CC BY
161
В современных условиях, когда Арктика превратилась в арену жесткой геополитической борьбы, проблема коренных малочисленных народов Севера становится особенно актуальной. К сожалению, несмотря на принятые международные нормативно-правовые документы, федеральные законы и программы, защищающие интересы и права этих народов, порой их культура рассматривается как не имеющая особого значения для современности, а сами они - как помеха для индустриального развития территорий.
Ключевые слова: коренные народы Севера, специальные права, интеграция в современное общество
Коренные малочисленные народы Севера в глобальном и региональном контексте*
Ю.В. ПОПКОВ, доктор философских наук, Институт философии и права СО РАН, Новосибирск. E-mail: yuripopkov@rambler.ru
Как-то в начале 1980-х годов на одной из представительных конференций в новосибирском Академгородке, посвященной перспективам развития Сибири, я задал докладчику - известному экономисту - вопрос о том, каким образом учитываются в разрабатываемых перспективных программах интересы коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (далее - народов Севера). Он честно ответил, что никак, поскольку они, в силу своей малочисленности, абсолютно не значимы с экономической точки зрения - как трудовой ресурс, как рабочая сила для тогдашних грандиозных планов развития Сибири. И это притом, что большинство районов индустриального освоения затрагивают территории традиционного расселения и жизнедеятельности народов Севера, оказывая существенное, порой разрушительное, воздействие на все стороны их жизни.
Сохранение и развитие коренных народов как глобальная проблема
В последние десятилетия наблюдается стабильный рост интереса мировой общественности к положению коренных народов, в том числе и малочисленных народов Севера. Решение глобальных проблем современности оказалось невозможно без учета их своеобразной культуры и опыта исторического развития.
* Работа выполнена по проекту «Геоэтнокультурные и геоэтно-философские образы пространства Арктики и Субарктики» (государственный контракт № 14.740.11.0789).
ЭКО. - 2011. - №9
В то же время мировое сообщество в лице Организации Объединенных Наций признает наличие исторической несправедливости в отношении многих коренных народов, проявляющейся в их колонизации, лишении земель, территорий и ресурсов, «что препятствует осуществлению ими, в частности, своего права на развитие в соответствии с их потребностями и интересами»1.
Развитие коренных народов в разных регионах планеты превратилось в глобальную проблему. Фундаментальность ее состоит в том, что давление доминирующей культуры индустриального и постиндустриального общества оставляет все меньше возможностей для сохранения их традиционного образа жизни, материальных основ этнической культуры и самих народов как своеобразных этнических общностей. Этому во многом способствовала существовавшая до конца 1980-х годов в международном праве ориентация на языковую и культурную ассимиляцию коренных народов, которая воплощалась в государственной политике.
В конце 1980-х годов была осознана необходимость выделения специальных прав коренных народов, и на международном уровне приняты важнейшие правовые документы. Наиболее значимые из них - Конвенция Международной организации труда № 169 «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах» (1989 г.)2 и Декларация ООН о правах коренных народов (2007 г.), работа над которой длилась более 20 лет. С 2005 г. ООН провозгласила второе десятилетие коренных народов мира.
Отметим Всеобщую декларацию ЮНЕСКО о культурном разнообразии (2001 г.) и «Конвенцию по вопросам охраны нематериального культурного наследия» (2003 г.) - дополнение к принятой в 1972 г. «Конвенции ЮНЕСКО по вопросам охраны мирового культурного и природного наследия». Разработчики исходят из убеждения, что «все народы вносят
1 Декларация ООН о правах коренных народов. URL: http://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/declarations/indigenous_rights.shtml
2 Конвенция и рекомендации, принятые Международной конфедерацией труда. 1957-1990. - Т. 2. III. - Женева, 1991. - С. 2193-2207.
вклад в многообразие и богатство цивилизаций и культур, которые составляют общее наследие человечества»3.
