CC BY
19Научные сообщения
В.В. КОЧЕТКОВ кандидат философских наук, старший преподаватель кафедры государственного и муниципального управления Академии гражданской защиты МЧС*
Креативный класс и российская элита
(философия современной политики)
Тысячи людей, возмущенные аморальностью операции «Преемник» и массовыми фальсификациями результатов выборов в 2011/2012 гг., определили себя как «креативный класс», который одновременно отличается и от косных народных масс, загипнотизированных путинской стабильностью, и от насквозь коррумпированной элиты, корыстно заинтересованной в продолжении своего бесконтрольного господства над 1/7 частью мировой суши. Однако у многих складывается впечатление, что В.В. Путин искренне не понимает, за что его не любит так называемый креативный класс. Ведь именно при его руководстве расцвели пышным цветом потребительский гламур, интернет, масс-медиа, на чьей почве произрастают и российские креативщики. Поэтому самое устойчивое объяснение вспышки протестов - это теория заговоров и экспорта «оранжевой революции». К сожалению, российская элита не задумалась всерьез о причинах этого всплеска гражданской спонтанности.
Сейчас большинство российских экспертов и политиков предсказывает спад оппозиционного движения по двум причинам. Первая - власть начала политические реформы и тем самым перехватила инициативу и повестку дня у оппозиции. Вторая - креативные слои не могут консолидироваться как класс, что выражается в неспособности выдвинуть четкую программу и лидеров. Данная статья написана с целью проанализировать феномен креативного класса на российской почве и понять возможную программу его действий. Рассматривать же всерьез первую причину автор не считает необходимым, поскольку политическая реформа в современной России носит перманентный характер. Это связано с тем, что её формально провозглашенная цель полностью противоречит фактически поставленной задаче - любой ценой удержать власть в руках определенной элитной группировки. А ведь именно против такой стабильности и начал консолидироваться российский креативный класс.
Своей популярностью термин «креативный класс» обязан работам американского социолога Р. Флориды, который исследовал причины расцвета и упадка различных городов и регионов в современных США. Он считает, что этот класс выходит на первый план благодаря развитию новой современной экономики. «Если для феодальной аристократии источником власти и классовой идентичности служил наследственный контроль над землей и населением, а для буржуазии -присущие её представителям «роли» коммерсантов и фабрикантов, то особенности креативного класса определены творческой функцией его членов. Поскольку креативность - это движущая сила экономического развития, креативный класс к настоящему времени занял в обществе доминирующее положение»1. Ведь креативность, понимаемая как способность создавать новые значимые формы, превратилась в основной источник конкурентного преимущества. А поскольку источником креативности являются люди, то именно творческие люди и представляют собой важнейший ресурс новой эпохи.
Эта трансформация повлекла за собой ещё один тектонический сдвиг в организации социального пространства современного общества. «Место превратилось в главный организующий компонент нашего времени, переняв многие функции, выполнявшиеся ранее фирмами и другими организациями. Сегодня корпорации куда в меньшей степени культивируют своих сотрудников, а последние намного чаще меняют места работы, в результате чего контракт по личному найму приобрел характер более случайный. При таких обстоятельствах именно географическое местоположение, а не корпорация, представляет организационную матрицу для сочетания людей и рабочих мест»2.
По мнению Р. Флориды, формирование новой экономики началось в США с 50-х гг. В настоящее время к этому классу, по его оценкам, принадлежит около 30 млн. человек, или 30% всех работающих американцев. Ядро креативного класса составляют люди, занятые в научной и
* Кочетков Владимир Валерьевич, е-таП; vovov69@mail.ru
1 Флорида Р. Креативный класс: Люди, которые меняют будущее. М., 2011, с. 12.
2 Флорида Р. Указ. соч., с. 21.
технической сфере, архитектуре, дизайне, образовании, искусстве, музыке и индустрии развлечений, чья экономическая функция заключается в создании новых идей и технологий. Помимо ядра этот класс включает обширную группу креативных специалистов, работающих в бизнесе и финансах, праве, здравоохранении и в смежных областях деятельности.
