходящих в Советской Республике книгах; 2) привлекать их к пользованию книгой как
могучим просветительным орудием; 3) указывать, где можно достать книгу, и 4) сообщать, что делается в мире литературы и науки»91. Как видим, предполагалось издание комплексного журнала, обладающего, наряду с критико-библиографическими, рекомендательными и издательско-книготорговыми функциями. Как и многие другие периодические издания этого времени, журнал на этом номере прекратил свое существование.
Уникальным явлением своего времени стал первый зарубежный русский послереволюционный критико-библиографический журнал «Русская книга» («Новая русская книга»), выходивший в 1921-1923 гг. в Берлине. Это был комплексный журнал, объединивший на своих страницах критико-библиографическую и учетно-регистрационную части, а также текущий биобиблиографиче-ский словарь92. Подобного продолжающегося издания до тех пор русская библиография не знала. Чрезвычайно велико было общественное значение этого журнала, которое определялось двумя основными моментами. С одной стороны, территориальный разрыв русской эмиграции с родиной в этот период не означал полного отрыва от культурных и литературных традиций, скорее, наоборот, вызывал пристальное внимание ко всем событиям в Советской России. В первое время в среде эмигрантов существовало довольно стойкое убеждение во временном характере новой власти, ее скором, неизбежном падении, и возможном возвращении в Россию. С другой стороны, представлялось важным связать воедино разрозненные очаги русской зарубежной культуры, невольно оказавшиеся за пределами России. Обе эти задачи успешно решал указанный журнал, издателем которого был профессор международного права, литературный критик, библиограф А. С. Ящен-ко93. В 1921-1923 гг. А. С. Ященко стал одной из центральных фигур берлинской русской литературной жизни94, а журнал «Русская книга», выходивший в 1921 г. при крупнейшем тогда в Берлине русском книжном магазине «Москва», принадлежавшем А. С. Гладиеву, (9 номеров) и в 1922-1923 гг. - под заглавием «Новая русская книга» в издательстве И. П. Ла-дыжникова - (18 номеров), до сих пор сохранил свое справочное значение. «Русская книга» («Новая русская книга»), будучи достаточно стабильным журналом, выходившим продолжительное время (в этой своей стабильности он может сравняться с советскими журналами «Книга и революция» (1920-1923) и «Печать и революция» (1921-1930)), в отли-
чие от всех позднейших библиографических журналов, был проникнут идеей единства русской культуры «поверх барьеров». Журнал получил широкий доступ в Советскую Россию и был чрезвычайно популярен95.
Как выяснилось совсем недавно, информационное значение журнала А. С. Ященко использовалось не только в целях единения русской культуры96. В сборнике документов «Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД, январь 1922 - декабрь 1936» приводятся документы, подтверждающие, что инициатива высылки видных представителей российских ученых и интеллигенции (своего рода формировании состава знаменитого «философского парохода») принадлежала В. И. Ленину, который писал И. В. Сталину:
К вопросу о высылке из России. <.> Делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже. Арестовать несколько сот и без объявления мотивов выезжайте, господа!
Всех авторов «Дома литераторов», питерской «Мысли», Харьков обшарить, мы его не знаем, это для нас «заграница». <.>
Обратите внимание на литераторов в Питере (адреса, «Нов. Русская книга» № 4, 1922 г.
С. 37) и на список частных издательств (стр. 29)
С коммунистическим] прив[етом] Ленин7.
* * *
Подведем некоторые итоги издания критико-библиографической периодики в 19171921 гг.
Создание и бурный рост библиографической периодики, как и периодики вообще, всегда находится в непосредственной связи с революционными событиями, оживлением общественной жизни, поскольку именно периодика обеспечивает наиболее быстрый и активный отклик на все события общественной жизни. Дореволюционные библиографические журналы, продолжавшие выходить после октября 1917 г., имели или скрыто враждебный, или явно антисоветский (антибольшевистский) характер, и в 1918 г. они прекратили свое существование. В первое послереволюционное пятилетие мы наблюдаем многочисленные попытки издания библиографической периодики самых различных типов и видов, от бюллетеней, листков, содержащих информацию о литературе, рекомендующих ее с различных политических платформ, до серьезных критико-библиографических журналов, посвященных теоретическим и практическим проблемам библиографии.
