CC BY
31
Карпинец А. Ю. Крестьяне-переселенцы на государственных землях кузбасского региона в последней четверти XIX века : статистический анализ экономического состояния домо-хозяйств / А. Ю. Карпинец // Научный диалог. — 2016. — № 9 (57). — С. 122—135.
ешн^МР
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-
УДК 94(571.17):325.П"1880/1890"
Крестьяне-переселенцы на государственных землях кузбасского региона в последней четверти XIX века: статистический анализ экономического состояния домохозяйств
© Карпинец Алексей Юрьевич (2016), кандидат исторических наук, научный сотрудник лаборатории истории Южной Сибири, Федеральный исследовательский центр угля и углехимии, Сибирское отделение Российской академии наук; доцент кафедры истории России, Кемеровский государственный университет (Кемерово, Россия), naukarpinets@ mail.ru.
Анализируется экономическое состояние домохозяйств крестьян-переселенцев (на момент 1893 года), водворившихся на государственных землях кузбасского региона в период 1880-х — начала 1890-х гг. В динамике рассматриваются вопросы экономического благосостояния крестьянских домохозяйств на момент переселения и спустя несколько лет проживания на новом месте. Ключевым историческим источником информации послужило фундаментальное статистическое исследование Александра Аркадьевича Кауфмана, осуществлённое им в 1894 году. В результате произведённого анализа делается вывод о том, что материальное положение большинства крестьян-переселенцев, расселившихся на государственных землях Мариинского округа Томской губернии в период 1880-х — начала 1890-х гг., в первые годы пребывания на новом месте или было ещё худшим, чем на родине, или оставалось практически таким же. Вместе с тем установлено, что к 1893 году переселенцам в целом удалось пройти важный и трудный этап первоначальной адаптации на новом месте. Подчёркивается, что экономическое развитие хозяйств новосёлов было делом будущего. Научная новизна определяется тем, что в рамках обозначенного субрегиона проблема рассматривается впервые. Представленный материал может быть использован как в образовательных, так и в научных целях.
Ключевые слова: история Кузбасса; пореформенный период; Мариинский округ; миграционные процессы; переселенческое движение.
1. Введение
Переселенческие процессы в Западной Сибири — одно из самых значимых явлений социально-экономической жизни страны второй половины XIX — начала XX веков. Поэтому они стали полноценным объектом научного интереса, как современников, так и историков, среди которых следует назвать И. А. Гурвича, А. В. Дурова, А. А. Исаева, А. А. Кауфмана, В. В. Кирьякова, Н. М. Ядринцева, И. Л. Ямзина, Д. Н. Белянина [Гурвич, 1889; Дуров, 1891; Исаев, 1891; Кирьяков, 1902; Кауфман, 1905; Ядринцев, 1892; Ямзин, 1912; Белянин, 2010 и др.].
Переселенческое движение на сибирские земли сыграло достаточно значимую роль в том числе и в истории государственной деревни кузбасского региона. В административно-территориальном отношении он состоял из Алчедатской, Баимской, Дмитриевской, Почитанской, небольшой части Боготольской волостей Мариинского округа и Ишимской волости Томского округа Томской губернии. Особенно активно миграционное движение получило развитие с середины 1880-х гг., когда на землях Мариинского округа начал работать специальный отряд по образованию переселенческих участков. С этого времени переселенческий процесс, как и в период до 1861 года, вновь становится делом государственной ответственности. В 1885—1893 гг. в северной части Кузбасса сформировались десятки отдельных переселенческих посёлков, на которых водворились тысячи крестьян из различных губерний центральной России, Урала и Сибири (табл. 1).
Таблица 1
Динамика миграционного движения на государственные земли кузбасского региона в период 1880-х — начала 1890-х гг.
Год Количество домохозяйств Количество человек
1880—1885 248 1525
1886 27 165
1887 95 606
1888 440 2876
1889 628 3868
1890 422 2486
1891 342 2056
1892 159 773
1893 270 1421
Итого 1886—1893 2383 14251
Всего 1880—1893 2631 15776
Примечание: составлено нами по: [Кауфман, 1896, с. 214—233].
