CC BY
72
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 9 (263). Экономика. Вып. 37. С. 73-79.
ЭКОНОМИКА ПРЕДПРИЯТИЯ
А. А. Пасс
КООПЕРАТИВНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ УРАЛА В УСЛОВИЯХ ТОВАРНОГО КРИЗИСА 1939-1941 гг.
Рассмотрены место и роль промысловых кооперативов Урала в преодолении последствий тотального дефицита предметов потребления в предвоенном СССР. Показано, как при содействии центральных органов разрабатывались и реализовывались региональные программы производства товаров повседневного спроса из местного сырья.
Ключевые слова: идеократическое государство, кооперативный сектор экономики, программа развития производства товаров из местного сырья, сельские промысловые артели.
Масштабные стадиальные сдвиги 1930-х гг., известные как сталинский «великий перелом», деформировали кооперативный сектор экономики в СССР, а идеологическая установка на доминирование государства во всех сферах общественной жизни и мощное бюрократическое давление привели к тому, что он сохранился лишь там, где ему не было альтернативы. В частности, кустарно-промысловым артелям отводилась роль изготовителей дополнительной продукции для местных рынков, в них видели придаток социалистической промышленности, обслуживающий ее подсобными видами изделий и стройматериалами [1].
Недооценка кооперативных предприятий отрицательно сказалась на перспективе их развития и, как показали дальнейшие события, явилась одной из причин серьезных трудностей в обеспечении населения товарами повседневного спроса в предвоенный период. Незаинтересованность местных властей в создании собственной производственной базы предметов потребления привела к тому, что многие артели прекратили существование. В результате к 1939 г. из 3800 административных районов СССР более 1000 районов не имели ни одного промыслового товарищества и ни одной кооперативной мастерской. О крайне нерациональном территориальном размещении свидетельствует также тот факт, что ленинградские артели выпускали продукции столько же, сколько расположенные в Поволжье, Западной и Восточной Сибири, на Урале и Дальнем Востоке вместе взятые.
Только за один 1938 г. учебная сеть промкооперации по подготовке специалистов сократилась по количеству вузов с трех до одного,
техникумов — с 46 до 12, профессиональных школ — с 294 до 97. Параллельно наблюдалось неуклонное снижение доли товаров широкого потребления в валовом производстве кооперативных предприятий в СССР — с 81,8 % в 1936 г. до 64 % в 1938 г. [2]. Если учесть, что последнее собрание уполномоченных Всекопромсовета состоялось в 1932 г., а его пленумы не созывались с 1934 г., то процесс постепенной утраты системой своих позиций станет очевидным.
На фоне низкого уровня товарообеспечения заработной платы (лишь каждый второй рубль имел товарное покрытие) и при отсутствии возможности наполнить потребительский рынок (в преддверии войны приоритет сохранялся за оборонными отраслями) эта тенденция вызывала тревогу. При разработке III пятилетнего плана развития народного хозяйства правительство заявило о поддержке местной промышленности и промкооперации, «являющихся крупным источником удовлетворения растущих потребностей трудящихся», и поставило задачу добиться в течение пятилетия увеличения ими выпуска продукции не менее чем в два раза. Планировалось на основе местного сырья и топлива развернуть строительство мелких предприятий [3]. Налицо был поворот в экономической политике и, надо сказать, весьма оправданный.
Ошибки предшествующих лет, допущенные в отношении артелей, объявлялись «вредительскими происками окопавшихся там врагов народа и их пособников — троцкистско-бухаринских агентов японо-германского фашизма», которые «срывали кооперирование кустарей и ремесленников, под предлогом нерентабельности и отсутствия сбыта ликвидировали промыслы»
и в нарушение демократической процедуры выборов «насаждали в руководстве ими проходимцев, жуликов и воров, занимавшихся спекуляцией» [4].
Призывая по-новому взглянуть на возможности производственных кооперативов, газета «Правда» 5 февраля 1939 г. в передовой статье «Смелее развязывать местную инициативу» писала, что партия Ленина—Сталина всегда предостерегала от недооценки промкооперации. В публикации указывалось на зависимость количества товаров ширпотреба «не только от работы союзной промышленности, но и от того, насколько обкомы и райкомы партии, областные и районные исполнительные комитеты Советов заботятся о нуждах жителей своего района, насколько они развивают местную промышленность».
