CC BY
349
Екатерина Давидовна ТЯГАЙ,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры гражданского права, директор Института бизнес права, Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
«... Правовые отношения, вырабатывающиеся в акционерных компаниях, следует очень осторожно подводить под известные старые исторические построения, имея в виду, что новые формы предприятий вызывают и новые юридические отношения».
И. Т. Тарасов1
КОРПОРАТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ КАК ПРЕДМЕТ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ: ОЦЕНКА ПЕРВЫХ ЭТАПОВ РЕФОРМЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Статья посвящена анализу феномена корпоративных отношений в контексте включения таких отношений в предмет гражданско-правового регулирования. Особое внимание уделяется исследованию понятия и правовой природы корпоративных отношений, их классификации и систематизации. Подробно изучаются признаки корпоративных отношений и критерии их дифференциации. Раскрывается цивилистическое значение отнесения корпоративных отношений к гражданско-правовым, выявляются доктринальные противоречия и оцениваются правоприменительные последствиях реформирования положений Общей части Гэажданского кодекса о круге регулируемых гражданским законодательством отношений. Ключевые слова и словосочетания: корпоративные отношения, корпорационные отношения, акционерные отношения, гражданские правоотношения, организационные отношения, имущественные отношения, вещные права, обязательственные права, предмет гражданского права, корпорация, корпоративная организация, юридическое лицо, коммерческая корпорация, некоммерческая корпорация, участие, членство, управление корпорацией, реформа гражданского законодательства.
Приведенные в качестве эпиграфа к настоящей статье знаменитые рассуждения видного российского правоведа Ивана Трофимовича Тарасова о сложной природе отношений, складывающихся в акционерных компаниях, вновь обрели острую актуальность в связи с активными реформаторскими процессами, происходящими в сфере современного гражданского права России.
© Е. Д. Тягай, 2015 1 Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях. М., 2000. С. 412.
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
Мысль, сформулированная И. Т. Тарасовым еще в конце XIX века, находит свое продолжение и развитие в работах современных юристов, исследующих правовую природу корпоративных отношений2. «Подобно тому, — пишет В. А. Белов, — как до недавнего времени существовали неизведанные земли, подобно тому, как до сих пор существуют "белые пятна" в научной картине реального (физического) мира или "темные века" в истории, точно так же есть и цивилистическая tabula rasa — чистая доска, пустые страницы, содержащие текст, подлежащий "проявке" и "расшифровке". Одной из них является страница, содержащая один лишь интригующий заголовок — "Корпоративные правоотношения"»3.
Между тем в рассуждениях о понятии и правовой природе корпоративных отношений не все авторы занимают столь радикальную позицию. Так, профессор Д. В. Ломакин, посвятивший значительное число трудов фундаментальной научной разработке теории корпоративных правоотношений, признает особый характер таких отношений, их своеобразие и невозможность сведения данных отношений ни к вещным, ни к обязательственным, но при этом подвергает сомнению « ценность новых определений», предлагаемых иными авторами в попытках обосновать уникальность природы корпоративных отношений4.
Многократно отмечавшаяся в литературе проблема отсутствия легальной дефиниции корпоративных отношений на первый взгляд утратила свою остроту и актуальность в связи со вступлением в силу новой редакции части первой Гражданского кодекса РФ с поправками от 30.12.20125. Пункт 1 статьи 2 ГК РФ определяет корпоративные отношения как «отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими» и прямо предусматривает распространение на данные правоотношения действия норм гражданского законодательства6.
Лаконичность и простота вышеуказанного определения создает иллюзию того, что данный подход во многом примиряет авторов различных концепций, по-
В целях настоящей статьи понятия «корпоративные отношения» и «корпоративные правоотношения» с известной степенью условности употребляются в качестве тождественных. В цели исследования не входит сопоставление указанных категорий ввиду теоретико-пра- _
вового характера спора об их соотношении. Различия в употреблении соответствующих ^
терминов носят преимущественно контекстуальный характер и связаны с анализом и цитированием вариативных источников (как нормативно-правовых, так и доктринальных), в ^ которых отсутствует необходимое единообразие в части толкования и использования рассматриваемых конструкций.
>
Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред.В. А. Белова. М : Юрайт, 2012. С. 163.
См.: Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М. : Статут, 2008. С. 83. ^
См.: Федеральный закон от 30.12.2012 № 302-ФЗ (ред. от 04.03.2013) «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. № 3. 11.01.2013. Подробнее о подготовке и обсуждении данных изменений в гражданское законодательство см.: Шиткина И. С. Вопросы корпоративного права ^ в проекте Федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации // Хозяйство и право. 2012. № 6. С. 3—31.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 13.07.2015) // Собрание законодательства Российской Федерации. 05.12.1994. № 32. Ст. 3301.
m П
Л □
НАУКИ
10/2015
>
2
3
4
5
6
скольку адаптирует идеи сразу нескольких из них, рождаясь фактически в точке пересечения разноречивых доктринальных воззрений7.
Однако в действительности концептуальная проблема, столь остро стоявшая в научном сообществе до того, как корпоративные отношения получили первое формальное признание и определение, не оказалась эффективно и окончательно разрешена. По сути, принятая законодателем формулировка в конечном итоге лишь усугубляет борьбу среди теоретиков, поскольку дает основания для пересмотра, развития и усложнения прежних идей на фоне появления новых нормативных конструкций.
Как было отмечено, в основе новой парадигмы «корпоративных отношений» лежит принцип признания неразрывной связи данных отношений с самой «корпорацией» («корпоративной организацией», «корпоративным юридическим лицом»)8. Такой очевидной логики придерживаются многие9, но не все специалисты, предметно исследующие вопросы корпоративного права.
Например, по мнению В. А. Белова, «корпоративный» не значит «корпора-ционный», и «общественные отношения не становятся корпоративными оттого, что в некоторых из них принимают участие корпорации — напротив, оттого, что некоторые из общественных отношений являются корпоративными, в них могут участвовать юридические лица корпоративной формы устройства»10. Данные размышления, отличающиеся заметным своеобразием, основываются на еще одном фундаментальном теоретическом принципе, которого придерживается автор: «Сами корпоративные отношения — отношения чрезвычайно неопределенные по содержанию и неустойчивые во времени — подвергать воздействию права (во всяком случае — гражданского) нецелесообразно»11.
Предлагая определение «корпоративное право» как права, регулирующего корпоративные, а не корпорационные отношения, В. А. Белов формулирует дефиницию корпоративных отношений в самом широком из возможных смыслов, понимая под корпоративными «общественные отношения, направленные на организацию и осуществление деятельности по совместному достижению общей цели — союзной или корпоративной деятельности»12. Специфика данных отношений раскрывается автором также в весьма абстрактном ключе. Этимология корпоративных отношений проявляется, по мнению исследователя, в том, что они имеют в своей основе союз — объединение, сотрудничество, совместную деятельность—лиц, направленный на достижение общей цели, а также в том, что
Подробнее об этом см., например: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 40, 80—130 ; Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики. С. 161—225 ; Корпоративное право. Учебный курс : учебник / отв. ред. И. С. Шиткина. М. : Кнорус, 2011. С. 3—56.
