CC BY
1020
ББК 67.51
В. В. Тулегенов
Астраханский государственный технический университет Кафедра дисциплин уголовно-правового цикла
КРИМИНАЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА: ПОНЯТИЕ, СТРУКТУРА И СООТНОШЕНИЕ СО СМЕЖНЫМИ ПОНЯТИЯМИ
Культурное наследие является главным богатством нашей цивилизации, культура отличает человека прошлого от человека современности, культурные традиции служат отличием одного народа от другого, по культуре человека судят о нем окружающие. Но господствующая в обществе культура не носит универсального характера для всех членов общества. Существуют малые группы, имеющие свою альтернативную культуру, отличающуюся от официальной культуры или даже отрицающую ее. Данное явление обусловило возникновение понятия субкультура (англ. Subculture - подкультура). Субкультура - это система ценностей, установок, способов поведения и жизненных стилей определенной социальной группы, отличающаяся от господствующей в обществе культуры, хотя и связанная с ней [1]. С криминологической точки зрения субкультуры - это структурные и функциональные образования, отличающие лиц, принадлежащих к ним, от остальных членов общества и проявляющих чувство общности [2].
Хотя термин «субкультура» относительно молодой (первым его стал использовать Т. Парсонс [3]), криминальная субкультура существует столько же, сколько существует преступность, и невозможно не согласиться с В. Ф. Пирожковым, утверждавшим, «что преступности без криминальной субкультуры не бывает, так же как данная субкультура не может существовать без преступности» [4, с. 36-37].
Первым отечественным исследователем криминальной субкультуры можно по праву назвать Ф. М. Достоевского. В его повести «Записки из Мертвого дома», опубликованной в 1861 г., отражены впечатления пережитого и увиденного на каторге в Сибири, в омском остроге, где он провел четыре года, осужденный по делу петрашевцев [5]. Примерно в это же время в юридической литературе встречаются первые упоминания собственно об артелях воров и конокрадов [6]. Криминальную субкультуру описывал и А. П. Чехов в повести «Остров Сахалин» [7]. Об особенностях советской уголовно-исполнительной системы периода культа личности И. В. Сталина писали А. И. Солженицын [8], В. Т. Шаламов [9].
К сожалению, несмотря на наличие у нас в стране богатого эмпирического материала, первыми криминальную субкультуру стали исследовать зарубежные социологи (Р. Мертон, Т. Селлин, А. Коэн). В 1938 г. в «Американском социологическом обозрении» Р. Мертон опубликовал статью «Социальная структура и аномия». Одновременно со статьей Р. Мертона в 1938 г. появилась работа Т. Селлина «Конфликт культур и преступность». Т. Селлин рассмотрел в качестве криминогенного фактора кон-
фликт между культурными ценностями различных сообществ. Основой его гипотезы стали результаты чикагских исследователей, установивших повышенный уровень преступности в кварталах некоренных американцев (негров, пуэрториканцев, итальянцев). На основе этой теории американский социолог А. Коэн в 1955 г. разработал концепцию субкультур [10].
Сложность в изучении криминальной субкультуры обусловлена рядом объективных причин. Во-первых, она обладает высокой изменчивостью: «Преступный мир во все времена демонстрировал свою адаптивность, способность приспосабливаться к изменяющимся условиям» [11, с. 39]. Во-вторых, она не оставляет материального наследия: «... уникальность преступной субкультуры заключается в ее специфике - она не располагает, в отличие от культуры, какими бы то ни было материальными носителями кроме самих преступников и передается, как говорится - из уст в уста» [12, с. 61]. В-третьих, криминальная субкультура является своеобразным «тайным знанием», это объясняется стремлением преступников к сохранению конспирации и компенсаторными психологическими реакциями: «. тот или иной индивид, вольно или невольно осознавая, что выбор профессиональной преступной карьеры социально порицаем, искусственно создает для себя иную систему ценностей, в основном на личностном и групповом уровнях» [13, с. 12].
В отечественной же науке к этим объективным причинам, затрудняющим исследование криминальной субкультуры, присоединилась господствующая идеология, относившая преступность к пережиткам предшествующей общественно-экономической формации и полностью отрицавшая профессиональную преступность. Данные обстоятельства не позволяли всесторонне и объективно исследовать криминальную субкультуру. Преступность объяснялась лишь дефектами в сознании отдельных индивидов, и почти не рассматривалась система ценностей преступников как социальной группы [14-16].
