CC BY
97
Вестник ДВО РАН. 2011. № 1
УДК 39(=551.3)(571.65)
Л.Н.ХАХОВСКАЯ
Коряки села Тополовка: локальное этническое сообщество в контексте истории населенного пункта
Рассмотрены современные социальные и этнокультурные характеристики коряков - жителей с. Тополовка Северо-Эвенскогорайона Магаданской области. Прослежено влияние на их этническую историю внешних социально-экономических факторов, которые существенно сказались на развитии оленеводства - традиционного занятия этого локального сообщества. Выявлено бытование у тополовцев уникальных артефактов, их происхождение объясняет природу новаций в традиционном обществе.
Ключевые слова: коряки, с. Тополовка, п-ов Тайгонос, оленеводство, этносоциальные процессы,ритуальные предметы.
Koryak from Topolovka village: local ethnic community in the context of built-up area history.
L.N.KHAKHOVSKAYA (North-East Interdisciplinary Research Institute, FEB RAS, Magadan).
The paper examines the modern social and cultural features of the Koryaks who live in Topolovka village, North-Evenk Region, Magadan District. The dependence of the Koryak ethnic history on the external social and economic factors is traced which seriously affected the development of reindeer-breeding traditional occupation of this local ethnic community. The unique ritual things by Koryaks from Topolovka village are exposed. The origin of these things explains the character of ethnic innovations in the traditional society.
Key words: the Koryak, Topolovka village, Taygonos peninsula, reindeer-breeding, ethno-social processes, ritual things.
Этнографией коряков, в том числе проблемами этнической истории, занимались И.В.Иохельсон, Н.В.Слюнин, В.В.Антропова, И.С.Вдовин, И.С.Гурвич и др. В их фундаментальных трудах история локальных сообществ детально не прослеживается. Так, исследуемой нами группе коряков посвящена единственная статья И.С.Гурвича [3] -результат его полевых работ 1978 г. в данном регионе: он проследил этнические процессы, а также кратко рассмотрел историю тайгоносцев. В последующий период интенсивность полевых исследований на Северо-Востоке России резко снизилась, и коряки Магаданской области оказались вне поля зрения этнографов. Эту лакуну отчасти заполняют наши исследования, проводимые с 2001 г.
Внимание к камерным этнографическим сюжетам, по нашему мнению, важно для понимания процессов развития локальных аборигенных сообществ под влиянием привнесенной культуры и государственности, а также происходящих при межэтнических контактах. Цель нашей работы - на основе источников, включающих полевые материалы автора, собранные в 2007 и 2010 гг., рассмотреть современные социальные и этнокультурные черты тополовцев на протяжении всей истории этого населенного пункта.
В наши дни ярко выраженные специфические черты культуры того или иного этноса можно наблюдать лишь в малонаселенных местностях, связь которых с крупными территориальными центрами сильно затруднена. Научная и культурная значимость подобных этнографических анклавов несомненна, но время их не щадит. Один из таких населенных
ХАХОВСКАЯ Людмила Николаевна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник (Северо-Восточный комплексный научно-исследовательский институт ДВО РАН, Магадан). E-mail: hahovskaya@neisri.ru
Рис. 1. Вид с. Тополовка (здесь и далее фото автора)
пунктов - с. Тополовка (рис. 1), место компактного проживания коряков, - расположено в Северо-Эвенском районе Магаданской области, на п-ове Тайгонос. Интересно оно той ролью, которую сыграло в истории локальной группы тайгоносских коряков.
Северо-Эвенский район занимает особое место среди регионов Магаданской области: его обширная территория находится на своеобразном «островном» положении, так как здесь нет постоянной наземной транспортной связи. Районный центр (пос. Эвенск) связан с областным (г. Магадан) регулярным воздушным сообщением (рейсы выполняются
2 раза в неделю), но внутри района нет ни наземных, ни воздушных постоянных коммуникаций. Поэтому выезд населения идет высокими темпами. За 1991-2010 гг. отсюда уехали почти 70% жителей (1991 г. - 8,4 тыс. чел.; 2010 г. - 2,6 тыс. чел.), тогда как в целом из области - 58% (1991 г. - 384,5 тыс. чел.; 2010 г. - 161,2 тыс. чел.). Уезжают главным образом некоренные жители, поэтому в Северо-Эвенском районе сложилась уникальная для области ситуация: основную часть постоянно проживающего населения стали составлять представители коренных малочисленных народов Севера (КМНС). На 01.01.2010 г. из 2 573 жителей их насчитывается 1 656 чел. (64,4%), тогда как в целом по области этот показатель не превышает 4% (Полевые материалы автора, далее ПМА).
