CC BY
258
О. А. Митько
КРЕМАЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ *
В горстке праха - бесконечность.
У. Блейк
Погребальные обряды, являясь отражением основных параметров коллективного сознания, служат своеобразным эталоном уровня развития человеческой культуры. Их археолого-этнографическое изучение показывает, что проследить эволюцию различных способов погребений, представленную как линейный поступательный процесс развития от простых форм к более сложным практически невозможно, поскольку сфера погребальной практики определяется не только характером социальных отношений и господствующей идеологической парадигмой, но и рядом общих и специфических законов природы. Именно с действием природных законов, по мнению Ю. А. Смирнова, связан вневременной и внепространствен-ный изоморфизм погребального обряда, выраженный в повторяемости форм и способов обращения с умершими. Определенные виды погребений как бы не имеют «исторического детства», поскольку уже в период мустье, когда появляются первые преднамеренные захоронения, складывается и фактически полный набор их различных вариантов, многие из которых сохранились вплоть до настоящего времени [35. С. 216-218; 36. С. 8-9; 37. С. 12-13].
Считается, что в погребальном обряде можно выделить две сферы, которые, будучи органически слитыми, обладают в то же время относительной самостоятельностью [28. С. 68]. Одна из них - религиозно-идеологическая сфера - представляет собой систему определенных представле-
* Работа выполнена при финансовой поддержке Рособразования. Проект РНП 2.2.1.1.2183.
ний, норм и предписаний, регламентирующих процесс захоронения умерших. Ко второй, практической сфере (по В. А. Ко-реняко - к инструментальному уровню [16. С. 6]), относится ряд символических и реальных действий, осуществляемых при погребении. Практическая сфера является формой погребального обряда, она в целом менее подвержена изменениям по сравнению со своим содержанием - религиозноидеологической сферой. Д. К. Зеленин, изучая различные обряды жизненного цикла, также выделял две присущие им стороны, а именно форму и функцию. По его мнению, более важным, более существенным элементом обряда на разных этапах его существования оказывается функция. В ходе развития обряда форма может меняться, но функция при этом сохраняется, хотя порой и переосмысливается на новый лад. Вместе с этим часто фиксируются случаи, когда форма «застывает», а функция «забывается», что может свидетельствовать о практически полном разложении древнего обряда [8. С. 4]. На наш взгляд, случаи, когда функция «забывается», характерны именно для современных обрядов, в том числе и связанных с кремацией тел умерших, приобретающей в современной западной культуре самые разные, порой экзотические формы. Если они наблюдаются не в динамике, а в статичном состоянии, то кажется, что мы имеем дело с явлениями, не только исторически и культурно не связанными с древними воззрениями, но и вступающими с ними в конфликт, приводящий к полному разрыву с предшествующими образами и понятиями. Лишь включение наблюдаемых современных обрядов в общий ряд этнографических данных позволяет увидеть лежащие в их основе все те же, хотя и трансфор-
1ББЫ 1818-7919.
Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2006. Том 5, выпуск 3: Археология и этнография © О. А. Митько, 2006
мированные современной реальностью архаичные представления архетипическо-го свойства.
Для кремации, при которой происходит полное уничтожение плоти человеческого тела до состояния сильной деформации костной ткани или образования углисто-золистой массы, характерна двоичность ее функции 1. Одна из них связана с насильственным умерщвлением и направлена на полное уничтожение не только тела, но и личности, что лишает возможности ее последующего перерождения. Вторая ориентирована на кремацию умершего естественной смертью человека и связана с изменением формы его существования, при которой сохраняется преемственность духовной основы. При этом, как отметил В. Я. Пропп, чрезвычайно трудно установить, где, как и почему явление превращается в свою противоположность, при которой происходит перемещение объекта сожжения [30. С. 98].
Уже в период верхнего палеолита уничтожающая сила огня привлекла внимание людей, хотя и редко, но все же использовавших его помимо хозяйственных нужд еще и для сжигания тел умерших [23]. В последующее время изобилие лесов, дававших дешевый горючий материал для погребальных костров и, что, возможно, было более важным, особый психологический и эмоциональный настрой, возникающий в ходе пышной и торжественной обстановки церемониала сожжения, способствовали применению этого способа погребения самыми различными народами практически во всех уголках нашей планеты. В его историческом развитии на евразийском континенте можно выделить три линии: «западную», «восточную» и «традиционную». Это выделение весьма условно и основывается не на географических, а на историко-культурных признаках различных обрядов с трупосожжением и степени их адаптированности в различные религиозные системы и традиционные верования. Причем если «восточная» и «традиционная» линии развития практически не прерывались на всем протяжении своей истории, то «западная», пережив период длительного
1 В данном случае под функцией понимается целенаправленная деятельность с подчеркнуто выраженной целевой установкой, на достижение которой направлено проведение обряда.
«забвения», донесла до наших дней один из древнейших способов погребения в трансформированном виде.
В течение двух тысячелетий в границах Центральной и Северной Европы трупосо-жжение на стороне, сменившее подкурган-ные захоронения по обряду трупоположе-ния, было господствующей, а в ряде районов и единственной формой погребения. Начало этого явления связывают с миграцией племен с наддунайских территорий, где этот обряд фиксируется уже в начале бронзового века. С рубежа 11-1 тыс. до н. э. грунтовые могильники с сожжениями появляются в верховьях Дуная, в междуречье Одера и Рейна, в северо-западной части Швейцарии и окраинных областях Франции. В раннем гальштате уже значительная территория Европы была занята среднеевропейской культурно-исторической общностью, состоящей из так называемых культур «полей погребений» (или «полей погребальных урн»). В Восточной Европе они формируются лишь в эпоху позднего латена, когда в Поднестро-вье возникают лукашевская и липицкая культуры, а в Поднепровье - зарубинецкая, которую в римское время сменяет черняховская культура [25. С. 5]. Со всеми этими культурами связано появление обряда трупосожже-ния у кельтов, славян и германцев.
