Научная статья на тему 'Крестьянское самоуправление 1920-х гг. : гендерный аспект'

Крестьянское самоуправление 1920-х гг. : гендерный аспект Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
173
44
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Наука и школа
ВАК
Область наук
Ключевые слова
ДЕЛЕГАТКИ / DELEGATES / WOMEN'S SECTION / КРЕСТЬЯНКИ / PEASANT WOMAN / ПАТРИАРХАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ / PATRIARCHAL TRADITIONS / РАВНОПРАВИЕ / EQUALITY / SELF-ADMINISTRATION / СЕЛЬСКИЙ СОВЕТ / VILLAGE COUNCIL / ФЕМИНИЗАЦИЯ / FEMINIZATION / ЖЕНОТДЕЛ / САМОУПРАВЛЕНИЕ

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Панкова-Козочкина Т.В.

В статье раскрывается политика партийносоветского руководства, направленная на преодоление гендерной дискриминации. Показано, что нарушение патриархальных устоев наталкивалось на сопротивление мужчин, которые не хотели смириться с новой социальной ролью женщин. Борьба за равноправие крестьянок превратилась в реальность деревенской жизни.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

THE GENDER ASPECT OF PEASANTS SELF-ADMINISTRATION IN THE 1920s

The article examines the policy of the Party and the Soviet leadership aimed at overcoming the gender discrimination. Overcoming patriarchal way of life was hampered mens confrontation who could not accept the new social role of women. The author shows that peasant womens struggle for gender equality became a social reality of country life.

Текст научной работы на тему «Крестьянское самоуправление 1920-х гг. : гендерный аспект»

#

КРЕСТЬЯНСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ 1920-х гг.: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ

THE GENDER ASPECT OF PEASANTS' SELF-ADMINISTRATION IN THE 1920's

Т. В. Панкова-Козочкина

В статье раскрывается политика партийно-советского руководства, направленная на преодоление гендерной дискриминации. Показано, что нарушение патриархальных устоев наталкивалось на сопротивление мужчин, которые не хотели смириться с новой социальной ролью женщин. Борьба за равноправие крестьянок превратилась в реальность деревенской жизни.

Ключевые слова: делегатки, женотдел, крестьянки, патриархальные традиции, равноправие, самоуправление, сельский совет, феминизация.

T. V. Pankova-Kozochkina

The article examines the policy of the Party and the Soviet leadership aimed at overcoming the gender discrimination. Overcoming patriarchal way of life was hampered men's confrontation who could not accept the new social role of women. The author shows that peasant women's struggle for gender equality became a social reality of country life.

Keywords: delegates, Women s Section, peasant woman, patriarchal traditions, equality, self-administration, village council, feminization.

Система Советов, сформировавшаяся в России с 1917 г. и укрепившаяся по окончании Гражданской войны, базировалась на принципах широкого самоуправления, осуществлявшегося непосредственно населением или его представителями, делегируемыми в верховные органы власти. В Советской России к участию в управлении государством и самоуправлении на местном уровне привлекалось подавляющее большинство граждан, достигших установленного Основным законом возрастного ценза в 18 лет (причем, согласно Конституции РСФСР 1918 г., предельный возраст избирателей мог быть понижен по решению местных органов власти). Разумеется, к участию в общественных делах не допускались жители страны, признанные недееспособными или осужденными за какие-либо правонарушения; кроме того, действуя в рамках предопределяющего «классового подхода», большевики решительно отторгали от выборного процесса «классово чуждые элементы», каковыми считались лица, систематически использующие наемный труд, священники, монахи, бывшие полицейские, и пр. Однако, несмотря на все эти исключения, численность граждан, принимавших участие в самоуправлении и государственном управлении, была в Советской России гораздо выше, чем в Российской империи начала XX в. В значительной мере столь заметные количественные различия стали следствием того, что советская власть впервые в отечественной истории сняла все существовавшие ранее в общественно-политической сфере гендерные ограничения.

