CC BY
351
Концептуальный анализ лексики в аспекте языковой картины мира
Ли Л.В.
Conceptual analysis of vocabulary in the langual picture of the world
Li L.V.
УДК 81 1.001 УДК 81'28; 81'286
Abstract
The article contains the analysis of the new dissertation researches devoted to the vocabulary analysis in the cognitive linguistics field. The subject of the description is the methodology of the scientific research.
Каждый естественный язык отражает определенный способ концептуализации как восприятия и организации окружающего реального или виртуального мира. Все значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода народную коллективную философию, которая называется в качестве обязательной всем носителям языка. Картина мира мозаична, она составлена из концептов, связанных между собой ближними или дальними ассоциативными связями. В современной когнитивной и лингвокультурной лингвистике нет единства в понимании концепта, но большинство исследователей сходятся на том. Что основной языковой формой реализации концептов являются лексические единицы. Поэтому появившиеся в последнее время многочисленные научные работы посвящены анализу воплощения концептов именно на лексическом уровне. Мы рассмотрим некоторые работы.
1. Диссертационное исследование Синячкина В.П. «Концепт «хлеб» в русском языке. Лингвокультурологические аспекты описания» посвящено комплексному и всестороннему описанию одного из самых значимых для концептосферы русского языка - концепта «хлеб». Объектом исследования избран фундаментальный концепт-константа рус-
ского языка и русской культуры «хлеб» как одна из национально и культурно значимых составляющих концептосферы русского языка. Цель автора состояла в комплексном лингвокультурологическом описании фрагмента концептосферы русского языка, а именно концепта-
константы «хлеб» как одного из центральных понятий русской материальной и духовной культуры. Для реализации поставленной цели были определены следующие задачи:
• определить место концепта «хлеб» в системе фундаментальных концептов русского языка и русской культуры;
• охарактеризовать основные признаки макроконцепта «хлеб» как константы русского языка и русской культуры;
• в терминах лингвокультуроло-гии дать описание базового макроконцепта «хлеб» и составляющих его лингвокультурем;
• провести лексико-
семантический и словообразовательный анализ членов тематической группы «Хлеб» и производных от слова хлеб в русском языке;
• рассмотреть и сопоставить отражение концепта «хлеб» в книжном (художественная литература) и народном (фольклор, прежде всего па-ремиология) слоях русской культуры;
• выявить возможность лингво-
дидактического приложения комплексного лингвокультурологического описания базового для русского языка и русской культуры концепта «хлеб».
Материалом исследования послужили словари русского языка различных жанров: толковые, исторические, фразеологические, диалектные, этимологические словообразовательные словари, «Словарь живого великорусского языка» В.И. Даля. Важные данные были почерпнуты из Большой словарной картотеки русского языка Института лингвистических исследований в Санкт-Петербурге, использованы собрания русских пословиц и поговорок, прежде всего «Пословицы и поговорки русского народа» В.И. Даля, произведения русских писателей, а также собранная автором картотека, в которой учтено свыше 6000 примеров контекстного употребления слова хлеб.
Анализ макроконцепта «хлеб» осуществляется в разнообразных аспектах: (1) реализация лингво-
культуремы концепта «хлеб» в античной традиции; (2) концепт «хлеб» в библейской традиции; (3) происхождение зерновых растений; (4) этимология слова хлеб; (5) функционирование лингвокультуремы концепта «хлеб» в русском языке; (6) реализация сдвоенных лингвокуль-турем «хлеб - соль», «хлеб да вода», «хлеб да квас», «хлеб да живот».
Комплексный характер работы потребовал синтеза ряда методов. Применялись филологический метод, общенаучный интроспективно-описательньй метод, метод лингвокультурного описания, эти методы были дополнены лингвокультурным комментированием, методом понятийно-категориального анализа лин-гвокультурологии, а также методом деривационного (словообразовательного) анализа.
В качестве базовых в работе ис-
пользовались понятия «концепт культуры» (Д.С. Лихачев. Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, В.П. Неро-знак), «концепт-константа культуры» (Ю.С. Степанов), «логоэпистема» (В.Г. Костомаров, Н.Д. Бурвикова), а также предложенное В.М. Шаклеи-ным понятие лингвокультурной ситуации, которая характеризуется как взаимодействие языков и культур в исторически сложившихся культурных регионах и социальных средах.