Американский социолог полагает, что радикальное различие между креативным и другими классами заключается в том, за что они получают свои деньги. «Представителям рабочего и обслуживающего класса платят главным образом за выполнение работы согласно плану, тогда как креативный класс зарабатывает деньги, проектируя и создавая что-то новое, и делает он это с большей степенью автономии и гибкости, чем два другие класса»3. Иначе говоря, представителям креативного класса платят за результат, а рабочим и людям сервиса за рабочее время.
В современном мире никто не будет спорить с тем, что креативность является источником новых технологий, новых типов производств и многих других экономических благ, собственно говоря, поэтому её ценят все выше и стараются поощрять. В результате общество пронизывается креативным этосом. Р. Флорида выделяет следующие аспекты креативного этоса.
(1) Креативность - это, прежде всего, способность к синтезу, не простое развитие интеллекта или накопление знаний. При этом, однако, для того, чтобы создать новые и пригодные для использования комбинации, приходится анализировать факты и теории. (2) Креативность требует уверенности в себе и способности идти на риск. Р. Флорида замечает по этому поводу: «Неудивительно, что креативный этос знаменует радикальный поворот от конформистского прошлого. По сути творческая деятельность часто носит откровенно подрывной характер, поскольку она разбивает существующие стереотипы мышле-ния и поведения»4. (3) Различные формы креативности, обычно воспринимаемые как самостоятельные, например, техническое творчество (или изобретательство), экономическая креативность (предпринимательство) или художественное творчество, на самом деле тесно взаимосвязаны. «Они не только относятся к общему мыслительному процессу, но и усиливают друг друга через «перекрестное опыление» и взаимную стимуляцию»5. (4) Побудительным мотивом креативности является потребность в самореализации. (5) Хотя креативность принято считать индивидуальным феноменом, она неизбежно приобретает черты командной работы. Даже одиночка во многом полагается на коллег, чьё мнение для него имеет значение, а также на помощников. (6) Креативность достигает расцвета в специфической социальной среде, достаточно стабильной для того, чтобы обеспечить непрерывность деятельности, при этом стимулирующей творчество даже во всех его провокационных формах. (7) Поток креативности не возобновляется автоматически, а значит, требует постоянного внимания и инвестиций в экономические и социальные формы, поддерживающие творческий импульс.
Таковы характеристики этоса креативности. Но, по мнению Р. Флориды, также необходимо иметь в виду условия, при которых этот этос может реализовываться и воспроизводиться. Он пишет: «Общей для всех этих (креативных. - В.К.) людей является настоятельная потребность в структурах и внешних условиях, которые благоприятствовали бы креативности - давали достойную оценку их деятельности, побуждали к творчеству, имели механизмы для мобилизации ресурсов вокруг идей и были равно восприимчивы к незначительным переменам и новым идеям большого масштаба. Компании и географические пункты, удовлетворяющие этим требованиям, независимо от своего размера, имеют приоритет во всем, что касается обращения с креативными талантами, их привлечения и мотивировки» .
Р. Флорида на основе своего анализа этоса креативности считает возможным внести уточнения в теорию «общества знаний». Как известно, в свое время один из творцов этой концепции П. Друкер заявил: «Основным экономическим ресурсом - «средствами производства» - является уже не капитал, не естественные ресурсы и не труд. Им стало - и останется - знание»7. Но на самом деле теперь основной ресурс экономической и общественной жизни - креативность, т.е. создание на базе знания практических новых форм. «Знание» или «информация» - это рабочий материал креативности. А продуктом этого процесса является инновация.
Важно то, по мнению Р. Флориды, что основой креативного класса является экономика. Он пишет: «Я выделяю его как экономический класс и утверждаю, что его экономическая функция поддерживает и определяет социальные и культурные решения креативных профессионалов, равно как и их образ жизни. Креативный класс состоит из людей, производящих экономические ценности в процессе творческой деятельности»8. Члены креативного класса в отличие от буржуазии не владеют какой-либо существенной собственностью в качестве средств производства в терминах индустриальной эпохи. Их собственность, проистекающая из творческих способностей,
3 Там же, с. 22-23.
4 Флорида Р. Указ. соч., с. 46.
5 Там же, с. 48.
6 Флорида Р. Указ. соч., с. 55.
