CC BY
40
Авторский текст, интервью с летчиками-испытателями и космонавтами: Александр МЕРЖАНОВ
Фото из архива Отраслевого комплекса подготовки космонавтов-исследователей и личных архивов Леонида Попова, Алексея Бородая, Владимира Сысоева, Владимира Шпака, Урала Султанова, Александра Гарнаева
Король
бездвигательных
посадок
3 января 2017 года ушел из жизни Игорь Петрович Волк, летчик-космонавт, Герой Советского Союза. Он совершил всего один, очень недолгий полет в космос. Но под негромкой славой единожды летавшего космонавта скрывается фигура одного из величайших летчиков-испытателей ХХ столетия, стоящего в одном ряду с такой легендарной личностью, как Валерий Чкалов. По масштабу. По таланту. И по характеру.
Космос словно преследовал его
Он родился в 1937 году, в день, когда страна отмечала годовщину первого Коммунистического субботника. Спустя десятилетия день его рождения станет знаменательной датой для всего мира -не из-за самого Волка, конечно, а потому, что это 12 апреля. Потом для Игоря Волка в этом даже будут видеть мистическое предопределение.
Сначала ему доверили испытать в атмосфере прототип советского многоразового космического истребителя «Спираль». Эта машина не добралась до орбиты, а Волк стал командиром ее наследника -«Бурана». Именно в рамках подготовки работы на этом корабле Игорь Волк и совершает свой полет в космос.
Истина рождается в небе
При этом сам Игорь Петрович считал себя именно летчиком-испытателем, а не космонавтом. О полученном за полет на орбиту звании Героя Советского Союза шутил, что самому, мол, странно: столько было важной летно-испы-тательской работы, а звание получил за удовольствие.
Работу летчиков-испытателей недаром называют исследованием. Летать им чаще приходится не на новейших опытных самолетах, а на перепроверенных, давно стоящих на вооружении, всем понятных машинах, но при этом летать по-новому, так, как еще никто не летал.
Спросить после полета «Как вы вошли в этот закритический режим?» иногда бывает уже
не у кого. Потому что летчик просто не успел катапультироваться. Недаром говорят, что инструкции в авиации пишутся кровью.
Зато у последователей появляется четкое представление, как и почему делать нельзя. А суть исследовательской работы испытателей заключается именно в том, чтобы проверить на себе, как пойти туда, куда нельзя, чтобы стало можно. Истина рождается в небе, вдалеке от теорий.
Один очень известный и заслуженный летчик-испытатель сказал об Игоре Волке: «Он ведь ни разу не катапультировался. У меня, например, было. Хотя по краю мы ходили примерно одинаково». Это не значит, что тот, кто катапультировался -хуже. Это может значить, что Волк поступал... иначе. Вот это «иначе» было у Игоря Петровича Волка во всем - в характере, в жизни, в работе. Он был человеком своего «летно-испытательского» круга и одновременно немного другим. Лучшим.
Анатолий Николаевич КВОЧУР
Заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой России
«
клубов огня, дыма и пыли от движущегося самолета
выбежал волк!»
- Сказать, что Игорь Петрович очень сильно выделялся из нашего круга, недостаточно. Правильнее сказать: он такой был один -Игорь Волк.
В нем сочетались такие, казалось бы, несовместимые качества, как мощнейший интеллект, интуиция и огромная физическая сила -с другой стороны. Расчетливость, хладнокровие и при этом дерзость, даже рискованность в полете. Говорят: умный в гору не пойдет... Так вот, Волк был умным и мог. При этом он никогда не искал бессмысленного риска и постоянно работал над собой.
В нашем деле мало иметь хорошее образование. Самолет можно знать, но не чувствовать его. А можно чувствовать, но не знать -и это нехорошо. Нужно и знать, и чувствовать - Игорь Петрович был таким. В общем, человек-глыба, гигант летного дела.
Однажды летал он на чужом аэродроме, который не относится к Лет-но-исследовательскому институту.