Количественному росту переселенческого движения в 1880-е гг., особенно с середины десятилетия, способствовал ряд объективных и субъективных факторов, среди которых можно отметить: «обезземеливание» части крестьян после реформы 1861 года, происходившее параллельно с увеличением рождаемости, «оскудение» (выпахивание) земель в черноземных губерниях, возникновение сети железных дорог, которые значительно ускорили и облегчили перемещение людей, межевые работы по образованию специально подготовленных переселенческих участков и пр. Особенно миграционный поток увеличился после неурожая 1888 года в чернозёмных губерниях страны, и на 1888/89 гг. пришёлся пик переселенческого движения (рис. 1).
В 1889 году вышел давно ожидаемый закон «О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казённые земли...». Документ предписывал получать индивидуальное разрешение на переселение от министров внутренних дел и государственных имуществ и возвращать обратно «нелегалов». Разрешение на переселение давалось только в тех случаях, «когда причины, вызвавшие ходатайство о переселении, признаны будут заслуживающими уважения, и притом имеются свободные участки казённой земли, предназначенной для заселения» [О добровольном переселении., 1891, ст. 1—2, с. 535]. Как нетрудно догадаться, ходатайства рассматривались достаточно щепетильно, что способствовало ограничению миграционного потока (рис. 1).
1аньг. 1ЙЙ7 г. 1Я88г. 18#Эг. 1890г. 1891г. 1№г. ШЗг.
Рис. 1. Динамика миграционного движения на государственные земли кузбасского региона в период 1880-х — начала 1890-х гг.
Составлено нами по: [Кауфман, 1895, т. I. ч. I, с. 18, 34, 50, 66, 82, 98, 114, 130, 146, 162; т. I., ч. II, с. 2].
В 1891 году черноземные губернии России постигли неурожаи, повторившиеся в следующем году и вызвавшие широкомасштабный кризис продовольственного обеспечения населения. По всей видимости, в том числе и с целью предотвращения массового исхода обездоленного крестьянства за Урал и его возможной гибели в пути циркуляром министра внутренних дел от 6 марта 1892 года вследствие «недостатка земельных участков, приготовленных для отвода переселенцам», была приостановлена выдача разрешений на переселение [Справка земского отдела МВД..., 2006, с. 46]. Тем не менее крестьяне в обход данного постановления по уже проторённым своими предшественниками путям нелегально бежали от грозящей гибели в надежде найти спасение на земельных пространствах далёкой Сибири. Необходимость возвращения переселенческого движения в легальное русло способствовала возобновлению выдачи правительственных разрешений на переселение с 1894 г. [Циркуляр МВД., 2006, с. 111—112].
2. Характеристика экономического состояния переселенческих домохозяйств
(все подсчёты произведены нами по: [Кауфман, 1896, с. 214—233])
Характеристику эволюции экономического состояния домохозяйств крестьян-переселенцев, водворившихся на государственных землях Мари-инского округа, следует начинать с оценки их положения на родине с той целью, чтобы выявить причины смены места жительства. Как известно, главной материальной ценностью для русского крестьянина была земля, поскольку в результате её сельскохозяйственной обработки он получал свой основной доход, с которого обеспечивал семью и платил подати. Агрономы установили минимальный размер надела, который мог самым элементарным образом удовлетворить («прокормить») крестьянское домохозяйство, равный 4 дес. Меньший размер земельного участка не обеспечивал должного уровня продовольственной безопасности крестьянской семьи и, в случае периодически повторяющихся неурожаев, мог привести буквально к катастрофическим последствиям.
Анализ цифровых показателей землевладения «мариинских» новосёлов на родине выявил следующее. Численность дворов, имевших земельный надел размером до 1 десятины (далее — дес.), составляла 12 %; от 1 до 3 дес. — 37 %; от 3 до 5 дес. — 19 %; от 5 до 10 дес. — 20 %; наконец, более 10 дес. — 12 %. Таким образом, 50 % (здесь и далее цифровые показатели с целью удобства восприятия будут «округляться») крестьян имели размер надела ниже критического минимума, 20 % находились на его грани, а значит около (далее — ок.) 70 % переселенцев переезжали от
безысходности, фактически бежали от голода. Лишь ок. 30 % крестьян, имевших на родине надел от 5 дес., переселялись не от безнадёжности своего экономического положения, а с намерением его улучшить.