По предложению ЦК ВКП(б) «Правда» начала печатать «Дискуссионный листок», в котором появлялись критические материалы, поправки и конкретные предложения к недавно обнародованным тезисам о новом пятилетнем плане. В одном из них депутат Верховного Совета СССР, заместитель председателя Все-копромметаллосоюза В. Егоров подверг критике канцелярско-бюрократический стиль руководства Всекопромсовета, не обеспечившего достаточный рост производства во вверенных ему кооперативах, тогда как союзы лесопромысловых и металлообрабатывающих артелей сумели существенно его увеличить. Он предложил упразднить Всекопромсовет и его областные организации и продолжить отраслевую специализацию, создав кожевенный, текстильный и меж-промысловый союзы с отделениями на местах, что, по его мнению, заставило бы исполкомы Советов теснее сотрудничать с кооператорами и лучше следить за их работой. Егоров справедливо указал на недостатки примерного устава артели, который по-прежнему содержал положение о борьбе за уничтожение эксплуатации труда и ограничивал прием в члены товарищества бывших кулаков и пораженных в правах. К числу факторов, тормозивших дальнейшее развитие системы, он отнес ограничение капитальных вложений до 30 тыс. р. Эта сумма позволяла открыть парикмахерскую, ремонтную мастерскую, базу по сбору утиля, но на создание нового предприятия денег нужно было как минимум втрое больше. Депутат ратовал за повышение заработной платы руководителям пром-
кооперации с 500-700 до 1000 р. в месяц. Такие оклады существовали в государственной местной промышленности [5].
В редакцию газеты пришли отклики. Председатель артели «Аккумулятор» (Москва) Волчков высказался за передачу крупных кооперативов в госсектор. Работники харьковского «Трикотажника» считали необходимым организовать всесоюзную снабженческую контору под эгидой Всекопромсовета, которая бы устранила конкуренцию между заказчиками сырья и ценовой диктат со стороны поставщиков-«давальцев» [6]. Зав. промотделом Челябинского ОК ВКП(б) Устинов сетовал на многоступенчатость подчинения артелей и видел в отраслевых союзах лишнее звено, увеличивающее издержки системы [7]. Даже беглый обзор мнений приводит к выводу об отсутствии единого подхода к вопросу о дальнейших путях совершенствования промысловой кооперации и о непонимании ее специфики как самими кооператорами, так и некоторыми чиновниками.
Однако постановка проблемы на уровне центрального печатного органа ВКП(б) побудила обратить на нее пристальное внимание. Одними из первых совместное постановление о производстве облпромсоветом товаров ширпотреба приняли Чкаловский обком партии и облисполком. Еще 17 января 1939 г. они обязали горкомы, райкомы и облплан тщательно изучить деятельность артелей, довести до них квартальные задания и обеспечить наращивание выпуска гражданской продукции. Спустя месяц проверка выявила неудовлетворительное выполнение данной директивы [8]. Потребовалось еще несколько недель, чтобы городские власти начали, наконец, действовать.
Бюро Чкаловского ГК ВКП(б) на заседании 29 марта 1939 г. рассмотрело вопрос «О работе промартелей». Отмечалось, что из 19 кооперативных предприятий Чкалова с производственными программами справляются только пять. Нарушались установленный ассортимент, правила техники безопасности и охраны труда. Не были налажены рационализаторство и изобретательство. В стахановском движении принимал участие лишь каждый четвертый член кооператива, причем их учет велся не по объему выработки, а по размеру зарплаты. Культ-массовый сектор пребывал в запущенном состоянии. В числе прочих недостатков — большая дебиторская задолженность, растраты и недостачи,
расчеты с партнерами наличными деньгами помимо банковских счетов. Облпромсоюзы игнорировали указания облпромсовета, занимались аппаратными интригами и склоками.
Бюро ГК потребовало от члена ВКП(б), председателя облпромсовета Мартынюка устранить отмеченные недочеты, сосредоточить усилия на своевременном выполнении плана. Руководителей артелей предупредили о личной ответственности за порученное дело, призвали пересмотреть индивидуальные нормы и расценки, поднять на должную высоту уровень сознательности и культуры персонала. Директорам фабрик и заводов было предложено заключить договоры с кооперативами на поставку отходов и утиля, пригодных для изготовления товаров широкого потребления. По каждому промыслу предписывалось установить штатное расписание, а по недостающим специальностям организовать ученичество и курсы подготовки. Особо подчеркивалась необходимость соблюдения уставных положений, финансовой и трудовой дисциплины [9].
