CC BY
135Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях
ПаХаюрыстьа: еп хР°пм, еп -просты™, еп еьбеь
Выпуск 3
2015
страницы 209-230
Наследие князя Владимира в Х1Х-ХХ веках
Сухова Н. Ю.
Крещение святого князя Владимира и Русской земли: научно-критическое осмысление русским «школьным» богословием (1880-1910-е гг.)
Главное событие в истории Православной Руси, создавшее ее как таковую и определившее ее дальнейший путь, а также личность главного виновника этого события - святого князя Владимира -осмыслялись русскими «книжниками», начиная с самого этого события. Довольно вспомнить труды, современные самому святому князю
- «Слово о Законе и Благодати» святого митрополита Илариона, «Память и похвалу Владимиру» мниха Иакова, «Чтение о Борисе и Глебе» святого Нестора и вариации жития последующих летописцев. И в дальнейшем, особенно в моменты кризисов и переломов, заставлявших искать опоры в родной духовной традиции, Крещение и креститель Руси вновь привлекали внимание пишущих соотечественников. Актуальной оказалась эта тема и в эпоху Нового времени. Так, в самом начале XVIII в. святитель Димитрий Ростовский составил современный вариант жития святого князя, а Феофан (Прокопович) - будущий архиепископ и сподвижник Петра - еще в годы преподавания пиитики в Киевской академии написал трагикомедию «Владимир» (1706), с успехом поставленную его студентами. Пафос христианского просвещения, неразрывно связанный с личностью святого князя, был особенно значим в свете начавшихся преобразований Петра, подкрепляя и даже обосновывая последние древним авторитетом.
Интерес к личности святого Владимира усилился в конце XVIII
- начале XIX в. Так, в 1772 г. Яков Княжнин дал свое видение событий, связанных с принятием святым князем христианства, в кровавой драме «Владимир и Ярополк». Однако доминирующая тенденция романтического восприятия родной старины, да и личность князя Владимира определялась былинными чертами «Красного солнышка», окруженного богатырями, сказочными красавицами и чудовищами - достаточно вспомнить «Руслана и Людмилу» (1820) А. С. Пушкина. Разумеется, реализация этих тенденций была более или менее талантли-
ва в зависимости от автора, однако подвести итог этому периоду можно словами В. А. Жуковского, связанными с планируемой, но не написанной им поэмой о князе Владимире: «Сказки и предания приучили нас окружать Владимира каким-то баснословным блеском, который может заменить самое историческое вероятие. Поэма будет не историческая, а то, что немцы называют romantiches Heldengedicht; следовательно, я позволю себе смесь всякого рода вымыслов, но наряду с баснею, постараюсь соединить и верное изображение нравов, характера, времени, мнений...»1.
Однако «историческое вероятие» должно было потребовать своей правды, и события, связанные с началом христианства на Руси, как и личность главного их виновника, предполагали в дальнейшем доскональное научное изучение. Конечно, главную ответственность за это изучение чувствовала «духовная наука», в которой церковная история с начала XIX в. заняла твердое положение, а к середине века -одно из важнейших мест. Однако если в ранней истории Русской Церкви к этому времени наметилась широкая палитра исследовательских проблем, то их изучение в свою очередь породило множество методологических проблем и дискуссий. Последним и посвящена данная статья, при этом круг авторов будет ограничен представителями духовно-академической церковной истории. Разумеется, совершенно изолировать их от круга исследователей из университетов и Академии наук, не учитывая общих тенденций в исторической науке, было бы некорректным, однако наряду с этим следует учитывать и тенденции в богословской науке и духовной школе, в недрах которой формировались наши герои.
Вопросы, связанные с Крещением Руси, приобрели богатую историографию и в последние десятилетия - особый всплеск исследовательской активности был обусловлен празднованием 1000-летия Крещения2. Однако, хотя 1988 г. можно считать переломным моментом в отношении к наследию дореволюционной церковной истории, вся эта богатая традиция по понятным причинам не могла быть учтена в то время полноценно. В последующие годы дореволюционные авторы
1 Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 4: Стихотворные повести и сказки / Сост. и ред. А. С. Янушкевич. М., 2009. С. 618.
2 Фроянов И. Я. Начало христианства на Руси // Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь. Л., 1988; Ра-пов О. М. Русская церковь в IX - первой трети XII вв. Принятие христианства. М., 1988; Кузмин А. Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М., 1988; Русское Православие. Вехи истории / Под ред. А. И. Клибанова. М., 1989 и др.
привлекали все большее внимание3. Но ныне празднуемое 1000-летие блаженной кончины святого крестителя Руси настоятельно требует пристального внимания к ценному опыту нашей церковно-исторической традиции, его достижениям и его проблемам.
Основное внимание в статье обращено на 1880-1910-е гг. - период наивысшего подъема в критическом изучении ранней истории Русской Церкви. Однако для понимания проблем и дискуссий этого периода в указанной области следует иметь в виду несколько общих моментов, связанных с развитием церковной истории предшествующих лет. Во-первых, церковная история, как при самом своем введении в учебные планы духовных школ в конце XVIII - начале XIX в., так и в дальнейшем, очень непросто определяла свое место в палитре «духовной учености»: ее относили то к историческим, то к богословским дисциплинам4. Разумеется, с этими колебаниями была связана и методологическая неоднозначность. Первый преподаватель церковной истории СПбДА - будущий митрополит Филарет (Дроздов) - настаивал на неразрывной связи богословско-догматического и исторического аспектов Церкви, подразумевающей тщательное изучение обоих, причем с осмыслением этой связи на каждом новом этапе научного развития5. Во-вторых, выделение русской церковной истории в качестве особого учебного и ученого направления, произошедшее в 1840-50-х гг.6, поста-
3 Беляев С. А. История христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви: В 9 кн. Кн. I. М., 1994. С. 33-80; Минин И. В. Крещение Руси в трудах отечественных историков XVIII - начала ХХ веков. Дисс. канд. ист. наук. СПб., 1999 и др.
4 Эта неоднозначность проявилась в процессе проведения радикальной реформы духовного образования 1808-1814 гг.: если в проекте реформы 1808 г. церковная история была отнесена к классу исторических наук, то уже в 1810 г. она была определена богословской дисциплиной (Именной, данный Синоду указ от 26 июня 1808 г. «Об усовершении духовных училищ; о начертании правил для образования сих училищ и составлении капитала на содержание духовенства. § 50, 83 // ПСЗ I. Т. XXX. СПб., 1830. № 23122. С. 386, 389; РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 265. Об изменении порядка учения в Санкт-Петербургской духовной академии. Л. 59 об.).
5 [Филарет (Дроздов), архим.] Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной Греко-Российской Церкви. СПб., 1815. Цит. по: Филарет (Дроздов), митр. Творения. М., 1994. С. 407, 448-449.