В Центральной Анатолии и Греции население сжигало умерших начиная с середины бронзового века [22. С. 134]. Затем до позд-неминойского периода тела покойников предавались земле, а во времена Гомера вновь применялось трупосожжение. Позднее этот обычай распространился и среди римлян, у которых, судя по текстам Законов XII таблиц, в равной степени применялась кремация и ингумация, хотя на Апеннинах первая из этих двух форм погребения была известна еще этрускам. Именно с территорией этого полуострова связано начало прекращение кремации умерших в Европе. После падения Республики и вплоть до начала нового тысячелетия она была еще широко распространена, затем со II в. стала применяться реже, хотя как массовое явление использовалась примерно до 400 г. н. э.
В начальный период своей истории христианство не придавало особого значения способу погребения. И кремация и ингума-ция были практически равнозначны, но для малоимущих христиан расходы на погре-
бальный костер были недоступны 2, и большинство верующих предпочитало похороны в земле, а кремировали лишь в единичных случаях. Окончательный запрет на кремацию был наложен церковным указом 768 г. В соответствии с ним первый французский король Карл Великий своим рескриптом от 785 г. запретил сжигать умерших под угрозой смертной казни и потребовал хоронить их в земле на кладбищах. В Скандинавии, Прибалтике и землях восточных славян трупосожжение продолжало существовать вплоть до принятия в каждом из этих регионов христианства.
Очевидно, можно говорить о том, что с 768 г. в европейской культуре начинается процесс трансформации кремации в «свою противоположность». Сожжения «ведьм» Священной инквизицией в Западной Европе, казни «еретиков» и «самоохотные» самосожжения старообрядцев в России стали заметными явлениями в западной и восточной ветвях христианского мира. Их рассмотрение выходит за рамки данной статьи, стоит лишь отметить, что вплоть до наступления Нового времени сожжение мертвых, не связанное с религиозными явлениями, было исключительной, чаще всего санитарно-гигиенической мерой при массовых эпидемиях.
Перелом в воззрениях наступает вместе с промышленной революцией, когда стали меняться взгляды на человека и его место в мире. Если в эпоху Возрождения Д. Донн услышал в аллегорическом звоне траурного колокола безвозвратную потерю неповторимой в своей индивидуальности личности, то в дальнейшем начинает проявляться тенденция вытеснения проблемы смерти и связанных с ней представлений на периферию общественного сознания. Наиболее рациональной формой погребения для передового европейского общества представлялась кре-
2 В античное время одним из самых «дорогостоящих» был погребальный костер в честь ближайшего друга Гефестиона, стоивший Александру Македонскому 10 тыс. талантов (по другим данным, 12 тыс. талантов). Столько же Александр заплатил из собственных средств за чужие долги в ходе свадебного пира при массовых свадьбах в Сузах, на которых 10 тыс. македонян взяли в жены азиатских женщин [5. С. 334, 325]. При пересчете по курсу 1963 г. один талант в римское время расценивался приблизительно в $ 1 500. Стоит упомянуть, что римское право ограничивало затраты на погребение знатных лиц и траур по ним.
мация, и в XIX в. ученые стали активно высказываться за ее возрождение, делая упор на моральных, гигиенических и экономических преимуществах. В 1849 г. Я. Гриммом в Берлинской академии наук и в 1853 г. Ф. Кол-летом в университете Падуи были сделаны доклады, посвященные «эстетике огненного способа погребения» и целесообразности его введения. Об экономических выгодах кремации писал в 1855 г. Я. Молешотт, а в 1860 г. вышла в свет книга известного в то время французского врача и гигиениста Трузона «Трупосожжение как наилучший способ погребения». Результатом этих предложений стало учреждение в 1874 г. Международной федерации кремации, в которую к настоящему времени входит более
20 стран [15].
В начале XX в. тенденция к преобладанию кремации как способа погребения стала очевидной во всех индустриальных странах Запада. Однако ужасы Второй мировой войны привели к тому, что в массовом сознании европейцев крематории, как и сам факт сожжения тел умерших, невольно ассоциировались с «фабриками смерти» концентрационных лагерей фашистской Германии. Последующее развитие постиндустриального общества с его быстрым ростом промышленных городов привело к формированию «новой жизненной философии», а с ней и к пересмотру отношения общества к проблеме смерти.
