CC BY
84
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Сер. 2, вып. 4
П.А. Кротов
КРЕСТЬЯНЕ-МОРЕХОДЫ РУССКОГО СЕВЕРА И ЗАПАДНОЙ СИБИРИ - МАТРОСЫ БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА ПЕТРА I
Профессор А.Л. Шапиро вошел в отечественную историографию не только как маститый исследователь крестьянства, но и как видный историк Российского флота XVIII -начала XIX в. На основе защищенной им в 1951 г. докторской диссертации «Кампании русского флота на Средиземном море в 1805-1807 гг. и адмирал Д.Н. Сенявин» им была подготовлена и опубликована в 1958 г. монография1. Когда автор настоящей статьи был студентом исторического факультета Ленинградского государственного университета, А.Л. Шапиро одобрил его обращение к изучению истории Военно-Морского Флота России в годы правления Петра Великого и дал ценные советы. Данная статья, подготовленная для сборника в память выдающегося ученого, посвящена именно сюжету, находящемуся на стыке истории крестьянства и Российского флота.
Становление России как военно-морской державы на Балтике произошло в начале XVIII в. Согласно принятой в конце 1707 г. программе корабельный состав флота намечалось довести до 27 линейных кораблей с вооружением от 50 до 80 орудий на каждом, до 6 32-пушечных фрегатов и до 6 18-пушечных шняв2. Усиление флота на Балтике справедливо мыслилось русским правительством как верный путь к скорейшему завершению Северной войны, о чем Петр I писал в июле 1713 г. подканцлеру П.П. Шафирову: «Мир недалек видитца... флот наш, слава Богу, множитца: уже ныне тринатцать линейных от 50 пушек и выше имеем, а еще ждем доволного числа (кораблей. - П.К.) к себе».3 Оценивая сложившееся военно-политическое положение, Петр I писал 1 января 1714 г. дипломатам Б.И. Куракину в Голландию и П.И. Ягужинскому в Данию: «Ныне вся швец-кая сила во обороне флоту их состоит».4
Быстрые темпы пополнения Балтийского флота кораблями требовали столь же ускоренного наращивания численности личного состава. Проблема укомплектования флота обученными кадрами нижних чинов особенно обострилась в 1713-1715 гг., когда были достигнуты решающие успехи в исполнении программы усиления флота конца 1707 г.
На освоение обычными рекрутами навыков морского дела требовалось немало времени. Видимо, именно это обстоятельство привело Петра I к мысли пополнить матросский состав флота рекрутами из поморов, имевших опыт морских и речных походов. Царь был не понаслышке знаком с богатой мореходной культурой жителей Русского Севера. Он надолго приезжал в Архангельск в 1693, 1694 и 1702 гг., совершал походы по Белому морю.
Уклад хозяйственной жизни Севера России и Западной Сибири в большой степени был связан с морскими и речными промыслами. По опирающимся на обширный документальный материал расчетам видного исследователя русского арктического мореплавания М.И. Белова, во второй половине XVII в. ежегодно не менее 250 лодей, кочей и морских карбасов выходили в северные моря из региона Беломорья; к ним надо приба-
© П.А. Кротов, 2005
вить морские суда беломорской же Мезени, Печоры, а также до 65 морских судов-кочей (из них около 20 государственных и 45 частных), выходивших в Северный Ледовитый океан из рек Сибири5. На морских кочах помещалось до 50 человек, из которых моряков бывало обычно от 6 до126.