Позднее исследователями, занимавшимися криминальной субкультурой, приоритет справедливо был отдан совокупности ценностей, идей, правил и норм поведения, принятых в криминальной среде как в малой группе, а не нравственным дефектам в сознании отдельных личностей, но отсутствие единого понятийного аппарата порождало противоречия.
Так, например, С. Я. Лебедев рассматривал в качестве криминальной субкультуры антиобщественные традиции и обычаи [17]. Д. А. Корецкий данное явление назвал негативно-поощряющей микросредой: «Негативно-
поощряющая микросреда (НПМС) - малая группа, объединенная общим интересом к отрицательным формам проведения досуга, разделяющая антиобщественные взгляды и убеждения, обладающая искаженным мировоззрением и, впоследствии, пренебрежением нормами права и морали, а также бытующих в ней неправильных традиций и привычек, способствующая неправомерному, предпреступному поведению любого из ее членов» [18, с. 45-46].
Ввели понятие «криминальная субкультура», примерно в одно и то же время, в отечественную науку А. А. Тайбаков и В. Ф. Пирожков. У А. А. Тай-
бакова встречается понятие «преступная субкультура» [19], а В. Ф. Пирожков, двумя годами позже, посвятил криминальной субкультуре монографию [4].
К сожалению, «оттепель» конца 80-х гг., помимо крушения идеологических стереотипов, повлекла за собой изменение количественных и обострение качественных характеристик преступности, появилась организованная преступность, ранее неизвестная советским гражданам, стремительное распространение получила наркомания. Это обусловило многообразие форм криминальной субкультуры. Используя классификацию американского криминолога В. Реклесса и классификацию Р. Кловарда и Л. Олина, можно выделить три её вида. В. Реклесс выделяет три вида преступной карьеры: обычную, организованную, профессиональную. К обычным преступникам он относит лиц, которые попадают в места лишения свободы за грабежи, хищения имущества, изнасилования, убийства и ряд других тяжких преступлений (эти лица постоянно нарушают закон, но не являются профессионалами). Организованная преступность - это преступность мафии. Профессиональные преступники - это те, кто совершаемые преступления против собственности делает источником средств существования [20]. Р. Кловард и Л. Олин показали, что общество, прививая подросткам различные ценности, мало заботится о том, является ли их достижение реальным для большинства молодых людей. Когда молодые люди из идеального мира, созданного нравоучениями воспитателей, попадают в реальную жизнь, они начинают испытывать разочарование и фрустрацию. Типичная реакция на это:
- создание воровских шаек, в которых посредством хищений молодые люди получают возможность жить в соответствии с господствующими в обществе стандартами потребления;
- объединение в агрессивные банды, которые снимают напряжение, вызванное общественной несправедливостью, совершением актов насилия и вандализма;
- вступление в антисоциальные группировки, где молодые люди, употребляя наркотики, алкоголь, уходят в себя, замыкаются в тесном кругу сверстников, озабоченных теми же проблемами, и таким путем пытаются заслониться от окружающего их коварства и лицемерия [10].
В классификации Р. Кловарда и Л. Олина воровские шайки есть не что иное, как объединения профессиональных преступников, а члены агрессивных банд в большей степени являются «обычными» преступниками. Антисоциальные группировки молодых людей, употребляющих наркотики и вследствие этого совершающих преступления, представляют собой вариант преступной антикарьеры или преступной карьеры со знаком минус. Суммируя данные классификации, можно обозначить четыре варианта преступного поведения: обычный, организованный, профессиональный, уход в себя.
В отечественной современной действительности представители организованной и профессиональной преступности руководствуются в своей преступной деятельности криминальной субкультурой, чего не скажешь о представителях так называемой «обычной» преступности. «Обычные» преступники, как правило, совершают преступления в силу стечения обстоятельств и личностных особенностей и не являются носителями кри-
минальной субкультуры. Так, при опросе 300 осужденных, проведенном автором в колонии строгого режима, 154 относили себя к так называемым «обычным» преступникам, 141 к профессиональным и 5 - к представителям организованной преступности. Из 154 «обычных» преступников только 2 являлись активными носителями тюремной субкультуры, что составляет 1,2 % от числа «обычных» преступников, а из 141 профессионального преступника 18 осужденных являлись активными носителями тюремной субкультуры, что составляет 12,7 %. Таким образом, в группе профессиональных преступников активных носителей криминальной субкультуры в 10 раз больше, чем в группе обычных преступников, что позволяет сделать вывод о незначительной криминальной зараженности обычных преступников и существенной криминальной зараженности профессиональных преступников.