Обзор лингвокультурологической истории концепта «хлеб» в античной и библейской традиции показывает, что на всем пространстве Евразии, во всех бытовавших на нем цивилизациях хлеб как общее (абстрактное) понятие пищи, необходимейшего продовольственного продукта, существовало у многих народов древности. Об этом свидетельствуют все наиболее авторитетные памятники мировой культуры от крито-микенских надписей ХП в. до н.э., Гомера до Ветхого и Нового Завета Библии. В древнегреческой традиции концепт «хлеб» включал в себя 6 основных лингвокультурем: (1) хлеб на корню, хлебные злаки; (2) хлеб, хлебные изделия, печеный хлеб; (3) пища, еда; (4) продовольствие; (5) корм; (6) пособие неимущим. В латинской лингвокультурной традиции концепт «хлеб» представлен всего двумя лингвокультуремами: (1)
хлеб, простой хлеб; (2) масса в форме хлебного каравая, кусок. Концепт «хлеб» в библейской лингвокультурной традиции представлен широким набором лингвокультурем: (1) хлеб как жизнеобеспечивающее средство существования; (2) хлеб-пища в качестве продукта, спасающего от голода, способствующего преодолению критических жизненных ситуаций; (3) хлеб с неба, манна небесная; (4) хлеб приношений в ветхозаветных ритуалах. Лингвокультуремой всей христианской цивилизации можно
считать словосочетание хлеб насущный. Одно из основных значений слова хлеб в русском, славянских, древнееврейском и других языках -«зерновые злаки». Общим для слов хлеб, хлеба является значение «урожай выращиваемых злаковых культурных растений».
Анализ словарных статей о хлебе позволяет Синячкину В.П. сделать вывод о неодинаковой представленности набора лингвокультурем макроконцепта «хлеб» в словарях русского языка. В словарных представлениях ключевого слова хлеб в русском языке можно выделить от двух до четырех реально-предметных лингвокультурем: (1) культурные
зерновые растения, злаки (хлеб на корню); (2) скошенный, но не обмолоченный хлеб (хлеб в снопах); (3) зерно (обмолоченный хлеб); (4) хлебопродукты, т.е. изготовленный из зерна помол (пшеничная мука, крупа); (5) пищевой продукт, выпекаемый из муки. Существуют также и абстрактно-обобщенные лингво-
культуремы: (1) пища, пропитание;
(2) средства к существованию.
Лингвокультурема хлеб, хлеба широко используется в художественной литературе. Для русской литературы в ее лучших образцах концепт «хлеб» во всех его лингвокультурных ипостасях - это не только и не столько хлеб насущный, продукт питания, но и по преимуществу символ и мерило животворящей и плодотворящей природы. Эпитеты, простые и распространенные, поднимают концепт «хлеб» на очень высокий этический и эстетический уровень. Так, концепт «хлеб» предстает как основа жизни. Об этом свидетельствует максима русской народной философии: хлеб - всему голова. Это означает, что хлеб - начало начал в жизни русского человека, и при этом не только биологической естественно-природной, но и духовной.
Анализ основных словообразовательных моделей со словом x^e6 в русском языке показывает, что лексема x^e6 служит основой для целого спектра именных производных.
Автор делает вывод о том, что освоение языка совершается в первую очередь через усвоение закрытого ограниченного числа фундаментальных концептов и составляющих их лингвокультурем. Каждый культурный концепт представляет собой фрагмент концептосферы языка, и последовательное раскрытие культурного и языкового содержания концепта есть шаг на пути познания и освоения концептосферы языка. В диссертации показано, что концепт «хлеб» входит в ядро концептосферы русского языка. Всесторонний и многоаспектный анализ контекстного употребления ключевого слова x^e6 свидетельствует, что в русской духовной книжной и народной культуре, в национальной ментальности, в повседневном быту и соответственно в постоянном словоупотреблении макроконцепт «хлеб» несет в себе не только смысл естественного жизнеобеспечения, но и целый спектр значений или, точнее, символов духовного образа жизни русского народа. Концепт «хлеб» в русском языке и русской культуре представляет собой не только отдельный концепт, но и своего рода частную концептосферу, поскольку он включен как в концептсферу определенной деятельности человека, так и в концептосферу его ментальной деятельности.
2. Научная работа Панасовой Е.П. «Концепт «солнце» в русском языке и речи» посвящена лингвокультурологическому описанию значимого для русской ментальности концепта «солнце». В теоретическом обосновании работы автор ориентируется на концепции В.А. Масловой и В.И. Карасика: концепт рассматривается как семантическое образо-
вание, отмеченное лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующее носителей определенной этнокультуры. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип.
Панасова Е.П. признает, что некоторые аспекты концепта «солнце» уже были исследованы: лексический фон слова «солнце» и его синтагматика, основные направления семантического развития поэтического слова-образа «солнце» в целом (О.В. Кондрашова, И.В. Шельдешова, Л.К. Капралова, Г.Б. Гуляева, А.А. Коростелева, Н.О. Осипова, С.Ю. Толо-конникова). Актуальность же и научную новизну своей работы автор видит в целостном и разностороннем лингвокультурологическом описании концепта «солнце» как одной из центральных единиц русской концептосферы.