Выполнял какие-то исследовательские заходы на посадку. Сделал подряд 13-14 заходов. А на последнем в силу ряда факторов забыл выпустить шасси. Аэродром чужой, почему-то на земле не было полной команды, которая должна контролировать все этапы полета, особенно взлет и посадку - выпуск шасси, механизации крыла и т. д. Так и приземлился. До сих пор помню строчку из докладной техника, наблюдавшего посадку: «.из клубов огня, дыма и пыли от движущегося самолета выбежал волк!» Он от волнения «Волк» с маленькой буквы написал.
А Игорь Петрович, едва самолет чиркнул брюхом по бетону полосы, сразу сообразил, что делать. Во-первых, увел машину на грунт: на бетонке она бы сразу загорелась. Далее, во всей этой тряске и биении о грунт, пока самолет скользил, останавливаясь, он успел отстегнуть ремни, все системы костюма, открыть фонарь и выпрыгнуть из кабины. Вот это
была его реакция, его способность мгновенно оценить обстановку и принять решение. Хотя, когда говорят «летчик принимает решение», это не совсем корректно. Принимать решение можно на совещании. Летчики решение находят, иногда на подсознательном уровне.
При этом Волк ведь ни разу не катапультировался. Это особые способности - что-то, наверное, большее, чем талант.
В первой половине 1980-х проводили испытания нового тогда Су-27 на большие углы атаки и штопор. Машина, конечно, уникальная, но если ее загнать в штопор, она уникальна еще и тем, что не очень любит из него выходить. Игорь Петрович владел знаниями и опытом для испытаний на большие углы атаки, сваливание и штопор практически всех марок и типов самолетов, которые были в то время в стране. Именно он проводил штопорную программу на Су-27, в процессе ко-
торой впервые выполнил так называемое динамическое торможение, «поставив самолет на хвост». До того считалось, что подобное грозит потерей управляемости, но Су-27 с Волком в кабине оказался на это способен. А теперь этот маневр Волка широко известен под названием «кобра». Он и мне допуск к подобным работам дал. Причем к летным испытаниям на штопор вывез на МиГ-23, который был самым сложным в этом смысле самолетом - его даже великие профессионалы иногда оставляли перед самой землей. Такие испытания требуют глубоких знаний, концентрации сил, хладнокровия, самоотдачи. А ведь тогда таких стендов и тренажеров, как сейчас, на которых можно смо-
делировать любой летательный аппарат и конкретные режимы полетного задания, не было. Все постигали практикой да опытом старших.
Если говорить о «Буране» - беспрецедентный уровень ответственности и неизвестности. Именно Волк и должен был эти испытания возглавить, и возглавил. Ведь когда он в рамках этой программы на «Союзе» в космос стартовал, у него пульс всего на два удара от его нормы изменился. И это человек первый раз в космос летел!
У меня с космосом связано свое воспоминание. Когда я заканчивал школу летчиков-испытателей, Игорь Петрович Волк, ко-
торого я считал и сейчас считаю великим испытателем, предложил мне, мальчишке, пойти в его «бурановский» отряд. Не сложилось по разным причинам, но я был в восторге от этого предложения. Не потому, что это работа, связанная с космосом, - к этому я достаточно индифферентно относился. А потому, что это был Волк. Я тогда сказал, что у меня может здоровья не хватить, - он ответил, что ему нужны не столько здоровые, сколько... какие-то другие люди. Он действительно имел это право - моральное и профессиональное - примерять людей под свои личные стандарты. А стандарты у него были очень высоки.