Своеобразен и этнический состав населения, сложившийся в Северо-Эвенском районе: здесь проживают почти все коряки Магаданской области, при этом численность эвенов и коряков одинакова (см. таблицу). Однако на «паритетных» началах эвены и коряки представлены только в районном центре, тогда как в сельской местности сохраняется исторически сложившееся преимущественное проживание одного ведущего этноса (Гижига и Гарманда - села эвенские; Тополовка и Верхний Парень - корякские; в с. Чайбуха совместно с преобладающими пришлыми живут коряки).
Таким образом, с. Тополовка является моноэтничным образованием, и это обстоятельство, наряду с другими, было своего рода якорем, удерживавшим корякскую культуру от
Численность и расселение коренных жителей Северо-Эвенского района (на 01.01.2010 г.)
Населенный пункт Этническая принадлежность, чел. Всего (1656)
Эвены (742) Коряки(748) Другие (166)
Пос. Эвенск 343 373 111 827
С. Гижига 232 46 46 324
С. Верхний Парень 0 194 1 195
С. Гарманда 162 7 8 177
С. Тополовка 3 103 0 106
С. Чайбуха 2 25 0 27
Источник: полевые материалы автора за 2010 г.
размывания. Расположено село в красивом и благоприятном для проживания месте - на западном берегу п-ова Тайгонос, в 4 км от устья р. Тополовка, впадающей в Охотское море. Русло в этом месте окружают близко расположенные возвышенности, село находится как бы в котловине и защищено от ветров (рис. 1). Благодаря сравнительно мягкому микроклимату здесь расположены островки тополевых лесов, давших название реке и селу. Увы, в настоящее время отдаленность села становится решающим фактором, негативно влияющим на его судьбу, несмотря на природно-климатические преимущества местности.
Расстояние от районного центра до Тополовки - 175 км, доехать туда можно по суше и по морю. В период навигации можно добраться на попутных судах, наземный же транспорт летом единственный - вездеход. В холодное время с установлением зимних дорог добавляются грузовые автомобили и автобус-вахтовка.
Попытки организовать для Тополовки и других отдаленных сел Северо-Эвенского района воздушные перевозки пока не увенчались успехом. Использовать экономичные самолеты Ан-2 невозможно из-за взлетно-посадочных полос, которые пришли в негодность. Эти населенные пункты могут принимать лишь вертолеты Ми-8, полеты на которых не окупаются из-за низкой платежеспособности, а также небольшой численности сельчан [6].
История Тополовки насчитывает около 70 лет. В досоветское время на Тайгоносе населенные пункты располагались лишь на восточном побережье - Большая, Южная и Малая Иткана, в конце XIX в. в них проживали около 100 коряков, занимавшихся морским зверобойным промыслом [1, с. 19]. Более многочисленные кочевые коряки-оленеводы входили в так называемый тайгоносский род: в 1850 г. их было 235 чел., в 1882 г. - 251 чел. (69 семей) [2, с. 218]. Согласно сведениям Н.В.Слюнина, к 1894 г. их численность возросла до 297 чел. [5, с. 140], а по данным переписи 1897 г. - до 381, но ко времени экспедиции В.И.Иохельсона (1901 г.) уменьшилась до 318 чел. (73 семьи) [2, с. 219; 4, с. 35]. В середине 1920-х годов тайгоносских коряков было 272 чел. [8, с. 231]. Такие колебания были вы-зываны не только демографическими причинами, но и миграциями: известно, что в этот период тайгоносцы откочевывали в северном и восточном направлениях, а на полуостров, в свою очередь, заходили оленеводы сопредельных местностей (с территории соседнего Корякского округа).