Бурное развитие библиографической жур-
налистики в 1917-1921 гг. - явление неслучайное. В основе своей оно опирается на стремление приобщить широкие массы к источникам культуры, всемерно популяризировать книжную продукцию, отразившую коренные преобразования в политической, экономической и культурной жизни Советской России.
Характерной чертой библиографической периодики рассматриваемого периода, особенно начиная с 1920 г., стала разносторонность, многоаспектность проблем, связанных с производством, распространением, использованием и изучением книги.
Период 1917-1921 гг. можно со всеми основаниями считать периодом зарождения и становления будущей системы периодических библиографических изданий страны. В этот период складывались их основные принципы и формы, проверялась жизненность данных периодических изданий и соответствие их потребностям нового социалистического общества.
Проблемы становления библиографической журналистики в первое послереволюционное пятилетие имеют важное значение для глубокого понимания истории русской библиографии этого отрезка времени.
Примечания
1 Машкова М. В. История русской библиографии начала XX в. (до октября 1917 г.). М., 1969. С. 373-391.
2 Водка Г. Н. Состояние и основные направления развития библиографической периодики в первые годы Советской власти (1917-1924 гг.) // Сборник аспирантских работ / ЛГИК. Л., 1978. Вып. 2, ч. 1. С. 10.
3 Бугрова О. Л. Становление и развитие, советской библиографической журналистики в 1917-1929 гг.: автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1982. С. 9.
4 История создания «Библиографических известий» в полном объеме воссоздана отечественными учеными. См.: Машкова М. В. Указ. соч. С. 418-420; Тарасенко И. Н. Журнал «Библиографические известия» и его роль в становлении советского книговедения // Книга: исслед. и материалы. 1978. Сб. 37. С. 127-151; Рожнова В. И. Развитие отечественного библиографоведения на страницах журнала «Библиографические известия» (1913-1927, 1929 гг.): автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1986. 16 с.; и др.
5 Библиогр. изв. 1913. № 1. С. 1.
6 Цит. по: Машкова М. В. Указ. соч. С. 420.
7 Орлов Н. Н. Очерк деятельности Русского библиографического общества при Московском университете за 1917-1925 гг. // Библ. обозрение. 1926. Кн. 1/2. С. 163.
8 Беспалова Э. К. Главный лозунг - «чистота типа» // Совет. библиогр. 1983. № 1. С. 50.
9 Здобнов Н. В. [Рец. на]: «Печать и Революция»: журн. критики и библиогр. ... // Сиб. огни. 1922. № 1, март-апр. С. 170-171.
10 В этом плане никак нельзя согласиться с Н. И. Васьковой, которая отмечала, что журнал «объединял представителей одного теоретического направления» (Васькова Н. И., Б. С. Боднарский и Русское библиографическое общество // Книга: исслед. и материалы. 1989. Сб. 59. С. 112).
11 Тарасенко И. Н. Указ. соч. С. 131.
12 Из истории советского книговедения: переписка Б. С. Боднарского и А. Г. Фомина / публ. М. Д. Эльзона // Книга: исслед. и материалы. 1975. Сб. 34. С. 101.
13 Библиогр. изв. 1917. № 3/4. С. 157-160.
14 Там же. 1922. № 1/4. С. 53-54.
15 Там же. 1925. № 1/4. С. 255-256.
16 Библиография русской библиографии: указ. библиогр. пособий / сост. С. Н. Котломанова и др.; науч. ред. Г. В. Михеева. СПб., 2000. Ч. 1: 1917-1921 гг. С. 19.
17 ОР РГБ. Ф. 573. Карт. 2. Ед. хр. 27. Л. 2.
18 Берков П. Н. Б. С. Боднарский как ученый и общественный деятель // Заслуженный деятель науки Б. С. Боднарский: ст. о его деятельности и список тр. / под ред. Ю. И. Масанова. М., 1963. С. 10.
19 Орлов Н. Н. 35-летие Русского библиографического общества при Московском университете // Библиогр. изв. 1924. № 1/4. С. 27.
20 Дерунов К. Н. Избранное. М., 1972. С. 32.
21 Берков П. Н. Боднарский как ученый и общественный деятель // Совет. библиогр. 1957. № 46. С. 54.
