CC BY
196
6. Будагов Р.А. Язык - Реальность - Язык. -М.: Наука, 1983. - 264 с.
7. Воркачев С.Г. Лингвокультурная концепто-логия: становление и перспективы. // Известия АН. Серия литературы и языка. - 2007. - Т. 66. -№2. - С. 13-22.
8. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания. - М.: Русский язык, 1980. - 253 с.
9. Жинкин Н.И. О кодовых переходах во внутренней речи // Вопросы языкознания. - 1964. -№6. - С. 26-38.
10. Зайнуллина Л.М. Композиционная семантика производного слова (на материале английского, русского, башкирского и французского языков). - Уфа: РИО БашГУ, 2005. - 192 с.
11. КибрикА.Е. Лингвистическая реконструкция когнитивной структуры // Вопросы языкознания. - 2008. - №4. - С. 51-77.
12. Мигирин В.Н. Гносеологические пробле-
мы знаковой теории языка, фонологии и грамматики. - Кишинев: «Штиинца», 1978. - 139 с.
13. Нечипоренко В. Ф. Сигнальность - знако-вость в мышлении и речи (на осознаваемом и неосознаваемом уровне). Спецкурс. - М.: Тип. МГПИ им. В.И. Ленина, 1982. - 56 с.
14. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Под ред. Б.А. Серебренникова. - М.: Наука, 1970. - 600 с.
15. Семантическая структура слова: Психолингвистические исследования. - М.: Наука, 1971. - 216 с.
16. Соболева П.А. Словообразовательная полисемия и омонимия. - М.: Наука, 1980. - 295 с.
17. ШмелевА.Г. Введение в психосемантику: теоретико-методологические основания и психодиагностические возможности. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. - 158 с.
18. Языковая номинация (Виды наименований) / Отв. ред. Б.А. Серебренников, А.А. Уфим-цева. - М.: Наука, 1977. - 359 с.
УДК 81
А.А. Полещикова КОСВЕННОЕ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Целью данной статьи является комплексное исследование волеизъявления, которое рассматривается в двух аспектах: синтаксико-категориальном и функционально-прагматическом. Автор также останавливается на понятии речевого акта, который, как показал М.Я. Блох, представляет собой диктему особого рода.
Ключевые слова: коммуникативные намерения, синтаксико-категориальный и функционально-прагматический аспекты, речевой акт, диктема.
Лингвистика последнего десятилетия характеризуется ярко выраженным ин-. тересом к исследованию механизмов функционирования языка в речи, к факторам, влияющим на выбор вариантов выражения коммуникативного намерения.
Под волеизъявлением понимается выражение желания говорящего каузировать действие при наличии его (непосредственного) исполнителя либо слушающего, способного довести до сведения третьего лица желание говорящего и тем самым каузировать его действие с целью изменения ситуации.
Как показали исследования М.Я. Блоха, син-таксико-категориальный аспект прямо связан с теорией коммуникативных типов высказываний, в основе которых лежит актуальное члене-
ние предложений, определяемое типами ремы. Именно рема задает высказыванию семантику повествовательности, побудительности и вопро-сительности. Это разбиение рем выделяет коммуникативные типы предложений. Важно отметить, что между каждой парой кардинальных типов конструкций выявляется по паре промежуточных. М.Я. Блох предложил использовать двойные термины. Первая часть термина обозначает форму конструкции, а вторая - ее функцию. «Таким образом, вместе с кардинальными коммуникативными типами высказываний - повествовательным, побудительным и вопросительным, устанавливаются промежуточные - повествовательно-вопросительный и повествовательно-побудительный, далее вопросительно-повествовательный и вопросительно-побудительный, далее
побудительно-вопросительный и побудительноповествовательный» [4]. Следующие промежуточные типы высказывания - повествовательнопобудительные, вопросительно-побудительные, побудительно-вопросительные и побудительноповествовательные - являются для нас важными, поскольку в них выражается косвенное волеизъявление.
