CC BY
346
S H
и о X
л
<
и
H
к
И
0
1
л
<
и
H
s
X
<
а
X О О
м
<
а С
и <
ш о а С
и S SS
и и
У
s
I—
о <
0
1
s s s
а ss
66
И.А. ЦХОВРЕБОВА,
заместитель начальника кафедры управления органами расследования преступлений,
кандидат юридических наук, доцент (Академия управления МВД России)
I.A. TSKHOVREBOVA, Deputy Head of the Department of Investigative Bodies Management,
Candidate of Law, Associate Professor (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)
УДК 343.982.3
Криминалистическая идентификация и уголовно-процессуальное доказывание: соотношение и связи
Interrelationship between Forensic Identification and Proving Guilt or Innocence in a Criminal Process
В статье затрагиваются вопросы о связи теории криминалистической идентификации с теорией доказательств. Отмечается, что прежде всего криминалистическая идентификация относится к сфере судебного доказывания. Ставится вопрос о необходимости разработки методики доказывания путем идентификации.
Идентификация, доказывание, юридический факт, метод исследования, результат исследования, методы познания.
The work is focused on the interrelationship between the theory of forensic identification and the theory of proving guilt or innocence in a criminal process. The author points out that as proving material the results of forensic identification are a matter for court. Effort is also urged to develop an arsenal of methods to apply forensic identification to proving guilt or innocence.
Identification, proving guilt or innocence, fact before the law, method of examination, result of examination, methods of acquiring knowledge.
Теория криминалистической идентификации является одной из основополагающих в криминалистике, поскольку ее положения касаются практически любого криминалистического вопроса, носят философский, методологический характер, являются составной частью общей теории науки криминалистики. Говоря о значении теории криминалистической идентификации в прикладном аспекте, следует сказать, что деятельность по расследованию преступлений невозможна без действий и процессов, в основе которых заложена задача по идентификации.
В криминалистическом отношении весь процесс раскрытия и расследования любого преступления, при котором необходимо получить ответы на так называемую семигранную формулу римских юристов древности: «кто; что; где; когда; для чего, с какой целью; каким
образом, при каких обстоятельствах; какими средствами или при помощи каких орудий» [5] (в современном понимании речь идет о необходимости установления элементов предмета доказывания) [1, ст. 73], может быть представлен комплексом диагностических и идентификационных действий, посредством которых будут получены ответы на эти вопросы. Диагностика и идентификация выступают методами исследования доказательств.
Так, сначала следователь на основе отражения на объектах обстановки места происшествия диагностирует элементы механизма совершенного преступления, а затем идентифицирует их. Данные тезисы согласуются с научными положениями криминалистики, частными криминалистическими теориями и учениями и прежде всего с теориями криминалистической идентификации и диагностики.
В несколько иной интерпретации ту же мысль высказал О.Я. Баев, отметив, что следы преступления — это материал, с которым работает субъект уголовно-процессуального исследования преступлений, а распознавание (диагностическое и идентификационное) — один из основных интеллектуальных инструментов этой деятельности [2]. В.Г. Коломацкий отмечает, что субъекты оперативно-розыскной деятельности, дознания, следствия, а также судьи практически ежедневно пользуются диагностикой и идентификацией, их познавательными технологиями как инструментом исследования доказательственной информации [9].
Следует согласиться с Р.С. Белкиным, констатировавшим, что теория идентификации — одна из наиболее разработанных частных криминалистических теорий с обширным понятийным аппаратом и многочисленными практическими приложениями [3]. Учение о криминалистической идентификации имеет общее теоретическое значение как для науки криминалистики, так и для теории доказательств в уголовном процессе; оно находит применение на всех этапах доказывания в стадии предварительного расследования [17]. Теория криминалистической идентификации в ее современном виде представляет собой учение об общих принципах отождествления различных материальных объектов по их отображениям для получения судебных доказательств.
Отметим, что хотя теоретические положения криминалистической идентификации и получили значительное развитие в трудах многих ученых-криминалистов, существует, тем не менее, ряд положений, которые нельзя признать бесспорными. На многие нерешенные проблемы в теории криминалистической идентификации обращал внимание Р.С. Белкин [3]. Особенно интенсивными для развития теории криминалистической идентификации оказались 50—80 гг. минувшего столетия. Именно в этот период, благодаря интенсификации научных исследований, теоретическая мысль воплотилась в основные научные конструкции и построения, заложившие фундамент теории криминалистической идентификации и практических моделей решения обширного комплекса идентификационных задач в судебной, следственной, экспертной и оперативно-розыскной практике. Многое из того, что было сделано в этом направлении, актуально и значимо по сей день.