Принятие этих и других нормативно-правовых актов существенно повысило статус коренных народов, возведя проблему их сохранения и развития в ранг задачи общемирового значения. В них подтвержден широкий спектр прав аборигенных народов, в том числе на ресурсы и территории исконного проживания, а также другие важные для них полномочия. По мнению В.А. Кряжкова, только через обладание и реализацию особых прав малых народов, политику протекционизма и обеспечение определенных преимуществ можно добиться их реального равенства с другими народами и тем самым обеспечить социальную справедливость4.
Как представляется, принятие указанных международных документов стало возможным благодаря широкому распространению представлений, исходящих из признания ценности и необходимости сохранения разных культур. Другим важным обстоятельством выступила активная борьба самих аборигенов против глобального давления доминирующего общества в защиту ценностей традиционной культуры, за официальное признание соответствующих коллективных прав. Это свидетельствует о становлении коренных народов в качестве самостоятельных субъектов межкультурных взаимодействий, осознающих свои интересы и проявляющих готовность и способность их отстоять.
«Подводные камни» взаимопонимания
Примечательно, что Россия вместе с рядом других государств до сих пор не ратифицировала Конвенцию МОТ № 169, которая вступила в силу в 1991 г. Она воздержалась также при голосовании Декларации ООН о правах коренных народов (против выступили США, Канада, Австралия, Новая Зеландия).
Данный факт означает, что на уровне отдельных государств существуют определенные препятствия для признания в полном
3 Декларация ООН о правах коренных народов. URL: http://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/declarations/indigenous_rights.shtml
4 Кряжков В.А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве. - М.: Норма, 2010. - С. 132-136.
объеме обозначенных норм международного права. Рассмотрим некоторые из них на примере регионов циркумполярного Севера.
Во-первых, Север представляет собой периферию евро-американской экономической системы. Составляя наиболее удаленную от центра и ничтожно малую по численности часть населения, народы Севера в каждой из стран Арктического кольца находятся в экономической и политической зависимости от центра. Наделение их широкими правами требует перераспределения власти между периферией и центром, на которое последний идет очень неохотно.
Во-вторых, коллективные права коренных народов, связанные с приоритетами в области природопользования, образования, социального обеспечения и т.д., противоречат господствующим идеям либерализма и установкам на абстрактно понимаемое экономическое и политическое равенство. Официальное признание широкого спектра особых прав аборигенов встречает противодействие со стороны властных структур и определенной части некоренного населения.
В-третьих, утверждение нового правового статуса народов Севера требует преодоления господствующих общественных стереотипов по отношению к этим народам, культура которых еще недавно рассматривалась как отсталая, подлежащая «цивилизационной» обработке в процессе модернизации.
В-четвертых, существует целый комплекс объективных проблем, усложняющих практическое решение вопросов, касающихся коллективных прав и современного статуса аборигенов. Речь идет о степени смешанности аборигенного и неаборигенного населения, уровне сложности этнической структуры, которые во многом определяются масштабом достигнутого промышленного освоения. Там, где доля аборигенного населения высока, как, например, в Гренландии или на Севере Канады (примерно 85%), объективно проще решать проблемы обеспечения их коллективных прав. Наиболее сложной является ситуация на Российском Севере, где коренные народы в районах своего традиционного проживания составляют в целом менее 10% населения, а в некоторых районах -не выше 1%.
В настоящее время к числу коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока официально относят 40 народов. Они расселены компактными группами в 28 субъектах Федерации. В 2002 г. их общая численность составляла 244 тыс. чел.; численность отдельных народов колеблется от 41 тыс. чел. (ненцы) до ^ 240 чел. (энцы)5.__^
Однако, несмотря на вышеназванные трудности, правовой статус коренных народов Арктики практически во всех странах в последнее время изменяется в благоприятном для них направлении. Так, отдельные положения Конвенции МОТ № 169 все же нашли отражение в законодательной практике России. Это серия специальных федеральных законов конца 1990-х - начала 2000-х годов: «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ», «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ», «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ», принятых на основе ст. 69 Конституции РФ. Активную роль в принятии важных законодательных актов играли и продолжают играть Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ и ее лидеры, которые для решения насущных проблем могут выходить непосредственно на высший уровень государственной власти и обращаться к влиятельным международным организациям.