Объектом анализа в диссертации является содержание концепта «солнце» в русском языке. Автор ставит перед собой следующую цель - выявление и описание концептуальных признаков, формирующих структуру концепта «солнце» в русской языковой картине мира. Достижение указанной цели предполагает решение ряда конкретных задач:
• по данным словарей выделить составляющие понятийное содержание признаки концепта «солнце»;
• выделить концептуальные признаки солнца, присутствующие в традиционном русском народном сознании и репрезентированные в славянских мифах и в русских фольклорных текстах различных жанров;
• в ходе ассоциативного эксперимента определить набор концептуальных признаков, релевантных для современного носителя наивного
сознания и составляющих ассоциативно-фоновое содержание концепта «солнце»;
• выявить представленные в авторских художественных текстах XIX - XXI вв. концептуальные признаки, составляющие ассоциативно -фоновое и ценностное содержание, определить особенности развития содержания концепта «солнце» в современном языковом сознании.
Автор использует методы компонентного, сопоставительного и контекстологического анализа, а также привлекает психолингвистические методики и приемы лингвокультурологической интерпретации. Поставленные задачи определяли основные этапы и эмпирический материал анализа, в рамках которых уточнялся предмет исследования. Сначала автор изучает языковую семантику ключевого слова концепта «солнце» по словарным дефинициям этимологических, энциклопедических, толковых и других аспектных словарях русского языка. Далее в поле зрения автора попадают признаки концепта «солнце», закрепленные в русском фольклоре и в славянской мифологии (проанализировано около 500 контекстов из 9 сборников фольклорных текстов). На следующем этапе работы автор анализирует концептуальные признаки солнца в современном языковом сознании, поэтому материалом исследования становятся ассоциативные реакции носителей русского языка, полученные экспериментальным путем, а также материалы, представленные в «Русском ассоциативном словаре», прямом (от стимула к реакции) и обратном (от реакции к стимулу), в «Словаре ассоциативных норм русского языка» (А.А. Леонтьев). Завершает исследование анализ индивидуально-авторских приращений
признаков концепта «солнце», которые автор обнаруживает в статьях «Словаря эпитетов русского литера-
турного языка» (К.С. Горбачевич, Е.П. Хабло) и «Словаря поэтических образов» (Н.В. Павлович), и тексты художественной литературы XIX -XXI вв.
В результате комплексного разноаспектного анализа концепта «солнце» автор выявляет и сопоставляет наборы признаков научного понятия «солнца»: «небесное тело», «центр Солнечной системы», «шар», «плазменный», «высокой температуры», «большого диаметра», «звезда (одна из многих)», «источник света» и т.п. Изучение данных этимологических словарей показывает, что корень *sъlnь является древним и общим для индоевропейской языковой семьи. Сопоставление материалов толковых словарей приводит автора к выводу о том, что исходным значением слова солнце является терминологическое: «центральное тело Солнечной системы, звезда, представляющая собой гигантский раскаленный газовый шар, излучающий свет и тепло за счет протекающих в его недрах термоядерных реакций». Развитие вторичных лексико-семантических вариантов произошло по модели радиальной полисемии (Ю.Д. Апресян), где первый лексико-семантический вариант является «корневой лексемой» (Е.В. Падучева): «свет, тепло» (метонимический перенос по причинноследственным отношениям «источник воздействия - результат воздействия» ^ «о ценном» (метафорический перенос по значению) ^ «другие звезды» (метафорический перенос по функции) ^ «выражение договоров» (метафорический перенос по свойству «вечное») ^ «гимнастическое упражнение» (метафорический перенос по внешнему сходству) ^ «раскрой одежды» (метафорический перенос по внешнему сходству). Наблюдение над функционированием концепта «солнце» в текстах русской культуры и в современном
языковом сознании подводит исследователя к выводу о высокой частотности упоминания о солнце -будь то указание на время действия, пейзажная зарисовка или же актуализация пучка доминантных признаков в сложном образе. Применительно к исследуемому концепту автор отмечает влияние научного знания на увеличение негативных коннотаций в структуре данного амбивалентного концепта: такие феномены, как ультрафиолетовое излучение, солнечные бури, взрыв Солнца, формируют негативное отношение к солнцу, даже страх перед ним. В выводах работы автор определяет статус концепта «солнце» как конкретный (предметный), вербализованный, инвариантный и лингвокультурный концепт-натурфакт.
