CC BY
292
Литература
1. Когнитивная лингвистика : учебное пособие / В. А. Маслова. - Минск. : ТетраСистемс, 2004. - 256 с.
2. Словарь русского языка : в 4 т. - М. : Русский язык, 1981.
3. Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. / АН СССР. - М.-Л., 1951. - Т. 2.
Summary
The cognitive linguistic is shown in the article as a result of the linguistic science progress, the logic of a cultural concept investigation is viewed and a method of the semantic field research, developed by the authoress, is proposed.
Поступила в редакцию 08.01.07.
УДК 808.2-085.3:882(092) Есенин
Е. В. Михайлова, А. И. Лазовская
КОНЦЕПТЫ «РОДИНА» И «ПРИРОДА» В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА С. ЕСЕНИНА
Введение
Творческое наследие С. Есенина богато и разнообразно. Исследованием его произведений активно занимались Л. Л. Бельская, С. П. Кошечкин, Н. М. Любимов и др. Следует, однако, отметить, что многие работы носят литературоведческий характер, а языковая картина мира поэта изучена недостаточно. Когнитивная лингвистика является актуальным, динамично развивающимся направлением современного языкознания, которое рассматривает вопросы хранения и способы передачи в языке информации о мире, культуре его носителя. За относительно небольшой период становления данной дисциплины учеными В. В. Виноградовым, Д. С. Лихачевым, С. А. Аскольдовым, Е. И. Ярославцевой, В. А. Масловой, А. Вежбицкой и др. были разработаны теория и методика исследования языка художественных произведений. Творчество С. Есенина как яркий феномен русской культуры является прекрасным объектом для проведения лингвоконцептуального анализа. Цель данной работы - исследовать часть языковой картины мира поэта. Языковая картина мира С. Есенина, выраженная в его стихах и поэмах [1], включает в себя универсальные, национальные и индивидуально-авторские концепты и отличается их сложным взаимодействием. Исследование концептов «родина» и «природа», наиболее значимых для поэта, дает возможность увидеть уникальность их соотношения с другими концептами и своеобразие русской национальной картины мира. Таким образом, в статье ставятся следующие задачи: определить место концептов «родина» и «природа» в языковой картине мира С. Есенина и исследовать их структуру, выявить индивидуально-авторские особенности презентации окружающего мира в национальном контексте, обнаружить связь концептов «родина» и «природа» с другими значимыми для русского человека концептами. При анализе особое внимание будет уделяться лексическим средствам, представляющим семантические поля; выразительным средствам языка, что позволит раскрыть способ концептуализации мира С. Есениным.
Результаты исследования и их обследование
К числу ключевых концептов любой культуры, наряду с такими концептами, как «судьба», «душа», «жизнь», «смерть», «любовь» и др., относится концепт «родина». Однако содержание данных понятий, и особенно последнего, не всегда совпадает не только у людей разных национальностей, но и у представителей одной нации. Концепт «родина» в языковой картине мира С. Есенина имеет как универсальные, общие для всех русских людей черты, так и индивидуальные характеристики.
Концепт «родина» у С. Есенина очень сложный. С одной стороны, в нем отразилась история формирования русского общества (прошлое России, уклад, культура и др.), субъективное восприятие настоящего и представления-мечты о будущем (так называемая вертикальная структура концепта). С другой стороны, данное понятие вбирает в себя конкретные, видимые предметы, явления, элементы пространства (природа, мир людей и др.). Это так называемая горизонтальная структура концепта.
Помимо существительных и прилагательных, концепт «родина» воплощают глаголы
дремать, затеряться, править, гибнуть, взмахнуть, жить, плясать, светить, звенеть, волноваться и др.
