CC BY
158
УДК 340
В. В. Клочков
КРИТИЧЕСКИЙ КОНВЕНЦИОНАЛИЗМ В МЕТОДОЛОГИИ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Проблема достоверности знания имеет совершенно особое значение для системы гуманитарных наук. Методология современного гуманитарного знания, понимаемая как система существенных аспектов мировоззрения, как совокупность средств и методов изучения общественной практики во всем многообразии ее проявлений [1], исходит из представления о специфике объекта гуманитарного знания, и, следовательно, исключительного своеобразия познавательных процедур, характерных для гуманитарных наук.
Это обстоятельство в полной мере относится и к юридическим наукам, в частности, к теории государства и права, которая, будучи по своей природе обобщающей наукой, призвана формулировать в теоретической форме современные представления о праве и государстве, опираясь на рациональные познавательные процедуры, учитывающие специфику гуманитарного знания.
В последние полтора десятилетия, когда в отечественной науке теории государства и права стали постепенно складываться предпосылки адекватного осмысления государственно-правовых явлений, в области методологии юридического исследования наметился явный регресс [2], проявившийся в стремлении сохранить привычную парадигму юридического исследования, основанную, в частности, на использовании диалектики как универсальной методологии научного познания [3].
Благодаря диалектике по-прежнему широко распространено что подлинно научный подход к праву, а также углубленное понимание общественной жизни вообще должны быть основаны на созерцании человеческой истории и ее интерпретации. Таким образом, диалектика является историцистской и эссенциа-листской доктриной, базирующейся на комплексе идей, которые стали настолько неотъемлемой частью нашей духовной атмосферы, что обычно их воспринимают как нечто само собой разумеющееся и редко подвергают сомнению [4].
К сожалению, специфика критических методов гуманитарного знания не осознается в отечественном правоведении достаточно отчетливо. Приходится констатировать, что из анализа данной проблематики современный студент юридического факультета в лучшем случае вынесет убеждение в необходимости не столько уразумения предмета юридического познания и отграничения его от предмета естественных наук, сколько установления логических и методологических особенностей юридического познания и определения познавательных целей естественных и гуманитарных наук.
Данное убеждение, конечно, представляет значительный шаг вперед по сравнению с описанной выше методологией диалектических «превращений». Идея разграничения естественных и гуманитарных наук не по предмету, а по методу, впервые выдвинутая в конце XIX в. неокантианцами В. Виндельбан-дом и В. Риккертом, оказала огромное влияние на эволюцию методологических идей в правоведении. С начала XX в. крепла убежденность в специфичности познавательных процедур естественных наук, отыскивающих общие законы
развития. Эту специфичность видели в том, что естественные науки являются науками о законах, которые учат тому, что всегда имеет место. Напротив, считалось, что гуманитарное, в том числе юридическое знание, опирается на отдельные факты, и учит тому, что однажды было. Метод естественных наук характеризовался В. Риккертом как «генерализирующий» (обобщающий), метод гуманитарных наук - как «индивидуализирующий» [5].
Характерно, что при анализе неокантианских методологических концепций зачастую абсолютизировалась логическая противоположность генерализирующего и индивидуализирующего методов. Отсюда следовал, в частности, тот вывод, что понятия и категории гуманитарных наук не могут быть копией или отражением предмета, поскольку они неизбежно воспроизводят только некоторые стороны или свойства предмета, почерпнутые из его действительного содержания в соответствии с той точкой зрения, в которой сказывается познавательный интерес исследователя. Методологически плодотворная идея неокантианской школы о зависимости результата гуманитарного знания от точки зрения наблюдателя на его предмет трактовалась как свидетельство известной произвольности этого результата. Это неизбежно уводило исследователя в сторону диалектических «познавательных процедур», крайне затрудняя возможность сделать следующий, принципиальный для юриспруденции методологический шаг, заключающийся в анализе не столько различия познавательных процедур естественных и гуманитарных наук, сколько различия естественных и нормативных законов. Понимание последнего привело к появлению весьма плодотворной методологической идеи в области гуманитарного знания - теории критического конвенционализма.
Представляется, что для анализа процесса юридического осознания особенностей регулирования общественных отношений требуется ясное понимание одного важного различия. Это - различие между (1) естественными законами, или законами природы, такими, например, как законы термодинамики, и (2) нормативными законами, или правилами, которые требуют определенного образа поведения. В качестве примера нормативных законов можно назвать правовые нормы, регулирующие порядок выборов в парламент.