Одним из значимых индикаторов благосостояния крестьянского домохозяйства являлся уровень развития животноводства. Анализ статистических показателей выявил: пятая часть мигрантов (ок. 20 %) не имела на родине дойной коровы; 60 % держали одну корову; лишь 15 % могли позволить себе две коровы; наконец, только 5 % имели в хозяйстве более двух коров. Определяющее значение в крестьянском хозяйстве имело наличие лошади, которая служила и трактором, и автомобилем. Пятая часть переселенцев (ок. 20 %) на родине была безлошадна, 35 % держали одну лошадь, 30 % — 2 лошади, 15 % — более двух. В среднем на крестьянский двор приходилось: 1,5 рабочих лошади, 1 дойная корова и 4 овцы. Итак, показатели развития животноводства демонстрируют аналогичный результат — более 70 % переселенцев на родине пребывали в состоянии крайней бедности, близкой к нищете.
Таким образом, кризисная или близкая к таковой экономическая ситуация вынуждала крестьян искать выход в перемене места жительства. В этом плане хлебопашцев манили земельные просторы Западной Сибири (в частности, сибирский 15-дес. душевой надел), в том числе государственные земли Мариинского округа.
При подворном опросе «мариинских» мигрантов, осуществлённом А. А. Кауфманом в 1894 году, почти половина (45 %) крестьян назвали основной причиной переселения недостаток и плохое качество («выпахан-ность») земли, а также дороговизну аренды. 12 % сетовали на нехватку выгонов для скота, усадебной земли и лесных угодий. 10 % видели в миграции единственное средство продолжения элементарного физического существования, переселялись, чтобы выжить, прокормить семью. 8 % указывали на несоответствие размера земельного надела составу семьи. 5 % переселились вследствие неурожаев, массового голода начала 1890-х гг. 3 % новосёлов заявили, что они переехали на новые земли для того, чтобы работать на себя, а не на бывшего помещика. 3 % последовали «за людьми», по примеру соседей. Наконец, 14 % мигрантов называли иные, порой случайные обстоятельства. В любом случае главной причиной переселений являлся недостаток и неудовлетворительное качество земельных угодий, что в периодически случавшиеся неурожайные годы приводило крестьянские хозяйства к полному разорению.
Отметив экономическую слабость большинства переселенческих хозяйств, в то же самое время нельзя не признать, что абсолютно несостоя-
тельные семьи не могли себе позволить улучшить своё материальное состояние за счёт переезда в Сибирь, поскольку им это было просто не под силу. Поэтому на переселение по большей части отправлялись семьи как минимум с наличными работниками, а с конца 1880-х гг. разрешение на миграцию чаще всего давалось только тем семействам, которые были сполна обеспечены мужской рабочей силой. В соответствии с законом 1889 года «О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казённые земли...» чиновники рассматривали ходатайства переселенцев и могли их отклонять, если хозяйственное положение потенциальных мигрантов по каким-либо показателям не соответствовало требуемым нормам [О добровольном переселении., 1891, ст. 3, с. 535—536]. Действительно, лишь 3 % семей мигрантов на государственные земли региона состояли только из полуработников, 45 % имели в своём составе одного годного работника и полуработников, 25 % семей были обеспечены двумя работниками и полуработниками; наконец, 15 % переселялись с тремя и более работниками. Средний состав переселенческого домохозяйства составлял 6 человек, из них полноценных рабочих сил мужского пола — 1,5 чел.
Получение официального разрешения на переселение было обставлено целым рядом неизбежных в любом государственном деле бюрократических формальностей [О добровольном переселении., 1891, с. 535—538]. Поэтому в рамках рассматриваемого периода, как и в предшествующее время, многие крестьяне предпочитали переселяться нелегально, или, пользуясь терминологией того времени, самовольно, минуя установленные законом предписания.
