CC BY
157
УДК 159 9 Т. Г. ДРУЖБИНА
Омский областной специализированный спортивный центр параолимпийской подготовки
КРИТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЗАЩИТ ПОСЛЕ ПЕРЕНЕСЕННОГО СТРЕССОВОГО РАССТРОЙСТВА___________________________________
В статье рассмотрена зависимость успешной адаптации участников локальных конфликтов с симптомами ПТСР от степени напряженности различных психологических защит и уровня критического мышления.
Современное общество всё чаще сталкивается с проблемами, связанными с масштабными катастрофами техногенного и социального характера. В нашей стране ситуация осложняется наличием глубокого социально-политического кризиса и экономической нестабильностью. Эти факторы способствуют возрастанию случаев возникновения различных чрезвычайных ситуаций: аварий, взрывов, экологических бедствий. Социальные катастрофы — терроризм, военные конфликты, насилие, несчастные случаи в быту, приводящие к большому количеству человеческих жертв, определяют специфику социального развития современного общества. Среди психотравмирующих ситуаций подобного рода особое место занимают военные локальные конфликты.
Во всём мире, и в России в том числе, имеется множество очагов напряжённости, сопровождающихся ведением активных боевых действий. Участники локальных конфликтов подвергаются запороговому по степени интенсивности воздействию факторов экстремальной обстановки, последствиями которого становится возникновение психических и психосоматических расстройств. Основная проблема, возникающая в связи с образованием и развитием этих нарушений, заключается в том, что они оказывают влияние на все уровни человеческого функционирования (физиологический, личностный, уровень межличностного и социального взаимодействия) и приводят к выраженным характерологическим изменениям и в значительной степени определяют развитие личности.
Неутешительная статистика последствий воздействия психотравматических ситуаций — смертность, суициды, патохарактерологические и функциональные расстройства, социально-психологическая адаптация — показывает необходимость оказания комплексной помощи участникам боевых действий [1]. В отечественной психологии проблеме ПТСР долгое время не уделялось должного внимания, и только в последние десятилетие появились единичные, крайне разрозненные и противоречивые исследования, посвящённые различным её аспектам [2]. Тем не менее многие феномены, представляющие собой более частные и специфические вопросы генезиса пост-стрессового расстройства пока ещё не представлены в числе хорошо изученных и описанных проблем.
Одним из условий развития ПТСР выступают структуры, связанные с социально-психологическими особенностями личности. В литературе [3] отмечается, что способы мышления, особенности характеристик мыслительных организаций в значительной мере обуславливают общий настрой человека на психотравмирующую ситуацию. Следовательно, от того, как происходит формирование умственных действий, зависят и динамика развития ПТСР, и использование психологических защит, и особенности адаптации человека к окружающей действительности.
Цель нашего исследования состояла в определении связи между психологическими защитами и уровнем критического мышления у участников локальных конфликтов в процессе развития ПТСР.
В экспериментальном исследовании принимала участие группа профессиональных военных, состоящая из 92 человек. У всех обследованных в анамнезе отмечается наличие ситуации «исключительно угрожающего характера» (то есть все военнослужащие реально участвовали в боевых действиях и подвергались смертельной опасности). В процессе диагностического исследования отбирались комбатанты1 с выраженными симптомами постстрессового расстройства — 60 человек (группа 1). Группу сравнения составили 32 военнослужащих, также принимавших участие в военных действиях, но без признаков развития ПТСР-симпто-матики (группа 2). В среднем возраст обследованных военнослужащих составляет от 30 до 40 лет.
По результатам беседы в числе особенностей обследованной группы можно упомянуть следующие: 18 респондентов (30 %) группы 1 и 2 респондента (6,3 %) группы 2 отметили у себя развитие желудочнокишечных заболеваний во время или после воздействия экстремальных факторов; 11 респондентов (18,3 %) группы 1 и 3 респондента (9,4 %) группы 2 говорят о влиянии травматического эпизода на нервную систему. Ранения в период прохождения службы получили 14 обследованных группы 1 (23,3 %) и 2 обследованных группы 1 (6,3 %). Адаптационный периоду 17 (28,3 %) комбатантов группы 1 и 6 комбатантов группы 2 (18,8 %) был осложнён разводом или разрывом отношений с близкими людьми. Кроме этого, около 20 % тестируемых в группах не дополучило эмоциональной поддержки от значимого окружения после возвращения домой.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 4 (69) 2008 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (69) 2008
Военнослужащие по призыву (рядовые и сержанты) составили 76 %; военнослужащие по контракту 24 %; в том числе, рядовые, сержанты и прапорщики 10 %, младшие офицеры 12 %, старшие офицеры 2%.
