CC BY
10КРИТИКА МАРКСИСТСКОГО МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ
ИСТОРИИ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ, НАЧАЛО В № 8 (67) И № 9 (68) 2021 Г., № 1 (69) 2022 Г.)
Кирсанов В.Н.
Кирсанов Виктор Николаевич - временно безработный, г. Москва
Аннотация: с появлением материалистического понимания истории, сторонники идеалистического понимания истории прикладывают максимум усилий для его дискредитации. Хотя распад Советского Союза как авангарда строителей передового - коммунистического - общества значительно и ликвидировал новизну в поиске и обсуждении вопросов Мироздания (из-за насильственного возврата входивших в него стран к уже пройденному пути развития человечества), но не устранил накал страстей вокруг них. Противостояние между сторонниками идеалистического понимания истории, с одной стороны, и сторонниками материалистического понимания истории, с другой стороны, не исключение. Отсюда необходимость как выявления и устранения шероховатостей последнего, так и его развития. Чему и посвящена эта работа.
Ключевые слова: марксизм, материализм, история, общество, рабство, бытие, сознание.
УДК 32
Общество в марксистском материалистическом понимании истории, как совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей, страдает тем недостатком, что выводится из производства.
Основоположники марксизма неоднократно касались вопроса об обществе. И всякий раз не глубоко, не системно. А потому они в одном месте, в частности в «Немецкой идеологии», форму общения обуславливают производственными силами:
«Форма общения, на всех существовавших до сих пор исторических ступенях обуславливаемая производственными силами и в свою очередь их обуславливающая, есть гражданское общество ... » [1, т. 3, с. 35].
В другом, как было показано ранее в цитате из «Наёмного труда и капитала», не мысля общественные отношения за рамками производственных отношений, выводят общество из производственных отношений:
«Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определённой ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером» (см. выше).
В третьем, в указанном выше письме Анненкову, Маркс, сам того не ведая, формально, даёт верное определение общества, но тут же искажает его суть, поскольку, как и Энгельс, будучи зациклен на экономической стороне вопроса, сводит взаимодействие людей исключительно к производству, и, тем самым, наполняет его ложным содержанием:
«Что же такое общество, какова бы ни была его форма? Продукт взаимодействия людей. Свободны ли люди в выборе той или иной общественной формы? Отнюдь нет. Возьмите определённую ступень развития производительных сил людей, и вы получите определённую форму обмена [commerce] и потребления. Возьмите определённую ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определённый общественный строй, определённую организацию семьи, сословий или классов, — словом, определённое гражданское общество. Возьмите определённое гражданское общество, и вы получите определённый политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества» [1, т. 27, с. 402].
Что можно сказать по этому поводу? По большому счёту, выражение «общество - продукт взаимодействия людей» близко к истине. По маленькому - где взаимодействие людей сводится к их взаимной деятельности в процессе производства, как это делают основоположники марксизма и их ортодоксы - далеко. Исходя из этого, взамен термина «взаимодействие» в широком смысле, я использую термин «взаимосвязь» в узком смысле, в смысле взаимной связи между людьми в процессе их сотрудничества при совместной деятельности. К тому же, следует иметь в виду, что, в целом, общество не может быть продуктом одноразового или одновидового ни взаимодействия, ни взаимосвязи людей. Скажем, ни полового взаимодействия, ни половой взаимосвязи не достаточно для формирования, а, тем более, функционирования общества. Таким образом, общество - продукт всеобщего взаимодействия (в широком смысле), всеобщей взаимосвязи (в узком смысле) людей.
Скопище людей без наличия взаимосвязи между ними относительно выработки, принятия и соблюдения устоев их совместной жизнедеятельности, не есть общество. Общество есть совокупность людей связанных между собой общественными отношениями. Общественное производство не суть
общества. Суть общества - общественные отношения. Общественные отношения обуславливают общественное производство, а не наоборот. Общественное производство - одно из следствий взаимосвязи людей, результат их взаимного общения по поводу совместного производства и распределения материальных благ. Выводить общественные отношения из общественного производства - значить выводить причину из следствия.
И ещё. Производственные отношения людей связаны с их участием в совместном производстве. Совместное производство предполагает наличие у его участников определённых знаний. Но люди не получают знания (не путать с поведенческой реакцией - инстинктом) по наследству, генетически, а приобретают их в процессе жизнедеятельности в обществе:
«С рождения воспитываясь и взрослея в наличной природной и социальной среде, человек изначально осваивает окружающую действительность путём следования принятым здесь навыкам, приёмам, правилам и нормам активности» [2, с. 132-133]
Нельзя договариваться о совместном производстве той или иной вещи, без знания сторон о ней. Следовательно, прежде, чем люди начнут договариваться о совместном производстве они, как минимум, должны иметь представление - во-первых, о том, зачем, что и как будут производить, во-вторых, о правилах и нормах распределения продукта, который они намерены произвести - выработанное ими на основе имеющейся в обществе культуры: на основе исторически сложившегося образа жизни людей, включающего в себя ценности и нормы, верования и обряды, знания и умения, обычаи и установления, технику и технологии, способы мышления, деятельности, взаимодействия и коммуникации и т.д. [3].