Удалось установить: даже в период организованного переселенческого движения, каковым является вторая половина 1880-х — начало 1890-х годов, на территорию Мариинского округа 1313 семей приехали с разрешения органов власти, а 1057 выдвинулись на переселение без соответствующего дозволения. Таким образом, можно констатировать факт, что лишь чуть более половины (55 %) крестьян осуществляли легальное переселение. Следствием самовольности передвижений стала дезорганизация всего миграционного процесса. Современники отмечали: в 1880-х — начале 1890-х гг. здесь происходило настоящее «броуновское» движение, когда крестьяне (и новосёлы, и старожилы) беспрерывно переезжали с места на место, меняя селения, волости и округа. Масса не причисленных ни к каким сельским обществам новосёлов, переезжая из волости в волость, беспрестанно искала лучшие земли, старожилы бежали от возникшей в последнее время «земельной тесноты», к которой они не привыкли. Всё это вносило неразбериху в процесс крестьянского землепользования, накаляло
социальные отношения в деревне, порождало ряд невиданных доселе социально-экономических проблем, требующих государственного вмешательства для их скорейшего разрешения.
Исследование уровня целенаправленности переселенческого движения второй половины 1880-х — начала 1890-х гг. на государственные земли региона привело к следующим выводам. Лишь треть мигрантов (ок. 30 %) преднамеренно следовали на указанный им в проходных свидетельствах конкретный участок. Треть крестьян (также ок. 30 %) переселялась в рекомендованную им волость, чтобы уже на месте определить место участкового водворения. Пятая часть переселенцев (ок. 20 %) следовали на территорию выбранного ими округа. Вот эти крестьяне и давали максимальное количество перемещений из волости в волость. 7 % следовали «на Алтай», но, не имея возможности водвориться на черноземных землях Кабинета, оседали на землях Казны. Также 7 % ехали «куда-нибудь в Сибирь», «куда придётся, там видно будет». Вот это, конечно, явные «нелегалы», которые по временным «отходническим» паспортам переселялись за Урал «на авось» и здесь с достаточной лёгкостью меняли место жительства.
Процесс адаптации крестьян-переселенцев на месте водворения во многом зависел от уровня их благосостояния в момент переселения. Рассматривая вопрос о количестве денежных средств, взятых крестьянами на переселение, следует учитывать, что соответствующие данные были получены в результате опроса самих переселенцев в 1894 году, поэтому нужно предполагать их лишь относительную достоверность. Итак, от продажи на родине земли и имущества «мариинские» мигранты выручили и взяли с собой в общей сложности ок. 400 тыс. р., что составило в среднем ок. 150 р. на семью, чего по сути дела хватало лишь на проезд до места водворения. 70 % мигрантов на родине владели землёй на общинном праве, 17 % — подворно, 1 % — смешанно, 12 % были вовсе безземельны. Владевшие землей на общинном праве преимущественно оставляли землю обществу даром; лишь в исключительных случаях удавалось продать надел за минимальную цену. Движимое имущество также распродавалось «за копейки» вследствие массовости предложения.
Как следствие — подъёмный капитал мигрантов был минимален, что существенно замедляло их адаптацию на новом месте и отдаляло ту цель, к которой они стремились. Суммы менее 50 р. на семью взяла с собой на переселение пятая часть (ок. 20 %) новосёлов. Этих денег едва хватало лишь на проезд до г. Тюмени. Треть крестьян (ок. 30 %) отправлялись на переселение с суммой от 50 до 100 р., которых было достаточно только на
переезд до г. Томска. Треть переселенцев (ок. 30 %) имели на руках от 100 до 200 р., которых в принципе хватало на проезд до места водворения и на первое время пребывания на новом месте. Лишь 15 % имели на руках суммы от 200 до 400 р., которых было достаточно не только на переезд, но и на заведение и обустройство элементарных основ собственного хозяйства на месте водворения. Лишь 5 % крестьян были обеспечены суммами более 400 р.
Таким образом, следует констатировать факт, что до 80 % мигрантов прибывали на участок практически без денег или с минимальными суммами на руках и вынуждены были на первых порах наниматься в старожильческие селения с целью заработков. Лишь ок. 20 % крестьян, имея при выходе на переселение суммы от 200 р. и выше, могли себе позволить в течение 1—3 лет поставить на участке дом, завести небольшую собственную запашку, одним словом, обзавестись более-менее полноценным хозяйством. Приведённые статистические выкладки позволяют судить о существовавших на тот момент перспективах достаточно длительного адаптационного процесса основной массы мигрантов.