В Конституции РСФСР 1918 г. говорилось о том, что «правом избирать и быть избранными в Советы пользуются» граждане обоего пола, тем самым создавались условия для феминизации общественно-политической деятельности, для установления равноправия женщин и мужчин в сфере местного самоуправления и участия в госу-

дарственных делах. В 1920-е гг. был накоплен колоссальный опыт по преодолению гендерной дискриминации. Такого рода опыт представляется востребованным и в наши дни, когда процесс феминизации самых разных сфер жизнедеятельности российского общества продолжается не менее активно. В частности, весьма актуальна информация о методах борьбы коммунистического руководства с патриархальными стереотипами. Ведь эти стереотипы сохраняются и поныне, хотя уже не в той мере, как в первое постоктябрьское десятилетие.

Весьма решительные попытки большевиков повысить роль женщин в сфере государственного управления и местного самоуправления натолкнулись на саботаж или же явный протест значительной части мужского населения Советской России. Особенно сильно этот протест проявлялся в первые годы существования советской власти в деревне, которая во все времена была гораздо более консервативной, чем город. Однако большевики никоим образом не намеревались мириться с патриархальными традициями деревни, продемонстрировав в борьбе с ними железное упорство и большую изобретательность.

Лидеры, функционеры и рядовые члены компартии не ограничились декларациями об установлении равенства мужчин и женщин в общественной жизни. Для того чтобы воплотить эти декларации в реальной жизни, партийно-советским руководством был осуществлен целый ряд важных мер. Среди них следует, прежде всего, отметить такую, как формирование при районных комитетах РКП(б) отделов по работе среди женщин (женотделов), включавших в себя штат женорганизаторов. В обязанности женорганиза-торов входило создание женского актива в той или иной деревне, организация его работы, оказание крестьянкам-активисткам (которые тогда именовались делегатками) необходимой помощи в их деятельности по защите интересов своих односельчанок. Чтобы крестьянки-делегатки

127

могли делиться накопленным опытом и видеть, что они не одиноки, систематически проводились сельские или районные женские конференции, приспособленные к ритму жизни земледельцев. Как свидетельствовали современники, «делегатские собрания не особо часто бывают летом, а как [осенью и зимой] работы нет, женщина охотно идет на собрание» [1, с. 10]. Если собрание все-таки требовалось провести весной или летом, представители власти стремились делать это «в перерыве между полевыми и огородными работами» [2, с. 14], так как в противном случае явка женщин становилась минимальной.

С момента прихода к власти большевики приложили, без преувеличения, титанические усилия для ликвидации неравноправных взаимоотношений женщин и мужчин, в том числе в деревне. Однако результативность этих усилий существенно снижалась вследствие широко распространенного и упорного мужского протеста. Мужская часть сельских сообществ Советской России крайне скептически восприняла намерения большевиков установить гендерное равенство в сфере управления как делами каждой конкретной деревни, так и всего государства. Источники 1920-х гг. пестрят сообщениями о том, что специфические сельские «бытовые условия чрезвычайно тормозят развертывание работы среди женщин» [3, с. 33]. Крестьянки доколхозной деревни нередко жаловались: «на сходе мужики не дают нам рта раскрыть» [4, с. 45], «не дают нам свободы, задерживают назади» [5, с. 35].

