CC BY
40
РЕГИОНЫ = О С С И И
Н.А.Лопуленко
КОРЕННЫЕ МАЛОЧИСЛЕННЫЕ НАРОДЫ РОССИЙСКОГО СЕВЕРА: ВСТУПАЯ В XXI ВЕК*
Лопуленко Наталина Андреевна -кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии Российской академии наук.
XX век показал важное значение Арктики в развитии человеческого сообщества благодаря неисчислимым запасам ее энергоресурсов - потенциальных, разведанных и разрабатываемых. Поэтому стратегия освоения этой зоны в XXI в., несомненно, станет одной из ключевых в решении общемировых проблем. Однако здесь сталкиваются интересы глобализации, с одной стороны, и коренного населения этого региона - с другой. В течение XX в. северные этносы прошли путь от почти полного игнорирования их метрополиями через попытки их насильственной ассимиляции до глубокого воздействия на них промышленного освоения занимаемых ими территорий.
Ход исторического развития потребовал от северных народов отчаянных усилий для сохранения своего образа жизни и культуры, которые во многом были успешны благодаря адаптивному потенциалу, заложенному в них природой. В настоящее время северные этносы отстаивают свои права на традиционное природопользование, на основу его - земли, на ресурсы, возобновляемые и невозобновляемые, и в конечном счете - на выживание своих этнокультурных сообществ.
Большое значение этой позиции состоит в том, что, “отстаивая свои права на самостоятельное развитие, они вынуждают другие субъекты - от государства до конкретных промышленных компаний - перестраивать свою политику как по отношению к самим народам, так и к стратегии освоения регионов \
Большинство стран, имеющих северные регионы, признало права проживающих там коренных народов на свои территории и ресурсы2. Аборигены Севера Канады, США, Гренландии, скандинавских стран, будучи непосредственно включенными в государственные системы развитого капитализма, строят свою жизнь во многом по собственным правилам: при экономическом вхождении в рынок в
* Работа осуществлялась при финансовой поддержке РГНФ. Грант № 99-01-00364а.
области социальной, культурной, а кое-где и политической, они автономны. Рыночные отношения рассматриваются ими в качестве средства, при помощи которого достигается основная цель - сохранение и развитие традиционного образа жизни и соответствующих ему культурных ценностей. Российский опыт освоения северных территорий и взаимоотношения с коренными народами Севера является проявлением глобального процесса, в чем-то более прогрессивный, а в чем-то и отстающий от общего направления развития.
Российский Север выполняет три важнейшие функции: геополитическую (в том числе экономическую и оборонную), этнокультурную (его населяют свыше 30 коренных народов) и резервную (экологический и ресурсный резерв планеты). К началу 90-х годов Российский Север располагал развитой индустрией по добыче и первичной переработке полезных ископаемых. При 8%-ной доле населения там производилась пятая часть национального дохода страны. Поскольку все предыдущие годы Советский Союз имел ограниченный доступ к мировому рынку и был вынужден опираться на внутренние ресурсы, запасы Севера играли безальтернативную роль в экономическом развитии страны, что в свою очередь предопределило современную структуру северного производства (большое число осваиваемых месторождений, высокую долю ручного труда, непропорционально высокую долю обеспечивающих производств, нерациональные транспортные коммуникации и т.д.).
Эти особенности экономического развития Севера легли в основу подходов к оценке значения северных территорий для России, распространившихся в 90-е годы. Одна из оценок сводилась к тому, что поскольку Север - основная сырьевая база государства, которая обеспечивает народное хозяйство уникальными природными ресурсами, то он был и остается сырьевым придатком государства, из чего и проистекают его неустройство, полуоседлые методы освоения, губительные как для самой территории, так и для людей, ее населяющих3.
Ликвидация СССР и реформирование народного хозяйства повлекли за собой разрыв экономических связей, усугубивший социально-экономическую ситуацию на всем постсоветском пространстве. Структурный кризис, в который погрузилась в 90-е годы экономика России, отразился на Северном регионе еще более остро вследствие накопившихся диспропорций дорыночной экономики и новых преобразований. Закон о “северах”, подписанный Гайдаром в 1991 г., еще более усугубил экономическую ситуацию на Севере4. Результатом политики, основанной на том, что “Север нерентабелен”, стало сворачивание производства и прекращение его субсидирования. Разрушение ранее действовавшей системы централизованного обеспечения привело во многих районах Севера к критической ситуации5.
Абсолютное снижение уровня жизни населения (более значительное, чем в среднеширотных и южных районах России), снижение уровня занятости, более
высокий уровень прожиточного минимума, превышение стоимости “потребительской корзины”, по сравнению со среднероссийской в 1,1-2,8 раза6 - все это способствовало росту стихийной миграции, вымывавшей с Севера наиболее квалифицированные кадры. Вместе с предприятиями на Севере стали закрываться целые города и поселки. С 1994-1995 гг. на основе федеральных программ “Строительство на территории РФ жилья для граждан, выезжающих из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей”, и “Миграция” началось массовое переселение людей с Севера. Однако уже к 1998 г. стало ясно, что эту политику необходимо менять.
Пока политики и экономисты спорили о рентабельности и нерентабельности Севера, о выселении с него людей или, наоборот, об его промышленном развитии, резко обострилась еще одна проблема Севера - выживание малочисленных коренных народов, которым некуда и незачем ехать. Север - территория, где они сформировались как этнокультурные группы, и только там они могут сохраниться как самобытные сообщества.