Аборигенное право коренных народов и проблема их интеграции в современное общество
Официальное закрепление за коренными народами правового статуса, отличного от статуса других народов, означает признание их права на реализацию особого пути развития, в основе которого лежат ценности традиционного образа жизни. Данный факт свидетельствует, с одной стороны, о фрагментации общего правового поля и определенном обособлении системы их жизнедеятельности. С другой стороны, это характеризует процесс интеграции коренных народов в современное
5 Концепция устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. URL: http://www.consultant.ru/ online/base/?req-doc;base- LAW;n-84814#p22
общество, ибо провозглашенный особый правовой статус есть не что иное, как признание мировым сообществом и доминирующим обществом отдельных государств их равенства среди остальных субъектов общественного развития.
Очень точно эту диалектику в свое время выразил заместитель президента Ассоциации инуитов Приполярья А. Лонге: «В условиях нарастающей интернационализации и урбанизации мы можем рассчитывать лишь на собственные силы, чтобы утвердить себя в качестве равноправных членов мирового сообщества... И в этом не противопоставление остальному человечеству, а наоборот, утверждение той очевидной истины, что мы, населяющие самую холодную часть планеты, - тоже люди, такие же, как жители Южной Азии, Африки, Европы, Америки, Австралии». Аналогичной является позиция инуитов по отношению к своему собственному государству: «Наше общее стремление сводится сегодня не к разрыву с государством, а к объединению с ним. Разумеется, мы не выступаем за локальный сепаратизм. Мы - за признание наших территорий в качестве равноправных с территориями других народов в рамках федеральных государств»6.
Коренные народы Севера, выстояв в столкновениях с доминирующим обществом и заставив признать их право на особый путь развития, готовы сегодня пойти на взаимовыгодное сотрудничество с этим обществом, но только под своим собственным контролем. Официальное признание их особого правового статуса, базирующегося на исконном праве на самоуправление и на земли традиционного природопользования, выступает одной из необходимых предпосылок такого развития. С помощью официально признанных особых правовых норм коренные народы имеют возможность сохранять ценности традиционной культуры (как правило, в форме неотрадиционализма, о чем будет сказано ниже) и в то же время осваивать атрибуты современного общества, к числу которых принадлежит и само право. Если традиционная культура - способ адаптации народов Севера к экстремальным природно-геогра-фическим условиям, то особый правовой статус - необходимое условие адаптации к современным социальным условиям.
6 Лонге А. Новые люди в «странах людей» // Северные просторы. - 1991. -№40.- С. 10-11.
Таким образом, специфика интеграции коренных народов в современное общество опирается на их особый правовой статус и осуществляется преимущественно на базе ценностей не доминирующего, а традиционного общества, что создает условия для сохранения их этнической самобытности.
Кризис государственного программирования развития народов Севера
Факт принятия даже хороших законов еще не гарантирует их реализацию на практике. Достаточно привести яркий пример. Федеральный закон «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ» принят 10 лет назад, но до сих пор официально не утверждено ни одной такой территории. Анализ современной ситуации в России дает основание сделать следующий вывод: при позитивной динамике правового статуса жизнь народов Севера в период рыночных трансформаций существенно ухудшилась практически во всех сферах.
Реальное положение народов определяется не провозглашенными правами как таковыми, а экономической и политической ситуацией в стране, а также общей государственной политикой в отношении данной группы народов. Многие жизненно важные проблемы не находят разрешения, а некоторые даже усугубляются. Это относится и к самому праву. Так, в период после 2000 г. наблюдается определенная «правовая стагнация» и откат с уже завоеванных позиций, что выразилось в изъятии из федерального законодательства целого ряда важных ранее принятых положений, касающихся данных народов7.
Главным механизмом участия государства в решении проблем коренных малочисленных народов Севера на протяжении многих лет являлась реализация Федеральной целевой программы их экономического и социального развития. В мае 2008 г. по инициативе Министерства регионального развития РФ было принято решение об отказе от данной практики и пе-
7 Кряжков В.А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве. - С. 106-107.