Речевые акты, впервые описанные в работах Дж. Остина, представлялись в качестве высказываний, обращенных к слушающему. На современном этапе речевые акты следует рассматривать в свете диктемной теории текста.
Речевые акты - просьбы относятся к разряду директивных речевых актов, цель которых - побудить адресата к совершению какого-либо действия или изменению состояния. Для понимания механизма выражения коммуникативного намерения говорящего в директивном речевом акте важно определить возможные стратегии достижения оптимальной реализации иллокутивной цели коммуникации. Нужно заметить, что указанные стратегии существуют в монологическом и диалогическом общении и реализуются не просто предложениями, а именно диктемами. Так как диктема является структурной, строевой реализацией речи как таковой. Отсюда следует вышеупомянутая теория М.Я. Блоха о «Коммуникативном треугольнике» [3].
Директивные речевые акты раскрываются как выражения побуждения, сигнализируемые соответствующими типами ремы. Их характер может выражаться в тексте как имплицитно, так и эксплицитно. С точки зрения коммуникативного содержания директивные речевые акты могут быть прямыми и косвенными.
Прямой способ выражения директивного речевого акта состоит в употреблении одного кардинального типа высказывания - побудительного и заключается в том, что говорящий стремится оказать воздействие на слушателя путем использования таких языковых средств, иллокутивная сила которых легко опознается слушающим. В таких случаях «говорящий, произнося некоторое предложение, имеет в виду (means) ровно и буквально то, что он говорит» [8, с. 195]. Речевые акты, оформленные таким образом, принято называть прямыми речевыми актами: «Прямыми речевыми актами являются такие высказывания, у которых коммуникативная функция (утверждение, вопрос, побуждение) сигнализируется соот-
ветствующей синтаксической формой предложения (повествовательное, вопросительное, побудительное предложения), соответствующим перформативным глаголом или другим индексом» [6].
В зависимости от характера индексов иллокутивной силы можно говорить о двух формах выражения речевых актов: эксплицитном, в котором иллокутивное намерение выражено отдельным языковым элементом, и имплицитном, когда иллокутивная сила имплицитно содержится в семантической структуре скрытой языковой формы.
Прямые эксплицитным способом выражения директивного речевого акта служат перформативные глаголы в их «классическом» употреблении, т.е. в форме настоящего времени действительного залога изъявительного наклонения в сочетании с местоименнным подлежащим 1 л., ед. ч. Эти так называемые «эксплицитные перформативы» [5, с. 67], или «перформативные префиксы», однозначно и дифференцированно определяют характер иллокутивного намерения говорящего. Например: I strongly recommend you to stop smoking; I apologize for being late; I suggest that we should start immediately; I assure you that it's true.
В зависимости от семантики перформативного глагола речевое действие говорящего квалифицируется слушающим как приказ (command, order, direct, require), просьба (ask, request); предложение (suggest, put forward, propose, advanсе); совет (advise, advocate); рекомендация (recommend); разрешение (allow, permit); запрещение (forbid, veto); мольба (beg, plead, call on, implore, prау); требование (demand, insist, urge); предостережение (warn, caution) и др.
Некоторые директивные речевые акты не могут быть выражены с помощью эксплицитных перформативов, например директивные речевые акты инструкции. Нельзя сказать: I instruct you to plug in the tape-recorder. Эксплицитное выражение иллокутивной силы инструкции возможно лишь при описании, а не при производстве данного речевого акта. Например: Не instructed him how to use the tape-recorder [12].
Прямой директивный речевой акт может быть выражен имплицитно с помощью языковых единиц, в которых значение побуждения составляет грамматическое содержание формы. Такой формой в английском языке является модальный тип императивного предложения; глагольного и неглагольного. Например: Push it! Let's push it! Forward! Грамматическая форма императивно-
го предложения (в соответствующем интонационном оформлении) сигнализирует о намерении говорящего побудить адресата к совершению/ несовершению действия, т.е. директивная иллокутивная сила получает в них грамматикализованное выражение и закреплена за данной синтаксической формой в силу языковой конвенции (так называемые «имплицитные перформтивы»).