Изучение письменных, иконографических материалов и обнаруженных на городище крупнейшего сибирского порта ХУ1-ХVII вв. Мангазеи (покинута населением в 1672 г.) всех основных частей коча поморско-сибирского типа, проведенное под руководством М.И. Белова, позволило получить характеристики этого типа судов. Так, построенный в 1695 г. для плаваний к Новой Земле крестьянами-поморами села Волокопинежского братьями Кулаковыми «промышленный коч» был достаточно большим мореходным судном. Длина его по килю равнялась 21,6 м, наибольшая ширина-6,5 м. Носовая часть корпуса коча имела высоту до 5,5 м, кормовая была ниже - около 5 м. Средняя часть борта не превышала 3,5 м. Как показали расчеты, при наибольшей возможной нагрузке в 40 т коч имел осадку 1,5-1,75 м, т.е. он представлял собой низкосидящее судно с высокой носовой и кормовой частями. Кочи в XVII в. могли иметь либо одну, либо две мачты; у них была сложная система управления парусами с помощью протянутых от носа, кормы и бортов канатов и веревок - «возжей» (шкоты), «дрог» (фалы), «ног» (ванты); мощный руль, необходимый для плавания в суровых арктических широтах, и т.д. Этот русский тип судов превосходил в скорости английские и голландские купеческие суда, был приспособлен к плаваниям в сложной ледовой обстановке и имел другие черты, свидетельствующие о высоком уровне русского северного мореходства XVII-XVIII вв.7
Немалых навыков мореходства, наряду с кочами - судами для дальних морских плаваний к Груманту (русское название Шпицбергена), Новой Земле и в более далекие места, требовали малые карбасы, предназначавшиеся для прибрежных промысловых походов. В XVIII в. на них, как правило, ставили две мачты. Они были настолько удобными судами для плаваний невдалеке от берегов, что поморы продолжали строить их до середины XX в.8
Первые наборы поморов во флот связаны с укомплектованием рядовым составом команд для построенных для Балтийского флота на Соломбальской верфи вблизи Архангельска фрегатов. Есть все основания полагать, что именно из поморов-рекрутов и солдат полков, составлявших гарнизон Архангельска, также набранных из местных жителей, были сформированы для похода на Балтику вокруг Скандинавии команды 32-пушечных фрегатов «Св. Петр» и «Св. Павел», которые были спущены на воды Северной Двины в 1710 г., и 26-пушечного фрегата «Св. Илья», построенного на Соломбальской же верфи в 1702-1703 гг. Осенью 1710 г. «Св. Илья» и «Св. Петр» прибыли к Копенгагену, а в 1711 г. к ним присоединился «Св. Павел». Относительно последнего фрегата доподлинно известно, что в мае 1711 г., когда он находился вблизи Копенгагена, среди нижних чинов его команды были 154 солдата из гарнизона Архангельска и 61 рекрут-помор9.
Наборы жителей Поморья во флот продолжились в 1713 г. Архангелогородский вице-губернатор А.А. Курбатов сообщал царю, что натри 52-пушечных корабля, которые предстоит спустить на воду на Соломбальской верфи в 1713 г., матросов нет. В ответ 28 апреля 1713 г. Петр I написал с корабля «Полтава», стоявшего у Кроншлота, следующее: «Того для к 40 человекам, которые к вам уже отправлены... еще у города Арханьелско-го... взять в матрозы с кочей, также с лодей, морянок и корелок, выбрав добрых и молодых, на карабль по 200 человек».10 Таким образом, всего тогда следовало набрать у Архангельска в матросы 600 поморов. Позднее архангелогородский губернатор князь
П.А. Голицын отчитывался в Сенат, что по названному указу царя на флот были призваны 554 помора-рекрута.11
Накануне выхода в море в 1713 г. сооруженные на Соломбале линейные корабли «Архангел Гавриил», «Архангел Михаил» и «Архангел Рафаил» имели: первый из 299 членов команды - 134 помора-рекрута и 50 солдат Архангелогородского гарнизона; второй из 281 - соответственно 133 и 49; третий из 282 - 133 и 50|2. Для доукомплектования корабельных команд были привлечены также 43 русских матроса (23 - из Воронежа, 11 архангелогородских и 9 - из Петербурга)13.
На «Архангел Рафаил», остановившийся на зимовку 1713-1714 гг. у Колы, с целью пополнения экипажа там были взяты еще 59 кольских поморов: 35 солдат и 24 матроса.14 Я.С. Барш, служивший в 1713-1714 гг. флотским поручиком именно на «Архангеле Рафаиле», отметил в своих записках, что в ноябре 1713 г. взятые в матросы «тутошние жители» помогли офицерам опознать берег острова Кильдин и завести корабль в Кольский залив на зимовку.15 Согласно списку личного состава «Архангела Рафаила», во время его зимовки у Колы из 288 человек команды (от командира до матроса) архангелогородских матросов наличествовало 116, недорослей-матросов из Колы 24, архангелогородских солдат 46 и кольских 351б, т.е. поморов насчитывалось 221 человек -77 % команды; матросов же из иноземцев было 36 человек - 13 % экипажа; остальные -офицеры и вспомогательный персонал17.