Ежегодно на нашей планете умирают свыше 50 млн человек, и как бы кощунственно это ни звучало, но сегодня проблема похоронного дела в современной западной культуре стоит в одном ряду с «утилизацией человеческих отходов». Социологи отмечают, что в развитых странах смерть человека стала «незначимой» для культуры и «невидимой» для общества. Она обставлена таким образом, что является делом одних только врачей и предпринимателей, занятых похоронным бизнесом, а общество ведет себя так, будто вообще никто не умирает, поскольку потеря отдельного индивида не пробивает никакой бреши в его структуре [6. С. 114]. Рационализация пространства при постоянном росте стоимости земли в быстро растущих современных городах с их урбанизированным социальным укладом и заботой об экологии вступают в противоречие с устаревшим малоэкономичным способом погребения, тре-
бующим все больших территорий для захоронений. Общепринятым является мнение, что именно высокая цена на землю является причиной принятия радикальных решений, направленных на изменение бывшей долгое время традиционной для европейцев формы захоронения. Подсчитано, что в зависимости от способа погребения кремированных останков требуется территория от 5 до 100 раз меньше, чем обычно. Однако у кремации есть и противники. Среди аргументов, которые они выдвигают, на первом месте -тепловое загрязнение и выброс в атмосферу вредных веществ, а также непредсказуемые последствия возможного изменения баланса биомассы планеты. Тем не менее в начале XXI в. в Швейцарии стали кремировать до 97 % всех умерших, в Англии - до 75 %, в США - 25 %.
Важную роль при этом играет отношение различных религиозных конфессий к кремации. Так, правоверным иудеям она категорически запрещена, тело обязательно должно быть похоронено в земле. Современный ислам также однозначно отрицает какие-либо возможные случаи кремации умерших. Однако уточняется, что если тело человека все же сгорело, то душа не пострадает, поскольку грех ложится на тех, кто совершил его [12]. Представители «Церкви Иисуса Христа» отметили, что, хотя в Библии и не содержится специального запрета, кремацию тем не менее не следует совершать, так как она несовместима с верой в воскресение мертвых.
Экономические и социальные причины лежат в основе позиции и других христианских церквей. Например, в Зимбабве, где уровень смертности чрезвычайно высок и только от СПИДа в этой стране еженедельно умирает около 3 тыс. жителей, церковные лидеры призвали заменить традиционное погребение кремацией. В крупных городах этой страны не хватает мест для кладбищ, поскольку чрезвычайно высока цена на землю. Причем по традиционному обряду погребение обходится в сумму около $ 3 000, а кремация тела взрослого человека - всего в $ 13 3. Однако большинство семей скорее согласны расстаться с последним имуществом, чем согласятся кремировать своих умерших родственников, опасаясь, что, если тело
3 В США и Европе стоимость кремации разнится от $ 700 до 1000 (или €).
сожжено, душа человека не может попасть в рай. Их поддерживают и лидеры традиционных африканских религиозных общин, считающих, что кремация несовместима с традиционной африканской культурой [14].
Крайне важной для современной западной культуры является позиция католической церкви. Кодекс канонического права, принятый в 1917 г., запрещал кремацию и церковное захоронение останков лиц, просивших их кремировать. Но в 1983 г. он был изменен, и хотя Церковь советовала «сохранять благой обычай хоронить тела усопших», кремация уже не запрещалась, «если она не была избрана по причинам, противным христианскому учению». Это решение восходит к постановлению Второго Ватиканского собора, принятому 5 июля 1963 г. и ставшему ответом верующим, постоянно обращавшимся к Святому Престолу с просьбой смягчить церковную дисциплину в отношении кремации по гигиеническим, экономическим или иным причинам общественного или частного характера. В постановлении отмечалось, что превращение трупа в пепел «не затрагивает душу и не препятствует божественному всемогуществу воссоздать тело», поскольку не содержит объективного отрицания этих догм [24]. Пасторское постановление включало в себя четыре разъяснительных параграфа. 1. Рекомендуется сохранять традицию захоронения тел и прибегать к кремации лишь в случаях крайней необходимости. 2. Кремация не запрещается, если за ней не скрыто отрицание истиной веры из ненависти к Церкви. 3. Выбор кремации не может быть достаточным основанием для отказа в публичном совершении таинств и заупокойной мессы. 4. Не следует совершать церковный обряд похорон и служить заупокойную мессу в местах проведения кремации и не следует сопровождать туда покойного. Последний пункт был уточнен постановлением от 15 августа 1969 г., в котором говорилось, что обряды можно совершать и в зале крематория.
Результатом изменений в Кодексе канонического права стало принятие итальянским правительством в марте 2001 г. закона о кремации и развеянии праха. Он изменил статью 411 Уголовного кодекса и постановил, что «развеяние праха покойного с разрешения официального лица принятого на основании волеизъявления усопшего не является
преступлением» и что «развеяние праха позволяется осуществлять исключительно на специально отведенной территории внутри кладбищ, на природе или в частных владениях». Запрещено осуществлять развеяние праха в населенных пунктах, а в море, озерах и реках разрешается на территориях, свободных от плавучих средств и рукотворных объектов [24]. Изменение в итальянском законодательстве стало примером для принятия аналогичных законодательных актов лишь для католических стран, поскольку в других западных государствах они были произведены намного раньше, послужили толчком для развития так называемого «альтернативного кремационного сервиса». Сегодня в Европе и в США приобретает популярность развеяние праха «на природе», а также экзотические и в тоже время высокотехнологические формы его погребения, рекламируемые с помощью средств массовой информации. Чикагская компания «Lifegem» объявила о завершении разработки технологического процесса преобразования останков кремированного тела в алмазы, которые можно носить в качестве украшений. После сожжения тела пепел очищается при температуре около 3 тыс. градусов, затем подвергается дальнейшему нагреву и прессовке под большим давлением. В результате через 16 недель родственникам умершего предоставляется искусственный алмаз, ставший после огранки бриллиантом. Причем технология позволяет получать драгоценные камни очень высокого качества. Стоимость услуг колеблется от $4 до 22 тыс., однако не известно, на сколько процентов алмаз будет состоять из праха умершего [17].