6 Разумеется, вопросы русской церковной истории затрагивались и ранее: отчасти в трудах русских историков XVIII в., которых трудно отнести собственно к церковным (В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, И. Н. Болтина), и специально - в «Краткой российской церковной истории» митрополита Платона (Левшина), написанной в противовес указанным историкам, которые, с его точки зрения, писали «единственно
вило новый вопрос, особенно важный для раннего русско-христианского периода: о самостоятельности и побуждениях отечественных деятелей - прежде всего, самого князя Владимира - в принятии христианства7. Наконец, в-третьих, в 1860-70-х гг. русское богословие - и прежде всего, церковная история - были охвачены «историко-критическим порывом», отчасти зафиксированным и подкрепленным новым Уставом духовных академий 1869 г.8 Разумеется, усиление научно-критических тенденций влекло за собой пересмотр - иногда радикальный и довольно жесткий - сложившихся концепций, казалось бы, установленных фактов и достоверных источников. Весь этот опыт -очень неоднозначный - неизбежно сказался на изучении раннего этапа православия на Руси в конце XIX - начале XX в.
Разумеется, вопросы, связанные с началом христианства на Руси - хождение апостола Андрея, крещения русских до святого Владимира, обстоятельства крещения самого князя Владимира и всей Руси, личности первых иерархов - подвергались изучению и в первой половине XIX в., причем нередко с критическим элементом. Так, еще в вопрошаниях митрополита Платона по поводу повествований о проповеди апостола Андрея и рассуждениях относительно принятия князем Владимиром
о делах гражданских, а о церковных или ничего, или весьма мало, - и то случайно, а не по порядку течения времени и дел» (Платон (Левшин), митр. Краткая российская церковная история, сочиненная преосвященным Платоном, митрополитом Московским в Вифании: В 2 т. Т. II. М., 1805. С. 55). Были и другие попытки составления истории Русской Церкви (архиепископа Московского Амвросия (Зертис-Каменского), законоучителя Московского университета протоиерея Петра Алексеева), и работы по конкретным вопросам русской церковной истории, начиная с «Schediasma Litterarium de Scriptoribus, qui Historiam Politico-Ecclesiasticam Rossiae Ulustrarunt» (1736) и неопубликованной «De Rossorum Hierarchia» Адама Селлия (в монашестве Никодима) и продолжая «Историей российской иерархии» (18071815) преосвященного Амвросия (Орнатского) и трудами митрополита Евгения (Бол-ховитинова). Но и в московских школах митрополита Платона, и некоторых семинариях конца XVIII в., и в рамках Устава 1814 г. русская церковная история была лишь разделом в общей церковной истории; в 1841 г. КДА, а вслед за ней и другие академии, выделила русскую церковную историю из общей церковной истории, соединив ее в одну кафедру с русской гражданской историей.
7 Следует учитывать ряд важных тенденций, характерных для этих лет: начало обработки русских церковных архивов и общий пафос «православия и народности» в их неразрывном соединении, «восточный вопрос» и желание определить место и значение Русской Церкви в Православии; приводившие к тому же желанию контакты с западными конфессиями.
8 Высочайше утвержденные 30 мая 1869 г. Устав и штаты православных духовных академий // ПСЗ II. Т. XLIV. Отд. 1. СПб., 1873. № 47154. С. 545-556.
восточного христианства, изложенных в «Краткой церковной российской истории»9, можно уловить зачатки критического подхода к источникам. Желание критически проверить все факты начального периода христианства в Киеве и опираться только на подлинные документы можно усмотреть и в изучении митрополитом Евгением (Болховитино-вым) истории киевской иерархии10 и его стремлении привлечь к изучению сохранившихся источников преподавателей и студентов КДА. Хотя, разумеется, говорить о критическом подходе к самим источникам в этом случае вряд ли уместно. Определенную оппозицию в решении вопросов, связанных с Крещением Руси, заняли авторы двух масштабных «Историй Русской Церкви» - архиепископ Филарет (Гумилевский) и митрополит Макарий (Булгаков)11. Так, если преосвященный Филарет указывал на шаткость сведений о просвещении Руси апостолом Андре-ем12, преосвященный Макарий воздвигал апологию апостольскому хождению на Русь13. Следует обратить внимание на развитие историко-критической тенденции: апологетическая позиция и недостаточная критичность последнего по отношению к источникам вызвала ироничное замечание преосвященного Филарета: «о. Макарий забавляет... пустыми догадками о проповеди апостола Андрея Славянам»14.
Но все элементы критического подхода поблекли в сравнении с церковно-историческими баталиями 1880-х и последующих годов. В декабре 1880 г. при защите профессором Московской Духовной Академии Е. Е. Голубинским докторской диссертации - в качестве таковой была представлена 1-я часть 1-го тома «Истории Русской Церкви»15 - разгорелась жаркая дискуссия по поводу «излишнего крити-
9 Платон (Левшин), митр. Краткая церковная российская история: В 2 т. М., 1805. С. 11-13, 22-27.
10 Евгений (Болховитинов), митр. 1) Описание Киевософийского собора и киевской иерархии. Киев, 1825; 2) Киевский месяцеслов с присовокуплением разных статей, к российской истории и Киевской иерархии относящихся. Киев, 1832; 3) Историческое исследование об иерархах Российской Церкви. Киев, 1834.
11 Филарет (Гумилевский), еп. История Русской Церкви: В 5 ч. М.; Рига, 18471848; Макарий (Булгаков), архим. 1) История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю Русской Церкви. СПб., 1846; 2) Взгляд на историю Русской Церкви до нашествия тата. СПб., 1847.
12 Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви. Ч. I. М., 18885. С. 17-18.
13 Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви: В 9 кн. Кн. I. М., 1994. С. 91-97.
14 Письмо епископа Филарета к А. В. Горскому от 30 июля 1848 г. // Прибавления к Творениям святых отцов. 1885. Ч. XXXVI. Кн. 3. С. 142.
15 Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. Т. 1. Ч. 1. М., 1880.
цизма» в церковно-исторических исследованиях. И наиболее значимыми «камнями преткновения» стали ранние этапы христианского просвещения Руси, ибо автор диссертации стоял на радикальной точке зрения, не только решительно отвергая «сказание о посещении Руси апостолом Андреем», но подробнейшим образом критически пересматривая источники, свидетельствующие о крещении Аскольда и Ди-ра, святой княгини Ольги, святого князя Владимира, начале русской митрополии, крещении разных областей Руси16. В знаменитом летописном повествовании об обращении князя Владимира и Киевской Руси Голубинский вовсе отвергал, как логически невозможную и противоречащую другим источникам, первую часть - о посольствах к князю Владимиру и от него; вторую - о крещении князя и Руси - корректировал по дате и месту крещения. Сопоставляя источники, Е. Е. Голубинский считал неверным отождествление «руссов», нападавших на Константинополь в 860-861 гг. (именно эту датировку он противопоставлял ранней - 866 г.) и принявших крещение с Аскольдом и Ди-ром, хотя и не давал иного четкого ответа17; отвергал крещение княгини Ольги в Константинополе в 857 г., считая более вероятным ее крещение в Киеве в более раннее время18; переносил крещение князя Владимира в Киев или Васильков и на 987 г.19, крещение Киевской Руси - на 990 г.; утверждал, что первым митрополитом Киевским был не Михаил, а Леон или Лев, приехавший на Русь на третий год после взятия Владимиром Корсуни20.