7 Drucker P. Post-Capitalist Society. N.Y., 1993, р. 8.
8 Флорида Р. Указ. соч., с. 85.
не имеет физической формы. И с этой точки зрения социальная стратификация теперь выглядит так: элита (правящий класс), креативный класс, обслуживающий (сервисный) класс и рабочий класс.
Получается, что общая историческая тенденция такова: начиная с середины 50-х гг. прошлого века численность рабочего класса сокращается, а доля креативного и сервисного классов растет. Незначительно растет численность элиты и правящего класса в целом. «Эти изменения в американской классовой структуре отражают более глубокие, более общие процессы экономических и социальных перемен. Упадок традиционного рабочего класса является неотъемлемой частью сокращения роли промышленной экономики, которая служит ему основанием, а также общественных и демографических закономерностей, определявших индустриальное общество. Рабочий класс утратил свое прежнее значение, перестав задавать тон и устанавливать типичные американские ценности - это, кстати, касается и управленческого класса 1950-х годов»9. Обслуживающий класс не имеет существенного влияния, а его количественный рост можно объяснить на фоне подъёма креативного класса. Дело в том, что креативный класс нуждается в превосходящем по численности обслуживающем классе для аутсорсинга функций, выполнение которых ранее обеспечивала семья.
Иначе говоря, экономическая мощь креативного класса существенно возросла за последнее время. Он занял центральное место в классовой структуре современного общества. Но, тем не менее, не он определяет политику. Р. Флорида считает, что эта ситуация связана с отсутствием классового самосознания у креативных профессионалов. Представляется, что в этом пункте своей концепции американский социолог противоречит сам себе. Если этос креативности доминирует в современном обществе, то, следовательно, самосознание наличествует, тем более что представители креативного класса тяготеют географически к тем местам, где есть пространство креативности. На наш взгляд, суть дела состоит в другом.
Верно определяя точку взрывного роста численности креативного класса, Р. Флорида делает акцент на роли креативности в качестве основного ресурса нового типа общественного развития. Но при этом совершенно игнорирует институциональный аспект в становлении нового общества, которое для удобства вслед за Д. Беллом будем называть постиндустриальным. А суть дела состоит в том, что линия стратификации в новом социуме теперь проходит не только и не столько горизонтально (по классам, стратам, слоям), но и по вертикально организованным институтам (университеты, корпорации, государственные органы управления и т.п.), которые будем называть ситусами10. Люди, в том числе и представители креативного класса, существуют, работают и самореализовываются, если только не отдыхают, как члены определенного ситуса. Конечно, они при этом могут заниматься творчеством и вне работы, и даже находить в этом больше удовольствия, но в обществе наемного труда11 иного способа, как работать по контракту с ситусом, не существует. Даже научный интерес может быть удовлетворен только в рамках сообщества ученых, в рамках исследовательской организации. Свободных агентов (фри-лансеров) не так много, да и сама форма дистанционного рабочего места мало что меняет в матрице наемного труда.
Именно вертикальная стратификация постиндустриального общества не дает креативному классу стать доминирующей силой и навязать элите свою повестку дня, как это в свое время удалось рабочему классу, что воплотилось в теории и практике социального государства. Кроме того дисперсность ситусов мешает развитию классового самосознания. Креативные профессионалы понимают, что они очень ценный ресурс новой экономики, но не более того. Элите пока удается вполне удовлетворять амбиции креативного класса без роста его политического влияния.
Однако доминирование этоса креативности все же бросает определенный вызов современной элите. И это связано с внутренне противоречивым статусом правящего класса. Так, согласно определению Г.К. Ашина, «элита - высшая страта в системе стратификации (независимо от основания этой стратификации), управляющая подсистема в иерархизированной системе. В нормативном плане - это доминантное меньшинство общества, являющееся референтной группой для большинства общества; модель поведения; формальный и неформальный авторитет» 2. По нашему мнению, доминирование в обществе креативного этоса подрывает значение элиты в качестве референтной группы, а значит, размывает основы легитимности её правления.
Современная элита (правящий класс) на Западе, используя возможности экономической науки и социального государства, научилась управлять постиндустриальным обществом. Кейнсианство через макроэкономическое регулирование позволило избежать масштабных экономических потрясений, подобных Великой депрессии. А институты социального государства позволили поднять материальное благосостояние рабочего класса на недосягаемую прежде высоту.