Заседания бюро парткомов с аналогичной повесткой и совещания с представителями кооперативных предприятий состоялись также в других уральских областях и автономных республиках. Решения поначалу везде принимались однотипные, шаблонные, без глубокого ознакомления с причинами неудовлетворительной работы кооператоров, и, конечно, эти решения отражали не столько конструктивную позицию властей по данному вопросу, сколько формализованную реакцию на новые веяния и попытку как-то повлиять на конкретные бытовые и хозяйственные неурядицы на местах [10]. Сказывалась инерция прежней трактовки промысловой кооперации как «пережитка прошлого», своеобразного бесплатного приложения к социалистической индустрии, которое использовать можно, но без гарантии достижения общественно значимого результата.
Характерна в этом отношении позиция руководства Челябинской области. Впервые за период кризиса снабжения промартели упомянуты только на VI пленуме ОК ВКП(б), созванном в конце ноября 1939 г. в связи с выходом постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О развитии добычи угля на Урале». В нем ставилась задача перевести мелкую промышленность, коммунальные предприятия, школы и больницы с привозного на местное топливо. Областные власти подклю-
чили к его добыче промыслово -кооперативную систему, хотя этим она никогда ранее не занималась. Кооператоры провели геологоразведку, заложили разрез, но столкнулись с тем, что угольный пласт залегает глубже, чем рассчитывали. Пришлось переходить к шахтному методу и вызывать по линии Всекопромсовета специалистов из Москвы. Трест «Коркиноуголь» помогать отказался. Достали необходимое оборудование, заготовили крепежный материал. И тут выяснилось, что лимиты на электроэнергию и вагоны для кооператоров отсутствуют. Время, силы и немалые средства оказались потрачены впустую. Добычу топлива так и не начали.
Лишь в марте 1940 г. V областная партконференция приходит к решению об увеличении производства товаров широкого потребления из местного сырья с привлечением кооперативной промышленности. Побудили к этому растущие объемы ввоза в Челябинскую область предметов первой необходимости, вследствие чего транспорт оказался перегружен. Промысловой и инвалидной кооперации устанавливались контрольные цифры по изготовлению ширпотреба [11]. Но уже через месяц партийные органы посчитали задание недостаточным и волевым решением увеличили его на 50 %. От кооператоров в приказном порядке потребовали внедрения малой механизации, расширения ассортимента и сети ремонтно-починочных мастерских, обучения персонала и улучшения политико-массовой работы. Критиковались плановые органы, якобы несвоевременно доводившие задания до артелей [12]. Как видим, свежие, нестандартные подходы отсутствовали. Предложения формулировались без учета реального потенциала промкооперации, и управление ей носило произвольный характер.
Такая тактика не могла привести к успеху, что и было признано Челябинским обкомом ВКП(б) 14 июля 1940 г. При обсуждении вопроса «О выпуске товаров ширпотреба» бюро ОК констатировало, что ранее принятые на этот счет решения не выполняются ни артелями, ни облпла-ном, ни госпредприятиями. Тем не менее, вновь ограничились «дежурным» набором рекомендаций: совершенствование ассортимента, учет всех отходов для их последующего распределения по кооперативам, овладение передовым опытом. Кроме того, партийный комитет предлагал организовать филиал московского павильона «изящных образцов товаров ширпотреба»
(стиль документа!) [i3], чтобы он служил своеобразным примером для местных производителей. Само по себе это вряд ли способствовало облегчению повседневных бытовых тягот рядовых тружеников.
Не ощущая должной настойчивости и методичности при решении данной проблемы со стороны областного руководства, городские и районные власти тоже мало вникали в деятельность промысловых кооперативов. Секретарь Троицкого РК ВКП(б) Гоголев на IX райпарт-конференции ii августа i94G г. признал отсутствие в районе сети бытового обслуживания населения, предприятий по переработке продуктов сельского хозяйства, кирпичных и известковых заводов, т. е. всего того, что промкооперация, по его же признанию, может быстро организовать [i4]. Председатель Макушинской артели «Победа» Колмаков сетовал, что за i939-i94G гг., в течение которых он возглавляет кооператив, не было случая, чтобы райком интересовался его работой, а вот просьбы приготовить какие-нибудь мясные деликатесы к предстоящему пленуму или совещанию правление получало регулярно. Вскоре по причине финансовых трудностей последовало закрытие кондитерского и колбасного цехов, столовых и парикмахерских [i5].