3. В диссертационной работе Петренко О.А. «Народно-поэтическая лексика в этническом аспекте (на материале русского и английского фольклора)» анализируется некоторые этноспецифиче-ские наименования в русском и английском языках для того, чтобы обнаружить связь членения цветового континуума с культурой этноса. В качестве основного материала исследования выступают бытующие в устной народной культуре сравниваемых языков (фольклорной картине мира) наименования цветового континуума, мира птиц, а также фрагментов этнического автопортрета. Обращение к проблеме специфики этнических смыслов обусловлено не только неразработанностью многих вопросов, связанных с человеческим фактором в языке и становлением антропологической лингвистики, но и стремлением исследователя совершенствовать методику лексикографического описания народно-поэтической лексики, разработать оптимальную структуру словарной статьи, расширить диапазон сопоставительных исследова-
ний. Следовательно, новизна работы состоит не только в расширении эмпирической баз когнитивной лингвистики, но и в своеобразии исследовательского подхода - системное сопоставление фрагментов фольклорной картины мира на уровне концептов, репрезентирующих их лексем и синтаксических связей между лексемами.
Для достижения главной цели исследования - выявление и описание этнического своеобразия лексики, представляющей три фрагмента фольклорной картины мира в русской и английской народной лирике, - автор решает следующие задачи:
• выявляет корпус лексем, репрезентирующих заявленные фрагменты языковой фольклорной картины мира в русском и английском языках;
• составляет лексикографическое описание каждой лексемы в форме словарной статьи;
• изучает этническое своеобразие семантической структуры лексем и их внутритекстовых связей методом аппликации русских и английских словарных статей, описывающих лексемы, которые соответствуют одному и тому же концепту;
• определяет закономерности, лежащие в основе этнолингвистических различий в языке фольклора двух сравниваемых этносов.
Исследование имеет комплексный характер, автор использует описательный и сопоставительный методы, применяет методику компонентного анализа и элементы квантитативной методики. Источником языкового материала являются различные словари (толковые, фразеологические, исторические, энциклопедические), фольклорные тексты различных жанров, а также тексты художественной литературы на сравниваемых языках.
Всестороннее исследование коло-
ративной лексики приводит автора к выводу о том, что в кругу этой лексики существует 4 лексических класса: наименования (1) ахроматических, (2) монохроматических, (3) составных и (4) сложных цветов. Также неоднороден и лексический массив наименований птиц в русском и английском языках, в нем различаются несколько групп названий: (1) наличествующие в одной фольклорной традиции и отсутствующие в другой; (2) эпизодически использующиеся в обеих традициях;
(3) среднечастотные орнитонимы; (4) высокочастотные в обеих устнопоэтических традициях лексемы. Сопоставление обозначений человеческой внешности автор осуществляет в рамках таких денотативных классов, как наименования (1) лица; (2) волос, усов, бакенбардов, бороды; (3) глаз, век; (4) носа; (5) рта, губ, уст; (6) ушей; (7) щек, подбородка; (8) шеи. При этом учитывается, что концепты в фольклорной картине мира сравниваемых языков могут отличаться по объему от соответствующих концептов современной языковой картины мира. Например, борода в русском фольклоре - это борода + усы, а лицо включает в себя и щеку, потому в русской былине встречается «правое» и «левое» лицо. В результате аппликации словарных статей Петренко
О.А. выявляет два этнических автопортрета, во многом различающихся. Различия просматриваются на нескольких уровнях: (1) наличие / отсутствие соответствующих лексем; (2) степень частотности; (3) дистрибуция лексем; (4) коннотация и др. Именно лицо человека как объект описания отличается топологической тождественностью в различных культурах и в силу этого дает возможность вскрыть те способы и формы восприятия и оценки внешности человека, которые характерны для фольклорного сознания
представителей различных этносов.
Сопоставление трех фрагментов фольклорной картины мира - цветовой континуум, мир птиц и внешность человека, - представленных в народно-песенной традиции русского и английского этносов, основывается на большом фактическом материале и подтверждает гипотезу автора о том, что этнически выделены (маркированы) не только отдельные слова, обозначающие специфические национальные концепты, и коннотация ряда неспецифических лексем, но и вся лексическая система языка в целом.
4. Основой сопоставительного изучения концепта «любовь» в работе Вильмс Л.Е. «Лингвокультурологическая специфика понятия «любовь» (на материале немецкого и русского языков)» является наличие определенных общностей между всеми языками мира в выражении и содержании общечеловеческих понятий. Вместе с тем в ходе исторического развития языков в них сложились весьма значительные различия, касающиеся как плана выражения, так и плана содержания одинаковых понятий.
Предметом данного сопоставительного исследования является сходство и различие лексикофразеологических средств описания понятия «любовь» в немецком и русском языках. Автора интересует не психология, а отраженный в языковых формах национальный склад мышления. По мнению автора, в концепте «любовь» отражаются универсальные и национально -маркированные чувства, переживания человека, способы и формы выражения эмоций в период влюбленности, семантика дружеской любви или любви к родине и т.д.
