CC BY
12
Самойлов Сергей Фёдорович
доктор философских наук, профессор, Краснодарский университет МВД России (тел.: +78612583516)
Критика метафизики научно-философским мировоззрением как предмет культурологической
метатеории
В статье делаются основные выводы, следующие из развиваемой автором концепции культурологической метатеории применительно к решению проблемы соотношения научного и философского сознания. Рассматриваются условия, при которых критика метафизики станет средством гармонизации отношений между основными формами человеческого духа.
Ключевые слова: метафизика, научное мышление, философия, критика метафизики, мировоззрение, философия науки, культурологическая метатеория, установки сознания.
S.F. Samoilov, Doctor of Philosophy, Professor, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583516.
Criticism of metaphysics by the scientific-philosophical world outlook as an object of culturological metatheory
The article makes the main conclusions following from the concept of culturological metatheory developed by the author with reference to the solution of the problem of the correlation between scientific and philosophical consciousness. The conditions under which criticism of metaphysics become a means of harmonizing relations between the basic forms of the human spirit are considered.
Key words: metaphysics, scientific thinking, philosophy, criticism of metaphysics, world outlook, philosophy of science, culturological metatheory, attitudes of consciousness.
Критика идеалистической философии или метафизики является феноменом, сопровождающим научную мысль на всем протяжении ее развития. При этом саму метафизику не следует рассматривать как нечто абсолютно несовместимое с научным мышлением. Во многом данное обстоятельство обусловлено тем, что выдвигаемые философами науки различных эпох утверждения, призванные заменить метафизические положения, позднее сами признавались метафизическими. Так, уже на заре научного сознания Аристотель подверг критике утверждение о независимом от вещей существовании мира идей и признал последнее в качестве цели развития природных процессов. Затем один из родоначальников новоевропейской научной методологии Ф. Бэкон отверг телеологизм Аристотеля и выдвинул принцип детерминизма в качестве основного принципа научного познания. Понятие причины, лежащее в основании детерминизма, было отвергнуто представителями второго позитивизма Р. Авенариусом и Э. Махом как метафизическое. Отстаиваемая ими
дескриптивная интерпретация научного знания была признана К. Поппером односторонней и заменена фальсификационистской интерпретацией, признавшей опровержимость теорий главным критерием разграничения науки и метафизики [1].
Стремление к преодолению метафизического способа мышления, характерного для научного сознания на всем протяжении его существования, позволяет признать борьбу с метафизикой важнейшим средством пробуждения самосознания науки. Подобно тому, как индивид обретает способность к самосознанию, противопоставляя себя другим индивидам, различные формы общественного сознания, в том числе и наука, приходят к пониманию своей самобытности путем отрицания способов отношения к действительности, свойственным другим формам духовной культуры. Для осуществления самоидентификации науки особое значение имеет ее самопротивопоставление метафизике. Во многом это обусловлено тем, что метафизика представляет собой разновидность философского сознания,
165
тогда как философия в целом теоретически и генетически близка научному мышлению.
Эта близость носит не только исторический характер, но и выражается в непосредственном присутствии ряда приемов метафизического способа мышления в теоретической науке и научно ориентированном мировоззрении. Обнаружение, критика и трансформация этих приемов позволяют научному сознанию переходить на все новые уровни рефлексии и выдвигать новые интерпретации характера научного познания. Специфика научного сознания состоит в том, что оно также, как и философское сознание, будучи глубоко теоретичным, ориентировано не на установление сущности тех или иных явлений, а на объяснение закономерностей их функционирования. Объясняющая способность, присутствующая и в других формах человеческого духа, например в мифе, религии и философии, находит в науке наиболее адекватное выражение.
Естественно, что объяснение как основная установка научного сознания не могло сохраниться на протяжении столетий в неизменном виде. Оно постоянно корректировалось и потому каждый раз нуждалось в обосновании, которое неизбежно затрагивало проблему соотношения науки и метафизики. Таким образом, критика метафизики научным мышлением всегда осуществлялась на основании определенной интерпретации научного объяснения. Будучи проявлением самосознания науки, критика метафизики направлена как во вне, так и внутрь научного сознания. В последнем случае она связана с выявлением остатков метафизического способа мышления, свойственных предшествующим видам объяснения, и с определением новых критериев научности. Но стремление к изживанию метафизики внутри себя неизбежно приводит научное сознание к критике метафизики в целом. При этом следует учитывать, что метафизика может принимать образ религиозной философии и спекулятивной теологии. Тем самым научное сознание, критикуя метафизику, вступает в определенное противоречие не только с философией, но и с религией.