9 Флорида Р. Указ. соч., с. 93.
10 Данный термин предложен Д. Беллом для обозначения первичного элемента стратификации в постиндустриальном обществе. (см.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999, с. 503.
11 См. подробный анализ общества наемного труда: Кочетков В.В., Кочеткова Л.Н. К вопросу о генезисе постиндустриального общества // Вопросы философии, 2011, № 2, с. 23-33.
12 Ашин Г.К. Элитология: история, теория, современность. М., 2010, с. 254.
Исходный смысл этого великого классового компромисса был в том, чтобы через гарантирование определенного уровня материального достатка дать возможность лишенному собственности (и в этом смысле несвободному) индивиду стать гражданином, активно реализующим свое право на частную и публичную автономию13. В таком полном идеально-типическом варианте программа социального государства не была реализована и даже породила некоторые непредвиденные последствия, как негативные, так и позитивные.
Первые заключались в том, что в развитых странах появились «новые бедные», т.е. устойчивые слои людей, которые существуют за счет социальных трансфертов. Эти люди полностью выключены из активной гражданской жизни и поэтому, естественно, склонны к девиантному по-ведению. В одних странах (например, во Франции или Германии) в этой группе оказываются иммигранты, в других (например, в США или Великобритании) - расовые меньшинства. Именно в этих слоях сосредоточенны точки социальной напряженности развитых стран.
Позитивные же следствия заключались в том, что, по словам современного американского социолога Р. Инглегарта, произошли кардинальные изменения в системе ценностных ориентаций. Как он пишет, «причиной межгенерационного перехода от материалистических ценностей к постматериалистическим послужила беспрецедентная экономическая и физическая безопасность,
~ 14 л
характеризовавшая послевоенный период» . Это значит, что у граждан западных стан стали меняться ценностные ориентации - преобладающее внимание к материальному благосостоянию и физической безопасности, характерное для рабочего класса в индустриальную эпоху, уступило место заботе о качестве жизни, т.е. о состоянии окружающей природной среды, уровне медицинского обслуживания и образования подрастающего поколения.
На этой почве социальной безопасности и свободы с середины 50-х гг. прошлого века и начала развиваться новая креативная экономика. Но для представителей креативного класса со временем станет недостаточно просто зарабатывать хорошие деньги и прожигать жизнь в гламурном угаре. Этос креативности вступает в противоречие со статусом его носителей в ситусах постиндустриального общества. Как справедливо отметил П. Друкер, «попытка подкупить работников интеллектуального труда, на которых держится эта индустрия, просто-напросто не сработает... Успех подобных отраслей, основанных на знаниях, зависит все чаще от умения таким образом организовать работу компании, чтобы привлечь, удержать и мотивировать интеллектуальные кадры. Когда этого уже нельзя будет добиться, апеллируя к их алчности, как мы пытаемся делать сейчас, придется удовлетворять их ценностные запросы, а также обеспечить им общественное признание и определенную долю власти» 5.
Опросы креативного класса, проведенные Р. Флоридой, показывают, что в настоящее время у его представителей в качестве важнейших называются несколько условий, при которых возможна самореализация16. Прежде всего, это ответственная работа, ориентированная на конечный результат. Важны также гибкие условия труда, т.е. возможность самому определять условия работы. Самореализация невозможна без признания со стороны коллег при наличии стимулирующего коллектива. Местоположение и сообщество, где возможно участие в жизни локального территориально-публичного коллектива, что позволяет креативным людям культивировать их ценности, также важны. По мнению американского исследователя, представители креативного класса концентрируются преимущественно в тех географических районах, где ситусы предоставляют им возможность жить и творить в соответствии со своим этосом. Пока этот процесс протекает стихийно, но уже сейчас в развитых странах есть регионы креативности (например, Силиконовая долина в США) и депрессивные районы, где стагнируют предприятия индустриальной волны (например, шахтерские городки в Англии).