«Именно он проВодил штопорную программу на Су-27., В процессе которой Впервые Выполнил
так назыВаемое динамическое торможение,
I £ - I ^ Т\- -„постаВиВ самолет на хВост. До того считалось,
что подобное грозит потерей управляемости, но Су-27 с Волком В кабине оказался на это способен. А теперь этот манеВр Волка широко
названием „кобра »
Алексей Сергеевич БОРОДАИ
Летчик-испытатель 1-го класса, космонавт-испытатель, полковник ВВС
и
ист; ре
1»
- В начале 1980-х мы с Игорем Петровичем Волком готовились к полетам на «Буране». Начали летать в Жуковском на самолетах-лабораториях Миг-25 и Ту-154. Два отряда: наш - «военный», от 8-го НИИ ВВС имени В.П. Чкалова под командованием Ивана Бачурина, и «гражданский» -от Летно-исследовательского института имени М.М. Громова, которым командовал Волк.
Игорь Петрович - конечно, яркая личность. Запомнился такой эпизод. Так получилось, что из нашего отряда остались только Бачурин и я. Остальные в процессе тренировок по разным причинам выбыли. Наконец, наступает пора лететь на атмосферном аналоге «Бурана». И тут врачебная комиссия притормозила и Бачу-рина. Мне надо лететь, а не с кем.
На совещании решили, что вторым со мной полетит Волк. А Игорь Петрович вдруг выдвига-
ет условие: я Бородая должен проверить лично. Это при том, что на Ту-154 по бурановской глиссаде мы с ним сделали несколько полетов. До нас по таким траекториям никто не летал. Вроде бы, мог он уже понять, что за летчик сидит рядом. Но - таков Волк.
Назначил он полет на МиГ-25. На этой машине мы с ним в одной кабине еще не летали. Имитировали посадку на «Буране» при отказе пилотажно-навигационных приборов. О моей работе он в итоге отозвался положительно, был готов со мной лететь на аналоге корабля, но тут выписали из госпиталя Бачурина, и летали мы уже с ним.
Игорь Петрович, вообще, резковат, напорист, мог давить своим авторитетом собеседника. Но все, чего он добивался, было справедливо, по делу. Просто такая особенность характера.
Мы ведь с Волком из разных ведомств, а это - немного разная школа, разный подход. Приходилось сталкиваться в спорах по техническим вопросам. Например, тот или иной прибор: Бачурин и я, как военные, за одну индикацию, он со своей командой -за другую. Высотомер - двухстре-лочный или однострелочный? Тоже разногласия.
Судьей для нас выступал генерал Степан Анастасович Микоян, заместитель главного конструктора КБ «Молния», которое и создавало «Буран». И он - может, потому, что сам человек военный, чаще нас поддерживал. Однако если уж Волк упрется, то и Микояну было спорить бесполезно. Но это только по таким специальным вопросам споры. А враждебности не было никогда - в обычной жизни только самые теплые отношения.
А тот сказал: «Почему меня? Вон есть Волк, который постоянно без фигателей садится -ему это как манна небесная. Он Все может. Его и берите»
Владислав Митрофанович СЫСОЕВ
Руководитель полетов 1-го класса ЛИИ, отличник воздушного транспорта
«Волк
отказа
даже ждал техники»
- Мне кажется, Игорь Волк, возможно, неосознанно, всегда даже ждал отказа техники, заранее проигрывая ситуацию - как из нее выйти. При том, что ведь начинал он в военной авиации, а у строевых летчиков инструкция однозначна: отказал двигатель, особенно у земли, - немедленно катапультироваться и точка.
У нас в Летно-исследователь-ском институте руководителем полетов был его друг, с которым он еще в армии служил. Он-то разрешал Волку после выполнения задания зайти на посадку с имитацией отказа двигателей. Вот они вместе и разработали методику бездвигательных посадок для всех типов самолетов.
В воздухе что угодно может произойти. Но на то он и испытатель - войти в неизведанное и попытаться из него выйти. Не знаю, с помощью какого чутья Игорь Петрович этот путь прошел. Наверное, это
у него и профессиональное, и врожденное одновременно. Но так родилась настоящая школа, которая потом преподавалась новому поколению летчиков.