Данные понятия рассматриваются в качестве тождественных в соответствии с содержанием ст. 65.1 ГК РФ, в п. 1 которой корпоративные юридические лица и корпорации отождествляются, а в п. 2 обозначаются также в качестве корпоративных организаций.
См., например: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 41—45, 80—81.
Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики. С. 21.
Там же. С. 207.
Там же. С. 51.
7
8
9
10
11
12
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
такие отношения имеют относительный характер, однако при этом не подпадают под нормирование уже известных институтов гражданского права13.
Не преследуя в настоящей работе цели подвергнуть критической оценке творческие авторские концепции уважаемых коллег, остановимся лишь на том, что изложенные доводы профессора Белова не были восприняты законодателем при определении возможных нормативно-правовых путей развития института корпоративных отношений.
Прямое включение корпоративных отношений в предмет гражданского права (несколько поспешное14 со стороны законодателя) дает основания квалифицировать данные отношения в качестве разновидности гражданско-правовых.
Между тем столь долгожданная со стороны многих исследователей новелла отечественного законодательства представляется отнюдь не бесспорной с точки зрения традиций отечественной цивилистической доктрины.
Речь идет не о том, что природа корпоративных правоотношений исключает возможность рассмотрения их в качестве гражданских, но о том, что в рамках российского гражданского права сложились классические, и в этом смысле не слишком гибкие, представления о системе гражданских правоотношений, их общих признаках, характере и классификации.
Именно поэтому до того, как рассматриваемые изменения в ГК РФ были окончательно определены, в отечественной науке широкое распространение получили споры относительного того, какая отрасль права охватывает корпоративные отношения в качестве предмета регулирования.
Помимо моноотраслевых концепций, в числе которых одной из наиболее распространенных является концепция предпринимательской природы корпоративных отношений15, среди авторов нередко встречается и подход к пониманию корпоративных правоотношений как межотраслевых, или смешанных16. В свете новелл гражданского законодательства указанные выше теории представляются в значительной мере утратившими практическую значимость — на сегодняшний день данные подходы к пониманию корпоративных отношений продолжают оставаться скорее незаменимым научным материалом для последующих доктриналь-
14
Там же.
Ш гп
Л
Вступление в силу обновленной редакции положений Общей части ГК РФ о предмете граж- д
данско-правового регулирования опередило вступление в силу норм о юридических ли- и
цах, с деятельностью которых неразрывно связано понятие «корпоративные отношения», 11
включенных в данный предмет.См.: Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ «О вне- ^
сении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и ^
о признании утративших силу отдельных положений законодательных актов Российской И
Федерации» // Российская газета, № 101. 07.05.2014. И
См., например: Предпринимательское право Российской Федерации / отв. ред. Е. П. Губин, ^ П. Г. Лахно. М. : Юристъ, 2003. С. 49—51 ; Молотников А. Е. Ответственность в акционерных обществах. М. : Волтерс Клувер, 2006. С. 4—5. И
См., например: Кирилловых А. А. Корпоративное право : курс лекций. М. : Юстицинформ,
2009 ; Кашанина Т. В. Хозяйственные товарищества и общества: правовое регулирование ^
внутрифирменной деятельности : учебник для вузов. М. : Инфра-М — Норма — Кодекс, т 1995. С. 10—11, 13—14. О межотраслевых связях корпоративного права как подотрасли гражданского права см. также: Челышев М. Ю. Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование : автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Казань, 2009. С. 29—32.
П
* к
5 к
НАУКИ Ъ
ных изысканий (как отраслевого, так и общеправового характера), нежели основой для дальнейшего реформирования отраслей и институтов отечественного права.
Трудно не согласиться с логикой рассуждений профессора Ломакина, который, опережая внесение соответствующих модификаций в конкретные нормы гражданского законодательства, отметил, что «ГК РФ не содержит исчерпывающего перечня общественных отношений, регулируемых нормами гражданского права, поэтому любое правоотношение, обладающее всеми характеристиками гражданского правоотношения, должно быть признано гражданским»17. Рассматривая традиционные аргументы, выдвигаемые противниками цивилисти-ческой парадигмы корпоративных правоотношений, ученый последовательно и обстоятельно опровергает состоятельность доводов о том, что на корпоративные правоотношения не распространяется принцип равенства сторон18, а также о том, что такие отношения носят «организационный» характер19.
Поддерживая позицию Д. В. Ломакина, следует в первую очередь отметить, что проблема равенства субъектов гражданских правоотношений, которая чаще всего рассматривалась исследователями в качестве основного препятствия к включению корпоративных отношений в систему гражданских, является одной из наиболее трудноразрешимых не только применительно к отношениям, связанным с участием в корпорации или управлением ею, но и применительно ко многим другим отношениям, гражданско-правовой характер которых не подвергается сомнению ввиду того, что они прямо предусмотрены отраслевым законодательством.
Так, участников абсолютных вещных правоотношений, в которых собственнику или обладателю ограниченного вещного права противостоит неограниченный круг лиц, можно считать «равными» лишь весьма условно. Стороны договорных правоотношений по формальным признакам находятся в более равном положении на стадии заключения договора, включая этапы определения его условий и содержания, однако при исполнении (и нередко — при расторжении) договора лица, наделенные различным кругом прав и обязанностей, нередко зачастую находятся в неравном положении20. В данной связи необходимо учитывать, что в предпринимательской практике зачастую складывается ситуация, при которой один из контрагентов по договорам находится в очевидной фактической, фор-
Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 98—99.
Научные доводы против того, чтобы в полной мере экстраполировать на корпоративные правоотношения действие принципов диспозитивности, были сформулированы еще в правовых исследованиях дореволюционного периода. См., например: Каминка А. И. Очерки торгового права. М. : Центр ЮрИнфоР, 2002. С. 395—398.
См., например: Молотников А. Е. Ответственность в акционерных обществах. М. : Волтерс Клувер, 2006. С. 5. Цит. по: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 101—102. Подробнее о теории гражданских организационных отношений см.: Красавчиков О. А. Гражданские организационно-правовые отношения // Категории науки гражданского права. Избранные труды : в 2 т. М. : Статут, 2005. Т. 2.
Сам подход к определению сторон обязательства в качестве «кредитора», обладающего комплексом прав, и «должника», на которого возложены корреспондирующие этим правам обязанности (см. п. 1 ст. 307 ГК РФ), является наглядной иллюстрацией того, что законодатель рассматривает принцип равенства сторон гражданских правоотношений как весьма гибкую конструкцию, допускающую значительное число юридических «колебаний» в рамках действия данного принципа.
17
18
19
20
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
мальной и юридической зависимости от другого, в результате чего такие правоотношения нередко обретают форму отношений власти-подчинения. Что касается обязательств, возникающих из причинения вреда и неосновательного обогащения, то применительно к правовому положению участников таких правоотношений действие принципа равенства сторон приобретает в значительной степени абстрактный, декларативный характер.