Говоря о родине, С. Есенин использует следующие слова: Русь, Россия, Руссия, родина, земля, сторона, страна, сторонка, отчизна, край, кров, место, очаг, дом и др. В данном случае эти слова выступают синонимами (полными либо неполными), например: «Не в моего ты бога верила, // Россия, родина моя!» [1, т. 2, с. 230], «Гибни, край мой! // Гибни, Русь моя... » [1, т. 2. с. 264] и др. Для называния родины С. Есенин создает новые слова. Так, например, слово Руссия появилось в результате соединения слов Русь и Россия: «По тебе молюся я // Из мужичьих мест; // Из прозревшей Руссии // Он несет свой крест» [1, т. 1, с. 289]. Это слово появляется в стихотворении «Пришествие», написанном в 1917 году, его возникновение обусловлено реальными событиями. Наиболее часто С. Есенин называет родину словом Русь. С точки зрения исторической действительности это не совсем достоверно, так как Русью называли государственные «... образования восточных славян 9 в. на Ср. Днепре, распространившиеся на всю территорию Киевской Руси» [2, 1042]. С. Есенин жил во время Российской империи (до 1918 г.), РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика) и СССР, однако к термину Русь, который закрепился за землями бывшего Древнерусского государства и стал основой понятия «русский», он обращается постоянно, а к словам империя и республика - крайне редко. Несмотря на то что слова Русь, Россия, сторона, край и др., которые С. Есенин использует для называния родины, употребляются как синонимы, они не всегда обозначают одно и то же понятие. Дело в том, что представление о величине родины у поэта постоянно эволюционировало и менялось. Оно сжималось до размеров родного села или губернии, где родился лирический герой («Я покинул родимый дом, // Голубую оставил Русь» [1, т. 1, с. 135], «Гой ты, Русь, моя родная, // Хаты - в ризах образа.» [1, т. 1, с. 68], «Край ты мой заброшенный, // Край ты мой, пустырь, // Сенокос некошеный, // Лес да монастырь» [1, т. 1, с. 74], др.) либо расширялось и занимало всю территорию Российской империи («И знакомые взору просторы // Уж не так под луной хороши. // Буераки. пеньки. косогоры // Обпечалили русскую ширь» [1, т. 1, с. 172], «Я буду воспевать // Всем существом в поэте // Шестую часть земли // С названьем кратким «Русь»» [1, т. 1, с. 329]).
В своих стихотворениях С. Есенин редко выходит за территориальные пределы своей родины (цикл стихов «Персидские мотивы», стихотворения «Поэтам Грузии», «На Кавказе» и некоторые другие) и упоминает об известных иностранных исторических деятелях (Маркс, Энгельс, Саади и др.). Однако в его произведениях очень много русских имен собственных: это различные названия городов (Москва, Челябинск, Тамбов, Казань, Питер и др.), улиц (Тверской бульвар и др.), рек и морей (Нева, Дон, Каспий и др.), губерний (Рязанская, Тверская и др.), целых регионов (Сибирь, Урал и др.); имена и фамилии исторических деятелей (Екатерина, Петр, Емельян Пугачев, Ленин и др.), поэтов (Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Маяковский и др.), литературных и фольклорных героев (Азамат, Казбич, Аника, Садко, Буслай и др.). Все это способствует концептуализации понятия «родина». Наблюдается определенная специфика в восприятии лирическим героем С. Есенина русских городов: так, прослеживается негативное отношение к Москве. Она ассоциируется с тиранией, антихристом («Пусть знает, пусть слышит Москва - // На расправы ее мы взбыстрим» [1, т. 2, с. 13], «Царь московский антихриста вызывает. » [1, т. 1. с. 260] и др.). Наряду с этим заметно выделение среди русских городов Новгорода и Петербурга. Они являются символами свободы и воли («Но сильней всего // Те встревожены. // . // Кто не хочет сдать // Вольный Питер-град» [1, т. 2, с. 69], «Берегись ты теперь, гордый Новоград!» [1, т. 1, с. 260]).
Как уже говорилось, лирический герой практически не покидает пределов своей родины, его движение от центра к периферии основано на перемещении из села (малой родины) в город. И подобное действие воспринимается им как перемена, утрата родины («Я давно мой край оставил, // Где цветут луга и чащи» [1, т. 1, с. 181], «И все тягуче память дня // Перед пристойным ликом жизни. // О, помолись и за меня, // За бесприютного в отчизне!» [1, т. 2, с. 237]). Так как село, которое оставляет герой, - это не просто место, земля или территория, а символ определенного уклада жизни, то он очень страдает от осознания невозможности возвращения: он ушел от прежней истины (но не утратил ее до конца), пытался обрести новую, однако разуверился и в ней, старое и новое борются в его душе, вызывая разлад («Ах, родина! Какой я стал смешной. // На щеки впалые летит сухой румянец. // Язык сограждан стал мне как чужой, // В своей стране я словно иностранец» [1, т. 1, с. 328]).