Однако оценивая проделанный путь с позиций, завоеванных современным познанием и возросших практических потребностей, нельзя не заметить множества «издержек» процесса эволюционных преобразований, характерных для вышеуказанного периода. Эти издержки
не только не устранены, но и в некотором смысле остались непонятыми. Думается, что во многом этому способствовало неоправданное резкое снижение интереса ученых к проблемам криминалистической идентификации в постсоветский период. Можно утверждать, что за последние 15—20 лет не опубликовано ни одной новой заметной работы монографического характера, специально посвященной тем или иным актуальным проблемам рассматриваемой области научного и практического знания. Безусловно, здесь следует учитывать исследования В.Я. Колдина — одного из признанных корифеев в области судебной идентификации, работы которого издаются и в настоящее время [8]. Автор не изменил своих взглядов, изложенных порядка 50 лет назад, по основным положениям учения о криминалистической идентификации.
Таким образом, сложилась ситуация, для которой характерны, с одной стороны, известные достижения основоположников криминалистической идентификации, а с другой — доставшиеся в наследство современникам издержки их творческой активности, связанные с непреодоленными противоречиями во взглядах и многими спорными вопросами.
Заметной работой в области исследования научно-прикладных проблем криминалистической идентификации в последние годы явились три монографии Д.А. Степаненко [13, 14, 15], составившие основу ее докторской диссертации [16]. Не касаясь здесь многих спорных положений, изложенных автором, отметим, что подобных работ должно быть на порядок больше. Прежде всего потому, что одному исследователю не под силу охватить множество аспектов одной, но громадной проблемы. Специфической особенностью исследований, проведенных Д.А. Степаненко, является «уклон» в сторону тактико-криминалистических вопросов предъявления для опознания как одной из возможных форм криминалистической идентификации.
В данной статье хотелось бы обратить внимание на необходимость глубокого научного исследования другого, как представляется, более существенного, аспекта в криминалистической идентификации — соотношения криминалистической идентификации с уголовно-процессуальным доказыванием.
Изучение литературы вопроса позволяет утверждать, что вопросы криминалистической идентификации рассматриваются исключительно в пределах науки криминалистики. В теории судебных доказательств эти вопросы на протяжении многих лет либо не рассматривались вообще, либо о них упоминалось лишь вскользь. Между тем теория криминалистической идентификации как частное криминали-
S н и о X
л
<
и н к
И
о X
л
<
и н S
X
<
а
X о о
са <
а С
и <
ш о а С и S а и и
У S
I—
о <
о X S 2 S а bS
67
S н и о X
л
<
и н к
И
:|S
0
1
л
<
и н S
I
<
а
X о о
л
<
а С
и <
ш о а С и S а и и
У S
I—
о <
0
1 S
2 S а л
68
стическое учение отнюдь не сводится к чистой технике и эмпирическим приемам сравнения объектов между собой, например, следов и образцов. Теория криминалистической идентификации в современном виде представляет учение об общих принципах отождествления материальных объектов по их отображениям в целях получения доказательств. Поэтому совершенно очевидно, что проблемы криминалистической идентификации имеют самое прямое отношение к теории доказательств.
Как известно, теория доказательств рассматривает, наряду с общими принципами доказывания, частные методики собирания, исследования и оценки доказательств. Эти частные методики представляют собой стороны или моменты общего процесса доказывания, характеризуя, например, его логический аппарат, форму и содержание связей между доказательствами, приемы их проверки, особенности оперирования косвенными доказательствами и т. п. Криминалистическая идентификация представляет одну из таких частных методик доказывания. Ее общие принципы входят в предмет теории доказательств, а структура, приемы осуществления, специфика средств и методов отождествления относятся к науке криминалистики.
Теория криминалистической идентификации, как любая частная, специальная теория, пользуется понятиями логики (в том числе и понятием тождества), но не сводится к ней. Не сводится к логике, разумеется, и теория доказательств и основанный на ее научных положениях процесс доказывания. Но логическая общность учения о криминалистической идентификации и теории доказательств еще раз подчеркивает связь между ними.
Раскрытие преступления, по сути, представляет собой процесс познания неизвестного. Установление происшедшего события, личности преступника, мотивов, которыми он руководствовался при совершении преступления, выявление следов и навыков, запечатленных преступником в обстановке места происшествия, и многие другие вопросы доказывания решаются посредством диалектического метода, а также специальных методов и приемов, разработанных криминалистикой. Среди различных методов доказывания особое значение отводится процессам отождествления.