В конце 1713 г. Петр I решил использовать опытных поморских мореходцев не только для укомплектования матросами кораблей, строившихся на Соломбальской верфи, но и для пополнения ими команд кораблей, уже имевшихся на Балтике. 3 декабря 1713 г. царь подписал в Петербурге указ капитан-поручику флота Н.А. Сенявину (Синяви-ну): «Ехать ему к городу Архангельскому и, приехав, как там у Города, так в Колском и в Сумском острогах и в других местах, где есть лутчие работники, которые ходят на море за рыбным и звериным промыслом на качах, морянках и протчих судах, набрать в матро-зы четыреста человек, и чтоб во оных не было старых и увечных, а имянно, чтоб не были более как до тритцати лет...»18
Новый указ царя о наборе поморов во флот, адресованный капитан-поручику гвардии А.И. Румянцеву, последовал 9 октября 1714 г.: «Ехать ему к городу Архангелскому и, приехав, как там у Города, так и в Сумском остроге, и на Мезени, и в других местах, где есть лутчие работники, которые ходят на море за рыбными и звериными промыслами на качах, марянках и протчих судах, набрать в матрозы 500 человек, и чтоб оные были не стары и не увечны, а имянно, чтоб не были более как по 30 лет».19
Набор Н.А. Сенявина, согласно поименным росписям поморов-рекрутов, дал флоту 326 человек (276 - из Двинского и 50 - из Мезенского уездов)20, А.И. Румянцева-39621. Приход рекрутских партий из Архангелогородской губернии в Петербургское адмиралтейство в 1714-1715 гг. зафиксирован в документах.22
В Балтийский флот направлялось из Поморья пополнение, действительно уже опытное в управлении судами на море. По именному списку рекрутов, присланных из Мезенского уезда в январе 1714 г. (набор Н.А. Сенявина), 19 человек из 50 (возраст от 15 до 30 лет, в среднем 24 года) совершали дальние морские промысловые походы. Их имена сопровождаются такой характеристикой: «На море бывал в промыслу на Груманте и в Новой земли на кочах». Остальным поморам-мезенцам (возраст от 17 до 30 лет, в среднем 22 года) доводилось участвовать в более ближних плаваниях. О каждом из них сказано: «На море бывал на торасу Моржевском острову в малых карбасах»,23 т.е. они ходи-
ли на промыслы к острову Моржевец у выхода из Мезенского залива Белого моря (водный путь от города Мезени до острова Моржевец равняется приблизительно 125 км).
В 1715 г. пополнение поморами матросского состава Балтийского флота продолжилось. По указу Петра I на четыре вновь построенные на Соломбальской верфи 52-пушечных корабля и яхту «Транспорт-Роял», предназначавшиеся для отправления в том году на Балтику, следовало набрать в Архангелогородской губернии 1600 рекрутов и еще 400 взять из гарнизона Архангельска.24 Во время выхода из Архангельска в море в 1715 г. на «Архангеле Варахаиле» имелось 468 чел., «Архангеле Селафаиле» - 456, «Архангеле Урииле» - 467 и на «Архангеле Ягудииле» - 293 чел. (всего 1684)25; на яхте «Транспорт-Роял», по данным конца 1713 г., служили 1 поручик и 25 русских матросов26. Оставшиеся после укомплектования матросами вышедших в путь на Балтику кораблей рекруты-поморы были отправлены во флот в Петербург по суше.