Уяснение вышесказанного - ключ к пониманию формирования и функционирования общества. В том числе - рабовладельческого. Так вскроем же его, читатель, добытым нами ключом.
И что же мы видим? Мы видим как на заре становления первого в истории человечества рабовладельческого общества, в Восточной Европе, на юге Балканского полуострова и близлежащих ему островов, расползается тьма диких племён...
Шлиман и Эванс последовательно отодвинули греческую историю к началу 2-го тысячелетия до нашей эры. Благодаря их усилиям, направленным на поиск зёрен исторической правды в легендах, мифах и преданиях древних греков, не одна «сказка», рассказанная последними, оказалась «былью». Сделанные ими открытия в Трои, Микенах и Кноссе не оставили сомнения в существовании критской культуры в бассейне Эгейского Моря в конце 3-го - начале 2-го тысячелетия до нашей эры. Вероятнее всего возраст критской культуры древнее, ибо самый низкий культурный слой, открытый на Крите, относится к концу 4-го - началу 3-го тысячелетия до нашей эры. Как бы то ни было, упоминания о начале 2-го тысячелетия до нашей эры вполне достаточно для обнаружения появившихся только что на исторической арене ахейцев - одних из древнейших предков современных греков.
Итак, ахейцы появились во владениях критян в начале 2-го тысячелетия до нашей эры в роли варваров. Завладев частью их территории, иначе говоря, выгнав из ряда насиженных мест заевшуюся критскую аристократию, ахейцы вскоре попали под влияние существовавшей там развитой критской культуры, расцвет которой приходится на начало второй половины 2-го тысячелетия до нашей эры, на, так называемый, «Золотой век» царя Миноса, век богатства и высокой культуры критян (критяне были хорошими умельцами ювелирного дела, инкрустирования оружия, шитья одежды, изготовления посуды и т.д., жили в городах-государствах, во главе которых стояли цари и жрецы).
За чуть менее чем тысячелетнюю историю, ведя непрерывные войны между собой и с соседями за новые земли и иные материальные ценности, ахейцы так и не создали что-либо стоящее, с точки зрения цивилизации. Около 1400 года до нашей эры, они напали на Крит и нанесли критской державе сокрушительное поражение, после чего она перестала существовать. Несколько раз пытались овладеть Троей и лишь вследствие десятилетней осады, около 1180 года до нашей эры, разрушили её навсегда. Дважды пытались захватить Египет и оба раза были разбиты.
Около 1100 года до нашей эры, ахейцы сошли с исторической арены под натиском дорийцев, новых варварских племён пришедших с севера.
С вторжением дорийцев на территорию Древней Греции, эгейский мир погрузился в глубокую ночь варварства. Они разрушили всё, что осталось от ахейцев, включая их столицу Микены. Лакония (Лаконика), по преданию, досталась сыновьям лаконского царя Аристодема из рода гераклидов, сделавших Спарту, выстроенную на новом месте, столицей своих владений. Спустя несколько столетий, к концу VIII - началу VII века до нашей эры, варварство в Древней Греции было возведено в степень, и человечество познало, что такое рабовладельческий способ производства.
Рассуждая о Древней Греции необходимо иметь в виду, что в древности не существовало государства «Греция». Словосочетание «Древняя Греция» обнимает множество мелких независимых территорий состоявших из одного города и его окрестностей, большей частью расположенных в границах ныне известного государства «Греция». То были города-государства (привожу по алфавиту, а не значению или времени образования): Афины, Коринф, Микены, Милет, Пилос, Спарта, Фивы и др. Об их величине можно судить по тому факту, что на территории современной Республики Татарстан легко могло
вместиться около 30 (тридцати!) таких городов-государств как Афины. Экономической основой их существования являлось рабство коренного населения, вперемешку с войной - между собой и с соседями за пределами Древней Греции - служившей внешним источником получения материальных благ, ведшей, в зависимости от успеха или поражения, либо к усилению или ослаблению городов-государств, либо к уничтожению некоторых из них и появлению новых, с одной стороны, с другой - к смешению их народов.
Такова преамбула выявления того, какое бытие лежало в основе формирования рабовладельческого общества в Древней Греции.
Поскольку говорить о Древней Греции, как о едином государстве не приходится, постольку, читатель, обратим взоры на первого среди равных конгломерата древнегреческих городов-государств, каковым без сомнения является Спарта, незаслуженно отодвинутая Афинами на задворки истории. Тут и язва соперничества, и уязвлённое самолюбие, и то обстоятельство, что Афины - столица современной Греции.