Следует отметить, что диссертация предварялась научной командировкой Е. Е. Голубинского в греческие и славянские земли, что дало возможность не только поработать с источниками, недоступными в России, но и в целом вписать историю Русской Церкви в более широкий контекст, а русские источники скорректировать по греческим, славянским, арабским и западным. Хотя в процессе написания диссертации Голубинский публиковал статьи21, представление фундаментального исследования было громким событием. Оппоненты, по до-
16 Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. Т. 1. Ч. 1. М., 1997. С. 19-394.
17 Там же. С. 35-49.
18 Там же. С. 74-84.
19 Там же. С. 106-131.
20 Там же. С. 276-282.
21 Голубинский Е. Е. 1) Христианство в России до Владимира Святого / / Журнал Министерства народного просвещения. 1876. Т. 187. № 9. Отд. 2. С. 46-84; № 10. Отд. 2. С. 133-169; 2) Обращение всей Руси в Христианство Владимиром и совершенное утверждение в ней христианской веры при его приемниках / / Там же. 1877. Т. 190. № 3. Отд. 2. С. 100-163; Т. 191. № 5. Отд. 2. С. 26-47.
-^Г30
стоинству оценивая титаническую работу Е. Е. Голубинского по внешней и внутренней критике источников, замечали, что он представил не курс церковной истории, а мастерскую историка. Разбив существующую доселе историю Русской Церкви - пусть и не совершенную, но целостную - на элементарные составляющие, он так и оставил ее в «рабочем состоянии», не предложив нового варианта22. История переставала быть таковой, однако в этом была принципиальная позиция Е. Е. Голубинского: он был убежден, что на данном этапе «настоящей истории нет» и не может быть, возможна только добросовестная критическая работа - на перспективу, для будущих историков. Кроме того, он считал совершенно неуместным о чем-либо «благочестиво умалчивать» из патриотических или конфессиональных соображений: «История не должна быть панегириком, иначе она потеряет смысл: историк должен изображать все, что было и хорошее и дурное»23.
Представление докторской диссертации Е. Е. Голубинского и связанные с ней дискуссии были знаковым моментом эпохи и в определенном смысле переломным моментом. Последующая реакция научного сообщества на пересмотр Голубинским многих привычных фактов и на его исследовательское кредо в целом была положительна, хотя соглашались и не со всеми выводами. Так, профессор КДА И. И. Малышевский писал диссертанту вскоре после диспута: «это -монументальный труд, это - эпоха в нашей исторической науке. Удивляюсь Вашему подвигу, не радуюсь только, а торжествую за русскую науку вообще и академическую, в частности»24. Но замечал и неизбежность неоднозначной оценки: «Найдете многих самых глубочайших почитателей, но нет сомнений, что будете иметь и противников. Такова судьба именно сильных создателей научных, открывающих новые истины, разрушающих давние привычные мнения, взгляды»25. В 1882 г. И. И. Малышевский опубликовал заметку, в которой еще раз подчеркивал полезность аналитического подхода Е. Е. Голубинского, остро ставящего вопросы, даже не имеющие точного ответа26. Однако к лето-
22 Докторский диспут Е. Е. Голубинского в Московской духовной академии // Православное обозрение. 1881. Т. I. № 1. С. 158-163.
23 Там же. С. 151-154.
24 Письмо И. И. Малышевского к Е. Е. Голубинскому от 8 апреля 1880 г. (ОР РГБ. Ф. 541 (Е. Е. Голубинский). К. 9. Ед. хр. 39. Л. 1-1 об.).
25 Там же. Л. 2.
26 Малышевский И. И. Когда и где впервые установлено празднование памяти св. Владимира 15 июля? (По поводу вопроса об этом, поставленного в «Истории Русской Церкви» проф. Голубинского) / / Труды КДА. 1882. № 1. С. 45-46.
писному сказанию И. И. Малышевский относился не столь радикально - по крайней мере, он не считал возможным отвергать повествование о совещании князя Владимира с представителями разных вер27. Киевский ученый старался и дополнить выводы московского коллеги выявлением времени и места установления торжественного почитания князя Владимира в день его успения 15 июля, приходя к выводу, что оно было установлено не в Киеве, как следовало бы ожидать, а в Новгороде в 1240 г. - именно в этом году 15 июля свершилась победа св. князя Александра Невского28. По отзыву И. И. Малышевского - безусловно положительному - на 1-й том «Истории» Е. Е. Голубинскому была присуждена полная Уваровская премия, что означало признание не только духовно-академическим, но и более широким научным сообществом. Следует отметить, однако, что автор отзыва старался смягчить радикализм Голубинского по отношению к летописному сказанию - по крайней мере, не считал возможным отказаться от повествования о выборе князем Владимиром православной веры29.
Через год известный собиратель и исследователь древнерусской письменности, выпускник СПбДА (1861) Е. В. Барсов написал Е. Е. Голубинскому открытое письмо30, в котором присоединялся к ублажению общего подхода автора, который будит интерес и любознательность у всего научного сообщества и служит «рычагом» для дальнейшего развития истории Русской Церкви. Однако Голубинский, проводя кропотливую критику источников, подразумевал такую же работу оппонентов. Поэтому Е. В. Барсов вступался за «Летописную повесть о крещении св. князя Владимира», отказываясь считать ее, вслед за Е. Е. Голубинским, «химерической выдумкой какого-то грека» и указывая Голубинскому на недостаточно учтенные им политические отношения Византии и Рима к Руси31. Кроме того, Е. В. Барсов считал, что Е. Е. Голубинский недостаточно внимательно подошел к свидетельствам о крещении Новгородских земель, относя их к XIII в. и не замечая прикровенных свидетельств о существовании христианства
27 См. также ниже о более поздней статье: Малышевский И. И. Варяги в начальной истории христианства в Киеве / / Труды КДА. 1887. № 12. С. 617-654.
28 Малышевский И. И. Когда и где впервые установлено празднование памяти св. Владимира. С. 47-69.
29 Малышевский И. И. Отзыв на работу Е. Е. Голубинского «История Русской Церкви», т. I. М., 1880, представленную на Уваровскую премию. СПб., 1883.
30 Барсов Е. В. Письмо профессору Е. Е. Голубинскому, с возражениями на его книгу «История Русской Церкви» (Т. 1, период до-монгольский; Москва, 1880 г.) М., 1883.
31 Там же. С. 4-6.
в этом крае уже в 1136 г.з2 Наконец, оппонент не соглашался с оценкой Е. Е. Голубинским уровня просвещения в ранней Киевской Руси: автор «Истории» утверждал, что далее грамотности дело не шло, однако с точки зрения Барсова даже один памятник XII в. - «Слово о полку Игореве», который Голубинским явно недооценивался, являлся свидетельством и соответствующего уровня просвещения, и наличия выдающихся авторов, хотя и безымянныхзз. Увы, ответа Голубинского на эти конкретные замечания обнаружить пока не удалось.
Церковная власть отнеслась к труду Е. Е. Голубинского настороженно: утверждение его в докторской степени затянулось на полгода, и успех в значительной степени определило вмешательство митрополита Московского Макария (Булгакова)34.
