CC BY
83
КОРРУПЦИЯ
УДК 343.9 ББК 67.51
С.М. Иншаков
КОРРУПЦИОННАЯ ВОЙНА КАК ЭЛЕМЕНТ ГИБРИДНОГО ПРОТИВОБОРСТВА ГОСУДАРСТВ
Аннотация: Коррупционные процессы в России являются одним из элементов гибридной войны, ведущейся США против Российской Федерации. Изучение феномена коррупционной войны представляет собой важное направление исследования коррупции в целом.
Ключевые слова: коррупция; гибридная война; коррупционная война; антикоррупционная политика. S.M. Inshakov
CORRUPTION WAR AS AN ELEMENT OF HYBRID CONFRONTATION BETWEEN STATES
Summary: Corruption processes in Russia are one of the elements of the hybrid war that is waged by the USA against the Russian Federation. The study of the phenomenon of corruption war is an important direction of research on corruption in general.
Key words: corruption; hybrid war; corruption war; anti-corruption policy.
Коррупция как криминальный феномен -сверхсложный объект исследования и ещё более сложный объект воздействия. Проблему коррупции разрешить не легче, чем доказать гипотезу Пуанкаре. Однако достаточно часто лучшие умы, к сожалению, думают не о том, как избавить человечество от раковой опухоли коррупции, а об обогащении за счёт коррупционных механизмов.
Рассмотрение коррупции как инструмента гибридной войны представляется продуктивным подходом, позволяющим, во-первых, существенно углубить представления о природе этого явления, его роли в социогенезе и, во-вторых, трезво оценивать перспективы противодействия коррупции. Такой подход показывает, что коррупция - не просто тайное получение вознаграждения в той или иной форме за недобросовестное использование должностных полномочий. Функции коррупции не ограничиваются внесением поправок в официально задекларированный государством механизм распределения национальных ресурсов.
РИМИНОАОГИЯ
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
Три главные особенности вышеуказанного подхода к исследованию коррупции заключаются в следующем:
- коррупция рассматривается как весьма значимый элемент механизма конкурентной борьбы между государствами;
- главными субъектами коррупции являются не коррупционные сети, организованные преступные группы, а конкурирующие государства (государства-противники). Именно эти субъекты целесообразно рассматривать в качестве главных объектов антикоррупционного воздействия;
- политическое значение коррупции доминирует над экономической составляющей.
Гибридная война - термин, введённый в научный оборот американскими военными специалистами в начале XXI века применительно к анализу военно-политической ситуации в Ливане [1]. Изначально им описывалась связь комбатантов и мирного населения - хез-болла. Сегодня понятием «гибридная война» охватывается весь спектр способов причинения вреда противнику.
Гибридная война не исключает открытого вооружённого противостояния. Однако в связи с тем, что после появления ядерного оружия рациональная парадигма «горячей» войны была утрачена, крен в гибридной войне всё больше делался в сторону скрытых способов причинения вреда. Такая форма противоборства по существу стала гибридом: сегодня уже нет мира, хотя, кажется, что нет и войны.
Анализ характера международных отношений конца ХХ - начала XXI века показывает, что коррупция является фундаментальным элементом гибридной войны. Механизм использования коррупции в межгосударственном противодействии детально описал сотрудник американских спецслужб Д. Перкинс в своей книге «Исповедь экономического убийцы». Он лично многие годы участвовал в организации коррупционных войн против различных государств [2]. Коррупционную составляющую «холодной войны» можно рассматривать в качестве одного из самых значимых инструментов разрушения СССР [4].
Как отмечает Д.А. Шестаков, коррупция имеет место во всём мире и во все времена. Она разрастается в рыночном обществе потребления, где всё, что покупается, то и продаётся. Особенно заметна коррупция в постсоветских, постсоциалистических обществах, торговля в которых прежде была ограничена, и в новых условиях многие люди, не имея значительных духовных ориентиров, без оглядки бросились продавать и продаваться [1, с. 38].
Коррупция, как инструмент войны, не является находкой современных теоретиков. Ещё в древности была сформулирована военная хитрость: «Перед ослом, навьюченным золотом, открываются ворота самой неприступной крепости». В наше время наиболее ярко коррупционное оружие проявило себя во время американской агрессии в Ираке в 2003 году. Командиру батальона личной охраны С. Хусейна за его предательство была дана огромная взятка (1 млрд долларов). Сегодня военачальники, замешанные в коррупционных войнах, уже не таят своих секретов [5].