Значительная часть денежных средств расходовалась переселенцами на передвижение до места водворения. Процесс перемещения к месту предполагаемого вселения был достаточно сложен и дорогостоящ. Основная масса переселенцев (65 %), следовавших на государственные земли региона с запада, доезжали на паровых транспортных средствах до г. Тюмени, далее — на пароходе до г. Томска. Оттуда 40 % добирались непосредственно до места на купленных в городе лошадях, 25 % — на нанятых казённых подводах. 15 % мигрантов доезжали до Тюмени, а оттуда шли на лошадях: 12 % — на купленных, 3 % — на казённых. 15 % крестьян проделывали весь путь на собственных лошадях. Это был самый длительный, но самый бюджетный переезд. Наконец, 5 % самых бедных переселенцев, в основном бежавших от голода 1891—1892 гг., проделывали весь путь или его часть пешком.
Можно привести один достаточно драматичный, но довольно типичный, особенно для начала 1890-х гг., пример следования мигрантов в пос. Симбирский Почитанской волости. В сентябре 1893 года, спасаясь от голодной смерти, на переселение отправились 4 семьи. Три семьи: Ильи Егорова, Гаврилы Микуринова и Андрея Семёнова, — взяв из дому ок. 50 р. каждая, доехали до г. Тюмени. Оттуда передвигались пешком, останавливаясь с целью случайных заработков и сбора милостыни, проведя, таким образом, в дороге целый год. Четвёртая семья Фёдора Михайлова решилась на переселение с ними, вовсе не имея никаких денежных средств.
В результате проезд до Тюмени им был оплачен благотворительным пособием, остальной путь был проделан пешком за счёт подаяний.
Поскольку процесс передвижения был достаточно труден, на переселение предпочитали выдвигаться крупными партиями. Большая часть крестьянских семей (ок. 75 %) передвигались именно так. Ок. 10 % семей вследствие отсутствия достаточного количества денежных средств отставали от них и были вынуждены подрабатывать для того, чтобы купить лошадь или нанять подводу. До половины (46 %) мигрантов пребывали в дороге от 6 до 10 недель, в среднем 2 месяца (в основном май—июнь). Пятая часть переселенцев (21 %) тратила на дорогу до 6 недель, в среднем 1 месяц. Наконец, треть крестьян (33 %) пребывали в пути более 10 недель, останавливаясь для заработков и в ожидании выдачи путевых ссуд или благотворительных пособий на проезд. 869 семьям (35 %), следовавших на государственные земли региона, были выданы путевые ссуды в общем размере более 10 тыс. р., что составило ок. 13 р. на семью. Бесплатный проезд за счёт безвозвратных благотворительных пособий был предоставлен 351 семье (15 %). Достаточно велика была смертность в пути, а также в первый год пребывания на месте водворения: так, в 416 семьях (17 %) в дороге умерло 569 человек, а в первый год водворения в 286 семьях (12 %) умерло 380 человек. Таким образом, треть семей (29 %) в результате переезда на новое место жительства испытали лишения, связанные с потерей близких; из 100 решавшихся на миграцию крестьян умирало 6 человек.
Как отмечалось, вследствие распродажи на родине движимого и недвижимого имущества «мариинскими» переселенцами в общей сложности была выручена сумма в 400 тыс. р. Довольно значительная её часть (285 тыс., т. е. 70 %) была израсходована на дорогу. 115 тыс. р. мигранты принесли с собой на место водворения. Распределение привезённых денежных средств представлялось в следующем виде: около половины переселенцев (45 %) по прибытии не имели вообще никаких сумм, приехали абсолютно без денег; треть (30 %) мигрантов имели крайне незначительные суммы в размере до 50 р., в то время как самый простой сруб для избы стоил ок. 40 р. По сути, подавляющее большинство (75 %) прибывших в период 1880-х — начала 1890-х годов на государственные земли региона мигрантов — крестьянская беднота, представлявшая собой на первых порах лишь измождённую длительной и трудной дорогой дешёвую рабочую силу для старожилов. Они обычно в первые несколько лет с момента прибытия трудились в хозяйствах близлежащих старожильческих селений, зачастую у них же снимая временное жильё или ставя примитив-
ные избы. 12 % мигрантов привезли с собой на место вселения небольшие суммы от 50 до 100 р. и могли позволить себе в первый же год водворения поставить избу, сразу же по прибытии обустроив жильё и элементарный быт. Лишь 8 % крестьян привезли более существенные средства от 100 до 200 р., которые позволяли им поставить дом и завести собственную запашку. Наконец, к относительно зажиточным мигрантам можно отнести 5 % крестьян, имевших на руках суммы от 200 до 400 р. и выше, что позволяло им практически сразу и полностью стать экономически независимыми. Эти крестьяне являлись по большей части четвертными, пожелавшими расширить на сибирских земельных просторах собственную запашку и тем самым повысить уровень своего благосостояния.