Закон в смысле (1) описывает жесткую неизменную регулярность, которая либо на самом деле имеет место в природе (в этом случае закон является истинным утверждением), либо не существует (в этом случае он ложен). Поскольку законы природы неизменны, они не могут быть нарушены или созданы. Хотя их можно использовать в технических целях, они недоступны контролю со стороны человека.
Ситуация совершенно иная, когда мы обращаемся к (2)- нормативным законам. Нормативный закон, будь то правовой акт или моральная заповедь, вводится человеком. Его часто называют приемлемым или неприемлемым, но «истинным» или «ложным» его можно назвать лишь в метафорическом смысле, поскольку он описывает не факты, а ориентиры для нашего поведения. Если этот закон имеет смысл и значение, то он может быть нарушен, а если его невозможно нарушить, то он не имеет смысла.
Различие между законами в смысле (1) и законами в смысле (2), является фундаментальным. Два этих типа законов едва ли имеют между собой что-либо общее помимо названия. Тем не менее, эта точка зрения отнюдь не является общепризнанной. Напротив, многие полагают, что существуют запреты и запо-
веди, являющиеся «естественными», потому что они подобны законам природы в смысле (1). С другой стороны, зачастую утверждается, что законы природы в смысле (1) очень похожи на нормативные законы, поскольку они были введены волей или решением Создателя Вселенной [6].
Все это заслуживает обсуждения, поскольку неадекватное представление о различиях естественных и нормативных законов является источником множества опасных заблуждений в области юриспруденции. Это основополагающее представление формировалось постепенно и прошло несколько этапов:
• наивный монизм, когда различие между естественными и нормативными законами еще не фиксируется, а различие между санкциями, навязанными другими людьми в случае нарушения нормативных табу, и негативным опытом, испытанным под воздействием природного окружения, еще не осознается;
• наивный конвенционализм, когда считается, что природные и нормативные регулярности выражают решения человекоподобных богов и демонов;
• критический конвенционализм, когда осознается, что нормативные табу могут вводиться и изменяться смертными законодателями и нарушаться, если только удастся избежать наказания.
Критический конвенционализм не влечет за собой теорию исторического происхождения правовых норм. Он не имеет ничего общего с совершенно неправдоподобной исторической идеей, согласно которой правовые нормы были введены или установлены человеком сознательно, а не обнаружены им как просто существующие, как только он приобрел способность распознавать нечто подобное. Поэтому критический конвенционализм несовместим с утверждением, что источником правовых норм является человек, а не Бог, равно как и не снижает ценности нормативных законов. Наконец, отвергается взгляд, в соответствии с которым нормы, будучи конвенциональными, являются произвольными. Критический конвенционализм утверждает, что нормативные законы и правовые нормы могут вводиться и изменяться человеком - точнее, договором или решением соблюдать или изменять их. Поэтому человек несет за них моральную ответственность: не за те нормы, которые он обнаруживает в обществе, только начиная размышлять над ними, а за нормы, которые он согласился соблюдать, когда у него были средства для их изменения. Нормы искусственны в том смысле, что порицать за них, кроме себя, некого - ни Бога, ни природу.
Трансформация наивного монизма в критический конвенционализм в области методологии права также совершалась постепенно, исходя из представления о дуализме фактов и решений, свойственном гуманитарному знанию.
Для ясного понимания отмеченного дуализма необходимо усвоить, что решения никогда не выводятся из фактов или из утверждений о фактах, хотя и имеют некоторое отношение к фактам. Если некоторый факт можно изменить (например, факт, что многие люди страдают от болезней), то по отношению к этому изменяемому факту можно занять совершенно разные позиции. Можно принять решение сделать все возможное, чтобы изменить этот факт, решить бороться со всякой попыткой его изменения или решить вообще не предпринимать по отношению к нему никаких действий.
Таким образом, все моральные решения связаны с тем или иным изменяемым фактом (чаще всего с фактом общественной жизни), и все подверженные изменениям факты общественной жизни могут послужить основой для различ-
ных решений. Это доказывает, что решения никогда не могут быть выведены из изменяемых фактов или из описания таких фактов.
