CC BY
626
В. А. БУТКАЛЮК,
кандидат социологических наук,
Институт журналистики и международных отношений Киевского национального университета культуры и искусств, г. Киев
КРАХ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ «ГОСУДАРСТВА БЛАГОСОСТОЯНИЯ»
Статья посвящается исследованию теоретического обоснования и практического становления «государства благосостояния» на Западе. Особое внимание в ней уделяется анализу различных моделей и основных характеристик «государства благосостояния», показывается влияние неолиберальной глобализации и первого глобального финансово-экономического кризиса на социальную политику стран Запада.
Ключевые слова: уровень жизни, качество жизни, благосостояние, «государство благосостояния», глобальный финансово-экономический кризис.
Социальные стандарты, достигнутые «государствами благосостояния» на Западе после Второй мировой войны, часто приводятся властями на постсоветском пространстве в качестве образца для подражания. Обещания «европейского уровня и качества жизни» широко используются многими политиками для получения и удержания власти в Украине. Однако в последнее время в научном и политическом дискурсе все чаще появляются признания, свидетельствующие о том, что теория и практика «государства всеобщего благосостояния» терпят крах. Демонтаж последнего существенно ускорился под воздействием первого в истории человечества глобального финансовоэкономического кризиса. Новая Великая рецессия 2008-2009 гг. до основания потрясла устои капиталистической экономики и вынудила европейские страны пойти на постепенное свертывание идей социально ориентированного государства и начать резкое сокращение или даже полное упразднение многих социальных программ и гарантий. В условиях нынешнего высокого уровня безработицы и роста «нестандартной занятости» такая социальная политика повлекла за собой снижение уровня жизни подавляющей части населения во всех странах Европейского союза (ЕС), в который так стремится войти Украина.
Чтобы дать объективную научную оценку положению дел в названной сфере социальной политики в странах ЕС, на наш взгляд, следует в первую очередь рассмотреть некоторые исторические аспекты формирования теории и становления практики «государства благосостояния».
Как известно, большинство современных интегративных оценок благосостояния человека было разработано в западных социальных науках в основном после Второй мировой войны в рамках популярных в то время теорий «социального благосостояния» и «государства благосостояния». В американском «Словаре социальной работы» социальное благосостояние определяется как национальная система программ, льгот и услуг, помогающих людям противостоять психологическим, социальным и экономическим критическим ситуациям, которые являются существенными для обеспечения благополучия индивидов и общества [1, р. 15]. В более широком смысле термин «социальное благосостояние» обозначает такие желательные для общества цели: полная занятость; система налогообложения, основанная на способности платить; перераспределение дохода с целью уменьшения неравенства в богатстве и доходе; чистая окружающая среда; рынок труда, предоставляющий возможность индивиду продвигаться по службе на основании системы заслуг; высокий уровень общественных услуг; благоприятные возможности учредить собственное предприятие и аккумулировать справедливую долю созданного богатства [2, р. 313]. Реализация этих программ должна способствовать повышению социального благосостояния человека и, в конечном итоге, улучшению качества жизни населения в «государстве благосостояния».
Благосостояние - это, по сути, обеспеченность людей материальными и духовными благами, необходимыми для жизни. Оно зависит от уровня развития производительных сил и характера производственных отношений, которые играют главную роль в формировании благосостояния населения. Поэтому следует подчеркнуть, что не всякий экономический бум, который зачастую сводится только к темпам роста, измеряемого в терминах реального душевого валового внутреннего продукта (ВВП), ведет к повышению и улучшению социального благосостояния людей.
Ибо благосостояние в мире капитала не столько зависит от величины «экономического пирога» (ВВП), созданного производительными силами, сколько от принципов его распределения в рамках капиталистических производственных отношений. В доказательство этого можно сослаться на то, что в настоящее время в США верхнему 1 % населения принадлежит 36 % национального богатства, что превышает совместное богатство нижних 95 % американцев. 400 самых богатых индивидов в США обладают большим богатством, чем нижних 150 млн американцев. В середине 1970-х гг. верхний 1 % в США получал 8 % всего национального дохода, к 2010 г. его доля в доходе страны выросла до 21 % [3].