За годы советской власти немало было сделано для поддержки народов Севера, что признавалось и зарубежными учеными даже в годы холодной войны, если они не были заангажированы социальным заказом антисоветской пропаган-ды7. В то же время к периоду реформирования эти народы подошли с грузом нерешенных проблем в социально-экономической, демографической и культурной областях. Учеными прогнозировалось тогда, что при сохранении сложившихся тенденций можно ожидать: более или менее стабильной численности этих народов с возможным уменьшением отдельных из них в связи с падением рождаемости, высокой детской смертностью, ассимиляционными процессами; увеличения числа лиц, живущих за пределами автономий; уменьшения удельного веса коренного населения в общей численности; усиления среди них процессов урбанизации, распространения элементов городской культуры; роста двуязычия, уменьшения роли родного языка, сокращения числа его носителей к концу века до 50%, депопуляции особо малочисленных этносов, исчезновения некоторых языков8. В 1988 г. была разработана концепция этнокультурного развития народностей Севера9, предлагавшая альтернативу такому развитию событий.
Демографические характеристики
Коренные малочисленные народы Севера проживают на территории Российского Севера в пяти республиках, четырех краях, десяти областях и восьми автономных округах. Ареал их обитания очень обширен (около 7 млн. км2)10. В настоящее время официально утвержден список из 39 таких народов11, которые насчитывают от нескольких сотен (ороки, энцы, алеуты и др.) до нескольких ты-
сяч человек (ненцы, ханты, эвенки и др.). В 1989 г. их общая численность доходила до 181,5 тыс. человек (сельское население - 134,5 тыс. человек или 62,5%), доля в общей численности населения Севера составляла в среднем не более 2%.
Демографические процессы на Севере к 90-м годам включали в себя: снижение темпов прироста населения, численность некоторых народов уменьшилась, продолжались процессы ассимиляции, уровень смертности и заболеваемости был выше, чем у некоренного населения в тех же регионах, сократилась продолжительность жизни, произошли изменения в семье в сторону уменьшения ее численности, продолжался рост городского населения за счет сельского12. Рост числа мигрантов из других регионов России приводил к сокращению доли коренных народов в общей численности населения.
В последующее десятилетие демографические процессы у малочисленных народов Севера развивались на фоне миграций, которые характеризовались раз-нонаправленностью. За 1992-1996 гг. районы Севера покинуло более 850 тыс. человек, или 6,6% некоренного населения. Наибольшие потери понесли Камчатская (14,2%), Амурская (15,7), Читинская (15,8), Магаданская (30,5) области; почти половина населения (42,4%) выехала из Чукотского автономного округа13. Однако, если в 1989-1992 гг. на Севере фиксировалось устойчивое снижение численности населения в нефтегазовых районах, то с 1994 г. пошел обратный процесс. ЯНАО и ХМАО, оставаясь относительно благополучными в экономическом отношении территориями РФ, более всего притягивали к себе переселенцев.
Миграционные процессы влияют на исторически сложившуюся систему расселения коренных народов Севера, которая за последнюю четверть века, особенно в северо-западных регионах, претерпела значительные изменения. Бурное развитие нефтегазовой промышленности, появление в связи с этим новых городов и рабочих поселков повысили миграционную подвижность представителей коренных народов Севера, влекли за собой до 90-х годов развитие процесса урбанизации в их среде. Однако для последнего десятилетия XX в. стало характерным сокращение числа городского населения и относительный рост сельского. На 1999 г. в сельской местности проживало 155,3 тыс. человек14.
Одной из самых болезненных проблем коренного населения Севера является сокращение их общей численности, которая к 1997 г., по приблизительным данным, составляла 162,5 тыс. человек (снижение более чем на 10%)15.
В 90-е годы смертность начала расти во всех регионах страны, однако ввиду более высоких изначальных показателей уровень смертности у народов Севера был выше приблизительно в полтора раза, чем по стране, составляя в среднем за год 15-16%. К середине 90-х годов она прогнозировалась в более 20%16. Смертность у части коренных северных народов стала достигать критически опасного значения, и встал вопрос о возможном их исчезновении. Особенно высокого уровня достигла смертность среди орочей, нганасан, долган и селькупов. Младенческая
смертность (в 1,7 выше общероссийского уровня) стала также одной из причин уменьшения естественного прироста населения. Отмечен рост смертности в трудоспособном возрасте17. Упала и средняя продолжительность жизни, которая у коренного населения Севера на 10-11 лет меньше, чем в среднем по стране. Параллельно с увеличением смертности упала рождаемость среди малых народов Севера. По сравнению с 1990 г. к настоящему времени она снизилась на 34%18. Особенно это видно в индустриальных районах, находящихся под прессингом пришлого населения. Причинами ее снижения стали сокращение браков, увеличение разводов. Ухудшение качества воспроизводства связывается также с понижением возраста рожениц - с 20-29 лет до 15-19 лет. Дети рождаются ослабленными, что влечет за собой рост среди них заболеваемости, которая у коренного населения Севера в два-два с половиной раза превышала соответствующий уровень средней полосы России и в полтора раза был выше, чем у других жителей этого же региона19.