Концепт «родина» у С. Есенина включает в себя следующие семантические поля: 'природа', 'пространство', 'народ', 'история', 'культура', 'населенные пункты' 'религия' и др. Они постоянно взаимодействуют между собой, накладываются друг на друга и образуют сложное единство. Семантическое поле 'пространство' концептуализируют существительные равнина, дорога, земля, гора, поле, пашня, лес, ширь, буераки, равнинность, косогор, пустырь, простор и др.; семантическое поле 'народ' - слова россияне, гражданин, родимый, родной, люд, россы, житель, мужик и др.; семантическое поле 'населенные пункты' - существительные город, деревня, село, изба, дом, окно и др. Многие слова могут принадлежать сразу к нескольким семантическим полям. Многочисленным является семантическое поле 'религия'. В представлении С. Есенина его родина является православной по духу, поэтому в текстах стихотворений встречаются библейские имена (Иисус Христос, Мария, Ирод, Иуда, апостол Андрей, Авраам, Лот, Петр и др.), названия «святых» мест или мест паломничества (Иордань, Назарет и др.), верующих людей (послушник, инок и др.), предметов культа (крест, образ, риза, лампада, божница и др.).
Очень часто С. Есенин представляет Русь в библейских образах: «О Русь, приснодева, // Поправшая смерть!» [1, т. 1, с. 289], «Радуйся, Земля! // Деве твоей Руси // Новое возвестил я // Рождение» [1, т. 2, с. 265], «Родина, черная монашка, // Читает псалмы по сынам» [1, т. 2, с. 216] и др. Исторические перемены, происходящие в государстве (революция 1917 г., смена одного политического режима другим), лирический герой воспринимает как символическое рождение, как новое пришествие: «В мужичьих яслях // Родилось пламя // К миру всего мира! // Новый Назарет // Перед вами» [1, т. 1, с. 274], «Но знайте, // Спящие глубоко: // Она загорелась, // Звезда Востока!» [1, т. 1, с. 275] и др. В ряде стихотворений родина представляется объектом поклонения, выступает землей обетованной: «Буду тебе я молиться, // Славить твою Иордань... » [1, т. 1, с. 300], «Земля моя златая! // Осенний светлый храм!» [1, т. 1, с. 298]. С. Есенин может стирать границы между земным и небесным, сниженным и высоким, тогда природа становится храмом, а земные дела -достойными неба: «Вижу вас, злачные нивы, // С стадом буланых коней. // С дудкой пастушеской в ивах // Бродит апостол Андрей» [1, т. 1, с. 299]. В поэзии С. Есенина много «божьих» людей, прослеживается идея духовного странничества («"Я, жилец страны нездешной, // Прохожу к монастырям"» [1, т. 1, с. 264]), а себя лирический герой считает пророком: «Не устрашуся гибели, // Ни копий, ни стрел дождей, - // Так говорит по Библии // Пророк Есенин Сергей» [1, т. 1, с. 301]. Будущее представляется герою удивительным земным раем: «Обещаю вам град Инонию, // Где живет божество живых!» [1, т. 1, с. 302].
Есть случаи, когда семантические поля 'природа' и 'религия' накладываются друг на друга: «Перед воротами в рай // Я стучусь: // Звездами спеленай // Телицу - Русь» [1, т. 1, с. 294]. Мотив символического рождения передается с помощью животного образа. Здесь концепт «родина» тесно связан с концептами «рождение», «жизнь».