Осваивавшие территорию Тайгоноса кочевники зимой находились в долинах рек Тополовка, Килимаджа, Матуга, Чайбуха, Авекова, а летом перемещались в горные районы полуострова [2, с. 218; 4, с. 35]. И.С.Гурвич отметил у оленных коряков п-ова Тайгонос специфические культурные черты, позволявшие видеть в них отличительное этнографическое сообщество [3, с. 111]. Одна из таких черт - комплексность хозяйства, в котором оленеводство сочеталось с морским промыслом и рыболовством. Оленеводство коряков-тайгоносцев отчасти из-за комплексного характера их хозяйства, но главным образом
вследствие внешних влияний не раз испытывало кризис. В 1901 г. В.И.Иохельсон насчитал на Тайгоносе 17 тыс. домашних оленей, тогда как к 1926 г., времени проведения Приполярной переписи, их осталось чуть более 2 тыс. [8, с. 232]. По мнению К.Б.Шаврова, тайгоносских оленей «съела торговая Гижига»1, остальное довершили белогвардейцы. Действительно, в архивных материалах зафиксированы случаи помощи, возмездной и безвозмездной, оленных коряков терпевшему голодовку оседлому населению. Об одном из них говорится в рапорте начальника Гижигинского уезда: «Последствия недохода рыбы и наводнения сказались в Гижиге с ноября, а в Наяхане с марта [1903 г.]. Я обратился к тайгоносскому старосте с просьбой, ввиду бедствия, продать 1000 оленей по 1 рублю, староста, посоветовавшись со своими родичами, дал по этой цене 600 оленей» (Государственный архив Магаданской области, далее ГАМО. Ф. Д-24, оп. 1, д. 2, л. 181 об.).
Н.Н.Билибин полагал, что в 1912 г. у тайгоносских коряков было 15 тыс. животных, в 1924 г. - 3 тыс., причина уменьшения - деятельность белогвардейских «бочкаревских банд» [1, с. 126].
В ХХ в. коряки-тайгоносцы разделили судьбу всех северных малочисленных народов, пройдя путь от традиционного природопользования к модернизированному советскими и постсоветскими реформами хозяйственному укладу. Результат первоначальной коллективизации коренного населения Тайгоноса, у которого оленей было мало, - объединение в рыбодобывающую артель «Путь Севера», база которой располагалась вначале в с. Чайбуха. Быстрое развитие рыбодобычи привело к организации рыбоперерабатывающего завода в устье р. Тополовка, где незадолго до Великой Отечественной войны и было основано село. Первое деревянное помещение, школа, появилось здесь в 1939 г., затем были выстроены другие административные здания, жилые дома. Постепенно складывалось сельское сообщество, в состав которого вошли представители этого этноса: бывшие коряки-оленеводы, а также, по-видимому, морские зверобои из покинутых мелких селений. Об их оседлости, по нашему мнению, говорит бытование у сельчан моделей лодок (речь о них пойдет ниже), совершенно нехарактерных для оленных группировок. В 1945 г. с. Тополовка становится центральной усадьбой колхоза «Путь Севера» (впоследствии колхоз «Новый путь», с 1973 г. - отделение совхоза «Пареньский»).
С 1960-х годов после сокращения объемов рыбодобычи тополовские колхозники вновь переключились на оленеводство: в наиболее благополучные 1970-е годы здесь насчитывалось не менее 10 тыс. голов, их выпасали около 60 пастухов. Учитывая, что численность коряков-тополовцев в 1978 г. составляла 248 чел. (а всего сельчан было 340 чел.) [3, с. 116], можно сделать вывод о значимом месте оленеводства в трудозанятости местного населения. И этот поворот в образе жизни тополовцев весьма примечателен. Он демонстрирует, насколько зависимой оказалась этническая история группы от внешних факторов, а именно социально-экономической и политической ситуации как в целом по стране, так и в регионе. Курс на компенсационное развитие оленеводства в Северо-Эвенском районе, где, в отличие от центрально-колымских районов Магаданской области, не было альтернативных мясопоставляющих отраслей (свиноводство, птицеводство и т.д.), соединил оборванную было традицию, не только вернув многих тополовцев к привычным для них занятиям - кочеванию и выпасу оленей, но значительно усилив эту составляющую их природопользования. Так, олени, которых они стали пасти, в основном были пригнаны на Тайгонос из соседнего Корякского округа. Тем самым тайгоносское стадо было не только пополнено количественно, но и существенно улучшено в качественном отношении: увеличился вес животных, повысилась выживаемость молодняка.