Грубое вмешательство мужа могло заставить женщину, до того пытавшуюся проявлять активность в общественных делах, отказаться от дальнейшего участия в них. При этом мужья использовали не только слова, но и, зачастую, физическую силу. Так, в 1923 г. одна из женоргани-заторов рассказывала о сложностях, ожидавших ее в процессе проведения работы среди крестьянок деревни Кня-щино Дорогобужского уезда Смоленской губернии: «нужно было избрать делегатку на волостной съезд. С большим трудом избрали делегатку. Но пришлось потратить не один час на то, чтобы она сказала свою фамилию: боялась мужа». На этом, печально повествовала далее же-норганизатор, дело не закончилось: «долго говорила я с ней, разговор не прошел бесследно, крестьянка заинтересовалась и с охотой взяла билет на волостной съезд. Но через некоторое время вернулась обратно и отдала билет. Муж заставил это сделать» [6, с. 34]. Сходный пример из практики работы по Северо-Кавказскому краю приводил в 1927 г. секретарь Ейского райкома ВКП(б) П. М. Горюнов. По его словам, во время проходивших в том году перевыборов сельских советов в станице Ясенской же-норганизатору сыном одной из крестьянок была возвращена повестка о посещении собрания избирателей, незадолго до этого врученная его матери. Возвращая повестку, мальчик пояснил, что делает это по поручению матери, опасавшейся негативной реакции мужа, и предупредил женорганизатора: «больше [повестку] не присылайте, а то папанька маманьку побьет».

Мотивируя свое нежелание допускать женщин к общественным делам, крестьяне указывали на традицион-

128

ное распределение гендерных ролей в деревне, при котором муж представлял семью на сходе и вообще отвечал за нее перед односельчанами, а уделом женщины оставалась забота о домашнем очаге. Обосновывая собственное нежелание менять веками складывавшиеся устои и видеть своих жен в роли активных участниц общественных дел, крестьяне резко заявляли: «не по вас, бабы, земельным делом заниматься» [4, с. 45]. Иногда, впрочем, деревенские ревнители патриархальных порядков предпочитали озвучивать свою позицию с использованием не консервативной, а советской, «революционной», риторики. Скажем, кубанские станичные казаки говорили в адрес партийных работников: «женщинам напрасно даете право голоса - они в революции не участвовали». Тем самым прошлые заслуги в революции и Гражданской войне выдвигались крестьянами в качестве существенного обоснования протеста против установления гендерного равенства. Иначе говоря, стремление большевиков к феминизации общественной жизни в деревне настраивало против них даже некоторых их сторонников из числа рядовых жителей села, самоотверженно сражавшихся за советскую власть в смутные времена 1917-1922 гг.

Противодействие мужчин не способно было остановить ни представителей власти, намеревавшихся ликвидировать гендерное неравенство, ни самих крестьянок, восторженно поддерживавших феминистские инициативы большевиков. Однако большевикам неизбежно приходилось считаться с наличием в деревне мощных патриархальных традиций, существенно затруднявших процесс вовлечения женщин в сферу местного самоуправления. Под воздействием мужского недовольства участие женщин в общественной жизни деревни нередко принимало своеобразные формы, а еще чаще - проходило в обстановке острой социально-политической борьбы.

В ряде случаев крестьянки настолько боялись враждебной реакции мужчин, что предлагали местному руководству организовать для них отдельные избирательные участки, на которых они могли бы проводить предвыборные собрания, выдвигать женщин-депутаток в сельсоветы, устраивать женские совещания и конференции. Например, в 1927 г. подобные предложения вносили женщины из станицы Копанской Ейского района СевероКавказского края, поскольку во время выборов в станичный совет «мужчины-родичи заставляют их голосовать не за тех, за кого они хотят».

Стремление обособиться от мужчин при решении вопросов местного самоуправления представляло собой пассивный метод противодействия женщин-крестьянок попыткам ревнителей патриархата сохранить гендерное неравенство в деревне. Но нередко женщины действовали гораздо более активно при защите дарованного им Конституцией 1918 г. права участвовать в общественных делах. Вожаками крестьянок в данном случае выступали, как правило, активистки-делегатки, опиравшиеся на поддержку женорга-низаторов. Современники констатировали, что, «если вообще бабу еще за равноправного человека не везде почитают, так совсем иное отношение замечается к делегаткам». Ведь,

по мнению мужиков, «делегатка - это не просто баба, а нечто большее, кого и на сход позвать можно».