Подробно отбор поморов на отправлявшуюся из Архангельска военно-морскую эскадру описан очевидцем, тогда поручиком флота Я.С. Баршем: «За недостатком же морских служителей на караблях выбираны были из имеющихся тамошних дву полков... лутчие люди, поставя в шеренги; перво я на командорской карабль, а потом по старшинству и на другие карабли выбирали. Таким же маниром чинили и ис приведенных рекрут со всей губерни[и] трех тысяч пятисот человек. С купецких же русских судов в матрозы всех лутчих людей, отбирая, брали»27. В другом месте своих записок Я.С. Барш восклицал: «Люди же у нас на караблях, генерално можно сказать, что хороши, понеже все выборные...»28
Итак, население Поморья дало военно-морскому флоту в 1710-1715 гг. большое число матросов - приблизительно 3500 человек. Чтобы оценить значение рекрутских наборов во флот в Поморье, достаточно подчеркнуть, что во всем корабельном Балтийском флоте в октябре 1715 г. имелось всего 6220 нижних чинов (4557 матросов, 1031 пушкарь, 632 солдата)29.
О судьбах взятых в Петровский флот поморов можно найти в документах той эпохи лишь скупые сведения. Весной 1723 г. матрос-помор с линейного корабля «Перл», стоявшего в Ревеле, рассказал о себе следующее: «Зовут... Иван Родионов сын Чистяков, крестьянский сын государевой волости Никлы города Архангелского. В службе с 709-го году. Из салдат в матрозах седмой год, написан в Питербурхе из гварнизонного Архан-гелогороцкого полку. Служил на разных караблях, а ныне обретаетца на карабле “Перле” и со оного определен во Адмиралтейство х конопатной работе. Артикул Его Величества знает, а читать сам не умеет»30.
Проведение в 1713-1715 гг. специальных рекрутских наборов во флот по всему Поморью, а не только в пределах Двинского уезда, как и в предшествующие годы, означало отступление от ранее проводимой правительством политики, имевшей целью не ос-кудить эти северные пограничные территории населением. В письме губернатора князя П.А. Голицына главе Посольского приказа Г.И. Головкину от 10 марта 1709 г. говорилось, что в отличие от Двинского уезда, где в 1705-1708 гг. были осуществлены три рекрутских набора, в «рекруты... из других поморских городов, с Колы, и с Пустоозера, и с уезду брать не велено, и в три наборы с Москвы из Помеснаго приказу присылались грамоты, чтоб с них не брать»31.
Большие рекрутские наборы во флот в Поморье в 1713-1715 гг. могли подорвать хозяйство и обороноспособность Севера России. Правящие верхи понимали значение северной морской границы страны. В указе от 22 июля 1715 г. из Канцелярии Сената, к примеру, сказано: «Архангелогородцкой гварнизон, и Колской, и Пустозерской остроги-
городы пограничные и близ моря, и изо многих государств корабелной ход свободной, и от прихода неприятелских людей... не без опасения, понеже... в прешедших годех уже и было: незапно шведы приходили» (в 1701 г.-П.К.)32. Однако Петр I пошел на проведение рекрутских наборов во флот в Поморье, так как срочное пополнение флота матросами, уже освоившими навыки мореплавания, представляло в те годы не менее важную государственную задачу.