Целью исследования является сопоставление лексико-фразеологических средств, описывающих понятие «любовь» с точки зрения эмо-
ционального состояния, отношения, поведения и его оценки в русском и немецком языках. Для реализации данной цели автор решает следующие задачи:
• выявить историко-социологи -ческие изменения дефинициях понятия «любовь» в двух языках;
• установить культурно-этнические характеристики данного эмоционального феномена;
• определить языковой корпус лексических единиц фразеологического и нефразеологического характера со значением «любовь» в русском и немецком языках;
• описать общее и особенное в
наборе и комбинаторике дескриптивных характеристик, связанных с понятием «любовь» в лексикофразеологической семантике русского и немецкого языков, и на базе этого определить национально-
вариативную специфику употребления выделенных лингвистических средств и на основе последнего -ценностные доминанты каждого культурного социума.
Актуальность исследования автор видит в необходимости анализа основных ценностных ориентиров (к примеру, любовь), которые являются фундаментом эмоционального фактора в межкультурном общении; знание же особенностей выражения разных типов эмоций представителями разных культур (русской и немецкой) позволят снять возникающие моменты непонимания или неправильной интерпретации эмоциональной речи и дадут возможность адекватного восприятия иноязычной речи, правильного реагирования на нее либо коррекции собственного эмоционального поведения (вербального и невербального).
Исследование проводится на материале текстов художественных произведений современных немецких и русских авторов и их переводов, словарей различных типов, а
также высказываний выдающихся деятелей обеих культур, пословиц и поговорок немецкого и русского народов, текстов публицистических и научных изданий, информации передач теле- и радиовещания. Автор применяет историко-сопоставительный анализ с использованием информации деривационной истории, дефиниционную интерпретацию, элементы компонентного анализа, стилистическую интерпретацию и дистрибутивный анализ.
Результаты исследования показывают, что русскими и немцами любовь как фрагмент внутреннего мира человека признается первичной в человеческих взаимоотношениях и понимается одинаково - это основополагающее начало жизни. В мировой общественно-философской мысли сущность любви определяют философски, психологически и художественно-образно. Эти подходы часто пересекаются, дополняя и обобщая, но не взаимозаменяя друг друга.
Межкультурные определения понятия любви в лексикографических изданиях XVIII - XIX веков и паре-миологические изречения о любви отражают национально-культурные интерпретации ассоциативно -
образного характера, оформленные русским и немецким языковым сознанием. Автор сравнивает основные концептуальные интерпретации
любви: 1) обиходные и / или определения «наивного» восприятия, 2) общефилософские, 3) аспектно-научные, 4) художественно-образные, 5) определения-суждения и 6) концептуально-авторские. Это подводит автора к следующим выводам:
• пословицы о любви выражают национальное отношение, а не абсолютную истину;
• значение и истинность пословиц о любви могут быть определены только контекстом;
• человеку свойственно выбирать
пословицу в зависимости от требований жизненной ситуации, а не в силу ее абстрактного смысла,
• возникшие в определенном историко-культурном социуме пословичные выражения отражают общие характерные для многих языковых коллективов мировоззренческие и поведенческие стереотипы, но также несут ментальные черты лишь конкретного этнического сообщества.
Сопоставительный анализ лексических средств фразеологического и нефразеологического характера, обозначающих понятие «любовь» с точки зрения их общих и особенных структурных типов, коннотативных признаков и метафорического переосмысления показывает, что в обоих сравниваемых языках любовь очеловечивается и опредмечивается, но русский менталитет чаще интерпретирует любовь как явление природы. Закономерным для обоих культурных социумов является гиперболизация в описании способностей человека любить. Однако для русского языкового сознания это ассоциируется с душой и сердцем, для немецкого же предпочтительным является сердце. Гиперболизация степени чувства в описании любви связана для носителя русского языка, прежде всего, со смертью, а затем с безумием. Немецкий менталитет ограничивает гиперболизован-ное описание степени любви с разными видами безумия, а тема смерти практически не затрагивается. В целом же любовь является универсальным явлением в человеческой жизни, поэтому концепт любви разработан в немецком и русском языковом сознании.
