CC BY
0
РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ Russian Statehood
НИ. Горская
Крестьянство и земство Смоленской губернии во время Русско-турецкой войны 1877 - 1878 годов: сотрудничество в оказании помощи действующей армии и пострадавшим от войны*
N.I. Gorskaya
The Peasantry and the Zemstvo in Smolensk Province during the Russian-Turkish War of 1877 - 1878: Their Cooperation in Providing Assistance
to the Active Army and to the Families of Peasant Soldiers
События на Балканах накануне и в ходе Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг. (Второй Восточной войны) вызвали волну сочувствия к братьям-славянам со стороны всех слоев российского общества. Отечественная историческая наука традиционно проявляет интерес к деятельности Славянских комитетов, благодаря которым на Балканы шла разнообразная материальная помощь из России, и которые влияли на правительственную политику в «восточным вопросе», на взаимоотношения власти и общества1.
В российской провинции выразителем общественных настроений и организатором многочисленных гуманитарных акций стало земство. Вовлеченность местного самоуправления в социальные программы являлась своеобразной «проверкой» значимости земской реформы в глазах населения, придавало новые смыслы «местной хозяйственной единице», выстраивало новую линию отношений с крестьянством, основанную на участии в совместных программах.
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда в рамках проекта «Войны XIX века в жизни и памяти жителей Смоленской губернии (1812 - 1912 гг.)» (№ 24-2820194) = The reported study was funded by Russian Science Foundation, project No. 24-28-20194.
Такой губернией, где к началу войны 1877-1878 гг. уже более десяти
лет работали земства, являлась Смоленская губерния.
* * *
В середине 1870-х гг. экономика России находилась в тяжелом положении. В 1875 г. в стране наступили очередные хлебный и банковский кризисы, спровоцированные неурожаем на юге и сокращением хлебного эскорта. В связи с этим министр финансов М.Х. Рейтерн выступал против войны. А после ее начала главная задача Министерства финансов заключалась в поиске денег для покрытия военных расходов2. Для промышленности и крестьянского хозяйства очередная русско-турецкая война стала «экономическим бедствием»3.
На общем неблагоприятном фоне положение крестьян Смоленской губернии, переживавших, начиная с 1868 г., перманентные голодовки и нехватку денег, выглядело почти катастрофичным. По свидетельству «Смоленского вестника», война только ухудшила это положение, «возвысив цены на продукты, сократив и без того скудные заработки рабочего люда и оставив сельскому населению массу вдов и сирот»4.
Сокращалась медицинская помощь: земские врачи обслуживали военные лазареты, сеть которых появилась в губернии к лету 1877 г. «Для населения лишение врача было тем чувствительнее, что оно уже привыкло обращаться в более важных случаях к помощи врача и начало терять веру в своих знахарей и дедов»5.
Земские бюджеты отражали общее положение сельского хозяйства в регионе, потому что формировались в основном за счет обложения земли и, как и государственный бюджет, были дефицитны. В 1876 г. земские сборы в Смоленской губернии составили 490 116 руб., расходы - 514 363 руб., в 1878 г. соответственно - 519 698 и 533 414 руб.6 Разницу покрывали отчисления из земских специальных капиталов и правительственные субсидии. Однако в годы Балканского кризиса, несмотря на экономические трудности, «всеобщее одушевление широкою волной разлилось по всей России. Все сословия, звания и состояния, не говоря уже об отдельных лицах, соревновались одно с другим в щедрых пожертвованиях»7.
Население Смоленской губернии включилось в кампании поддержки славянских народов еще накануне объявления войны и участвовало в них до ее окончания. Большую активность в этом отношении, как и везде по России, проявляли крестьяне: «во многих губерниях суммы, пожертвованные крестьянами, существенно превышали пожертвования дворян, купечества и мещан»8. Участие кре-
стьян в поддержке славянских народов отмечалось начальниками губернских жандармских управлений Центральной России (Псковского, Тульского)9.
Начальник Тульского губернского жандармского управления доносил в III Отделение Собственной Е.И.В. канцелярии, что «крестьянское население губернии в силу постигших его в последние годы неурожаев и опустошительных пожаров не может выйти из бедного положения. Между тем далеко не обеспеченное положение крестьян и рабочих не мешает им охотно уделять из своих скудных средств на нужды войны и, в особенности, на помощь раненым»10.
Основная причина массового участия населения России в поддержке славянских народов заключались в восприятии событий на Балканском полуострове как этно-религиозного конфликта, как войны за православную веру и братьев-славян.
В годы Второй Восточной войны, городское и сельское население российской провинции было лучше информировано, чем во время Крымской войны, о событиях в России и о ходе боевых действий благодаря развитию центральной и местной печати, распространению брошюр благотворительных организаций, разрешению перепечатывать в местных газетах правительственные телеграммы с фронта и размещать листки с газетными сообщениями в присутственных местах11.
Информированность жителей помогала земским управам вовлекать их в благотворительные акции, а добровольцам отправляться на Балканы. Главная проблема заключалась в почти полной неграмотности крестьян, поэтому, например, «Смоленские епархиальные ведомости» призывали своих читателей активнее распространять сведения о деятельности благотворительных попечительств среди сельского населения12. В селах и деревнях, где почта появлялась крайне редко13, печатное слово дополняли или заменяли слухи, которые разносили странники и вернувшиеся в родные края отходники, проповеди священников и рассказы сельской интеллигенции14.
В июне 1878 г. в Смоленске появилась первая общественно-политическая газета, которая в значительной степени была выразительницей земских интересов и свидетельствовала о большом интересе смолян к только закончившейся войне и Восточному вопросу. Первые месяцы (июнь-август 1878 г.) на страницах газеты большое место занимали рассказы о военных действиях, о праздновании побед, о благотворительных акциях, о деятельности местного управления Красного Креста и земства, о Берлинском конгрессе15. В дальнейшем газета сообщала своим читателям о послевоенном положении в губернии, уделяя много внимания крестьянскому хозяйству и действиям земства по оказанию помощи населению, по-
страдавшему от войны.