Термин «государство благосостояния» был впервые введен в оборот лейбористским правительством Великобритании (1945-1950), а затем получил широкое распространение в западноевропейских и скандинавских странах. Понятие «государство благосостояния» обозначает политическую систему, принимающую на себя государственную ответственность за защиту и обеспечение социальной безопасности и благосостояния своих граждан на протя-
жении всей жизни [4, р. 905]. На основании обобщения исторического и эмпирического материала шведский экономист и социолог Г. Эспинг-Андерсен выделил три типа «государства благосостояния» [5, с. 316-318]: неолиберальный, социально-демократический и консервативно-корпоративистский. В рамках этой типологии представлены основные модели социальной политики в экономически развитых странах, а все три типа государств характеризуются уровнем де-коммодификации (широтой социальных прав); стратификацией общества (дифференциацией по доходам), государственным вмешательством (интервенцией).
Неолиберальный (или американский) тип «государства благосостояния» отличается низким уровнем де-коммодификации, высокой стратификацией общества и государственным вмешательством в форме регулирования рынков. Социально-демократический (скандинавский) тип характеризуется высоким уровнем де-коммодификации, низкой стратификацией общества и вмешательством государства в форме прямого предоставления финансового обеспечения. Консервативно-корпоративистский (франко-германский) тип -высоким уровнем де-коммодификации, высокой стратификацией общества и вмешательством государства в форме прямого предоставления финансового обеспечения и регулирования рынков [5, с. 316-318].
Во время анализа трех типов «государства благосостояния» Г. Эспинг-Андерсеном [6] в 1980-е гг. в Европейском союзе были представлены все три модели социальной политики, однако в нем превалировали консервативные и социально-демократические модели при ограниченном распространении либеральной модели. С тех пор в рамках ЕС произошли значительные социально-экономические изменения, которые поставили на повестку дня вопрос, «способны ли европейцы поддерживать их высокий уровень социальных расходов или они должны согласиться с радикальным демонтажем государства благосостояния, на который зачастую ссылаются как на “неолиберальный” путь, негативным примером которого обычно служат США» [7, р. 7-8]. Дрейф в сторону сокращения социальной защиты в ЕС в значительной мере обусловлен тем, что в настоящее время ВВП на душу населения, проживающего в наиболее богатых странах ЕС (исключая Люксембург), в три раза выше, чем ВВП на душу населения, обитающего в менее богатых странах ЕС. В этом контексте не приходится удивляться колоссальной разнице в расходах на социальную защиту в старых и новых членах ЕС. Так, например, расходы на социальную защиту в расчете на душу населения в Дании, Австрии, Нидерландах, Германии и Франции от 3 до 4 раз выше, чем в Венгрии и Словакии [7, р. 9-10]. Вполне понятно, что чем ниже государственные расходы на нужды социального обеспечения населения, тем ниже его уровень и качество жизни.
Заслуживает внимания также типологизация режимов «государства благосостояния» в соответствии с господствующими в разных западных странах политическими традициями, так как именно политические силы оказывают основное влияние на источники налогообложения, размер общественных рас-
ходов на образование, здравоохранение и благосостояние, а также на занятость в общественном секторе. Согласно названной классификации, «государства благосостояния» в развитых капиталистических странах подразделяются на следующие четыре основные группы: 1. Страны с социал-демократическими традициями (Австрия, Дания, Норвегия, Финляндия, Швеция); 2. Страны с христианско-демократическими традициями или с консервативными традициями, опирающимися на христианские ценности (Бельгия, Германия, Италия, Нидерланды, Франция, Швейцария); 3. Страны с либеральными традициями (Ирландия, Канада, Соединенное Королевство, Соединенные Штаты, Япония); 4. Бывшие диктаторские консервативные южноевропейские страны (Греция, Испания, Португалия [8, р. 28-31]. Особенности «государства благосостояния», и, следовательно, социальные стандарты в каждой из названных четырех групп стран обусловлены действующими в них «режимами капитализма всеобщего благосостояния».