Для криминологов особо значимо изучение феномена коррупционной войны. Без учёта деятельности зарубежных субъектов, коррумпирующих Россию, все меры по противодействию коррупции будут пробуксовывать.
Во времена «холодной войны» зарубежными спецслужбами осуществлялся подкуп
советских должностных лиц, в том числе и высших. В современной гибридной войне зарубежный субъект также предпринимает шаги по коррумпированию наших чиновников, что даёт мощный импульс развитию коррупции в стране в целом.
Можно выделить следующие этапы коррупционной войны против России:
I. Тотальное коррумпирование политической элиты страны. К числу главных инструментов такого коррумпирования относятся:
- приведение к власти в стране лиц со значительным коррупционным потенциалом. При условии выполнения ими требований зарубежных кураторов им обеспечиваются практически безграничные возможности коррупционной практики в России;
- оказание прямого и косвенного воздействия из-за рубежа на должностных лиц, организующих уголовное преследование субъектов, причастных к коррупции;
- разработка эффективных схем коррупционного присвоения национальных богатств государства, в том числе путём принятия соответствующих изменений законодательства;
- представление коррупционерам возможности сбережения коррупционных активов за рубежом. В 1990-е годы это гарантировало им относительную безопасность от отечественных правоохранительных органов;
- обеспечение возможности уехать за рубеж в случае угрозы уголовного преследования в России.
II. С помощью коррумпированной политической элиты создаются условия, способствующие интенсивному развитию коррупции в стране. Формируется и укореняется имитационный стиль антикоррупционного противодействия: трансформации законодательства, судебной и следственной практики, практики оперативных разработок.
III. На первый план выходит коррупционная самодетерминация. Механизм коррупционной деградации социума запущен и начинает функционировать самостоятельно. Схема этой самодетерминации такова:
- Верхний элитарный слой втягивает в коррупционную деятельность средний социальный уровень, а средний - низший.
- Системная коррупция продуцирует коррупцию несистемную. Здесь уместно вспомнить закон подражания (Г. Тард) [7].
IV. Коррупция превращается в социальную норму и элемент государственного управления. Она стимулирует приток на госслужбу энергичных и честолюбивых субъектов, а угроза привлечения к ответственности за коррупцию создаёт рычаги, обеспечивающие управляемость данных лиц.
Тотальное коррумпирование государственного аппарата и общественного сознания начинает выполнять по отношению к коррупционерам охранную функцию:
1) невозможно привлечь к уголовной ответственности всех коррумпированных чиновников в стране: для этого элементарно не хватит мощностей юстиционных механизмов, да и без чиновников (хоть и коррумпированных) в стране начнётся хаос;
2) в социуме, поражённом коррупционной идеологией, на смену коррумпированным чиновникам могут прийти только те, кто внутренне готов коррумпироваться.
Коррумпирование страны - беспроигрышный вариант гибридной войны:
1) если коррупционная элита выполняет все требования зарубежного субъекта, на коррупцию зарубежные правозащитники закрывают глаза;
2) если элита выходит из-под контроля, зарубежные кураторы организуют народ на антикоррупционный протест. Но он направляется в такое русло, чтобы на смену вышедшей из повиновения коррупционной элите пришла послушная и не менее коррупционная. События на Украине продемонстрировали нам именно эту схему.
В такой системе детерминант коррупция начинает претендовать на статус не только неприступной крепости, но и непобедимого врага, с которым нет смысла бороться, а лучше сотрудничать. Весьма актуальной становится стратегема: «Если социальный процесс нельзя пресечь или заблокировать, его надо возглавить».
Известно, что распутать гордиев узел невозможно. А найдется ли герой, способный его разрубить? И найдется ли у него, чем разрубить? Разрубить гордиев узел - красивый афоризм. Одно движение - и нет проблемы. Реальность же такова, что одним движением с коррупцией справиться невозможно. Более того, неосторожное движение может привести к негативным последствиям, которые существенно превзойдут коррупционную угрозу.