Известно, что индивидуализация вины и ответственности невозможна без установления обстоятельств преступления, лиц, участвовавших в совершении преступления, потерпевшего, а равно предметов — орудий и средств, использованных при совершении преступления либо явившихся объектом посягательства. Для этих целей следственная и судебная практика широко использует различные приемы
и средства отождествления, опираясь на научные положения теории криминалистической идентификации.
Как одна из методик доказывания криминалистическая идентификация осуществляется путем применения специфических комбинаций специальных методов собирания, исследования и оценки доказательств. Характер и сочетание этих методов зависят от особенностей конкретного акта идентификации. Одни методы познания всегда применяются при идентификации, например сравнение, играющее роль основного метода, другие — применяются не всегда. Идентификация как процесс исследования различных объектов имеет большое значение и для теории доказательств, и для решения задач уголовного судопроизводства. Это признавалось еще в старой процессуальной литературе.
Так, У. Уильз в известной работе «Опыт теории косвенных улик» приводил немало примеров и положений, относящихся к теоретической разработке принципа тождества. У. Уильз непосредственно связывает использование «обстоятельных» улик с отождествлением. Автор утверждал, что «внешними вещественными признаками виновности называются те, которые представляются физическими особенностями и свойствами лиц и вещей», что «такие факты находятся в тесной связи и даже почти сливаются с признаками, принадлежащими к составу преступления». Как видим, У. Уильз рассматривал вопросы установления тождества в связи с теорией доказательств. Он писал, что «главные факты, на которых основываются внешние обстоятельственные улики, относятся к вопросам о тождественности: лиц, вещей, почерка и времени» [18].
В свою очередь, С.М. Потапов писал, что «идентификации могут подлежать всевозможные материальные предметы и явления, их роды и виды, количества и качества, участки пространства и моменты времени, физические свойства человека и его умственные способности, его внешние действия и внутренние психические акты. Словом, едва ли мыслимо даже простое переименование всех тех предметов и явлений, по отношению к которым возникала и может возникать необходимость получения ответа на вопрос о тождестве или отсутствии тождества» [12, 3]. Разумеется, что эти положения безгранично расширяют пределы идентификации и превращают ее во всеобщий метод познания любых фактов. Однако фактически установление тождества возможно только в отношении индивидуально-определенных объектов, обладающих устойчивым внешним строением.
Существует и другое, более расширенное, толкование понятия «идентификация». Так,
по мнению Р.А. Кентлера, суть идентификации выражена в многочисленных уголовно-процессуальных нормах. Автор отмечает, что на всех стадиях уголовного процесса, начиная с возбуждения уголовного дела и заканчивая возобновлением производства уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам, законодатель неоднократно подчеркивает необходимость идентификации события преступления и лиц, его совершивших. Если содержание любого процессуального документа, например, протокола осмотра места происшествия или вещественных доказательств, обвинительного заключения или приговора, не соответствует истине, то это означает нарушение тождества [6].
Р.А. Кентлер предложил ввести понятие «установление тождества состава преступления», полагая, что условия, обеспечивающие тождество состава преступления при судебном разбирательстве, выражены в круге вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора, в видах приговоров, а при производстве дел в кассационной инстанции — в основаниях к отмене или изменению приговора. Анализ законодательства, как и обобщение практики, по убеждению Р.А. Кентлера, не оставляет никаких сомнений в чрезвычайной важности принципа тождества. Не установив тождества лица и других объектов, связанных с сущностью происшествия, нельзя раскрыть преступление, установить истину по делу. Правильное отождествление соответствующих объектов служит одной из важнейших логических предпосылок установления истины. Таким образом, Р.А. Кентлер рассматривает идентификацию, отождествление конкретных объектов не как элементарный акт познания, а как универсальный метод установления объективной истины в доказывании.
С критикой данных положений выступил Р.С. Белкин, который, рассматривая вопрос об отнесении криминалистической идентификации к теории, методу или процессу, не отводил акту отождествления какого-либо особого значения. По его мнению, нельзя подменять процесс доказывания формальным логическим законом тождества. Логический процесс представляет «функцию закона тождества», которая «входит составной частью во все разнообразные логические процессы» мышления [4].