Однако снижение численности населения за счет снижения рождаемости характерно не для всех регионов Севера. Например, в ХМАО, несмотря на снижение рождаемости и некоторое повышение смертности в первой половине 90-х годов, коренному населению депопуляция не грозила. Это объясняется снижением с конца 50-х до конца 80-х годов экстремально высокой смертности20, особенно детской и младенческой, относительно высокими (по сравнению с ситуацией в стране в целом) показателями рождаемости и естественного прироста, и соответственно, увеличением средней продолжительности жизни, что привело к накоплению определенного демографического потенциала, позволившего этим народам в 90-е годы “популяционно выстоять” в сложной социально-экономической и демографической ситуации. Однако такие особенности демографических процессов, как высокая смертность в трудоспособных возрастах (в особенности у мужчин), связанная прежде всего с алкоголизмом, увеличение общей смертности в 90-е годы, высокий уровень самоубийств и психических заболеваний, понижение брачности у мужчин-аборигенов, постепенное увеличение количества разводов (в основном в смешанных браках), снижение абсолютных показателей рождаемости и естественного прироста населения в 90-е годы могут повлечь в будущем сокращение их численности21.
На численность коренного населения влияют межэтнические отношения, в частности рост числа межнациональных браков, количество которых возросло в последние десять лет. Дети из национально-смешанных семей в некоторых районах Мурманской, Тюменской областей, Красноярского и Хабаровского краев составляют до 70-80%22. Очень активно идут процессы размывания этносов у наиболее малочисленных народов, в частности у энцев и кетов.
На рост межнациональных браков влияют: численность народа (чем она меньше, тем активнее процесс смешения), доля коренного населения в общей числен-
ности (чем ниже процент, тем активнее метисация), наличие и уровень развития традиционных видов хозяйственной деятельности (у оленеводов этот процесс идет медленнее)23. Метисация нередко ведет к ассимиляции, что для малочисленных этносов также может закончиться их исчезновением. В то же время политика льгот, экономическая помощь в виде наделения “родовыми” угодьями, отмена в новом паспорте графы “национальность” (что способствует самоидентификации метисов в качестве представителей малочисленных коренных народов) - все это тормозит процессы ассимиляции.
В целом демографическая ситуация на Севере характеризуется не только уменьшением общей численности населения, сокращением его доли и ростом городского населения, которые были сильнее выражены до 90-х годов, но и тенденциями, проявившимися в последние годы в части регионов, - некоторого прироста населения, особенно среди оленеводов, увеличения доли коренного населения в связи с оттоком пришлого и ростов сельского населения за счет городского. Таким образом, демографические процессы у малочисленных народов Севера неоднозначны, разнонаправлены, сильно различаются по регионам и недопустимо сводить их только к проблеме “вымирания”.
Социально-экономическая ситуация
Ускоренное и экологически непродуманное промышленное освоение Севера в 60-80-е годы привело к отторжению и загрязнению угодий коренного населения, к сокращению площадей оленьих пастбищ и рыбопромысловых водоемов, изъятию из хозяйственного оборота земель. В результате - сокращение рыбопро-мысла, уменьшение числа поголовья оленей, исчезновение оленеводства в некоторых районах, усугубляемые вытеснением коренного население из охоты и рыболовства. Этими промыслами к 90-м годам занималось менее трети коренного населения. Массовый перевод оленеводов на оседлость не обеспечивал круглогодичную занятость. Промысловый труд оставался тяжелым, быт необустроенным, закупочные цены низкими, а стоимость техники росла, продолжала исчезать традиционная материальная культура, остро стояла проблема алкоголизма24.
В традиционном секторе хозяйства охота всегда являлась одним из ведущих занятий коренного населения. До 90-х годов этот вид промысла приносил наибольший доход. В последующем из-за низких закупочных цен, которые уже не контролировались государством, из-за сокращения охотничье-промысловых угодий, роста числа охотников-профессионалов из неаборигенов (народы Севера составляют только 25-30% охотников на пушного зверя), поддерживаемого лицензионной политикой на местах, из-за отсутствия рынков сбыта охота у коренного населения продолжала утрачивать свое значение25. Некоторые акционерные об-
щества пытаются привлечь охотников к сдаче пушнины под товары, которые даются в долг. Однако расходы на снаряжение, провиант, боеприпасы и технику не покрываются этими выплатами.
Оленеводство - основная форма хозяйственной деятельности для большинства народов Севера. Оно тесно связано с их культурой, образом жизни, традициями. Если в советское время оно считалось одной из самых доходных отраслей хозяйства, то ныне стало убыточным. К настоящему времени поголовье оленей на Севере насчитывает 1 млн. 182 тыс. голов, от уровня 1990 г. оно сократилось на 40%, а в некоторых регионах - до 80%26. В числе причин этого и сокращение оленьих пастбищ в связи с промышленным освоением северных территорий, и браконьерство, принявшее катастрофические размеры. На Севере остро встала проблема неурегулированности численности хищников, которые также способствуют сокращению стад оленей. Анализ ситуации показывает, что удалось сохранить оленеводство только там, где реально продолжается политика протекционизма (в виде инвестиций в основном от горнодобычи, как в Республике Якутия), либо там, где оно является частным (Тюменская обл.).
Рыболовство в 90-е годы также переживало нелегкие времена. Промышленное рыболовство пришло в упадок, рыбокомбинаты, рыбозаводы распались на мелкие акционерные общества, сократив численность работающих в них и объемы производства. В результате большое количество рыбаков коренных национальностей оказались безработными. В этой ситуации коренное население стало создавать общины и национальные предприятия, специализирующиеся на рыбном промысле.
Развивавшееся на базе совхозов животноводство и клеточное звероводство фактически полностью ликвидировано.