Особые наборы в матросы людей, знакомых с практикой судоходства и мореплавания, были осуществлены по указам Петра I и в Западной Сибири. 15 октября 1715 г. царь поручил капитану князю Долгорукову взять «в Сибири, а именно: в Тобольске, в Томске, в Таре, в Сургуте - рекрут в матросы 1000 человек летами от 15 до 20, таких, которые живут близ рек и озер и которые больше бывали за рыбною ловлею; также, буде есть такие, которые хаживали для звериного морского промысла на Студеном море...»33. В перечне канониров (пушкарей) 2-й статьи Балтийского флота от 4 ноября 1722 г. удалось отыскать скупые сведения о шести сибиряках из этого рекрутского набора. Эти характеристики простых моряков Петровской эпохи, рядовых созидателей морского могущества страны, позволяют отойти от обобщенных данных статистики и разглядеть отдельных людей: «Михайла Федоров сын Черкасов. Города Тарской (Тары. - П.К.) казачей сын. Взят в канониры в 716-м году»; «Никита Иванов сын Бакланов. Города Тюмени ис посацких людей Матвеевой слободы. В 716-м взят в матрозы. Того ж году определен из матрозов в канониры»; «Осип Петров сын Чеченин. Города Тюмени ис посацких людей села Малы-кова. В 716-м году взят в матрозы. Того ж году определен в канониры»; «Гарасим Иванов сын Карандашев. Города Тобольска Самарского яму из ямщичьих детей. Взят в канониры в 716-м году»; «Алексей Никонов сын Кривошеин. Тюменского уезду дворцовой волости деревни Переваловой ис крестьянских детей. Взят в канониры 716-м году»; «Иван Иванов сын Чекеев. Города Тобольска из рейтарских детей. Взят в канониры в 716-м году».34
Сходное содержание с предыдущим имеет указ царя, изданный спустя ровно два года, 15 октября 1717 г.: взять «в Сибири, а имянно: в Тобольску, Тюмене, в Таре, в Сургуте - рекрут в матрозы 1000 человек летами от 15 до 20 лет, таких, которые живут близ рек и озер и которые болше бывали за рыбною ловлею, также, буде есть такие, которые хаживали для звериного морского промыслу на море».35
Объявляя рекрутские наборы во флот в Поморье и Западной Сибири, Петр I учитывал именно направленность на морские и речные промыслы хозяйств значительной части жителей этих регионов. Подготовить отличных матросов из таких людей было возможно в самые сжатые сроки. Это подтвердили и успешно осуществленные в суровых осенне-зимних условиях в 1713-1715 гг. плавания семи российских линейных кораблей вокруг Скандинавии: команды этих кораблей почти полностью были укомплектованы матросами из новонабранных во флот рекрутов либо солдат-поморов.
Обращенное во благо Российского государства дело - комплектование рядового состава флота - проводилось Петром I жесткими методами и тяжело отражалось на положении населения Русского Севера. В марте 1709 г. упоминавшийся князь П.А. Голицын в письме Г.И. Головкину, отмечая, что в Двинский уезд посланы указы о четвертом рекрутском наборе, сообщал, что по переписным книгам 1678 г. в нем числилось 3116 дворов, многие жители которых «ныне... разбрелись и домы свои оставили впусте, и за таким малолюдством не только... в рекруты или в работники в Санкт-Питербурх, но и... к походу неприятельскому собрать некого, понеже... трое рекрутных наборов с них взято»36.
Крестьяне Мудьюжской волости, расположенной в самом устье Северной Двины, 27 августа 1714г. написали челобитную на царское имя, в которой изложили бедственные для них последствия «матроского взятья»37. Мудьюжские поморы характеризовали свое положение так: «...У нас пахотные земли при море, против других волостей самые плохие... и по вся годы насеянной хлеб не бывает против прошлых лет в доходе: повсегда морозами убивает... от чего в нашей волости... крестьяне и голодною смертию помирают».38 Всего в волости имелось 88 крестьянских, бобыльных и нищенских дворов. По набору Н.А. Сенявина в волости было взято в матросы 23 человека, но все они бежали по пути в Петербург. Местные власти учли столь неприятный итог этого опыта набора матро-сов-рекрутов в волости и при наборе А.И. Румянцева «вместо тех беглых взятых матросов» (то есть власти смирились со «справедливым» фактом бегства мудьюжан) предписывали набрать в волости лишь 10 рекрутов во флот. На этот раз крестьяне обратились с челобитной к вице-губернатору П.Е. Лодыженскому, с просьбой еще больше снизить количество забираемых рекрутов39.
В упоминавшемся указе А.И. Румянцеву 1714 г. говорилось, что не явившиеся к нему беглые поморы матросского набора Н.А. Сенявина после поимки «кажнены будут смертию, а у кого они жили, и те лишены будут своих пожитков и сосланы на каторги»,40 т.е. на галеры. П.Е. Лодыженский в октябре 1714 г. также распорядился объявить «всяка-го чина людем при барабанной повестке» и «на Холмогорах, и в Кевроле, и Мезене, и в уездах, в селех, и в волостях, и в других удобных местех, и при церквах... листы выставить» о жестоких мерах против пойманных беглых рекрутов-матросов и их укрывателей - лишении всего имущества и ссылке на каторги «в вечную работу». Наоборот, беглецам, явившимся к властям добровольно, обещалось прощение, так же как и заявившим о местах их укрытия41.