реходе на систему предоставления соответствующим субъектам Федерации субсидий на решение конкретных проблем развития малочисленных народов. Это произошло после того, как 21 ноября 2007 г. правительство РФ утвердило концепцию Федеральной целевой программы «Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока до 2015 г.» и поручило Мин-регионразвития разработать ее проект.
На наш взгляд, есть основания говорить о кризисе концептуальных основ национальной политики в отношении коренных малочисленных народов Севера и практики программирования.
Прежде всего, отметим серьезные проблемы финансирования. Например, в отдельные периоды 1990-х годов фактический объем финансирования соответствующей Федеральной целевой программы не превышал 4-5% от предусмотренного. Позднее положение изменилось, но несущественно. Так, в 2005 г. из федерального бюджета на нее было выделено 102 млн руб., в 2006-2008 гг. - по 207 млн руб. ежегодно. Сразу после ликвидации программы субсидии для всех народов Севера составляли 600 млн руб., но в настоящее время сократились до 240 млн руб. Дополнительное целевое финансирование в 2011 г. должно составить всего 80 млн руб. и целиком рассчитано на мероприятия в рамках программы проведения в России Второго десятилетия коренных народов мира. Определенные средства выделяются по линии общего финансирования проблем здравоохранения, образования, промыслового хозяйства и т.п. Однако в целом все эти суммы можно оценить как предельно малые, если учитывать масштаб проблемы в рамках страны.
Программный цикл последних 20 лет говорит о том, что ни одна из серьезных проблем народов Севера не получила удовлетворительного разрешения. В концепции Федеральной целевой программы «Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока до 2015 г.» содержался важный вывод: за последнее десятилетие произошло падение уровня жизни данных народов. Можно ли при этом говорить об эффективности политики государства?
Кризис программирования есть отражение общего кризиса сложившихся взглядов на развитие и решение проблем коренных малочисленных народов Севера, а также соответствующей государственной политики. В целом его можно оценить как кризис применения объектно-ориентированного подхода. Такой подход лежит в основе разного рода концепций и программ (всего мы обнаружили более 30 концепций и 80 программ), которые были разработаны в последние десятилетия в разных регионах России. Анализ их содержания показал, что они неявно содержат определенные концептуальные взгляды на судьбу коренных народов. Характерными являются следующие черты применения объектно-ориентированного подхода:
- субъектом программирования, а также многочисленных концепций развития этих народов выступают не они сами;
- народы Севера обычно воспринимаются как однородный укрупненный объект управленческого воздействия;
- акцент делается на внешних источниках их развития, на создании материальных объектов (строительстве жилья, школ, установке оборудования, создании объектов энергообеспечения и др.);
- подход совершено не стимулирует актуализацию позитивных жизненных сценариев развития самих народов.
Кроме того, даже если на реализацию программ выделяются определенные средства, то они часто не доходят до представителей коренных народов.
В современных условиях необходима реализация нового подхода. Его суть должна состоять в субъектно-ориентированной политике в отношении малых народов Севера. Главное - создать механизм учета социокультурного потенциала каждого из них, реальных проблем и перспектив их развития. К сожалению, на уровне государственной политики никто об этом не говорит. Но именно этот подход, на наш взгляд, должен быть положен в основу государственной политики.
Субъектно-ориентированный подход не заменяет, а дополняет объектно-ориентированный. Ясно, что нельзя отказываться от строительства школ, детских садов, других объектов социальной инфраструктуры, создания условий для развития экономики и т.п. Но этим нельзя ограничиваться.
Представляется важным выделение двух типов сценариев - позитивного и негативного. В первом народы Севера
выступают в качестве активного субъекта, во втором они -лишь объекты внешнего воздействия. При недостаточной активности самих народов и преобладании активности пришлого населения неизбежны ассимиляционные тенденции в развитии народов Севера и другие негативные процессы8.
Концепция предполагает проработку вопросов о том, как необходимо действовать, чтобы реализовался тот или иной сценарий. Поэтому без участия системы управления, активизации деятельности самих коренных народов, подключения усилий науки нельзя создать качественную, отвечающую интересам конкретных народов концепцию. И тем более - реализовать на практике.