Приведённые цифры в ещё большей степени свидетельствуют о том, что основная масса мигрантов (ок. 80 %) отправлялась на переселение «по нужде», вследствие нехватки ресурсов для элементарного продовольственного обеспечения семьи, и лишь немногие (ок. 20 %) переселялись «ради выгоды», с целью улучшения своего экономического состояния. Объединяло же их то, что и те, и другие были по мере своих сил энергичны и целеустремленны. Крестьяне, проделав столь сложный путь, фактически «сжигали за собой мосты» и вынуждены были на новом месте прикладывать все возможные усилия для того, чтобы скорее «подняться на ноги».
Поэтому 45 % «мариинских» мигрантов удалось поставить избы сразу же в год прибытия, ещё 25 % — в следующем году; 15 % обзавелись собственным жильём на третий-четвёртый год пребывания на новом месте, 5 % — на пятый год. Лишь 10 % семей переселенцев, прибывших в округ в период 1880-х — начала 1890-х гг., к 1893 году не имели собственного жилья. Пятая часть крестьян (20 %) сразу же в год прибытия начали, пусть небольшую, но самостоятельную запашку, 30 % — в следующем году, 15 % начали пахать самостоятельно лишь на третий-четвёртый год пребывания на новом месте, 10 % — на пятый год.
Как известно, усреднённая статистика далеко не всегда отражает истинное положения дел. Так и в данном случае: к 1893 году 30 % семей засевали от 1 до 3 дес., 20 % — от 3 до 5 дес. Таким образом, 50 % новосёлов обрабатывали пахотный надел размером от 1 до 5 дес., то есть абсолютно такой же, как и на родине. 25 % возделывали земельный участок от 5 до 10 дес. (на родине такой надел был у 20 % новосёлов). Лишь 10 % переселенцев к 1893 году имели пахотный участок более 10 дес., то есть такого размера, ради которого, собственно, они и снимались с родного места. Более того, четверть (25 %) новосёлов, к 1893 году не обрели самостоятель-
ной запашки и не имели собственных земледельческих орудий, арендуя всё у старожилов.
3. Заключение
Таким образом, правомерно констатировать факт: экономическая ситуация домохозяйств переселенцев на новом месте к 1893 году в лучшем случае зеркально отражала хозяйственное положение новосёлов на родине до момента выселения, что позволяет сделать вывод о том, что к началу 1890-х гг. их экономическое состояние не улучшилось, оставшись на прежнем уровне. Лишь единичные семьи, имевшие довольно значительное количество денежных средств, смогли улучшить условия жизни в течение 5—7 лет после водворения. Вместе с тем нельзя не признать, что к 1893 году мигрантам в общем удалось пройти этот столь важный и трудный этап первоначальной адаптации на новом месте, в связи с чем переселенческий процесс и освоение новых земель, безусловно, имели явные перспективы, с точки зрения как самих переселенцев, так и государства.
Источники и принятые сокращения
1. Кауфман А. А. Хозяйственное положение переселенцев, водворённых на казённых землях Томской губернии. Т. I. Ч. I. Хозяйственное положение переселенцев в посёлках и приселениях Мариинского округа / А. А. Кауфман. — Санкт-Петербург : Тип. В. Безобразова и К°, 1895. — 177 с.