Продолжает разрушаться традиционная комплексность хозяйства у коренных народов, поэтому большинство аборигенов не могут жить исключительно за счет традиционных отраслей и нуждаются в дополнительных источниках доходов.
Однако в период перехода к рыночной экономике процесс сокращения числа занятых в производстве затронул 21 народ Севера из 30. К середине 90-х годов около 40-50% трудоспособных из их числа практически являлись безработными, особенно много среди них было молодежи и женщин27. Наиболее тяжелое положение сложилось в удаленных от районных центров поселках, где с ликвидацией совхозов исчезли последние возможности для работы по найму. Большое число людей, официально не зарегистрированных на бирже труда как безработные, имели лишь сезонную занятость (рыбная ловля, сбор дикоросов).
Еще одна социальная проблема, характерная для нефтегазовых районов Севера, - это вахтовые рабочие из стран СНГ. Они согласны работать на худших условиях, создавая тем самым конкуренцию, а частично и безработицу, в том числе и для рабочей силы из состава малочисленных народов Севера, что в конечном счете может привести к социальной напряженности.
В результате интернатской системы обучения и воспитания детей углубляется разрыв связей между поколениями у коренных жителей Севера, выпускники школ-интернатов не приучены к промысловому труду. Молодежь, даже если и уходит после школы в тайгу или тундру, возвращается в поселки, не желая работать оленеводами и рыбаками. Однако, имея, как правило, низкокачественное образование, сталкиваясь с дефицитом рабочих мест, в поселках она трудоустроиться не может.
Заболеваемость коренного населения, проживающего в поселках, в полтора раза выше, чем у кочующего, психические расстройства у них встречались в пять раз чаще, в два с половиной раза выше у них заболеваемость инфекционными и паразитарными болезнями, в полтора - органов пищеварения и дыхания. Заболеваемость коренного населения туберкулезом в середине 90-х годов превышала общий показатель по России в четыре раза28. Для коренного населения характерна хронизация заболеваний.
Северные поселки остаются по-прежнему неопрятными, захламленными, в них продолжает остро стоять жилищная проблема.
Одной из самых тревожных проблем малых народов Севера является их дальнейшая алкоголизация, характерная для поселков, и ведущая к так называемой этнической безработице, поскольку увольняют в первую очередь пьющих, т.е. коренных жителей. Положение коренного населения усугубляется объективной неприспособленностью психического склада охотников и оленеводов к особенностям экономики “переходного периода” с ее преимущественной ориентацией на коммерциализацию общественных и производственных отношений.
Государственная политика и региональное законодательство
Одним из условий устойчивого развития Севера является направленная государственная политика. Основанием ее в последние годы стал тезис о соответствии традиционного природопользования стратегии устойчивого развития. Одним из главных принципов политики в отношении коренных народов был провозглашен переход от патернализма к партнерству.
Начиная с 1989 г. государство активизировалось в проведении политики, направленной на решение проблем коренных народов и среды их обитания. В государственном законодательстве, посвященном северным регионам, наибольшее развитие получила нормативно-правовая база, направленная на решение общих проблем социально-экономического развития. Она включает в себя целый ряд федеральных законов полностью либо отдельными статьями, направленными на решение проблем северных народов, договоры между органами власти Федера-
ции и северных субъектов РФ о разграничении предметов ведения и полномочий, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ.
В 1989 г. была подписана Конвенция МОТ № 169 “О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах”, которая признает коренные народы субъектами международного права. Параллельно создавались и обсуждались законопроекты, которые должны были обеспечить механизм реализации Конвенции в нашей стране. В 1993 г. на конституционном уровне были закреплены права коренных малочисленных народов в соответствии с принципами и нормами международного права (ст. 69), а также признана компетенцией государства “защита исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных этнических общностей” (ст. 72).
На 1991-1995 гг. была рассчитана “Государственная программа развития экономики и культуры малочисленных народов Севера” (№ 145), в которой были предусмотрены разработка окружных программ государственного протекционизма интересов малочисленных народов Севера, учреждение и поддержка “этнических территорий”, “зон приоритетного природопользования”, поддержка этнических общин. Федеральная целевая программа “Экономическое и социальное развитие коренных малочисленных народов Севера до 2000 года” (№ 1099) должна была способствовать организации предприятий традиционных отраслей хозяйствования с использованием современных технологий по комплексной переработке продукции29. Анализ этих программ показывает, что их усовершенствование лежит в плоскости разделения полномочий между Центром и регионами, в определении источников средств для их выполнения и в адресности намерений.
Закон “Об основах государственного регулирования социально-экономического развития Севера Российской Федерации” (1996) имел принципиально важное значение. В нем впервые было дано определение понятия коренные малочисленные народы Севера и установлены основы государственного регулирования в области экономического, социального, экологического, культурного и национального развития Севера с целью достижения оптимального сочетания интересов государства в целом и тех его субъектов, чьи территории относятся к Северу, обеспечения их устойчивого развития. Во многом положения данного закона соответствовали Конвенции МОТ.
С целью повышения эффективности государственной поддержки районов Севера и создания условий для их социально-экономического развития в период формирования рыночных отношений были приняты постановление Правительства РФ “О реформировании системы государственной поддержки районов Севера” (1997) и “Федеральная программа содействия занятости населения РФ на 1998-2000 гг.” (1998), по которой мероприятия социально-трудовой поддержки коренного населения Севера должны реализовываться в рамках региональных программ, а также федеральной целевой программы.