Однако они не выводятся и из фактов другого класса - природных регу-лярностей (неизменяемых фактов), описываемых законами природы. Несомненно, решения не должны противоречить законам природы для того, чтобы они приводили к поставленной цели, ибо если они будут им противоречить, то просто окажутся невыполнимыми. Однако это не означает, что решение может быть логически выведено из неизменяемых фактов.
Скорее, ситуация выглядит следующим образом. Сталкиваясь с некоторым изменяемым или неизменяемым фактом, можно принять различные решения: изменить его, защитить его от тех, кто пытается его изменить, или не вмешиваться. Но если факт, с которым мы столкнулись, неизменяем - либо потому, что его изменение невозможно в силу существующих законов природы, либо потому, что его изменение по каким-то причинам слишком затруднительно для тех, кто захочет этим заняться, - то решение изменить его окажется непрактичным. Любое решение, касающееся этого факта, будет бессмысленным и бесцельным.
Именно таким образом критический конвенционализм обращает особое внимание на невозможность сведения решений или норм к фактам. Поэтому его можно назвать теорией дуализма фактов и решений.
Эта теория чрезвычайно важна для правильного понимания социально-правового окружения. Из нее не вытекает, что все нормативные законы, т. е. регулярности социальной жизни, являются нормативными и искусственными. Напротив, и в общественной жизни существуют важные естественные законы. Наиболее удобным термином для их обозначения представляется термин «социологические законы». Именно тот факт, что в общественной жизни мы сталкиваемся и с естественными, и с нормативными законами, ставит перед необходимостью ясно их различать.
Под социологическими законами, или естественными законами общественной жизни имеются в виду законы, которыми оперируют современные теории социальных институтов, например теория международной торговли или теория экономических циклов. Эти и другие важные социологические законы связаны с исполнением правовых норм, установленных с определенной целью. В социальных институтах, таких, например, как государство, тесно переплетены социологические, т. е. естественные, и нормативные законы, а потому невозможно понять характер их функционирования, не умея различать эти два вида законов.
Смысл этих замечаний состоит в постановке проблемы, а не в провозглашении готовых ответов. Выясняя, служит ли некоторый социальный институт какой-нибудь цели и каким целям он вообще может служить, можно получить полезные и интересные результаты. Но нельзя утверждать в духе эссенциалист-ских диалектических интерпретаций, что каждый социальный институт служит некоторой сущностной цели.
Методологическая значимость теории критического конвенционализма состоит в том, что при изучении социальных институтов используются совершенно определенный язык политических требований и политических предложений-проектов. Иначе говоря, не следует, например, искать ответ на эсссн-циалистский вопрос: «Что есть государство, какова его истинная природа и ка-
ково его действительное значение?» Не следует искать ответ и на историцист-ский вопрос: «Как произошло государство и в чем источник политического долга?» Вопрос должен ставиться так: «Что требуется от государства? Что предлагается в качестве законной цели деятельности государства?» Эти требования позволяют рационально подходить к политическим проблемам, т. е. рассматривать их с точки зрения совершенно ясной и определенной цели, а не мифической «сущности» социальных институтов.
Современная методологическая ситуация в области правоведения радикально изменилась бы в лучшую сторону, если бы вместо диалектических заклинаний произошло реальное обращение к детальному исследованию критических методов современных гуманитарных наук, в частности, метода критического конвенционализма.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Керимов Д. А. Методология права. - М.: 2001. С. 52.
2. Демидов А. И. О методологической ситуации в правоведении // Правоведение. 2001. № 4. С. 16 - 17; Звонарева О. С. О цивилизационном подходе в теории государства и права // Правоведение. 2004. № 1. С. 173 - 174.
3. Общая теория государства и права / Отв. редактор М. Н. Марченко. Т. 1. М.: 2001. С. 189 - 222; Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права. М.: 2004. С. 17 - 19.
4. Под историцизмом здесь понимается идея, или, точнее, комплекс произвольным образом связанных идей, сторонники которых настаивают на исключительной значимости исторического «подтекста» в любом правовом явлении и определяющем значении в этом подтексте некоторой группы или коллектива, например класса, без которых индивид - ничто. Эссенциализм в данном контексте - философское учение, в котором презюмируется первичность сущности, а свобода объявляется эманацией (истечением) магической энергии божества. См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. М.: 1992. С. 7, 37 - 40.
5. Трельч Э. Историзм и его проблемы. М.: 1994. С. 219 - 221.
6. См.: Поппер К. Указ. соч. Т. 1. М.: 1992. С. 91 - 93.