Ганноверский дипломат Ф.Х. Вебер, пребывавший в России в 1714-1719 гг., отмечал неблагоприятные последствия рекрутских наборов во флот при Петре I для хозяйства Поморья: «Когда сообразили, что люди эти, привыкшие плавать повсюду на своих сшивных судах, легко могут выучиться плавать и на устроенных надлежащим образом кораблях, то всех их позабирали в Петербург, и добыча соли была, следовательно, брошена, поэтому-то царь и велел впоследствии закупать заграничную соль, на что должен был затрачивать ежегодно великие суммы».42 Ф.Х. Вебер несколько сгустил краски. По данным Архангелогородской губернской канцелярии, количество выходивших в море только из Архангельска в 1719 и 1722 гг. «староманерных» судов было немалым и постоянным: 31 карбас, 31 сойма, 4 кочмары и 2 лодьи.43 Соль также продолжала поступать в казну «ис Каргополя и поморских усолей»44.
Таким образом, население Поморья и Западной Сибири сыграло значительную роль в формировании матросского состава Российского военно-морского флота как раз в те годы Великой Северной войны, когда он быстро рос. Наличие на Севере страны большого числа опытных мореходов явилось одной из существенных предпосылок становления России в качестве державы, обладавшей регулярным военно-морским флотом. Именно в Петровскую эпоху стала зарождаться традиция комплектовать флот выходцами из приморских областей страны. В 1758 г. Адмиралтейская коллегия отмечала, что для этой цели «провинции определены особливыя и для морской и адмиралтейской службы способныя, яко то приморския для флота, ибо тех мест люди, по обыкновенности к морю, добрыми матросами скорее быть могут, нежели других провинций».45 Коллегия тогда же подчеркивала, что начало этому подходу было положено Петром Великим, когда «с Архангелогородской губернии рекруты по способности ко флотской службе всегда определены к Адмиралтейству, а не в другие места»46.
1 Шапиро А.Л. Адмирал Д.Н. Сенявин. М., 1958.
2 Кротов П.А. Создание линейного флота на Балтике при Петре I // Исторические записки. 1988. Т. 116. С. 314-320.
3 Материалы для истории Гангутской операции. Пг., 1914. Вып. 1. Ч. 1. С. 11 (далее - МИГО).
4 Там же. Ч. 2. С. 2, 3.
5 Белов М.И. 1) Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. М., 1956. С. 202 -203; 2) Мангазейский морской ход: Коллекция судовых частей и их графических изображений // Мангазея. Мангазейский морской ход. Л., 1980. Ч. 1. С. 121-122.
6 Белов М.И. Арктическое мореплавание... С. 209.
7 Белов М.И. 1) Мангазейский морской ход... С. 116-125; 2) Арктическое мореплавание... С. 203-213.
8 Данков М.Ю. Традиции поморского судостроения и мореплавания // Россия. Север. Море: V Соловецкий форум: Тезисы докладов Международной научной конференции, посвященной 300-летию первого приезда Петра Великого в Архангельск и основанию Соломбальской верфи (1693-1862 гг.) - колыбели Российского флота. Архангельск, 1993. Ч. 1. С. 23.
9 Дуров И.Г. Провиантское обеспечение флота в эпоху Петра Великого. Н. Новгород, 2002. С. 99.
10 Письма и бумаги императора Петра Великого. М., 1992. Т. 13. Вып. 1. С. 140.
11 Материалы для истории русского флота. СПб., 1867. Ч.З. С. 105 (далее-МИРФ); Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем сенате в царствование Петра Великого. СПб., 1897. Т. 5. Кн. 2. С. 714, 717 (далее - Д и П)
12 Дуров И.Г. Провиантское обеспечение флота в эпоху Петра Великого. С. 94.
13 Научно-исторический архив С.-Петербургского Института истории РАНФ. 10. Оп. 2. Д. 265. Л. 74 об. (далее - НИА СПбИИ РАН).
14 Российский государственный архив древних актов. Ф. 9. Отд. 2. Д. 14. Л. 461 (далее - РГАДА).