До начала военных действий Александр II давал одно за другим разрешения на участие жителей России в балканских событиях. В июле 1876 г. император согласился на отъезд добровольцев в Сербию для поступления в ряды сербской армии, главнокомандующим которой был назначен русский генерал М.Г. Черняев16, а в августе 1876 г. - на сбор пожертвований в пользу жителей Балканского полуострова и больных и раненых воинов17.
Организатором отправки добровольцев в армию генерала Черняева стал московский Славянский комитет, возглавляемый И.С. Аксаковым. На помощь сербам «из России стремятся в большом числе и офицеры, и врачи, и сестры милосердия; даже много волонтеров из простонародья», - писал в своем дневнике в августе 1876 г. военный министр Д. А. Милютин18.
Среди добровольцев, путь которых лежал через московский Славянский комитет, были и шестеро крестьян Смоленской губер-нии19. «Путешествие» добровольцев из Смоленской губернии в Москву не занимало много времени благодаря открывшемуся в 1870 г. железнодорожному сообщению между Смоленском и Москвой20.
Отъезд крестьян добровольцев из Смоленщины в Сербию нельзя назвать массовым. Однако интересны два обстоятельства: осведомленность жителей отдаленных деревень о деятельности Славянского комитета в Москве и причины, по которым крестьяне ехали в Сербию. Они были такие же, как у отставных офицеров или сестер милосердия из дворян21.
Вступая в войну, правительство рассчитывало на поддержку народа. В своей речи перед московским дворянством 30 октября 1876 г. Александр II выразил надежду, что, если война начнется, то «вся
Россия отзовется» на его призыв22.
* * *
Законодательные акты, принятые в ходе войны и регламентировавшие мероприятия, связанные с войной, имели целью вовлечь население в программы поддержки русской армии и славянских народов. Опираясь на его энтузиазм, неподдельный монархизм и веру в религиозный характер войны, правительство стремилось добиться массовости разнообразных программ благотворительности и помощи людям, пострадавшим от войны. В данном случае земство использовалось как «институт влияния», работавший в деревне, знавший не понаслышке ситуацию в крестьянской среде и несший ответственность за состояние местного хозяйства.
В связи с этим в земское законодательство на период военных
действий были внесены некоторые новшества. Перед войной Комитет министров рассмотрел временные правила «об удовлетворении военных потребностей» для земств и городов. Все они были так или иначе связаны с предстоящими затратами на войну.
Во-первых, изменения касались кворума в земских собраниях, которые утверждали ежегодные бюджеты или решали вопросы военного назначения (например, выбор «ополченских офицеров», создание разного рода военных комиссий и т. п.). Новое правило гласило: «какое бы число гласных не явилось в собрание оно считалось состоявшимся»23. В мирное время отсутствие кворума обязывало земство пользоваться бюджетной росписью прошлого года, что в условиях войны было недопустимо, поскольку земство должно было оперативно реагировать на новые требования со стороны власти.
Во-вторых, губернаторы, осуществлявшие административный надзор над законностью формирования сметы (не внесены ли в смету незаконные и внесены ли все обязательные расходы, не допущено ли незаконное обложение земским сбором и т.п.), но не имевшие права прямого вмешательства в земские финансы24, теперь могли давать указания об отчислениях из земских бюджетов. Правда, по ходатайству губернского земства и губернатора, в случае новых обязательных отчислений по распоряжению губернатора, казна могла помочь земству губернии, направив ей до 5 тыс. руб. Но после войны земство обязано было вернуть этот долг с процентами25.
В-третьих, повинности, переведенные до войны из натуральных в денежные (например, квартирная или дорожная) «по требованию военных властей» могли «временно обращаться в натуральные». Это снижало земские расходы, но не объем выполняемых населением работ26.
На эти, казалось бы, несущественные процедурные изменения и опирались земства при решении новых задач военного времени (подготовка медсестер, перевозка раненых, устройство госпиталей, помощь семьям мобилизованных солдат и офицеров, участие в военно-конских комиссиях, формирование ополчения). По закону 30 октября 1876 г. часть расходов по формированию государственного ополчения брало на себя государство, часть - возлагалась на земство (первоначальное обмундирование и снаряжение, приобретение лошадей, устройство обозов, снабжение хозяйственными принадлежностями и т.п.). Губернские земские управы должны были постоянно держать «в готовности» смету расходов на ополчение, на случай его возможного формирования27. Представители земства входили во все общественные организации на территории губернии, занимавшиеся делами, вызванными войной28. Земцы участвовали в их работе как частные лица своими взносами и в качестве агентов
местного самоуправления.
В центре всех благотворительных мероприятий стояло Смоленское управление Общества попечения о больных и раненых воинах (после войны, в 1879 г., было переименовано в Смоленское губернское управление Красного Креста в связи с переименованием Общества попечения о больных и раненых воинах в Российское общество Красного Креста)29. Местные управления Общества сосредоточили свои усилия на нескольких направлениях, но наиболее активно земство и крестьяне взаимодействовали в сборе пожертвований и оказании помощи семьям, пострадавшим от войны.
7 августа 1876 г. по докладу Министерства внутренних дел император разрешил Обществу попечения о больных и раненых воинах производить повсеместно сбор пожертвований в пользу потерпевших на войне солдат русской армии30. Пожертвования осуществлялись в течение всей войны. Они принимали самые разнообразные виды: деньги по подписке, вещи и продукты, собираемые в деревнях и городах, изделия из серебряных и золотых вещей для переплавки на «звонкую» монету. Собирали на русскую армию, на раненых, на братьев-славян. Наибольший объем приняли пожертвования на раненых. Эти формы инициировались «сверху». Крестьяне, в той или иной степени, прямо или косвенно, участвовали во многих акциях в тылу (доставка солдат на сборные пункты и раненых к госпиталям, сдача лошадей)31, но главным их вкладом в общее дело стали пожертвования.
В Отчете Смоленского управления Общества попечения о больных и раненых воинах, опубликованном в № 5 «Смоленского вестника», говорилось, что в 1877 г. средства направлялись в действующую армию, для жителей Балкан или в смоленские лазареты32.