Но и от «академиков» не пришлось очень долго ждать критических отзывов: в 1887 г. в «Киевских епархиальных ведомостях» появилась небольшая заметка, подписанная инициалами «П. Л.», за которыми несложно разгадать профессора КДА П. А. Лашкарева35. Автор заметки с некоторой иронией отмечал особенность подхода Е. Е. Голу-бинского, особенно ярко сказавшуюся на определении даты и места крещения князя Владимира и киевлян. С точки зрения критика отечественным авторам, причем практически современникам князя Владимира, следует доверять больше, чем «мало говорящему свидетельству, записанному в саге где-то за морем, отстоящим от Киева более, чем на 1000 верст»36. И уж тем более, с точки зрения оппонента, совершенно неоправданно ради «сбивчивой хронологии двух темных событий, добавленных кем-то к «Похвале» мниха Иакова Владимиру, и в угоду иноземным источникам считать «весь рассказ летописи о крещении Владимир и киевлян... сказкой, интересной только для тех, кто, не заботясь ни о чем другом, любит занимательные и замысловатые пове-сти»37. Возможно, заметка П. А. Лашкарева была следствием некоторых изменений в российской жизни, которые коснулись и духовной школы: трагическое завершение царствования Александра II, общие нестроения в стране, заметное расцерковление всех слоев общества подействовали отрезвляюще и на государственную, и на церковную
32 Там же. С. 6-10.
33 Там же. С. 10-17.
34 Е. Е. Голубинский был утвержден в докторской степени 5 июня 1881 г.
35 Л. П. Когда и где совершилось крещение киевлян при св. Владимире // Киевские епархиальные ведомости. 1887. № 9. С. 175-185.
36 Там же. С. 182.
37 Там же. С. 181, 185.
-—-^Г^
власть. Многие проведенные реформы и сопутствующие им тенденции были признаны не только не имевшими успеха, но и вредными. К таковым многими власть имущими - в том числе, обер-прокурором К. П. Победоносцевым, имевшим сильное влияние на духовно-учебную систему, - причислялись реформы духовных школ 1860-х гг. и крайний критицизм в научных исследованиях, так или иначе связанный с этими реформами.
Следствием этого нового устремления стали и знаменитые синодские «Правила для рассмотрения сочинений, представляемых на соискание ученых богословских степеней» 1889 г.з8. В них указывалось на недопустимость представления на соискание богословских ученых степеней работ, в которых отрицается, «хотя бы и с видимостью научных оснований», тех событий, к которым «церковное предание и народное верование» привыкли относиться как к достоверным и т.д.39. Имен не называлось, но угадать намек на докторскую диссертацию Е. Е. Голубинского не составляло труда.
Спустя почти четверть века духовно-академические исследователи нового поколения постарались вынести более объективную оценку знаковым трудам Е. Е. Голубинского. Так, в 1903 г. его преемник по кафедре С. И. Смирнов, оценивая вклад своего предшественника в историю Русской Церкви и ее методологию, отмечал: «вооруженный молотом критики», Е. Е. Голубинский «пересмотрел и перетрогал все здание своей науки и немало камней, даже лежащих в ее фундаменте, разбил своим беспощадным молотом... Критицизм ученого переходит в скептицизм, когда он касается оценки источников своей науки»40. Но признавал и правоту учителя: «критическая обработка источников и сама по себе содействует выяснению исторической истины..., получается возможность твердых научных построений по истории Русской Церкви»41.
В том же 1903 г. «свидетельством от внешних», не входивших в духовно-академический круг, стало избрание Е. Е. Голубинского ординарным академиком Академии наук. Наконец, уже после его кончины в 1912 г. член корпорации Петербургского университета М. Д. Приселков, подводя итог многотрудной деятельности Е. Е. Голубинского, отметил
38 «Правила» прилагались к указу Святейшего Синода от 13-30 февраля 1889 г. (см., например: ЖЗС СПбДА за 1888/89 уч. г. С. 123-130, или отд. изд.).
39 ЖЗС СПбДА за 1888/89 уч. г. СПб., 1894. С. 125, 126.
40 Смирнов С. И. Голубинский Евгений Евсигнеевич // Богословская энциклопедия. Т. IV. СПб., 1903. Ст. 505.
41 Там же. С. 506.
не только конкретный вклад последнего в развитие истории Русской Церкви - ценные монографии, «к которым еще долго будут обращаться историки, на которых будут учиться, а многие его выводы несомненно усвоять как прочное научное наследство первоклассного мастера», - но и важное значение для исторической науки в целом: «...имея мужество признавать прошедшее таким, каким оно было, стараться, в нарочитое возмещение за него, стать возможно лучшими в будущем»42.
Следующим важным моментом в изучении вопросов, связанных с Крещением Руси, стало празднование его 900-летия в 1888 г. В эпоху Александра III вообще были в чести пышные празднования юбилейных дат, значимых для православия и Российского государства, в Крещении же Руси был двойной праздник. Еще осенью 1885 г. - а в этом году чтилась память святых первоучителей Кирилла и Мефодия - Славянское благотворительное общество в Санкт-Петербурге поставило вопрос о необходимости начать готовить торжественное празднование этой даты; в начале 1886 г. митрополит Киевский Платон (Фивейский) представил Святейшему Синоду свой проект празднования в Киеве43. Порядок празднования с церковной стороны был регламентирован определением Святейшего Синода, изданным в феврале 1888 г., и особым документом «Порядок празднования девятисотлетия крещения русского народа в Киеве»44: праздник длился целую неделю (11-17 июля), центром его стал Киев, но значимые мероприятия проводились в Москве и Санкт-Петербурге, а 15 июля церковные торжества прошли во всех храмах России45. Для исследователей это был повод не только представить юбилейные панегирики, но вновь сконцентрировать внимание на так и не решенных до конца проблемах. Еще при подготовке празднования киевские церковные историки, исходя из научной корректировки даты, побудили митрополита Платона поставить вопрос о переносе празднования Крещения на 1889 г. Предложение принято не было, хотя определенный резонанс научного сообщества других академий оно имело.
42 Приселков М. Д. Памяти Ев. Ев. Голубинского (+ 7 Января 1912 г.) // ИОРЯС. Т. XVII. Кн. 2. СПб., 1912. С. 149-150, 15543 О праздновании 900-летия Крещения Руси / / Киевские епархиальные ведомости. 1888. № 9-10. 1-8 марта. С. 138-140. См. также: Буслаев А. И. Имперские юбилеи - тысячелетие России (1862 год) и девятисотлетие крещения Руси (1888 год): организация, символика, восприятие обществом. Автореферат дисс. канд. ист. наук. М., 2010. С. 21-27.
44 Киевские епархиальные ведомости. 1888. № 9-10. 1-8 марта. С. 138, 139-140.
45 Маргаритов С. Д. К вопросу о значении празднования 900-летнего юбилея Крещения Руси св. Владимиром. [Кишинев, 1888]; Буслаев А. И. Имперские... С. 21-27; Колман Х. По сценарию властей? / Пер. А. Полунова // Родина. 2015. № 2. С. 72-74.