Криминология
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
Стратегия государственного воздействия на коррупцию зависит от политических целей руководителя страны и от политических установок правящей элиты. Лидеры, в зависимости от своего положения, могут придерживаться следующих стратегий поведения в части управления государствами:
1. утративших или утрачивающих политическую субъектность;
2. обеспечивающих стабильность на низком, среднем или высоком уровнях;
3. восстанавливающих или укрепляющих свою политическую субъектность.
Главкомы гибридной войны нацеливаются на то, чтобы держать политическое руководство страны, против которой они интригуют, в рамках первой стратегии. Тогда коррупция имеет статус искомой сущности - того, к чему стремятся враги, что является нормой для компрадорской элиты.
Когда компрадорам удаётся угодить своим зарубежным патронам, политическому руководству позволяют стабилизировать ситуацию в стране и, порой, оказывают содействие в этом плане. Коррупция в стратегии стабилизации подлежит ограничению: от низовой коррупции в этих странах, как правило, избавляются.
Наиболее сложной является задача по обретению страной политической субъектности. Суть коррупционной войны в том и заключается, что при определённом уровне коррупции государство неминуемо утрачивает политическую субъектность и способность к её возрождению. Соответственно, указанная задача предполагает введение коррупции в определённые рамки, позволяющие ставить сложные политические цели и достигать их [6].
Реализация такой задачи начинается в самых неблагоприятных условиях. Отправной точкой её формирования является политическая воля руководителя. Как верно отмечено, факторами неэффективности антикоррупционной политики являются: рекламно-по-пулистский характер принимаемых мер, ожидание мгновенного эффекта от антикоррупционных мер, неприменение антикоррупционных мер к главным субъектам политики, отсутствие необходимой политической воли у высшего руководства страны [3]. Однако таковая может стать основой для преобразования общества лишь при условии поддержки главы государства со стороны правящей элиты.
Схемы реализации этой задачи далеки от классических разработок. Главными инструментами введения коррупции в заданные рамки выступают символические кнут и пряник. В роли кнута у знаменитого сингапурского лидера Ли Куан Ю были угрозы, физическое насилие, уголовное преследование.
Российский «кнут» более цивилизованный: привлечение к уголовной ответственности ряда должностных лиц, в том числе губернаторов и министра экономики, законодательный запрет для чиновников иметь счета в зарубежных банках. Тотальная зачистка коррупционеров в Дагестане в феврале 2018 года вполне может претендовать на региональный вариант итальянской операции «Чистые руки». Однако вряд ли эту акцию следует рассматривать как репетицию аналогичных действий в масштабах всей страны. Более корректно оценить её как поднятый кнут. Хотя угроза настолько убедительна, что впору поверить в перспективу «Чистых рук» федерального масштаба.
В качестве пряника может рассматриваться индульгенция на завуалированную коррупцию. Например, «заморозка» законопроекта о криминализации незаконного обогащения (ст. 20 Конвенции ООН против коррупции). Уровень данной коррупции не исключает усиления страны, не препятствует обретению ею политической субъектности.
Такие правовые принципы, как неотвратимость наказания, равенство всех перед законом в тотально коррумпированном государстве реализованы быть не могут. Но отказываться от них публично было бы политической ошибкой.
Мировой опыт показывает, что в основе эффективного противодействия коррупции находятся прагматичные принципы. К их числу относятся:
- интуитивизм в использовании кнута и пряника. Лидер нащупывает рабочие параметры жёсткости и интенсивности мер воздействия и определяет пределы, которые не стоит превышать;
- информационное обеспечение антикоррупционной политики - такое обеспечение, при котором общество воспринимает как приемлемые и уровень коррупции, и меры по противодействию ей. Приемлемы параметры, исключающие социальные волнения и катаклизмы украинского типа.
Показателем удовлетворительного уровня коррупции являются качественные параметры функционирования государственного механизма - уровень сложности задач, которые государству удается решать.
При реализации указанной стратегии политический лидер находится в своего рода вилке. Избыток жёсткости может привести к предательству элит и государственному перевороту. Некорректное информационное сопровождение может детерминировать народное возмущение. Классическим примером некорректного информационного сопровождения антикоррупционной политики является то, как было организовано уголовное преследование бывшего министра обороны РФ А. Сердюкова и его подчинённой Е. Васильевой. Несколько подобных акций могли бы опустить рейтинг Президента РФ до нулевой отметки и сорвать реализацию антикоррупционной стратегии. Вероятно, организаторами этой акции такая цель и ставилась.