Безусловно, вывод, к которому приходят следователь и суд, всегда основывается на совокупности собранных по делу доказательств и на их всесторонней оценке. Этот вывод невозможно заменить одним лишь установлением тождества объекта. Доказывание как сложная процессуальная деятельность, в процессе которой используются многообразные методы, способы, приемы и средства собирания, исследования и оценки доказательств, не равнозначна
акту отождествления, как бы ни был многогранен этот акт или сложен объект отождествления. Доказывание включает в себя идентификацию лишь в качестве одного из элементов. Возможно поэтому некорректно ставить вопрос о юридической идентификации, заменяющей весь процесс доказывания. Но думается, что вполне правомерно трактовать положения теории криминалистической идентификации в широком смысле слова и «проецировать» их на решение задач доказывания.
Идентификация представляет одну из разновидностей процесса установления фактических обстоятельств, служащих доказательствами по делу. Как процесс индивидуализации единичных, конкретных фактов и обстоятельств криминалистическая идентификация представляет сторону или момент решения задачи конкретного установления отдельных фактов, обстоятельств совершенного преступления. Этим также определяется значение идентификации для теории доказательств. Как один из элементов доказывания криминалистическая идентификация представляет собой процесс, в ходе которого устанавливается тождество объекта (лица, предмета) по совокупности индивидуализирующих его признаков, путем сравнения этих признаков или их отображений.
В работах В.С. Митричева, В.Я. Колдина, В.П. Колмакова и других ученых предложена концепция «идентификации путем доказывания» [10, 7]. Ее общая идея сводится к тому, что идентификация — это длящееся исследование, осуществляемое рядом субъектов с целью обнаружения единичного материального объекта в форме различных следственных действий. Конечно, основу этого исследования составляет частная задача идентификации — установление тождества объектов (так называемая техническая идентификация). Однако общая задача идентификации рассматривается в разрезе решения задачи уголовно-процессуального доказывания.
Задача доказывания с использованием идентификации состоит в установлении единичного материального объекта и его связи с расследуемым событием. Единичный объект, установленный путем идентификации, только тогда способствует выяснению фактических обстоятельств расследуемого события, когда раскрыта его связь с этим событием, выяснено его отношение к преступлению. Идентифицированный объект, взятый изолированно, вне связи с расследуемым событием, не может способствовать исследованию события. Так, идентификация подозреваемого по следам пребывания отличается от его дактилоскопической идентификации по следам действий, причинно связанных с преступлением. В первом случае подозреваемый может не иметь отношения к преступлению, если следы остав-
S н и о X
л
<
и н к
И
о X
л
<
и н S
X
<
а
X о о
са <
а С
и <
ш о а С и S а и и
У S
I—
о <
о X S
S а bS
69
S н и о X
л
<
и н к
И
:|S
0
1
л
<
и н S
I
<
а
X о о
л
<
а С
и <
ш о а С и S а и и
У S
I—
о <
0
1 S
S а л
70
лены на месте происшествия до или после его совершения, во втором — он причинно связан с ним, если следы рук оставлены, например, в процессе взлома, переноса ценностей, борьбы с потерпевшим и т. п.
Когда связь идентифицированного объекта с расследуемым событием установить невозможно, даже безупречно выполненная техническая идентификация теряет всякое юридическое значение. Например, посредством судебно-баллистической экспертизы установлено, что обнаруженная на месте убийства гр. А. была убита из пистолета, принадлежащего гр. Б. Поскольку пули на месте происшествия обнаружить не удалось, то подозреваемый гр. Б. утверждал, что на месте происшествия он производил стрельбу из своего пистолета в воздух.
В процессе доказывания идентификация должна сочетаться с юридическим анализом связи исследуемых объектов с преступлением. Этот анализ необходим как при обнаружении и фиксации следов, так и при использовании результатов отождествления в доказывании главного факта по уголовному делу. Его достижение возможно посредством общих приемов доказывания (производство процессуальных действий) и специальных технических методов (отождествление в узком смысле слова).
В пользу необходимости разработки и использования частной методики доказывания, в которой составной частью выступает криминалистическая идентификация, следует сказать следующее. Ясное представление о совершенном преступлении можно составить лишь тогда, когда точно установлено тождество события преступления в целом и тождество виновного лица. Выводы о тождестве этих объектов следователь и суд могут сделать только при условии тщательного анализа всех доказательств, собранных по делу, и исключения из круга доказательств тех объектов, тождество которых хотя и установлено, но которые к делу не относятся. Отсюда основное содержание предлагаемой методики состоит в том, чтобы на основе анализа всех частных способов идентификации и всех собранных по делу доказательств в процессе доказывания можно было сделать вывод о тождестве отдельных элементов состава преступления и состава преступления в целом.