В итоге, располагая богатейшими природными ресурсами, Челябинская область по уровню развития промкооперации значительно отставала от других административно-территориальных образований, занимая в РСФСР 29-е место. Положение с товарами широкого потребления продолжало оставаться здесь одним из самых напряженных на Урале. Конечно, нельзя сказать, что совсем ничего не делалось. В Челябинском облпромсовете в i94G г. валовое производство выросло в сравнении с предшествующим годом почти на 25,6 млн р., или на 44 %, но в расчете на одного жителя челябинские артели выработали продукции всего на 25 р. [i6].
Поразительное равнодушие по отношению к промкооперации проявляли власти Башкирской АССР. Правительство республики за два предвоенных года единственный раз, а именно i3 июня i94G г., заслушало отчет облпромсовета, и то для того чтобы снять его председателя Иванова с занимаемой должности по причине развала кооперативной системы. В такой обстановке настоящими подвижниками выглядели отдельные энтузиасты, например, глава артели «Инвалид» Исерс, сумевший най-
ти средства и материалы и построивший целую фабрику — каменное двухэтажное здание по химической чистке и реставрации одежды. Такую услугу раньше в Уфе не оказывали [17].
Совсем не уделял внимания промартелям Уфимский ГК ВКП(б), целиком сосредоточившийся на политической работе: агитации и пропаганде, приеме в партию, выборных кампаниях в Советы и т. д. Только однажды, 13 января 1940 г., бюро горкома рассмотрело вопрос «О заготовке топлива леспромсоюзом для г. Уфы». Отмечалось, что «несмотря на наличие всех возможностей производственная программа по вине председателя ЛПС Лукманова сорвана из-за отсутствия большевистской борьбы за ее выполнение». Руководителя привлекли к строгой партийной ответственности [18].
Факт персональных обвинений «плохого» начальника достаточно тривиален. Любопытно другое. Месяцем ранее бригада контролеров из Москвы, ознакомившись с состоянием дел в лесопромысловых кооперативах БАССР, связала их неудовлетворительную работу со слабой транспортной базой: изношенностью грузовых машин и тракторов при отсутствии собственных авторемонтных мастерских, недостатком запчастей, горючего, фуража для лошадей и с тем, что райисполкомы часто перебрасывали людей из артелей на помощь различным организациям. Как следствие, объем заготовленной, но не вывезенной древесины на 1 января 1940 г. достиг 296 тыс. м3 [19]. Это, кстати, в 15 раз превышало квартальное задание по лесоповалу, установленное кооператорам по решению горкома ВКП(б). Когда власти не желали вдумчиво анализировать проблемы кооперативных предприятий и организаций, они прикрывали свое бездействие банальным вызовом «на ковер» и показательным «разносом» ответственных лиц.
Однако в отношении артелей наблюдались и некоторые позитивные перемены, в первую очередь со стороны союзного правительства. Так, в начале 1939 г. председатель правления Госбанка Н. А. Булганин разрешил им увеличить разовый кредит до 50 тыс. р. на организацию мебельных, гончарных, обувных мастерских, выработку трикотажа и пряжи при условии, что новое производство не будет связано с капитальным строительством и окупит себя в течение года. Этот шаг оказался правильным. Например, товарищество верхнеуральских пимокатов, получив всего 12 тыс. р. ссуды, приоб-
рело дополнительное оборудование и увеличило производство валенок в семь раз [20].
Весьма важным и своевременным документом явилось постановление СНК СССР № 913 от 21 июня 1939 г. «Об улучшении работы местной промышленности и промысловой кооперации» [21]. Указав на крайне незначительный удельный вес ширпотреба в валовом производстве малых предприятий (по БАССР — 10,4 %, и это еще не самый худший показатель по стране, потому что в Кабардино-Балкарии он составлял всего 1,7 %), Совнарком признал неправильным существующее их размещение исключительно в крупных городах и центральных областях. Отныне основной задачей местпро-ма и промкооперации объявлялась повсеместная организация, в том числе и в глубинке, бытовых мастерских по починке обуви, одежды и т. д., производственных цехов по изготовлению предметов домашнего обихода, посуды, мебели, тары, стройматериалов, а также улучшение качества и ассортимента выпускаемой продукции. По всей перечисленной номенклатуре утверждался годовой план в стоимостном и натуральном выражении. Система промысловой кооперации должна была выработать изделий на сумму 13127,6 млн р. (в неизм. ценах 1932), открыть 2656 новых артелей и 10630 ремонтнопочиночных мастерских.