Следует отметить, что становление «государств благосостояния» в западных странах было, с одной стороны, результатом упорной борьбы трудящихся за повышение жизненного уровня, а с другой - ответом правящих кругов Нового и Старого света на вызовы мировой социалистической системы, которая в первые десятилетия после Второй мировой войны демонстрировала высокие темпы экономического роста и повышения материального благосостояния народов. «Новый курс в Соединенных Штатах и послевоенных европейских государствах благосостояния были частично результатом объединения социальных сил, продвигающих введение новых ограничений на функционирование рынков и пересмотр отношений между индивидами и обществом» [9, р. 15], - отмечает британская исследовательница Рей Пейтел.
Тот достаточно высокий уровень благосостояния, который был достигнут странами Запада в рамках «государства благосостояния», - это не сентиментальное желание бизнеса и правящей элиты поделиться своими доходами с более бедными слоями населения, а всего лишь «компромисс между трудом и капиталом в специфической исторической ситуации» [10, р. 192], на который вынуждены были пойти правительства и бизнес под сильным давлением боевого массового рабочего движения.
В «славное послевоенное тридцатилетие» в капиталистическом мире (1945-1973), когда кейнсианство занимало центральное место в экономической политике США и других стран Запада, повышение социальных стандартов жизни было провозглашено одной из функций социального государства посредством формирования и претворения в жизнь социальной политики, направленной на удовлетворение потребностей населения. В этом контексте необходимо отметить, что смена кейнсианской парадигмы экономического роста на неолиберальную модель в 1980-е гг. и постепенное втягивание капиталистической экономики в глобальный финансово-экономический кризис в начале ХХ1 в. повлекли за собой свертывание многих функций социального государства, в том числе в области повышения качества жизни. Как подчер-
кивается в Докладе Комиссии финансовых экспертов ООН за 2010 год, «неспособность финансовых рынков выполнять свои важнейшие функции привела к серьезному снижению уровня благосостояния и экономическому спаду» [11, с. 122].
Профессор социологии Калифорнийского университета в Беркли и исследователь Центра европейской социологии в Париже Л. Уэйкквант считает, что нынешний кризис «государства благосостояния» является прямым следствием неолиберальной экономической политики, получившей широкое распространение на Западе на исходе ХХ в. В отличие от превалирующих концепций неолиберализма, являющихся по существу экономическими, Л. Уэйкквант определяет неолиберализм как транснациональный политический проект, который «приводится в исполнение новым глобальным правящим классом, находящимся в процессе формирования и состоящим из глав и старших исполнительных лиц транснациональных фирм, высокопоставленных политиков, государственных менеджеров, высших официальных лиц международных организаций (ОЭСР, ВТО, МВФ, Всемирный банк, Европейский союз), а также работающих на них культурно-технических экспертов» [12].
В настоящее время страны ЕС вовлечены в процесс реформирования сложившихся в них после Второй мировой войны «государств благосостояния» и создания новой европейской модели, совмещающей «благосостояние с экономической эффективностью и приспособляемостью к новым вызовам» [13, р. 22]. В ходе названного реформирования в странах - членах ЕС происходит «переход от идеологии традиционного государства благосостояния к идеям так называемого государства социального инвестирования» [14, р. 681]. Эти идеи выдвинуты авторами «третьего пути» как альтернативы капитализму и коммунизму премьер-министром Великобритании Т. Блэром и федеральным канцлером Германии Г. Шредером в их совместной декларации 1998 г. Весомый вклад в разработку и популяризацию концепции «третьего пути» с учетом современных вызовов, связанных с глобализацией, индивидуализмом, новыми изменениями в технологической сфере и окружающей среде, трансформацией ценностей и образов жизни внес известный британский социолог Энтони Гидденс. «Таким образом, - как отмечает нидерландский политолог Г. Кеман, - подход «третьего пути» поддерживает смену традиционного благосостояния - или государства социальной безопасности - государством социального инвестирования» [14, р. 673].