Лирический герой неоднократно признается в любви и благоговейном отношении к родине. Передать это отношение позволяют глаголы верить, молиться, любить, думать («О Русь, покойный уголок, // Тебя люблю, тебе и верую» [1, т. 2, с. 215] и др.). Лирический герой остро ощущает свою принадлежность к России вопреки всем сомнениям и трудностям нравственного плана, выпавшим на его долю: «Сам я русский и далек // Никогда не скрою // Та звезда, что дал мне рок // Пропадет со мною» [1, т. 2, с. 337], «Что ж вы ругаетесь, дьяволы? // Иль я не сын страны?» [1, т. 2, с. 275] и др. В послереволюционной лирике есть мотив трагической разобщенности с родиной: «Вот так страна! // Какого ж я рожна // Орал в стихах, что я с народом дружен? // Моя поэзия здесь больше не нужна, // Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен» [1, т. 1, с. 329], «Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый // Бог весть с какой далекой стороны» [1, т. 1, с. 327]. В поэзии С. Есенина концепт «родина» связан с концептом «дорога» и темой странничества: «Не вернусь я в отчий дом, // Вечно странствующий странник. // Об ушедшем над прудом // Пусть тоскует конопляник» [1, т. 1, с. 208], «Снег у крыльца как песок зыбучий. // Вот при такой же луне без слов, // Шапку из кошки на лоб нахлобучив, // Тайно покинул я отчий кров» [1, т. 1, с. 254] и др. Наряду с этим в лирике присутствует и мотив возвращения: «И вновь вернусь я в отчий дом. » [1, т. 1, с. 133], «Устав таскаться // По чужим пределам, // Вернулся я // В родимый дом» [1, т. 1, с. 381] и др.
Об отношении лирического героя к родине говорят определения, которые он подбирает к словам Русь, край, родина, сторона, земля: 1) к слову Русь (родная, задремавшая, голубая, деревянная, березовая, любимая, бесприютная и др.); 2) к слову край (родной, любимый, заброшенный, не весел, задумчивый, нежный и др.); 3) к слову родина (милая, кроткая и др.); 4) к слову сторона (далекая, азиатская и др.); 5) к слову земля (неразгаданная, прекрасная, нездешняя и др.).
Родина для лирического героя С. Есенина представляет наивысшую ценность и часто является мерилом других ценностей: «Но вы мне по-прежнему милы, // Как родина и как весна» [1, т. 2, с. 57]. Для описания и характеристики родины поэт часто соединяет противоположные понятия: «Не страна, а сплошной бивуак. // Для одних - золотые россыпи, // Для других - непроглядный мрак» [1, т. 2, с. 106], «Радуясь, свирепствуя и мучась, // Хорошо живется на Руси?» [1, т. 1, с. 207] и др.
С концептом «родина» связаны многие другие концепты, значимые для русской нации:
1) концепт «плач» («И Русь все так же будет жить, // Плясать и плакать у забора» [1, т. 1, с. 133], «Словно жаль кому-то и кого-то, // Словно кто-то к родине отвык, // И с того, поднявшись над болотом, // В душу плачут чибис и кулик» [1, т. 1, с. 210] и др.);
2) концепт «тоска» («Это сделала наша равнинность, // Посоленная белью песка, // И измятая чья-то невинность, // И кому-то родная тоска» [1, т. 1, с. 224], «Перед этим сонмом уходящих // Я не в силах скрыть моей тоски» [1, т. 1, с. 187] и др.);
3) концепт «русская душа» («Но, наверно, навеки имею // Нежность грустную русской души» [1, т. 1, с. 190], «И душа моя - поле безбрежное - // Дышит запахом меда и роз» [1, т. 1, с. 197] и др.);
4) концепты «жизнь» и «смерть» («Чтоб за все за грехи мои тяжкие, // За неверие в благодать // Положили меня в русской рубашке // Под иконами умирать» [1, т. 1, с. 175], «Пропала Расея, пропала. // Погибла кормилица Русь. » [1, т. 2, с. 43] и др.);
5) различные составляющие концепта «природа» («В России теперь апрель. // И синею заволокой // Покрыта береза и ель» [1, т. 2, с. 57], «О родина, счастливый // И неисходный час! // Нет лучше, нет красивей // Твоих коровьих глаз» [1, т. 1, с. 285] и др.);
6) концепт «музыка» («Я снова чью-то песню слышу // Про отчий край и отчий дом» [1, т. 1, с. 215], «Я твоих несчастий не боюсь, // Но на всякий случай твой угрюмый // Оставляю песенку про Русь: // Запевая, обо мне подумай, // И тебе я в песне отзовусь.» [1, т. 1, с. 237] и др.);
7) концепт «поэт» («Я последний поэт деревни. » [1, т. 1, с. 131] и др.).