Сказанное позволяет заключить, что основные начала гражданского законодательства, сформулированные в качестве норм-принципов, представляют, по сути, некую идеальную основу, абсолютный характер которой сделал бы данную юридическую конструкцию утопической. В этой связи необходимо исходить из того, что принцип равенства сторон предполагает, как это справедливо отмечается в учебной и научной литературе, скорее формально-юридическое равенство сторон перед законом, нежели фактическое равенство сторон относительно друг друга. Следовательно, наличие в корпоративных отношениях признаков неравенства и отдельных элементов субординации не исключает распространения на данные правоотношения действия норм гражданского законодательства.
Наконец, и это имеет далеко не последнее значение в решении вопроса о том, являются ли корпоративные отношения гражданскими и, следовательно, входящими в предмет регулирования отраслевым законодательством, следует учитывать, что еще до того, как была сформулирована и нормативно закреплена легальная дефиниция корпоративных отношений, отношения, складывающиеся в связи с участием в юридических лицах и в связи с управлением ими, в большинстве своем были предусмотрены и урегулированы нормами гражданского законодательства. Уместно в этом контексте опереться и на концепцию О. С. Иоффе, согласно которой «юридический статус субъектов административного правоотношения определяется не характером их правомочий и обязанностей, а общим положением, которое они занимают в сфере публичного права, и сообразно с которым между ними устанавливается конкретное юридическое отношение»21.
Что касается парадигмы организационных отношений, которая была вскользь упомянута выше, то, во-первых, суть данной концепции сводится не к отрицанию гражданско-правовой природы организационных отношений, а к противопоставлению этих отношений имущественным правоотношениям. Следовательно, Ш выделение организационных правоотношений в системе гражданских влияет А на классификацию последних и скорее расширяет сферу действия гражданско- □ го законодательства, нежели сужает ее. Во-вторых, рассматривая возможность ^ отнесения корпоративных отношений к числу организационных, следует вновь > согласиться с мнением Д. В. Ломакина о том, что сама концепция организаци- ^ онно-правовых отношений до настоящего времени так и не доказала свою состо- А ятельность в доктрине22, а также не нашла подтверждения и не получила закреп-
ления на законодательном уровне.
--Е
21 Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Избранные труды по ^ гражданскому праву. М. : Статут, 2000. С. 539—540. Цит. по.: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 101. X
гп
22 Как отмечалось выше, отдельные авторы, анализирующие природу корпоративных правоотношений, все же приходят к выводу о целесообразности отнесения их именно к организационно-правовым. См., например: Майфат А. В. Гражданско-правовые конструкции инвестирования. М. : Волтерс Клувер, 2006. С. 153—155.
п
* к
5 к
Н>УКИ Ъ
Значительно больше аргументов и подтверждений находят идеи противников рассматриваемой теории, настаивающих на том, что гражданским правоотношениям — как имущественным, так и неимущественным, — в целом свойственен признак «организованности», а целесообразность самостоятельного выделения организационных отношений в предмете гражданско-правового регулирования наряду с имущественными и неимущественными опровергается тем, что имущественные отношения обособляются по признаку объекта, а организационные — по признаку содержания23.
Поскольку новая редакция Кодекса однозначно вписывает корпоративные отношения в предмет гражданско-правового регулирования, вновь обретает острую актуальность спор о цивилистическом существе корпоративных правоотношений, которые, будучи включенными в систему гражданских правоотношений, очевидным образом не укладываются в привычное деление последних на вещные и обязательственные24.
В стремлении не тиражировать в рамках настоящей статьи ставшее уже привычным перечисление мнений многочисленных авторов, последовательно и аргументированно обосновывающих невозможность отнесения корпоративных отношений ни к сугубо вещным, носящим абсолютный характер25, ни к чисто обязательственным, относительным по своей природе26, следует оговориться лишь о том, что наиболее верной видится точка зрения, согласно которой сложившиеся в цивилистической доктрине классификационные основы деления гражданских правоотношений на указанные виды не отвечают содержанию норм реформируемого гражданского законодательства.
В данной связи необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что сам нормотворец занимает не вполне четкую позицию по рассматриваемому вопросу. В законодательстве, которое большинством исследователей справедливо именуется «корпоративным», встречаются прямые указания на обязательственный характер правоотношений, складывающихся в отдельных видах корпораций.
Так, в статье 2 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», определяющей основные положения об акционерных обществах, само акционерное общество рассматривается как «коммерческая орга-
Подробнее об этом см.: Иоффе О. С. Развитие цивилистической мысли в СССР // Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории «хозяйственного права». М. : Статут, 2000. С. 258—261 ; Алексеев С. С. Предмет советского социалистического гражданского права // Ученые труды Свердловского юридического института. Т. 1. Свердловск, 1959. С. 118 ; Братусь С. Н. Предмет и система советского гражданского права. М. : Госюриздат, 1963. С. 65. Цит. по: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 102—103.
К аналогичному выводу ученые приходили, анализируя еще природу акционерных отношений, учение о которых исторически предшествовало и во многом предопределило возникновение современной теории корпоративных отношений. См., например: Каминка А. И. Очерки торгового права. М., 2002. С. 398 ; Агарков М. М. Учение о ценных бумагах. М., 1927. С. 89—90 ; Мозолин В. П., Юденков А. П. Комментарий к федеральному закону «Об акционерных обществах». М., 2002. С. 13—14.
См., например: Долинская В. В. Акционерное право : учебник / отв. ред. А. Ю. Кабалкин. М. : Юридическая литература, 1997. С. 12.
См., например: Пахомова Н. Н. Цивилистическая теория корпоративных отношений. Екатеринбург : Налоги и финансовое право, 2005. С. 133.
23
24
25
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
низация, уставный капитал которой разделен на определенное число акций, удостоверяющих обязательственные права участников общества (акционеров) по отношению к обществу»27. В Федеральном законе от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»28 подобной формулировки не содержится, равно как нет в данном акте и какого-либо альтернативного указания на характер прав участников общества. С учетом того, что законом предусмотрена возможность преобразования общества с ограниченной ответственностью в акционерное общество, справедливо было бы заключить, что права участников данных корпоративных организаций должны иметь аналогичный характер или как минимум, схожую правовую природу, однако законодатели воздержались от дублирования соответствующих нормативных положений29. Следует обратить внимание на то, что данные положения специальных законов расходятся с обновленными нормами Гражданского кодекса, которые с недавнего времени закрепляют за участниками корпораций (в том числе предпринимательских, к которым относятся упомянутые выше организационно-правовые формы юридических лиц) корпоративные, а не обязательственные права30.
Между тем из анализа содержания норм действующего законодательства вовсе не проистекает вывода о том, что вся система гражданских прав должна быть строго поделена на вещные и обязательственные. Такой подход обессмыслил бы саму суть системы гражданских прав, большинство из которых возникают в правоотношениях, построенных на основе диспозитивных начал и, как следствие, обретают весьма вариативные (а иногда — и смешанные) формы.