5 военнослужащих (5,4 % от общей выборки) проживают в сельской местности или населенных пунктах численностью до 100 тыс. человек. Этот фактор обусловливает дополнительные трудности социальнопсихологической адаптации, так как в настоящее время трудоустройство и медицинское обслуживание, имеющее огромное значение для ветеранов с последствиями тяжелых ранений и ампутациями, в сельской местности и небольших городах чрезвычайно затруднено. В анкетах многие ветераны указывают на крайне неудовлетворительное медицинское обслуживание по месту жительства, на факты бесчеловечного отношения к ним медицинских работников, которые снимают инвалидность с нетрудоспособных людей, лишая их пенсии, которая является для них едва ли не единственным источником существования.
Суицидальные попытки выявлены у 17 % респондентов в группе 1 и у 2 % в группе 2. Как выяснено в ходе интервьюирования, толчком к совершению попыток суицидов становятся, главным образом, тяжелейшие материальные условия жизни ветеранов. Суицидальные мысли возникали еще у 30 % респондентов и у 7 % в группе 2. Оценивая характеристики суицидального поведения, необходимо учитывать, что, по мнению экспертов Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), 25 случаев завершенных самоубийств в год на 100 тысяч человек является критической планкой, свидетельствующей о социальном неблагополучии общества. Среди обследованной нами группы ветеранов процент суицидальных попыток значительно превышает даже очень высокий общероссийский уровень и является одним из ведущих показателей наличия у них социально-психологической дезадаптации.
Важнейший показатель социально-психологической адаптации — уровень трудовой активности. Всего среди опрошенных работают 48 %. 86 % работающих ветеранов имеют рабочие специальности, занимаются физическим или ручным трудом низкой квалификации, а также сельскохозяйственным трудом. Причиной отсутствия работы 38 % называют инвалидность. Подавляющее большинство неработающих высказывало желание найти подходящую работу. Источником дохода для 37 % ветеранов является пенсия, 10 % живут на пенсию и работают, 8 % находятся на иждивении семьи и не получают пенсий и льгот. Доходы у 65 % в 2004 году не достигали 2000 рублей в месяц на одного человека в семье. По данным Госкомстата, прожиточный минимум по итогам 2002 года составил 1908 рублей в месяц на одного человека. Таким образом, больше половины респондентов живут за чертой бедности.
13 % опрошенных не имеют законченного среднего образования. Среднее образование имеют 15 % респондентов. 62 % получили среднее специальное или среднее техническое образование, 12 % имеют высшее или незаконченное высшее образование (практически все — офицеры). Продолжить образование после службы в армии удалось 26 % респондентов.
Клинически у большинства ветеранов отмечаются хотя бы отдельные симптомы, входящие в критерии ПТСР и свидетельствующие о наличии психологического и социально-психологического неблагополучия. К числу наиболее частых из них относятся: ухудшение памяти (62 %), бессонница (чаще, чем 1 раз в неделю — у 48 % респондентов), ночные кошмары (46 %), тревога (21 %),
немотивированная враждебность по отношению к окружающим (22 %) и разного рода фобии (12 %).
Таким образом, для участников локальных конфликтов, имеющих ПТСР, характерны признаки дезадаптации, к которым мы отнесли: суицидальные попытки, аддиктивные состояния, наличие серьезных правонарушений, общую неудовлетворенность своим существованием и отсутствие осмысленных жизненных перспектив. В группе 2 мы наблюдали достаточный уровень социально-психологической адаптации, способность адаптироваться к правилам и нормам жизни гражданского общества, поиск адекватной своему состоянию здоровья деятельности, более качественную семейную адаптацию, достаточно широкий круг общения, низкий уровень аддиктивности, серьезных правонарушений. Практически все они более или менее удовлетворены своей жизнью, что может являться свидетельством приемлемого уровня качества жизни.
Для выявления лиц имеющих симптомы ПТСР той или иной степени выраженности, мы использовали опросник травматического стресса (ОТС), в ходе которого было установлено, что для лиц имеющих симптомы ПТСР выраженным являются нарушения памяти и концентрации внимания, то есть нарушения когнитивных процессов, которые затрудняют полноценное восприятие информации об окружающей действительности. Такие проблемы могут стать помехой не только в повседневной жизни, но и быть препятствием в вопросах трудоустройства.