Между тем, в древности, Спарта являлась могущественней, чем Афины, и до, и после становления последней в качестве одного из центров общественно-политической жизни Древней Греции. Именно Спарте принадлежит титул первой столицы Древней Греции, поскольку она, создав Пелопоннесский союз, впервые в истории Древней Греции объединила под своим началом подавляющее большинство древнегреческих городов-государств. Существовавшая в Спарте демократическая форма правления, как её понимали жители Древней Греции, служила эталоном для многих. Не удивительно, что идеальную форму политической организации общества, Платон выводил не из государственного устройства Афины (гражданином которой он был, где преимущественно жил и творил), а из государственного устройства Спарты, сочетавшей в себе и власть монарха (царя), и власть аристократии (эфоров), и власть полноправных граждан, спартанцев, именуемых в различных источниках «спартиатами». Ему, жившему на территории Древней Греции в ]У-Ш веках до нашей эры, было с чем сравнивать.
Выход Спарты на историческую арену относится ко времени Троянской войны. Как известно, со стороны Древней Греции в ней участвовала коалиция ахейских царей под главенством царя Микен Агамемнона, брата спартанского царя Менелая. А поводом к ней явилось похищение жены последнего, троянским царевичем Парисом. При гераклидах Спарта не только не ослабла, а укрепилась настолько, что стала играть ключевую роль в истории Древней Греции.
В Спарте, как и в других городах-государствах Древней Греции, принадлежность к клану завоевателей обеспечивала право собственности на завоёванную землю и право порабощения завоёванного народа. Яркий свет на жизнедеятельность спартанцев проливает самый ранний, известный в настоящее время, но, к сожалению, не дошедший до нас в оригинале, конституционный документ Древней Греции - «Законодательство Ликурга» (относящийся по одним источникам к IX, другим - VIII веку до нашей эры), господствовавший в Спарте в течение многих веков. Согласно ему, спартанцы, не занятые войной, всё своё свободное время должны были беседовать друг с другом, заниматься танцами, играть, охотиться, петь песни, делать гимнастические упражнения, обучаться военному искусству и т.д., с целью укрепления духа и тела. В дополнение к награбленному спартанцами, добытому ими в результате их набегов на соседние территории, производством средств существования для них занимались: в области земледелия - илоты (рабы считавшиеся собственностью спартанцев), в области ремесла и торговли - периэки, или, по другому, периеки, относительно свободные, но, как и илоты, совершенно бесправные в политической жизни Спарты. С той лишь разницей, что илоты были обременены повинностями в пользу спартанцев в значительно большей мере (до 50% от полученного ими урожая), чем периэки. При этом, ни один илот не являлся собственностью ни одного спартанца, т.к. илоты считались собственностью государства, а не отдельного лица.
Именно отсутствие в Спарте частнособственнического рабовладения делала эксплуатацию рабов в ней менее жестокой, чем в Афинах. Двадцать тысяч рабов (в большинстве своём ремесленников) перебежавших в 413 году до нашей эры от афинян к спартанцам на заключительном этапе Пелопоннесской войны, о которых повествует Фукидид [4], - тому порука.
На протяжении всей истории владычества Спарты, число спартанцев в разы уступало численности притесняемого ими населения, что явствует не столько из сказанного Плутархом:
«... Ликург, дабы изгнать наглость, зависть, злобу, роскошь и ещё более старые, ещё более грозные недуги государства — богатство и бедность, уговорил спартанцев объединить все земли, а затем поделить их заново и впредь хранить имущественное равенство, превосходства же искать в доблести, ибо нет меж людьми иного различия, иного первенства, нежели то, что устанавливается порицанием постыдному и похвалою прекрасному. Переходя от слов к делу, он разделил Лаконию между периэками, или, иначе говоря, жителями окрестных мест, на тридцать тысяч участков, а земли, относящиеся к самому городу Спарте, — на девять тысяч, по числу семей спартиатов. Некоторые пишут, что Ликург нарезал шесть тысяч наделов, а ещё три тысячи прибавил впоследствии Полидор, другие — что оба роздали по четыре с половиной тысячи наделов. Каждый надел был такой величины, чтобы приносить
по семидесяти медимнов ячменя на одного мужчину и по двенадцати на женщину и соразмерное количество жидких продуктов. Ликург полагал, что этого окажется достаточным для такого образа жизни, который сохранит его согражданам силы и здоровье, меж тем как иных потребностей у них быть не должно» [5, т. 1., с. 59], - сколько из множества других, более ранних высказываний древних греков, послуживших сведениями для него.
Ещё Аристотель, за несколько веков до Плутарха, рассуждая о благости для государства многолюдности населения, сообщал о численности спартанцев в количестве до десяти тысяч человек:
«При первых царях, говорят, права гражданства давались и негражданам, так что в то время, несмотря на продолжительные войны, малолюдства не было, а у спартиатов некогда было до десяти тысяч человек; так ли это или не так, но лучше, когда государство благодаря равномерно распределённой собственности изобилует людьми» [6, т. 4, с. 430].