Обновленная редакция п. 1 ст. 2 ГК РФ достаточно четко закрепляет круг отношений, входящих в предмет гражданско-правового регулирования: «Гэажданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), регулирует отношения, связанные с участием в корпоративных организациях или с управлением ими (корпоративные отношения), договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной са- т
мостоятельности участников». А
□
27 Собрание законодательства Российской Федерации. 01.01.1996. № 1. Ст. 1. □
28 Собрание законодательства Российской Федерации. 16.02.1998. № 7. Ст. 785. ^
29 В данном контексте упомянуты две основных организационно-правовых формы коммер- И ческих корпораций. Что касается закона о производственных кооперативах, а также ак- А тов, определяющих правовое положение некоммерческих корпораций, то и в этих источниках не содержится указаний на обязательственно-правовой характер правоотношений, ^ складывающихся в данных юридических лицах. См., например: Федеральный закон от
08.05.1996. № 41-ФЗ «О производственных кооперативах» // Собрание законодательства И
Российской Федерации. 13.05.1996. № 20. Ст. 2321 ; Федеральный закон от 03.12.2011. № 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» // Собрание законодательства Российской Фе- и
дерации. 05.12.2011. № 49 (ч. 5). Ст. 7058 ; Федеральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О не- X
коммерческих организациях» // Собрание законодательства РФ. 15.01.1996. № 3. Ст. 145 ; Федеральный закон от 19.05.1995. № 82-ФЗ «Об общественных объединениях» // Собра- К
ние законодательства Российской Федерации. 22.05.1995. № 21. Ст. 1930.
30 Подробнее данный вопрос будет исследован ниже.
П
* к Н к
НАУКИ
Из приведенной цитаты очевидно, что, с позиций законодателя, все гражданско-правовые отношения могут быть охвачены классификацией, в рамках которой выделяются две группы правоотношений — имущественные и неимущественные.
Между тем Кодекс четко разделяет не только обязательственные и вещные правоотношения, но наряду с ними выделяет в отдельные категории отношения, связанные с определением правового положения участников гражданского оборота, которые профессор В. В. Долинская метко обозначает в качестве « статутных (организационно-имущественных)»31, отношения, связанные с возникновением и осуществлением интеллектуальных прав, и, наконец, корпоративные отношения, которые не смешиваются с иными видами имущественных и неимущественных отношений32.
Некоторые авторы в данной связи отмечают, что новой редакцией Кодекса закреплена новая система гражданского права, и корпоративное право выделено в ней в самостоятельную подотрасль, в рамках которой отношения регулируются специальными нормами корпоративного законодательства, а в неурегулированной части — нормами общей части гражданского права. По мнению сторонников данной концепции, при подобном толковании ст. 2 ГК РФ, сохраняется лишь возможность применения к корпоративным отношениям норм вещного и обязательственного права по аналогии — по общим правилам, предусмотренным для этого гражданским законодательством33.
При анализе правовой природы, понятия и содержания корпоративных отношений, включенных в предмет гражданского права, следует обратить особое внимание на эволюцию нормативных формулировок, используемых законотворцем для определения природы прав учредителей (участников) юридического лица.
Так, в предыдущей редакции абз. 1 п. 2 ст. 48 ГК РФ закреплял, что «в связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица либо вещные права на его имущество». Указанное положение являлось одним из первоочередных оснований для искаженного понимания и превратной интерпретации правовой природы и существа корпоративных правоотношений в контексте распространения на такие отношения действия норм гражданского законодательства и прежде всего норм о юридических лицах.
Из приведенной цитаты следовало, что юридическим основанием для приобретения учредителями (участниками) юридического лица обязательственных прав в отношении такого лица или вещных прав на его имущество является участие в образовании имущества юридического лица. Прежде всего, необходимо отметить неудачность допущенного законодателем «уравнивания» правового положения учредителя и участника юридического лица, пусть даже это условное
31
См., например: Долинская В. В. Основные положения о юридических лицах: новеллы гражданского законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 6. С. 3—4.
Настоящая редакция статьи 2 ГК РФ представляется не совсем удачной, поскольку содержание статьи не в полной мере соответствует ее наименованию. Так, в частности, «правовое положение участников гражданского оборота», определяемое гражданским законодательством, весьма условно можно выделить в самостоятельную группу «отношений», регулируемых законодательством.
См.: Ушницкий Р. Р. О наиболее актуальных проблемах современной теории корпоративного права России // Юрист. 2015. № 15. С. 4—5.
32
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
объединение данных категорий субъектов производится ad hoc в рамках рассматриваемого пункта.
Проблемы, связанные с неоднозначностью официальной нормативной позиции по вопросу о соотношении таких понятий, как «членство» и «участие» в юридическом лице, будут подробно исследованы в заключительной части настоящей работы, однако уже на данном этапе исследования необходимо сделать ремарку о том, что издержки неоправданно «легкого» подхода к чередованию и сочетанию указанных терминов несопоставимы с последствиями утраты учредителями юридического лица особого правового статуса, отличающего данных субъектов от любых иных участников корпорации34.
Помимо названного редакционного изъяна рассматриваемая норма обладала и иными недостатками, наиболее значимый из которых состоит в том, что в статье указывались лишь виды прав, проистекающих из участия в образовании имущества юридического лица и связывающих соответствующих правообладателей с самим юридическим лицом.
Действующая редакция ст. 48 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 05.05.2014 № 99-ФЗ) не сохранила подобной общей формулировки относительно «прав, связанных с участием в образовании имущества юридического лица». Однако в целом проблема определения природы прав учредителей и участников юридических лиц не только не оказалась решена в свете реформирования Гла -вы 4 ГК РФ, но и обрела новые неожиданные грани, о чем будет подробнее сказано далее.
До внесения последних изменений в положения ГК РФ о юридических лицах абз. 2 и 3 п. 2 ст. 48 определяли, что «кюридическим лицам, в отношении которых их участники имеют обязательственные права, относятся хозяйственные товарищества и общества, производственные и потребительские кооперативы. К юридическим лицам, на имущество которых их учредители имеют право собственности или иное вещное право, относятся государственные и муниципальные унитарные предприятия, а также учреждения».
Пункт 3 рассматриваемой статьи в прежней редакции закреплял, что «к юридическим лицам, в отношении которых их учредители (участники) не имеют имущественных прав, относятся общественные и религиозные организации Ш
(объединения), благотворительные и иные фонды, объединения юридических А
лиц (ассоциации и союзы)». □
Принимая во внимание, что нормы о системе юридических лиц и о видах ^
гражданских правоотношений обновлялись не синхронно, а с разрывом по вре- >
Ш
34
Подробнее об этом см.: Серебренников М. М. Гражданско-правовое положение учредителей ^
и участников обществ с ограниченной ответственностью и обществ с дополнительной от- ^
ветственностью : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2009. С. 4—20 ; Циплина И. Е. х
К вопросу о понятии учредителя и участника акционерного общества // Социально-правовые ^
вопросы становления правового государства. Сборник научных статей. Оренбург : Изд-во Оренбургского государственного аграрного ун-та, 1999. С. 266—272 ; Степанов Д. И. Сделка учредителей и присоединение к ней последующих участников // Вестник Высшего Арбитраж- X
ного Суда Российской Федерации. М. : Закон. 2010. № 3. С. 6—65 ; Орлянкина Е. К. Права щ
участника и учредителя юридического лица в проекте федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации // Тенденции развития частного права: Сборник научных трудов, посвященный 80-летию Саратовской государственной академии права. Саратов : Изд-во Саратовской государственной академии права, 2011. С. 107—116.