Примеры концептуальных вопросов: народы Севера - это объекты или субъекты развития и управления? Основа их экономики - натуральное или рыночное хозяйство, традиционные или современные отрасли? И это касается всех существенных сторон жизни - проблем здоровья, семьи, образования, языковой политики, самоуправления и т.д.
О концепции устойчивого развития народов Севера
Правительство РФ в феврале 2009 г. утвердило «Концепцию устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ». Ее целью провозглашается создание условий для устойчивого развития народов Севера, которое, в свою очередь, «предполагает укрепление их социально-экономического потенциала, сохранение исконной среды обитания, традиционного образа жизни и культурных ценностей на основе целевой поддержки государства и мобилизации внутренних ресурсов самих народов в интересах нынешнего и будущих поколений»9.
8 Подробнее о сценарном подходе применительно к народам Севера см.: Попков Ю.В, Тюгашев Е.А. Концептуальные основания сценарного анализа этносоциального развития // Гуманитарные науки в Сибири. - 2004.-№ 3; Попков Ю.В. Тюгашев Е.А. Сценарный подход к анализу развития коренных малочисленных народов Севера: актуальность, критерии, опыт использования // Уральский исторический вестник. - 2005.- №12: Ямальский выпуск.
9 Концепция устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. URL: http://raipon.org/ Официально/Документы/tabid/345/Default.aspx
Как представляется, в целом это правильные ориентиры. Верными являются и многие другие провозглашенные задачи, а также обоснование необходимости особой государственной политики в отношении народов Севера, характеристика ее реальных позитивных достижений, диагностика современного положения. Заслуживает поддержки и то, что обозначено в качестве принципов устойчивого развития народов Севера, - от признания гарантий их прав в соответствии с Конституцией РФ, до необходимости «оценки культурных, экологических и социальных последствий предлагаемых к реализации проектов и работ в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов Севера» и возмещения «ущерба, нанесенного исконной среде обитания, традиционному образу жизни и здоровью малочисленных народов Севера»10.
В то же время, на наш взгляд, существенные недостатки имеют и сама концепция, и ее «привязка» к коренным интересам народов Севера и ныне существующей государственной политике.
Во-первых, для нее, как и для многих других концепций, характерно рассмотрение народов Севера в качестве укрупненного, однородного, недифференцированного объекта управленческого воздействия. При таком подходе вряд ли можно рассчитывать на реальный практический эффект от ее реализации. В этой связи заметим следующее. Декларация ООН о правах коренных народов специально обращает внимание на то, что их положение «различно в разных регионах и в разных странах и что необходимо принимать во внимание важность национальных и региональных особенностей и различных исторических и культурных традиций». Разработчики анализируемой концепции применительно к России почему-то на это внимания не обращают. И даже не оговаривают наличие серьезных региональных и этнокультурных различий в рамках интерэтнической общности «народы Севера».
Во-вторых, в концепции провозглашается, что в результате реализации мероприятий последнего, третьего этапа,
10 Концепция устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ. URL: http://raipon.org/ Официально/ДокументыДаЫ^345^е£аик.анрх
к 2025 г. предполагается достигнуть среднероссийских показателей качества жизни малочисленных народов Севера. По сути, это главная цель концепции. На деле же к ним должны применяться другие качественные критерии оценки успешности (или неуспешности) соответствующей политики. А если говорить о количественном измерении, то необходимо в качестве ориентира иметь в виду более высокие показатели уровня жизни - уже по той причине, что стоимость жизни в этих районах гораздо выше, чем во многих других регионах и в среднем в стране.
В-третьих, в качестве одной из главных ставится, как отмечалось, задача сохранения традиционного образа жизни, культуры, культурных ценностей. Но речь должна идти не просто о сохранении, а об их возрождении в обновленном виде в соответствии с нынешними условиями. Культуру, очевидно, следует понимать (и это как раз концептуальный вопрос) не в обыденно-житейском смысле - как традиционную материальную и духовную культуру, а в точном научном значении, определяемом в культурологии как адаптивный оптимум этносоциальной системы конкретного народа. Культура есть определенный механизм адаптации данного народа к конкретным условиям природной и социальной среды.