Концепт «природа» у С. Есенина широкий и многогранный. Л. Л. Бельская пишет по этому поводу: «Природный мир Есенина включает в себя небосвод с луной, солнцем и звездами, зори и закаты, ветры и метели, росы и туманы; он заселен множеством «жителей» - от лопуха и крапивы до тополя и дуба, от мыши и лягушки до коровы и медведя, от воробья до орла» [3, 34].
Природа для поэта - понятие священное, родное и близкое. Оно присутствует во многих его поэтических произведениях. Природа и человек очень тесно связаны. А. С. Карпов [4, 84],
B. В. Коржан [5, 184] и другие исследователи отмечают, что С. Есенин одухотворял природу.
C. П. Кошечкин [6, 27] и Н. М. Любимов [7, 28] считают, что С. Есенин видел природу по-своему. Это особое видение отражалось в его стихотворениях и поэмах.
О своей связи с природой с самого рождения поэт говорит в стихотворении «Матушка в Купальницу по лесу ходила. »: «Родился я с песнями в травном одеяле. // Зори меня вешние в радугу свивали» [1, т. 1, с. 51]. Природа, окружающий мир для него - родной дом: «Полюбил я мир и вечность, // Как родительский очаг» [1, т. 1, с. 92]. Земля и живые существа на ней родственны человеку: «Знаю, мать-земля черница, // Все мы тесная родня» [1, т. 1, с. 101]. Земля для поэта - объект молитвы, поклонения: «И часто я в вечерней мгле, // Под звон надломленной осоки, // Молюсь дымящейся земле // О невозвратных и далеких» [1, т. 1, с. 82]. Главное в облике Руси - явления природы: «О Русь - малиновое поле // И синь, упавшая в реку. » [1, т. 1, с. 91]. Концепт «природа» у С. Есенина включает в себя множество семантических полей: 'явления природы', 'весна', 'лето', 'осень', 'зима', 'цветы', 'деревья', 'животные', 'птицы', 'насекомые', 'земноводные', 'рыбы' и др. Наиболее значимой частью рассматриваемого концепта является семантическое поле 'явления природы', которое представляют следующие существительные: луна, небо, месяц, туча, солнце, ветер, радуга, дождик, гром, гроза, метель, снег, пурга, вьюга, речка и др. Рассмотрим лексический состав других составных частей названного концепта: 'весна' (весна, апрель, май и др.), 'лето' (июнь, август, августовская и др.), 'осень' (осень, сентябрь, октябрь и др.), 'зима' (зима и др.), 'цветы' (цветы, гвоздики, левкои, васильки, лилии и др.), 'деревья' (ивы, березы, черемухи, ели, тополя, вербы, рябины, ракиты, вишни и др.), 'животные' (кони, коровы, щенки, овцы, волы, зайцы и др.), 'птицы' (пташки, кукушки, совы, вороны, журавли, лебеди, воробьи, коростели и др.), 'насекомые' (бабочки, комары, светляки, пчелы и др.), 'земноводные' (лягушка, жаба, змея и др.), 'рыбы' (сом, карась, рыба, селедка и др.) и др. Некоторые перечисленные слова принадлежат к нескольким семантическим полям одновременно, например, существительные метель, снег, пурга, вьюга - к семантическим полям 'явления природы' и 'зима'.
Исследуемый концепт воплощают не только названные существительные и образованные от них прилагательные (утренний, заречная и др.), но и прилагательные, обозначающие цвет (зеленый, малиновая, белое и др.), звук (тихий, заунывный, звонкая и др.) и другие физические явления, а также глаголы различных семантических групп: глаголы выражения эмоций и чувств (смеяться, плакать, кричать, вздыхать, улыбаться, дрожать и др.), глаголы движения (ходить, выйти, ехать, потащиться и др.), глаголы говорения (сказать, кричать, зазывать, нашептать и др.), наречия (зимой, вдогон, где-то, весной и др.) и другие части речи. В сферу действия концепта вовлекаются и слова, сочетающиеся с данными частями речи: субъекты и объекты при глаголах и т. д.
Перечисленные части речи могут использоваться поэтом при создании тропов: «Мне вдогон смеялась речка. » [1, т. 1, с. 42] и др.