“Федеральный закон о северном оленеводстве” (1999) определил правовые основы его эффективного и устойчивого развития. В то же время закон “О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ” (1999) не работал, поскольку до 24 марта 2000 г. не был утвержден Единый перечень народов, которых следует отнести к этой категории. При обсуждении принятого в 1999 г. Госдумой федерального закона “О землях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ” Комитетом СФ по делам Севера и малочисленных народов было отмечено, что в нем по сути следует вести речь о социально-экономических привилегиях особой категории граждан, сохраняющих традиционный образ жизни. Настораживал возможный в будущем “быстрый и несдерживаемый” переход земель традиционного землепользования от первоначальных владельцев к “третьим лицам” и “для государственных нужд”. Поэтому Комитет предложил более четко определить формы управления и контроля за функционированием и передачей этих территорий. Законом “Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока” (2000) были определены правовые основы общинной формы самоуправления и государственные гарантии его осуществления.
Работа правительственных органов не ограничивалась принятием общегосударственных законов и постановлений, она осуществлялась также в виде конкретных действий в отношении отдельных регионов. Помощь выражалась и в постановлениях, касающихся конкретных регионов, и в выделении им материальных средств. Однако в целом государственная поддержка Севера не смогла реализоваться в полном объеме, поскольку у Правительства РФ не хватало денег даже на частичную компенсацию постоянно удорожающих факторов в этом регионе. В последние годы фактическое поступление средств на реализацию федеральных целевых программ и программ развития регионов по Северу от закладываемых в бюджете редко превышало 30%30. Анализ государственной поддержки северных регионов в 90-е годы позволяет также отметить ее абсолютное уменьшение с годами. А главное противоречие этого законодательства заключалось в том, что, провозгласив переход к политике партнерства, государство не смогло проводить ее в жизнь и все программы, да и большинство законов, продолжали традиционную политику патернализма.
Поскольку малые народы Севера живут в субъектах Федерации, на их жизнь оказывает огромное влияние региональная политика. Конституция России позволяет каждому автономному округу иметь свой собственный закон, в котором могут быть определены права аборигенных народов, их обязанности, правила ведения хозяйства на этой территории с учетом реальной социально-экономической обстановки.
Правовая деятельность северных регионов многопланова и развивается по многим направлениям: от чисто политических или хозяйственных вопросов до
конкретных проблем положения коренного населения. Если 70-80-е годы характеризовались стагнацией государственно-правового развития округов как национальных, утратой ими национальной основы, сокращением удельного веса коренных народностей и традиционной хозяйственной деятельности, то 90-е годы XX в. были отмечены бурным развитием именно правовой основы положения коренных народов Севера. И если проекты по изменению статуса округов, как правило, не принимали во внимание мнение коренных народов, являясь результатом амбициозных устремлений отдельных политиков, то политика регионов в отношении коренных народов, имела тенденцию развиваться в сторону выделения им территорий для осуществления традиционной хозяйственной деятельности, участия в пользовании недрами, самоуправления, в какой-то степени, культурной автономии. И даже отсутствие в тех или иных региональных законодательных актах упоминания о коренных народах Севера становится красноречивым фактом, свидетельствующим об отношении местных властей к проблемам коренных северян.
Традиционные и новые формы хозяйства
В условиях отсутствия федерального закона о территориях традиционного природопользования (ТТП)31 с 1989 г. в субъектах Российской Федерации начали обсуждаться собственные правовые документы, регулирующие права коренных этнических групп на природные ресурсы. Одним из первых закон о ТТП принял Ханты-Мансийский АО.
Была сделана попытка выхода из тяжелого экономического и социального положения коренных жителей Севера путем организации так называемых “родовых” угодий и “родовых” общин32.
“Родовое” угодье (общественное, семейное, индивидуальное) - представляет собой земельные площади с находящимися на них жилыми и нежилыми строениями, загонами, промысловыми (охотничьими, рыбопромысловыми и др.) участками, оленьими пастбищами, выделенными и закрепленными за общиной, семьей, отдельным лицом из числа малочисленных народов Севера. Они предоставляются в пожизненное наследуемое владение, в постоянное или временное пользование либо в аренду.
С 1994 по 1998 г. на поддержку традиционных отраслей хозяйства выделялись средства, предусмотренные в федеральном бюджете на развитие регионов. За их счет была оказана помощь “родовым” общинам и другим национальным предприятиям в реконструкции цехов и технологических линий, в приобретении транспортных средств и охотничье-промыслового снаряжения.
Идея национальных общин иногда выхолащивается, особенно это заметно в районах дисперсного проживания коренных жителей. Под их вывеской часто функ-
ционируют обычные коммерческие структуры. На пути их образования встречаются определенные трудности, в частности, их организации мешает правовая неурегулированность взаимоотношений коренных народов Севера с теми, кто занимается промышленным освоением их территорий. Недостаточно разработаны юридические нормы самоуправления, ведения традиционного хозяйства и т.п.
Еще одна сторона взаимоотношений коренных жителей с пришлым населением - это отдача прав на земельные участки за неэквивалентную плату, например, за ящик водки или другие товары. Фактически под видом свободного предпринимательства происходит настоящий грабеж. Здесь остается простор для совершенствования законодательства, в частности, необходим контроль со стороны властей за чистотой сделок такого рода.
Кроме того, из-за бюрократических проволочек люди годами не могут оформить документы на право владения “родовыми” угодьями. Спорные вопросы, если решаются, то, как правило, на индивидуальном уровне, как исключение - в судебном порядке. Многие хозяйства разоряются либо из-за отсутствия опыта существования в рыночной экономике, либо не получая финансовой поддержки.