По желанию заказчиков кремированный прах могут запустить в космос, отправить в небо вместе с красочным фейерверком или, сделав из него риф, опустить на дно океана. Так, технокомпания «СеквЙБ» организует отправку в космос кремированных останков, предлагая следующие виды сервиса: запуск праха на околоземную орбиту (стоимость услуги $ 5 300); отправка капсулы на Луну или в глубокий космос ($ 12 500) и присвоение вновь открытой звезде имени усопшего ($ 299). В последнем случае к звезде посылается сигнал, в котором зашифрованы цифровые фотографии родственников и друзей. С 1997 г., используя мемориальные спутники, которые впоследствии вместе с прахом, помещенным в 7-граммовые капсулы, сгорают
в атмосфере, компания «Celestis» отправила в космос останки более 100 кремированных людей. В их число входит и прах известного исследователя Юджина Шумейкера, помещенный на борт спутника-разведчика, исследующего дальний космос [34].
Ряд компаний в Европе и Америке предлагают вкладывать кальцинированные кости в ракеты, предназначенные для фейерверков. При «последнем прощании» прах умершего, взрываясь вместе с посланным в небо снарядом, раскрывается подобно цветам или замысловатым фигурам. Изменения в европейском менталитете отметил немецкий режиссер В. Беккер. Герой его фильма «Good bye, Lenin» запускает вместе с фейерверком останки умершей матери в берлинское небо. Закон запрещает проведение обряда в городской черте, потому чаще всего этот погребальный обряд происходит над океаном, родственники и друзья могут наблюдать за ним с борта яхты.
Существуют и компании, занимающиеся захоронением кальцинированных костей под водой. При этом они смешиваются с бетоном, из которого изготавливаются искусственные рифы и опускаются на дно океана. На рифах, предназначенных для жизни морских обитателей, устанавливаются бронзовые мемориальные таблички, а родственники получают сертификаты [34].
На наш взгляд, при всей коммерциализации и высокой технологичности новые обряды являются своеобразным шагом в сторону Востока; этот шаг созвучен императиву зашедшей в тупик научно-технической цивилизации. Несмотря на свои достижения, западная культура испытывала и продолжает испытывать определенный комплекс перед колоссальным философско-антропологическим потенциалом стран Восточной Азии. При существующем многообразии культурно-исторических типов она остается примером веротерпимости и в тоже время сохранения духовной целостности древних обрядов, хотя вряд ли можно поставить под сомнение факт того, что форма и внутреннее содержание погребальных обрядов, в том числе и связанных с кремацией, не могли не меняться в течение длительного времени. Однако проследить эти изменения чрезвычайно трудно, можно выделить лишь отдельные тенденции, проявившиеся в последнее время. Одна из них проявляется в непротиворечивом сочета-
нии консерватизма и модернизма.
Так, в частности, тенденция к модернизации буддийского и индуистского обряда тру-посожжения «по пути развития утонченного и художественного» была отмечена еще М. И. Ростовцевым. В Индии и Индонезии ему довелось наблюдать «самую удивительную» особенность «индусской жизни, столь обычную для античного мира». «Видел я разные типы этой церемонии», - сообщал он в лекции, прочитанной в Йельском университете, - «самую простую форму - на берегу Г ан-га в Бенаресе, саму претенциозную - целую башню, настоящий античный погребальный костер, на одной из площадей города Бангкока в Сиаме, и, наконец, сложнейшие приготовления к сожжению трупов на устрина, кремационных площадях в некоторый балийских деревнях. Там я восхищался высокими башнями-лестницами для подъема тела покойника на высокие платформы для сожжения (одна из них была увенчана моделью аэроплана), зооморфными кремационными саркофагами, величественными погребальными колесницами, богато расписанными и украшенными тканями, стеклом, золотом и серебром, бумагой и т. д.» [32. С. 583].
Около 82 % населения в современной Индии исповедует индуизм, в котором в зависимости от того, какое главное божество индусского пантеона признают его последователи, выделяются два основных направления: вишнуистское и шиваистское. Все погребальные обряды, среди которых кремация считается наиболее ортодоксальным способом погребения, были разработаны еще сотни лет тому назад, но неукоснительно соблюдаются и сейчас, поскольку от них зависит судьба человека в будущем перерождении. Особенно тщательно они должны соблюдаться вайшнавами на Западе, где тела всех умерших следует кремировать. Специально подчеркивается, что по своей «философии, ритуалам и повседневной религиозной жизни члены «Международного общества сознания Кришны» не отличаются от инду-истов-вайшнавов, у которых главным объектом религиозного поклонения является Бог Кришна» [7].
О консерватизме обрядовой сферы может свидетельствовать существование у шиваис-тов обычая «сати» - сожжения вдовы на костре умершего мужа, принадлежащего к одной из высших индийских каст. В 1829 г. «сати»
был запрещен британской администрацией, но в латентной форме он сохранился до наших дней. В 1987 г. индийский парламент принял закон, запрещающий его; по нему женщина, пытавшаяся совершить акт самосожжения, подлежит тюремному заключению сроком до одного года или штрафу, или тому и другому одновременно. В случае же ее гибели уголовному преследованию подлежат ее ближайшие родственники. Несмотря на это в 2005 г. попытки предотвратить в одной из деревень индийского штата Раджастхан самосожжение вдовы вызвали недовольство верующих, приведшее к беспорядкам и столкновению с полицией. Власти не смогли помешать исполнению «сати» в деревне северного штата Уттар-Прадеш, во время которого 35-летняя вдова сожгла себя заживо в присутствии братьев и односельчан, оставив после себя троих детей. Удалось совершить обряд самосожжения и 77-летней вдове на востоке страны [43].