Наркомат машиностроения обязали полностью удовлетворить потребность кооперативов в оборудовании на 1939 г., а Экономическому Совету поручили рассмотреть и утвердить в декадный срок представленный проект премирования административно-технических работников, занятых в промкооперации. С согласия общих собраний артелям разрешили совместные вне-лимитные затраты на культурно-бытовое строительство до 200 тыс. р. на объект за счет средств фонда улучшения быта и отчислений от прибыли.
Местпром и промкооперация допускались к разработкам отвалов при заводах цветной металлургии, а с III квартала 1939 г. они прикреплялись к крупным объектам госпромышлен-ности для получения отходов, годных для изготовления изделий массового спроса. Из резерва Экономсовета кооператорам выделялось 10 тыс. т сортового и 2 тыс. т кровельного железа, 350 т латуни. СНК СССР обязал Совнаркомы союзных республик, областные и краевые исполкомы не реже одного раза в три месяца заслушивать отчеты о работе предприятий местного подчинения.
Постановление правительства от 21 июня 1939 г., нацеленное на развитие местной производственной базы, вызвало усиление активности региональных властных структур. По инициативе Свердловского обкома партии его обсудили на областном совещании партийно-хозяйственного актива 25 июля 1939 г. На следующий день состоялось совещание 300 работников промкооперации, наметившее пути осуществления принятых в Москве решений. И наконец, 8 октября вопрос «О производстве товаров широкого потребления» рассматривался на бюро обкома [22]. Свердловские руководители пришли к выводу, что постановление СНК СССР кооператорами области выполняется неудовлетворительно. Из 205 артелей с производственной программой справлялись лишь 90, причем особенно плохо обстояли дела с обозостроением и художественными ремеслами. Новые мастерские открывались преимущественно в городе, а на селе эта работа не проводилась. Стахановское движение облпромсовет не поощрял, изысканием местного топлива не занимался, помощи ему райкомы ВКП(б) и райисполкомы не оказывали.
Бюро потребовало от облплана в декадный срок подготовить перечень мероприятий по развитию в области производства товаров первой необходимости на 1939-1940 гг., включив в него отдельной строкой план прикрепления профильных кооперативов к заводам тяжелой промышленности для получения отходов, открытие новых точек бытового обслуживания и ремонта, а также организацию артелей по выработке стройматериалов, телег и предметов обихода. Предстояло увеличить выпуск камнерезных и ювелирных изделий. В структуре облисполкома предусматривалось создание управления по ширпотребу, перед которым ставилась задача добиться расширения ассортимента на 30-40 %. Это управление совместно с уполномоченным Наркомата заготовок должно было подготовить ходатайство в СНК РСФСР, чтобы промкооперации разрешили проводить самозаготовки в смежных областях и выделили ей специальные фонды на фураж для гужевого транспорта. Горкомам и райкомам партии предписывалось претворять в жизнь данные директивы, а редакции газеты «Уральский рабочий» — систематически освещать ход их реализации.
Журналисты справились с этим заданием. На страницах печатного издания популяризировались новаторство и удачные организационные
решения, критиковались ошибки в руководстве артелями. Так, в номере от 21 февраля 1940 г. рассказывалось об открытии в Свердловске первой в стране мастерской по окраске обуви, а немного раньше газета поведала о неправильной передаче одного из цехов кировоградского кооператива портных в ведение облутильхимпромсоюза, законсервировавшего действующее производство, и потребовала его восстановить [23].