Особые отношения с коренными жителями складываются в регионах интенсивного промышленного освоения. Противоречия между ними и другими пользователями земель (государственными либо акционированными предприятиями) возникают по поводу собственности на землю и угодья. В то же время развитие договорного процесса между промышленными предприятиями и общинами коренного населения могло бы сформировать реальный механизм социально-экономического развития аборигенных народов, который помог бы переходу их хозяйств на самообеспечение и саморазвитие, т.е. реализации на деле политики перехода от патернализма к партнерству.
Появляются и другие формы поддержки коренного населения. В ЯНАО с 1992 г. начали восстанавливаться заброшенные фактории и поселки, принимаются меры по сохранению Самбургской, Халясавинской, Харампурской, Вэнга-пурской тундр и системы Чертовых озер как территорий приоритетного природопользования с сохранением животного и растительного мира. Некоторые общественные организации коренного населения получают лимиты на вылов лосося. У коренных малочисленных народов Севера продолжали организовываться артели художественных промыслов.
На Кольском полуострове Комитет по делам коренных народов Севера при областной администрации разработал Морской саамский проект по развитию прибрежного рыболовства и других малых предприятий коренных народов, занимающихся традиционными видами деятельности. На Чукотке с начала 1994 г. береговые чукчи получили разрешение возобновить традиционную китовую охоту с байдар и вельботов. Китов бьют старыми, традиционными способами - копья-
ми, гарпунами, а добивают из винтовок и карабинов. Квоты осваиваются морзве-робоями только на 30-40%.
В отдельных районах Севера используется и зарубежный опыт поддержки коренных народов. Гарантия экономической независимости аборигенов в этом случае видится в организации национальных компаний.
Таким образом в настоящее время на Севере сосуществуют экономические объединения как с государственной, так и с акционерной, коллективно-долевой и частной формами собственности. В 1993 г. таких предприятий было 2600. Однако не имея поддержки, опыта работы, многие предприятия быстро распались, оставшись в долгах. Производство за последние восемь лет уменьшилось в два-три раза33.
В то же время возрождению традиционных форм хозяйствования препятствует изъятие из оборота земель, истощение угодий от непродуманных, а иногда и целенаправленных действий местных чиновников, прикрывающихся словами о равноправии всех жителей при распределении квот и лицензий на охотничью добычу. Кроме того, отсутствуют рынки сбыта, низкие закупочные цены на продукты местного производства и все это - на фоне полного развала инфраструктуры, обеспечивавшей минимальные потребности коренного населения до начала “реформирования” общества. Эти черты в той или иной степени характерны для всех районов проживания малочисленных народов Севера с различными вариациями и особенностями, обусловленными социально-экономическим и политическим положением тех субъектов Федерации, в которых они проживают.
В своем стремлении выжить малочисленные народы Севера обращаются к своему прошлому опыту. Следствием чего и стали не только рост сельского населения, но и возрождение элементов традиционной системы жизнеобеспечения, восстановление старинных форм организации совместной деятельности, распределения продукции, взаимопомощи. Снова распространяются традиционные виды транспорта, появляются собачьи упряжки, верховые олени. Возрождаются семейная и групповая системы обучения детей традиционным видам хозяйственной деятельности, передачи традиционных знаний.
Суть современной ситуации у народов Севера - это спутанный клубок взаи-мопереплетенных проблем34. Предлагаемые подходы и методы для решения существующих проблем коренных малочисленных народов Севера весьма разнообразны. Можно выделить три основных подхода.
Первый предусматривает их изоляцию от влияний внешнего мира. Он видится в возврате к полукочевому образу жизни, охоте, рыбной ловле. Но для этого необходимо ликвидировать последствия советской плановой экономики и десятилетия реформ, что практически невозможно. Кроме того, возвращение к традиционному укладу жизни коренных народов требует восстановления разнообразия биоресурсов и создания условий для их нормального воспроизводства. Нужна
специальная программа создания мест компактного проживания типа резерваций, где бы коренные жители были ограждены от индустриального воздействия, получали бы компенсации за утерянные угодья. Опора только на традиционные виды хозяйственной деятельности - путь, ведущий в тупик.
Другой подход основывается на полной самостоятельности малых народов Севера, отказе от политики патернализма и опеки.
Третий - предусматривает для них возможность самим решать свои проблемы при минимальном влиянии внешнего мира, при разумной опеке и политике наибольшего благоприятствования. Это своего рода “традиционалистская” ориентация, в существующей социально-политической ситуации в наибольшей степени соответствующая настроениям российского общества, самих народов Севера, а также мировым гуманитарным и юридическим нормам. В политическом отношении - это обращение к историческим традициям российского государства, переход от прямого к “косвенному” управлению. В экономике и экологии - это синтез традиционного природопользования и рыночных отношений с опорой на помощь государства и получение компенсаций от промышленной разработки ресурсов. В социальной сфере - это равноправное активное и конструктивное взаимодействие государственных органов и общественных структур. При этом всякая привозная технология, любая инновация должны быть адаптированы средой, “привязаны” к месту, иначе рано или поздно они будут отторгнуты35.