2. Кауфман А. А. Хозяйственное положение переселенцев водворённых на казённых землях Томской губернии. Т. I. Ч. II. Хозяйственное положение переселенцев в посёлках и приселениях Томского округа / А. А. Кауфман. — Санкт-Петербург : Тип. В. Безобразова и К°, 1895. — 81 с.
3. Кауфман А. А. Хозяйственное положение переселенцев, водворенных на казенных землях Томской губернии. Т. II. Ч. I. Итоговые и комбинационные таблицы / А. А. Кауфман. — Санкт-Петербург : Тип. В. Безобразова и К°, 1896. — 337 с.
4. О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казённые земли и порядке перечисления лиц означенных сословий, переселившихся в прежнее время : Закон от 13 июля 1889 г. № 6198 [Высочайше утверждённое 13 июля 1889 г. мнение Государственного Совета] // Полное собрание законов Российской империи. Собр. III. Т. 9. — Санкт-Петербург, 1891. — С. 535—538.
5. Справка земского отдела МВД о ходе законодательства о переселении и о движении переселенцев в 1887—1892 гг. // Сибирские переселения. — Вып. 2 : Комитет Сибирской железной дороги как организатор переселений. — Новосибирск : Сова, 2006. — С. 38—48
6. Циркуляр МВД от 18 ноября 1894 г. О прошениях переселенцев // Сибирские переселения. — Вып. 2 : Комитет Сибирской железной дороги как организатор переселений. — Новосибирск : Сова, 2006. — С. 135—137.
Литература
1. Белянин Д. Н. Организация крестьянских переселений на казённые земли Сибири в XIX — начале XX вв. / Д. Н. Белянин // Вестник Кемеровского государственного университета. — 2010. — № 4. — С. 16—22.
2. Белянин Д. Н. Столыпинская аграрная реформа в отечественной историографии 1920—1980 гг. : основные тенденции оценок / Д. Н. Белянин // Вестник Кузбасского государственного технического университета. — 2011. — № 4. — С. 102—113.
3. Гурвич И. А. Переселение крестьян в Сибирь / И. А. Гурвич. — Москва : Тип. А. Левенсон и К°, 1889. — 144 с.
4. Дуров А. Краткий исторический очерк колонизации Сибири / А. Дуров. — Томск : Тип. губ. правления, 1891. — 58 с.
5. Исаев А. А. Переселения в русском народном хозяйстве / А. А. Исаев. — Санкт-Петербург : Изд. А. Ф. Цинзерлинга, 1891. — 192 с.
6. Кауфман А. А. Переселение и колонизация / А. А. Кауфман. — Санкт-Петербург : Общественная польза, 1905. — 81 с.
7. Кирьяков В. В. Очерки по истории переселенческого движения в Сибирь / В. В. Кирьяков. — Москва : Тип. И. Н. Кушнерев и К°, 1902. — 370 с.
8. Ядринцев Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении / Н. М. Ядринцев. — Санкт-Петербург : Изд. И. М. Си-бирякова, 1892. — 720 с.
9. Ямзин И. Л. Переселенческое движение в России с момента освобождения крестьян / И. Л. Ямзин. — Киев : Имп. ун-т Св. Владимира, 1912. — 198 с.
Peasant Settlers on State Lands
of Kuzbass Region in the Last Quarter of XIX Century:
Statistical Analysis of Economic Status of Households
© Karpinets Alexey Yuryevich (2016), PhD in History, research scientist, Laboratory of South Siberia History, Federal Research Center of Coal and Coal Chemistry, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences; associate professor, Department of History of Russia, Kemerovo State University (Kemerovo, Russia), [email protected].
The economic condition of the households of the peasants-settlers (by 1893) on state lands of Kuzbass region during the 1880-ies — early 1890-ies is analyzed. In the dynamics the economic welfare of peasant households at the time of relocation and after a few years of living in a new place is examined. The key historical source of information was a fundamental statistical survey by Alexander Arkadyevich Kaufman made by him in 1894. As a result of the analysis it is concluded that the material situation of the majority of peasant migrants, who settled on public lands of Mariinsky district of Tomsk governorate in the period of 1880-ies — early 1890-ies, in the first years of stay in a new place was even
worse than at home, or remained almost the same. However, it also was found that by 1893 the settlers generally managed to get important and difficult phase of adaptation in a new place. It is emphasized that economic development of the farms of the settlers was the task of the future. Scientific novelty is determined by the fact that the problem is considered for the first time within the identified subregion. The material presented can be used in both education and research purposes.