Чтобы держать в узде многократно превосходящую массу коренного населения - периэков было в три раза, а илотов свыше десяти раз больше спартанцев (по различным источникам илотов было до 200 тысяч человек [7] и более) - спартанцы не только заботились о своём духе и теле, но и регулярно уничтожали её наиболее активную и передовую часть: либо используя на войне в качестве живого щита, либо вырезая втихомолку, чаще под покровом ночи. Последнее, в особенности практиковалось против илотов, как наиболее многочисленной и эксплуатируемой, а потому потенциально опасной для существования спартанцев, части спартанского общества. С усилением противостояния, репрессивные мероприятия спартанцев против илотов, изначально носившие свободный характер, принимают значение закона. И вот уже эфоры, вступая в должность, громогласно объявляют войну илотам, а из спартанской молодёжи учреждают криптии - карательные экспедиции, для разрежения илотов. То была своего рода инициация - обряд посвящения мальчиков-подростков в категорию взрослых мужчин. По словам Плутарха, криптия заключалась в следующем:
«Время от времени власти отправляли бродить по окрестностям молодых людей, считавшихся наиболее сообразительными, снабдив их только короткими мечами и самым необходимым запасом продовольствия. Днём они отдыхали, прячась по укромным уголкам, а ночью, покинув свои убежища, умерщвляли всех илотов, каких захватывали на дорогах. Нередко они обходили и поля, убивая самых крепких и сильных илотов. Фукидид в «Пелопоннесской войне» рассказывает, что спартанцы выбрали отличившихся особою храбростью илотов, и те, с венками на голове, словно готовясь получить свободу, посещали храм за храмом, но немного спустя все исчезли,— а было их более двух тысяч,— и ни тогда, ни впоследствии никто не мог сказать, как они погибли. Аристотель особо останавливается на том, что эфоры, принимая власть, первым делом объявляли войну илотам, дабы узаконить убийство последних» [5, т. 1, с. 74].
Должно быть существовал и механизм установления причастности того или иного спартанчика, участвовавшего в криптии, к умерщвлению того или иного илота. Не там ли берёт начало практика скальпирования, позже распространившаяся на индейцев Нового Света? Впрочем, это не важно. Важно, что такие мероприятия проводились...
Спартанцы не утруждали себя не только материальным производством, но и духовным. Даже там, где на территории Древней Греции общественно-политические и социально-экономические условия благоприятствовали развитию духовного производства, например в Афинах, даже там считалось постыдным делом вкладывать руки не только в производство средств существования, но и в изготовление статуи, и в написание сочинений и т.д. Это явление так укоренилось в сознании древних греков, что спустя сотни лет - 700-800 лет, если отталкиваться от вступления в силу Законодательства Ликурга, - Плутарх, живя в первом веке нашей эры, говорит о дошедшем сквозь века пренебрежительном отношении соплеменников к духовному труду, как само собой разумеющемся, в высшей степени положительном явлении современности:
«Кто занимается лично низкими предметами, употребляя труд на дела бесполезные, тот этим свидетельствует о пренебрежении своём к добродетели. Ни один юноша, благородный и одарённый, посмотрев на Зевса в Писе, не пожелает сделаться Фидием, или, посмотрев на Геру в Аргосе — Поликлетом, а равно Анакреонтом, или Филемоном, или Архилохом, прельстившись их сочинениями: если произведение доставляет удовольствие, из этого ещё не следует, чтобы автор его заслуживал подражания. Поэтому даже и пользы не приносят зрителям такие предметы, которые не возбуждают в них рвения к подражанию и внутренней потребности, вызывающей желание и стремление к уподоблению. Но добродетель своими делами приводит людей тотчас же в такое настроение, что они в одно время и восхищаются делами её, и желают подражать совершившим их. В благах, посылаемых судьбою, нам приятно приобретение и пользование, а в благах, исходящих от добродетели, нам приятны действия. Первые мы хотим получать от других, вторые предпочитаем сами уделять другим» [5, т. 1, с. 197].
Чтобы осуществить рабство, извлечь пользу из захваченного населения, спартанцам не нужно было располагать вещами двоякого рода: во-первых, орудиями и предметами труда, а, во-вторых, средствами
для его скудного содержания, - как то утверждал Энгельс. А как насчёт оружия, ведь они были вооружены мечами и т.д.; разве наличие орудия насилия не свидетельствует о первичности материального над духовным, - спросит, возможно, некий читатель, умудрённый Энгельсом. Конечно, нет, - отвечу я, опираясь на сказанное Марксом:
«Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально» (см. выше).
Прежде чем изготовить орудие насилия, спартанец мысленно создал его в своей голове. Таков ответ по Марксу, который остаётся непонятым учёными-обществоведами. Но я пойду дальше, и, скажу, что ещё до того как спартанец создал в своей голове орудие насилия, он мысленно осознал его необходимость.