Делегатки могли позволить себе принародно обличать и откровенно высмеивать домохозяев-самодуров, запрещавших женам даже посещать сельские сходы, а не что выступать на них. В юмористической форме такие действия отображены в одном из номеров женского журнала «Крестьянка», издававшегося на всем протяжении советской эпохи. Здесь описывалось, как в обычном воронежском селе крестьянки-активистки сумели заставить мужа-тирана не просто позволить жене заниматься общественной деятельностью, но и открыто призвать к тому же других мужей. Некий Степан Гаврилович не позволял своей жене Анне посещать сельские сходы, и даже на женские собрания всегда ходил сам, вместо нее. Тогда местная делегатка Матрена решила сделать его заложником собственной тактики. На очередном женском собрании, куда Степан Гаврилович пришел, по обыкновению, без жены, Матрена выступила с сатирическим панегириком этому ревнителю патриархальных порядков: «Хорошо относится к своей жене, по слухам у нас, один только мужчина, это Степан Гаврилыч (среди баб сдержанный смех). Он и давеча вот, - иду это я мимо окошка, а он кричит Аннушке: "Ты что, говорит, это, стерва". Дальше-то я не разобрала, а так уж по натуре догадываюсь, что он это Аннушку на собрание посылал, а она, ведь, упряма и, ишь ты, не пришла. Так вот он сам за нее явился». Поиронизировав о том, что Степан, якобы, вовсе не против посещения своей женой собраний, Матрена перешла к реализации заключительной части своего коварного плана. В пояс поклонившись растерявшемуся домашнему тирану, она продолжила: «Спасибо тебе, Степан Гаврилыч, за то, что ты женскую свободу почитаешь, что ласково к жене относишься; вот мы тебя и просим: объясни ты всем мужикам нашим сиволапым на сходке про наши собрания. Ведь они, олухи, ничего не понимают, а ты человек умный и расскажи им, что мы здесь делаем, и как мы про общественные дела рассуждаем, и попроси, чтобы они своим женам ходить на собрания не препятствовали». Хитрость Матрены имела полный и неотразимый успех. Хотя «Степан переминается с ноги на ногу, краснеет, покашливает в руку», после хвалебной речи Матрены у него уже не осталось выхода, кроме как соглашаться с ее предложением: «Что же. Я ничего... Конечно... Оно правильно, что без понятиев есть много нашего брата» [7, с. 33-34].

В ряде случаев решительно настроенные сельские женщины доказывали своим односельчанам, что они во всем им равны и, более того, даже имеют преимущества, так как лишены многих серьезных мужских недостатков. Одним из наиболее существенных таких недостатков в России традиционно является пьянство. Так вот, в 1920-х гг. крестьянки иной раз публично насмехались над пьяницами, доказывая тем самым неправомерность утверждений о превосходстве мужчин над женщинами. Так, в 1922 г. в одной из деревень Тамбовской губернии местные крестьянки «подобрали на улице пьяного мужика и притащили его в сельсовет, чтоб там обложить его штрафом» [8, с. 46].

