CC BY
67
О. И. Колесникова
[О. И. Колесникова]
КРЕАТИВНЫЕ СПОСОБЫ ОСМЫСЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В МЕДИЙНОМ ДИСКУРСЕ И ПРАГМАТИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ
ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЧИТАТЕЛЕМ
OLGA I. KOLESNIKOVA
CREATIVE WAYS OF UNDERSTANDING OF MODERN LITERATURE IN MEDIA DISCOURSE AND PRAGMATIC CONDITIONS OF A READER'S INTERPRETATION
Ольга Ивановна Колесникова
Доктор филологических наук, профессор кафедры издательского дела и редактирования Вятского государственного гуманитарного университета ► kolesn2006@yandex.ru
Автор статьи обращается к креативным фактам речи как элементам медийного дискурса, создаваемым для оценки состояния современной литературы одаренными носителями языка, и пытается выявить условия их адекватной интерпретации в читательском сознании. На материале электронных СМИ показаны особенности творческой концептуализации литературной жизни общества в различных способах и формах. Основным прагматически фактором их интерпретации выступает художественно-языковая компетенция субъекта восприятия речи, составляющая часть его читательской культуры. Раскрывается сущность прагмаэстетической стратегии, в русле которой реализуется данная компетенция.
Ключевые слова: дискурс о литературе, прагмаэстетическая стратегия читателя, художественно-языковая компетенция, речевая креативность.
The author refers to the creative elements of the speech as the evidence of media discourse, created to assess the state of modern literature gifted native speakers, and tries to identify the conditions for their adequate interpretation in readers’ minds. The electronic media shows the features of the creative conceptualization of literary life in different ways and forms. The main factor in their interpretation of pragmatic acts art-language competence of the subject’s perception of speech, part of the reader’s culture. The essence of the strategy, in line with the pragmatic and esthetic strategy that implements this competence.
Keywords: a discourse on literature, the pragmaaesthetic strategy of the reader, the art-language competence, verbal creativity.
Оптимизация речевого взаимодействия является социально значимой проблемой современной филологии и коммуникативистики. В данной статье речь пойдет об эстетически маркированных компонентах публицистического дискурса, которые содержат художественные факты языка с образным потенциалом. Такие факты отмечены нацеленностью на организацию восприятия речевого сообщения в лингвокреативном ключе и при понимании требуют от читателя «дешифрующего напряжения». Читательская мыслительно-речевая деятельность активизируется в силу необходимости перекодировки имплицитных форм чужого текста. Как правило, их перекодировка осуществляется через поиски эксплицитных форм в своем собственном лексиконе («языковой памяти», по Б. М. Гаспарову1). Однако адекватность восприятия смысла высказывания может не соответствовать ожиданиям порождающих
[мир русского слова № 2 / 2015]
29
[культура речи]
его субъектов, и эффективность коммуникации снижается. Условием гармоничного общения при получении информации в эстетической форме является художественный компонент языковой компетенции воспринимающего субъекта.
В современном речевом пространстве креативный вид передачи информации занимает ведущие позиции. В научной, политической, деловой и др. сферах коммуникации он обнаруживается в осознаваемом читателем переходе адресанта речи на нестандартную форму выражения мысли, на эстетически маркированный код. Этот код диктует адресату необходимость «выхода» на специфическую стратегию декодирования смысла высказывания, предполагает определенный уровень читательской культуры.
Оригинальный характер способа выражения мнения проявляется в разного вида «креа-темах», фактах речи, отмеченных изобретательностью и фантазией авторского сознания. Лингвистика креатива разрабатывается учеными, выявляющими на материале игрового речетворчества различные языковые техники2. Активное изучение экспрессивных качеств речевых сообщений, связанное с фактором адресата, вызвало появление креативной стилистики3. Креатема — оригинальное средство создания прагматического эффекта сообщения через эмоционально-эстетическое впечатление. В отличие от «автоматизмов» креатемы преднамеренно отбираются, преобразуются, изобретаются для использования в речи. Безусловно, языковая реальность и художественного, и медийного дискурсов требует высокого уровня развития языковой компетенции коммуникантов. Декодирование смысла креативных фактов — одна из коммуникативно-прагматических задач участия в дискурсе. Сегодня возрастает роль владения сходным с художественным речемышлением смыслотворческого типа, которое находит применение практически в любой сфере общения людей.