Он выполнял сложнейшие заходы на посадку даже в плохих метеоусловиях, невзирая на запреты руководителей. Были нарекания даже по партийной линии - мол, Волк отклоняется от выполнения основной программы. На самом деле, она им всегда выполнялась полностью. А вот посадка - здесь у него была своя «программа».
Когда искали человека, который мог бы возглавить испытания «Бурана», Игоря Петровича поначалу, возможно, сочли слишком своенравным и предложили эту работу другому летчику. А тот сказал: «Почему меня? Вон есть Волк, который постоянно без двигателей садится - ему это как манна небесная. Он все может. Его и берите».
Леонид Степанович ПОПОВ
Заслуженный штурман-испытатель СССР, Герой России
*хмалои
Высот
те»
- В начале 1970-х я учился в школе летчиков-испытателей на штурманском отделении в Летно-исследовательском институте. Игорь Петрович уже был летчиком-испытателем, но считался молодым - он пришел в 1965-м.
У нас тогда поняли, что надо уметь воевать на истребителе на высоте не выше 30 метров. Так самолет становился почти недосягаемым для зенитных комплексов. Но когда самолет так низко летит, например над пустыней, за ним поднимается шлейф песка выше полета самого истребителя. У летчика перед глазами все размыто из-за скорости, а земля при этом совсем близко. Пролет на сверхмалой высоте был качественным скачком в боевой авиации. Но уж очень это опасное дело.
Однажды выпало нам с Волком лететь вдвоем. Уже идем на базу. Вдруг он мне: «Хочешь, покажу, что такое сверхмалые высоты?» Шли мы над лесом, как раз напротив солнышка. И он начинает снижаться. Уже 70 метров, 50, 30! И вдруг смотрю: лес, который на таких высотах представляет большую угрозу, виден необыкновенно хорошо - высвечивается встречным солнцем до последнего кустика. Каждое деревце, каждый столб линии электропередачи подсвечены. И сами провода четко видны, а они и есть главная опасность. При этом глаза солнце не слепит.
Тут он говорит: «Ну, понял, как надо летать эти режимы, чтобы было безопасно?» Раз он мне это так уверенно показал, значит, уже отработал, причем вне своей утвержденной программы испытаний.
Это и есть подход испытательский - тот самый полет «вблизи края». Но заранее продуманный до деталей.
Здесь работали не только теоретические знания и интуиция Волка. Он жадно усваивал те обрывки информации, что проскальзывали в разговорах опытных пилотов, которые вели такие исследования. Его бесшабашность, которую многие замечали, на самом деле была точным расчетом.
Его называют «королем бездвигательных посадок». Это верно. Ведь испытатель имеет дело с опытными машинами. Особенно ценными. Случилось что на таком самолете, ты катапультировался - а его при этом можно было посадить. Другого-то такого могут уже и не сделать. Сегодня опытный самолет стоит дороже, чем если бы он весь был сделан из чистого золота. Поэтому инструкции, как сажать самолет с заглохшими двигателями, для летчиков-испытателей существуют. Даже для однодви-гательных машин. Только ведь появлялись эти инструкции во многом благодаря именно Игорю Петровичу.
Александр Юрьевич ГАРНАЕВ
Заслуженный летчик-испытатель Российской Федерации, Герой России
«Пятерки» В летной книжке Вместо ««приговора на эшафот»»
- В феврале 2001 года, будучи командиром отряда летчиков-испытателей № 1 Летно-исследова-тельского института, я получил от руководства строгий наказ: слетать на проверки техники пилотирования и крайние режимы с Игорем Волком и «зарубить» его как профессионально непригодного. Что за конфликты тому предшествовали -об этом говорить не будем.
Слетал я с ним на разнотипных миговских спарках два проверочных полета. Игорь Петрович в тот момент был уже в более чем преклонном возрасте для активного испытательного летания. Но меня тогда больше поразила даже не его по-прежнему уверенная, по-испытательски дерзкая и очень точная манера пилотирования, особенно при выводе из самых злых штопоров. И до, и после полетов мурашки бежали по спине от его какого-то затравленного «волчьего» взгляда. Ведь он, конечно, знал, что ко мне, как к «злому» инспекто-
ру, у которого никакие прежние заслуги в расчет не принимаются, его посылают «за приговором на эшафот».