22 Библиологический сборник: изд. Рус. библиол. о-ва. Пг., 1915. Т. 1, вып. 1: Русская библиографическая организация. С. 28.
23 Зленко Г. Д. Одно из первых в России // Совет. библиогр. 1981. № 4. С. 54. По данным А. А. Поповой, «Известия Одесского библиографического общества» продолжали выходить и в 1917 г. В типографии «Техник» в этот год был напечатан 5-й том (выпуски 3/4 и 5/6). (Попова А. А. Периодические издания по библиографии (1917-1927). М., 1929. С. 24). В действительности, в 1917 г. вышел один номер 5-го тома «Известий» (вып. 3/6 за 1916 г.). Из числа библиографических материалов в нем был представлен список печатных трудов Л. С. Мацеевича, составленный Л. А. Чижиковым (около 100 названий книг и статей по русской истории и богословию за 1870-1914 гг.), и указатель содержания «Известий.» за 1916 г. Все остальные материалы выпуска были литературно-критического характера.
24 Журнал «Казанский библиофил», издаваемый Библиографическим кружком, обратил на себя внимание отечественных книговедов. Наиболее последовательно его состав рассматривался в работах О. Л. Бугровой (Бугрова О. Л. «Казанский библиофил» // Совет. библиогр. 1985. № 2. С. 65-71; Ее же. Становление и развитие библиографической журналистики в Поволжье // Краеведческие библиотечно-библиографические ресурсы Куйбышевской области и их рациональное использование: тез. докл. обл. науч. конф. (окт. 1985 г.). Куйбышев, 1985. С. 54-59).
25 Берков П. Н. История советского библиофильства (1917-1967). М., 1983. С. 157.
26 Казан. библиофил. С. 117.
27 Бугрова О. Л. Становление и развитие библиогра-
фической журналистики. С. 54. Похожая оценка была высказана позднее В. Аристовым и H. Ермолаевой, которые отмечали, что «это первый и единственный периферийный журнал в 20-е гг., полностью посвященный книге; уже один этот факт говорит о его значении в развитии советского книговедения» (Аристов В., Ермолаева H. Все началось с путеводителя.: поиски лит. и ист. Казань, 1975. С. 163).
28 [Смирницкий Б. И.] От редакции II Казан. библиофил. 1921. № 1. С. 1-2. Подп.: Bis.
29 Бюл. Казан. отд-ния Гос. изд-ва. 1921. № 1. С. 3.
30 РО ИРЛИ. Ф. 568. Оп. 1. Ед. хр. 9. Л. 65, 75.
31 Машкова М. В. Указ. соч. С. 3S7.
32 Там же. С. 3SS.
33 Подробно о периодичности издания см.: Попова А. А. Указ. соч. С. 6.
34 Водка Г. H. Состояние и основные направления развития. С. б.
35 От редакции II Бюл. лит. и жизни. 1923. Кн. 1. С. 1.
36 От редакции II Кн. угол. 191S. № 2. С. 2.
37 Там же. С. 2-4; № 3. С. 2-5.
38 Там же. № 4. С. 1-2; № 5. С. 1-4.
39 Библиогр. листы Рус. библиол. о-ва. 1922. № 1. С. 24.
40 Максимов А. А. Советская журналистика 20-х гг.: крат. очерк журн. периодики. Л., 1964. С. 2S.
41 Давыдов Т. Первые шаги: из истории книготорговой библиогр. в Петрограде-Ленинграде 191S-1924 гг. II Кн. торговля. 19S2. Вып. 9. С. 210-211.
42 Там же. С. 211.
43 Hовая газ. 191S. 15 июля.
44 Ирида. 191S. № 1. С. 1-2.
45 «Вестник литературы» уже в тот период подвергался критике сторонниками новой социалистической идеологии. В частности, славяновед, будущий академик АH СССР H. С. Державин в статье «Литературный разброд» в «Книге и революции» (1921. № 10I11), отметив, что цель журнала «Вестник литературы» «сводится к литературной информации», назвал его «литературным архивом», «литературною живою стариною», «не выходящим из рамок дореволюционной литературы» и совершенно не уделявшим внимания таким явлениям, как «пролетарская культура» и изданиям «Библиотеки Пролеткульта» (с. 21). Впоследствии оценки были еще более жесткими: «Из всех литературных журналов, возникших в первые годы революции, наиболее воинствующим в своем неприятии новой социальной действительности был литературно-критический ежемесячник „Вестник литературы", выходивший. в Петрограде в 191S-1922 гг.» (Максимов А. А. Указ. соч. С. 29).