Следуя директивам вышестоящих инстанций, бюро Ирбитского РК ВКП(б) (Свердловская обл.) и президиум райисполкома на объединенном заседании 15 октября 1939 г. рассмотрели вопрос «О работе промысловой кооперации района» [24]. Отметив, что до настоящего времени горсоветом не выделены соответствующие помещения под мастерские бытового обслуживания и не оказано содействие пищевой артели «Звезда» в обеспечении стройматериалами и электроэнергией, бюро вместе с тем высказало претензии к отраслевым промсоюзам области, которые совершенно недостаточно занимаются практическим руководством низовыми кооперативами, особенно в деле снабжения и организации культурно-массовой и политиковоспитательной работы. В постановлении содержались рекомендации восьми расположенным в районе промысловым товариществам. В частности, артели «Кожевенник» предложили установить прочные связи с мясокомбинатом, из отходов которого можно варить хозяйственное мыло, и выявить в колхозах шорников и сапожников с последующим их объединением в цехи-филиалы по производству и ремонту шорноседельных изделий. Товарищество «Игла» получило задание организовать пункт химчистки одежды, ателье по пошиву головных уборов, трикотажную и сетевязальную мастерскую. Коллектив «Гужтранспорта» обязали к 1 ноября закончить кооперирование 60 частных коновоз-чиков, причем посоветовали действовать в тесном контакте с городским финансовым отделом, объясняя людям преимущества льготного налогообложения в кооперативе и попутно взимая недоимку с должников-частников.
Отделу кадров РК поручили укрепить руководящий состав артелей, провести все кандидатуры через утверждение на бюро и выбрать трех членов ВКП(б), которые бы курировали политико-массовую работу. Районной газете «Коммунар» отводилась роль мобилизующего центра, который должен организовать оператив-
ную помощь малым предприятиям и пропагандировать социалистическое соревнование.
Практически все поступающие сверху указания и распоряжения акцентировали внимание на авангардной роли первичных парторганизаций, которым XVIII съезд ВКП(б) предоставил право контроля за хозяйственной деятельностью администрации предприятий. Среди членов уральских промысловых артелей коммунистов было немного. Так, в 1939 г. в Свердловском облпромсовете, самом сплоченном в политическом отношении, из 17015 человек персонального состава их насчитывалось 359, т. е. всего 2 %. Партийные ячейки существовали только в каждом третьем кооперативе. Проводниками их влияния в трудовых коллективах были комсомольцы, но и они составляли очень немногочисленную прослойку — чуть больше 4 % от общего количества занятых [25].
Тем не менее, в ряде случаев именно от этих людей зависела хорошая работа кооперативных предприятий. Занимая руководящие должности, они контролировали ключевые участки производства. В Нижнетагильской артели «Металлист» (Свердловская обл.) коммунисты Хабаров и Голованов (один — мастер-лудильщик, другой — начальник ковшевого цеха) ежемесячно превышали норму на 30 %. Председателя правления Черепанова, члена партии со стажем, Всекопромсовет в сентябре 1939 г. за систематическое перевыполнение плана наградил почетным знаком и часами. Первичная парторганизация «Металлиста» регулярно на собраниях заслушивала отчеты своего начальства, подсказывала оптимальные способы решения той или иной проблемы. Например, после объявления конкурса рацпредложений коэффициент их внедрения увеличился вдвое, что позволило усовершенствовать технологический процесс. А комсомолец Тимухин, по рекомендации РК ВЛКСМ поставленный во главе сухоложского товарищества «Ударник» (Свердловская обл.), умело формируя кадры и создав несколько подсобных промыслов, вывел коллектив в передовики. За полгода артель погасила задолженность и закончила отчетный период с прибылью 36,3 тыс. р. [26]. Парторганизация кооператива портных из Орджоникидзевского района Свердловска своим решением обязала председателя Гребенщикова половину пошитой одежды в обязательном порядке оставлять для целевой продажи нуждающимся рабочим завода «Уралмаш» [27].
Заинтересованное участие партийных, советских и комсомольских организаций положительно отразилось на эффективности системы. Свердловский облпромсовет с заданием 1939 г. по товарам широкого потребления справился на 101 %. К слову, показатели земляков — челябинцев, чкаловцев, молотовцев, кооператоров БАССР и УАССР колебались в пределах 83,597,5 % [28]. В течение года свердловчане открыли 91 мастерскую в городах области и семь артелей в районах, сумев вовлечь в них 673 ремесленника. Благодаря этому прирост продукции сельских промысловых товариществ составил 38,4 % [29]. По сравнению с Башкирией, где в 1940 г. их число сократилось с 65 до 60 и «на вольные хлеба» убыло 611 мастеров, достижения среднеуральцев особенно наглядны. Сдвиги в лучшую сторону наблюдались и в масштабах страны. Всекопромсовет СССР в 1939 г. в отличие от ряда предыдущих лет сумел выполнить производственную программу по валу в стоимостном выражении.