Однако синтаксическая форма предложения -повелительного, повествовательного, вопросительного - задает лишь иллокутивный потенциал высказывания, снабжая слушающего «ключом», позволяющим раскрыть общее иллокутивное намерение говорящего. Конкретная интерпретация иллокутивной силы высказывания возможна лишь с учетом всех аспектов коммуникативной ситуации: обстановки общения, отношений между коммуникантами, пропозиционального содержания высказывания и др.
Рассматривая речевые акты с прагматической точки зрения, можно отметить, что они являются целенаправленными речевыми действиями, в процессе которых реализуется определенное коммуникативное намерение говорящего, всегда «прямые», т.е. своим речевым действием говорящий намерен просить, требовать, спрашивать, сообщать и т.п. Однако в зависимости от действия факторов нелингвистического порядка (фактора адресата, обстановки, темы, наличия других участников коммуникации) говорящий выбирает разные формы передачи своего намерения, использует различные способы достижения иллокутивной цели речевого акта. В одном случае говорящий избирает кратчайший путь, идет по линии наименьшей затраты усилий для достижения иллокутивного воздействия на адресата, что достигается употреблением таких форм, иллокутивная сила которой легко распознается адресатом. В другом случае, в силу определенных причин, о которых речь пойдет ниже, говорящий избирает непрямой, окольный, путь, может быть более длинный, но не менее эффективный, ибо в конечном счете он добивается реализации поставленной иллокутивной цели, выбирая способ, наиболее адекватный ситуации общения. В некоторых случаях косвенный способ осуществления коммуникативного намерения может быть единственно возможным. Например, в ситуациях, когда необходимо побудить к действию малознакомого или незнакомого человека, при обращении младших по возрасту и по положению к старшим,
при особой трудности или деликатности действия, исполнителем которого должен стать слушающий. В таких ситуациях косвенный способ является единственно возможным и, стало быть, эффективным средством осуществления иллокутивного воздействия.
Если рассматривать речевой акт как единство формы и содержания, между которыми существует однозначное соответствие, то разделение речевых актов на прямые и косвенные, вероятно, оправдано.
Если же речевой акт рассматривать как выражение некоторого иллокутивного намерения говорящего и признавать принципиальную возможности вариативности способов реализации этого намерения в зависимости от действия коммуникативных (прагматических) факторов, то понятия «прямой» и «косвенный» будут характеризовать способ оформления речевого акта, а не сам речевой акт.
«Понятие регуляции следует сопоставить с понятием управления. Управление предполагает некую внешнюю силу, организующую определенный процесс посредством волевого акта. Напротив того, регуляция, вообще говоря, не предполагает подобной силы и может быть добавочно охарактеризована как «самоуправление» или «спонтанная регуляция» [4]. В этом смысле регуляция общения является его имманентным свойством и имеет место в любом случае актуального речевого действия, будь оно спонтанным или каким-либо образом управляемым.
Директивный речевой акт может быть выражен косвенным способом при помощи различных форм, языковое (буквальное, первичное) значение которых не имеет семы побуждения. Любой косвенное волеизъявление является промежуточным коммуникативным типом, по средствам комбинирования кардинальных типов. Употребление этих форм в функции директива частично или полностью определяется прагматическими условиями ситуации общения и в разной мере связано с их буквальной иллокутивной силой.
Косвенные способы выражения директивного речевого акта многочисленны и разнообразны. Наиболее частотную группу средств представляют повествовательные высказывания с различными модальными глаголами (28%). Далее по частотности употребления следуют вопросительные предложения всех структурных типов (20%), удельный вес которых возрастает при выражении просьбы (27%), предложения (33%) и приглаше-
ния (36%). Обращает на себя внимание и обилие структурных вариантов выражения директивных речевых актов (более сорока моделей), наибольшее количество которых приходится на выражение просьбы и предложения, наименьшее - на выражение приказа и разрешения.