5. Феномен цвета давно является объектом изучения в различных областях знания: физике, психологии, лингвистике, медицине, этнологии, культурологии, философии, эстетике и др. В этих условиях закономерным
является высокий интерес к исследованию цвета в самых различных аспектах, в том числе и в лингвокогнитивном. Именно в этом аспекте анализирует понятие «цвет» Алымова Е.Н. в работе «Цвет как лингвокогнитивная категория в русской языковой картине мира». Объектом исследования являются ассоциативные поля основных цве-тообозначений русского языка, предметом исследования - ассоциа-ты основных цветообозначений в русском языке. Цель, которую преследует автор, - осуществить семан-тико-когнитивное моделирование
цветовых концептов на материале ассоциативных полей 12-ти основных цветообозначений русского языка у русских, финских и китайских информантов. Новизна работы обусловлена тем, что автор выявляет национально-культурную специфику русской лингвоцветовой картины мира на основе русско-финских и русско-китайских ассоциативных лакун и определяет национально -культурные особенности соотнесения с цветом таких общечеловеческих концептов, как жизнь, любовь, смерть, нежность, счастье, страсть современными носителями русского, финского и китайского языков.
Автор применяет разные методы исследования: метод свободных ассоциаций, прием частотно -
статистической характеристики, метод компонентного анализа, ди-атрибутивный метод, семантикокогнитивный анализ, лингвокультурологический анализ. Для достижения главной цели исследования автор проводит свободный ассоциативный эксперимент и максимально заполняет информативные ассоциативные поля 12-ти основных цветообозначений русского языка; осуществляет лингвокогнитивное описание русской ассоциативной лингвоцветовой картины мира; строит когнитивные модели цветовых кон-
цептов на основе ассоциативных полей 12-ти цветообозначений русских информантов; устанавливает зависимость ассоциативных реакций носителя русского языка от таких экстралингвистических факторов, как возраст, гендер, профессиональная принадлежность, географические условия проживания и др.
Результаты их исследования показали полное совпадение основных цветообозначений во всех современных индоевропейский языках. В группу основных терминов цвета вошли наименования трех ахроматических (черный, белый, серый) и восьми хроматических (красный, оранжевый, розовый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый, коричневый) цветов. Для русского языка и некоторых славянских языков к этому количеству добавляется голубой. Данные цветообозначения, безусловно, не покрывают всего цветового пространства и не дают полного представления о цветовой картине мира. Однако они составляют основу цветовой лексики большинства языков и являются коммуникативно значимыми (Василевич 2003).
Анализ языкового материала показал, что все объекты окружающего мира в восприятии человеком наделены определенным цветовым признаком. Эмпирическое восприятие и теоретическое осмысление цветового пространства формирует у человека цветовые концепты. Цветовой концепт (концепт цвета) есть цветовой образ (или совокупность цветовых образов, являющихся оттенками какого-либо цвета), а также связанные с ним переносно -символические значения, вызванные культурными ассоциациями данного этноса. Иначе говоря, кроме чувственного образа, цветовой концепт имеет многочисленные когнитивные признаки, сформированные на основе социокультурного
опыта носителей языка. Система цветовых концептов образует цветовую картину мира, вербальным выражением которой, является лингвоцветовой фрагмент языковой картины мира. Несовпадение культурных представлений разных народов особенно ярко проявляется в культурных ассоциациях, в цветовой символике. Ассоциативные поля, представляющие обобщенный национальный образ цветового фрагмента действительности, содержат информацию о гендерных, возрастных, профессиональных, религиозных и других особенностях носителей языка.
В большинстве случаев материалы лингвистических словарей не отражают реального семантического наполнения цветового концепта в сознании современного носителя языка. Семантическое пространство цветовой лексики лишь частично репрезентирует цветовой фрагмент концептосферы человека. Ассоциации, связанные с цветом, расширяют представления о цветовых концептах, сформированных в данном лингвокультурном обществе.
6. Лингвист Завалишина Ю.Г. в диссертационной работе «Зоонимы и фитонимы в русской и английской паремиологии в аспекте этнического менталитета» обращается к паремиологическому фонду русского и английского языков для выявления этнической специфики и механизмов отображения концептов в языковой картине мира. Языковой материал (паремии и фразеологические единицы) извлечен из словаря толковых, фразеологических, исторических, этимологических, энциклопедических, англо-русских и русско-английских словарей, сборника пословиц русского народа В.И. Даля и Оксфордского словаря пословиц Ф.П. Уилсона. Внимание автора сосредоточено только на высказываниях с зоонимами и фитонимами,
характеризующих мир человека. В круг задач исследования входит описание кластеров русских и английских паремий, сопоставление ассоциативных связей под углом зрения их этнической принадлежности и определение этнического своеобразия анализируемых паремий с зоонимами и фитонимами.
Исследование имеет комплексный характер, что обусловлено совмещением в одной работе нескольких подходов к изучаемому явлению. В ходе работы автором применялись описательный метод, логикопонятийный метод, метод сопоставительного и компонентного анализа. Использовались приемы концептуального и культурологического ан-нализа, элементы статистической методики обработки материала. В данной работе использовалась методика кластерного анализа, которая позволила представить фрагменты языковой картины мира русской и английской паремиологии в их связях и отношениях.