Изложенный материал свидетельствует, что первые же санкционированные центром попытки местных администраций «оживить» деятельность промартелей в предвоенный период оказались результативными. И пусть они не отличались высоким профессионализмом управления и целиком зиждились на политической воле, авторитете власти и импровизации, сам факт плодотворного взаимодействия идеократического государства с не поощряемыми им ранее кооперативными предприятиями говорил о том, что у этих отношений должно и может быть будущее. Последующие события показали, что кооперативная промышленность внесла весомый вклад в победу над фашистской Германией, выполняя военные заказы и обеспечивая население товарами широкого потребления.
Список литературы
1. XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1934. С. 356.
2. ЦХСФ. Ф. 5339. Оп. 1. Д. 896. Л. 101, 103, 163; Перетягин, Ф. Местная промышленность и задачи местных советских органов / Ф. Перетягин, А. Сенько // План. хоз-во. 1939. № 9. С. 113.
3. Третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР (1938-1942 гг.) // КПСС в резолюциях ... Т. 7. С. 63, 74.
4. Докладная записка председателя Чкалов-ского облпромсовета Мартынюка обкому ВКП(б) от 11 января 1939 г. «О ликвидации последствий вредительства в промкооперации». ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 3. Д. 304. Л. 26-28; Правда. 1938. 2 дек.; Кинд, Б. Кустарно-промысловая кооперация Челябинской области // Челябинская область. Природные богатства и их использование. Т. 1. Челябинск, 1938. С. 245.
5. Правда. 1939. 19 февр.
6. Правда. 1939. 6 марта.
7. ОГАЧО. ПФ. 288. Оп. 3. Д. 702. Л. 36.
8. ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 3. Д. 27. Л. 33-37; Д. 340. Л. 1, 2.
9. ЦДНИОО. Ф. 267. Оп. 11. Д. 8. Л. 207-211.
10. Постановления бюро Ижевского ГК ВКП(б) «О работе промкооперации города» от 5 марта 1939 г., Удмуртского ОК ВКП(б) «О работе ме-таллопромсоюза, леспромсоюза, Удмпромсоюза и коопинсоюза» от 27 мая 1939 г. ЦДНИУР. Ф. 54. Оп. 2. Д. 1312. Л. 144-147; Ф. 16. Оп. 1. Д. 2820. Л. 2; Отчет о совещании по увеличению производства товаров широкого потребления в редакции газеты «Уральский рабочий» // Урал. рабочий. 1939. 22 мая.
11. ОГАЧО. ПФ. 288. Оп. 3. Д. 329. Л. 56-59.
12. ОГАЧО. ПФ. 92. Оп. 1. Д. 456. Л. 4-8.
13. ОГАЧО. ПФ. 288. Оп. 3. Д. 409. Л. 9-11.
14. ОГАЧО. ПФ. 180. Оп. 2. Д. 122. Л. 72.
15. Челяб. рабочий. 1940. 9 апр.
16. ОГАЧО. Ф. 965. Оп. 5. Д. 4. Л. 2; Челябинская область (1917-1945): сб. док. и материалов. Челябинск, 1999. С. 190.
17. Крас. Башкирия. 1940. 25 сентября.
18. ЦГАООРБ. Ф. 342. Оп. 2. Д. 931. Л. 24-25.
19. ЦГАООРБ. Ф. 122. Оп. 20. Д. 502. Л. 42-43.
20. Челяб. рабочий. 1939. 12 июня.
21. ГАРФ. Ф. 5448. Оп. 1. Д. 81. Л. 85-88.
22. ЦДООСО Ф. 4. Оп. 34. Д. 70. Л. 7; Д. 77. Л. 12; Д. 100. Л. 36-40.
23. Урал. рабочий. 1940. 3 февр.
24. ЦДООСО Ф. 1359. Оп. 1. Д. 455. Л. 61-66.
25. ГАСО. Ф. 1923. Оп. 1. Д. 29. Л. 190.
26. Урал. рабочий. 1939. 2 окт.; 1940. 9 февр.
27. ЦДООСО Ф. 153. Оп. 1. Д. 5. Л. 138.
28. ЦХСФ. Ф. 5339. Оп. 47. Д. 51. Л. 20-21.
29. ГАСО. Ф. 1923. Оп. 1. Д. 29. Л. 165-166.