А разве спартанец, сначала мысленно осознавший необходимость изготовления орудия насилия, потом создавший его в своей голове, т.е. идеально, а затем изготовивший его материально, не исходил из требования желудка?
Нет, не исходил. Даже дикарь, сначала мысленно осознавший необходимость изготовления копья для охоты на мамонта, потом создавший его в своей голове, т.е. идеально, а затем изготовивший его материально, - действовал не из требования желудка, а из требования сознания, ибо осознание голода есть отражение сознания. Человек хочет или не хочет есть исключительно в зависимости от наличия или отсутствия сигнала головного мозга. Стоит удалить участки мозга, генерирующие сигналы о необходимости наполнения или прекращения наполнения желудка, и самый голодный не будет хотеть есть, а самый сытый будет хотеть есть. Разумеется, сигналы головного мозга человека вырабатываются в теле человека. В этом смысле желудок первичен, как часть его тела, Не более того. В смысле формирования поведения человека, он вторичен. История знает немало примеров сознательного выбора людьми смерти, вместо жизни. Иногда в адских муках, например от зверских пыток в застенках немецкого Гестапо, когда слабое тело, уступая сильному духу, перестаёт биться от терзания палача. И не только. Можно умереть и вследствие добровольного отказа от еды. Принявшего такое решение никакое изобилие яств и никакой пустой желудок не отвадят от голодной смерти.
Любая сознательная деятельность человека начинается с основополагающего, первосущного сигнала его головного мозга, требующего безусловного исполнения. Туманные образования в мозгу человека действительно являются продуктами его материального жизненного процесса, и они на самом деле могут быть установлены эмпирически. Но глубоко ошибочно считать, что их появление и проявление непременно связаны с материальными предпосылками указанными Марксом и Энгельсом.
С какими материальными предпосылками, о которых говорят основоположники марксизма и их ортодоксы, связана смерть Сократа? Только узколобые материалисты могут узреть предпосылки его смерти в вынесении ему судом смертного приговора. Будучи убеждён в несправедливости выдвинутых против него обвинений, он мог, по меньшей мере, четырежды избежать смерти: 1) явился на суд, хотя и намеренно был извещён своими врагами о готовящейся расправе над ним, которые не столько жаждали его крови, сколько надеялись, что узнав о выдвинутых против него обвинений и требования ему смерти в виде наказания, он, во избежание суда, удалится из Афин; 2) и 3) дважды выступал на суде с защитной речью, - во втором выступлении, по закону, обвиняемый, после признания его виновным, сам мог предложить суду ту меру наказания себе, которую он считает заслуживающим в собственных глазах, - и оба раза возбуждая против себя недовольство судей, плодил число своих противников; 4) не согласился на побег из тюрьмы после окончательного вынесения ему смертного приговора. Где тут материальные предпосылки в понимании Маркса и Энгельса и их ортодоксов? Разговоры о не боязни Сократом смерти из-за его усталости от жизни за 70 лет своего существования - в пользу бедных материалистов. Изрядно потрёпанное семидесятилетнее тело Сократа, возможно, и жаждало отдохновенья на «том свете». Но только не его душа - она была полна сил и энергии! Не случайно, в своём первом защитном слове, он просил судей дать ему возможность продолжить заниматься любимым делом - философией, за. казённый счёт. Чего боялся Сократ, так это осуждения его в предательстве исповедуемых им идей, принципов и идеалов. Бежать или просить снисхождения судей - означало для него признание своей вины и справедливости выдвинутых против него обвинений. Он принял яд из рук надзирателя уверенный в согласуемости своей философии со своим непротивлением незаслуженной смерти.
Человек появляется на исторической арене как новый вид высокоорганизованного животного там и тогда, где и когда животное начинает осуществлять свою жизнедеятельность максимально сознательно -минимально инстинктивно [2, с. 213]. Он есть материальный субстрат, формирующий поведенческий сигнал на самом высоком (из ныне доступном животным) уровне, невзирая на материальные предпосылки, о которых говорят основоположники марксизма и их ортодоксы.
Обосновавшиеся в Лаконии гераклиды жаждали успеха на новом месте не ради насыщения плоти, а насыщения духа. Уверовав в своё высокое происхождение, они считали себя вправе требовать от окружающих соответствующих почестей. А поскольку куда не кинь, всюду среди соплеменников одни гераклиды, то им ничего не оставалось, как ублажать свой дух неволя инородцев. То была повсеместная практика: во всех уголках Древней Греции завоеватели возводили свой род если не к богам, то к полубогам или, на худой конец, к легендарному герою, что служило им оправданием и обоснованием своего господства на захваченной ими местности. Вовсе неспроста Елена, «виновница» Троянской войны, по словам Аристотеля, восклицала у Феодекта:
«Меня, с обеих сторон происходящую от божественных предков, кто решился бы, назвать рабыней?» [6, т. 4., с. 385].