В конечном итоге активные и организованные жительницы доколхозной деревни могли добиться важной, а то и решающей роли при решении вопросов местного самоуправления. Подобных примеров в источниках содержится немало. Вот, например, обычная для 1920-х гг. история о том, как прибывший в деревню демобилизованный красноармеец восстановил сельскую бедноту против «кулаков» и добился преобладания в сельском совете «классово близких» элементов (то есть батраков, бедняков, середняков); но, в данном случае этот избитый сюжет имеет гендерную специфику. Когда красноармеец Санька Лепешихин вернулся в родное село Купавино, он узнал о преобладании в сельсовете «кулаков» и зажиточных. Тогда Лепешихин объяснил односельчанам, как изменить состав местной администрации: «Не морочьте вы мне голову, что у вас мало голосов. Голосов у вас много, только вы не умеете ими пользоваться. Зачем вы баб отсо-вываете от себя? По декрету они имеют равный голос, а вы их на собрания не допускаете. Конечно, соберутся одни горланы, перекричат вас и выберут, кого желают, а вы опять останетесь с пустыми руками и опять будете жаловаться, что председатель нехорош. Надо по-другому действовать. Соберитесь всей кучей, возьмите на выборы всех жен с собой и тогда увидите, какая история получится: кого хотите, того и выберете и дадите ему наказ, какие дела делать на пользу вам.» [9, с. 12]. Мужики послушались дельного совета, и во время выборов все сложилось именно так, как и предсказывал демобилизованный боец: «Повалили к совету бабы целыми десятками, словно ветром сшибло их с насиженного места». Поскольку «молодые крестьянки крепко показали свою организованную волю», в совет прошли ставленники женщин и бедноты.

Бывало сами крестьянки, действовавшие под руководством местных активисток, добивались безусловного лидерства в сфере местного самоуправления, несмотря на сопротивление мужчин. Делегатка Мария Ямова описывала, как она и ее подруги-активистки решили провести своих представителей в сельсовет, потому что работа женщин-активисток по установлению гендерного равноправия не давала результатов из-за пренебрежения мужчин: «И вот всех баб взяло зло. Что ж это такое - никак на нас смотреть не хотят! И вот узнаем, что через день будут перевыборы сельсоветов. Все делегатки собрались вечером на собрание под день перевыборов и решили провести в сельсовет баб. Назначили кандидатов и сказали всем бабам, а особенно делегаткам, явиться на собрание, ну, на сельский сход. Женщины на этот раз были верны, очень много явилось на сход, так что баб больше, чем мужиков». Вопреки мужской солидарности в защите патриархальных стереотипов, крестьянкам под руководством Ямовой удалось провести в сельский совет всех трех выдвинутых ими женщин. Правда, их попытки феминизировать еще и местный комитет общественной взаимопомощи (КОВ) потерпели фиаско, так как рассвирепевшие мужчины стали «выдвигать кандидатами всех баб, которых тут не было и неграмотных и даже никуда неспособных». Хотя активистки протестовали против такого подхода, в КОВ

129

прошли именно «неграмотные и никуда не способные» женщины, которых вовсе не привлекала общественная работа. «Что ж, пошли на утро к этим бабам, которых выбрали заочно, они говорят: «Да с чего это взято? Да неужто я пойду [работать в комитет взаимопомощи], - в жисть никогда!» [10, с. 7-8]

Не столь редкими в советской деревне 1920-х гг. являлись случаи, когда «неграмотная, но дельная крестьянка» [11, с. 37] заслуженно становилась председателем сельского совета (то есть главой местной администрации) и пользовалась нескрываемым уважением односельчанок и односельчан. Так, в деревне Грезино Владимирского уезда председателем сельсовета работала крестьянка Аникина, следующим образом охарактеризованная одной из сельских корреспонденток: «ей 42 года, смелая, энергичная, сразу невольно располагает к себе. Пользуется большой любовью среди граждан. Кроме того, что она председательствует, она постоянный ходок по всем делам от общества, о лесе, о земле, хлопотать в городе - везде она». Сначала, когда ее только выбрали председателем сельского совета, «мужички подсмеивались, чуть что, бывало, скажут: «иди к председателю в юбке». Но Аникина сумела доказать им работой свою способность» [12, с. 36].

Впечатленные активностью и способностями женщин, крестьяне все чаще признавали их право решать вопросы сельской жизни. Отдельные ревнители патриархата даже публично каялись в том, что ранее они пренебрежительно относились к односельчанкам, считая их неспособными участвовать в общественных делах. Вот как рассуждал весной 1923 г. некий крестьянин Миронов в своем письме в редакцию журнала «Крестьянка»: «Я пишу на ваш женский суд; пускай каждая крестьянка, прочитавши, сунет под нос своему мужу, который может так же мешать работать своей жене, как я мешал раньше. Теперь желаю я вам, товарищи крестьянки, большого успеха в вашем великом деле, теперь я охотно помогаю своей жене работать, что мне по плечу. Итак, смелее, товарищи крестьянки, не бойтесь своих мужей, они тоже [о]сознают, как я, свою глупость» [13, с. 16].