Субкультура преступников-профессионалов представляет собой изученное явление, а субкультура представителей организованной преступности и наркоманов в аспекте разделения криминальной субкультуры на виды изучена меньше.
Криминальная субкультура отечественных «мафиози», как и организованная преступность, - относительно молодое явление. Своим появлением она обязана главным образом территориальным подростковым группировкам (не рассматриваются организованные преступные группы, сформированные по этническому признаку), которые в начале 80-х гг. XX в. представляли собой лишь сплоченные группы хулиганствующих подростков. В 90-е гг. XX в. эти группировки переросли в организованные преступные сообщества, контролирующие в некоторых случаях даже отдельные сектора экономики. Они широко известны по названиям городов и районов, давших им «путевку в жизнь» («казанские», «тамбовские», «курганские», «люберецкие», «солнцевские» и т. д.), - проблемные районы страны 80-х гг. всего через десять лет стали более известны как «кузницы кадров» для организованной преступности.
Первоначально в группировках руководствовались ценностями профессиональной преступной среды. Но для этих группировок было характерно стремительное совершенствование противоправной деятельности.
Данный тип группировок существенно отличался от традиционных для того времени организованных преступных групп, прежде всего своей организованностью, численностью, сплоченностью. Например, банда «крестного отца» отечественной организованной преступности Геннадия Корькова, более известного под кличкой «Монгол», состояла из 32 рецидивистов [21], а количество членов подростково-молодежных группировок только в одной Казани в начале 1989 г. приблизилось к 10 тысячам. О штурме и погроме отдела милиции рецидивистами не могло быть и речи, но это могли позволить себе хулиганствующие подростки: «В г. Моршанске, например, 22 июля 1988 г. толпой около 300 человек были избиты 13 милиционеров, повреждено несколько служебных автомашин, совершено нападение на горотдел, учинен погром в дежурной части» [22, с. 226].
Очевидно, что если первоначально субкультуру представителей организованной преступности и субкультуру профессиональных преступни-
ков связывали единые антисоциальные корни, то впоследствии субкультура представителей организованной преступности «отпочкавалась» и стала представлять собой самостоятельную субкультуру.
Хотя и субкультура наркоманов (здесь и далее термин «наркоман» используется в отношении лиц, употребляющих наркотики, а не страдающих наркотической зависимостью) в нашей стране - относительно молодое и недостаточно изученное явление, она выделяется отдельными исследователями как самостоятельная субкультура, имеющая криминальные корни: «В молодежной среде формируется особая «наркоманская» субкультура, которая по основным своим параметрам сращивается с криминальной субкультурой, ее антисоциальными нормами, устоями» [23, с. 20]. Выделение субкультуры наркоманов как самостоятельной в рамках криминальной субкультуры целесообразно по ряду особенностей.
Во-первых, наблюдается повсеместная мода на наркотики, и они стали одним из элементов молодежной субкультуры [24]. Во-вторых, патологическая наклонность, объединяющая наркоманов, ставит их в одинаковые условия и делает похожими друг на друга. В-третьих, наркотическая зависимость заставляет концентрировать все внимание на наркотиках, разрушая ядро личности. В-четвертых, общеизвестно, что наркоманы в период абстиненции из-за нехватки средств, необходимых для покупки наркотиков, готовы совершить любое преступление. В-пятых, попадая в условия, при которых отсутствуют наркотики, наркоманы вынуждены сплачиваться в группы для их приобретения. Например, отбывая наказание, наркоманы сплачиваются в группы для приобретения наркотиков и установления нелегальных каналов доставки их в колонию, для чего им приходится прибегать к различным ухищрениям. Данный факт подтверждается и результатами исследования, проведенного автором: 33 человека (84,6 %) из 39 осужденных за незаконный оборот наркотиков относились к одной субкультурной группе.
Сами по себе незаконное приобретение, хранение, сбыт, изготовление, переработка, перевозка, пересылка наркотических веществ уголовно наказуемы, вдобавок сопутствующий наркомании криминальный фон позволяет относить субкультуру наркоманов к криминальной. А вышеуказанные особенности позволяют рассматривать ее как самостоятельный вид криминальной субкультуры.