Например, в Бельском комитете Общества попечения о больных и раненых воинах назначались дежурные для приема пожертвований, из которых казначей комитета выдавал денежные пособия (от одного до трех рублей) выписывавшимся раненым33.
Акции в пользу народов Балканского полуострова смоляне предпринимали с 1876 г. В Болгарию жители Смоленской губернии направляли деньги, а в Сербию, Герцеговину, Боснию и Черногорию - «не деньги, а белье и платье, изготовленные на пожертвованные
суммы»34.
У смоленских крестьян не было денег, поэтому они жертвовали далеко не лишние в крестьянском быту вещи: «отдавали свое белье, их женщины присылали массу полотенец и холста». Бедность крестьянского населения Смоленской губернии определила именно эту форму пожертвований35, в то время как, например, в Вятской губернии, более благополучной, крестьяне жертвовали деньги. В
августе 1876 г. в «Сарапульском уезде Вятской губернии в 37 волостях, населенных христианами, крестьяне, объявив специальный сбор с души» собрали более 6 121 руб. Эти деньги были переданы в Вятское Общество попечения о больных и раненых воинах36. Вятское земство тоже было богаче Смоленского: его бюджет в 1876 г. превосходил бюджет Смоленского в 3-4 раза (1 674 845 руб. против 490 116 руб.)37.
Земства, по решению МВД, не могли заниматься благотворительностью в форме отчислений из своих бюджетов «в помощь южным славянам»38. Их пожертвования могли быть адресованы только местному населению. В октябре 1875 г. Александр II запретил и Славянским комитетам «обращаться за поддержкой к земству»39. В общей системе гуманитарных акций в губерниях правительство отвело земствам свою роль: уездные земства должны были заниматься организацией благотворительности в деревне и оказывать помощь жителям своих уездов, пострадавшим от войны.
Губернские и уездные власти самым тщательным образом контролировали законность сборов. В ежегодных донесениях в III Отделение начальник Смоленского губернского жандармского управления генерал-майор Соколов неизменно докладывал, что в губернии производились только «не воспрещенные правительством» благотворительные денежные сборы40.
Сбор вещей для армии и раненых принял массовый характер. Земские управы обращались к крестьянам, действуя через своих гласных-крестьян или волостных старшин41. Одной из самых благополучных волостей Поречского уезда и, вероятно, всей губернии была Бородинская волость, где еще в 1853 г. было создано первое учреждение мелкого кредита - волостная крестьянская сберегательная касса. Крестьяне этой волости добровольно пожертвовали до 300 овчин на полушубки для действующей армии, а волостной старшина и земский гласный Д.Т. Калиненко «на свой счет» сшил из них полушубки в своей деревне42. В документах Государственного архива Смоленской области сохранились имена и других жертвователей крестьян: Андрей Иванов, Яков Вавиленков, Иосиф Борисов из Дорогобужского уезда43. Дважды получал благодарность от Александра II неграмотный землепашец деревни Астахово Воронцов-ской волости Гжатского уезда Козьма Евстигнеев: в 1876 и в 1877 гг. он сдал в войска по одной лошади для артиллерии и отказался от вознаграждения44.
Крестьяне обрезали гривы и хвосты своих лошадей, а арестанты Смоленской тюремного замка делали из них тюфяки для госпиталей. Корреспондент «Смоленского вестника» сообщал, что в земском госпитале в Смоленске «на всех койках лежат матрацы,
подушки, покрытые чистым бельем, и шерстяные одеяла. Матрацы и подушки довольно мягки и сделаны из конского волоса, пожертвованного крестьянами в большом количестве, благодаря которому местное управление избавилось от расходов на этот предмет»45. Повсеместно жители смоленских деревень жертвовали тулупы, полушубки, шапки, валенки, рукавицы, носки и другие вещи46.
В отчете Смоленского управления Общества попечения о больных и раненых воинах за 1877 г. говорилось, что крестьяне отдавали белье, холсты (более 20 тыс. аршин, или 14 200 метров), полотенца, головные и шейные платки и, что примечательно, «медные крестики, снятые с шеи», символизировавшие братство единоверцев47.
Смоленская губернская администрация потребовала от земства отчислений на покупку вещей. Но большинство уездных земств ответили отказом. Только два уездных земства перечислили деньги: Смоленское (180 руб.) и Поречское (150 руб.)48. Такая позиция земских учреждений Смоленской губернии диктовалось исключительно отсутствием средств. Кроме того, земцы, входившие во все комитеты, видели, что сбор вещей превышал потребности. Ими были в избытке снабжены все местные лазареты. Упакованные в тюки, в сопровождении членов земских управ, они поступали из уездов в Смоленск и дальше отправлялись в Киев, а избыток, по распоряжению министра внутренних дел А.Е. Тимашева, оставался в Смоленске в распоряжении губернского воинского начальника49. Война закончилась, а вещи без употребления лежали на складах. Там они хранились до августа 1879 г. Затем губернская администрация с участием земства нашла им разумное применение: одежду и обувь раздали крестьянам-погорельцам. Пожары были частным явлением в смоленской деревне, и вещи по норме (10 шуб, 10 пар валенок, 4 шапки и другие вещи на каждую волость) получили крестьяне многих волостей всех 12 уездов губернии50.
Доставка грузов на Балканы сопрягалась с различными трудностями. Один из русских офицеров, майор Шарапов, руководивший складом поступавших из России предметов писал: «К сожалению, с места, где сосредотачиваются все вещи, высылаемые Славянскими комитетами, таковые отправлялись из Белграда в армию небрежно и в самом беспорядочном состоянии»51. Грузы, отправляемые на Балканы из Смоленска, были хорошо упакованы «по предметам» и снабжены, по распоряжению Смоленской совещательной комиссии, описями. Члены земских управ или местных комитетов сопровождали их от уездных городов до Смоленска, а затем - до Киева, где был устроен центральный склад «для сосредоточения вещей» и дальнейшей отправки на Балканы52.