Надо отдать должное В. Путину: интуиция его не подводит, анализ внутриполитической ситуации и международной обстановки на высоте. В сложнейших ситуациях он находит верные решения. Ему удалось загнать коррупцию в рамки, позволяющие проводить эффективную государственную политику: успех сочинской Олимпиады 2014 года, возвращение Крыма в состав России, завершение строительства космодрома «Восточный», успешная военная операция в Сирии, возведение Крымского моста - всё это было бы невозможно без эффективной антикоррупционной политики.
Криминологический анализ порождает сомнения в эффективности антикоррупционной политики в России, а результаты политической деятельности свидетельствуют иное. Может быть, дело в том, что криминологи привыкли анализировать статистические данные о преступлениях, а они являются не столь уж надёжными показателями параметров социальных процессов.
Ещё один важный аспект антикоррупционной политики, открывающийся в ракурсе анализа коррупции как элемента гибридной войны. Она ведётся различными способами. И для политика, в отличие от криминолога, важно выиграть войну, а не отдельное (антикоррупционное) сражение. При таком подходе успешное проведение внешнеполитических
акций может весьма существенно отразиться на результатах антикоррупционной политики.
Схема здесь несложная. Например, присоединение Крыма - западные санкции - угроза замораживания зарубежных активов российских коррупционеров. Успешные внешнеполитические акции вынуждают зарубежных субъектов создавать препятствия в реализации их же стратегии коррупционной войны. В классическую криминологическую схему эта акция не укладывается. Но позитивные результаты налицо. Да и для классической политологии это решение является нестандартным. Обычно внешняя политика следует в фарватере политики внутренней. А здесь всё наоборот - внешнеполитические акции вынуждают корректировать в нужном направлении внутреннюю политику.
Проведённый анализ заставляет задать правомерные вопросы: «Какова же роль криминологии в разработке и реализации стратегии противодействия преступности? Нуждается ли руководитель государства в криминологическом обеспечении противодействия коррупции?».
Ведь, с одной стороны, как показывает анализ, к числу главных принципов антикоррупционной стратегии относятся интуитивизм руководителя в выборе средств и неклассический характер воздействия на коррупцию. С другой стороны, криминология не всегда готова работать в системе координат политики, тяготея к идеализации подходов и принципов, максимизации результатов. В итоге реальная практика и криминологические теории не стыкуются.
Соотношение между классической и реальной криминологией примерно такое же, как между классической и квантовой физикой. А ведь именно квантовая физика лежит в основе технологических прорывов - атомная бомба, атомная энергетика, атомные подводные лодки. Сложившаяся ситуация показывает и слабость нашей науки, и направление её развития. Если наука оказывается неспособной адаптироваться к исследованию реальности (даже сверхсложной и законспирированной), это является основанием для её негативной оценки. И тут у науки два пути: утратить свою социальную значимость или открыть новые возможности для исследования.
Не исключено, что помимо интуиции руководитель государства опирается на анали-
риминология
ВЧЕРА СЕГОДНЯ ЗАВТРА
тические разработки, которые оказались способны смоделировать подходы, позволяющие вырабатывать криминологические схемы, эффективно работающие в условиях политики. Это направление развития криминологии, вероятно, вполне корректно будет определить в качестве перспективного.
Также важным направлением криминологических исследований, которые, несомненно, будут оцениваться политическим руководством как актуальные, является изучение детерминант и разработка мер противодействия низовой коррупции. К этим исследованиям криминология вполне готова. Самое сложное здесь - разработать меры блокирования детерминационной связки низовой коррупции с коррупцией среднего и высшего уровней.
Исследование коррупции среднего уровня может стать для криминологии тем учебным полигоном, на котором она отработает способность влиять на политику, а это уже достаточно сложная задача. Однако здесь криминологи вполне могут рассчитывать на поддержку государства. Особый акцент в этих исследованиях целесообразно сделать на анализе уровня латентности этого вида коррупции и на изучении эффективности реализуемой в обществе системы антикоррупционных мер.