В-четвертых, в рамках предлагаемой модернизации традиционной хозяйственной деятельности планируется развитие сети факторий, но вообще не затрагивается вопрос о развитии стационарных поселений народов Севера, которые играют важную роль в сохранении и развитии традиционной культуры, а также в их общей социально-территориальной организации.
В-пятых, в качестве главнейшего механизма реализации концепции предусматривается совершенствование законодательной базы РФ в сфере защиты прав, традиционного образа жизни и исконной среды обитания малочисленных народов Севера. Но в последнее время произошел «правовой откат» в области аборигенного права, многие ранее принятые нормы аннулированы, а федеральный закон «О территориях традиционного природопользования» вообще не действует. Поэтому было бы важно показать причины и реальные возможности для изменения создавшегося положения. Иначе получается, что законы приняты, но они не работают.
В-шестых, другим важным механизмом претворения концепции в жизнь обозначается осуществление федеральных, региональных, ведомственных целевых программ и планов мероприятий, но кажется странным, что как раз перед принятием данной концепции отменена и до сих пор не воссоздана соответствующая Федеральная целевая программа. Мало того, с момента принятия концепции произошло сокращение и без того мизерного государственного целевого финансирования, направленного на решение актуальных проблем народов Севера.
В-седьмых, очень актуальным и совершенно оправданным является пункт о необходимости «мобилизации внутренних ресурсов самих народов в интересах нынешнего и будущих поколений». Однако из текста концепции неясно, как именно будет решаться эта важная задача.
Устойчивое развитие и неотрадиционализм
Затронем весьма значимый концептуальный вопрос, касающийся понимания устойчивости в ее соотнесении с традиционной культурой и традиционным образом жизни.
Проблема устойчивого развития по-разному интерпретируется и имеет разные измерения. Наиболее распространен следующий подход: устойчивым может считаться такое развитие, в процессе которого эксплуатация природных ресурсов не несет ущерба для будущих поколений. Данное понимание представлено в документах конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.). Определенная корректировка по этому вопросу содержится в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию» (1996), проекте «Концепции устойчивого развития Арктической зоны РФ» (2006), а также в официальных российских документах последнего времени по проблемам Арктики. В законодательстве России устойчивое развитие рассматривается как согласованное развитие материального производства, социальной сферы, народонаселения и окружающей природной среды.
Мы хотели бы обратить внимание на такую характеристику устойчивости, которая до сих пор не попадала в поле зрения исследователей и практиков управления и не нашла отражения в «Концепции устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ». Речь идет об интерпретации проблемы устойчивости с точки зрения
выделения такой ее значимой формы, как традиция. Традиция выступает важным компонентом историко-культурного наследия и способом трансляции социокультурного опыта, передачи его от поколения к поколению. Сохранение определенных традиций - залог устойчивого общественного развития.
С точки зрения доминирующего до недавнего времени представления, традиции противоречат инновациям, которые в настоящее время рассматриваются как главный ориентир социально-экономического развития. Но все определяется тем, как понимать традицию, инновацию и их соотношение между собой. Важно также четко осознавать, какие именно традиции и инновации необходимо выделять и поддерживать.
Очевидно, что современное инновационное развитие Сибири и Арктики предполагает отказ от традиционного способа их промышленного освоения. Он опирался на опыт материковой культуры, определялся решениями, принимавшимися на «Юге», не брал в расчет в достаточной мере особенности данных регионов и культуры ее коренных народов, не опирался на потребности местного населения, зачастую оценивавшегося лишь с точки зрения трудового ресурса без учета социокультурных особенностей и потенциала.
Так, в настоящее время парадигма покорения Арктики должна быть заменена парадигмой ее обживания. Существующие здесь особые отношения выживания определяют невозможность чисто рыночных механизмов регулирования общественных отношений. Неолиберальная установка на самоокупаемость Арктики является абсурдной.