Таким образом, без приведения статуса креативного класса в соответствие со значением этоса креативности в новой экономике современное постиндустриальное общество рискует остаться в зоне турбулентности мирового кризиса. Парадигма конституционализма, которая в развитых странах не только воплощена в государственных институтах, но и является неотъемлемой частью публично-правовой этики западного мира, позволяет совершить эту трансформацию в легальных формах. Под конституционализмом мы понимаем философско-юридическую доктрину, а также реальную практику государственного строительства, которая считает возможным и необходимым строить на рациональной (договорной) основе систему государственного управления, взаимоотношений между гражданином и властью, а также между гражданами. Эта доктрина исходит из признания равного достоинства за каждым свободно определяющимся (суверенным) субъектом социума (индивид, группа граждан, нация).
13 Более подробно теория и практика социального государства проанализирована в: Кочетков В.В., Кочеткова Л.Н. Социальное государство как идеальный тип: К философским основаниям современной политики // Труд и социальные отношения, 2010, № 4, с. 106-115.
14 Инглегарт Р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999, с. 252.
15 Drucker P. Beyond the Information Revolution // The Atlantic Monthly, 1999, October 4, р. 57.
16 Флорида Р. Указ. соч., с.106-118.
Данное признание достоинства реализуется через предикацию естественных и неотчуждаемых (гарантия свободы разума и воли в рамках правил поведения данного общества) прав (свободы делать/не делать что-либо) гражданина (объединений граждан) при условии признания последним (последними) и честного следования всей совокупности рациональных правил общественной жизни. С самого своего начала конституционализм был теоретической парадигмой, решающей задачу по разработке таких принципов справедливого устройства общественной и государственной жизни, которые бы позволяли обеспечить реализацию частной и публичной автономии для всех достойных социальных субъектов. Именно эта имманентная интенция данной парадигмы цементирует западные государственные институты на фундаменте публично-правой этики.
Представляется, что в современной России креативный класс только начинает осознавать свое место и значение. Прежде всего, это связано с тем, что в нашей стране очень мала доля экономики, основанной на знаниях и креативности. И это первая причина, по которой креативный класс испытывает мощное давление со стороны властвующей элиты. По нашим оценкам, численность представителей креативных профессий составляет около 13119 тыс. человек., или 18,8% от общего числа занятого населения России в 2010 г., при общем количестве работающих равном 69804 тыс. человек17. Мы включаем в состав креативного класса следующие категории занятого населения (по классификации Росстата): специалисты высшего уровня квалификации в области естественных и технических наук - 3170 тыс. человек; специалисты высшего уровня квалификации в области биологических, сельскохозяйственных наук и здравоохранения - 1539 тыс. человек; специалисты высшего уровня квалификации в области образования - 2657 тыс. человек; прочие специалисты высшего уровня квалификации - 5753 тыс. человек. Однако при анализе этих данных необходимо иметь в виду, что большинство из вышеуказанных категорий работников занято в государственном секторе экономики или в бюджетной сфере. И, следовательно, не обладает должной степенью автономии от современной властвующей российской элиты. И это еще одно важное препятствие на пути к самоидентификации креативного класса в нашей стране.
Опасность ситуации усугубляется тем, что конституционализм так и не стал картиной мира для российской элиты и общества в целом. К сожалению, многие представители креативного класса, ощущая свою оторванность от косных народных масс, также считают возможным игнорировать идеи равной защиты права на частную и публичную автономию для всех граждан и полагают, что мудрое руководство с их стороны приведет к всеобщему счастью.
Таких взглядов, например, придерживается известный политолог В.Б. Пастухов. Он считает, что культура народа определяет облик власти, так же как геном человека определяет его внешний вид. «Русский культурный код с очень большой натяжкой можно назвать европейским, еще меньше он похож на азиатский. Поэтому, как не накладывай на русское государство европейский грим, из-под него всегда будут выступать евразийские скулы»18. Этот ученый считает, что России необходима культурная революция, чтобы изменить основания власти. Причем «в силу традиционной слабости российского гражданского общества, никакой другой силы, которая могла бы инициировать и обеспечить эту культурную революцию, кроме государства, сегодня нет»19. Очевидно, что из таких теоретических установок может следовать только один вывод: нужно, чтобы на смену старой, морально разложившейся элите пришли новые, нравственно чистые люди, которые и смогут изменить (перевоспитать?) русский народ. Но возникающие при этом вопросы о том, что гарантирует нравственно безупречное поведение новой элиты и зачем насиловать народ (только за то, что терпел прежнюю власть?), автором полностью игнорируются, что, на наш взгляд, свидетельствует о родимых пятнах большевизма.