Критика метафизики, какую бы форму она ни принимала, приводит к переходу научного сознания на качественно новые уровни понимания, что, однако, не отменяет его главной задачи познания природного и социального мира. Так, осуществляя программу очищения знания от метафизических высказываний, на-
учное сознание проводит проверку теорий, которая становится возможной только благодаря наличию теории, объясняющей возникновение теорий. Именно с ее помощью научное сознание определяет соответствие той или иной теоретической конструкции критериям научности. Эта способность науки к критике, а не только к выдвижению теорий может быть названа мета-теоретической способностью. Впервые со всей очевидностью она была выявлена И. Кантом в его работе «Критика чистого разума». Но свое наивысшее развитие метатеоретическая способность научного мышления получила в философии науки, поставившей перед собой задачу определения природы научного знания, его основных целей и закономерностей развития.
Особое значение имеет статус философии науки: несмотря на свое название, данный раздел знания следует отнести к результату действия научного, а не философского сознания. Во многом это обусловлено тем, что философы науки являются профессиональными учеными, их построения принадлежат к позитивистской традиции, на протяжении двух столетий отстаивающей интересы науки. Принадлежность философии науки к научному, а не философскому сознанию, с одной стороны, способствует сохранению подлинно научного отношения к действительности, но с другой - приводит к обострению взаимоотношений науки с другими формами общественного сознания. Поэтому возникает потребность в создании особой метатеоретической дисциплины, способной занять нейтральную позицию по отношению к религиозному, научному и философскому способам теоретизирования. Философия науки не может претендовать на роль такой универсальной метатеории, поскольку признает в качестве подлинных теорий только научные теории.
Редукция теоретического знания к научным теориям приводит философию науки и научное сознание в целом к односторонности в критике метафизики. В частности, критиками не учитывается роль ценностных ориентиров в организации научного познания, не сознается ограниченность возможностей научного объяснения, а также уделяется мало внимания культурно-исторической обусловленности науки. В связи с указанными ограничениями научной метатеории возникает потребность в создании мета-теоретической концепции, которая опиралась бы на рефлексию не только над научными, но и над философскими теориями, а также над религиозными доктринами. Только при этих
166
условиях критика метафизики предстала бы не в качестве преодоления заблуждений научного разума, обусловленных культурно-историческими обстоятельствами, но в качестве средства пробуждения самосознания науки и гармонизации отношений между основными формами человеческого духа [2].
На роль концепции, учитывающей указанные выше моменты, претендует так называемая культурологическая метатеория, с позиции которой изложена критика метафизического мышления в предлагаемой работе. Специфика культурологической метатеории заключается в том, что она исходит не только из расширенного понимания теоретической способности, признавая наличие последней у религии и философии, но и устанавливает ее источник. В качестве источника теоретического знания культурологическая метатеория признает категории или универсалии культуры, под которыми понимаются представления о пространстве, времени, соотношении между частью и целым, чувственном и сверхчувственном и т.д., свойственные человечеству на любом этапе его развития и составляющие главное условие осуществления любой практической и интеллектуальной деятельности.
Категории культуры, будучи достаточно аморфными образованиями, в процессе дифференциации познавательной способности человека и выделения в ней различных способов отношения к действительности постепенно трансформируются в религиозные догматы, философские концепции и научные теории. Из этого следует, что в отличие от религиозного, философского и научного знания, рассматривающих продукты своей деятельности в качестве результата непосредственного взаимодействия с внешним миром, культурологическая метатеория расценивает любого рода теоретизирование как итог углубления рефлексии человеческого духа над способом мышления, свойственным определенной культуре [3].
И действительно, научное описание какого-либо процесса в реальном природном или социальном мире исходит из предпонимания пространства, времени, взаимосвязи части и целого, которые в различных культурах трактуются по-разному, несмотря на все попытки научного сознания свести из одной «общепризнанной» интерпретации. В качестве примера можно указать на то обстоятельство, что в социокультурной философии математики принято выделять национальные стили математического
мышления. В свою очередь причину различия в характере таких противоположных философских картин мира, как античная и индо-буддистская, следует искать в различии интерпретаций категорий культуры: единое и многое, бытие, ничто. Тем самым процесс религиозного, философского или научного познания не следует рассматривать в качестве «чистого» обращения к действительности, в нем всегда присутствует момент рационализации, культурного предпонимания предметности.