П
* к Н к
Н>УКИ Ъ
мени, следует иметь в виду, что из предыдущей редакции статьи 48 ГК РФ проистекало, что участники коммерческих корпораций связаны с такими организациями обязательственными отношениями, а учредители унитарных организаций имеют вещные права на имущество таких юридических лиц.
В свою очередь, особенности правового положения участников некоммерческих корпораций были определены весьма своеобразно — в форме отрицания наличия у таких лиц имущественных прав в отношении соответствующих организаций.
Бросалась в глаза содержательная неоднородность и логическая непоследовательность рассмотренных выше нормативных формулировок. Так, если в абз. 2 п. 2 речь шла о правах участников коммерческой организации в отношении самого юридического лица, а не его имущества, то в следующем абзаце содержалось указание исключительно на права учредителей предприятий и учреждений на имущество таких организаций.
В последнем пункте статьи говорилось уже не об обязательственных или вещных правах, а в целом об имущественных правах между некоммерческими организациями (в том числе корпорациями) и их учредителями и участниками.
Разумеется, данные положения закона становились благодатной почвой для неоднозначного толкования норм и для возникновения на этом фоне дискуссий о характере и правовой природе отношений, складывающихся в рамках юридического лица. Примечательно также, что в прежней редакции статьи 48 не затрагивались и не учитывались права учредителей и участников хозяйственных партнерств.
Действующая редакция п. 3 ст. 48 ГК РФ прямо устанавливает, что «к юридическим лицам, на имущество которых их учредители имеют вещные права, относятся государственные и муниципальные унитарные предприятия, а также учреждения. К юридическим лицам, в отношении которых их участники имеют корпоративные права, относятся корпоративные организации (статья 65.1) »35.
Изложенная выше законодательная новелла содержит два принципиальных элемента, на которые необходимо обратить пристальное внимание:
— во-первых, при определении прав участников юридических лиц первостепенную роль стало играть деление последних на корпоративные и унитарные;
— во-вторых, произошла замена классического для цивилистики обозначения «обязательственные права» на новую формулировку « корпоративные права» в отношении участников корпоративных организаций.
При этом скрупулезное сопоставление двух редакций рассматриваемой статьи позволяет заключить, что юридические лица, за учредителями (участниками) которых прежде признавались обязательственные права — хозяйственные товарищества и общества, производственные и потребительские кооперативы — теперь включены в число корпораций, права участников которых стали обозначаться в качестве корпоративных. Нельзя не отметить и то обстоятельство, что права участников хозяйственных партнерств, наконец, получили свое определение в качестве корпоративных.
Подробнее о проблеме целесообразности деления организаций на корпоративные и унитарные см.: Золотарева А. Б., Киреева А. В. К вопросу о целесообразности деления организаций на корпоративные и унитарные // Юрист. 2015. № 15. С. 29—34.
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
В свою очередь, юридические лица, в отношении которых их участники ранее не имели имущественных прав — общественные и религиозные организации (объединения), благотворительные и иные фонды, объединения юридических лиц (ассоциации и союзы) — теперь оказались распределены в разные категории в рамках сложившейся классификации на унитарные и корпоративные. В результате, например, за участниками общественных организаций, ассоциаций и союзов стали признаваться корпоративные (членские) права (п. 2 ст. 65.1 ГК РФ), а за учредителями религиозных организаций и фондов подобные права априори признаны быть не могут, и природа прав участников таких организаций остается по-прежнему неопределенной36.
Единственные юридические лица, права учредителей и участников которых практически не подверглись воздействию новых норм, — это государственные и муниципальные предприятия и учреждения, на имущество которых их учредители имеют вещные права (при этом законодатель изъял из определения таких прав прямое указание на право собственности). В связи с упоминанием данных видов организаций, не заостряя длительного внимания на несовершенствах сложившейся системы юридических лиц, нельзя не присоединиться к опасениям, изложенным Е. А. Сухановым в отношении сомнительной исторической перспективы существования в российском праве конструкции юридического лица — «не собственника», принципиально чужеродной рыночному хозяйству37. Представляется, что в современных экономических условиях «предприятие», все еще фигурирующее сегодня в числе унитарных организаций, должно быть выведено из числа субъектов права приобрести универсальный правовой режим имущественного комплекса.
В ситуации, когда законодатель ненамеренно усложнил восприятие всей системы гражданских правоотношений, внеся в главу 4 ГК РФ обозначенные выше поправки, поиски ответа на вопрос о том, какова природа корпоративных отношений, следует начинать не с попытки вписать данные правоотношения в рамки уже сложившейся классификации38, а с анализа критериев дифференциации гражданских правоотношений в новой редакции Кодекса.
Вполне обоснованной при этом представляется позиция профессора Ломакина, настаивающего на том, что независимо от вещного или обязательствен-
Ш гп
36 Весьма справедливым в данной связи видится тезис о том, что факт возможности ре- А ализации корпоративного правомочия «управления» в унитарных юридических лицах д в отсутствие как «участия», так и «членства», свидетельствует о том, что основу кор- □ поративного отношения составляет именно правомочие «управления», а «участие» и □ «членство» имеют структурно-образующий характер, лишь определяя специфику этого ^ отношения в юридических лицах, базирующихся на коллективном участии (членстве). Ш См.: Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве : И монография // К. М. Беликова [и др.] ; отв. ред. М. А. Егорова. М. : Юстицинформ, 2015. И С. 154 (электронная версия издания) // СПС « КонсультантПлюс» (информационный банк ^ «Постатейные комментарии и книги»). ^
37 См.: Суханов Е. А. Сравнительное корпоративное право. М. : Статут, 2014. С. 13—14 И (электронная версия издания) // СПС «КонсультантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»). И
Речь в данном случае идет не только о проблеме деления гражданских правоотношений т
на вещные и обязательственные, но и о нецелесообразности классификации корпоративных правоотношений в соответствии с организационно-правовыми формами юридических лиц. См., например: Гританс Я. М. Корпоративные отношения: Правовое регулирование организационно-правовых форм. М. : Волтерс Клувер, 2005.
38
П
* к Н к
НАУКИ Ъ
ного характера, корпоративные правоотношения чаще всего имеют общую имущественную природу39, с той лишь оговоркой, что универсальным данный тезис будет лишь в отношении коммерческих корпораций, тогда как в рамках непредпринимательских (некоммерческих) корпораций, как справедливо замечает сам ученый, могут складываться и неимущественные отношения40.
В рамках складывающейся в отечественном праве классификации корпораций на коммерческие и некоммерческие следует признать, что на настоящем этапе развития российской правовой системы правоотношения в различных типах корпоративных организаций могут иметь как имущественный, так и неимущественный, а также смешанный характер41.
Необходимо отметить, что в подавляющем большинстве корпоративных организаций, включая непредпринимательские корпорации, неизбежно складываются имущественные отношения, связанные, прежде всего, с участием в формировании имущества такого юридического лица. Что касается корпоративных отношений, связанных с управлением организацией, то они носят более вариативный характер, поскольку связаны с различными направлениями, формами и видами деятельности юридического лица, поэтому речь о неимущественных, а также о смешанных правоотношениях следует вести в большей мере применительно к корпоративным отношениям, связанным с управлением корпорацией, а не участием в ней.