Интерес исследователей вызывает связь речевого поведения в дискурсе со свойственным носителю языка типичным способом продуктивного мышления. Так, предлагается разграничивать различные когнитивные стили языковой лично-
сти. Например, А. В. Болотнов разграничивает интеллектуальный и эпистемологический подстили, которые определяют модель речевого поведения в дискурсе. Склонности языковой личности в процессе текстовой деятельности к креативности выступают признаком интеллектуального подстиля, «ориентация на «образное восприятие действительности» — признак эпистемологического подстиля4. Заметим, что подстили переплетаются при концептуализации объекта лингвокреативного высказывания, обусловливая его общий эстетический и эмоциональный эффект. Поэтому разграничение подстилей по названным признакам может противоречить пониманию механизма креативной речевой деятельности как единого процесса художественных преобразований, и в частности, образных.
Расширяющийся коммуникативный корпус креатем обычно рассматривается как проявление рефлексии масс-медийного и виртуального пространства на знаковое для социума событие: «Коммуникация идет не на уровне словоформ, а на уровне ощущений, эмоциональных смыслов, которые должны одинаково восприниматься всеми участниками общения»5. Исследователи дискурса (например, газетного) называют такие факты «лингвистическими аргументами»6. В рамках статьи креатемы интересны прежде всего как «операторы» создания эмоционально-оценочного поля развертывания смысла в процессе восприятия речи ее адресатами.
В Год литературы обратимся к материалам медийного дискурса, в которых обсуждается литературная ситуация последних двадцати лет, а также проявляется специфическая коммуникативная стратегия, отмеченная креативностью при передаче личностного видения литературного процесса. Для анализа данной стратегии выбирались высказывания, которые принадлежат одаренным носителям языка — поэтам, писателям, критикам7. Оценочную точку зрения на происходящее в мире литературы авторы развертывают средствами визуального характера. В широком контексте типичным для исследуемого вида дискурса можно считать когнитивное поле художественной концептуализации «живая природа».
30
[мир русского слова № 2 / 2015]
Моделированию смыслового пространства «современная литература» в читательском сознании способствуют конкретные, «задаваемые» для интерпретации адресата речи семантические рамки: «ландшафт», «местность» и ее внешние черты. Так, название передачи о современной литературе на интернет-радио, которую ведет поэтесса Е. Вежлян8, и ее тематика репрезентируется в рамках поля через зрительное восприятие: «Литпроцесс и окрестности». В «окрестности» включаются премиальные события, издательские судьбы новинок прозы и поэзии, деятельность литературно-критических групп и организаций.
В сетевом пространстве литературной критики (сайт «Журнальный зал») обозначаемый фрагмент культурной жизни вербализуется креативными способами в тех же координатах. Так, по выражению А. Василевского, главного редактора «Нового мира», «старшее поколение, в наибольшей степени сохранившее привычку читать толстые журналы, и картину литературного пейзажа сохранило старую — 15-20-летней давности. Между тем — пейзаж меняется. Если мы посмотрим, что „Новый мир“ будет печатать в начале следующего года, то, конечно, там будут и Астафьев, и Солженицын, и Кушнер, и Лиснянская, но два больших романа принадлежат перу Андрея Волоса и Дмитрия Быкова, что уже есть симптом перемен в литературном пейзаже»9. Описания такого пейзажа в нашем материале имеют разнообразную эмоциональную окраску: оптимистичную и пессимистичную. Публикация В. Новикова с рефлексией на литературу 90-х (сайт «Журнальный зал») «Мутант. Литературный пейзаж после нашествия Пелевина» содержит критическую оценку произведений недоступной для понимания и далекой от обычных читателей литературы.
Ту же безликую картину рисует поэт М. Амелин, переводя оценочный план в топографически точно воссоздаваемую плоскость, имеющую «опознаваемые» когнитивные признаки («незначительные колебания высот»): «Рельеф отечественной литературы последнего десятилетия однородно-равнинный. Без вершин и провалов. „Без божества, без вдохновенья"». Пример интересен и как случай совмещения раз-
[О. И. Колесникова]
личных способов мышления адресанта речи: аналитического и синтетического. Аналитический способ выступает в визуально-вербальной форме репрезентации оценки (равнинный рельеф), а синтетический — в эмоционально-оценочной форме поэтизма, через «отсылку» к контексту стихотворения А. С. Пушкина «К Керн», порождающему параллели с семантикой пустоты и безжизненности. По мнению И. А. Тарасова, способ мышления (когнитивный стиль) автора проявляется и в поэтическом, и в критическом творчестве, что позволяет рассматривать его «как единый текст»10. Прецедентный факт «без божества, без вдохновенья», безусловно, обладает более интенсивными характеристиками и более определенно передает смысл критичного по сути суждения. Переход от визуальных признаков картины плоского «рельефа» (без творческих взлетов) на эмоциональное звучание поэтической фразы делает всю имплицитную форму оценивания ситуации более красноречивой: литературные 90-е предстают как однообразный период появления произведений среднего уровня.