В поэзии С. Есенина наблюдается наложение семантических полей при описании различных ситуаций. Например, пересечение семантических полей 'зима' и 'весна' («Сыплет черемуха снегом. » [1, т. 1, с. 56], «Даже яблонь весеннюю вьюгу // Я за бедность полей разлюбил» [1, т. 2, с. 296], «Чтобы вскипела месть // Золотою пургой акаций.» [1, т. 2, с. 16-17], «Как метель, черемуха // Машет рукавом» [1, т. 1, с. 74] и др.); пересечение семантических полей 'осень' и 'зима' («Только знаю - багряной метелью // Нам листвы на крыльцо намело» [1, т. 1, с. 220]); пересечение семантических полей 'зима' и 'лето' («А за окном под метельные всхлипы, // В диком и шумном метельном чаду, // Кажется мне - осыпаются липы, // Белые липы в нашем саду» [1, т. 1, с. 247], «Ведь знаю я и знаешь ты, // Что в этот отсвет лунный, синий // На этих липах не цветы -// На этих липах снег да иней» [1, т. 2, с. 307]); пересечение семантических полей 'зима' и 'птицы' («Может, вместо зимы на полях // Это лебеди сели на луг» [1, т. 1, с. 121]).
Иногда встречается очень сложное взаимодействие концепта «природа» с другими концептами: 1) с концептами «жизнь» и «смерть» («Вот так же отцветем и мы // И отшумим, как гости сада. » [1, т. 1, с. 183], «Все мы - яблони и вишни // Голубого сада» [1, т. 1, с. 275] и др. -в приведенных примерах глаголы отцвести, отшуметь и существительные яблони, вишни концептуальны по отношению к человеку); 2) с концептом «время» («Снова выплыли годы из мрака // И шумят, как ромашковый луг» [1, т. 1, с.192], «Отшумела тех лет пора» [1, т. 2, с. 104] и др.); 3) с концептами «эмоции» и «чувства» («Ведь радость бывает редко, // Как вешняя звень поутру. » [1, т. 1, с. 202] «В глазах, как роща, грусть» [1, т. 1, с. 298] и др.) и др.
Символы, наиболее часто встречающиеся у С. Есенина, принадлежат к семантическому полю 'весна'. Одним из таких символов является клен. А. М. Марченко указывает: «Клен - это как бы двойник лирического героя, даже не двойник - близнец: тайным родством связал Есенин златоголового юношу с самым золотым и самым «кудрявым» деревом русской осени - кленом» [8, 85]. Поэт говорит о сходстве между ним и кленом («Оттого что тот старый клен // Головой на меня похож» [1, т. 1, с. 135]), кажется себе кленом («Сам себе казался я таким же кленом, // Только не опавшим, а вовсю зеленым» [1, т. 2, с. 306]), выделяет клен в своих воспоминаниях («Я нежно болен вспоминаньем детства, // Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь. // Как будто бы на корточки погреться // Присел наш клен перед костром зари» [1, т. 1, с. 321]) и др. С кленом поэт сравнивает временную категорию («Нынче юность моя отшумела, // Как подгнивший под окнами клен. » [1, т. 1, с. 192]). С. Есенин представляет себя деревом («Скоро мне без листвы холодеть, // Звоном звезд насыпая уши» [1, т. 1, с. 141] и др.) и др. В данных примерах концепт «природа» пересекается с концептом «поэт».
Наиболее значимо для С. Есенина семантическое поле 'весна'. Об этом он говорит в стихотворении «Ответ»: «Я более всего // Весну люблю. // Люблю разлив // Стремительным потоком, // Где каждой щепке, // Словно кораблю, // Такой простор, // Что не окинешь оком» [1, т. 1, с. 355]. Это семантическое поле у поэта включает в себя не только понятие о времени года, оно является более широким: «Но ту весну, // Которую люблю, // Я революцией великой // Называю! // И лишь о ней // Страдаю и скорблю, // Ее одну // Я жду и призываю!» [1, т. 1, с. 355]. С весной и родиной С. Есенин сравнивает женщину: «"Но вы мне по-прежнему милы, // Как родина и как весна"» [1, т. 2, с. 57]. Элементы семантического поля 'весна' олицетворяют положительное состояние человека («Хочешь, пес, я тебя поцелую // За пробуженный в сердце май?» [1, т. 1, с. 193], «В душе поет весна» [1, т. 2, с. 267]), а элементы семантического поля 'зима' - отрицательное состояние человека («"У меня на сердце без тебя метель"» [1, т. 1, с. 249]). С существительным, концептуализирующим весну, С. Есенин употребляет наречие вечно, что говорит о важности исследуемого семантического поля и концепта «природа» («Пусть сердцу вечно снится май // И та, что навсегда люблю я» [1, т. 2, с. 308]).