Значительность происхождения накладывала отпечаток на образ жизни завоевателей Древней Греции. Осознание высокородства не только формировало у них чувство вседозволенности и безнаказанности по отношению к другим, но и способствовало развитию благородства, справедливости, равенства, преданности, отзывчивости, сострадания, верности, и прочих положительных качеств, которыми изобилует история. Но мало кто знает, а ещё меньше тех, кто хочет, чтобы знали другие, что их добродетельность была направлена на них самих, а не на завоеванные ими народы; что они толковали о демократии, свободе и так далее безотносительно к завоёванным ими народам, а применительно себя любимых: демократия для спартанцев, свобода для спартанцев, равенство для спартанцев, справедливость для спартанцев и т.д.
Становление рабовладельческого общества связано не с общественным производством, а с общественным сознанием, с воплощением в жизнь выработанного завоевателем понимания своего превосходства над завоёванным народом, понимания необходимости и возможности превращения завоёванного народа в объект насилия, эксплуатации. Не будучи связаны ни с культурой, ни с традицией, ни с образом жизни завоёванного народа, завоеватели сполна выплёскивали на него свои худшие качества. Именно поэтому рабства как государственного института не было там, где делами государства ведало коренное население, и было там, где коренное население не ведало делами государства. Свежий пример тому - рабство в США, организованное пришлым сбродом из Европы, откуда большинство бежало в Новый Свет от местного правосудия и в поисках лёгкой наживы.
Безвозмездное присвоение продукта чужого труда основано не на том, каково общественное производство, а на том, каково общественное сознание. Следовательно, рабовладельческий способ производства есть результат установления в обществе рабовладельческих отношений между завоевавшими и завоёванными людьми.
Одно дело захватить чужую территорию, ограбить коренное население и уйти, иное - захватить чужую территорию, ограбить коренное население, а затем, в течение многих лет эксплуатировать его. Шпаги здесь недостаточно. Ею можно завоевать и эксплуатировать завоёванный народ лишь в краткосрочном плане. В долгосрочном - она совершенно бесполезна. Чтобы эксплуатировать завоёванный народ в течение длительного времени, в обществе, состоящем из числа завоевавших и завоёванных людей, должны быть установлены такие отношения, при которых право первых повелевать и обязанность вторых повиноваться становятся непреложными. И они действительно были установлены в Древней Греции, Древнем Риме и в новоявленных США. Настолько твёрдо, что когда некий илот, оставшийся без внимания спартанца - своевременно не принявшего меры по его устранению, скажем, посредством внесения его в список неблагонадёжных и смутьянов, для криптии, обнаруживал себя негодованием в адрес существующего порядка вещей, то он частенько осуждался и выдавался спартанцам, своими же соплеменниками. Даже имея многократное превосходство в численности, порабощённое население Лаконии не очень-то стремилось к освобождению. В случае осознания порабощёнными неправомерности и ненормальности своего положения, они бы легко избавились от рабства. Спарта отнюдь не являлась концлагерем. При желании, порабощённые вполне могли вооружиться. Мало того, они получали оружие от поработителей, о чём свидетельствует Геродот, описывая построение греков в битве при Платеях:
«На правом крыле стояло 10000 лакедемонян, 5000 из них были спартиаты; прикрытием им служило 35ООО легковооруженных илотов, по 7 илотов около каждого спартанца» [8, с. 425-426].
10000 лакедемонян в повествовании Геродота это общая численность войск Лаконии. Коли 5000 из них спартанцы, то ещё 5000 являлись. периэками, которые, пусть и в меньшей степени, чем илоты, но угнетались спартанцами. Даже если бы периэки выступили не на стороне илотов, а на стороне спартанцев, то и тогда 3,5 чающих освобождения илота вполне могли и голыми руками загрызть одного противника своего освобождения. Тем более в походных условиях, или в суматохе боя. Но они этого не делали. Как не делали этого ни более 10 (десяти!) порабощённых супротив одного поработителя в Коринфе и Эгине соответственно (как было сказано выше и будет сказано ниже), ни более 20 (двадцати!) порабощённых супротив одного поработителя в Афинах, о чём можно судить по сказанному Энгельсом:
«Ко времени наивысшего расцвета Афин общее количество свободных граждан, включая женщин и детей, составляло приблизительно 90000 человек, а рабов обоего пола насчитывалось 365000 и состоявших под покровительством — чужеземцев и вольноотпущенников — 45000. На каждого взрослого гражданина мужского пола приходилось, таким образом, по меньшей мере 18 рабов и свыше двух находившихся под покровительством...
** В Коринфе в эпоху расцвета города оно (число рабов - В.К.) доходило до 460000, в Эгине — до 470000, в обоих случаях в десять раз превышая численность свободных граждан» [1, т. 21, с. 119, 167].