Косвенные способы выражения директивного речевого акта можно разделить на эксплицитные и имплицитные на основании критерия представленности / непредставленное™ элементов директивного комплекса в семантической структуре предложения: адресата высказывания, агента акта директивной интенции, говорящего и действия, планируемого говорящим.
К имплицитным относятся такие формы, которые либо не имеют в своей структуре указания на директивное коммуникативное намерение говорящего, либо такие формы, в которых не названы компоненты каузируемой ситуации.
Имплицитные косвенные формы выражения представляют собою неконвенциональные способы передачи коммуникативного намерения говорящего, и их интерпретация как директивный речевой акт определяется конкретными условиями коммуникации и зависит от таких факторов, как оценка говорящим имеющегося положения дел (Г.Г. Почепцов, 1981), релевантности/нереле-вантности содержания высказывания для актуальной ситуации, иерархии отношений между коммуникантами, фреймовой организации социального контекста, степени стандартизованности коммуникативной ситуации (Ervin-Tripp, 1976).
Косвенным имплицитным средством выражения директивного речевого акта чаще всего служит повествование-намек. Ссылаясь на теорию о коммуникативных типах высказываний - это повествовательно-побудительные виды. Например, высказывания, выражающие мотивацию для совершения некоторого действия и в силу принципа вежливости имплицирующие совершение этого действия адресатом: It's cold here > Close the window; I can't concentrate with the TV on > Turn off the TV
Некоторые неконвенциональные способы выражения побуждения рассматриваются как сигнал к действию только при наличии определенных фоновых знаний у коммуникантов. Так, высказывание It's 12 o'clock, произнесенное учителем, означает побуждение к действию «Идите пить сок» лишь тогда, когда коммуникантам известно, что в 12 часов учащиеся пьют сок (пример из работы Эрвин-Трипп) (Ervin-Tripp, 1976).
Эксплицитные косвенные формы выражения директивного речевого акта имеют в своей семантической структуре элементы, отражающие компоненты ситуации побуждения и связанные с условиями успешности директивного речевого акта (Lakoff, 1975; Searle, 1975).
Рассматривая данные примеры с точки зрения актуально-парадигматического анализа коммуникативных типов предложений, они являются вопросительно-побудительными видами косвенного волеизъявления. С семантической точки зрения вопросительные высказывания, служащие эксплицитным косвенным способом выражения побуждения, формируются вокруг запросов относительно следующих фактов:
а) возможностей адресата совершить желаемое действие: Can we go anywhere that's not so public? (J. Galsworthy); Could you come and sit with me? (B. Temple); Can't you be quiet?;
б) наличия у него желания совершить требующееся действие: How do you feel about a little walk round? (J. Priestley); Won't you come up and have tea? I wonder if you'd care for a drive in the Park (J. Galsworthy);
в) наличия материальных объектов, требуемых для выполнения желаемого действия: Do you have a cigarette, Lieutenant? (A. Elliot);
г) будущих действий адресата, в исполнении которых заинтересован говорящий: You will put in a word for me, won't you? (G. Green) [13].
Вопрос употребляется только в таких директивных ситуациях, в которых право решения выполнять или не выполнять действие принадлежит адресату, т.е. в реквестивных или суггестивных директивных речевых актах: просьба, предложение, совет, приглашение. В таких ситуациях, прежде чем (или вместо того чтобы) выступить с прямым побуждением, говорящий выясняет с помощью упреждающего вопроса готовность адресата к совершению действия. В предписывающих директивных речевых актах такая необходимость исключается в силу существования социальной иерархии между коммуникантами.