Отсутствие четкой позиции законодателя относительно природы корпоративных отношений порождает значительное число усложненных и оттого излишне громоздких юридических парадигм, формулируемых авторами в стремлении исчерпывающе охарактеризовать спектр отношений, складывающихся в корпорациях. Так, С. А. Зинченко полагает, что «природа корпоративных отношений не может быть понята до конца, если останутся не раскрытыми те модификации отношений собственности, которые имеют место в отношениях между объединением и его участниками. Происходит здесь сложное взаимодействие вещного права собственности, невещного имущественного права на акции, доли собственности и управленческого права собственности. [...] Корпоративные отношения возникают, развиваются и прекращаются в результате взаимодействия трех форм собственности, трех форм власти — вещной, невещной имущественной и управленческой» 42.
39
40
41
Подробнее об этом см.: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 103—105.
См.: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 105.
Под смешанным характером корпоративных отношений в данном контексте подразумевается такой характер правоотношений, при котором (как правило, в некоммерческой корпоративной организации) складываются как правоотношения имущественного характера, связанные, в частности, с возможностью осуществления такой организацией предпринимательской деятельности в предусмотренных учредительными документами целях и пределах, так и неимущественные правоотношения, связанные непосредственно с основной деятельностью, в рамках осуществления которой организация не преследует цели извлечения прибыли и распределения ее между участниками.
Зинченко С. А. Корпоративные отношения в реформируемом гражданском законодательстве России // Гражданское право. 2014. № 4. С. 8—12. Цит. по электронной версии издания. С. 4 // СПС «КонсультантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»).
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
Ключевой критерий, избранный в качестве основания выделения корпоративных отношений в системе иных отношений, регулируемых гражданским законодательством, требует детального рассмотрения ввиду его внутренней диверсификации.
Однозначно связывая корпоративные отношения с корпоративными организациями, законодатель не ограничивается общей формулировкой, а прямо предусматривает возможность классификации таких отношений на отношения, складывающиеся в связи с участием в корпоративных организациях, а также отношения, связанные с управлением корпорацией.
Необходимость разделения корпоративных отношений на различные виды неоднократно отмечалась в юридической литературе. Профессор Д.В. Ломакин справедливо констатирует, что уклонение от «выработки четких критериев, позволяющих выделить те или иные разновидности корпоративных правоотношений [...] приводит к размыванию данного понятия, нивелированию его научной ценности»43.
Действительно, весьма сложный характер корпоративных отношений, не укладывающихся в рамки привычной классификации гражданских, предполагает выделение внутри данной самостоятельной группы корпоративных отношений нескольких типов. Придерживаясь, по всей видимости, этой же логики, законодатель пошел по пути нормативного разграничения правового положения участников корпоративных организаций и лиц, осуществляющих управление такими организациями, устанавливая, таким образом, презумпцию того, что данные субъекты могут не совпадать.
При очевидной прогрессивной направленности данного подхода существенным недостатком рассматриваемой нормы в действующей редакции является отсутствие легального определения названных категорий, вследствие чего требуют дополнительного закрепления и последовательной регламентации формы, механизмы и порядок участия в корпоративной организации, а также управления ею.
Отмеченная проблема не является новой для цивилистической науки — специалистами в области корпоративного права предпринимались и продолжают предприниматься попытки подразделить корпоративные отношения на Ш отдельные виды, а также систематизировать критерии классификации дан- А ных отношений и, наконец, выработать понятийно-категориальный аппарат, □ соответствующий принципам построения системы корпоративных отноше-
Т1
ний.
Предложенное профессором Д. В. Ломакиным деление корпоративных отношений на отношения участия (членства) и иные корпоративные отношения обладает общими чертами с нормативной классификацией, избранной законодателем. Рассуждая о проблеме определения и соотнесения категорий «участия» и «членства» в корпоративной организации, исследователь приходит к выводу о ^
тождестве данных понятий в результате сопоставления их юридического содержания и значения. Данная концепция получила в науке достаточно широкое рас-
43 Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 5.
и
О
пространение, однако как с теоретической, так и с формально-логической точек щ
П
_ □
п
* к
5 к
НАУКИ Ъ
зрения подобные выводы небесспорны, что отмечается и сторонниками44, и про-тивниками45 рассматриваемой позиции.
Справедливыми в данной связи видятся замечания Д. В. Ломакина о противоречивости норм гражданского законодательства, допускающего употребление понятий «участия» и «членства» как в качестве синонимов, так и в иных контекстах, исключающих равнозначность данных категорий46. При этом следует обратить внимание на то, что основной классификацией корпоративных правоотношений, общую черту которых профессор Ломакин видит в их внутриорганизационном характере, автор предлагает считать деление таких правоотношений на главные (основные) и подчиненные (зависимые). Ученый справедливо отмечает, что в контексте такой классификации понятия «корпоративное правоотношение» и «правоотношение участия (членства)» будут соотноситься как род и видовое отличие47. Принципиально в данной связи, что указанная классификация корпоративных правоотношений укладывается — и сам автор классификации это подчеркивает — в ставшие уже классическими основы деятельности акционерных обществ.
Последовательно настаивая на том, что корпоративные отношения не тождественны корпорационным, В. А. Белов заключает, что корпоративные отношения иначе можно назвать отношениями участия (членства) в единой деятельности48, но не в корпоративной организации. В размышлениях о разграничении таких отношений на отдельные их виды автор отталкивается от категорий «участие» и «членство», но не разграничивает их и, тем более, не проводит классификацию корпоративных отношений на соответствующие группы. Напротив, профессор Белов предлагает использовать названные термины как тождественные и систематизировать корпоративные отношения в зависимости от того, участвуют ли субъекты таких отношений в «общей деятельности» или «чужой деятельности»49.
Применительно к корпоративным правоотношениям, складывающимся в современной России, весьма условной и малоприменимой (по крайней мере на данном этапе развития отечественного корпоративного права) видится и вторая, «вспомогательная», классификация корпоративных отношений, упоминаемая профессором Беловым. В соответствии с классификацией по критерию особенностей субъектного состава корпоративные отношения следует разделять на:
44
47
48
См., например: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 85—87 ; Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М. : Статут, 2005. С. 88—91.
См., например: Могилевский С. Д., Самойлов И. А. Корпорации в России: Правовой статус и основы деятельности : учеб. пособие. М. : Дело, 2006. С. 26-27 ; Фроловский Н. Г Управление предпринимательскими корпорациями в Российской Федерации (правовой аспект) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Белгород, 2004. С. 15.
См.: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 86. См. также п. 1 ст. 14 Федерального закона от 12.01.1996
№ 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» ; ст. 6 Федерального закона от 19.05.1995 № 82-ФЗ «Об общественных объединениях».
Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 90—91.
Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики. С. 51. Там же. С. 59—62.
45
46
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
1) отношения участников общей деятельности по отношению друг к другу;
2) отношения участников общей деятельности с созданным для ее олицетворения искусственным субъектом;
3) отношения между конкретными участниками общей деятельности;
4) отношения с участием лиц, исполняющих функции искусственного субъекта, олицетворяющего общую деятельность50.