Совместные усилия партийно-советского руководства и множества крестьянок привели к постепенному возрастанию роли женщин в сфере местного самоуправления в доколхозной российской деревне. В первой половине 1920-х гг. представители власти и сельские активистки печально признавали, что «до сих пор участие в работе Советов женщин весьма и весьма невелико», а губерний, «где крестьянки принимают большое участие в работе сельсоветов и волисполкомов... еще очень мало» [14, с. 23]. Так, в 1922 г. в четырех уездах Вятской губернии принимали участие в выборах местных органов власти 84 053 мужчины и только 23 839 женщин, в четырех уездах Иваново-Вознесенской губернии - 33 389 мужчин и всего 7 655 женщин, в 18 уездах Нижегородской губернии - 265 750 мужчин и 11 199 женщин, и т. д. К исходу же десятилетия, по утверждениям властей, в деревне существовал «бесспорно возросший актив» из крестьянок [15]. Как подчеркивают А. П. Скорик и

130

М. А. Гадицкая, если в Ставропольском округе СевероКавказского края в 1925-1926 гг. в заседаниях сельсоветов принимали участие 3 944 женщины, то в 1927-1928 гг. - уже 13 484 [16, с. 155]. Сходная динамика отмечалась и в других регионах Советской России.

В конце 1920-х гг. партийные функционеры и советские работники разных уровней активизировали свои усилия по устранению гендерных диспропорций в сфере местного самоуправления деревни, что объяснялось переходом сталинского режима к развертыванию политики сплошной форсированной коллективизации. Возросшее внимание властей к данному вопросу проистекало из того, что большевики расценивали крестьянок (разумеется, только «классово близких») как своих союзников в деревне и справедливо полагали, что «именно от женщин-колхозниц зависел быстрый успех или затянувшаяся борьба за сельскохозяйственный артельный труд» [17, с. 7]. Поэтому, как отмечают А. П. Скорик и М. А. Гадицкая, «коллективизаторы всячески стремились превратить как можно большее количество селянок в агитаторов и борцов за коллективные хозяйства». Надо признать, что лидерам и членам ВКП(б) в значительной мере удалось решить поставленную задачу: в коллективизированной деревне женщины составляли заметную группу в общей массе работников местных управленческих структур. Однако общественная деятельность колхозниц представляет собой тему самостоятельного исследования.

Итак, на протяжении второго десятилетия XX в. в советской доколхозной деревне наблюдалась упорная борьба женщин за устранение гендерной дискриминации в сфере местного самоуправления и, в более широком смысле, - в общественной жизни. Союзниками женщин в этой борьбе выступали партийно-советские властные структуры, а их противниками - множество сельских мужчин, намеренных сохранять патриархальные деревенские традиции в отношении выдвижения крестьянок на общественную работу, в местные органы власти. В целом, присущие сельскому сообществу гендерные предубеждения не были окончательно ликвидированы к исходу 1920-х гг. Но, несмотря на это, крестьянки добились заметных успехов в борьбе за свое право наравне с мужчинами решать общественные дела, что отчетливо выражалось в возрастании численности женщин и их роли в органах сельского самоуправления.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Куйбышева М. Крестьянки на Выставке // Крестьянка. - 1923. - № 17.

2. Нюрина Ф. О съездах работниц и крестьянок // Крестьянка. - 1923. № 8.

3. Горюнов П. О перевыборах советов на Дону. Ростов н/Д., 1927.

4. Калашникова. В город за справками // Крестьянка. - 1923. - № 10.