Из всех перечисленных семантических типов вопросительных предложений наибольшее распространение в речи в английском (и в русском) языке имеют вопросы, направленные на выяснение возможностей адресата совершить действие, желаемое говорящим. Модальный глагол употребляется в таких вопросах как в форме индикатива - са^ так и в форме конъюнктива - could,
причем вопросы с could не допускают интерпретации их как обычных информативных вопросов. Could употребляется только в ситуации просьбы (здесь, разумеется, имеются в виду высказывания, которые к плану настоящего или будущего). Отмечается также, что и ко многим вопросам типа Could you do X? неприменима вопросительная интерпретация, т.е. интерпретация без дополнительного значения побуждения, в силу чего вопросам этого типа часто приписывается иллокутивная сила директива. Р. Конрад видит причину того, что подобные вопросы редко функционируют как информативные вопросы в том, что «не имеет особого смысла задавать вопросы о способности, возможности или готовности к действию в качестве самоцели». Вследствие того, что такие вопросы чаще всего употребляются для выяснения условий успешности директивного акта просьбы, «возникает ситуативно обусловленная, стереотипная связь между вопросом и просьбой».
Еще большее разнообразие наблюдается у повествовательных директивов. Здесь мы можем встретить такие промежуточные коммуникативные типы высказываний как: повествовательнопобудительные и побудительно-повествовательные. Повествования приобретают иллокутивную силу побуждения в следующих случаях:
1. Если сообщают о таком состоянии дел, которое, по мнению говорящего, требует изменения и в силу этого может служить мотивом для адресата совершить действие. Повествовательное предложение передает информацию различного содержания:
а) констатирует, что действие, которое должно быть совершено, еще не произошло - You haven't paid me yet (P. Wodehouse);
б) дает отрицательную оценку настоящих действий адресата - «Bella, about the coffee, while you're talking it's getting cold». Oppenheiim said. «My goodness, it mustn't!» Bella cried in panic. She poured the coffee and gave a cup to Oppenheim (A. Elliot);
в) регистрирует состояние, неблагоприятное (дискомфортное) для говорящего - I'm hungry; It's cold here; There's no sugar in your tea;
г) напоминает о своевременности действия -«Dear», said Marjorie, «it's time to help me load the baskets in the carriage» (...) Jonathan helped her to place the picnic baskets in the surrey (T. Galdwell);
д) указывает на возможные нежелательные следствия, если действие будет совершено или если настоящее положение дел будет продолжаться
«He'll die if we move him». «He'll die, if we don't» (B. Monte).
2. Если регистрируют такое состояние дел, которое позволяет совершить следующее действие, т. е. сообщают о наличии предварительных условий для успешного совершения директивного речевого акта: Dinner is ready; Mr. X is waiting for you.
3. Если эксплицируют условия искренности директивного речевого акта, т. е. сообщают о желании говорящего или другого авторитетного лица - «I want you to come and stay with me Strathairlie (M. Alexander); Mr. Dersingham wants to see you (J. Priestley).
4. Если предицирует будущее действие адресата (пропозициональное условие директивного речевого акта) - «Fetch the boatswain», he commanded. «This man will stay aboard with fourteen sailors. And the others will go ashore» (J. Oleck).
В зависимости от того, выражается ли речевой акт одним или несколькими высказываниями, различаются простые и составные речевые акты.
Ср.: 1a. You'd better not go out. The weather is horrible.
1б. You'd better not go out.
2a. It's getting dark. Will you switch on the light?
2б. Will you switch on the light?
Варианты 1б и 2б представляют собой простые директивные речевые акты совета и просьбы. Варианты 1а и 2а являются составными речевыми актами и представлены последовательностью ассертивных и директивных речевых актах, каждый из которых выражен отдельным высказыванием. Между речевыми актами, входящими в составные речевого акта, существуют отношения прагматической связанности. Прагматическая связанность этих двух речевых актах проявляется в том, что ассертивные речевые акты представляют собой мотивацию для осуществления директивных речевых актов. В зависимости от положения в дискурсе относительно директивного речевого акта ассертивный речевой акт выполняет или функцию обоснования последующего директивного речевого акта (2а), или функцию объяснения предшествующего директивного речевого акта (1а).