Кроме того сама постановка таких задач показывает, что в современной России существует раскол элит на две части. Первая - условно пропутинская - часть сделала осознанный выбор в пользу консервации статус-кво и озабочена только защитой и легализацией своих коррупционных доходов. Другая часть, разочарованная в итогах президентства В.В. Путина из-за того, что его люди захватывают все, что может генерировать денежный поток в стране, надеются на нового «доброго» царя. Как справедливо отмечают известные российские социологи, «разделение «элит» идет не по каким-то принципиальным - политическим, идеологическим - основаниям; водораздел проходит между допущенными к местам около высшей власти и претендующими на эти места»20. К сожалению, ни одна из элитных групп не рассматривает вопрос, каким образом можно создать такую политическую систему, при которой каждый бы имел возможность реализовать свое право на частную и публичную автономию, т.е. право жить в условиях свободы и справедливости.
17 Расчеты сделаны по: Труд и занятость в России. 2010: Стат. сб. / Росстат. М., 2011, с. 83-84.
18 Пастухов В.Б. Реставрация вместо реформации: Двадцать лет, которые потрясли Россию. М., 2012, с. 7.
19 Там же, с. 8.
20 Гудков Л.Д., Дубин Б.В., Левада Ю.А. Проблемы «элиты» в сегодняшней России: Размышления над результатами социологического исследования. М., 2007, с. 148.
По нашему мнению, возможным носителем идеологии конституционализма в России мог бы стать зарождающийся креативный класс. Объективное противоречие между ролью креативного класса в новой экономике и его статусом в коррумпированной политической системе делает неприятие им правящей элиты неизбежным. А конституционализм органично ценностно оформляет меритократические установки креативного этоса и придает ему силу политической идеологии и соответствующий смысл. Несмотря на то, что в России принята вполне демократическая Конституция 1993 г., условия, в которых она вводилась в действие (расстрел Б.Н. Ельциным парламента), не могли не повлиять на её текст, на её толкование и на всю систему правоприменения. Именно поэтому академик О.Е. Кутафин охарактеризовал всю современную российскую политическую и правовую систему как «мнимый конституционализм».
В чем же сущность данного феномена? По меткому определению О.Е. Кутафина, мнимый (или лже-)конституционализм - это такая теория и практика конституционализма, которая «отличается неустойчивостью, возможностью обращения вспять, очевидной вероятностью перехода
конституционных по происхождению и политической терминологии феноменов в свою
21
противоположность - авторитаризм» . Однако при таком определении мы не можем понять, почему возможно такое извращение принципов конституционализма. Поэтому с юридической точки зрения мнимый конституционализм можно определить как такую ситуацию, при которой в основных конституционных законах провозглашаются права и свободы граждан и даже образуются основные конституционные органы государственной власти, а на самом деле права народа не обеспечены никакой реальной гарантией и тем самым низведены до минимума. С политической точки зрения, лжеконституционализм есть не что иное, как попытка властвующей элиты продлить своё пребывание у власти, используя конституционные государственные формы и терминологию. Именно такое понимание природы нынешнего режима позволяет объяснить потрясающий цинизм и коррумпированность современной властвующей элиты.
Какова может быть политическая повестка российского креативного класса? Что он должен требовать от властвующей элиты и к чему ему следует стремиться? В общем и целом надо требовать изменения действующей Конституции и полного обновления состава Конституционного Суда. Очевидно, что без приведения содержания гл. 3, 4, 5, 6, 7 Конституции в соответствие с основами конституционного строя, зафиксированными в гл.1 и 2 Конституции, невозможно вернуть русским гражданам свободу и справедливость, которые были цинично извращены современной элитой. А без честных судей невозможно защитить права гражданина и человека.
Прежде всего, необходимо четко разграничить круг ответственности и полномочий между федеральными органами государственной власти и субъектами (регионами) Российской Федерации, предварительно ликвидировав неравный статус национальных республик и русских областей. Последнее позволяет бесконтрольно дотировать национальные окраины за счет русских регионов, а также ведет к вытеснению русских из этих национальных республик. Эта простая мера поможет возродить Россию как федеративное государство.