На протяжении последних лет, особенно с началом втягивания экономик стран Европейского союза в первый глобальный финансово-экономический кризис, многие обязательства всех вышеописанных моделей государства социального благосостояния были или полностью ликвидированы, или существенно урезаны. Многие исследователи в своих публикациях отмечают наличие кризиса теории и практики «государства благосостояния» в современном мире [15; 16]. Так, Клаус Буш подчеркивает, что демонтаж европейских государств всеобщего благоденствия особенно четко виден, если анализировать
ситуацию за последние два десятилетия через призму нескольких составляющих элементов, в частности, демографических изменений, кризиса занятости, государственного долга. Анализ динамики социальных пособий, начиная с середины 1990-х гг., показывает, что во многих странах ЕС (Дании, Эстонии, Финляндии, Ирландии, Латвии, Литве, Нидерландах, Словакии, Испании, Швеции и Великобритании) демонтаж «государства благосостояния» уже обозначился в макроданных. Основной движущей силой этих преобразований являются реформы пенсионной системы и системы здравоохранения, на которые приходилось 70-80 % всех социальных расходов государства [15, р. 7]. На самом деле, в последние несколько лет по Европе прокатилась волна реформ в пенсионной и медицинской сферах. И, несмотря на достаточно массовые и даже радикальные протесты населения, правительствам удалось продавить принятие данных реформ, которые заключались в резком сокращении финансирования медицины, снижении размера пенсий и повышении пенсионного возраста. Так, за последние годы в наиболее кризисных странах Европы пенсии были сокращены до 15-20 %, уровень зарплаты в госсекторе сократился от 5 % (Испания) до более чем 40 % (в странах Балтийского региона) [10, р. 191-192].
Безусловно, глобальный кризис нанес сильный удар по экономике стран Европы и намного ускорил процесс демонтажа социальных программ в данных странах. Однако, как справедливо отмечается в вышедшей в 2012 г. монографии «Взлет и падение государства всеобщего благосостояния», деструктивный эффект от перехода к неолиберальной политике был намного большим, чем тот, который оказал кризис, начавшийся в 2007 г. Более того, не нужно забывать, что «кризисы - естественная часть системы капитализма, его природы» [17, р. 48].
Ситуация в странах Европы начала обостряться задолго до нынешнего глобального кризиса. С 1970-х гг. проблемы безработицы и социального обеспечения нарастали медленно, но они уверенно приближали все западное «общество изобилия» и «государства благоденствия» к неминуемому краху. Как отмечают аналитики Института мировой экономики и международных отношений РАН, устойчивая безработица превратилась в проблему в странах Европы, начиная с 70-х гг. ХХ в. А уже в 1994 г. безработица в 15 странах Евросоюза превышала 11 % [18, с. 133].
В последние годы правительства стран ЕС вводят меры жесткой экономии, пытаясь посредством «затягивания поясов» уменьшить дефицит государственных бюджетов и таким образом вытянуть свои страны из кризиса. Эти меры, ограничивающие роль государства в обеспечении благосостояния, сокращают государственные расходы и общественные услуги, приводят к снижению уровня потребления и, соответственно, к падению уровня жизни подавляющей части населения. Многие ученые достаточно скептически относятся к проводимым реформам правительств европейских стран и считают, что они не способны спасти экономики данных стран, а лишь усугубить по-
ложение. Так, эксперты ПРООН в своем последнем Докладе о человеческом развитии-2013 утверждают, что данные жесткие программы экономии стран Европы «не только становятся причиной многих затруднений для их собственных граждан, но к тому же подрывают перспективы человеческого развития миллионов других людей по всему миру» [19, с. 21]. Более того, в данном докладе отмечается, что продолжение данного курса приведет к еще большему росту безработицы, а в долгосрочной перспективе - к ухудшению состояния здоровья населения, качества рабочей силы, состояния научных исследований и инноваций. Опыт прошлого показывает, что наилучшее время для сокращения дефицита наступает после возобновления экономического роста. Дж. М. Кейнс почти 75 лет назад охарактеризовал это следующим образом: «Именно период бума, а не резкого спада, является лучшим временем для мер экономии» [19, с. 21].
Одной из самых больших проблем экономик сегодня является безработица. Международная организация труда (МОТ) в Докладе за 2013 г. отмечает, что проблемы на рынке труда продолжают носить острый характер, рост безработицы продолжается. Эксперты МОТ в 2012 г. зафиксировали уровень глобальной безработицы в 197 млн человек и прогнозируют его дальнейший рост. По данным МОТ, число безработных во всем мире вырастет на 5,1 млн в 2013 г. и составит более чем 202 млн, и еще на 3 млн в 2014 г. [20, р. 9].