Другими словами, установленное тождество ценно только тогда, когда оно юридически зна-
Список литературы:
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. 1). Ст. 4921.
чимо, т. е. позволяет установить виновность лица, механизм преступления, причинную связь между фактами и т. д. Здесь надо признать, что и С.М. Потапов упоминал о «гипотетической форме применения метода идентификации», понимая под ней, по существу, «методику следственной работы, основанную на выдвижении версий». При том что данный тезис содержит определенные неточности (надо принять во внимание то, что автор высказался более 50 лет назад), мысль С.М. Потапова ясна.
Приведем рассуждения В.А. Образцова, которые имеют отношение к рассматриваемой проблеме. По его мнению, следует различать непосредственную идентификацию (путем отождествления объекта как бы напрямую, например человека — по следам пальцев рук) и опосредованную идентификацию. В последнем случае это становится возможным через идентификацию промежуточного звена и установление связи с ним идентифицируемого объекта. Подобная многоходовая идентификация имеет место, например, когда по следу колеса идентифицируется ее владелец и то, что оставленный на месте происшествия след образован при движении данной машины под его управлением [11].
Таким образом, мысль о методике доказывания путем идентификации представляется плодотворной, так как один из важных вопросов большой и сложной проблемы доказывания сводится, в сущности говоря, к умению «увязать» материальные и юридические объекты идентификации. При этом юридические объекты (элементы предмета доказывания) устанавливаются путем логического отожествления, а материальные — преимущественно на основе естественно-научных и криминалистических знаний и в качестве основы имеют то же логическое отождествление. Отсюда следует, что идентификация материальных объектов есть лишь один из частных случаев идентификации, что вне юридических фактов идентификация материальных объектов не имела бы смысла. Это обстоятельство позволяет говорить о непосредственной связи теории криминалистической идентификации с теорией доказательств. Криминалистическая идентификация в первую очередь относится к сфере судебного доказывания, где бы ни использовались созданные для целей ее осуществления методы, средства и методики.
2. Баев О.Я. Основы криминалистики: курс лекций. М., 2001.
3. Белкин Р.С. Курс криминалистики: в 3 т. М., 1997. Т. 2.
4. Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание (методологические проблемы). М., 1969.
5. Громов В.И. Дознание и предварительное следствие // Методика расследования преступлений: осмотр места преступления: сб. науч. тр. М., 2003.
6. Кентлер Р.А. Основные вопросы идентификации и новые возможности ее применения в криминалистике: дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1963.
7. Колдин В.Я. Идентификация и ее роль в установлении истины по уголовным делам. М., 1969.
8. Колдин В.Я. Судебная идентификация: учеб. пособ. для судей, следователей, прокуроров, лиц, производящих дознание, защитников, экспертов, специалистов, студентов и аспирантов. М., 2003.
9. Коломацкий В.Г.Криминалистическая диагностика и криминалистический анализ // Значение диагностики в следственной и экспертной практике: информационный бюллетень по материалам криминалистических чтений. № 25. М., 2004.
10. Митричев В.С. Вопросы теории судебной идентификации // Труды ЦНИИСЭ. М., 1970. Вып. 2.
11. Образцов В.А. Криминалистика: курс лекций. М., 1996.
12. Потапов С.М. Принципы криминалистической идентификации // Советское государство и право. 1940. № 1. (цит. по кн.: Белкин Р.С. Курс криминалистики: в 3 т. М., 1997. Т. 2).
13. Степаненко Д.А. Криминалистическая идентификация. Понятие. Принципы. Технологии: монография. Иркутск, 2005.
14. Степаненко Д.А. Основы учения о криминалистической идентификации по мысленному образу: монография. Иркутск, 2006.
15. Степаненко Д.А. Предъявление для опознания как вид процессуальной идентификации по мысленному образу: учеб. пособ. Иркутск, 2006.
16. Степаненко Д.А. Проблемы теории и практики криминалистической идентификации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Иркутск, 2006.
17. Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М., 1973.
18. Уильз У. Опыт теории косвенных улик, объясненной примерами. М., 1864.
E-mail: [email protected]
S н и о X
л
<
и н к
И
о X
л
<
и н S
X
<
а
X о о
са <
а С
и <
ш о а С и S а и и
У S
I—
о <
о X S
S а bS
71