Должна быть скорректирована также современная идеоло-гема освоения Арктики. Она, как и Сибирь, давно и успешно обжита коренными народами. Созданная ими уникальная культура выживания и жизнедеятельности в экстремальных условиях - главный показатель и критерий успешности этой адаптации. Поэтому коренные народы Арктики - это не помеха новому этапу ее промышленного развития, как порой считают, а значимый элемент существующего культурного ландшафта. Необходимо опираться на традиционную культуру этих народов в том, что касается социокультурного развития. Но для этого следует принять современную трактовку соотношения традиции и инновации, в соответствии с которой они являются не взаимоисключающими, а взаимообусловленными
явлениями: традиции задают инновациям их общую направленность, а инновации - это то, что превращается в традиции. Изменение традиций под влиянием инноваций характеризует процесс адаптации конкретных этнокультурных сообществ к современным условиям.
При этом принципиально важно учитывать, что традиция в «чистом виде» практически не сохранилась. Она «отягощена» современностью, новациями и в настоящее время существует в форме неотрадиции, отражает одновременно преемственность, социальное наследование, и новацию, изменение. Социокультурный неотрадиционализм как раз и характеризует единство, меру традиции и новации. Если эта мера нарушается и начинает доминировать одна из сторон, то имеет место консервация традиции, превращение ее в музейный экспонат, либо навязывание чуждого, неприемлемого для данного этнокультурного сообщества опыта. В обоих случаях наблюдается разрушение «живой» традиции и потеря преемственности социального опыта и этнокультурного развития.
В этой связи важно подчеркнуть, что, отстояв свое право на особый путь развития, народы Севера продемонстрировали всему миру непреходящее значение традиционного образа жизни. Но это для них - не единственная ценность. Лидерами аборигенов все отчетливее осознается необходимость экономического развития, предполагающего выход за пределы традиционности. Бизнес, доход, прибыль - это то, без чего вряд ли возможно достойное существование в современную эпоху. Мало того, они становятся одним из условий сохранения в обновленном виде традиционной культуры и традиционных ценностей.
Еще в 1991 г. председатель Региональной корпорации «Инувиалут» Р. Грубен (Западная Арктика Канады), говоря со мной о перспективах развития инувиалутов, отмечал, что они настойчиво придерживаются концепции двоякого пути. С одной стороны, важно иметь возможность сохранить традиционный образ жизни, основанный на соответствующих промыслах, с другой, очевидна необходимость достижения экономического развития, что предполагает включение в современный процесс модернизации, поскольку это развитие невозможно обеспечить в рамках лишь традиционных видов
деятельности. Подобную идею в свое время отстаивал известный исследователь народов Севера А.И. Пика11.
Как представляется, социокультурный неотрадиционализм выступает в качестве эффективного способа разрешения культурных конфликтов, возникающих в процессе глобализации и модернизации традиционных обществ, когда разного рода инновации используются как инструмент возрождения и сохранения этнокультурных традиций и как условие устойчивого развития этнических общностей. В то же время социокультурный неотрадиционализм характеризует новую жизнь традиций в настоящее время, устройство мира локального сообщества и способ современного развития локальных культур в целом12.
Еще раз подчеркнем, что народы Севера выстояли в жестком противостоянии с доминирующим обществом, доказав непреходящую ценность традиционной культуры и присущих ей ценностей. Но они обречены жить в двух мирах: в традиционном (который характеризует прежде всего способ адаптации к природно-географическим условиям) и в современном (который отражает способ адаптации к существующим социальным условиям). Таким образом, развитие народов Севера осуществляется через взаимодействие культур, которое в настоящее время из внешнего превратилось во внутреннее для них и реализуется в форме неотрадиционализма.
Перспектива
С учетом проведенного анализа для дальнейшего обсуждения и возможного практического воплощения можно предложить следующие соображения.
11 Пика И. А. Неотрадиционализм на российском Севере: идти в будущее, не забывая прошлого // Социологические исследования. - 1996. - № 11.