Особенную тревогу вызывает высокий уровень безработицы среди молодежи. Являясь наиболее активной частью населения, молодежь фактически исключена из экономической жизни страны и лишена не только возможности работать сегодня, но и реализовать свой трудовой потенциал в будущем. Так, в Докладе МОТ отмечается, что проблема безработицы среди молодежи является очень болезненной в Европе. «Молодая» безработица здесь продолжает расти и уже достигла более чем 50 % в таких странах, как Греция и Испания и более 22 % в зоне евро в целом [20, р. 47].
Как видим, глобальный финансово-экономический кризис привел к огромным потерям на рынке труда и, как отмечают эксперты РАН, «за короткий срок похоронил многие достижения политики занятости за предшествующее десятилетие» [18, с. 134].
О непростом положении в странах Евросоюза свидетельствуют и результаты социологического опроса населения. Так, в январе 2013 г. 72 % опрошенных французов полагали, что этот год будет хуже предыдущего с точки зрения покупательной способности всего населения, 64 % - их личной покупательной способности, 69 % - в плане борьбы с безработицей [21, с. 96].
Достаточно показательны и результаты социологического исследования, проведенного Институтом социологии НАН Украины в рамках общеевропейского мониторингового проекта «Европейского социальное исследование (ESS)», в котором принимают участие более 20 стран Европы. Так, согласно исследованию за 2011 г. при ответе на вопрос «Насколько Вы удовлетворены сегодняшним положением экономики в стране?» (0 - совсем не удовлетворен.
10 - полностью удовлетворен) были получены следующие результаты: Бельгия - 5,04, Болгария - 2,38, Англия - 3,49, Греция - 1,34, Дания - 5,4, Ирландия - 2,52, Испания - 2,74, Португалия - 2,38, Франция - 3,36, Хорватия - 2,55 [22, с. 37]. 27,7 % респондентов Греции отметили, что при их доходе они испытывают серьезные материальные трудности, такой же ответ был получен от 36,4 % респондентов в Болгарии, 15,9 % респондентов в Венгрии, 9,6 % -в Ирландии, 12 % - в Португалии [22, с. 41].
Сегодня уже является очевидным, что попытка западных стран построить «государства всеобщего благосостояния» в рамках капиталистической системы потерпела крах. В этом контексте авторы книги «Новые факторы глобального и регионального развития: обострение этносоциокультурых противоречий» отмечают: «Социальное государство, это порождение индустриальной эпохи, пыталось адаптироваться к новым условиям, выдвигались концепции “третьего пути”, социальной ответственности бизнеса. Но они больше остались лозунгами, чем реальностью. Не нашел решения вопрос финансового обеспечения политики социального государства» [21, с. 111]. Причиной отсутствия экономической основы для финансирования социальных программ является, в первую очередь, неравное распределение доходов в сфере общественного производства, обусловленное самой сущностью капиталистической системы и наличием частной собственности. И если, проводя политику кейнсианства, западные экономики могли осуществлять финансирование ряда социальных программ в рамках теории «государства благосостояния» и существенно повысить благосостояние своих граждан, то с переходом к неолиберальной экономической модели это стало невозможным и привело к демонтажу и краху «государства всеобщего благосостояния». На это обращают внимание зарубежные исследователи социальной политики стран Европы, говоря о том, что «проблема бедности не может быть решена в рамках неолиберализма» [17, р. 170].
В попытке найти выход из исторического тупика, к которому привела неолиберальная модель экономики, в 2010 г. в Евросоюзе был принят документ, определяющий дальнейшую политику этого объединения на ближайшие 10 лет, - «Европа-2020». Эта стратегия охватывает акции, направленные на повышение благосостояния в Европе. Анализ данного документа позволяет говорить о существенных проблемах в странах ЕС, которые существуют сейчас, согласно стратегии их попытаются устранить в ходе ближайшего десятилетия (что вызывает большой скепсис у многих экспертов), и которых не должно было бы быть, если бы теория «государства всеобщего благосостояния» на самом деле работала, как о том заявлялось ранее. В частности, в главных целях данной стратегии значатся: «достижение 75-процентной занятости для населения в возрасте от 20 до 64 лет», «сокращение на 20 млн числа лиц, находящихся на грани или за гранью нищеты и социальной отверженности», «снижение ниже 10 % числа школьников, покидающих школу с неполным средним образованием» [23]. Таким образом, сегодня Европа пыта-
ется решить такие проблемы (массовая безработица, безграмотность, нищета, отверженность и т. д.), которых априори в «государстве благоденствия» быть не должно, тем более сегодня, когда производительные силы общества находятся на достаточно высоком уровне, способном (при условии отсутствия поляризации доходов) обеспечить безбедное существование для всего населения.