Кроме того, качество смоленских грузов не вызывало нарека-
ний. Так, 8 февраля 1878 г., извещая о получении груза из Смоленска, уполномоченный Красного Креста в столице Черногории отмечал: «Белье, одежда и обувь, присланные Смоленским комитетом Общества попечения о больных и раненых воинах, отличаются от всех прочих транспортов, полученных мною здесь, тем, что все эти предметы приноровлены к действующим нуждам здешнего нуждающегося народа, и все они прекрасного качества»53.
Помимо теплой одежды крестьяне в массовом порядке заготавливали сушеную квашеную капусту. «Приказано насушить по ведру капусты с души», - писал известный публицист и общественный деятель А. Н. Энгельгардт из Дорогобужского уезда, где он жил в своем имении Батищево54.
4 июня 1878 г. «Смоленский вестник» сообщал, что русский комиссар в Болгарии князь А.М. Дондуков-Корсаков в письме на имя Смоленского губернатора А.Г. Лопатина благодарил «всех жертвователей Смоленской губернии за посланный ими в армию запас капусты, которая и была получена в Рущуке в количестве шести ящиков»55.
* * *
В годы войны российское правительство впервые стало оказывать адресную помощь семьям рядовых на постоянной основе. Это был значительный прорыв в социальной политике государства. Общий подход фиксировал Устав о воинской повинности 1874 г., согласно которому семьи призванных в «военное время на действительную службу» получали помощь от земства, городов и сельских обществ, а в отношении призрения семей погибших предполагалось разработать особое Положение56.
В развитие этих принципов 25 июня 1877 г. был принят закон «О призрении семейств запасных и ратников государственного ополчения»57. 12 ноября 1877 г. он был распространен на семьи солдат, находившихся на войне в связи с набором в армию по призыву58.
Закон 25 июня 1877 г., как будет показано ниже, приобрел универсальное значение и охватывал почти все категории семей, пострадавших от войны. В его основу был положен принцип всесо-словности: на помощь могли рассчитывать семьи солдат, призванных на службу, вне зависимости от своего сословия или состояния. Но абсолютное большинство солдат являлось крестьянами, среди которых были и проживающие в городах. Возложение обязанностей по призрению крестьянских семей на земства, города и крестьянские общества было вполне объяснимо, ведь именно эти институты осуществляли призрение на местах. Вместе с тем надо учитывать,
что земские бюджеты формировались главным образом за счет сборов с крестьянских земель, не говоря уже о волостных суммах, собираемых с крестьян. По данным Канцелярии смоленского губернатора, в 1878 г. сборы с надельной крестьянской земли (221 646 руб.) составили приблизительно 40 % доходной части сметы, а с удобных частновладельческих земель (114 040 руб.) - приблизительно 20 % сметы59. Остальные 40% формировались за счет сборов с лесов, городской недвижимости, торговых документов и т.п. Таким образом, призрение пострадавших от войны в значительной степени ложилось на плечи крестьян и дворян, что отражало аграрный характер экономики Смоленской губернии.
Земства обязаны были выдавать продовольственный паек натурою или деньгами, «полагая на каждое призреваемое лицо, без различия возраста, не менее одного пуда 28 фунтов муки, десяти фунтов крупы и четырех фунтов соли в месяц» (пуд равен 16, 38 кг; фунт
- 450 гр.), а общины и города - давать жилье с отоплением в случае отсутствии крова (собственного жилья или дарового приюта)60.
Закон имел существенные изъяны для солдатских семей: помощь предоставлялась по заявлению и в случае доказанной нужды. Это означало, что значительная часть крестьянского населения, чьи кормильцы оказались на фронте, даже при получении необходимых сведений, не могла получить пособие из-за невозможности написать заявление и доказать свою несостоятельность (были случаи, когда просьбы на адрес властей присылали с фронта сами солдаты).
Но помимо неграмотности крестьян была еще одна серьезная причина, осложнявшая повсеместное получение помощи. Это - бедность земских бюджетов.
Только во время осеннего призыва 1877 г. из Смоленской губернии в армию было призвано 3 238 человек61, а число членов их семей было в несколько раз больше. Например, из Краснинского уезда на войну ушли 196 человек, а число членов их семей составило 1 294 человека62. В пересчете продуктового пайка на деньги по местным ценам это означало, что Краснинское земство ежемесячно должно было тратить на семьи солдат 2 223 руб., а в год -26 676 руб.
Исходя из общей сметы расходов губернского земства 1878 г.
- 519 698 руб., - на каждый уездный земский бюджет в среднем приходилось 43 308 руб. Следовательно, Краснинское, как и другие земства, должно были расходовать на пайки примерно половину своего бюджета.
Закон 25 июня 1877 г. создал ситуацию напряженности в отношениях между земством и губернской администрацией, между земством и крестьянами. Волостные старшины не принимали заявления, требуя выплаты недоимок, и отсылали солдаток домой, грозя
«холодной» и говоря, «что выдумали!»63. Одна солдатка из Дорогобужского уезда пришла в земскую управу за пособием. По ее рассказу, «вышел начальник, книгу вынес: ты говорит, здесь с детьми записана, только у нас денег нет, не из своего же жалованья нам давать, и мировым судьям жалованье платить нечем. Нет, говорит, в управе денег»64.
Еще одной проблемой было то обстоятельство, что уездные земские управы не обладали сколько-нибудь точными данными о количестве жителей их уездов, оказавшихся на фронте, поэтому оно ориентировались на заявителей. Первые месяцы после выхода закона земские управы выдавали помощь пайками единицам, или отчитывались перед губернатором отсутствием просителей.
К июню 1878 г. в Канцелярии смоленского губернатора скопилась масса жалоб от солдаток на уездные земские управы. Но во многих случаях земцы были настроены критически по отношению к жалобам. Гласные утверждали, что «солдатки хотят получать все поголовно», «на распоряжения управы жалуются только те, кто побогаче - им пишут прошения за деньги, кто беден, тот не жалуется, хотя бы и ничего не получает от земства»65.
В условиях бюджетного дефицита, земства должны были либо уменьшить число претендентов на получение пособия, либо увеличить земский сбор, что было, по их мнению, невозможно и несправедливо («облагать новым налогом бедного домохозяина в пользу иной солдатки»)66.