Связь коррупции среднего уровня с коррупцией высшего достаточно велика. Разорвать её возможно лишь в определённых сферах. Это один из самых сложных аспектов исследования. Однако не вызывает сомнений, что данная проблема решаема. Хотя не исключено, что такие исследования потребуют особого государственного патроната.
Исследование коррупции высшего уровня - задача непростая. Объективную информацию системного характера об этом феномене получить чрезвычайно сложно, фрагментарная же информация не исключает необоснованных выводов.
Разработать корректные рекомендации по воздействию на этот феномен без достаточной информации невозможно. Если предположить идеальный вариант (достаточную информированность), то всё равно разработка системы мер, востребованной руководством страны, без консультаций и согласований с ним, практически невозможна.
В исследовании коррупции высшего уровня возможны три направления:
- общие теоретические исследования феномена коррупции, включающие все уровни, в том числе и высший. Это перспективные исследования, ориентированные на развитие социальной культуры (национальной и общечеловеческой);
- анализ влияния коррупции высшего уровня на перспективы социальных протестов и дестабилизацию социально-политической ситуации в стране. Это направление вполне может быть востребовано руководством государства;
- радикальное направление, ориентированное на изменение политической системы или политического режима. Проводя иссле-
дования в радикальном направлении, надо иметь в виду, что весьма велик риск оказаться в русле организаторов коррупционной войны. Эти исследования могут способствовать направлению России по украинскому сценарию развития.
Таким образом, сфера криминологических исследований коррупции достаточно велика. Для того, чтобы эти исследования обрели социальную значимость, необходима не только их корректная организация. Криминология как наука и направление исследований должна претерпеть определённые трансформации и выйти на более высокую ступень развития. Тогда она сможет рассматриваться в качестве одного из инструментов противодействия коррупционной войне.
ПРИСТАТЕЙНЫЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Hoffman F.G. Hybrid warfare and challenges // Joint Force Quarterly. 2009. I. 52.
2. Percins J. Confessions of an economic hit man. San Francisco, 2004.
3. Данилов А.П. Факторы неэффективности антикоррупционной политики // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2011. № 1 (20). С. 69-72.
4. Лютвак Э.Н. Государственный переворот. М., 2012.
5. Лютвак Э.Н. Стратегия. Логика войны и мира. М., 2017.
6. Мухин А.А. Испытание Кремля. Диагностика политической системы. М., 2015.
7. Тард Г. Законы подражания. СПб., 1892.
8. Шестаков Д.А. Кому какая коррупция? // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2011. № 4 (23). С. 38-47.
REFERENCES
1. Hoffman F.G. Hybrid warfare and challenges // Joint Force Quarterly. 2009. I. 52.
2. Percins J. Confessions of an economic hit man. San Francisco, 2004.
3. Danilov A.P. Faktory neeffektivnosti antikorruptsionnoy politiki. [The factors of inefficiency of anticorruption policy]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2011, no. 1 (20), pp. 69-72.
4. LyutvakE.N. Gosudarstvenniy perevorot. [The coup d'etat]. M., 2012.
5. Lyutvak E.N. Strategiya. Logika voyny i mira. [Strategy. The logic of war and peace]. M., 2017.
6. Mukhin A.A. Ispytanie Kremlya. Diagnostika politicheskoy sistemy. [The test of the Kremlin. Diagnosis of the political system]. M., 2015.
7. Tarde G. Zakony podrazhaniya. [Laws of imitation]. SPb., 1892.
8. Shestakov D.A. Komu kakaya korruptsiya? [What corruption? And for whom?]. Kriminologiya: vchera, segodnya, zavtra - Criminology: Yesterday, Today, Tomorrow. 2011, no. 4 (23), pp. 38-47.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Сергей Михайлович Иншаков - доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ, профессор кафедры национальной безопасности и правоохранительной деятельности Московского государственного лингвистического университета (Москва, Россия); e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHOR
Sergey Mikhaylovich Inshakov - Doctor of Laws, professor, honored lawyer of the Russian Federation, professor of the department of national security and law enforcement of the Moscow State Linguistic University (Moscow, Russia); e-mail: [email protected]