В течение ряда последних лет Индия демонстрирует мощный экономический подъем. Можно предположить, что одним из его последствий станут изменения в социальной структуре, что неизбежно приведет к окончательному стиранию кастовых границ, а вместе с ним и отказ от «варварских и негуманных» ритуалов. Такие обряды, как «сати», не вписываются в рамки современной культуры, в то время как утонченные религиознофилософские формы метафизических систем индуизма и буддизма находят все больше последователей в странах Запада.
В ламаизме ход похорон и форма погребения зависит от решения ламы: сожжение, труповыставление или захоронение в земле, причем для последователей этой религии в Европе предпочтение часто отдавалось последней из них. Современные интерпретаторы «Бардо Тедёл», пытаясь адаптировать концепцию вневременности души к ее восприятию европейским менталитетом, отдают предпочтение кремации, считая ее «благоприятным и счастливым фактом», поскольку использование огня быстрее всего уничтожает тело, а чем быстрее «разрушается физический проводник человека, тем быстрее кончается ее влияние на удаляющуюся душу» [1]. Главенствующая в восточных философских и религиозных учениях теория безостановочного движения кармического колеса объясняет, что с разрушением фи-
зического тела происходит его немедленное возвращение в источник субстанции и столь же быстрое «растворение витального тела и возврат его сил в резервуар витальных энергий потоком пламени» [Там же]. Поэтому рекомендуется проводить обряд сожжения как можно быстрее, в течение 36 часов после смерти, но не ранее 12 часов. Считается, что этого времени достаточно, чтобы не возникало сомнений в подлинности смерти.
Философско-этические доктрины буддизма так же разнообразны, как и связанные с ним погребальные обряды. Как мировая религия он обладает отличительной особенностью: распространяясь на новые территории, воспринимает и адаптирует старые традиционные верования, и этот идеологический синкретизм обогащает его духовное содержание. В странах Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока, в которых буддизм является государственной религией, обряды жизненного цикла с большой долей условности можно разделить на обряды сельского и городского населения. Для первых характерна большая консервативность при проведении кремации умерших, включающей в себя значительную часть добуддийских традиций. Такой «сельский» тип обряда трупо-сожжения существует на большей части Таиланда [10].
В то же время страны, известные бережным отношением к своей культуре, демонстрируют модернизацию погребального обряда по западным образцам. Одной из великих буддийских стран считается Япония, хотя многие положения «японского буддизма», впитавшего в себя практически все синтоистские архаические культы, противоречат учению Будды Гаутамы и священным книгам. В частности, отмечается, что учение о переселении души не является предметом веры, а обряды, связанные со смертью и рождением, не несут на себе следов представлений о круге реинкарнации, так как не укладываются в японский образ мыслей [2. С. 215-276]. Обычай кремации умерших попадает на японские острова вместе с первыми проповедниками буддизма и со временем становится единственной формой погребальной практики для всего населения страны, что можно связать с нехваткой земли для занятия сельским хозяйством. Во второй половине XX в. Япония пережила период быстрого экономического развития, превратившего
ее крупные города в мегаполисы, с которыми связан процесс изменения обрядовой сферы. Применение достижений современных высоких технологий привело к тому, что похороны из рутинного и «повседневного дела» стали превращаться в красочные шоу. Первым оборудовал огромный 700-метровый зал крематория в соответствии с новейшими техническими достижениями, используемыми в эстрадных шоу, со стереомузыкой, световыми эффектами и клубами искусственного тумана бизнесмен Киекацу Саито. Его модернистское начинание имело большой коммерческий успех, и другие службы ритуальных церемоний начали организовывать аналогичные похоронные зрелища. Так, одна из фирм стала предлагать клиентам похороны с использованием видеокассет, демонстрируя на огромном экране перед алтарем клипы в музыкальном сопровождении в честь усопшего. В начале 1992 г. фирма «Тайзейзайтен» вела в эксплуатацию в Иокогаме гигантский дворец погребений с «межгалактическими» представлениями [20. С. 467-468].
На протяжении длительного времени в России благодаря ее исключительному геополитическому положению сочетались самые различные культурные традиции, и она была и остается многоконфессиональной страной. Говоря об историческом развитии кремации на евразийском континенте, необходимо отметить, что именно на территории России пересекаются, а в ряде случаев и переплетаются «западная» (европейская), «восточная» (ламаистская) и «традиционная» линии. «Восточная» линия представлена ламаизмом, который исповедуют часть бурят и калмыков. Для православных граждан Российской империи кремация была запрещена как несоответствующая христианским погребальным канонам. Тем не менее до Октябрьской революции вопрос о строительстве крематориев в крупных городах постоянно ставился в российской прессе и обсуждался в Государственной Думе, хотя его реализация и наталкивалась на сопротивление Синода. Лишь после революции Декретом Совнаркома РСФСР от 7 декабря 1918 г. «О кладбищах и похоронах» была разрешена кремация умерших, а в 1919 г. в Петрограде был построен первый в нашей стране крематорий. То, что это случилось в один из самых сложных периодов отечественной истории, наводит на мысль об
идеологизированном характере нового обряда, утверждавшемся в нарождающейся советской культуре. Очевидно, свою роль сыграла смерть одного из основоположников марксизма. В 1894 г. тело Ф. Энгельса, согласно его собственной воле, было кремировано, а урна с прахом опущена в море. Но вопреки революционному пафосу в Советской России 1920-1930-х гг. кремация тел умерших стала уделом в первую очередь тех, «кто был обречен на забвение» [18].