Проблема носила общероссийский характер, и центральная власть сделала ставку на более тщательное обследование материального положения семей и привлечение других источников для оказания помощи.
С этой целью правительство решило создать специальные попечительства. 9 июля 1877 г. Александр II утвердил «Временные правила об учреждении попечительств»67. По этим правилам разрешалось создание временных добровольных попечительств, максимально приближенных к сельскому населению. Они создавались группой лиц в рамках уезда или города (уездные и городские) или на части его территории (приходские и волостные) по разрешению губернатора. Этим обществам разрешался сбор пожертвований. Но главная их задача заключалась в обследовании материального положения лиц, просящих о пособии, включая не только семей воинов, но и всех, кто впал «в крайнюю нужду вследствие влияния войны»68.
«Временные правила...» определяли виды помощи. Они были крайне разнообразны. Создается впечатление, что правительство пыталось использовать все местные ресурсы. Помощь можно было оказывать продуктами питания (хлебом, мукой, крупой), одеждой
и обувью, кровом, врачебной помощью, деньгами для воспитания детей, семенами на посев, домашними животными, рабочим инвентарем и т.п. Попечительства, включавшие группы общественников-энтузиастов в уезде или волости, не могли предоставлять на основе благотворительных сборов и членских взносов помощь в больших размерах, поэтому закон разрешал обращаться к земствам и городским управам, местному управлению Общества попечения о больных и раненых воинах и другим организациям. А для придания веса этим обращениям и увеличения средств создавались губернские попечительства69. Как и все благотворительные учреждения этого времени, они действовали под покровительством императрицы Марии Александровны, что автоматически повышало их статус и привлекало местных благотворителей из числа дворян, купцов и интеллигенции.
В Смоленской губернии функции губернского попечительства взяло на себя Смоленское благотворительное общество, созданное в 1872 г. и возглавляемое дочерью губернатора Капитолиной Александровной Лопатиной70. Существовали и уездные попечительства. Средняя численность каждого из них была от 21 до 74 человек. Крестьяне в уездных попечительствах были представлены одним волостным старшиной - скорее по должности, чем по инициативе. И только в Ельнинском уезде из 23 человек, входивших в попечительство, четверо являлись крестьянами71. В Дорогобужском уезде помимо уездного попечительства возникло Озерищенское приходское попечительство, но поскольку оно действовало в рамках волости, то было преобразовано в волостное. Им руководили священник С.И. Срединский и волостной старшина Федор Захаров72.
Земства взялись за проверку «нуждающихся». Земские собрания осенью 1877 г. оценивали результаты собственных ревизий. Члены управ или гласные-крестьяне проверили сведения «сельских начальств», которые несколькими месяцами ранее подали «сплошные» списки семей всех крестьян, ушедших на фронт. При этом каждое земство опиралось на свои собственные критерии обеспеченности семьи (работоспособность солдаток, возраст детей, проживание в семье, наличие промысла и т.д.). Расхождения были разительными. В Смоленском уезде, например, по данным волостных правлений, следовало выдавать пособие 390 семействам, в которых насчитывалось 1 033 души, а член управы Лавров предложил оказывать помощь только «182 семействам, заключающим в себе 277 душ»73. Конечно, в этой ситуации прослеживается стремление земств к сокращению числа лиц, имеющих право на пособия. Однако надо учитывать, что выделить на фоне бедной деревни «особо нуждающихся» было крайне сложно (осенью 1877 г. прошли дожди
во многих уездах, хлебные магазины были пусты, в Духовщинском уезде свирепствовал пятнистый тиф и т.п.)74.
А.Н. Энгельгардт писал в своих письмах из деревни: «Положение многих солдаток <...> поистине бедственное. Прошло уже более года, а деревенским солдаткам - городским солдаткам выдают пособия - до сих пор еще нет никакого пособия ни от волости, ни от земства, ни от приходских попечительств, существующих большей частью только на бумаге»75.
В конце 1877 г. уездные земства, поставленные перед необходимостью оплачивать пайки, максимально сократили расходы по другим статьям (жалование мировым судьям, учителям). Уездные земства были не в состоянии решить эту проблему самостоятельно. Семь земств (Сычевское, Поречское, Смоленское, Вяземское, Дорогобужское, Гжатское, Бельское) согласились признать призрение семей фронтовиков обязанностью уездных земств, но просили помощи губернского земства, а четыре земства (Краснинское, Юхнов-ское, Рославльское и Духовщинское) считали, что оказание помощи этим семьям надо поручить губернскому земству. На губернском собрании в начале 1878 г. было найдено компромиссное и единственно возможное в такой ситуации решение: оказание помощи оставалось в компетенции уездных земств, но губернское земство отпускало уездным из специальных капиталов по 3 тыс. руб. без процентов при условии их возвращения не позднее конца 1878 г.76
Аналогичная ситуация с выдачей пособий сложилась и в соседнем Калужском земстве. В январе 1878 г. здесь также было принято решение о выплате пособий за счет уездных бюджетов. Но в феврале 1878 г. оказалось, что не все уездные земства смогли профинансировать выдачу пособий, поэтому было решено прибегнуть к кредитованию программы «из губернского земского капитала под 6% годовых»77.
Развернувшаяся летом 1877 - осенью 1878 гг. деятельность по-печительств и земств охватила не все семьи ушедших на фронт. Она не была продолжительной мерой и прекращалась через год со дня окончания войны, даже если кормильцы еще не демобилизовались78.
Но губернское и уездные земства это не спасало, так как на них было возложено призрение семей военнослужащих, погибших на войне. После войны, продолжая ту же линию социальной защиты, правительство приступило к мероприятиям по выдаче пенсий семьям, потерявших кормильцев. До этого времени семейства рядовых, погибших на войне, не пользовались правом на пенсии, которая полагалась только семьям генералов и офицеров. Но все изменила, как говорилось выше, военная реформа Д. А. Милютина.
26 февраля 1878 г. Александр II издал указ о призрении се-
мейств военных чинов, убитых и без вести пропавших на войне или же умерших от ран, полученных в сражениях79.