Однозначного ответа на вопрос, когда и каким будет выход из кризиса, не существует. По этому поводу некоторые эксперты отмечают опасность возможного варианта перехода власти к правым авторитарным режимам, способным ввергнуть мир в новую мировую войну. В качестве аргументов возможности такого развития событий приводятся аналогии с периодом Великой депрессии 1930-х гг., завершением которого стала самая кровавая в истории человечества Вторая мировая война [21, с. 7]. Эксперты отмечают, что после начала глобального кризиса во многих странах Запада существенно усилились националистические, расистские и ксенофобские настроения. «Глобальный финансовый и экономический кризис 2008-2009 гг. не только существенно сократил экономические показатели развития, но и резко обострил многие этнические, социальные и культурные проблемы практически во всех регионах мира, что в целом способствовало значительному усилению этно-социокультурных конфликтов.... Так, во многих странах ЕС... усилились национализм и сепаратизм, возникли противоречия между странами Северной и Центральной Европы (Германия, Франция, Великобритания, скандинавские страны), с одной стороны, и странами Южной Европы (Греция, Португалия, Испания, Италия), с другой» [21, с. 11].
Демократическое разрешение нынешнего кризиса, по мнению ученых, возможно благодаря изменению баланса сил в обществе, что требует массовой мобилизации трудящихся. Это произойдет только в том случае, если классовые профсоюзы и другие прогрессивные социальные движения будут достаточно сильны, чтобы представлять угрозу для существующего экономического порядка, спекулянтов и их политических лидеров. Именно от этого зависит дальнейшее развитие событий: «или профсоюзам, рабочим и общественным движениям удастся защитить социальный прогресс, полученный в результате политики “государства всеобщего благосостояния”, или они рискуют остаться с правыми авторитарными сторонниками “жесткой руки” в социально деградированной Европе» [10, p. 193]. Вполне понятно, что развитие событий в соседней Европе в русле последнего мрачного сценария представляет собой прямую угрозу всем трем братским славянским народам на постсоветском пространстве.
Литература
1. Macarov, D. Social Welfare: Structure and Practice / David Macarov. - Thousand Oaks, California: Sage Publications, 1995. - 341 p.
2. Crane, D. A Dictionary of Canadian Economics / David Crane. - Edmonton, Alberta: Hurtig Publishers, 1980. - 372 p.
3. Marshall, A. G. Global Power Project, Part 1: Exposing the Transnational Capitalist Class / Andrew Gavin Marshall /August 03, 2013 [Electronic resource]. - Mode of access: http://www. zcommunications.org/global-power-project-part-1-exposing-the-transnational-capitalist-class-by-andrew-gavin-marshall. - Date of access: 03.08.2013.
4. The Harper Dictionary of Modern Thought. New and Revised Edition / cd. by A. Bullock and S. Trombley; аssisted by B. Eadie. - N. Y.: Harper and Row Publishers, 1977. - 917 p.
5. Сидорина, Т. Ю. История и теория социальной политики: учеб. пособие / Т. Ю. Сидори-на. - М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2010. - 549 с.
6. Esping-Andersen, G. The Three World of Welfare Capitalism / G. Esping-Andersen. -Princeton: Princeton University Press, 1990. - 248 р.
7. Werner, W. The European Social Model: Cause of, or Solution to, the Present Crisis of the European Union? / W. Werner // Intereconomics. - 2006. - January/February. - P. 4-14.