Несомненно, если бы тополовцы продолжали заниматься рыболовством и внедряемыми нетрадиционными отраслями (в основном растениеводством), размывание
1 Гижига - крупный населенный пункт на Охотоморском побережье, центр одноименного уезда (1783-1926 гг.). Жители Гижиги вели активную торговлю с оленеводами, а также пользовались безвозмездной помощью последних в случае голода.
характерных черт этнического облика происходило бы стремительно. Именно оленеводческие бригады стали социально-экономической основой поддержания культурных традиций коряков. Борьба за постоянное наращивание поголовья, повышение качественных показателей, характерные для государственно-плановой экономики, давали свои плоды -отрасль развивалась хотя и экстенсивно, но стабильно. Вплоть до начала перестройки на Тайгоносе, как и в Северо-Эвенском районе в целом, оленьи стада росли. Таким образом, советские преобразования аграрной отрасли в данном конкретном случае способствовали не прерыванию, а возобновлению традиции, конечно, в модифицированных этнокультурных формах.
В период перестройки и перехода к рыночной экономике тайгоносское стадо постоянно уменьшалось. Государство уже не заботилось ни о сохранности поголовья, ни о финансировании хозяйств, ставших частными. В 1996 г. усилиями администрации Северо-Эвенского района оставшиеся оленеводческие коллективы были объединены в муниципальные предприятия, а большая часть сохранившихся оленей вернулась в государственную (муниципальную) собственность. Но тайгоносское оленеводство это уже не спасло. К концу 1999 г. на Тайгоносе еще кочевали три оленеводческие бригады, в состав которых входили 32 чел. Пастухи выпасали стадо общей численностью почти в 5 тыс. животных, из них
3 417 оленей принадлежали муниципалитету, 1 531 - лично пастухам и их родственникам. Но удержать поголовье не удалось, последние тайгоносские олени были «съедены» в 2002 г.
Вследствие миграций в конце ХХ-начале XXI в. в с. Тополовка оставались в основном коренные жители. Так, в 2000 г. из 264 сельчан коряки составляли 232 чел. (87%), в 2002 г. из 204 чел. - 183 (89%), сейчас их доля возросла до 97%.
Трудовая занятость тополовцев за годы рыночной экономики претерпела существенные изменения. Более половины трудоспособного населения не имеет работы: в 2002 г. из 83 жителей трудоспособного возраста безработных было 43, в 2010 г. из 71-го - 49 чел. (ПМА). Не спасает положение и частное предпринимательство, представленное, в частности, растениеводством. Микроклимат местности позволяет получать неплохой урожай огородных культур. На бывших совхозных полях, расположенных вблизи села, местные жители до сих пор выращивают картофель, морковь, капусту для собственного потребления и на продажу. Но объемы растениеводства, значительные в период плановой экономики, существенно уменьшились, поскольку самая главная проблема сбыта - вывоз продукции. Даже в районный центр, где овощи охотно покупают и жители, и учреждения, их удается вывозить лишь с оказией.
Возраст и пол тополовцев в настоящее время: дети (до 16 лет) - 25 чел., трудоспособное население - 71, мужчины 60 лет и старше, женщины 55 лет и старше - 10 чел. При этом следует учитывать, что дети среднего и старшего школьного возраста проживают в интернате в районном центре, там же, где и некоторые их родители, при этом все они сохраняют сельскую прописку. Среди постоянно проживающих тополовцев преобладают лица среднего и пожилого возрастов, в основном бывшие оленеводы, не желающие покидать родные места. Именно это обстоятельство и обусловливает бытование у тополовцев некоторых архаичных культурных черт. Конечно, в обыденной жизни они, как правило, не бросаются в глаза: тополовцы носят обычную одежду; интерьеры их жилищ, кухонная утварь и другие предметы быта такие же, как у всего населения. Этническая специфика в основном осталась в духовной сфере, причем местные жители сохраняют культурные артефакты, которые уже не встречаются у численно превосходящих их коряков - жителей районного центра.