Научную новизну и актуальность работы автор видит в новой методологии исследования, которая применяется для изучения этнического аспекта паремий.
Анализ языкового материала показал, что русский и английский этносы отражают в своей паремиоло-гии с зоонимами и фитонима-ми внешние, индивидуальные,
нравственные, физические, эмоциональные, психические и ментальные характеристики человека, его социальное положение, систему ценностей, деятельность, поведение. Сравнивая паремии по кластерам, автор обращает внимание на их синтаксическую структуру, полагая, что в синтаксических конструкциях заложена логика сопряжения зоо-нимов и фитонимов с оценкой человека. Для обеих паремиологий характерны 6 типов синтаксических конструкций: сравнительный обо-
рот, словосочетание, простое предложение, сложносочиненное предложение, сложноподчиненное предложение, бессоюзное сложное предложение. Самой частотной является модель простого предложения, поскольку удобна для констатации факта из жизни объектов живой природы, экстраполированного на жизнь человека.
Сравнение взглядов русских и англичан на мир природы, ассоциативных связей зоонимов и фитони-мов с точки зрения их этнической принадлежности, реалий фауны и флоры, используемых в русской и английской паремиологии, позволило автору выделить несколько групп: лексемы, присущие (1) и русской, и английской паремиологии; (2) только русской паремиологии; (3) только английской паремиологии. Языковые единицы всех групп играют особую роль в создании паремиоло-гической картины мира. Национально-культурное содержание па-ремиологии во многом специфично для каждого языка, и существует только один путь его освоения - по возможности более широкое ознакомление с культурой данного народа-носителя языка через сравнение друг с другом, что и является, по мнению автора, главной перспективой данного и последующих исследований.
7. Изучение зооморфизмов в русском языке в сопоставлении с английским дает возможность представить зооморфизм как общеязыковое явление. Объектом исследования в работе Рыжкиной О.А. «Системное исследование зооморфизмов в русском языке (в сопоставлении с английским)» был выбран концепт, представляющий зооморфизмы в русском языке в сопоставлении с английским. Основная цель исследования состояла в семантическом описании зооморфизмов русского языка как системы
на большом массовом материале с использованием различных методик. Целью сопоставления русской и английской систем зооморфизмов было установление семантических параллелей между отдельными зооморфизмами и их микрогруппами в данных языках. Результаты сопоставления, как считает автор, должны способствовать более адекватному переводу экспрессивной лексики, совершенствованию лексикографической фиксации зоонимиче-ских характеристик, а также обнаружению их специфики на фоне других выразительных личностных характеристик. В ходе исследования автор решал несколько задач:
• описать семантику наиболее частотных в данных языках зооморфизмов на основе данных анализа словарей, текстов и опроса носителей языка;
• рассмотреть зооморфизмы с точки зрения выражения ими образности, экспрессии, оценки, эмоциональности;
• выявить основные лексикосемантические групп группы зооморфизмов и исследовать специфику синонимических отношений между элементами этих групп;
• охарактеризовать семантические структуры наиболее сложных зоонимических образов на основе словарных, текстовых и анкетных данных и установить соответствия между способами функционирования данных зооморфизмов и их внутренней смысловой структурой.
Материалом для исследования послужили толковые словари русского и английского языков, а также двуязычные словари, словари синонимов, фразеологических единиц, новых слов и значений, тексты художественной литературы, научные статьи, из которых были извлечены собственно наименования животных, а также метафорические наименования животных в составе
сравнений, производные от основных лексем. Автор применял анализ ассоциативных связей лексем, анализ словообразовательного гнезда, анализ тематических групп зооморфизмов, соотнесенных с одним и тем же животным, и анализ функционально-синонимических групп зооморфизмов с общим семантическим компонентом. Зооморфизмы рассматриваются автором как переносные метафорические лексикосемантические варианты названий животных, а явление зооморфии -как частный случай полисемии слов.
В результате анализа автором были выделены основные микрогруппы зооморфизмов: 1) наименования с семантикой «глупый» (stupid), «неловкий» (akward), «трудолюбивый» (industrious); 2) зоонимические образы с общеотрицательной семантикой: «животное» (animal), «зверь»
(beast), «свинья» (pig); 3) зооморфизмы, соотнесенные с названиями домашних животных: «кошка», «кот», «собака» (cat, dog).