Для испытуемых, не имеющих ПТСР, выраженными являются непрошенные воспоминания, что свидетельствует о негативных психических изменениях, которые носят обратимый характер.
В ходе работы также проводилось определение ведущих психологических защит в группе лиц с проявлениями ПТСР (1-я или экспериментальная группа) и в группе, где диагностические методики не выявили наличие какого-либо отклонения (2-я или контрольная группа). В качестве диагностического материала использовался опросник Плутчика— Келлермана — Конте (Life Style Index), а также тест защитных механизмов Эго по Фрейду в модификации Г. А. Аминева и Э. Г. Аминева. В дальнейшем мы изучали корреляционные взаимоотношения между такими переменными как основные симптоматические группы ПТСР и ведущие психологические защиты. В нашей работе мы использовали (выборочно) методику исследования социальной адаптации К. Роджерса и Р. Даймонда, благодаря которой было установлено, что для испытуемых в группе 1 (имеющей симптомы ПТСР) характерно: ранимость, недоверчивость, отгороженность, разочарование и страх перед будущим, нарушение социальной коммуникации, склонность к агрессивному, саморазрушающему поведению. Кроме этого, у участников боевых действий нередко отмечается усиление тревожности, подавленности, чувства вины, повышенной чувствительности к несправедливости, «застревание» на негативных переживаниях. Если сила или продолжительность неблагоприятных внешних воздействий превысит индивидуальные приспособительные возможности человека, происходит «слом адаптационного барьера». При дальнейшем развитии стратегий адаптации, уже в мирной жизни, в условиях активизации низших психологических защит, актуализируются переживания, характерные для депрессии: беспомощность, тревога, утрата самоидентификации, тенденции к самообвинению и обвинению окружающих. Данная стратегия соотносится с типом переживания личностного кризиса, который
выделил Р. Ассаджиоли. Индивид не способен воспринять происшедшее с ним и интегрировать данный опыт. Вся позитивная энергия переживания тратится на сопротивление внутренним барьерам и комплексам. В результате наступает астенизация, часто сопровождающаяся потерей смысла, «Я» человек находится в разинтегрированном состоянии. Вместе с тем положительный конструктивный элемент подобного способа переживания и совладания с травмой заключается в активизации и высвечивании основных внутриличностных противоречий и препятствий, которые указывают на путь к интеграции. Таким образом, основная задача психологической коррекции при дезадаптации — работа по осознанию внутренних противоречий и укреплению «Я».
При преобладании симптомов избегания, вытеснение истинных причин тревог, при достаточно высоком уровне интеграции «Я» происходит частичное осознание и осмысление пережитого. Личность изменяется, но не полностью и временно. Как только сила переживания ослабевает, личность возвращается к своему прежнему состоянию. Только при собственно адаптивной стратегии происходит совладание со стрессом, связанное с переосмыслением травмы, реальным определением ее роли в жизни, формированием планов на будущее. Подобные явления наблюдаются в группе 2.
Таким образом, для участников локальных конфликтов характерны физиологические, эмоциональные, социально-психологические и социальные проблемы. Комбатантов, имеющих ПТСР отличают раздражительность, агрессивность, расстройства сна, нарушение концентрации внимания, навязчивые воспоминания. Основным эмоциональным состоянием является депрессия, которая ослабляет защитные силы организма и приводит к дезадаптации. Для восстановления внутреннего комфорта используется избирательная активность, которая позволяет снижать уровень психического напряжения. Участники боевых действий без выраженного ПТСР более адаптированы в социальной действительности, основным эмоциональным состоянием является тревога, которая активизирует социальную активность и, соответственно, актуализирует копинг-поведение личности в сложных ситуациях.
Существенная роль в становлении личности, в формировании мышления отводится процессу развития способностей человека, в его способности критически осмысливать свои действия, осуществлять их анализ и применять приобретенные знания и умения, позволяющие им активно развиваться в настоящем и осваивать новые способы деятельности в будущем.