12 См. об этом более подробно: Мадюкова С. А. Социокультурный неотрадиционализм как современная форма снятия противоречий этнокультурных традиций и социокультурных новаций // Вестник НГУ. Серия: Философия. - 2009. - Т. 7. - Вып.1; Попков Ю.В. Социокультурный неотрадиционализм и проблемы современного развития локальных культур // Регионы России для устойчивого развития: образование и культура народов Российской Федерации / Материалы международной научно-практической конференции. - Новосибирск: ЗАО ИПП «Офсет», 2010; Попков Ю.В., Мадюкова С.А. Социокультурный неотрадиционализм: воспроизведение традиций и воспроизводство этничности // Там же; Мадюкова С.А., Попков Ю.В. Феномен социокультурного неотрадиционализма. - СПб.: Алетейя, 2011 (в печати).
1. В контексте заданной темы требуется изменить основополагающий подход и рассматривать народы Севера не только как нечто единое, но и как многое; не только как один укрупненный объект, но и как множество конкретных объектов. Они во многом схожи в своем развитии и образе жизни, но и различны - по культуре, мировоззрению, традициям, социальной самоорганизации, интересам и конкретным историческим возможностям. Следовательно, формат устойчивого развития для каждого из них будет своеобразным. Все это требует реализации субъектно-ориентированного подхода при разработке соответствующих концепций и программ, поскольку он дает возможность учесть социокультурные особенности исторического развития и современного состояния северных этносов.
2. Существует также потребность в разработке концепций устойчивого развития народов Севера применительно к отдельным субъектам Федерации, в которых должны быть учтены особенности конкретных проблем и локальных условий. Особое внимание необходимо обратить на то, что «Концепция устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера» должна в конкретном и развернутом виде предусматривать доктрины (подконцепции) устойчивого развития отдельных народов - эвенков, ненцев, селькупов, долган и др.
3. Региональные этноориентированные концепции комплексного устойчивого развития народов Севера на среднесрочную перспективу должны выступать основой специализированных региональных целевых комплексных программ, реализующих позитивные сценарии устойчивого развития.
4. Это не отменяет необходимости воссоздания Федеральной целевой программы (устойчивого) развития народов Севера, направленной на решение общезначимых проблем в масштабе всей страны - здравоохранения, образования, в том числе профессионального, развития социальной инфраструктуры, переработки продукции традиционных видов деятельности и др.
5. Наряду с активно пропагандируемой и успешно проводимой в ряде регионов политикой обустройства факторий целесообразно целенаправленно развивать национальные поселки как значимые компоненты социально-территориальной организации населения. Это будет способствовать возрождению традиционной культуры и устойчивому развитию коренных
народов в условиях современных модернизационных процессов.
6. Важная проблема - как задействовать потенциал самих народов и повысить их ответственность за собственное развитие. Для этого необходимо, в частности, совершенствование существующих социальных структур, органов политической самоорганизации и самоуправления данных народов, подготовки соответствующих специалистов. Это направление целесообразно финансировать из средств федерального и (или) регионального бюджетов. Здесь может быть полезен опыт скандинавских стран как в вопросах этнической самоорганизации народов, так и системы финансирования.
7. Необходимо усилить научную составляющую при разработке концепций и программ устойчивого развития народов Севера, а также постановке мониторинга их реального положения. В том числе - увеличить объемы финансирования на конкретные исследования. Без знания того, что думают о своих проблемах рядовые жители и чего они хотят, никакие концепции и проекты не могут быть эффективными и оправданными.
8. Для оценки реального состояния развития народов Севера, а также уточнения содержания специализированных региональных целевых программ органам власти совместно с научно-образовательными учреждениями желательно произвести комплексную научно-статистическую оценку достигнутого уровня развития человеческого потенциала коренных малочисленных народов Севера.
Будущее народов Севера во многом зависит от их собственной активности, от того, как и насколько будет задействован их этнокультурный потенциал с учетом реализованных в прошлом сценариев их развития. Именно такой подход позволит северным этносам избежать опасности остаться музейными экспонатами в заповедниках информационного общества и доказать собственную историческую состоятельность. В то же время решение этой исторической задачи невозможно без всесторонней государственной поддержки. Если собственное государство не поможет народам Севера, то им обязательно помогут внешние силы. Но совсем не обязательно это будет в стратегических интересах России и самих народов.