Свой ровный («равнинный») характер и «блеклый», безжизненный вид литература сохраняет и в новом веке. Так, Л. Данилкин характеризует ее в позитивном ключе, но сетует на тот же недостаток, прибегая к ярлыкам «низовой» культуры («хит»): «Русская литература пребывает в последние пять лет в самом цветущем состоянии, она освоила сюжетные техники и сохранила метафизичность... Единственная проблема — нет ни одного хита...»11 На «„жизнекровность" будущей литературной эпохи» выражает надежду критик И. Роднянская12. Данные тексты репрезентируют оценку литературной реальности посредством обращения к естественным признакам живой природы, которые нередко реализуются в ассоциативно-семантическом пространстве «растения».
Анализ медийного дискурса о литературе позволяет говорить о направленности художественной концептуализации: соотнесение литературы с живым организмом или внешними характеристиками природных явлений может наблюдаться в различных креатемах. Это метафоры, спо-
[мир русского слова № 2 / 2015]
31
[культура речи]
собные не только «вуалировать» высказываемую субъективную оценку, но и, наоборот, усиливать ее. Поэт Б. Акимов через подтекст высказывает мнение о влиянии литературной моды, приходящей «извне», с помощью образования «параллельной» смысловой плоскости: «„Восточный ветер“ да „западный ветер“ приходят и уходят, не в силах пошатнуть укорененное в веках и на широких просторах могучее древо русского языка, лишь освежая его, а значит, усиливая. В мире растений это называется перекрестным опылением, в мире животном — свежей кровью». Оптимистичное начало фрагмента задается семантическими признаками языка литературы как «символа жизни», олицетворяющего его творческий потенциал (мощное дерево, «укорененное в веках»). Переход на аналогию с законами развития живого мира подчеркивает мысль об объективной необходимости связей, перемен, потрясений.
Смысловые параллелизмы, или аналогии, — частотный креативный способ передачи мнения о состоянии литературы. Аналогизирование наряду с комбинированием считается типичной операцией креативного мышления как моделирования определенных отношений и связей, так как в его основе лежит образование и актуализация ассоциаций. Предмет аналогии «задает» новое поле развертывания смысла при интерпретации объекта. Так, название текста интервью главного редактора журнала «Знамя» «Сергей Чупринин: Литературный процесс как глобальное похолодание» представляет концептуальную позицию автора через художественный образ, реализуемый в поле «природные катаклизмы». Определяя ситуацию, где литература, в том числе толстые журналы, уступают сфере развлечений («энтертей-менту») с ее «аудиовизуальными искусствами», С. Чупринин использует аналогию: «...процесс именно таков, и мы не вольны влиять на него, так же как не вольны влиять на глобальное потепление и глобальное похолодание»13. Выбор для заглавия номинации «похолодание» с негативно направленной семантикой дает дополнительную информацию, представляя более четкую и «суровую» оценку роли толстых журналов в литературной жизни.
Данный способ концептуализации литературной жизни в координатах семантического поля «природные катаклизмы» включает перечисление сопоставляемых плоскостей. Апелляция к неуправляемой и неподвластной человеку стихии выступает в виде сильного аргумента неспособности кого-либо / чего-либо повлиять на нее. Доказательность кризисной ситуации в литературе формируется благодаря препозиции объекта аналогии. Столь же четко выраженной мысль «в литературе так же, как в природе» может быть и при обратном порядке сравниваемых сущностей. В следующем, подобном приведенному, примере сначала эмоционально описывается субъективно воспринимаемое субъектом речи природное явление (ураган). Далее следует переход в плоскость «литература» с помощью типичного вербального оператора установления сходства сопоставляемых вещей различных — указательных слов «вот так и»: «Я видел как-то на Цейлоне надвигающийся ураган, когда вода сметает все перед собой, не замечая никаких преград, никакими мешками с песком ее не остановить. Вот так и в литературе. Вернулся в Россию спустя сто лет блестящий критический реализм, обогащенный всеми новейшими приемами...»14 При формальном сходстве двух аналогий и противоположной оценочной интенции («минус» и «плюс»), эмоционального наполнения (первая — смирение и сожаление, вторая — явное одобрение), семантическое пространство «природа» выступает опорной точкой для наглядного подтверждения высказываемого мнения.