Рассмотрение того или иного вида теорий возможно в культурологической метатеории только в их тесной взаимосвязи с развитием той формы духовной культуры, к которой данный вид теоретизирования принадлежит. По этой причине возникает потребность в раскрытии основных тенденций развития религиозного, философского и научного сознания, которые являются не только средствами познания действительности, но и средствами преобразования внешнего (социального и природного), а также внутреннего (душевного) мира человека, они могут быть названы формами духа. Эти тенденции нашли свое выражение в так называемых установках сознания, неразрывным образом связанных с ценностными ориентирами, предпониманием предметности и способами коммуникации с сообществом, поддерживающим соответствующее отношение к действительности. В наиболее общем виде установка сознания, свойственная религии, может быть определена как поклонение, философии - как осмысление, науке - как объяснение.
Каждая из указанных установок создает собственный образ действительности, поскольку исходит из определенных правил соединения категорий культуры (например, в различных конфессиях, философских системах и научных программах проблемы соотношения пространства и времени, психического и физического, чувственного и сверхчувственного и т.д. могут различаться). По этой причине установки сознания основных форм духа и порождаемые ими теории могут воспринимать действительность только в определенном аспекте.
Отсюда вытекают два основных способа осуществления критики того или иного теоретического вида знания. Первый из них занимает непримиримо критическую позицию по отношению к исследуемому виду теоретизирования, которая основана на вере в абсолютную достоверность собственного отношения к действительности. Данный способ осуществления
167
критики чаще всего представляет собой проявление духовного фундаментализма, настаивающего на социокультурной и теоретической гегемонии какой-либо одной формой духа. Духовный фундаментализм не следует связывать лишь с религиозным сознанием. Он в равной степени присущ как философии, так и науке. Нейтрализация негативных последствий этого феномена является одной из главных задач культурологической метатеории.
В противоположность духовному фундаментализму принцип теоретической толерантности, лежащий в основе второго способа критики теорий, настаивает на равноправии основных форм духа и признает за каждой из них способность строить теоретические конструкты. При этом принцип толерантности признает за каждой формой духа особую предметную область, возникающую в результате конструирующей деятельности человеческого духа. Так, догматы как продукты религиозного теоретизирования соотнесены с трансцендентным бытием. Философские категории, организованные в целостные концепции, описывают сущностное, идеальное бытие. Наконец, научные теории представляют схематическое описание процессов, принадлежащих к реальному бытию. Данное разделение не исключает возможности и даже необходимости вторжения одной установки сознания в предметную область другой
1. Апель К.-О. Трансформация философии. М., 2001.
2. Загадка человеческого понимания / под ред. А.А. Яковлева. М., 1991.
3. Виндельбанд В. Философия культуры и трансцендетальный идеализм // Культурология. XX век: антология. М., 1995. С. 57-68.
установки. Но уже сам факт признания одной формой духа права на существование других форм, а также констатация культурно-исторической обусловленности любого рода теоретизирования позволяет организовать процесс познания на принципах плюрализма и уважения к чужой позиции.
В своем анализе критики научным сознанием метафизического способа мышления культурологическая метатеория исходит из принципа теоретической толерантности, и потому она не разделяет как однозначно негативного отношения к метафизике, свойственного сциентическо-му мировоззрению, так и стремления к апологии метафизики, характерного для многих направлений современного антисциентизма.
Для культурологической метатеории критика метафизики - это в первую очередь особый феномен духовной культуры, с помощью которого удается проследить этапы становления самосознания науки. Поскольку самосознание невозможно без взаимодействия с другими сознаниями, нам представилось необходимым предварить изложение сциентистской критики метафизики не только изложением методологии исследования, но и кратким обзором критических замечаний, предлагаемых идеалистическими направлениями в философии в адрес науки и сциентистского мировоззрения.
1. Apel K.-O. Transformation of philosophy. Moscow, 2001.
2. The mystery of human understanding / ed. by A.A. Yakovlev. Moscow, 1991.
3. Windelband V. Philosophy of culture and еranstsendetalny idealism // Culturology. XX century: anthology. Moscow, 1995. P. 57-68.
168