Семантически высказывания, сопровождающие директивный речевой акт, соотносятся с условиями успешности осуществления соответствующих речевых актов. Так, ассертивы, входящие в составные директивные речевые акты просьбы, обычно эксплицируют причины, зас-
тавляющие говорящего обращаться с просьбой к адресату: невозможность самому совершить действие, отсутствие необходимых ресурсов, состояние дискомфорта. Например: Open the door, Alex. I'm loaded down with bundles (J. Chcever); I cannot read this letter to you, granny. Could you please read it yourself? (M. Alexander). В составных речевых актах коммуникативная цель может быть достигнута и без помощи ассертивного речевого акта, удаление из реплики сопутствующего компонента не меняет акто-речевого значения высказывания, из чего следует, что сопутствующий речевой акт в составных речевых актах выполняет вспомогательную роль. Главным в составных речевых актах является директивный речевой акт, который определяет его прагматическую доминанту [11].
В составных речевых актах встречаются и другие вспомогательные элементы, создающие необходимые условия для успешной реализации доминирующего речевого акта. К ним относятся следующие элементы:
а) элементы, обеспечивающие прием сообщения адресатом, привлекающие его внимание: Eir; Hmm; Hey; I say: Oh, I say, you won't say a word to Eustace about this, will you? (P. Wodehouse);
б) обращения, выделяющие адресата из множества слушающих или привлекающие его внимание: Howard, please, don't stay long, will you? (T. Caldwell);
в) контактоустанавливающие элементы, выполняющие также дополнительную функцию выражения вежливости: Excuse me, I'm sorry to trouble/bother/disturb you; Excuse me. Could you tell me the way to Trafalgar Square?; Sorry to bother you, but would you mind closing the window?;
г) метакоммуникативные элементы, эксплицирующие речеактовую задачу последующего высказывания: I want to ask you a favour;
д) вопросительные высказывания, вводимые противительным союзом, которые выполняют функцию корректировки предшествующего речевого акта: Do you want a sandwich? Or aren't you hungry?; Could you lend me a hundred guilders? Or are you short of cash yourself?;
е) императивные предложения, повторяющие или перефразирующие предшествующее доминирующее директивному речевому акту с целью его усиления: Stop it! For God's sake do stop it! (J. Oleck);
ж) условные обороты, ограничивающие сферу исполнительской деятельности адресата преде-
лами его возможностей или желаний, что приводит к смягчению категоричности директивного речевого акта: Come in the morning, if you can [14].
Использование в речи составных директивных речевых актах чаще всего связано с целью смягчить категоричность директива, что обусловлено, в свою очередь, межличностными отношениями между коммуникантами и некоторыми другими факторами коммуникативной ситуации.
Приведенные здесь формы выражения директивного речевого акта обеспечивают говорящего средствами, пригодными для реализации коммуникативной интенции как прямым, так и косвенным способом. Однако в реальном общении эти формы соотносятся, как правило, с несколькими типами директивных речевых актов. Ассоциативная связь между типом директивного речевого акта и формой зависит от характера ситуации общения. Наиболее тесную связь с определенным типом директивного речевого акта имеют формы, закрепленные за стереотипной ситуацией. Такие формы - речевые шаблоны, или речевые штампы [6], - имеют фиксированную структуру и лексическое наполнение. Например: Fasten seat belts; No smoking; Silence; Keep off grass. Однозначную связь с типом директивного речевого акта имеют императивные фразеологизмы, которые связаны не с ситуацией, а с иллокутивным намерением. Например: What about X? Why don't you do X, Why not X, - предложение, Would/Do you mind doing X? - просьба. Близки к фразеологизмам и формы Could you do X, Would you do X (Leech, 1983). Наибольшую прагматическую многозначность проявляют формы, «которые оторваны от какой-либо конкретной ситуации и имплицируют иллокутивную силу посредством грамматических элементов» [6, с. 81]. Например, форма императива, которая может участвовать в оформлении всех типов директивных речевых актов.