Критическое мышление напрямую связано с адаптацией человека в обществе. Развивая критическое мышление, человек по-новому смотрит на вещи, происходит новая оценка травмирующего психику события, формируются новые установки на будущее. Внешне это проявляется в том, что меняется отношение человека к обстановке, породившей болезнь, болезненные переживания утрачивают свою значимость, актуальность. Эмоциональная напряженность, а вместе с тем и психотравмирующее действие сохраняются, пока не принято решение, как действовать дальше, не выбрана твердая линия поведения — «стратегия поведения». А это возможно только при развитии критического мышления.
Исследование критического мышления проходило по двум направлениям — это исследование уровня критического мышления Д. А. Шарова и исследование качеств критического мышления Д. А. Шарова.
Исследование уровня критического мышления выявило, что в группе 1 (участники боевых действий с ПТСР) низкий уровень критического мышления. То есть, эти люди, воспринимая окружающую действительность, воспринимают ее непосредственно в тех смыслах, в которых она представлена.
В группе 2 (участники боевых действий без ПТСР) выявлен средний уровень критического мышления. Человек умеет решать проблемы; проявляет известную стойкость в решении проблем; контролирует себя, свою импульсивность; открыт для других идей и сотрудничества; умеет слушать собеседника; эмпа-тичен; терпим к неопределенности; умеет рассматривать проблемы с разных точек зрения; умеет устанавливать множественные связи между явлениями; терпимость к мнению окружающих; рассматривает несколько возможностей решения какой-то проблемы; часто задает вопрос «что, если...?; умеет строить логические выводы; размышляет и оценивает свои чувства и мысли; умеет строить прогнозы, обосновывать их и ставить перед собой обдуманные цели; может применять свои знания и навыки в различных ситуациях; любознателен; активно воспринимает информацию.
Уровень критического мышления определяет особенности ПТСР, в частности, использование человеком психологических защит. Чем выше у человека уровень критического мышления, тем более вероятно, что он будет использовать «высшие» психологические защиты и тем легче он будет адаптироваться в обществе. И наоборот, чем ниже уровень критического мышления, тем вероятнее использование низших психологических защит и труднее процесс адаптации. То есть чем более выражена у человека способность анализировать, сравнивать, осмысливать и размышлять, тем меньше ему необходимо прибегать к забыванию, помогающему справляться с неосуществимыми или пугающими желаниями.
Высокий уровень критического мышления и выраженные качества критического мышления обусловливают защитное поведение, связанное с поиском объектов, способов, возможностей для удовлетворения потребности в душевном комфорте, а это есть проявления активности человека. Психологические защиты образуют целостную систему, которая поддерживает душевное равновесие и позволяет справляться с трудностями и стрессами. Например, рационализация. Данный тип Эго-защиты признается одним из наиболее эффективных видов психологических защит, и обозначает достаточно неопределенный набор отдельных когнитивных механизмов. В основе рационализации лежат вполне осознаваемые и контролируемые процессы вербально-логического мышления. Чаще всего эти механизмы используются в целях сохранения Я-концепции при необходимости разрешения внутренних конфликтов. Рационализация регулирует эмоциональные переживания субъекта, сопровождающие предвидение и ожидание негативных результатов своих действий. Эта защита «готовит» личность к неуспеху или неудачам, снижая субъективную значимость событий и тем самым уменьшая травматичность негативных жизненных обстоятельств.
Чем выше уровень критического мышления у человека, чем более развиты у него качества критического мышления, тем выше уровень социально-психологической адаптации. Результаты исследования уровня социально-психологической адаптации показали, что участники локальных конфликтов с ПТСР дезадаптированы и испытывают серьезные проблемы
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 4 (69) 2008 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (69) 2008
в жизни, в то время как участники без ПТСР адаптированы и находят возможности и способы дальнейшего саморазвития. Поэтому важнейшей психологической коррекционной задачей является задача формирования критического мышления у людей, воевавших в горячих точках, имеющей цель — помогать человеку адаптироваться в социальной действительности.
Таким образом, по результатам проведенного диагностического исследования нами были сформулированы следующие выводы:
Проблема социально-психологической адаптации и психологической реабилитации лиц, принимавших участие в боевых действиях, на сегодняшний день остается актуальной. Статистика показывает, что эти люди являются особым контингентом, имеющим проблемы не только социальные, но и криминальные. Несмотря на многочисленные проведенные психологические исследования особенностей комбатантов, остается много вопросов, решение которых позволит более эффективно оказывать этим людям психологическую помощь. Серьезной психологической проблемой участников локальных конфликтов является социально-психологическая дезадаптация. В настоящей работе предпринята попытка расширить представления о факторах социально-психологической адаптации комбатантов.