По указу семьи погибших обеспечивались на основании Временных правил от 25 июня 1877 г. Для земств это значило, что закон был просто пролонгирован и распространялся на семьи, оставшиеся без кормильцев. Но с другой стороны, земские управы были лучше подготовлены к такого вида работе. Смоленское губернское земство приняло обязательство субсидировать уезды. И, наконец, количество призреваемых было меньше, чем год назад (702 человека)80.
Для реализации обещания о пенсиях, данных в Уставе о всеобщей воинской повинности, необходимо было разработать новое Положение. Учитывая опыт с призрением семей воевавших солдат и общую финансовую ситуацию, правительство решило впервые привлечь земство к обсуждению специального закона. В Санкт-Петербурге прекрасно понимали, что на местах существует дефицит денег, и на новые статьи расхода не готовы ни земства, ни города, ни крестьянские общества.
Земства должны были дать ответы на многие вопросы: о критериях «достаточности» семей для их территории и разных сословий и групп населения, включая крестьян, о родственниках, о бездетных вдовах, о содержании пенсии, о месте ее выдачи, о ее распределении между волостными правлениями и земствами. Но главное - они должны были решить, можно ли было обойтись «без денежных пенсий», отводом помещения с отоплением и выдачею продовольствия или наделением землею и лесом. Смоленское губернское земское собрание в январе 1879 г. призвало к осторожности и предложило возложить пенсии на государство, а на себя брало лишь обучение малолетних сирот81. Закон о пенсионном обеспечении так и не был принят, и семьи погибших получали пособия на основе закона от 25 июня 1877 г.
* * *
Таким образом, в годы Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. земство и крестьянство совместно участвовали в благотворительных акциях и сотрудничали в рамках этого участия. Через земство осуществлялась социальная поддержка населения (в первую очередь крестьян), предпринималась попытка введения военных пенсий для семей погибших. Однако содержание «пенсионного обеспечения» диктовалось финансовыми возможностями государства и земства. Законы и практики времен русско-турецкой войны 1877-1878 гг. заложили основу аналогичных мер в войнах XX в.
Примечания Notes
1 Никитин С.А. Славянские комитеты в России в 1858 - 1876 годах. Москва, 1960; Цимбаев Н.И. Освобождение Болгарии и русское общество // Россия и освобождение Болгарии. Москва, 1982. С. 154-189; Мамонов А.В. Самодержавие и «славянское движение» в России в 1875 - 1877 годах // Отечественная история. 2004. № 3. С. 60-77.
2 Куломзин А.Н. Михаил Христофорович Рейтерн: Биографический очерк: С приложением из посмертных записок М.Х. Рейтерна. Санкт-Петербург, 1910. С. 38-39, 54.
3 Степанов В.Л. Н.Х. Бунге: Судьба реформатора. Москва, 1998. С. 97; Степанов В.Л. Цена победы: Русско-турецкая война 1877 - 1878 гг. и экономика России // Российская история. 2015. № 6. С. 99-119.
4 Смоленский вестник. 1878. № 1. 1 июня.
5 Смоленский вестник. 1878. № 50. 4 окт.
6 Свод сведений о доходах и расходах по земским сметам и раскладках за время с 1871 по 1880 год включительно. Санкт-Петербург, 1884. С.22-25; 30-33.
7 Татищев С.С. Император Александр II: Его жизнь и царствование. Москва, 2006. С. 672.
8 Буганов А.В. Отношение крестьянства к русско-турецкой войне 1877 -1878 годов (По материалам последней четверти XIX века) // История СССР. 1987. № 5. С. 185.
9 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 109. 1 экспедиция. Оп. 50. 1875. Д. 84. Л 21, 280; ГА РФ. Ф. 109. 3 экспедиция. Оп. 162. Д. 102. 1877. Л. 24.
10 ГА РФ. Ф. 109. 3 экспедиция. Оп. 162. 1877. Д. 102. Л. 24.
11 Государственный архив Смоленской области (ГАСО). Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 297. Л. 1-1об.; ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 186. Л. 13.
12 Смоленские епархиальные ведомости. 1878. № 7-8, 15-30 апр.
13 Горская Н.И. Земская почта сельской России и ее законодательное регулирование // Известия Смоленского государственного университета. 2019. № 4 (48). С. 346, 347, 349.
14 Буганов А.В. Отношение крестьянства к русско-турецкой войне 1877 - 1878 годов (По материалам последней четверти XIX века) // История СССР. 1987. № 5. С. 182-189.
15 Смоленский вестник. 1878. № 1-26, 1 июня - 23 авг.
16 Мамонов А. В. Самодержавие и «славянское движение» в России в 1875 - 1877 годах // Отечественная история. 2004. № 3. С. 71.
17 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1876. Д. 322. Л. 108.
18 Милютин. Д.А. Дневник генерал-фельдмаршала графа Дмитрия
Алексеевича Милютина, 1876 - 1878. Москва, 2009. С. 162.
19 ГАСО. Ф. 1. Оп 5. 1876. Д. 322. Л. 99-100, 168.
20 Василькова Н.В. Железные дороги Смоленской губернии в кон -тексте экономической модернизации (вторая половина XIX - начало XX века) // Известия Смоленского государственного университета. 2024. № 1 (65). С. 171, 172.
21 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1876. Д. 23. Л. 1; ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1876. Д. 322. Л. 99, 110 об.
22 Татищев С.С. Император Александр II: Его жизнь и царствование. Москва, 2006. С. 688.
23 Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 3. Ч. 2: Комитет министров в царствование императора Александра Второго. Санкт-Петербург, 1902. С. 173.
24 Положение о губернских и уездных земских учреждениях // ПС-ЗРИ-2. Т. XXXIX. Отд. 1. № 40 457. Ст. 91; ЯрцевА.А. Органы земского самоуправления и местная администрация в 1864 - 1904 гг. (на материалах северо-западных губерний) // Земский феномен: политологический подход. Саппоро; Екатеринбург, 2001. С. 169-176.
25 Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 3. Ч. 2: Комитет министров в царствование Александра Второго. Санкт-Петербург, 1902. С. 173, 174.