Захоронение умерших в нашей стране всегда было строго регламентировано и осуществлялось на кладбищах и специально для этих целей отведенных местах, согласно Инструкции о проведении похорон и содержании кладбищ». Лишь неординарные, яркие личности могли завещать родственникам похоронить себя по обряду, отличному от общепринятого гражданского. Например, умерший в 1979 г. поэт и писатель Константин Симонов, сочетавший в своем творчестве киплинговскую «жестокую натуральность с романтическим пафосом борьбы», завещал развеять свой прах по местам особенно памятных ему боев в годы Великой Отечественной войны.
И все же в советское время, несмотря на строгий контроль партийных и государственных органов, обычая сожжения умерших и захоронения праха по традиционным обрядам придерживались коренные насельники Сибири и Дальнего Востока, сумевшие сохранить архаические черты своей культуры. Хотя еще до революции русская администрация, находясь под влиянием Православной Церкви, вводила запреты на «языческие захоронения» сибирских народов [42. С. 19]. В 50-е гг. XX в. отдельные случаи погребения с совершением обряда трупосожжения, как правило, пожилых людей, фиксировались этнографами у нивхов и коряков. В настоящее время в соответствие с традиционным обрядом они хоронят и умерших детей [29; 38; 40. С. 267-271]. Именно с этими небольшими в численном отношении народами можно связать существование «традиционной» линии в истории развития кремации на евразийском континенте. Очевидно, большое значение для ее дальнейшего развития будет иметь Федеральный закон «О погребении и похоронном деле», принятый в 1996 г., и разработанная на его основе в 2000 г. «Инструкция о порядке похорон и содержании
кладбищ в Российской Федерации». Один из ее пунктов гласит, что в случаях, «когда волеизъявление предусматривает погребение в форме развеивания праха, в том числе с воздушных судов, космических аппаратов или затопления тела в море и иных водоемах, то такие действия должны быть согласованы лицами и организациями, проводящими погребение, с органами Госсанэпиднадзора и охраны окружающей природной среды. Погребение вне специально оборудованных мест погребения допускается только при положительном решении этих органов».
Важным последствием политических и социальных изменений в нашей стране стал рост национального самосознания, возрастание интереса к истории и, в частности, истории славянства. Появилась и организационно оформилась славянская (или русская) неоязыческая субкультура, оценивают которую по-разному, часто с диаметральных точек зрения. По характеру социокультурной ориентации к ней примыкают последователи «гипербореев» и «древних арийцев». К числу наиболее обсуждаемых ими тем относятся погребальные обряды арийцев и славян и возможности их применения в современных условиях [11; 13; 39]. Судя по разнообразным высказываниям современных язычников, кремация, сведения о которой почерпнуты в основном из реконструкций академика Б. А. Рыбакова, представляется «как наиболее целесообразный и достойный способ» погребения с последующим захоронением праха. Четкие и единообразные представления о содержании обряда отсутствуют, считается, что свобода выбора позволяет возвратить прах «земле, воде или ветру, по желанию умершего и по усмотрению рода». Встречаются ссылки на обычай предков зарывать пепел под порогом дома как символ того, что «чур» охраняет род, ставить урны с пеплом «в домовинах на отшибе сел, рядом с прахом родителей». При захоронении по обряду трупоположения рекомендуется разводить на могиле большой костер - краду, в которой сгорают дары покойному. При этом костер не тушат, а после того как он догорит, насыпают над ним могильный холм высотой до двух метров. Вариацией этого обряда может стать разведенный в могиле костер-колодец, в огонь которого опускается колода с покойным и засыпается землей. Другой предлагаемый вариант огненного погребения включа-
ет строительство небольшого сруба из сухого дерева, наполненного горючим материалом, на котором сжигают покойника [11].
Существует мнение, что при всем своем своеобразии и неординарности неоязычество в России останется маргинальным и малочисленным религиозным течением [31. С. 165]. При этом нельзя исключить и возможность того, что его последователи от обсуждений перейдут к практическому проведению обрядов, как это случилось с современным Орденом друидов, членам которого совсем недавно было разрешено хоронить кремированные останки недалеко от Стоунхенджа [41. С. 69].