Но в преддверии и в год торжества был опубликован ряд статей с более или менее «острым» содержанием.
Разумеется, особую ответственность за празднуемое событие чувствовала корпорация КДА. Уже в декабре 1886 г. в «Трудах Киевской духовной академии» были помещены две статьи: профессора КДА В. Н. Малинина о просветительском значении святого князя Владимира и И. А. Линниченко с попыткой систематизации всех полученных результатов по вопросам, связанным с Крещением Руси46. Знаменательно, что первая статья была составлена на основе речи, произнесенной на акте в КДА 26 октября 1886 г. - с этого времени тема становилась доминирующей для академической корпорации. Речь В. Н. Малинина была пред-юбилейной - не научно-критической, а пафосной, однако в ней была предпринята важная попытка: ввести деятельность святого князя в контекст современной ему эпохи, поняв, что было обусловлено общим историческим процессом, а что - исключительной личностью самого князя. При этом автор поставил, как минимум, две проблемы. Первая была связана с историческим парадоксом: Русь, явившись в семью христианских народов «работником двунадесятого часа», стала не только великим единым государством, но и опорой всего православного мира. Автор речи усматривал в этом успехе определяющее значение действий князя Владимира, тайну его великой личности, хотя «личность не может создать истории»47. Другая проблема была связана с русским просвещением: вся русская культура, письменность, книжность, школьность изначально создавались как христианские, что позволило воспитывать людей «высокого христианского настроения», среди которых были истинные светила знания: мних Иаков, летописец Нестор, митрополит Иларион, книголю-бец князь Ярослав, автор «Слова о полку Игореве»48.
И. А. Линниченко в прямом смысле слова не мог быть причислен в духовно-академической корпорации, так как был выпускником Киевского, магистром Петербургского и приват-доцентом Новороссийского университетов. Однако, так как он был внуком одного из «столпов» КДА - профессора-протоиерея Иоанна Михайловича Скворцова - «академики» считали его своим и нередко публиковали его статьи в своем журнале. Традиционно отметив серьезные пробле-
46 Малинин В. Н. Владимир св. как просветитель России // Труды КДА. 1886. № 12. С. 654-674; Линниченко И. [А.] Современное состояние вопроса об обстоятельствах Крещения Руси // Там же. С. 587-606.
47 Малинин В. Н. Владимир св. как просветитель России. С. 662-669.
48 Там же. С. 670-674.
мы, связанные с изучением подробностей величайшего события в русской истории, он выделял главную - доверчивое отношение к источникам. В свете этого истинно научным изучением указанного события он считал последние несколько лет, особо выделяя труд Е. Е. Голубин-ского как первое серьезное критическое рассмотрение источников, прежде всего - знаменитой летописи49. Из значимых достижений прошедших лет И. А. Линниченко выделял указанные выше дополнения и корректировки И. И. Малышевского к выводам Голубинского (укоряя, правда, киевского ученого в излишней доверчивости к летописному сказанию), издание ориенталистом бароном В. Р. Розеном арабской летописи Яхъи Антиохийского50 и труды византинистов В. Г. Васильевского и Ф. И. Успенского. Сопоставляя указанные исследования, И. А. Линниченко пришел к выводу, что внутреннее обращение князя Владимира к христианству совершилось самостоятельно, до сношения с греками по вопросу о браке с царевной Анной; сам же факт крещения и князя Владимира, и Киевской Руси относил к осени 989 г., а местом крещения князя считал Корсунь51. При этом автор статьи подчеркивал, что научные выводы о корректировке привычной даты крещения не могут помешать торжественному празднованию юбилея 988 г., привычного всем «со школьной скамьи»52.
В следующем 1887 г. корпорация КДА представила еще ряд ста-тей53, из которых главный вклад в научно-критическое изучение Крещения состоял в статье И. И. Малышевского о значении варягов в начальной истории христианства в Киеве. Автор, еще раз повторив свои согласия и несогласия с позицией Е. Е. Голубинского - особенно важные в связи с упомянутой выше критической статьей П. А. Лашкарева, -предлагал метод синтеза в работе с источниками: прежде чем отвергать свидетельство одного источника в пользу другого, надо попробовать согласовать их между собой54. Прежде всего, И. И. Малышевский старался сохранить летописное сказание о посольствах в истории обращения и крещения князя Владимира, а также о посольстве в Царьград «для
49 Линниченко И. [А.] Современное состояние вопроса. С. 588-591.
50 Император Василий Болгаробойца: Извлечения из летописи Яхъи Антиохий-ского / Изд., пер и комм. В. Р. Розена. СПб., 1883.
51 Линниченко И. [А.] Современное состояние вопроса. С. 600-605.
52 Там же. С. 606.
53 Петров Н. И. Археологические заметки // Труды КДА. 1887. № 1. С. 131-139; № 2. С. 298-312; № 7. С. 64-94; Малышевский И. И. Варяги в начальной истории христианства в Киеве // Труды КДА. 1887. № 12. С. 617-654; Л[ашкарев] П. Когда и где совершилось крещение киевлян при св. Владимире. С. 175-185.
54 Малышевский И. И. Варяги в начальной истории христианства. С. 629.
осмотра вер». Совмещая источники русские, в том числе предания о варягах-христианах Печерского Патерика и саги о варягах (прежде всего, сагу об Олаве), Малышевский приходил к выводу о великом значении варягов как посредников между Русью и греками и пособников в просвещении Руси христианством55. Свою статью И. И. Малышевский, разумеется, не считал итогом, напротив - видел в ней своего рода вызов, ожидая «замечаний компетентных исследователей»56.
Сам юбилейный год корпорация КДА ознаменовала целым циклом статей57 и юбилейным сборником, хотя предполагалось сделать еще больше, а именно: предпринять научное критическое издание источников, связанных с жизнью и деятельностью святого князя Владимира. Но последнее требовало слишком много времени, средств, поэтому этот проект был оставлен на будущее. И в этом комплексе следует обратить внимание на статью И. И. Малышевского, в которой автор, путем сравнения греческих и русских сказаний о хождении апостола Андрея, попытался спасти от «молотка» Е. Е. Голубинского факт участия Христова апостола в христианском просвещении Руси, хотя и в частичной форме. Находя основания для признания «исторической истиной» проповедь святого Андрея по Черному или Понтийскому морю, «эллинам здешней Скифии и скифам», Малышевский предполагал, что среди скифских племен могли быть и славяне, «предки той или другой ветви последующих Русских славян»58 [курсив И. И. Малышевского - Н. С.].
55 Там же. С. 637-638, 650-654.
56 Там же. С. 650.