15 Барш Я.С. «Юрнал» вице-адмирала Я.С. Барша // Сб. Гос. публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-
Шедрина. Л., 1954. Вып. 2. С. 13.
16 Это численность экипажа, уже уменьшившегося в итоге смертности от тяжелейших условий полярной зимовки, о чем свидетельствует наличие в его составе матросов и солдат из Колы: командир вынужден был пополнить корабельную команду.
17 РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Д. 14. Л. 461.
18 МИГО. Вып. 1. Ч. 1. С. 115.
19 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 905. Оп. 1. К 436. Л. 220-220 об. (далее-ОР РНБ); НИА СПбИИ РАН. Ф. 10. Оп. 3. Д. 621. Л. 84—84 об. - Письмо Петра I П.Е. Лодыженскому от 9 октября 1714 г. из Петербурга. Список.
20 НИА СПбИИ РАН. Ф. 10. Оп. 3. Д. 621. Л. 27-44, 52 об.-53; МИРФ. Ч. 3. С. 105; Д и П. Т. 5. Кн. 2. С. 714.
21 Д и П. Т. 5. Кн. 2. С. 714.
22 НИА СПбИИ РАН. Ф. 10. Оп. 3. Д. 621. Л. 57 об., 58, 80, 102, 113; РГАВМФ. Ф. 176. Оп. 1. Д. 108. Л. 491.
23 НИА СПбИИ РАН. Ф.10. Оп. 3. Д. 621. Л. 41-44.
24 МИРФ. Ч. 3. С. 105.
25 РГАДА. Ф. 9. Отд. 2. Д. 24. Л. 543. - Ведомость при письме командовавшего эскадрой Н.А. Сенявина от 29 ноября 1715 г. из Копенгагена; МИРФ. СПб., 1865. Ч. 1. С. 702.
26 НИА СПбИИ РАН. Ф. 10. Оп. 3. Д. 295. Л. 10.
27 Барш Я.С. «Юрнал»... С. 20.
28 Там же.
29 МИРФ. Ч. 3. С. 113.
30 Российский государственный архив Военно-морского флота. Ф. 950. Оп. 1. Д. 7. Л. 368 об. (далее -РГАВМФ).
31 РГАДА. Ф. 160. Оп. 1709 г. Д. 10. Л. 7 об.
32 Тревожные годы Архангельска. 1700-1721: Документы по истории Беломорья в эпоху Петра Великого. Архангельск, 1993. С. 301.
33 Полн. собр. законов Российской империи с 1649 г. СПб., 1830. Т. 5. С. 176.
34 РГАВМФ. Ф. 212. Оп. 1722 г. Д. 22. Л. 136-136 об., 137 об.
35 РГАДА. Ф. 9. Отд. 1. Д. 38. Л. 415; МИРФ. Ч. 3. С. 160.
36 РГАДА. Ф. 160. Оп. 1709 г. Д. 10. Л. 7-7 об.
37 НИА СПбИИ РАН. Ф. 10. Оп. 3. Д. 621. Л. 55-55 об.
38 Там же. Л. 55. - О доходах от морских промыслов крестьяне-поморы в челобитной не упоминали.
39 Там же. Л. 55-55 об.
40 ОР РНБ. Ф. 905. Оп. 1. Е 436. Л. 220 об.
41 НИА СПбИИ РАН. Ф. 10. Оп. 3. Д. 621. Л. 80-80 об.
42 Вебер Ф.Х. Записки о Петре Великом и его преобразованиях // Русский архив. 1872. Вып. 6. Стб. 1116.
43 Брызгалов В.В. Перепись поморских судов в 1719 и 1722 гг. // С.Ф. Огородников и история Российского флота: Тезисы докладов Международной научной конференции, посвященной 300-летию Российского флота и 160-летию со дня рождения С.Ф. Огородникова. Архангельск, 1996. Ч. 1. С. 26-27.
44 РГАВМФ. Ф. 212. Оп. 7. Д. 5. Л. 587.
45 МИРФ. СПб., 1883. Ч. 10. С. 472.
44 Там же.
Статья поступила в редакцию 27 октября 2005 г.