Итогом этих полетов стало то, что всех «заказчиков» я твердо послал куда подальше, что потом принесло мне кучу проблем. Но я не дрогнувшей рукой проставил в его летной книжке все «пятерки». Он на самом деле им соответствовал!
Игорь Петрович после этого в Летно-исследовательском институте больше не летал - ушел на пенсию с почестями и гордо поднятой головой. Теперь, когда его не стало, я горжусь тем, что моей рукой расписаны самые последние «пятерочные» проверки техники пилотирования в заключительной летной книжке Игоря Петровича Волка - Героя Советского Союза, заслуженного летчика-испытателя СССР, летчика-космонавта, реально летавшего и на орбиту, и, на самом деле, осуществившего первый подъем «Бурана».
Фото из личного архива, сделано 15.08.1994 на испытательной базе Patuxent River (KNHK) американской военно-морской авиации в US NAVY Test-PiLot SchooL. Слева направо испытатели: Р. Таскаев, И. П. Волк, А. Гарнаев, А. Крутов. На переднем плане проводит занятия американский летчик палубной авиации Барри Уилмор
Владимир Александрович ДЖАНИБЕКОВ
Летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, генерал-майор ВВС Командир экипажа КК «Союз Т-12» (бортинженер - С.Е. Савицкая, космонавт-исследователь И.П. Волк)
«Игорь Волк испытывал Все, что только может летать»
- Программа нашего совместного космического полета возникла неожиданно. Нужно было опередить американцев в таком деле, как выход женщины в открытый космос. И мы со Светланой Савицкой готовились очень напряженно: на все про все давалось всего четыре месяца - и старт.
А у Игоря Волка программа полета была своя. Оценивалась его эффективность как оператора при переходе к невесомости и далее -проверка навыков пилотирования самолета сразу после посадки из космоса.
Мне это, в принципе, знакомо: я сам дважды после приземления Ту-134 пилотировал. Эксперимент с моим участием в научном плане был организован безупречно. Строго в горизонтальном положении меня погрузили в вертолет, так и везли, потом так и выгрузи-
ли на аэродроме. Далее - специальное кресло в самолете, масса медицинской аппаратуры, которая во время пилотирования фиксировала все, что только можно.
Помню, кстати, говорил я Игорю, что надо осторожнее - тенденция к недолету есть. Меняется передаточная функция у летчика. У меня и в первом, и во втором полете была эта тенденция, и он на МиГ-25 в самом начале полосы сел.
Но Игоря после посадки как перенесли в вертолет - он тут же сел управлять им, причем, насколько понимаю, по собственной инициативе. А уже потом - плановые полеты на Ту-154 и МиГ-25 по бура-новской глиссаде.
Естественно, я спрашивал его про «Спираль». Это многоразовый орбитальный истребитель типа «Бурана», только очень малень-
кий, одноместный. Его планировали к старту в самом начале 1970-х. Я на нем должен был летать. Но до космоса этот кораблик не добрался, однако в атмосфере «Спираль» испытали - именно Игорь был одним из испытателей. Взлетал, отключал двигатель и садился. Он мне сказал, что это близко к тому, как Су-7 без двигателей сажать. Но такого опыта у меня не было. Он говорит - ты сам почувствуешь, когда надо тянуть ручку. Ну, посмеялись. Он несколько раз мне говорил, что без двигателя сажать машину даже легче, чем с двигателем. Я ему верил! У него ведь колоссальный опыт посадки без двигателя -и больших самолетов, и маленьких. Он же, по-моему, вообще все, что только может летать, испытывал. В его послужном списке за полторы сотни освоенных самолетов, кажется.