57 Завитневич В. З. 1) О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян // Труды КДА. 1888. № 1. С. 126-152; 2) Великий князь Киевский Святослав Игоревич и историческое значение его богатырских подвигов // Там же. № 3. С. 369-391; 3) Владимир Святой, как политический деятель // Там же. № 6. С. 351-441; № 8. С. 635-755; Малышевский И. И. 1) Сказание о посещении русской страны св. Апостолом Андреем // Там же. № 6. С. 300-350; 2) Речь, сказанная в торжественном собрании Киевской духовной академии 14 июля 1888 года по случаю исполнившегося девятисотлетия со времени крещения России // Там же. № 8. С. 756-771; Глазунов П. Храмы, построенные св. Владимиром и другими в его время // Там же. № 6. С. 167-253; П[етров] Н. [И.] 1) Обозрение сделанного Киевскою Академией по изучению эпохи св. Владимира / / Там же. С. 254-299; 2) Древние изображения св. Владимира // Там же. № 7. С. 443-462; 3) Чествование памяти св. Владимира на юге России и в частности в Киеве // Там же. С. 594-616; Калинников В. Митрополиты и епископы при св. Владимира // Там же. С. 463-593; Голубев С. Т. Суждения и отзывы иностранной печати по поводу празднования в Киеве 900-летнего юбилея крещения Руси // Там же. № 9/10. С. 304-328.
58 Малышевский И. И. Сказание о посещении русской страны св. Апостолом Андреем. С. 349-350.
Напротив, жесткой позицией выделяются в этом комплексе статьи В. З. Завитневича. В первой статье, написанной в ответ на упомянутую выше статью П. А. Лашкарева 1887 г., Завитневич обличал своего коллегу по академии в противлении истинным научным выво-дам59, летописную повесть о Крещении Руси называл «полной легендарного вымысла» и поддерживал датировку Е. Е. Голубинского: крещение князя Владимира - 987 г., киевлян - 990 г.60 При этом он делал акцент на том, что «время крещения Владимира обуславливалось. политическими обстоятельствами и было актом совершенно неожиданным» - не для самого князя, а для народных масс. Во второй своей статье, о святом Владимире как политическом деятеле, В. З. Завитне-вич реализует заявленное желание посмотреть на события, связанные с принятием и распространением христианства на Руси, с политической точки зрения, сравнивая мотивы и действия князя Владимира с таковыми Петра I. Любопытен вывод В. З. Завитневича, возвеличивающий князя Владимира в сравнении с Петром: «между разумным пользованием плодами высшей цивилизации и неразборчивым подражанием всему иностранному лежит целая пропасть»61. При этом, несмотря на скудость источников, автор статьи все же выявил в действиях великого князя необычайную чуткость к промыслу Божию, что дало ему основание свидетельствовать, что князю Владимиру «в одинаковой степени принадлежит титул мудрого, как и святого»62. Следует обратить внимание и на результирующее заключение автора этой статьи: состояние источников на момент 900-летия Крещения Руси он считал плачевным, неизбежно подразумевающим субъективность выводов при самом тщательном их изучении; однако выражал надежду на то, что к моменту празднования 1000-летия Крещения ученые будут располагать «новыми богатыми научными данными», что позволит им «сказать последнее слово по тем вопросам, которые теперь никак не поддаются нашему решению»63.
Несмотря на то, что большая часть киевских историков склонялась к определению даты Крещения Руси 989 г., и в этой среде было противостояние. Так, после указанной выше первой статьи В. З. За-
59 Завитневич В. З. О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян. С. 126-127.
60 Там же. С. 151-152. См. также: Завитневич В. З. Владимир Святой, как политический деятель. № 6. С. 352-353.
61 Завитневич В. З. Владимир Святой, как политический деятель. № 7. С. 753.
62 Там же. С. 754.
63 Там же. С. 755.
витневича в рамках исторического общества Нестора-летописца, в котором состояли профессора и Киевского университета, и КДА разгорелись жаркие дискуссии о времени крещения святого Владимира и Руси, причем твердыми сторонниками верности традиционной дате Крещения - 988 г. - выступили профессор КДА С. Т. Голубев и профессора Киевского университета А. И. Соболевский и Ф. Я. Фортин-ский. Дискуссия вышла за пределы Киева, и к ней подключились столичные журналы «Церковный вестник», «Церковные ведомости», «Странник» и «Журнал Министерства народного просвещения»64.
Разумеется, к 900-летию крещения и другие академии постарались сделать свой вклад в общее дело. Из статей, появившихся на страницах духовных журналов, следует отметить цикл статей Н. Левитского, публиковавшийся в «Христианском чтении» на протяжении 1888-1891 гг.65. Автор не претендовал на какие-то новые идеи и открытия, но старался провести еще одну систематизацию всех известных на момент написания его статей источников, а также позиций авторов исследований по ключевым вопросам, связанным с Крещением. Автор проделал большую работу, заключив ее и своей версией последовательности и причинности фактов, связанных с крещением: дата крещения князя Владимира признавалась им неопределимой с точностью, крещение киевлян он относил к 990 г.66. Но указанная выше дискуссия, захватившая не только Киев, но и Петербург, побудила автора вернуться к теме и опубликовать еще ряд статей, подвергая известные источники новому рассмотрению и реагируя на полемические замечания.
Итогом рассматриваемому периоду стало начало XX в. В 1903 г. А. В. Карташев, проводя общую систематизацию накопленного пласта исследований по истории Русской Церкви, начиная с XVIII в. и завершая современными ему трудами, обратил внимание и на ее ранний период. Общий его вывод сугубо можно отнести к интересующим нас
64 Левитский Н. 1) К вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси // ХЧ. 1888. № 7/8. С. 161; 2) Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные / / Там же. 1890. № 3/4. С. 371-373.
65 Левитский Н. 1) К вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси // ХЧ. 1888. № 5/6. С. 596-648; № 7/8. С. 100-161; 2) Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные // Там же. 1890. № 3/4. С. 370-421; № 5/6. С. 687-740; № 7/8. С. 147-174; № 9/10. С. 318-368; 3) Несколько слов по поводу заметки проф. Соболевского // Там же. № 11/12. С. 677-688; 4) Ответ г. Матченко на статью «Спорные вопросы по истории крещения Руси» / / Там же. 1891. № 11/12. С. 470-477.
66 Левитский Н. К вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси. № 7/8.
С. 158-159.
вопросам: наука в этой области еще не накопила «критической массы» и «едва приближается к возможности ее цельного синтетического построения, к имеющей явиться в будущем "философии истории Русской Церкви"»67. Позволим себе добавить к словам петербургского историка еще одну перспективу - и «богословия истории».
Новым стимулом обращения к вопросам Крещения послужил новый юбилей - 900-летие со дня блаженной кончины святого князя Владимира68. Но так как эта дата - 1915 г. - совпала с одним из самых напряженных моментов в Первой мировой войне, особенно для колыбели русского христианства - Киева - не получилось ни полноты торжества, не было внушительных вкладов и в научное осмысление этого события69. Тем не менее, эту веху стоит отметить как последний штрих в дореволюционных исследованиях нашей ранней истории.
Таким образом, введение в церковную историю научно-критических методов побудило подвергнуть сомнению ключевые моменты в истории начальных веков христианства на Руси, проверить все источники, факты «молотком» историко-критического анализа и разрушить устоявшиеся стереотипы. Пристальный анализ отечественных источников помог глубже понять значение принятия христианской веры для Руси, сформировавшейся в культурном, литературном, нравственном, духовном отношениях на ниве восточного христианства, при этом обогатившей эту традицию своими особенностями. Привлечение широкого круга иноземных источников - греческих, славянских, арабских, норвежских, западно-европейских - позволило осознать крещение Руси как факт не только отечественной, но и мировой истории, оценить важность Киевской Руси, казалось бы, невежественной и непросвещенной, для великих держав того времени.