В нашей стране в оценке различных политеистических верований и связанной с ними культовой и обрядовой практики важную роль играет позиция Русской Православной Церкви. В годы существования советской власти она неодобрительно относилась к такой нехристианской форме погребения, как кремация, однако официальных заявлений, по вполне понятным причинам, не делала. Даже в вышедшем в 1996 г. сборнике «Русский православный обряд погребения» о ней ничего не говорилось [33]. Однако в последнее время позиция Русской Православной Церкви изменилась. Было официально объявлено, что кремация, с одной стороны, безвредна и не противоречит церковным канонам, а с другой стороны - нежелательна, поскольку «страшно разрушительна для живых людей, для тех, кто провожает усопшего». Посмертная судьба умерших «находится в руках Божьих и не зависит от способа погребения», но для тех, кто сжигает своих близких, «это действие не назидательно, оно вселяет в душу скорее отчаяние, нежели надежду на воскресение». При таком «неодобрительном отношении» к кремации ее можно все же проводить, но только при обстоятельствах «непреодолимой силы - отсутствии мест на кладбищах или крайней скудности средств на погребение» [27]. Более подробно новый для православной церкви поворот комментируют российские богословы. Иеромонах Амвросий (Ермаков) отмечает, что если совершилась «ошибка, и кремация произошла, пусть этот грех остается на совести родственников. Душа же усопшего здесь ни при чем, и никто не имеет права отказать в поминовении души усопшего православного христианина, хотя бы и
тело его было предано огню» [4]. Другой известный профессор богословия диакон Андрей Кураев подчеркивает, что важно знать мотив, по которому кремация была совершена. Если человек сознательно избрал такой путь своему телу после смерти - это значит, что он заранее не желал погребения по христианской традиции. Однако если человека «отпели, помянули, о нем молятся, если он умер, исповедавшись и причастившись, а его сожгли, мы не будем сомневаться в том, что Господь примет его душу и потом восставит его тело вне зависимости от того, похоронили ли его на кладбище или сожгли в крематории» [19]. Предписывается все погребальные молитвы, включая отпевание, совершать над кремируемым без изменений. Перед сожжением тела икону или Распятие необходимо извлечь из гроба, оставив венчик и лист с разрешительной молитвой. При подхорани-вании урны с прахом в могилу читается Три-святие [27]. По обычаям кремированных покойников хоронят на 40 день после смерти, в наиболее важный день поминовения.
Очевидно, православные богословы с позиций христианской церкви найдут объяснение и символики нового обряда, поскольку при сожжении исчезает столь значимый для христианства символ зерна: тело, опускаемое в землю, подобно зерну, которое с приходом весны восстанет из нее. Обряд кремации и развеяние праха содержит иную семантику. На наш взгляд, она может найти свое объяснение в идеологии «крестьянской реформации» XVII в. По мнению историка Русской Православной Церкви Н. М. Никольского, «самосожжение у русских крестьян носило характер искупительно-очистительного религиозного акта». Чтобы спастись от антихриста, необходимо было очиститься от его скверны, и первым актом очищения должно быть «крещение в Ердане», вторым и последним актом - «второе неоскверняемое крещение огнем» [26. С. 174].
Для интеллектуалов принятие законов, дающих человеку возможность выбора формы своего погребения, послужило поводом заявить о том, что если это и не переворот в культуре, то, по крайней мере, яркое проявление культуры, в которой живет современная цивилизация. Вопреки распространенному мнению, выбор в пользу кремации определяют не экономические или экологические причины, а образ мышления и осознание че-
ловеком своего места и своей судьбы в современном мире. Причем проблема заключается не в том, что он может или обязан выбирать между захоронением тела и кремацией, между сохранением или рассеиванием праха, а в трагедии столкновения со смертью, которую вера в грядущем воскресении лишь только смягчает. Этот образ мыслей отражает саму суть современной постхристианской культуры, проделавшей путь от размывания смысла христианских эсхатологических истин к снижению значимости индивидуума и утверждению его безличности [24].
В дописьменных обществах одной из главных форм существования традиций являлись культы, ритуалы и обряды. Они обеспечивали преемственность, устойчивость и интеграцию социальной группы и способствовали выработке адаптационного механизма, ограждающего «ядро» культуры от деструктивных процессов. Изменения, затронувшие все сферы современной жизни, в том числе и обрядовую, казалось бы, дают еще одно основание заявить о разрушении этого «ядра» и о начале очередного «кризиса культуры». Однако еще Георг Зиммель в начале прошлого века писал, что динамика культуры, обновление ее форм и есть в высоком смысле трагедия культуры, но эта трагедия парадоксальным образом имманентна самой культуре, ее жизнеспособности [9. С. 494-495].
Современная культура является «живой», постоянно развивающейся целостной системой, в рамках которой осуществляется общественная деятельность человека, опирающегося на опыт и традиции поколений. Традиция является регулятором процессов инновации и стереотипизации - отбора и выделения новых технологий и моделей деятельности, принятия их определенными группами людей. «Альтернативный кремационный сервис», постоянно развиваясь, выдвигает и будет выдвигать все новые предложения, но в данном случае нам интересны не возможности и достижения высоких технологий на рынке «мемориальных услуг», а их воздействие на развитие мировоззрения современного человека. Создается впечатление, что изменения в мифологическом восприятии природного и социального мира напрямую зависят от «идеологии» рекламных компаний, разработкой которой занимаются профессиональные журналисты. В современной культуре именно со средствами
массовой информации связано формирование позитивного или негативного отношения к кремации, сохранение и развитие либо отрицание новых традиций. В общественное сознание внедряются простые, но в то же время легко воспринимаемые «истины», убеждающие, что последнее прощание может быть праздником жизни, подтверждающим, что она прожита не зря.
Внутренняя природа любого погребального обряда слишком глубока и многомерна и не позволяет давать простых и окончательных объяснений происходящих изменений; тем более когда речь идет о трупосожже-нии, связанные с ним обряды, как правило, семантически чрезвычайно насыщены. За кажущейся новизной рекламного призыва «лучше стать огнем в бездонном небе и слиться с Вселенной, чем лежать в дорогом ящике в земле», можно обнаружить архети-пические образы, извлеченные из глубинных мифологических пластов сознания, и увидеть идеи философского антропоцентризма, стремящегося возвысить человека до осознания им своей исключительности в космическом мире. Человек - это наивысшая цель и главный смысл саморазвития всех мировых событий. Н. А. Бердяев писал, что «познание человека покоится на предположении, что человек - космичен по своей природе, что он центр бытия» [3. С. 293-300]. Можно также вспомнить, что представления Гераклита о вечно живом огне, являющемся символом Космоса, перетекающим из одной противоположности в другую, созвучны идеям современных эволюционистов о корпускулярно-волновой природе человеческого разума, существующего подобно свету в бесконечных просторах Вселенной.