26 Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 3. Ч. 2: Комитет министров в царствование Александра Второго. Санкт-Петербург, 1902. С. 173, 174.
27 Положение о государственном ополчении // ПСЗРИ-2. Т. Ы. № 56 523. Ст. 31-33, 37.
28 ГАСО. Ф. 1. Оп 5. 1877. Д. 288. Л. 6-12; ГАСО. Ф. 402. Оп. 1. Д. 16. Л. 15, 138-139; ГАСО. Ф. 402. Оп. 1. Д. 9. Л. 6об.
29 О наименовании Общества попечения о больных и раненых воинах «Российским обществом Красного Креста» // ПСЗРИ-2П. Т. ЫУ. Отд. 2. № 59877; ГАСО. Ф. 402. Оп. 1. Д. 16. Л. 79.
30 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1876. Д. 322. Л. 108.
31 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 188; ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 288. Л. 21-95; ГАСО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 94. Л. 143-144.
32 Смоленский вестник. 1878. № 5, 14 июня.
33 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 287. Л. 3-5.
34 Смоленский вестник. 1878. № 5. 14 июня.
35 Смоленский вестник. 1878. № 5. 14 июня.
36 Освобождение Болгарии от турецкого ига: Документы. В 3 т. Т. 1: 1875 - 1877. Москва, 1861. С. 423.
37 Свод сведений о доходах и расходах по земским сметам и раскладкам за время с 1871 по 1880 год включительно. Санкт-Петербург, 1884. С. 22-23.
38 ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. 1875. Оп. 50. Д. 84. Л. 20; Татищев С.С. Император Александр II: Его жизнь и царствование. Москва, 2006. С. 672.
39 Освобождение Болгарии от турецкого ига: Документы. В 3 т. Т. 1: 1875 - 1877. Москва, 1861. С. 140.
40 ГА РФ. Ф. 109. 3 экспедиция. Оп. 161. 1876. Д. 71. Л. 21.
41 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 288. Л. 50-50об.
42 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1977. Д. 53. Л. 1-2об.
43 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5 1877. Д. 288. Л. 73-74.
44 ГАСО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 94. Л. 143, 152.
45 Смоленский вестник. 1878. № 3. 8 июня.
46 ГАСО. Ф. 1. Оп 5. 1877. Д. 288. Л. 21-22, 78-79.
47 Смоленский вестник. 1878. № 5. 14 июня.
48 ГАСО. Ф. 1. Оп 5. 1877. Д. 288. Л. 85-85об.
49 ГАСО. Ф. 1. Оп 5. 1877. Д. 288. Л. 19, 34-34об, 38, 72.
50 ГАСО. Ф. 1. Оп 5. 1877. Д. 288. Л. 123-153.
51 ГА РФ. Ф. 1750. Оп. 2. Д. 64. Л. 8.
52 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 288. Л. 3-3об; ГАСО. Ф. 65. Оп. 1. Д. 225.Л. 66.
53 Смоленский вестник. 1878. № 5. 14 июня.
54 Энгельгардт А.Н. Из деревни: 12 писем, 1872 - 1887. Санкт-Петербург, 1999. С. 202.
55 Смоленский вестник. 1878. № 2. 4 июня.
56 О введении общей воинской повинности // ПСЗРИ-2. Т. !Ь. Отд. 1. № 52983. Ст. 34-35.
57 О призрении семейств чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных в военное время на службу // ПСЗРИ-2. Т. ЬП. Отд. 1. № 57503.
58 О распространении на семейства нижних чинов, выступивших в военное время в поход, Высочайше утвержденных 25 июня 1877 года правил // ПСЗРИ-2. Т. ЬП. Отд. 2. № 57869.
59 Обзор Смоленской губернии за 1878 г.: Приложение к всеподданнейшему отчету губернатора. Б. м., б. г. С. 9, 10.
60 О призрении семейств чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных в военное время на службу // ПСЗРИ-2. Т. ЬП. Отд. 1. № 57503. Ст. 2.
61 ГА РФ. Ф 109. 1 экспедиция. Оп. 52. 1877. Д. 38. Л. 2.
62 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 296. Л. 272об.
63 Энгельгардт А.Н. Из деревни: 12 писем, 1872 - 1887. Санкт-Петербург, 1999. С. 204, 205.
64 Энгельгардт А.Н. Из деревни: 12 писем, 1872 - 1887. Санкт-Петербург, 1999. С. 206.
65 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 208. Л. 10.
66 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 208. Л. 9об.
67 Временные правила об учреждении попечительств для пособия нуждающимся семействам воинов // ПСЗРИ-2. Т. ЬП. Отд. 2. № 57551.
68 ПСЗ РИ-2. Т. ЬП. Отд. 2. № 57551. Ст. 2-5 а, б.
69 ПСЗ РИ-2. Т. ЬН. Отд. 2. № 57551. Ст. 5 в-е, 11.
70 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 297. Л. 7.
71 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 297. Л. 10-11об.
72 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 297. Л. 19.
73 ГАСО. Ф. 7. Оп. 1. 1877. Д. 14. Л. 73.
74 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1877. Д. 208. Л. 3, 8-11об., 15-17.
75 Энгельгардт А.Н. Из деревни: 12 писем, 1872 - 1887. Санкт-Петербург, 1999. С. 204, 205.
76 Журналы XIII Смоленского губернского земского собрания. Смоленск, 1878. С. 79-83.
77 Свод постановлений Калужского губернского собрания за 40 лет со 2 декабря 1865 года по 23 марта 1905 года. Калуга, 1907. С. 406, 407.
78 О призрении семейств чинов запаса и ратников государственного ополчения, призванных в военное время на службу // ПСЗРИ-2. Т. ЬН. Отд. 1. № 57503. Ст. 9.
79 О призрении семейств военных чинов, убитых и без вести пропавших на войне, или же умерших от ран, полученных в сражениях // ПСЗ РИ-2. Т. ЬШ. Отд. 1. № 58235.
80 ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1878. Д. 62. Л. 149-151.
81 ГАСО. Ф. 7. Оп. 1. 1878. Д. 68. Л. 6-7.