Для сравнения выявленного в дискурсе смыслового поля «живая природа» пронаблюдаем иные направления концептуализации. Отражение ситуации в литературе опирается также на единицы менее живописного характера. Такие словосочетания, как «литературная сцена» или «литературная толпа», отличает специфическое наполнение, требующее для декодирования конкретных знаний о литературной жизни социума (сравним с номинацией «литературное бытие»). Так, образная номинация «литературная сцена», кроме выхода в свет произведения как публичного события, содержит «постановочный» элемент — мероприя-
32
[мир русского слова № 2 / 2015]
тия с презентациями книжных новинок, вручением премий, их публичными обсуждениями, спорами о судьбах конкретного произведения и литературного процесса в целом. В тот же ряд включается и «литературная толпа» как ироническое наименование читателей — необходимая часть литературной ситуации. В сравнении с «природными» номинациями — метафорой «литературное гнездо» («Личутина как-то осознанно упорно вываливали из литературного гнезда»15) такие сочетания менее экспрессивны и индивидуальны.
Креативные элементы дискурса о литературе позволяют говорить о том, что неординарные носители языка выражают свою точку зрения на современный литературный процесс в рамках специфического «языкового измерения». Однако, осознанно нарушая языковые каноны и «усложняя» коммуникацию, они не всегда движимы интенцией продемонстрировать собственную речевую компетенцию. Согласимся, что интенция такого рода, с лингвориторических позиций, может обнаруживаться в языковой игре. В дискурсе о литературе читатель должен иметь такой же лингвокретиавный потенциал, как и адресант речи, но на рецептивном уровне. Его декодирующая активность — важный прагматический фактор эффекта массовой коммуникации, где адресат речи — главный объект воздействия и формирования общественного мнения.
Читательская культура современного человека требует владения языком на таком уровне, который предполагает способность к распознаванию креатем как «сигналов» эстетической информации и дальнейшему их оцениванию. Данные действия можно отнести к внутреннему плану речевого поведения читателя. Распознавание предполагает расположенность к выделению в дискурсе «свежих» форм выражения мысли автора как новых и оригинальных (реактивность восприятия), оценивание — отзывчивость на эту новизну и оригинальность речи. Под такой отзывчивостью можно понимать реализованную способность к переживанию эстетизированной эмоции, получению интеллектуального удовольствия-наслаждения самой формой мыслевыражения. Однако в процессе перехода от первого
[О. И. Колесникова]
действия ко второму неотъемлемой частью деятельности читательского сознания становится усвоение семантики креативного высказывания на основе прагмасемантической обработки. Данный этап осуществляется в русле стратегии, которую мы называем прагмаэстетической и относим к области реализации художественно-речевого компонента языковой компетенции носителей языка. Мы понимаем прагмаэстетическую стратегию как коммуникативно-речевую стратегию адресата речи (субъекта восприятия речи), которая предполагает, во-первых, понимание специфических условий общения, во-вторых, актуализацию способности испытывать чувство интеллектуального наслаждения самой формой (способом выражения мысли), любым эстетически значимым соотношением элементов речи.
В рамках художественно-публицистического дискурса условия осуществления речевой коммуникации осознаются читателем как нацеленные на порождение преобразующих действительность способов передачи мнения или оценки. Поэтому контекстуальные синонимы, эвфемизмы и дисфемизмы, метафоры и аналогии, перифразы и авторские афоризмы привлекают внимание читателя. Получение удовольствия от игры смыслами становится результатом общения только «настроившегося» на такую игру адресата.
В рамках эстетического дискурса можно говорить о художественно-языковой компетенции читателя как о варианте языковой. Эта компетенция — необходимое условие формирования читательской культуры, так как предполагает совокупность речемыслительных умений читателя, позволяющих осуществлять интерпретацию сообщений в креативной языковой форме, вырабатывая определенное отношение (оценку) в результате декодирования смысла. Она позволяет выделять в дискурсе эстетически значимые формы передачи смысла речевого сообщения, «расшифровывать» косвенно (в том числе метафорически) выраженные значения слов и их сочетаний в контексте чужого высказывания, эмоционально реагировать на нестандартную форму.