Случалось, и не раз, что рабы активно выступали на стороне своих поработителей, например, защищая город от восставших собратьев. Бывало и такое, что в отсутствие поработителей порабощённые в течение многих лет, образно говоря, ходили с хомутом на шее и с уздечкой в руках - одни в поисках новых, другие в ожидании старых хозяев. Так, в 494 году до нашей эры, спартанцы нанесли аргосцам сокрушительное поражение. Множество аргосцев - числом шесть тысяч - были убиты, другие бежали из города, опасаясь штурма спартанцев. Но спартанцы в город не вошли из-за суеверия своего царя Клеомена, полагавшего - после сожжения спартанцами храма Аргоса - свершившимся пророчество оракула. Тогда опустевший от поработителей Аргос стал вотчиной рабов. Как свидетельствует Геродот о последствии того сражения:
«Аргос же настолько опустел, что рабы захватили там верховную власть и управляли всеми делами до тех пор, пока сыновья погибших не возмужали. Тогда они вновь отвоевали Аргос и изгнали рабов» [8, с. 298].
И дело вовсе не в храбрости и силе поработителей, или трусости и слабости порабощённых, а в неосознанности порабощёнными неправомерности и ненормальности своего положения, т.к. они были лишены понимания необходимости, а главное законности своего освобождения.
Кем и как были лишены порабощённые понимания необходимости, а главное законности своего освобождения?
Кем? Поработителями. Как? Установлением в государстве общественного сознания отвечающего интересам поработителей. Ибо, согласно верно замеченному, но неверно истолкованному основоположниками марксизма положению материалистического понимания истории:
«Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила.
Класс, имеющий в своём распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинёнными господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это — выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства. Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они господствуют именно как класс и определяют данную историческую эпоху во всём её объёме, они, само собой разумеется, делают это во всех её областях, значит господствуют также и как мыслящие, как производители мыслей, они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи» [1, т. 3, с. 45-46].
Неверно, что:
«... тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила» (см. выше).
Как неверно и то, что:
«Класс, имеющий в своём распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства... » (см. выше).
Какую господствующую материальную силу представляли собой гераклиды?
Если, исходя из мнения основоположников марксизма, под господствующей материальной силой имелось в виду превосходство завоевателей над завоёванным народом в вооружении, то нет никаких свидетельств об ожесточённом противостоянии гераклидов с коренными жителями Лаконии. Исторические данные говорят, с одной стороны, о вытеснении ахейцев дорийцами вне массового и активного участия местного населения, с другой, о постепенном распространении дорийцами своего господства над коренными жителями Лаконии. На это указывает и тот факт, что хотя гераклиды и обосновались в Лаконии в Х-К веках до нашей эры, история Спарты, как рабовладельческого государства, начинается с VШ-VII веков до нашей эры. К тому же, правление в Спарте двух царей, по одному из клана старых и новых завоевателей, наличие у коренных жителей Лаконии собственности, института семьи и т.д., не вяжутся с обращением в рабство аборигенов гераклидами: огнём и мечём.
Какими средствами материального производства располагали гераклиды при вторжении на полуостров?
Если, исходя из мнения основоположников марксизма, под средствами материального производства имелись в виду земля, плуг, мотыга, серп, лопата, включая продовольствие и прочее необходимое им, чтобы быть в состоянии извлечь пользу из коренных жителей Лаконии в качестве рабов, то гераклиды не принесли их с собой в Лаконию а обзавелись ими на месте.
Чем располагали гераклиды при установлении своего господства на захваченной ими территории, так это средствами духовного производства, продукты которого активно внедрялись ими в сознание завоёванного народа, вплоть до использования огня и меча - для вразумления непонятливых и усмирения несогласных.
Таким образом, класс, имеющий в своём распоряжении средства духовного производства, располагает вместе с тем и средствами материального производства. Смена классов происходит не потому, что сменился владелец материальной силы, средств материального производства, а потому и только потому, что сменился владелец духовной силы, средств духовного производства. Кто располагает духовной силой общества, средствами его духовного производства, тот располагает вместе с тем и его материальной силой, средствами его материального производства.
Не случайно, во все времена, власть имущие боятся не производства несогласными с ними дубинки, копья, шпаги, пистолета и т.д., вплоть до атомной бомбы, и вооружения ими, для их свержения, а боятся производства несогласными с ними идеи, и вооружения ею, для их свержения, ибо первая опасность грозит им гибелью относительно, вторая - абсолютно. Красноречивое тому доказательство: в прошлом -всевластие служителей культа, от шамана до Папы Римского, активно влиявших на судьбы народов, стран и континентов (достаточно вспомнить про «Папский меридиан» 1493 года, по которому Папа Римский Александр VI, издав Буллу, разделил мир на две части - между Испанией и Португалией, коими они владычествовали, каждая над своей половинкой мира, до 1 октября 1777 года [9]), в настоящем -всевластие средств массовой информации, по ложным основаниям организовавшим смену власти в большинстве современных государств устраивая цветные революции, направленные на удовлетворение корыстных интересов отдельных лиц, как внутри страны, так и, чаще всего, вовне, за которыми торчали уши Запада во главе с США и Англии. Так было в Советском Союзе, странах Варшавского договора, Иране, Ираке, Киргизии, Белоруссии, Казахстане, Армении, Молдавии, Египте, Китае, на Украине и т.д. Во многих из них - несколько раз, ввиду неудовлетворённости отдельных лиц, озабоченных корыстными интересами, как внутри страны, так и, чаще всего, вовне, за которыми торчали уши Запада во главе с США и Англии, достигнутым результатом. Скажем, в Армении, за десять лет, с 2008 по 2018 год - аж четырежды.