В контексте ставших очевидными тенденций изменения гражданского законодательства рассмотренные предложения профессора Белова вызывают сомнения и не могут быть в полной мере разделены или поддержаны. Особенно нелогичным в свете первой из вышеуказанных классификаций, нашедших отражение в упомянутой работе В. А. Белова, видится выделение в ней вида отношений, связанных с участием в «чужой деятельности», что противоречит дефиниции, данной самим профессором Беловым, в соответствии с которой, как было отмечено выше, корпоративные отношения в целом следует понимать лишь как отношения, направленные на организацию и осуществление общей деятельности по совместному достижению общих целей51.
При этом примечательно, что подавляющее большинство исследователей, включая В. А. Белова, при анализе природы корпоративных отношений неизбежно вынуждены в своих изысканиях обращаться к категориям «участие» и «членство» — независимо от того, как именно данные отношения определяются каждым из соответствующих авторов.
Следует отметить, что в юридической науке предпринимались попытки соотнести категории участия и членства как общее и частное. Так, по мнению Н. Г. Фроловского, «под участием следует понимать правовую связь, возникающую и существующую между корпоративной организацией и ее участниками по поводу приобретения участниками благ в результате деятельности корпоративной организации. [...] Применительно к обязанностям участников можно говорить об имущественном, личном и смешанном участии: имущественное участие означает обязанность по внесению имущественных взносов, личное — обязанность лично участвовать в деятельности корпоративной организации (в качестве работника, предпринимателя, иным об- Ш разом), смешанное участие предполагает как личное, так и имущественное А участие. Для корпораций характерно либо только имущественное участие □ (хозяйственные общества), либо одновременно имущественное и личное ^ участие, которое можно обозначить как смешанное (производственные ко- А оперативы). Для некоторых корпораций возможно и только личное участие Ш (общественные организации, уставом которых не предусмотрена уплата А вступительных и членских взносов). Личное, а также смешанное участие охватывается понятием членства»52. ^
Изложенную позицию поддерживает и профессор В. В. Долинская, дающая ^
«более углубленные и компактные дефиниции» упомянутым конструкциям. По
И
--х
гп
50 См.: Корпоративное право. Актуальные проблемы теории и практики. С. 66—68.
51 См.: Там же. С. 51. □
52 См.: ФроловскийН. Г. Указ соч. С. 47.
п
* к Н к
НАУКИ
мнению В. В. Долинской, «участие — это документально зафиксированная в особом процедурном порядке правовая связь между юридическим лицом и его учредителями, а также вошедшими впоследствии в состав организации лицами, выражающаяся в наличии взаимных прав и обязанностей, в том числе обязанностей учредителей и вошедших впоследствии в состав организации лиц по формированию базы деятельности юридического лица и (или) обеспечении его деятельности, а также прав учредителей и вошедших впоследствии в состав организации лиц на осуществление своих законных интересов, удовлетворение своих потребностей через деятельность юридического лица (в том числе за счет использования его имущества). По характеру обязанностей учредителей и вошедших впоследствии в состав организации лиц участие может быть: а) имущественным (формирование имущественной базы деятельности юридического лица путем внесения вкладов, имеющих стоимостную, денежную оценку); б) личным (обеспечение деятельности юридического лица личным трудовым участием); в) смешанным (имущественным и личным). Членство — личное и имущественное участие в юридическом лице его учредителей, а также вошедших впоследствии в состав организации лиц»53.
Небезынтересным представляется взгляд на соотношение прав «участия», «членства» и «управления корпорацией», сформулированный авторским коллективом, возглавляемым М. А. Егоровой. По мнению исследователей, право «участия» — абсолютное неимущественное право, содержание которого определяется имущественным эквивалентом участия лица в собственности корпорации, выраженным в абсолютных значениях (в процентах, долях, паях), и объемом властных компетенций участника в отношении управления делами корпорации, соответствующим размеру этого эквивалента. В свою очередь, право «членства» характеризуется как абсолютное неимущественное право, содержание которого определяет организационный эквивалент участия лица в управлении корпорацией. Наконец, право «управления», на взгляд авторов концепции, представляет собой относительное обязательственное право в субординационном организационном отношении по управлению корпорацией, основанное на реализации объема властных компетенций, предусмотренных содержанием норм права, а также права «участия» или права «членства»54.
Новая действующая редакция ГК РФ (в ред. Федерального закона от 13.07.2015 № 268-ФЗ) вносит определенную ясность в решение вопроса о соотношении понятий участия и членства, а также о правовом положении субъектов, являющихся соответственно участниками или членами корпораций.
Так, исходя из ст. 65.2 ГК РФ (введена Федеральным законом от 05.05.2014 № 99-ФЗ), критерий членства хотя и избран в качестве одного из ключевых оснований разграничения организаций на корпоративные и некорпоративные, подразумевает расширительное, а не буквальное толкование понятия участия, посколь-
53 См.: ДолинскаяВ. В. Акционерное право: основные положения и тенденции : монография. М. : Волтерс Клувер, 2006. С. 2011 // СПС «КонсультантПлюс».
54 См.: Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве : монография. М. : Юстицинформ, 2015. С. 160 (электронная версия издания) // СПС «КонсультантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»).
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
ку в п. 1 указанной статьи прямо закреплено, что под участниками корпорации понимаются одновременно «участники», «члены», «акционеры» соответствующей организации55.
Изложенная норма определяет понятие участника корпорации, однако по-прежнему элиминирует существенные различия в правовом положении учредителей, участников и членов корпоративных организаций, а также субъектов, участвующих в управлении корпорацией56.
Необходимо отметить, что безусловные позитивные шаги, предпринятые законодателем в направлении совершенствования порядка регулирования корпоративных отношений, стали в существенной степени затруднены, а впоследствии и вовсе могут оказаться малоэффективными из-за очевидных уже сегодня несовершенств законодательной техники и недостаточно системного подхода к учету особенностей всех видов и организационно-правовых форм корпораций.
Так, в контексте принятия несомненно правильного и своевременного решения об определении понятия корпоративных отношений и о закреплении легальной классификации данных отношений, подразделяющей их на отношения участия (членства) в корпоративной организации и управления ею, очевидной видится целесообразность нормативного разъяснения самих понятий «участие» и «членство», а также понятия «управление».
Речь идет не только о необходимости разграничения или отождествления названных категорий, но и о раскрытии содержания каждой из них. Данный вопрос представляет не только умозрительный научно-теоретический интерес, но и обладает правоприменительной значимостью: на сегодняшний день права участников корпоративных организаций традиционно перечислялись в законах о соответствующих юридических лицах без внятного указания на то, что представляет собой непосредственно само право «участия» в корпорации. Очевидно, что такое право не должно сводиться к участию в формировании уставного капитала и имущества корпорации, а также ограничиваться им.
До тех пор, пока особенности правового статуса учредителя и участника корпорации не станут нормативно разграничены, право «участия» продолжит отождествляться с правовой связью «учредитель — юридическое лицо, основу кото- Ш рой составляет трансформированное право собственности»57. Изложенная А концепция находится в некотором разрыве с попыткой законодателя в обновлен- □ ном Кодексе раскрыть содержание прав и обязанностей участников корпораций, ^ выходящих далеко за пределы обозначенной связи. Данное обстоятельство под- А черкивают противники проприетарной концепции корпоративных прав и отноше- Ш
55
56
Более того, перечень субъектов, обладающих правами и обязанностями «участников корпорации», оставлен законодателем открытым.