Коммуникативную задачу прагмаэстетической стратегии при создании текстов
[мир русского слова № 2 / 2015]
33
[культура речи]
можно передать, воспользовавшись словами В. В. Виноградова об авторской творческой индивидуальности. Автору необходимо, «как осколки разбитого зеркала, собрать словесные элементы произведения, установив последовательность в выборе определенных формул и восстанавливая систему семантических соответствий»16. На наш взгляд, читатель совершает аналогичные действия при восприятии креативного речевого произведения, по-своему «повторяя» этот путь. Интерпретация сообщения в художественно значимой форме задействует его способности к аналитико-синтетической переработке любого, в том числе метафорического, факта.
Метафоризацию относят к синтетическим способам познания, признают «успешным инструментом», но отказывают в возможности оценки ее истинности или ложности17. В художественно значимом дискурсе семантика креативного факта прагматична, задаваемый в креативной форме смысл «работает» не столько на понимание, сколько на эффект этого понимания; вызвать эмоциональную реакцию — истинная цель адресанта.
А. А. Залевская трактует процессы познания как «постоянное взаимодействие абстракции, опыта, воображения и эмоционально-оценочных переживаний»18. Освоение креативно выстроенных семантических пространств в дискурсивной деятельности читателя происходит благодаря такому взаимодействию. В читательском сознании только через активизацию воображения мысль становится способной «перенести» объект осмысления из одной семантической плоскости в другую, что и предполагают метафоризация и анало-гизирование. Богатство, разнообразие, жизненность, интенсивность; красочность воображения автора апеллируют к чувствам, эмоциям читателя. Главным участником художественной коммуникации, ради которого и совершается креативный акт сотворения метафоры, сравнения или аналогии, можно считать именно адресата речи.
Концептуальная система человека (система точек зрения и установок на понимание), индивидуальные особенности его мышления (инертность или мобильность, узость или широ-
та, продуктивность, глубина) влияют на качество результата познания — получения фрагмента картины мира и/или изменения в ней. Природа «продукта» переработки информации в сознании получателя имеет двойственный характер: она отмечена эмоционально-ментальными свойствами. Если первичным «продуктом» в акте получения информации является интерпретация смысла сообщения, то обязательно возникающий в креативно «оформленной» коммуникации вторичный продукт — это суждение эстетического характера. Основными предпосылками успешной коммуникации и условиями реализации художественно-языковой компетенции выступают:
- лингвокреативная активность мышления, позволяющая носителю языка при интерпретации креатемы выходить за рамки существующих семантических норм и создавать новые, то есть расширять интерпретационные возможности своей концептуальной системы;
- художественный характер отражения окружающего мира, апеллирующий к сенсорно-чувственному источнику мировосприятия;
- органическая потребность в творчестве и постоянная готовность к активной работе языкового сознания на уровне игры смыслами.
Итак, в случае креативно организованного речевого пространства современной коммуникации необходимо говорить о художественноязыковой компетенции «принимающего» субъекта. Как и в любой коммуникации, получатель воспринимает информацию в двух плоскостях: на уровне факта и на уровне смысла. Однако в условиях распространения креативных речевых технологий от субъекта дискурса требуются способности к адекватной «перекодировке» эстетических знаков. Кроме того, в русле оптимизации современного общения можно говорить о способности адресата речи к эстетическому оцениванию такого знака (приема, игры, технологии), который стимулирует максимальную реакцию у читателя в виде эмоционального отклика. Таким образом, речетворческий потенциал языковой личности «получателя» эстетической информации реализуется на интеллектуально-эмоциональном уровне и предполагает эмоциональную
34
[мир русского слова № 2 / 2015]
[О. И. Колесникова]
отзывчивость на креативные способы выражения суждений и мнений. Вхождение художественноязыковой компетенции индивида в состав его индивидуальной читательской культуры является обязательным условием лингвоэстетической интерпретации креативных фактов художественнопублицистического дискурса.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Гаспаров Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.
2 Коллективные монографии «Лингвистика креатива», выпущенные под ред. Т. В. Гридиной (Екатеринбург, 2009; 2012-2014).
3 Купина Н. А., Матвеева Т. В. Стилистика современного русского языка: учебник для бакалавров. М., 2013.
4 Болотнов А. В. Отражение индивидуальных особенностей ментально-психологического подстиля публичной языковой личности в дискурсивной практике // Сибирский филол. журнал. 2013. № 2. С. 243.