8. Navarro, V. Is Globalization Undermining the Welfare State? The Evolution of the Welfare State in Developed Countries during the 1990s / Vicente Navarro, John Schmitt, Javier Astudillo // Neoliberalism, Globalization, And Inequality: Consequences for Health and Quality of Life / еd. by V. Navarro. - Amityville, N. Y.: Baywood Publishing Company, Inc., 2007. - 506 p.
9. Patel, R. The Value of Nothing: How to Reshape Market Society and to Redefine Democracy / Ray Patel. - London: Portobello Books Ltd., 2009. - 250 p.
10. Wahl, A. Austerity Policies in Europe: There Is No Alternative / Asbj0rn Wahl // Global Labour J. - 2012. - Vol. 3, iss. 1. - Р. 191-193.
11. Доклад Стиглица. О реформе международной валютно-финансовой системы: уроки глобального кризиса. Доклад Комиссии финансовых экспертов ООН. - М.: Междунар. отношения, 2010. - 328 с.
12. Mandell, B. R. The Crime of Poverty / Betty Reid Mandell // New Politics - Winter 2011 [Electronic resource]. - Mode of access: http://newpol.org/node/395. - Date of access: 10.02.2011.
13. Aiginger, K. The Ability to Adapt: Why It Differs Between the Scandinavian and Continental European Models / Karl Aiginger, Alois Guger // Intereconomics. - 2006. - January/February. -P. 14-23.
14. Keman, Н. Third Way and Social democracy: The Right Way to Go? / Hans Keman // British J. of Political Science. - 2011. - July. - P. 681-692.
15. Busch, K. World Economic Crisis and the Welfare State / Klaus Busch // Friedrich-Ebert-Stiftung International Policy Analysis. - Berlin, 2010.
16. Batic, J. Crisis of the Welfare State in the European Union. Megatrend Review / Jelena Batic // Graduate School of International Economy, Megatrend University, Beograd. - 2011. - Vol. 8 (2). -Р. 141-168.
17. Wahl, A. The Rise and Fall of the Welfare State / Asbj0rn Wahl; translated by J. Iron. - 2012 [Electronic resource]. - Mode of access: http://ru.scribd.com/doc/126144307/The-Rise-and-Fall-of-the-Welfare-State-pdf. - Date of access: 21.06.2013.
18. Стержнева, М. В. Управление экономикой в Европейском союзе: институциональные и политические аспекты / М. В. Стержнева, И. Л. Прохоренко. - М.: ИМЭМО РАН, 2013. -155 с.
19. Доклад о человеческом развитии 2013. Возвышение Юга: человеческий прогресс в многообразном мире. - ООН [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://hdr.undp.org/en/ media/HDR_2013_RU.pdf. - Дата доступа: 24.05.2013.
20. Global employment trends 2013: Recovering from a second jobs dip / International Labour Office. Geneva: ILO. [Electronic resource]. - Mode of access: http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/ public/---dgreports/---dcomm/---publ/documents/publication/wcms_202326.pdf. - Date of access: 15.06.2013.
21. Новые факторы глобального и регионального развития: обострение этносоциокуль-турных противоречий / под ред. Е. Ш. Гонтмахера, Н. В. Загладина, И. С. Семененко. - М.: ИМЭМО РАН, 2013. - 119 с.
22. Головаха, Є. Тепдепції соціальних зміп в Україні та Європі: за результатами «Європейського соціального дослідження» 2QQ5-2QQ7-2QQ9-2Q11 / Є. Головаха, А. Горбачик. - Київ: Іп-т соціології НАН України, 2Q12. - 119 с.
23. The 5 targets for the EU in 2Q2Q [Electronic resource]. - Mode of access: http://ec.europa.eu/ europe2020/europe-2020-in-a-nutshell/targets/index_en.htm. - Date of access: 21.Q1.2Q13.
V. А. BOOTKALYUK
THE COLLAPSE OF THE THEORY AND PRACTICE OF «WELFARE STATE»
Summary
The article is devoted to the research of theoretical justification and practical formation of «welfare state» in the West. The special attention is given to the analysis of various models and the basic characteristics of «welfare state» and the effect of neoliberal globalization and the first global financial and economic crisis on the social policy of Western countries is shown.
Keywords: standard of living, quality of life, well-being, «welfare state», global financial and economic crisis.
Поступила 09.09.2013 г.