Таким образом, рассматривая структуру криминальной субкультуры, можно выделить три самостоятельных вида:
- субкультура представителей профессиональной преступности;
- субкультура представителей организованной преступности;
- субкультура наркоманов.
Обобщая содержание работы, следует отметить, что в нашей стране длительное время изучению криминальной субкультуры препятствовали господствующие идеологические штампы, хотя знание особенностей криминальной субкультуры оказало бы помощь в организации мероприятий, направленных на борьбу с преступностью. В частности, при организации предупредительно-профилактической работы необходимо учитывать деление криминальной субкультуры на виды.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Социологический словарь: Пер. с англ. / Под ред. С. А. Ерофеева. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1997.
2. Криминология: Словарь-справочник: Пер. с нем. / Сост. Х.-Ю. Кер-нер. - М.: НОРМА, 1998.
3. Кравченко А. И. Культурология: Словарь. - М.: Академический проект, 2000.
4. Пирожков В. Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). - Тверь: ИПП «Приз», 1994.
5. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений: В 15 т. - Л.: Наука, 1988. - Т. 3.
6. Чалидзе В. Уголовная Россия. - М.: Изд. центр «ТЕРРА», 1990.
7. Чехов А. П. Остров Сахалин. - М.: Правда, 1985.
8. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. - М.: ИНКОМ НВ, 1991.
9. Шаламов В. Т. Воспоминания. - М.: ООО «Изд-во Олимп»: ООО «Изд-во АСТ», 2001.
10. Иншаков С. М. Зарубежная криминология. - М.: Изд. группа ИНФРА-М -НОРМА, 1997.
11. Фролова Л. И. Социально-психологические механизмы экспансии криминальной субкультуры // Преступность и культура: Сб. ст. / Под ред. А. И. Долговой. - М.: Криминологическая ассоциация, 1999.
12. Ли Д. А. Преступность как социальное явление. - М.: Инф.-изд. агентство «Русский мир», 1997.
13. Тайбаков А. А. Профессиональная преступность: основные понятия и направления предупреждения ее органами внутренних дел: Лекция. - М.: ВЮЗШ МВД РФ, 1993.
14. Дагель П. С. Учение о личности преступника в советском уголовном праве. -Владивосток, 1970.
15. Антонян Ю. М. Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления: Учеб. пособие. - М.: Академия МВД СССР, 1973.
16. Бабаев М. М. Социальные последствия преступности: Учеб. пособие. - М.: Академия МВД СССР, 1982.
17. Лебедев С. Я. Антиобщественные традиции, обычаи и их влияние на преступность: Учеб. пособие. - Омск: ВШМ МВД СССР, 1989.
18. Корецкий Д. А. Тяжкие бытовые преступления и их предупреждение: Учеб. пособие. - М.: ВЮЗШ МВД СССР, 1989.
19. Тайбаков А. А. Криминологическая характеристика и основные направления предупреждения карманных краж: Лекция. - М.: ВЮЗШ МВД РФ, 1992.
20. Гуров А. И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. -М.: Юрид. лит., 1990.
21. МодестовН. С. Москва бандитская. - М.: Центрполиграф, 1996.
22. Полозов Г. Ф. Сообщение из прокуратуры Союза ССР // По неписаным законам улицы... - М.: Юрид. лит., 1991.
23. Позняков Н., Березин С. Профилактика наркомании в УИС // Преступление и наказание. - 2000. - № 5. - С. 20.
24. Кравченко А. Н. Уголовно-правовые проблемы борьбы с наркобизнесом: Дис. ... канд. юрид. наук. - Краснодар: КЮИ МВД РФ, 1999.
CRIMINAL SUBCULTURE: NOTION, STRUCTURE AND CORRELATION WITH ADJACENT NOTIONS
V. V. Tulegenov
The notion of criminal subculture, the evolution of views on this notion in the native and foreign theory, its structure and correlation with adjacent notions are studied. The modern objective studying of criminal subculture in native science coincides in time with the processes of stratification in the criminal world. The processes of stratification caused the following: in the criminal world representatives of professional criminality, organized criminality and drug addicts isolated themselves from each other and began to have their own values. The author points out three independent types of criminal subculture: a subculture of professional criminality representatives: a subculture of organized criminality representatives and a subculture of drug addicts. This division should be taken into consideration in planning preventive measures.