Однако в настоящее время осуществление планов возрождения малочисленных народов Севера России сталкивается с определенными трудностями. В первую очередь - это проблемы землепользования. Площадь территорий, поступающих “в безраздельную собственность” аборигенов российского Севера, или на которые они еще только претендуют, быстро сокращается. Предоставление исключительных прав на земли сталкивается с трудностями как экономическими, так и юридическими. Здесь вступает в противоречие множество интересов. А главное будут ли способны те властные структуры, от которых зависит перераспределение земель, куда входят в основном представители либо некоренного населения, либо “цивилизованные” аборигены, защищать интересы немногочисленных и бесправных охотников и оленеводов? Способно ли наше государство пойти на временное “замораживание” земель, необходимых для промышленного развития, до практического решения проблем аборигенного землепользования, как это было в 60-е годы в США?36
Другая проблема - заповедники, которые предполагается учредить там, где производственная деятельность будет разрешаться только лишь после заключения специальной комиссии при условии применения “чистых” технологий. Кроме того, что экспертов по экологии назначать будут заинтересованные структуры, технологий таких пока не существует. Из практики известно, что стоит только компании получить лицензию, как узаконенные нормативы отбрасываются под
предлогом необходимости выполнения “технологического процесса”. К тому же, местные власти и контролирующие органы, как правило, находящиеся в тесных экономических отношениях, не возражают против изменения уже принятых нормативов по сохранению природной среды.
Возникает проблема с опекой и патернализмом. Резкий отказ от такой политики повлечет такие же последствия, какие это вызвало в США. После принятия там “Закона о прекращении” (государственной опеки) индейцам разрешалось в резервациях что угодно, но дотации были отменены. Резервации (аналогии предлагаемых у нас “социально-этнографических рефугиумов”) превратились в заповедники нищеты37. Значит, и в данном случае без госдотаций не обойтись.
Выход из создавшейся ситуации видится в том, что в жесткую государственную структурную политику, регламентирующую ключевые аспекты добычи основных видов ресурсов, необходимых народному хозяйству, как составная часть должны войти традиционные отрасли хозяйства коренных жителей с тем, чтобы найти свое место в новой экономической системе.
Государственные органы власти в последнее десятилетие уделяли большое внимание и проблемам Севера вообще, и проблемам малочисленных народов, в частности. Тем не менее все это не оказало существенного влияния на социальноэкономическую обстановку в регионе, противоречия между новыми условиями хозяйствования и развития Севера и старыми проблемами обостряются. Усугубляет положение то, что местное регулирование, лишенное общефедеральной основы, приводит к неодинаковому правовому статусу северных народов в разных регионах. Несмотря на существование многочисленных органов, занимающихся проблемами северных народов, отсутствие единого координационного центра также способствует распылению сил и средств.
Сравнивая ситуацию в США и в нашей стране следует помнить, что там к услугам аборигенов была сильно развитая культура юриспруденции, доставшаяся в наследство от английского законодательства, развивавшегося с давних времен. В нашей стране эта культура, прерывавшаяся революциями, возрождавшаяся и угасавшая с появлением новых идей, не достигла такого уровня. Поэтому уповать на зарубежный опыт США, где благодаря искам объединенные в сильную политическую организацию туземцы Аляски добились определенных прав и компенсаций, или на опыт Канады, где отдельные общины через суды также добиваются признания своих прав, нам в ближайшем будущем не приходится38.
Сохранить опыт традиционного природопользования, культурные традиции, способы выживания в экстремальных условиях среды - это не только возможность противостояния технократической цивилизации. Это еще и опыт выживания, который может пригодиться человечеству в будущем тысячелетии. Поэтому наиболее важнейшей задачей нашего общества является сохранение культур народов Севера с одновременным цивилизованным использованием ресурсов реги-
она для нужд всей экономики. Именно сочетание этих двух, казалось бы, взаимоисключающих направлений должно быть в основе политики, осуществляемой в северных регионах. И не только потому, что, по прогнозам американских геополитиков, до 2010 г. среди наиболее вероятных “горячих” точек, которые могут сильно повлиять на целостность нашего государства, назывались северные территории - Республики Карелия и Саха (Якутия), а также автономные округа -Ненецкий, Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский, Таймырский, Эвенкийский, Чукотский, Корякский39. Уникальный опыт освоения Севера без утери его арктической цивилизации может стать основой для решения проблем других народов, вовлекаемых в орбиту индустриального развития40.
Литература
1. Попков Ю.В., Савостьянов А.Н., Тюгашев Е.А., Черкашина М.В. С позиций Крайнего Севера: В “тундрах” современного глобализма. Новосибирск, 1997. - С.3-4.
2. См.: Куриков В.М. Стратегия развития северных этносов. Екатеринбург-Ханты-Мансийск, 1999; Лопуленко Н.А. Эскимосы США и Канады: Очерки социально-культурного развития. М., 1998.
3. Могилевкин И. Арктика как последний оплот России // Независимая газета. Москва. 25.11.94.
4. Поздняков А. Север - России, Россия - Северу // Полярная правда. Мурманск. 14.01.94; М.Глузман. А ведь выбора нет // Республика. Сыктывкар. 06.05.94.
5. Агранат Г. Заметены снегами и властями позабыты // Правда. Москва. 01.02.95.
6. См.: Абдулатипов Р Север: Очередные задачи российской власти // Обозреватель.
1998. - № 3.
7. См.: Корчагин Ю.В. Народы Севера России в двадцатом столетии: Процесс преобразований в западноевропейской и североамериканской историографии. СПб., Петропав-ловск-Камчатский, 1994.
8. Соколова З.П. Перестройка и судьбы малочисленных народов Севера // История СССР М., 1990. - № 1. - С.155-166.