46 Максимов А. А. Указ. соч. С. 28.
47 Там же. С. 29.
48 Водка Г. H. Из истории журнала «Книга и революция» II Тр. ЛГИК. 1972. Т. 24. С. 72-94; Ее же. «Книга и революция» - первый советский критико-библиографический журнал II Совет. библиогр. 1972. № 4. С. 49-5S; Ее же. Состояние и основные направления развития библиографической периодики в первые годы Советской власти (1917-1924 гг.) II Сборник аспирантских работ I ЛГИК. Л., 1972. Вып. 2, ч. 1. С. 14-15; Ее же. Критико-библиографиче-
ский журнал «Книга и революция» (1920-1923 гг.) и его роль в становлении советской библиографии: автореф. дис. . канд. пед. наук. Л., 1972. 25 с.; Ее же. Формы публикаций в критико-библиографической периодике: (на примере первого совет. крит.-библиогр. журн. «Кн. и революция») II Библиография на страницах периодических изданий. Л., 1976. С. 117-135.
49 О плане кардинальной реорганизации «Книжной летописи» см. подробнее: Михеева Г. В. История русской библиографии (февраль 1917-1921 гг.). СПб., 2006. Ч. 1. С. 60-61. См. также: Мартынов И. Ф. Советские книговедческие. II В мире кн. 1967. № 7. С. 46.
50 Цит. по: Водка Г. H. «Книга и революция» - первый советский критико-библиографический журнал. С. 50.
51 От редакции II Кн. и революция. 1920. № 1. С. 1.
52 Петрогр. правда. 1920. 10 авг. С. 3; Худож. слово. 1920. № 2. С. 67-68; Грядущее. 1920. № 9I10. С. 23-24; Изв. Петрогр. Совета р. и кр. депутатов. 1920. 26 окт., 24 нояб.; Казан. библиофил. 1921. № 1. С. 61-62.
53 Творчество. 1920. № 7I10. С. 50-51.
54 Казан. библиофил. 1921. № 1. С. 61 -62. Подп.: Bis.
55 Об этой группе подробнее см.: Шилов Л. А. Группа петроградской левой профессуры (1921-1923 гг.) II Вестн. ЛГУ. 1967. № 20. Сер. истории, яз., лит. Вып. 4. С. 27-3S.
56 Белая Г. А. «Печать и революция» II Очерки истории русской советской журналистики, 1917-1932. М., 1966. С. 246.
57 См. например: Водка Г. H. «Книга и революция» -первый советский критико-библиографический журнал. С. 51.
58 Об этом также пишет и Э. В. Гольцева в статье «„Книга и революция" (1920-1923)» (Совет. библиогр. 19S0. № б. С. 56-57).
59 За три года издания журнала было напечатано более 2200 отзывов о книгах и 165 статей на самые различные темы («Книга и революция» (1920-1923) II Hовая кн. 1923. № 3I4 (SI9). С. 19. Подп.: А. Г. М.).
60 Водка Г. H. Из истории журнала «Книга и революция». С. 72.
61 Hовая кн. 1923. № 3I4 (SI9). С. 20.
62 Об этом подробнее см.: Водка Г. H. «Книга и революция» - первый советский критико-библиографический журнал. С. 57-58.
63 Гольцева Э. В. Вопросы книгоиздательского дела в журнале «Печать и революция» II Книга: исслед. и материалы. 1969. Вып. 19. С. 124.
64 Максимов А. А. Из истории первых «толстых» советских журналов (1921-1925) II Уч. зап. ЛГУ. 1957. № 245. Сер. филол. наук. Вып. 43. С. 70-89; Белая Г. А. «Печать и революция» II Очерки истории русской советской журналистики, 1917-1932. М., 1966. С. 245-27S; Дикушина H. И. Журналистика и критика 20-х гг. II История русской советской литературы: в 4 т. М., 1967. Т. 1. С. 617-658; Гольцева Э. В. Журнал «Печать и революция» 1921-1930 гг. (с учетом книговедческого аспекта): автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1970. 15 с.; и др.