Как проявление универсальных для индоевропейцев архетипов можно трактовать захоронения на дне морей и океанов и разве-яние праха над водной поверхностью. В их основе лежит мотив, связывающий цепочку представлений «смерть-вода-бессмертие (воскрешение)», близкий и понятный последователям индуизма и воспроизводимый ими в похоронных ритуалах. Христианство переосмыслило веру в живительную и очистительную силу воды, заменив ее верой в святость воды освященной.
Признание принципиального единства операционных структур первобытного и современного сознания позволяет говорить
о том, что сохранившиеся в культуре элементы архаики сочетаются, а порой и напрямую связаны с неотрефлектированным, несистематизированным и крайне противоречивым набором новых идей, рожденных техническим прогрессом. Они активно используются ментальными структурами коллективного сознания и воздействуют на современные представления. Несмотря на свою «экзотичность» со временем новые формы погребальной обрядности приобретут в сознании современников «естественный» характер и будут восприниматься как «органические формы, обеспечивающие целостность человеческой культуры как таковой» [21. С. 484].
Список литературы
1. Бейли А. А. Смерть: великое приключение // http://shamballa.ru/
2. Бенедикт Р. Хризантема и меч. Модели японской культуры. СПб., 2004.
3. Бердяев Н. А. Смысл творчества. М.,
1989.
4. Вестник Замоскворечья от 16.12.2003 г. // http://zamos.ru/
5. Гафуров Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский и Восток. М., 1980.
6. Гуревич А. Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. Человек в истории. 1989. М., 1989.
7. Дина Бандху дас. Ритуалы по усопшим вайшнавам // Здоровье и Веды. № 2. http: // ojasvi.kiev.ua/philosophy.ru/
8. Зеленин Д. К. Истолкование пережиточных религиозных обрядов // СЭ. 1934. № 5.
9. Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Избранное. М., 1996. Т. 1: Философия культуры.
10. Иванова Е. В. Похоронный обряд у тайцев Таиланда // http://orient.pu.ru/
11. Изведник // http://paganism.ru/
12. Исламский информационный портал // http://islaminfo.ru/
13. Иной мир // http://aworld.ru/maska/
14. Каталог Христианских Ресурсов «Светильник» // http://biblelamp.ru/
15. Катафалк - последнее такси // http:// pokhoroni.narod.ru/
16. Кореняко В. А. Погребальная обряд-
ность как система // Археология и вопросы атеизма. Грозный, 1977.
17. Кремация, похороны или... алмаз? // http://slaszone.ru/articles/
18. Куляпин А. Огонь пожирающий // Ликбез: Лит. альманах. http://tbs.asu.ru/likbez/
19. Кураев А. О смерти // http://azbyka.ru/ stairs/.
20. Лаврин А. П. Хроники Харона: Энциклопедия смерти. Новосибирск, 1995.
21 Лотман Ю. М. О. М. Фрейденберг как исследователь культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. Вып. 6.
22. Маккуин Дж. Хетты и их современники в Малой Азии. М., 1983.
23. Митько О. А. Кремация и ритуальное использование огня в ранних преднамеренных погребениях // Вестник Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. Т. 4, вып. 5: Археология и этнография. Новосибирск, 2005.
24. Муччи Д. Смерть. Кремировать и развеять прах // http://russ.ru/ist_sovr/other_lang/
25. Никитина Г. Ф. Погребальный обряд культур полей погребений Средней Европы в I тысячелетии до н. э. - первой половине
I тысячелетия н. э. // Погребальный обряд племен Северной и Средней Европы в I тысячелетии до н. э. - I тысячелетии н. э. М., 1974.
26. Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1985.
27. Обряд погребения // http://stela.hl.ru/ pages/
28. Ольховский В. К. Погребально-поминальная обрядность в системе взаимосвязанных понятий // СА. 1986. № 1.
29. Орлова Е. П. Обряд погребений и погребальная одежда коряков Камчатской области // Древняя Сибирь. Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск, 1974.
30. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.
31. Разуменко Л. Е. Неоязычество в современной России. Современные подходы к оценке явления // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2005. Т. 11. Ч. 2.
32. Ростовцев М. И. Заметки об Индии и ее древнем искусстве // Скифский роман. М., 1997.
33. Русский православный обряд погребения. М., 1996.
34. Смертельный номер: фейерверк из человеческих останков // Membrana. http:// membrana.ru/articles/
35. Смирнов Ю. А. Морфология погребения (опыт создания базовой модели) // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М.,
1990.
36. Смирнов Ю. А. Мустьерские погребения Евразии. Возникновение погребальной практики и основы тафологии. М., 1991.
37. Смирнов Ю. А. Лабиринт. Морфология преднамеренного погребения. М., 1997.
38. Смоляк А. В. Ульчи. М., 1966.
39. Форум на Мурмане // http://forum.mur-man.ru/
40. Хаховская Л. Н., Курэбито М. Современный похоронный обряд коряков //
II Диковские чтения: Материалы науч.-практ. конф., посв. 70-летию Дальстроя. Магадан, 2002.
41. Хокинс Дж., Уайт Дж. Разгадка тайны Стоунхенджа. М, 1984.
42. Ядринцев Н. М. Об алтайцах и черне-вых татарах // ИИРГО. СПб., 1881.
43. Asia News // http://religio.ru/