Несмотря на титаническую работу, проделанную нашими предшественниками, по многим важнейшим вопросам - дата и место крещения князя Владимира, Киева, других областей древней Руси -
67 Карташев А. В. Краткий историко-критический очерк систематической обработки русской церковной истории / / ХЧ. 1903. № 7. С. 93.
68 900-летие кончины святого и равноапостольного князя Владимира (10151915 гг.) / Сост. свящ. Константин Корольков. Киев, 1915.
69 Среди работ «академиков» стоит отметить лишь работы выпускника: Пархоменко В. А. 1) Древнерусская княгиня святая равноапостольная Ольга (вопрос о крещении ее). Киев, 1911; 2) Начало христианства на Руси. Очерк из истории Руси К-Х вв. Полтава, 1913; и рецензию В. З. Завитневича на монографию М. Д. При-селкова: Завитневич В. З. [Рец. на:] Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913 // Труды КДА. 1914. № 4. С. 628-651.
так и не было получено единых выводов. Однако можно согласиться с мнением, неоднократно высказывавшихся в указанных выше исследованиях: немалую ценность представляют сами постановки вопросов, новые, иногда дерзкие, мнения, будящие научную мысль и заставляющие вновь и вновь подвергать анализу и сопоставлению источники, проверять факты. Обширный комплекс исследований, наследниками которого мы являемся, при внимательном изучении учит не только тщательности в изучении древних источников, но и культуре мысли и научной дискуссии.
Кроме того, исследования ранних веков русского христианства поставили проблемы, выходящие за пределы собственно вопросов Крещения, а связанные с церковно-историческими исследованиями как таковыми. Эти общие проблемы, в которых можно выделить три уровня, должны быть пересмотрены в свете современной науки.
1. Наиболее простым и «архаичным» уровнем представляются ныне опасения церковной власти относительно разрушения народного благочестия вследствие критической оценки «незыблемых истин», воспеваемых витиями, составлявших предмет национальной и конфессиональной гордости и опору народной веры. Если авторы научных трудов по церковной истории конца XIX - начала XX в. отстаивали право науки, которая не может руководствоваться опасениями поколебать веру «неискушенных чад Церкви», то в наши дни, напротив, перед церковной наукой стоит задача своими исследованиями убедить современников в достоверности фактов христианского прошлого Руси.
2. Второй проблемный уровень связан с введением в церковную историю научно-критических методов, подвергавших сомнению те или иные моменты истории и разрушавших устоявшиеся концепции, обещая синтез лишь в далекой перспективе. «Молоток» истори-ко-критического анализа разбивал изучаемое на отдельные факты и частные мнения, «простукивая» каждое из них на предмет достоверности и истинности. При этом разнообразие мнений в уточнении конкретных фактов и их причинно-следственных связей не позволяли провести богословский синтез, и исследователь нередко становился «жертвой» своего исследования, оставаясь в исторической «мастерской» и не получая «богословия истории».
3. Наконец, наиболее сложным представляется третий проблемный уровень: связанные с ним вопросы неоднократно вставали при защитах академических диссертаций. Беспристрастие авторов, не задававшихся заранее какой-либо идеей, а исторически следивших за явлениями и событиями, вполне естественно обращали внимание на исторические события, временные черты, что рано или поздно стави-
ло вопрос о проявления высшего промысла Главы Церкви, сотериоло-гической направленности история Церкви как «корабля спасения».
Особая опасность в разрушении целостного восприятия истории виделась для духовной школы: вместо связного изучения истории отечественной Церкви, которая должна вдохновлять будущих пастырей и богословов, давать им опору и примеры для будущего церковного служения, гордость за отечество, несформировавшиеся юношеские умы ввергались в проблемное «дышащее море», в котором могли захлебнуться или почувствовать страх перед этой историей.
С этим был связан и вопрос о конфессиональности или акон-фессинальности церковной истории, соотнесении конфессиональной позиции исследователя и его научной объективности. Церковная история - и, может быть, в первую очередь изучение ранних веков русского православия - стала «зоной риска», в которой особое значение приобретала личность самого исследователя, обладающего церковным и аскетическим опытом, способного сохранять правильную иерархию критериев, понимать ограниченность критических методов и определять область их применения.
Источники и литература:
1. ОР РГБ. Ф. 541 (Е. Е. Голубинский). К. 9. Ед. хр. 39. Письма И. И. Ма-лышевского к Е. Е. Голубинскому.
2. РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 265. Об изменении порядка учения в Санкт-Петербургской духовной академии.
3. 900-летие кончины святого и равноапостольного князя Владимира (1015-1915 гг.) / Сост. свящ. Константин Корольков. Киев, 19154. Барсов Е. В. Письмо профессору Е. Е. Голубинскому, с возражениями
на его книгу «История Русской Церкви» (Т. 1, период до-монгольский; Москва, 1880 г.) М., 1883.
5. Беляев С. А. История христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви: В 9 кн. Кн. I. М., 1994. С. 33-80.
6. Буслаев А. И. Имперские юбилеи - тысячелетие России (1862 год) и девятисотлетие Крещения Руси (1888 год): организация, символика, восприятие обществом. Автореферат дисс. канд. ист. наук. М., 2010.
7. Высочайше утвержденные 30 мая 1869 г. Устав и штаты православных духовных академий // ПСЗ II. Т. XLIV. Отд. 1. СПб., 1873. № 47154. С. 545-556.
8. Глазунов П. Храмы, построенные св. Владимиром и другими в его время // Труды КДА. 1888. № 6. С. 167-253.
9. Голубев С. Т. Суждения и отзывы иностранной печати по поводу празднования в Киеве 900-летнего юбилея крещения Руси // Труды КДА. 1888. №9/10. С. 304-328.
10. Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. Т. 1. Ч. 1. М., 1880;
переизд.: М., 199711. Голубинский Е. Е. Обращение всей Руси в Христианство Владимиром и совершенное утверждение в ней христианской веры при его приемниках // Журнал Министерства народного просвещения. 1877. Т. 190. № 3. Отд. 2. С. 100-163; Т. 191. № 5. Отд. 2. С. 26-47.
12. Голубинский Е. Е. Христианство в России до Владимира Святого // Журнал Министерства народного просвещения. 1876. Т. 187. № 9. Отд. 2. С. 46-84; № 10. Отд. 2. С. 133-169.
13. Докторский диспут Е. Е. Голубинского в Московской духовной академии // Православное обозрение. 1881. Т. I. № 1. С. 147-178.
14. Евгений (Болховитинов), митр. Историческое исследование об иерархах Российской Церкви. Киев, 1834.
15. Евгений (Болховитинов), митр. Киевский месяцеслов с присовокуплением разных статей, к российской истории и Киевской иерархии относящихся. Киев, 1832.
16. Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киевософийского собора и киевской иерархии. Киев, 1825.
17. Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 4: Стихотворные повести и сказки / Сост. и ред. А. С. Янушкевич. М., 2009.
18. ЖЗС СПбДА за 1888/89 уч. г. СПб., 1894.
19. Завитневич В. З. [Рец. на:] Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913 // Труды КДА. 1914. № 4. С. 628-651.
20. Завитневич В. З. Великий князь Киевский Святослав Игоревич и историческое значение его богатырских подвигов // Труды КДА. 1888. № 3. С. 369-391.
21. Завитневич В. З. Владимир Святой, как политический деятель // Труды КДА. 1888. № 6. С. 351-441; № 8. С. 635-755.
22. Завитневич В. З. О месте и времени крещения св. Владимира и о годе крещения киевлян // Труды КДА. 1888. № 1. С. 126-152.
23. Именной, данный Синоду указ от 26 июня 1808 г. «Об усовершении духовных училищ; о начертании правил для образования сих училищ и составлении капитала на содержание духовенства» // ПСЗ I. Т. XXX. СПб., 1830. № 23122. С. 368-395.
24. Император Василий Болгаробойца: Извлечения из летописи Яхъи Ан-тиохийского / Изд., пер и комм. В. Р. Розена. СПб., 1883.
25. Калинников В. Митрополиты и епископы при св. Владимира // Труды КДА. 1888. № 7. С. 463-593.
26. Карташев А. В. Краткий историко-критический очерк систематической обработки русской церковной истории // ХЧ. 1903. № 6. С. 77-93; № 7. С. 909-922.
27. Киевские епархиальные ведомости. 1888. № 9-10. 1-8 марта. С. 138, 139-140.
28. Колман Х. По сценарию властей? / Пер. А. Полунова // Родина. 2015. № 2. С. 72-74.
29. Кузмин А. Г. Падение Перуна. Становление христианства на Руси. М., 1988.
30. Курбатов Г. Л., Фролов Э. Д., Фроянов И. Я. Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь. Л., 1988.
31. Л[ашкарев] П. [А.] Когда и где совершилось крещение киевлян при св. Владимире // Киевские епархиальные ведомости. 1887. № 9. С. 175-185.
32. Левитский Н. Важнейшие источники для определения времени крещения Владимира и Руси и их данные // ХЧ. 1890. № 3/4. С. 370-421; № 5/6. С. 687-740; № 7/8. С. 147-174; № 9/10. С. 318-368.
33. Левитский Н. К вопросу о времени крещения св. Владимира и Руси // ХЧ. 1888. № 5/6. С. 596-648; № 7/8. С. 100-161.
34. Левитский Н. Несколько слов по поводу заметки проф. Соболевского // ХЧ. № 11/12. С. 677-688.
35. Левитский Н. Ответ г. Матченко на статью «Спорные вопросы по истории крещения Руси» // ХЧ. 1891. № 11/12. С. 470-477.
36. Линниченко И. [А.] Современное состояние вопроса об обстоятельствах Крещения Руси // Труды КДА. 1886. № 12. С. 587-606.
37. Макарий (Булгаков), архим. Взгляд на историю Русской Церкви до нашествия татар. СПб., 1847.
38. Макарий (Булгаков), архим. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира как введение в историю Русской Церкви. СПб., 1846.
39. Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви: В 9 кн. Кн. I. М.,
40. Малинин В. Н. Владимир св. как просветитель России // Труды КДА. 1886. № 12. С. 654-674.
41. Малышевский И. И. Варяги в начальной истории христианства в Киеве // Труды КДА. 1887. № 12. С. 617-654.
42. Малышевский И. И. Когда и где впервые установлено празднование памяти св. Владимира 15 июля? (По поводу вопроса об этом, поставленного в «Истории Русской Церкви» проф. Голубинского) // Труды КДА. 1882. № 1. С. 45-46.
43. Малышевский И. И. Отзыв на работу Е. Е. Голубинского «История Русской Церкви», т. I. М., 1880, представленную на Уваровскую премию. СПб., 1883.
44. Малышевский И. И. Речь, сказанная в торжественном собрании Киевской духовной академии 14 июля 1888 года по случаю исполнившегося девятисотлетия со времени крещения России // Труды КДА. 1888. № 8. С. 756-771.
45. Малышевский И. И. Сказание о посещении русской страны св. Апостолом Андреем // Труды КДА. 1888. № 6. С. 300-350.
46. Маргаритов С. Д. К вопросу о значении празднования 900-летнего юбилея Крещения Руси св. Владимиром. [Кишинев, 1888].
47. Минин И. В. Крещение Руси в трудах отечественных историков XVIII -начала ХХ веков: дисс. канд. ист. наук. СПб., 1999.
48. О праздновании 900-летия Крещения Руси // Киевские епархиальные ведомости. 1888. № 9-10. 1-8 марта. С. 138-140.
1994.
-—-^Г^
49. Пархоменко В. А. Древнерусская княгиня святая равноапостольная Ольга (вопрос о крещении ее). Киев, 1911.
50. Пархоменко В. А. Начало христианства на Руси. Очерк из истории Руси К-Х вв. Полтава, 1913.
51. Петров Н. И. Археологические заметки // Труды КДА. 1887. № 1. С. 131-139; № 2. С. 298-312; № 7. С. 64-94.
52. П[етров] Н. [И.] Древние изображения св. Владимира // Труды КДА. 1888. № 7. С. 443-462.
53. П[етров] Н. [И.] Обозрение сделанного Киевскою Академией по изучению эпохи св. Владимира // Труды КДА. 1888. № 6. С. 254-299.
54. П[етров] Н. [И.] Чествование памяти св. Владимира на юге России и в частности в Киеве // Труды КДА. 1888. № 7. С. 594-616.
55. Письма епископа Филарета к А. В. Горскому // Прибавления к Творениям святых отцов. 1885. Ч. XXXVI. Кн. 3. С. 142.
56. Платон (Левшин), митр. Краткая российская церковная история, сочиненная преосвященным Платоном, митрополитом Московским в Вифании: В 2 т. Т. II. М., 1805.
57. Платон (Левшин), митр. Краткая церковная российская история: В 2 т. М., 1805.
58. Приселков М. Д. Памяти Ев. Ев. Голубинского (+ 7 Января 1912 г.) //
иоряс. т. хул. Кн. 2. СПб., 1912. с. 149-155.
59. Рапов О. М. Русская церковь в IX - первой трети XII вв. Принятие христианства. М., 1988.
60. Русское Православие. Вехи истории / Под ред. А. И. Клибанова. М., 1989.
61. Смирнов С. И. Голубинский Евгений Евсигнеевич // Богословская энциклопедия. Т. IV. СПб., 1903. Ст. 502-508.
62. Филарет (Гумилевский), еп. История Русской Церкви: В 5 ч. М.; Рига, 1847-1848; М., 18885.
63. [Филарет (Дроздов), архим.] Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной Греко-Российской Церкви. СПб., 1815; переизд.: Филарет (Дроздов), митр. Творения. М., 1994. С. 397-462.