Целью исследования явилось определение связи между уровнем критического мышления и психологическими защитами у участников локальных конфликтов. Поставленная цель обусловлена теоретическими положениями об особенностях адаптационного периода людей, имеющих посттравматическое стрессовое расстройство. Нахождение в зоне боевых действий, участие в боевых операциях, постоянное ощущение опасности и переживание за судьбу сослуживцев являются условием для развития посттрав-матического стрессового расстройства. Однако особенности его протекания и степень выраженности во многом зависят от того, каковы характеристики когнитивной сферы человека. Важнейшим фактором, определяющим протекание данного расстройства, является критическое мышление, которое понимается как психологический механизм, выполняющий рефлексивную и оценочную функции в регуляции мышления. Рассматривая критическое мышление как рефлексивный механизм, в нем выделяются этапы: определение и простраивание границ, собирание и связывание границ, организация и систематизация границ. Функционирование рефлексивного механизма находит свое отражение в интегративных качествах: логичности, целостности, организованности.
Мы предположили, что критическое мышление определяет протекание посттравматического стрессового расстройства и социально-психологическую адаптацию. Проведя исследование, мы определили, что характерными состояниями для участников локальных конфликтов являются депрессия, агрессивность, сверхбдительногсть, проявляющиеся как беспомощность, утрата самоидентификации, тенденция к самообвинению и обвинению окружающих. Психологические защиты чаще используются комбатантами, имеющими посттравматическое стрессовое расстройство, наиболее выражены такие психологические защиты как замещение, отрицание, вытеснение. Участники локальных конфликтов с выраженным посттравматическим стрессовым расстройством
имеют низкий уровень социально-психологической адаптации.
Уровень критического мышления определяет протекание посттравматического стрессового расстройства и социально-психологическую адаптацию посредством влияния его на психологические защиты. Чем выше у комбатанта уровень критического мышления, тем более вероятно использование им «высших» психологических защит и тем легче он будет адаптироваться в обществе. И наоборот, чем ниже уровень критического мышления, тем вероятнее использование низших психологических защит и труднее процесс адаптации.
Проведенное исследование показало необходимость разработки психокоррекционной программы, целью которой явилось формирование у участников локальных конфликтов критического мышления. Работа в рамках предложенной программы предполагает длительный процесс психологической работы, включающий все основные виды психологической помощи: психологическое консультирование, психологическое просвещение, психологическая профилактика, психологическая диагностика и психологическая коррекция. Поэтому данная программа может быть реализована как в социально-психологических центрах, где осуществляется реабилитация участников боевых действий, так и в лечебно-профилактических учреждениях как часть терапии.
Результаты проведенного исследования могут стать основой для разработки методических рекомендаций для психологов, работающих с участниками локальных конфликтов, могут быть использованы в тренинговой работе с этими лицами и могут быть включены в содержание программ учебных курсов для психологов и социальных работников.
Примечание
1 Термин «участники локальных конфликтов» в нашей работе используется наряду с общепринятым в тематических работах понятием «комбатанты».
Библиографический список
1. Аствацатуров М.И. Душевные болезни в связи с условиями военной службы, I. Статистические данные о душевных заболеваниях в различных армиях // Воен.-мед. журн. — 1912. — Т. CCXXXV, - С.68 — 88.
2. Китаев-Смык Л.А. Психология и концепция стресса // Хрестоматия по психологии ; под. ред. А.В. Петровского. М. : Просвещение. — 1987. — С 250-260. Положий Б.С. Психическое здоровье и социальное состояние общества // Социокультураль-ные проблемы современной психиатрии : материалы VIII научных Кербиковских чтений. — М.,1994. — С 88 — 94. Краснянс-кий А.Н., Морозов П.В. Посттравматическое стрессовое расстройство у ветеранов Афганской войны // Съезд психиатров России, 12-й : материалы. — М., 1995. — С. 161 — 162.
3. Маклаков А.Г., Чермянин С.В., Шустов Е.Б. Проблемы прогнозирования психологических последствий локальных военных конфликтов. — Психологический журнал — М., 1998. — Т. 19. — № 2.
ДРУЖБИНА Татьяна Гайнуловна, психолог.
Статья поступила в редакцию 28.02.08 г.
© Т. Г. Дружбина