5. К. Степная. О работе крестьянок далеких степей //Крестьянка. - 1923. - № 8.

#

6. Тишина. Нужны общие усилия // Крестьянка.

- 1923.- № 8.

7. Крестьянка Дуня. Картинка из жизни // Крестьянка. - 1923. - № 18.

8. Доронин И. Самогонщика в совет // Крестьянка.

- 1923. - № 8.

9. Деревенский. Первая победа // Крестьянка. -1923. - № 14.

10. Ямова М. Не все удалось // Крестьянка. -1923.

- № 22.

11. Лукашевич. Работа среди крестьянок Воронцов-ской волости, Павловского уезда, на Дону // Крестьянка. - 1923. - № 8.

12. Маслихина. Председатель сельсовета // Крестьянка. - 1923. - № 8.

13. Крестьянин Миронов. Как мы живем со своей женой // Крестьянка. - 1923. - № 5.

14. Зайцев П. Перевыборы Советов // Крестьянка. - 1923. - № 13.

15. Центр документации новейшей истории Ростовской области. - Ф. 7. - Оп. 1. - Д. 754. - Л. 1.

16. Скорик А. П., Гадицкая М. А. Женщины-колхозницы Юга России в 1930-е годы: гендерный потенциал и менталитет. - Ростов н/Д, 2009.

17. Денисова Л. Н. Судьба русской крестьянки в XX веке: брак, семья, быт. - М., 2007.

СТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ СВЕТСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ

DEVELOPING THE PUBLIC SYSTEM OF SECULAR EDUCATION IN RUSSIA

М. А. Гончаров

XVIII в. стал поворотным в истории развития российского образования. Сложилась система светской школы, включавшая все три ступени: начальную, среднюю, высшую; выработана научная терминология на русском языке; появились разнообразные возможности для полноценного обучения; напечатаны различные учебники, прежде всего на русском языке; разработаны серьезные учебные программы и методики обучения; создана база для подготовки учителей; наконец, «привычка учиться» стала неотъемлемой частью дворянского мира, а идея о необходимости образования широко проникла в общественное сознание. Образование стало достоянием относительно широких слоев населения и заняло главенствующее место в системе общественных ценностей.

Ключевые слова: государственная система образования, светское образование, национальное образование, народное просвещение, образовательная структура, профессиональные школы, гимназия, университет, программа, кадетский корпус, училище, пансион.

M. A. Goncharov

XVIII century was a turning point in the history of Russian education. At this time a system of secular schools developed, which included all three levels - primary, secondary and higher education; scientific terminology in Russian was worked out; a variety of opportunities for quality education appeared; various textbooks, primarily in Russian, were published; serious curricula and teaching methods were developed, teacher training base was established; and final-ly, „the habit of learning" became an integral part of the nobility's mentality, and the idea of the need for education widely penetrated the public mind. Education became available for relatively general population, and took a dominant place in the system of social values.

Keywords: public education, secular education, national education, people's enlightenment, educational structure, professional school, grammar school, university, program, cadet corps, boarding school.

Впервой трети XVIII в. начинает складываться государственная система светского образования, дошедшая в том или ином виде до сегодняшнего дня. Петровские реформы требовали привлечения людей, способных воплотить их в жизнь. Европейские идеалы, столь близкие сердцу царя-преобразователя, медленно, но верно проникавшие в Россию, предполагали распространение образования в обществе. Да и весь ход социально-экономического и политического развития страны, преобразование армии, создание российского

флота, развитие промышленности, расширение торговли и международных контактов, наконец, все возраставшие духовные потребности российской элиты сделали создание государственной системы образования неизбежным. Как и в предшествующие эпохи, государство не только стало инициатором преобразований, но и определило направление движения.

Много пишут об исконном невежестве России, с которым боролся, порой безуспешно, Петр Великий. С этим нельзя согласиться. Образование в России всегда отражало

131

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.