65 Твардовская H. И. Библиография художественной
литературы на страницах советских критико-библиографических и рекомендательных журналов 20-х гг.: автореф. дис. ... канд. пед. наук. М., 1970. С. 21.
66 Как известно, один журнал «Книга и революция» издавался в 1920-1923 гг., другой с таким же названием в 1929-1930 гг.; «Печать и революция» выходила без перерыва в 1921-1930 гг.
67 Куфаев М. Н. Предмет и границы библиографии и принципы ее методологии // Библиографическое дело: сб. / под ред. Н. Ф. Яницкого. М.; Л., 1927. С. 40.
68 Ответственный редактор журнала «Печать и революция» В. П. Полонский (псевдоним В. П. Гусина) в то время руководил литературно-издательским отделом ПУРа.
69 Белая Г. А. Указ. соч. С. 247.
70 Максимов А. А. Указ. соч. С. 58.
71 См., например: Полонский В. Заметки о журналах // Печать и революция. 1921. № 3. С. 290.
72 Балухатый С. Д. Литературный и искусствоведческий журнал за годы революции (1917-1932) // Периодика по литературе и искусству за годы революции, 1917-1932 / сост. К. Д. Муратова. Л., 1933. С. 9. (Литературная библиография; т. 2).
73 Крас. новь. 1921. Кн. 3. С. 360.
74 Нар. хозяйство. 1921. № 8/9. С. 241.
75 Сиб. огни. 1922. № 1. С. 170.
76 Там же. С. 171.
77 Там же.
78 Там же. С. 172.
79 Печать и революция. 1921. № 3. С. 2-3.
80 Правда. 1922. 19 апр.
81 Белая Г. А. Указ. соч. С. 252.
82 Луначарский А. В. Свобода книги и революция // Печать и революция. 1921. Кн. 1. С. 7.
83 Полонский В. П. Очередная задача Государственного издательства // Там же. 1921. № 1. С. 14-18.
84 Об этом подробно см.: Неживой Е. С. Проблемы методологии советского литературоведения на страницах журнала «Печать и революция» (1921-1930 гг.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1972. 24 с.
85 Не ставя своей целью освещать весь период суще-
ствования «Печати и революции» (это тщательно и вдумчиво сделано в указанной работе Г. А. Белой), сосредоточимся только на первом годе выхода журнала.
86 Чагина Н. Г. Библиография в первые годы Советской власти и в период восстановления народного хозяйства (1917-1929 гг.) // Библиография: общий курс: [учеб.]. М., 1981. С. 196.
87 Водка Г. Н. Состояние и основные направления развития. С. 17.
88 Гольцева Э. В. Вопросы книгоиздательского дела. С. 126.
89 Полонский В. П. На литературные темы: избр. ст. М., 1968. С. 167.
90 Годкевич М. А. Организация библиографической работы на Украине // Библиография в СССР и книжные палаты. Харків, 1928. С. 98.
91 Цит. по: Водка Г. Н. Состояние и основные направления развития. С. 19.
92 Подробно о журнале см.: Михеева Г. В. Журнал А. С. Ященко «Русская книга» («Новая русская книга») // Книга: исслед. и материалы. 1992. Сб. 64. С. 99-114.
93 Об А. С. Ященко подробно, кроме указанной статьи в сборнике «Книга: исслед. и материалы», см. также: Михеева Г. В. Ященко Александр Семенович // Библиотечная энциклопедия. М., 2007. С. 1214.
94 Об этом подробно см.: Русский Берлин, 1921-1923. Париж, 1983. С. 9-67.
95 Перечислим только советские журналы, в которых «Русская книга» («Новая русская книга») получила в тот период отзывы: «Библиографические листы Русского библиологического общества», «Книга и революция», «Печать и революция», «Новая книга», «Казанский библиофил», «Летопись Дома литераторов», «Литературные записки», «Вестник литературы», «Новая Россия». Подробно о всех отзывах советской печати на этот журнал см.: Михеева Г. В. Журнал А. С. Ященко. С. 101-112.
96 Автор приносит благодарность проф. П. Н. Базанову, обратившему внимание на приводимые данные.
97 Цит. по: Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД, январь 1922 - декабрь 1936. М., 2003. С. 784.