Автор, аннотация, ключевые слова
Горская Наталья Ивановна - докт. ист. наук, профессор, Смоленский государственный университет (Смоленск)
ОЯСГО ГО: 0000-0002-5879-5956
gorskaya-n@yandex.ru
Целью статьи является исследование благотворительной деятельности в Смоленской губернии во время Русско-турецкой войны 18771878 гг. На основании ранее неизвестных документов, хранящихся в Государственном архиве Смоленской области, впервые рассмотрено сотрудничество крестьянства и земства в рамках оказания помощи действующей армии и крестьянскому населению губернии, пострадавшему от войны. Крестьяне рассматриваются и как акторы благотворительных акций, и в качестве стороны, пострадавшей от войны, ставшей объектом земских программ социальной помощи. Особое внимание уделено формам благотворительности и мерам, принимаемым земствами с це-
лью поддержки крестьянского населения. Исследование ограничено географическими рамками Смоленской губернии, представлявшей собой типичную аграрную губернию пореформенной России, и, на взгляд автора, локальный подход дает возможность, с известными оговорками, экстраполировать полученные результаты на другие земские губернии России. Современная российская историография, оценивая сочувственное отношение русского крестьянства к войне за освобождение православных народов Балканского полуострова от турецкого ига, видит в этом прежде всего выражение роста национального самосознания, характерного для второй половины XIX в. Автор приходит к выводу, что стремление крестьянства оказать посильную помощь русской армии и семьям призванных и погибших на войне, стало не только проявлением его традиционных монархически-религиозных представлений, но и результатом активной деятельности земства. Вовлеченность крестьянства и земства в совместные общественные акции сближала сословия российской провинции, но на пути их сотрудничества стояли сложные экономические обстоятельства в стране, ограниченность земских финансов и жесткий контроль со стороны губернской администрации.
Русско-турецкая война 1877-1878 гг., Смоленская губерния, земство, крестьянство, добровольчество, жертвы войны, благотворительность, социальная политика, социальная помощь.
Author, Abstract, Key words
Natalia I. Gorskaya - Doctor of History, Professor, Department of Russian, Smolensk State University (Smolensk, Russia) ORCID ID: 0000-0002-5879-5956 gorskaya-n@yandex.ru
The purpose of the article is to study charitable activities in the Smolensk province during the Russian-Turkish War of 1877-1878. On the basis of previously unknown documents stored in the State Archive of the Smolensk Region, the cooperation of the peasantry and the Zemstvo in the framework of providing assistance to the active army and the peasant population of the province affected by the war is considered for the first time. Peasants are viewed both as actors of charitable actions, and as a party affected by the war, which has become the object of Zemstvo social assistance programs. Special attention is paid to the forms of charity and measures taken by Zemstvo to support the peasant population. The study is limited by the geographical scope of the Smolensk province, which was a typical agrarian province of post-reform Russia, and, in the author's opinion, the local approach makes it possible, with certain reservations, to extrapolate
the results obtained to other Zemstvo provinces of Russia. Modern Russian historiography, assessing the sympathetic attitude of the Russian peasantry to the war for the liberation of the Orthodox peoples of the Balkan Peninsula from the Turkish yoke, sees this primarily as an expression of the growth of national consciousness characteristic of the second half of the 20th century. The author concludes that the desire of the peasantry to provide all possible assistance to the Russian army and the families of those drafted and killed in the war was not only a manifestation of its traditional monarchist and religious ideas, but also the result of the intense activity of the Zemstvo. The involvement of the peasantry and the Zemstvo in joint public actions brought the estates of the Russian province closer together, but difficult economic circumstances in the country, limited Zemstvo finances and strict control by the provincial administration stood in the way of their cooperation.
Russian-Turkish war of 1877-1878, Smolensk Province, Zemstvo, peasantry, volunteerism, victims of war, charity, social policy, social assistance.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Buganov, A.V. Otnoshenie krestyanstva k russko-turetskoy voyne 1877 -1878 godov (Po materialam posledney chetverti XIX veka) [The Attitude of the Russian Peasantry to the Russian-Turkish War of 1877-1878 (Based on the Materials of the Last Quarter of the 19th Century).]. Istoriya SSSR, 1987, no. 5, pp. 182-189. (In Russian).
2. Gorskaya, N.I. Zemskaya pochta selskoy Rossii i ee zakonodatelnoe regulirovanie [Zemstvo Rural Post of Russia and its Legal Regulation.]. Izvestiya Smolenskogo gosudarstvennogo universiteta, 2019, no. 4 (48), pp. 338-354. (In Russian).
3. Mamonov, A.V. Samoderzhavie i "slavyanskoe dvizhenie" v Rossii v 1875 - 1877 godakh [Autocracy and the "Slavic Movement" in Russia in 1875 - 1877.]. Otechestvennaya istoriya, 2004, no. 3, pp. 60-77. (In Russian).
4. Stepanov, V.L. Tsena pobedy: Russko-turetskaya voyna 1877 - 1878 gg. i ekonomika Rossii [The Price of Victory: Russian-Turkish War of 1877 - 1878 and Russian Economy.]. Rossiyskaya istoriya, 2015, no. 6, pp. 99-119. (In Russian).
5. Vasilkova, N.V. Zheleznye dorogi Smolenskoy gubernii v kontekste ekonomicheskoy modernizatsii (vtoraya polovina XIX - nachalo XX veka) [Railways of the Smolensk Province in the Context of Economic Modernization (Second Half of the 19th - Early 20th Centuries.]. Izvestiya
Smolenskogo gosudarstvennogo universiteta, 2024, no. 1 (65), pp. 168-188. (In Russian).
(Monographs)
6. Nikitin, S.A. Slavyanskie komitety v Rossii v 1858 - 1876 godakh [Slavic Committees in Russia in 1858 - 1876.]. Moscow, 1960, 362 p. (In Russian).
7. Stepanov, V.L. N.Kh. Bunge: Sudba reformatora [Nikolay Kh. Bunge: Destiny of the Reformer.]. Moscow, 1998, 397 p. (In Russian).
DOI: 10.54770/20729286 2024 3 6