9. Этнокультурное развитие народностей Севера в условиях научно-технического прогресса на перспективу до 2005 года (концепция развития). М.: ИЭА РАН, 1989.
10. Титульной автономией в виде национальных округов обладают ненцы, долганы, ханты, манси, эвенки, чукчи и коряки. Частично народы Севера, имеющие “свои” автономные округа, живут вне пределов своих административных единиц, хотя часто и на территории одной с ними области или края. Часть народов Севера, имеющих титульные автономии, располагается в автономиях или республиках других народов Севера, составляя там меньшинство.
11. Алеуты, алюторцы, долганы, ительмены, камчадалы, кереки, кеты, коряки, куман-динцы, манси, нанайцы, нганасаны, негидальцы, ненцы, нивхи, ороки (ульта), орочи, саа-
мы, селькупы, сойоты, тазы, теленгиты, телеуты, тоджинцы, тофалары, тубалары, удэгейцы, ульчи, ханты, челканцы, чуванцы, чукчи, чулымцы, шорцы, эвенки, эвены, энцы, эскимосы, юкагиры.
12. См.: Соколова З.П. Перестройка и судьбы...
13. Р.Абдулатипов. Север: Очередные задачи...
14. Оперативные материалы Российского статистического агентства от 15.11.99.
15. Оперативные материалы Госкомсевера РФ от 28.07. 2000; От патернализма к партнерству Магадан, 1998.
16. Рассчитано по: Российский статистический ежегодник. 1995. М., 1995. - С.35, 532; Народы Севера и Сибири в условиях экономических реформ и демократических преобразований. М., 1994. - С.23.
17. Новикова Н.И. Алкоголизм у коренных народов Севера России // Среда и культура в условиях общественных трансформаций. М., 1995. - С.83; Маслова О. Северный феномен // Крайний Север. Салехард. 09.94; Чернуха А.Д. Демография о нас с вами // Магаданская правда. Магадан. 19.03.96.
18. Стуколова Т.И. Здоровье северян ухудшается // Россия: Власть на местах. Вып. 4, апрель, 2000. - С.39.
19. Абдулатипов Р. Север: Очередные задачи...
20. В начале 1980-х годов наметилась тенденция к снижению смертности у коренных малочисленных народов Севера. Особенно сильное падение смертности началось в 1985 г. Тогда, после указа о борьбе с пьянством, по Северу, как и по всей стране, прокатилась волна антиалкогольных мероприятий. Следствием этого стало резкое сокращение числа смертей от “травм”, их доля в общем числе смертей у коренных народов Севера упала до четверти. Однако кампания закончилась, и смертность от этих факторов снова начала расти.
21. Гаврилова И.Н. Проблемы малочисленных народов Севера России... / http:// www.hist.msu.ru/NIISS/Publications/Mag/13/ probsmalnat/htm.
22. Кривоногов В.П. Русскоязычные метисы? // Народы Сибири: Права и возможности. Новосибирск, 1997.
23. Там же.
24. См.: Соколова З.П. Перестройка и судьбы...
25. Куриков В.М. Стратегия развития...; Его же. Экономика северных этносов: базис и независимость. Томск, 1999.
26. Куриков В.М. Стратегия развития...
27. Куриков В.М. Экономика северных этносов: Базис и независимость. Томск,
1999. - С.229.
28. Зайдфудим П.Х. Здоровье хозяев Севера // Medicine for You. Courier. N 14, 1996. Шеметов В. Чахотка // Крайний Север. Салехард. 01-07.05.97.
29. Коренные малочисленные народы Российской Федерации на пороге XXI века: Проблемы, перспективы, приоритеты. Мат-лы Всерос. конгресса. СПб., 2000. -С.223-224.
РЕГИОНЫ МММ
30. Финансирование программы на 1991-1995 гг. было выполнено на 5-20%, программы на 1996-2000 - в 1996 г. на 7%, в 1998 г. - на 2%, в 1999 г. - на 30%. См.: Коренные малочисленные народы Российской Федерации... С.223-224.
31. ТТП - это земли с оленьими пастбищами, охотничье-рыболовными, ягодно-грибными, другими угодьями, переданные коренным жителям в постоянное и безвозмездное пользование для ведения отраслей традиционного хозяйства, на которых ограничена или запрещена деятельность промышленности.
32. На наш взгляд, было бы целесообразнее называть такие объединения просто общинами, поскольку прилагательное “родовые” вносит определенную путаницу - говорить о существовании родов у современных коренных народов Севера - некорректно. Такую общину лучше называть северной или по определяющему роду деятельности - оленеводческой, охотничьей, рыболовной, морзверобойной, косторезной и т.п.
33. Куриков В.М. Экономика северных этносов...
34. См.: Лопуленко Н.А. Народы Российского Севера: Экономика, культура политика (по материалам региональной прессы). М., 2000.
35. Зайдфудим П.Х. Здоровье хозяев Севера...
36. См.: Лопуленко Н.А. Эскимосы США и Канады...
37. См.: Лопуленко Н.А. Американский опыт урегулирования проблем коренного населения // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. № 97. М.: ИЭА РАН. 1996.
38. См.: Лопуленко Н.А. Эскимосы США и Канады...
39. Бречалов А. Без Севера нам не выжить // Независимая газета. Регионы. № 19, ноябрь. М., 1998.
40. Попков Ю.В. и др. С позиций Крайнего Севера... С.42-50.