В частности, необходимо учитывать неравенство полных товарищей и вкладчиков в това- И
риществе на вере — различия в правовом положении данных субъектов предполагают более последовательную разработку критериев классификации лиц, принимающих участие ^ в деятельности корпоративных организаций и управлении ими. т
См.: Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве: монография. М. : Юстицинформ, 2015. С. 143 (электронная версия издания) // СПС « Консуль-тантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»).
□
НАУКИ
10/2015
>
57
ig I ■ iimv
ний, справедливо полагая, что «корпоративные правоотношения не могут рассматриваться как"изнанка" отношений собственности»58.
Между тем данная проблема остается нерешенной, поскольку статья 65.2 ГК РФ определяет права и обязанности участников, членов, акционеров и иных аналогичных субъектов, не раскрывая при этом то, каким образом лицо приобретает соответствующий материально-правовой статус и не указывая, различается ли статус субъектов, состоящих в отношениях, связанных с участием в корпорации и с управлением ею.
Указанное обстоятельство иллюстрируется и тем, что ст. 65.2 ГК РФ закрепляет права и обязанности участников корпорации, не определяя понятие «участие», а ст. 65.3 ГК РФ (в ред. Федерального закона от 23.05.2015 № 133-ФЗ) не раскрывает понятие «управление корпорацией» и лишь рамочно обозначает компетенцию органов корпорации.
Справедливым в данной связи представляется тезис В. С. Ема о возникновении нетипичной для гражданско-правового регулирования ситуации, при которой наличие корпоративных прав позволяет членам корпорации влиять на формирование воли корпоративного образования как самостоятельного юридического лица59.
Примечательно, что в тексте законодательных актов по-прежнему нередко встречаются и такие понятия, как «право на участие в управлении»60. Смысл подобных фразеологизмов понятен, однако корректность их использования при условии сохранения в корпоративном законодательстве дифференцированного подхода к закреплению терминов «участие» и «управление» видится сомнительной.
В литературе также справедливо делается акцент на отличиях между правом «участия в делах корпорации» и непосредственным «участием в управлении корпорацией»61. Достаточно обоснованной представляется и отсылка к германской юридической доктрине, в рамках которой корпоративное управление дифференцируется именно на два указанных вида62.
Существующие в современном российском праве юридико-технические коллизии могли бы быть с легкостью устранены путем нормативного разграничения
58
61
Синицьн С. А. Корпоративные правоотношения: Содержание и особенности регулирования // Журнал российского права. 2015. № 6. С. 52—67. Цит. по электронной версии издания. С. 7 // СПС «КонсультантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»).
См.: Российское гражданское право. Общая часть. Вещное право. Наследственное право.Интеллектуальные права. Личные неимущественные права : учебник : 2 т. / отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М. : Статут, 2011 // СПС «КонсультантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»).
См., например: пп. 1 п. 1 ст. 5 Федерального закона от 03.12.2011 № 380-Ф3 «О хозяйственных партнерствах» // Собрание законодательства Российской Федерации 05.12.2011. № 49 (ч. 5). Ст. 7058 ; п. 1 ст. 8 Федерального закона от 08.02.1998 — 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» // Собрание законодательства Российской Федерации. 16.02.1998. № 7. Ст. 785.
См.: Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве : монография. М. : Юстицинформ, 2015. С. 142 (электронная версия издания) // СПС «Кон-сультантПлюс» (информационный банк «Постатейные комментарии и книги»).
Подробнее об этом см.: Carsten Gerner-Beuerle. Shareholders between the market and the state. The VW Law and other interventions in the market economy // Common Market Law Review. 2012. V. 49. P. 98 (цит. по: Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве : монография. М. : Юстицинформ, 2015. С. 142.).
59
60
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
оценка первых этапов реформы гражданского законодательства
названных выше категорий, а также посредством законодательного закрепления корпоративных прав и их классификации.
Достаточно удачным в этом отношении видится пример того, каким образом закреплены и систематизированы права членов производственных кооперативов в одноименном федеральном законе. Несмотря на то, что права данных лиц не разделены по критерию того, относятся ли конкретные права к сфере участия в корпорации или управления ею, система и содержание данных прав раскрываются в необходимой степени последовательно и подробно, что, в случае необходимости, позволяет обеспечить надлежащий порядок соблюдения и уровень защиты таких прав63. Такой подход вполне применим и в отношении прав участников хозяйственных обществ, а также иных корпоративных организаций, если при этом принимать во внимание специфику направлений и характер деятельности соответствующих юридических лиц64.
С учетом того, что, как было отмечено выше, законодатель рассматривает категорию «участие» как более широкую по отношению к понятию «членство», а также памятуя о возможности участия в управлении отдельными видами корпораций лицами, не являющимися непосредственными участниками таких организаций, весьма желательным видится нормативное закрепление легальной классификации прав и обязанностей субъектов, участвующих в корпорации и управляющих ею.
Одновременно с этим необходимо обратить внимание на то, что в Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, одобренной решением Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству ГД ФС РФ от 08.12.2014 № 124(1), поставлен вопрос о целесообразности унификации порядка рассмотрения корпоративных споров, возникающих в коммерческих и некоммерческих корпорациях.
Данное обстоятельство, с одной стороны, подчеркивает единство правовой природы корпоративных отношений, складывающихся в двух различных типах организаций, а, с другой — не учитывает всей вариативности особенностей правового статуса коммерческих и некоммерческих юридических лиц, участники которых хотя и обладают правами, совокупно обозначаемыми в качестве корпоративных, тем не менее реализуют данные права принципиально различными способами, ввиду чего и корпоративные конфликты, и споры в таких организациях могут совпадать лишь весьма условно65.
64
63 См.: Пункт 1 статьи 8 Федерального закона от 08.05.1996 № 41-ФЗ «О производственных кооперативах» // Собрание законодательства Российской Федерации. 13.05.1996. № 20. Ст. 2321.
В данной связи обращает на себя внимание, что закон об акционерных обществах, призванный регламентировать порядок осуществления деятельности одним из ключевых участников корпоративных отношений, и вовсе не предусматривает сколько-нибудь четкую исчерпывающую классификацию прав и обязанностей акционеров. См.: Федеральный закон от 26.12.1995 № 208-ФЗ « Об акционерных обществах» // Собрание законодательства Российской Федерации. 01.01.1996. № 1. Ст. 1.
Подробнее об этом см.: Ионова Д. Ю. Корпоративные споры: Новеллы Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации // Вестник гражданского процесса. 2015. № 3. С. 105—119. Неравенство правосубъектности коммерческих и некоммерческих, а также корпоративных и унитарных юридических лиц также подчеркивает В. В. Долинская, анализируя новеллы гражданского законодательства о юридических лицах. См.: Долинская В. В. Основные положения о юридических лицах: Новеллы гражданского законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 6. С. 3—11.
65