Таким образом, мы видим, что волеизъявление может быть выражено прямым и косвенным способами. Прямое выражение достигается, прежде всего, побудительными высказываниями, которые формально относятся к побудительным высказываниям, а функционально к побудительным. Как прямое, так и косвенное волеизъявления может выражаться и эксплицитным, и имплицитным способами. Проведенные наблюдения показали, что в основном живая диалогическая речь тяготеет к косвенным видам выражения волеизъявления.
Библиографический список
1. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики. - М., 1985.
2. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. - М., 2006.
3. Блох М.Я. Диктема в уровневой структуре языка // Вопросы языкознания. - 2000. - .№4.
4. Блох М.Я. Проблема регуляций речевого общения и коммуникативный треугольник. Сборник научных трудов. Вып. 6. - М., 2007.
5. Остин Дж., Серл Дж. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. - М., 1986.
6. Дорошенко А.В. Побудительные речевые акты и их интерпретация в тексте (на материале англ. яз.): Дис. ... канд. филол. наук. - 1985.
7. Эрвин-Трипп С. Социолингвистика в США // Социально-лингвистические исследования. - М., 1976.
8. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. - М., 1986.
9. Leech G. Explorations in semantics and pragmatics. - Amsterdam, 1980.
10. Searle J.R. Speech acts: an essay in the Philosophy of language. - Cambridge, 1969.
11. Rogers A. Remarks on the analysis of assertion and the conversational role of speech acts // BLS. -1978. - V 4. - Р 190-201.
12. Sadock J.M. Toward a linguistic theory of speech acts. - N.Y. etc.: Acad. Press, 1974.
13. Searle J.R., Kiefer F., Bierwisch M. Speech act theory and pragmatics. - D. etc.: Reidel, 1980.
14. Steinmann M.J. Speech-act theory and writing // M. Nystrand ed. What writers know: The language, process, and structure of written discourse. - N.Y etc.: Acad. Press, 1982. - Р 291-323.
УДК 40
А.Г. Рябов
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКАЯ НОМИНАЦИЯ КАК РЕЗУЛЬТАТ ПЕРЕНОСА ЗНАЧЕНИЯ
Являясь частью общелитературного языка, терминология испытывает на себе влияние всех лексико-семантических процессов, которым подвержена лексика общелитературного языка. В основном для наименования научных понятий применяют уже существующие средства национального языка, а именно метафору и метонимию.
Ключевые слова: терминологическая номинация, термин, метафора, метонимия.
Существует примечательное явление, связанное с формированием новых терминов, выражающих понятия какой-либо отрасли науки и техники. Имеются в виду случаи наименования новых понятий, для которых в том или ином языке как бы уже «заготовлены» свои названия. В своей книге «История слов в истории общества» Р.А. Будагов подчеркивает, что такое предшествование, как правило, «обусловлено самой жизнью», которая «детерминирует» возникновение слов-терминов, способных временно опережать действительность [4, с. 44-47] подобно тому, как опережают ее мечты ученого, стремящегося создать новое и опирающегося при этом на возможности человеческого познания. Другими словами, по мнению автора, появление новых отраслей знания, терминологии которых проходят стадию становления, параллельным курсом идет пересмотр старой терминологии [3, с. 210], а традиционные термины наполняются новым содержанием.
Терминологическое словообразование основано всегда на системе словообразования национального языка. Однако, взяв за основу существующие в литературном языке способы и модели словопроизводства, язык науки вырабатывает свою словообразовательную подсистему, подчинив ее своим требованиям и функциям. При этом терминотворчество - это всегда сознательный процесс. «Термины не появляются, а придумываются, творятся по мере осознания их необходимости» [6, с. 24]. «Если сознательно не заниматься терминами, ученые, в конце концов, перестанут понимать друг друга. Форма языка оказывается отнюдь не безразличной к содержанию самой науки» [4, с. 43].
Любое терминотворчество на почве национального языка, будь то традиционное морфологическое словообразование или словообразование в результате семантических переносов значения, - интереснейшее явление, суть которого в синтезе научного мышления и формальных