Выводы
Рассмотренные концепты характеризуются разнообразием лексических и морфологических средств выражения, большим количеством семантических полей, некоторые из которых пересекаются. Взаимодействуют и сами данные концепты. Следовательно, концепты «родина» и «природа» являются универсальными, очень сложными и имеют общую часть. Эти концепты занимают значительное место в языковой картине мира С. Есенина, а в некоторых контекстах одинаково важны для поэта.
Литература
1. Есенин, С. А. Собрание сочинений : в 3 т. / С. А. Есенин. - М. : Правда, 1983. - Т. 1. - 432 с. ; Т. 2.
- 400 с. Все дальнейшие ссылки на это издание даются в тексте с указанием номеров тома и страницы.
2. Большой энциклопедический словарь. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Большая Российская энциклопедия; СПб. : Норинт, 1998. - 1456 с.
3. Бельская, Л. Л. Песенное слово: Поэтич. мастерство С. Есенина : кн. для учителя / Л. Л. Бельская.
- М. : Просвещение, 1990. - 144 с.
4. Карпов, А. С. Поэмы Сергея Есенина : учеб. пособие для вузов по спец. «Рус. яз. и лит.» / А. С. Карпов. - М. : Высш. шк., 1989. - 111 с.
5. Коржан, В. В. Есенин и народная поэзия / В. В. Коржан. - Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1969. - 200 с.
6. Кошечкин, С. П. Весенней гулкой ранью.: Этюды-раздумья о Сергее Есенине : для ст. шк. возраста / С. П. Кошечкин. - Минск : Юнацтва, 1989. - 239 с.
7. Любимов, Н. М. Несгораемые слова: О поэтике Фета, А. К. Толстого, Случевского, Короленко, Бунина, Багрицкого, Пастернака / Н. М. Любимов. - 2-е изд., доп. - М. : Худож. лит., 1988 - 336 с.
8. Марченко, А. М. Поэтический мир Есенина / А. М. Марченко. - 2-е изд., доп. - М. : Советский писатель, 1989. - 304 с.
Summary
The concept «mother country» and «nature» in the linguistic picture of Esenin's world are explored in the article.
Considered concepts are defined with variety of lexical and morphological means of expression, a great number of semantic fields some of which cross. The concepts interact themselves. Therefore the concepts «mother country» and «nature» are universal, complex and they have a common part. These concepts take a considerable place in the linguistic picture of Esenin's world and in some contexts they are equally important for the poet.
Поступила в редакцию 09.02.07.
УДК 804.0:801.5
H. К. Молош
ДЕТЕРМИНАЦИЯ «СВОБОДНОЙ» ИМЕННОЙ ГРУППЫ В КОМПЛЕКСАХ С ОДНОРОДНЫМИ ЧЛЕНАМИ
Введение
Проблема детерминации была и остается одной из самых сложных во французской грамматике. При всей изученности вопроса до сих пор не существует единой теории, способной пролить свет на все случаи использования основного детерминатива.
Особого объяснения требуют употребления, выходящие за рамки правил функционирования артикля, и, в частности, в односоставных построениях - парцеллятах (1) и присоединениях (2):
(1) - Oui, il y avait de la place. Pour quelques jour. (Nourissier)
(2) - C est Alicia, expliqua-t-il. Une copine de cours. (Troyat)
Парцеллированный комплекс (1) - это единое грамматическое целое, одна предикативная структура и, потенциально, одно предложение. На прагмакоммуникативном уровне парцеллированный комплекс соотносится с одним речевым актом.
Результаты исследования и их обсуждение
Анализ номинативно-референтной природы парцеллированного комплекса показал: ситуация репрезентируется таким образом, что один из ее элементов обозначается парцеллятом. Парцеллированный компонент входит в семантику базового предложения, что обеспечивает ему одинаковый статус с именными группами последней.