Разделение властей должно быть четко проведено не только по вертикали (центр - регионы), но и по горизонтали, иначе мы не сможем ограничить власть чиновников над российским народом. В качестве первого шага на этом пути необходимо, чтобы Президент потерял свой «божественный» статус и по должности стал главой Правительства, т.е. чтобы он возглавил исполнительную власть в стране и, следовательно, нес юридическую и политическую ответственность за её функционирование.
Необходимо четко прописать механизм формирования российского парламента через всенародные выборы всеми гражданами страны (в случае Государственной Думы) и населением конкретного региона (в случае Совета Федерации) при сочетании пропорциональной и мажоритарной системы выборов. Это даст юридическую защиту от посягательства исполнительной власти на власть законодательную. Очевидно также, что без полномочий на назначение, а самое главное - на отстранение от должности руководителей ключевых органов исполнительной власти парламентский контроль над российской бюрократией остается фикцией и вряд ли возможен в принципе.
Без независимого и справедливого суда невозможно простым людям защитить свои права перед лицом огромной государственной машины. Для того, чтобы судьи на деле стали чувствовать нужды народа, необходимо изменить порядок их назначения на должность. Они не должны зависеть от исполнительной власти и Президента. Их должен приводить к судейской власти народ путем выборов либо непосредственно населением, либо органами народного представительства.
И последнее, но не по значению. Необходимо расширять полномочия органов местного самоуправления. Именно на местном уровне лучше знают реальные проблемы простого народа, а значит, там они и должны решаться. Для раскрепощения инициативы граждан и возрождения духа общинности необходимо на конституционном уровне четко закрепить принцип субсидиарности, согласно которому вышестоящая власть обязана помогать решать местные проблемы без навязывания своего видения и способа решения этих проблем. Этот принцип нужно дополнить
21 Кутафин О.Е. Российский конституционализм. М., 2008, с. 7.
запретом на кадровое вмешательство в дела местного самоуправления. Ведь именно в круге соседства формируется личность, а при возможности решать местные проблемы, где органично сочетаются частные и публичные интересы, будет формироваться активный свободный и справедливый гражданин.
Сейчас в России очень тяжелый моральный климат. Наличие у человека более или менее твердых принципов вызывает в среде элиты осуждение и насмешки, а «прагматизм», «договороспособность» или «технократизм», сводящиеся к цинизму и беспринципности, возводятся в статус добродетели. Остаётся надеяться, что моральное разложение элиты, быстро распространяющееся и на все остальное общество, не сможет засосать в своё болото носителей креативного этоса. Но моральное очищение гражданского общества должно сопровождаться серьезной работой по формированию политической повестки дня. Представляется, что без консолидированной позиции креативного класса на основе вышеизложенных идей рецидивы авторитаризма в виде преемников или других извращений властвующей элиты будут повторяться. Очевидно, что креативному классу не нужен добрый царь, который рано или поздно станет плохим. А без прочного конституционного фундамента процесс демократизации в российском обществе будет всегда носить обратимый характер.
Кочетков В.В. Креативный класс и российская элита (философия современной политики). В статье анализируется изменение системы социальной стратификации в постиндустриальном обществе и обосновывается точка зрения, что потребности экономики знаний выводят на первый план креативный класс, который благодаря своему этосу подрывает легитимность господства существующей властвующей элиты. На примере российской текущей политической ситуации автор предлагает возможную политическую повестку дня для креативного класса.
Ключевые слова: российская элита, креативный класс, этос креативности, постиндустриальное общество, конституционализм.
Kochetkov V.V. The Russian elite and the creative class (the philosophy of the modern politics). This paper analyzes the changes in the system of social stratification in post-industrial society, and justifies the view that the needs of the economy of knowledge put a premium on creative class, which through his ethos undermines the legitimacy of the rule of the current ruling elite. On the example of Russia's current political situation, the author offers a possible political agenda for the creative class.
Key words: the Russian elite, the creative class, the ethos of creativity, post-industrial society, constitutionalism.