Key words: history of Kuzbass; post-reform period; Mariinsky district; migration processes; migration movement.
Material resources
Kaufman, A. A. 1895. Khozyaystvennoye polozheniye pereselentsev, vodvorennykh na kazennykh zemlyakh Tomskoy gubernii, I/I. Khozyaystvennoye polozheniye pereselentsev v poselkakh i priseleniyakh Mariinskogo okruga. Sankt-Peter-burg: Tip. V. Bezobrazova i K°. (In Russ.).
Kaufman, A. A. 1895. Khozyaystvennoye polozheniye pereselentsev. vodvorennykh na kazennykh zemlyakh Tomskoy gubernii, I/II. Khozyaystvennoye polozheniye pereselentsev v poselkakh i priseleniyakh Tomskogo okruga. Sankt-Peter-burg: Tip. V. Bezobrazova i K°. (In Russ.).
Kaufman, A. A. 1896. Khozyaystvennoye polozheniye pereselentsev, vodvorennykh na kazennykh zemlyakh Tomskoy gubernii, II/I. Itogovyye i kombinatsionnyye tablitsy. Sankt-Peterburg: Tip. V. Bezobrazova i K°. (In Russ.).
O dobrovolnom pereselenii selskikh obyvateley i meshchan na kazennyye zemli i poryad-ke perechisleniya lits oznachennykh sosloviy, pereselivshikhsya v prezhneye vremya: Zakon ot 13 iyulya 1889 g. № 6198. 1891. In: Polnoye sobraniye zakonovRossiyskoy imperii. Sobr. III/9. Sankt-Peterburg. (In Russ.).
Spravka zemskogo otdela MVD o khode zakonodatelstva o pereselenii i o dvizhenii pereselentsev v 1887—1892 gg. 2006. In Sibirskyie pereseleniya, 2: Komitet Sibirskoy zheleznoy dorogi kak organizatorpereseleniy. Novosibirsk: Sova. (In Russ.).
Tsirkulyar MVD ot 18 noyabrya 1894 g. O prosheniyakh pereselentsev In: Sibirskiye pereseleniya, 2: Komitet Sibirskoy zheleznoy dorogi kak organizator pereseleniy. 2006. Novosibirsk: Sova. (In Russ.).
References
Belyanin, D. N. 2010. Organizatsiya krestyanskikh pereseleniy na kazennyye zemli Si-biri v XIX — nachale XX vv. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo uni-versiteta, 4: 16—22. (In Russ.).
Belyanin, D. N. 2011. Stolypinskaya agrarnaya reforma v otechestvennoy istoriografii 1920—1980 gg.: osnovnyye tendentsii otsenok. Vestnik Kuzbasskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta, 4: 102—113. (In Russ.).
Durov, A. 1891. Kratkiy istoricheskiy ocherk kolonizatsii Sibiri. Tomsk: Tip. gub. prav-leniya. (In Russ.).
Gurvich, I. A. 1889. Pereseleniye krestyan v Sibir'. Moskva: Tip. A. Levenson i K°. (In Russ.).
Isaev, A. A. 1891. Pereseleniya v russkom narodnom khozyaystve. Sankt-Peterburg: Izd. A. F. Tsinzerlinga. (In Russ.).
Kaufman, A. A. 1905. Pereseleniye i kolonizatsiya. Sankt-Peterburg: Obshchestvennaya polza. (In Russ.).
Kiryakov, V. V. 1902. Ocherki po istorii pereselencheskogo dvizheniya v Sibir'. Moskva: Tip. I. N. Kushnerev i K°. (In Russ.).
Yadrintsev, N. M. 1892. Sibir'kak koloniya v geograficheskom, etnograficheskom i isto-richeskom otnoshenii. Sankt-Peterburg: Izd. I. M. Sibiryakova. (In Russ.).
Yamzin, I. L. 1912. Pereselencheskoye dvizheniye v Rossii s momenta osvobozhdeniya krestyan. Kiyev: Imp. un-t Sv. Vladimira. (In Russ.).