5 Шаховский В. И. Креатемы как индикатор бесконечных потенций языкового развития // Экология языка и коммуникативная практика. 2014. № 2. С. 169.
6 Гридина Т. В., Коновалова Н. И. «Куда идем? Большой вопрос...»: Прагматика креатива в современном медийном дискурсе // Уральский филологический вестн. Сер.: Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива. 2013. № 3 (22). С. 13-20.
7 Сайты «Русский журнал», «Журнальный зал», «Афиша. ру (Воздух)», «Pro-books.ru».
8 Сайт «Литературное радио». — URL: http://litradio.ru/ prog/6.htm
9 Интервью с главным редактором журнала «Новый мир» А. В. Василевским. — URL: http://magazines.russ.ru/ novyi_mi/redkol/vas/interv.html.
10 Тарасова И. А. Поэт как критик: константы когнитивного стиля // Вестн. Челябинского гос. ун-та. 2013. №37 (328). Филология. Искусствоведение. Вып. 86. С. 167.
11 Лев Данилкин о современной литературе. — URL: http://pro-books.ru/sitearticles/1831
12 URL: http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2004/8/pu9.html
13 Рефлексии ЖЗ. Вып. 24. — URL: http://magazines.russ. ru/novyi_mi/refl/refl_sk_24.html
14 В. Бондаренко о современной литературе // Дружба Народов. 2011. № 1. — URL: http://strukowa.at.ua/blog/ v_b on darenko_o_sovremennoj_literature/2011-01-08-19
15 Там же.
16 Виноградов В. В. К теории литературных стилей // Виноградов В. В. Избр. тр. О языке художественной прозы. М., 1980. С. 240-249.
17 См. обзор в работе: Кузьмина М. А. Метафора как элемент методологии современного научного познания // Социологические исследования. 2006. № 2.
18 Залевская А. А. Что там — за словом?: вопросы интерфейсной теории значения слова: монография. М.; Берлин, 2014.
[ хроника]
ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ «НАЦИОНАЛЬНЫЕ КОДЫ В ЯЗЫКЕ И ЛИТЕРАТУРЕ. ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТОСФЕРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ»
(Начало на с. 17. Окончание на с. 41)
современных китайских писателей и литературной критике; о роли переводческой рецепции в формировании образа «чужого». Был отмечен геополитический фактор Севера и Юга, имеющий значение и в глобальном (общеевропейском) пространстве, и в пространстве более частном (внутри конкретных стран). Одной из основных была проблема своеобразия феномена немецкой идентичности в контексте современной европейской ментальности, в частности разграничение литератур Германии, Австрии и Швейцарии. Вычленение сугубо германского общественно-культурного и художественноэстетического ареалов позволило создать более четкое представление об особенностях отдельно взятой национальной литературы, осознать специфику формирования германской ментальности и культурной идентичности. Речь также шла о том, что мультикультурный характер австрийской литературы определен интеграцией немецкоязычных, романских, славянских и иных литературных кодов.
В докладах лингвистических секций «Исследование концептосферы национальной культуры. Языковая картина мира и проблемы межкультурной коммуникации», «История русского языка и сопоставительное славяноведение», «Активные процессы в современных славянских языках», «Лексикография, терминология, культура речи»,
«Проблемы интерпретации художественного текста», «Язык СМИ и современное общество» особое внимание было уделено выявлению специфики национального менталитета на материале разных языков (русского, польского, чешского и др.) и русских говоров, анализу русской религиозной концептосферы, концептуально-семантической триглоссии русской культуры, концептуального содержания разных типов лексических единиц в художественных и фольклорных текстах. Большой интерес участников конференции вызвали доклады, посвященные исследованию разнообразных процессов в современных славянских языках: новых явлений в современном медийном словотворчестве, в интернет-коммуникации; процессов заимствования иноязычных выражений, метафоризации и ассоциативно-символических процессов в лексике. Актуальным вопросам коммуникативной практики посвящены доклады, в которых исследуется функционирование языковых средств в деловых текстах разных эпох, речевое и неречевое поведение человека как средство утверждения и поддержания социального статуса; характеризуются языковые средства манипулирования общественным сознанием, а также перспективы создания новых словарей, рассматриваются актуальные вопросы терминологии и терминографии. На материале медийных текстов были по-
[мир русского слова № 2 / 2015]
35