В свете вышесказанного несомненно, что господствующие материальные отношения суть не что иное, как идеальное выражение господствующих мыслей, как выраженные в виде материальных отношений господствующие мысли; следовательно, это - выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства.
Безусловно верно, что:
«Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями... » (см. выше).
Как верно и то, что:
«... у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинёнными господствующему классу» (см. выше).
И неверно, что:
«Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они господствуют именно как класс и определяют данную историческую эпоху во всём её объёме, они, само собой разумеется, делают это во всех её областях, значит господствуют также и как мыслящие, как производители мыслей, они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи» (см. выше).
Данный паралогизм основоположников марксизма от придания ими сознанию вторичности в жизнедеятельности человека. Будь они объективны и последовательны, то непременно бы установили из своего высказывания, что: индивиды, составляющие эксплуатируемый класс, не обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, не мыслят, и, возможно, усомнились бы в своей правоте.
Не сделали этого и отечественные учёные-обществоведы. Отсюда и их вывод:
«Возникшее общественное производство обусловило появление сознания и речи, сформировало тело человека» (см. выше).
Геродот, приподнимая завесу столкновения рабов Аргоса с сыновьями своих хозяев после их возмужания, говорит:
«Некоторое время у аргосцев с изгнанниками-рабами были дружественные отношения. Затем к рабам пришёл прорицатель Клеандр, родом из Фигалии, в Аркадии. Этот человек убедил рабов напасть на своих господ. С тех пор началась у них долгая война, пока наконец аргосцы с трудом не одолели врага» [8, с. 298].
Центральное значение в формировании общественного сознания, в Древней Греции придавалось выработке, внедрению и поддержке основ рабовладения. И не только в Древней Греции. Это универсальное средство порабощения завоёванного народа, всех рабовладельцев. В Новое время оно активно использовалось рабовладельцами США. Да так искусно, что в отличие от рабовладельцев Древней Греции и Древнего Рима, которые стремясь быть достойными потомками «своих» божественных или героических предков, худо-бедно, хоть и в кругу равных себе, но всё-таки, старались вести высокоморальный и высоконравственный образ жизни, олицетворяя собой в глазах завоёванного народа идеал подражания (желавшего равняться на них не столько обилием яств и напитков на столе, пышным одеянием, убранством хижины, толщиной кошелька и т.д., то есть не столько материально, сколько духовно), личным примером воздействовали на сознание завоёванного народа, - лишённые всего этого рабовладельцы США воздействовали на сознание завоёванного народа опосредованно. Не имея в роду ни божественных, ни героических предков, а главное, не будучи отягощёнными добродетелью, они оправдывали своё господство над коренными жителями Америки и завозимыми из Африки неграми: словом божьим, - столетиями исповедовали рабство и уничтожали его противников, апеллируя к сказанному в собрании священных текстов христиан, к Библии. Продолжение следует.
Список литературы
1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Москва: Политиздат, 1967.
2. Кирсанов В.Н. Краткий курс истории антропогенеза, или Сущность и происхождение труда, сознания и языка. Изд. «000 «Палея-Мишин» совместно с ТОО «Палея-Свет»», 1999. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kirsanov-vn.narod.ru/AIN/krat_kurs.htm/ (дата обращения: 10.02.2022).
3. Культура / Большая российская энциклопедия // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://bigenc.ru/philosophy/text/2120919/ (дата обращения: 14.02.2022).
4. Фукидид. История. Ленинград. Изд. «Наука», 1981. С. 322.
5. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3-х томах. Москва. Изд. Академии Наук СССР, 1961 -1964.
6. Аристотель. Сочинения. В 4-х томах. М.: Мысль, 1983.7. Илоты / Энциклопедия «Всемирная история» // [Электронный ресурс]. Режим доступа:
https://w.histrf.ru/artides/artide/show/iloty_dr_ghriech_e_lotes_bukv_vziatyi_v_plien_voiennopliennyi/ (дата обращения: 21.01.2022).
8. Геродот. История в девяти книгах. Ленинград, Изд. «Наука», 1972.
9. Тордесильясский договор 1494 / Большая советская энциклопедия. Издание 3-е. Т. 26. Ч. 1. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://bse.uaio.ru/BSE/2601.htm)/ (дата обращения: 10.02.2022).