Волка командиром
> отряд
«
ал сам
Урал Назибович СУЛТАНОВ
Заслуженный летчик-испытатель РФ, космонавт-испытатель
- В отряд будущих космонавтов «Бурана» под руководством Игоря Волка меня зачислили в 1983 году. Много летал со всей первой четверкой - Игорем Волком, Анатолием Левченко, Римантасом Станкявичюсом, Александром Щукиным. Ри-мантас рассказал, что после отбора в отряд командира им не назначали, Волка они выбрали сами. Потому что «Буран» ведь садится без двигателей, а Игорь Петрович в этом деле один из лучших.
Он мне рассказывал, как началась история его бездвигательных посадок. Много лет назад пришлось в сложных метеоусловиях заходить на посадку бездвигательным способом по крутой глиссаде из-за очень малого остатка топлива, при этом садиться сходу, так как
при уходе на второй круг самолет был бы потерян. Конечно, получил «в дыню», но потом такие тренировки стал проводить уже намерено.
Есть такая, может, не самая опасная, но очень серьезная штука - штопор. Она требует регулярной тренировки, пространственной ориентировки и психологической подготовки. Современный истребитель вогнать в штопор трудно, но в воздухе всякое бывает. У нас сейчас основной боевой самолет Су-27 -именно Волк отработал на нем все виды штопора и методы выхода из него. Кстати, знаменитая «кобра» родилась как раз в ходе этих его испытаний.
В последние 10 лет мы с Волком стали чаще общаться. У него стали проявляться проблемы со здоровьем. В 2010 году было создано Башкирское региональное отделение федерации космонавтики России, в которое был включен и я. Мы сразу начали искать возможность ему помочь. Игорь Петрович приезжал в Башкирию, но - таков уж характер - не только для лечения. Он активно встречался с людьми, в первую очередь с детьми. Я храню снимок одной из последних таких встреч в детской аэрокосмической школе.
Во время одного из последних приездов И. П. Волка (2015 г.) в Башкирию, в Международную аэрокосмическую школу имени космонавта-испытателя У. Н. Султанова
Владимир Константинович ШПАК
Заслуженный штурман-испытатель РФ
««Как у „Бурана появилось ручное управление»
- Игоря Петровича называют королем бездвигательных посадок. В принципе, вся первая «бурановская четверка», которой он командовал - Станкяви-чус, Левченко, Кононенко, Щукин, - владела этим искусством в совершенстве.
У них и задача-то стояла - отобрать с помощью этого метода из всего набора летательных аппаратов, какие только были в СССР, те, которые по своим аэродинамическим качествам были как-то подобны «Бурану». Это значило не в справочниках рыться, а испытания проводить.
Они перебрали вообще все, даже на Ту-144 летали. В результате определили, что из легких само-
летов наиболее близок «Бурану» МиГ-25, а из тяжелых - Ту-154.
«Буран» потребовал от Волка очень многого не только как от летчика и руководителя, но и как от гражданина. Ведь он изменил идеологию этого корабля! Это была борьба, даже война. Он свою четверку так зарядил, что они все ходили по кабинетам, доказывая свою общую позицию.
Поначалу считалось, что никаких летчиков космическому «Бурану» не надо, что там будут сидеть инженеры, заниматься делами, а летать можно и в автомате. Ручное управление появилось после того, как Волк всех убедил в его необходимости, ссылаясь на то, что американцы все это имеют,
несмотря на свой технический прогресс.
Он убеждал, что на всей территории страны в соответствии с будущими орбитами нужно создать целую сеть аэродромов, которые были бы пригодны для посадки «Бурана»: ведь американцы дооборудовали аэродромы для своего «Шаттла», и не только на своей территории.
Много времени и сил у него на это ушло. Бесконечные совещания, скандалы - только он со своим характером мог выдержать такое. Человек был не просто одержим идеей, у него было настоящее глубокое понимание проблем, связанных с военной многоразовой космонавтикой.