У всех без исключения есть амулеты. Они сделаны из камня, который имеет либо причудливую форму, либо необычный цвет, либо найден при особых обстоятельствах: камни, как правило, обшивали мехом или кожей, нашивали на них бусины, бисер, подвешивали к ним ремешки, низки бисера и т.д. Амулет может быть и в виде деревянных
Рис. 2. Модель лодки, изготовленной в с. Тополовка. Длина 65 см, ширина 31 см, высота 16 см. Вид снизу (слева) и сверху (справа). Сентябрь 2010 г.
сучков-развилок (отрезок ствола или ветки дерева в месте разветвления), бусин, нанизанных на сухожильную нить, бисерных розеток, кожаных и тканевых фигурок, металлических подвесок, «наряженных» в мех. Амулеты либо нашивают на одежду, либо носят на шее, либо держат в укромном месте. Сохранились в повседневном обиходе и такие обереги, как зольные камни. Ранее их помещали у очажной кладки в ярангах, теперь - возле печек. До настоящего времени проводится и обряд гадания об имени новорожденного, в ходе которого используется особый каменный амулет, подвешиваемый к треножнику. Наконец, крайне интересными в этнографическом отношении являются модели лодок, остов которых сделан из дерева, обшивка - из меха нерпы. Одна из таких лодок имеется в районном краеведческом музее (рис. 2). Бытование у тополовцев по крайней мере нескольких таких лодок, неизвестных нам по другим источникам, наводит на размышления о природе и источниках подобной практики изготовления изделий в традиционной культуре. Дальнейшие этнографические исследования призваны показать, возможно ли на основе вновь выявленных артефактов уточнить этнографическую характеристику тайгоносцев, дополнив тем самым специфические черты этого сообщества, выделенные в свое время И.С.Гурвичем [3, с. 111].
По-прежнему существуют ритуалы и ритуальные предметы, относящиеся к частной жизни бывших оленеводов. Они практикуются либо в кругу семьи, либо индивидуально. Все сельские жители, за исключением некоторых лиц молодого возраста, имеют погребальную одежду и сопроводительный похоронный инвентарь, который готовится загодя, в течение длительного времени. Нам удалось увидеть два женских комплекта погребального костюма, пожилые корячки не отказались продемонстрировать на себе похоронную «хвостатую» кухлянку (рис. З).
Рис. 3. Жительница с. Тополовка корячка Раиса Константиновна Омъявнаут (1939 г. рожд.) демонстрирует на себе погребальную кухлянку. Апрель 2007 г.
До настоящего времени тополовцы владеют и деревянными ритуальными огнивными приборами, которые прежде использовались в оленеводческих обрядах. Они представляют особый интерес, так как из всех народов Севера бытовали только у северо-восточных палеоазиатов (чукчей и коряков). При проведении традиционных праздников с помощью сверления лучковым прибором из огнивной доски извлекали священный, или чистый, огонь. Эти приборы прежде бытовали и у оленных, и у приморских групп, однако оседлые жители к концу Х1Х-началу ХХ в. их практически утратили, тогда как у кочевников они устойчиво сохранялись на протяжении всего ХХ в. В культуре оленных коряков и чукчей огнивные доски олицетворяли «хозяина», «пастуха» стада домашних оленей. Помимо этого ритуальные огнива осмысливались также как божества домашнего огня, духи-охранители жилища и живущей в ней семьи [7, с. 154]. Такая полисемантичность огнив обусловлена, по нашему мнению, эволюцией природопользования коряков - переходом от присваивающего хозяйства к производящему [там же, с. 150].
Согласно полевым сведениям, полученным от жителей Тополовки в 2010 г., огнивный прибор гычгый был ответствен именно за благополучие оленей, помогал выпасать стадо. К нему для надлежащего исполнения обязанностей прикрепляли помощника (собаку), утварь (нож, аркан), в благодарность за работу дарили бисер, бусы, лоскуты, ремешки. Преобладание именно «пастушеской», а не охранительной роли деревянных огнив у топо-ловцев привело к тому, что сейчас, когда оленей нет, утрачена и нужда в огнивах, поэтому их уже не используют в обрядовой практике, а просто хранят (в поселке - в сараях, подсобных помещениях; в тундре - на лабазах). Таким образом, исчезновение оленеводства на Тайгоносе привело к угасанию этой яркой этнокультурной традиции.
В самое последнее время произошел печальный факт в истории Тополовки - вследствие своей крайней малочисленности село лишилось статуса муниципального образования. Не за горами, видимо, и вопрос о целесообразности его дальнейшего существования, хотя и районная, и областная администрации, понимая важность сохранения таких сел,
предпринимают серьезные шаги по их поддержке. Но дело в том, что у самих коренных жителей есть весомые мотивы для отъезда: в местах, куда они собираются переселиться, развита социально-экономическая, жилищная и транспортная инфраструктуры.
Прекращение существования таких населенных пунктов, как Тополовка, приводит к усилению культурной ассимиляции коряков. Конечно, это говорит не об исчезновении этноса, а о переходе его в качественно иную стадию развития, отдаленные результаты которого еще предстоит увидеть.
ЛИТЕРАТУРА
1. Антропова В.В. Культура и быт коряков. Л.: Наука, 1971. 216 с.
2. Вдовин И.С. Очерки этнической истории коряков. Л.: Наука, 1973. 303 с.
3. Гурвич И.С. Коряки Северо-Эвенского района Магаданской области // Полевые исследования Института этнографии, 1978. М.: Наука, 1980. С. 111-119.
4. Иохельсон В.И. Коряки. Материальная культура и социальная организация. СПб.: Наука, 1997. 237 с.
5. Слюнин Н.В. Охотско-Камчатский край. Т. 2. СПб.: Министерство финансов, 1990. 165 с.
6. Судаченко Л.И. Деятельность администрации села Тополовка. - http://indigenous.ru/fotki/bull_m/r_28.htm#-deyatel (дата обращения: 10.11.2010 г.).
7. Хаховская Л.Н. Огневые приборы коряков-оленеводов полуострова Тайгонос // Вестн. НГУ Сер. История, филология. 2008. Т. 7, вып. 3. Археология и этнография. С. 150-157.
8. Шавров К.Б. Примечания // Иохельсон В.И. Коряки. Материальная культура и социальная организация. СПб.: Наука, 1997. С. 230-233.
Новые книги
Ларин В.Л. Азиатско-Тихоокеанский регион в начале XXI века: вызовы, угрозы, шансы Тихоокеанской России.
Larin V.L. Asia-Pacific at the Beginning of 21th Century: Challenges, Threats and Chances for Расific Russia.
Владивосток: ДВО РАН, 2010. - 100 с.
Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН
690950, Владивосток, ГСП, ул. Пушкинская, 89
Fax: (4232)22-05-07. E-mail: ihae@eastnet.febras.ru
Аналитический доклад, представленный в этой книге, посвящен проблемам и препятствиям, возникающим в процессе реализации политики России по интеграции в Азиатско-Тихоокеанский регион и Восточную Азию и развитию восточных районов России. Внимание акцентировано на нынешних и потенциальных угрозах интересам и безопасности России на востоке страны, месте и роли АТР и Дальнего Востока в политике Российского государства. Содержатся предложения по созданию благоприятных условий для успешной реализации этой политики.
The book is devoted to the problems and obstacles appeared оп the way of Russia’s attempts to be integrated in the Asia РасШс region and to develop its eastern territories. The main accent is made оп current and potential threats to the interests and security of Russia in the East part of the country, the place and role of Asia Pacific and the Russian Far East in the Russia foreign and domestic роНсу. Concrete proposals to create favorable conditions for this policy realization аге included.