Причиной возникновения зооморфизмов автор считает ассоциативную связь, устанавливаемую данным языковым коллективом между представлением о животных и представлением о типах человеческих личностей и моделей поведения. В основе этой связи лежит потребность людей в выражении оценки. Как известно, сущность метафоры состоит в переносе названия с одного денотата на другой на основе общего признака денотатов. При образовании зооморфизмов значимыми оказываются, как правило, несколько признаков, реально присущих животным или приписываемых им языковым коллективом, например: «свинья» - 1) неопрятный, 2) бесчестный, 3) невоспитанный, 4) толстый, 5) неблагодарный и т.д. В каждой конкретной речевой ситуации преимущественно реализуется лишь какой-то один из этих призна-
ков, остальные же отодвигаются на второй план и образуют фон. Традиционное подразделение метафор на узуальные и окказиональные применимо и к зооморфизмам: узуальные - осел., медведь, ворона, лиса и др., окказиональные - дятел, болонка и др. Однако автор выделяет также промежуточный разряд зооморфизмов, куда входят характеристики, не имеющие устойчивого языкового статуса, но весьма широко используемые в современной разговорной речи, например: шакал, верблюд, козел, крыса, амеба и др.
Подсистемы в системе зооморфизмов выделялись по двум основаниям: по внешнему, номинативному и по внутреннему, семантическому. В первом случае рассматривался полный набор лексем и их производных, соотнесенных с данным видом животного. Эти наборы названий животных оказываются специфическими для каждого языка, так как в каждом языке своеобразны и дифференциации наименований животных по лову, возрасту, хозяйственной функции, и система словообразования, и синонимические отношения. Например, с биологическим видом «свинья» в русском языке связаны следующие слова: свинья, боров, поросенок, хряк, морфологические производные от основной лексемы: свиной, свинтус, свинский, по-свински, свинство, свинячить, зооморфизмы, синонимичные данному образу: скотина,, животное и др., выразительные слова других разрядов, семантически тождественные ему; грязнуля, подлец, негодяй и др. Проще всего выявляются подсистемы зооморфизмов по номинативному признаку. Но не все элементы таких подсистем развивают переносные значения. Их не имеют, например, названия пород домашних животных - лошадей, собак. С другой стороны, признаки, по которым дифференцируются номи-
нативные варианты, в сфере метафорической существенно меняют значимость. Например, слова лошадь и конь номинативно употребляются независимо от пола животного. В метафорическом же значении конь относятся лишь к мужчине, в то время как слово лошадь может использоваться по отношению к людям независимо от их пола. Для выявления таких группировок оказалось эффективным обращение к носителям языка, которые на предъявление определенного признака воспроизводили наименование животного по ассоциативной связи. В результате обработки собранных таким образом данных оказалось возможным построить поля зооморфизмов, объединенных общим семантическим компонентом.
Анализ толковых словарей русского и английского языков, а также двуязычных словарей, словарей синонимов, фразеологических единиц, новых слов и значений показал, что словарные дефиниции зооморфизмов нередко страдают неточностью и неполнотой, а многие из функционирующих в речи зооморфизмов в них вообще не находят отражения. Более богатое и полное представление о содержании зоонимических образов дает текстовая выборка и языковая компетенция носителей языка. Автор делает вывод о том, что неотъемлемым свойством зооморфизмов является их многоплановость, т.е. способность одновременно выражать несколько свойств, взаимно связанных и обусловленных в определенном типе личности. Образ, передаваемый зооморфизмом, всегда целостен и многогранен, а многоплановость не снимается контекстом. Следствием многоплановости зооморфизмов в обоих языках являются специфические свойства синонимии между членами одной и той же группы.
Круг параметров, по которым
зооморфизмы квалифицируют человека, в обоих языках примерно одинаков: физические свойства, похожесть; морально-этические свойства; социально-коммуникативные
свойства; интеллектуальные. Значительное сходство обнаруживают данные системы и при соотнесении разных семантических компонентов зооморфизмов со способами их реализации: названия животных в предикативной (субстантивной) функции наиболее регулярно квалифицируют внутренние личностные свойства; а в составе сравнений наиболее часто используются для описания внешних и физических свойств человека; морфологические производные в одинаковой степени часто проецируются на внутренние и внешние качества личности и нередко оказываются, более оторванными от наглядной семантики образа. Сходство в семантической организации зооморфизмов в данных языках обусловлено их генетическим (хотя и отдаленным) родством и принадлежностью к одной культурно-исторической общности.
Выявленные различия и несоответствия в устройстве отдельных участков систем как с точки зрения набора лексем, так и с точки зрения семантики связаны с экстралин-гвистическим фактором (знакомство данного народа с тем или иным видом животного) и с лингвистическим фактором: структурными особенностями языков (синтетичностью русского языка, аналитизмом английского, специфической в каждом языке системой словообразования, синонимии) и т.д.
8. Народная фитонимия заслуживает самого пристального внимания, ибо это одна из древнейших лексических микросистем, в которой закреплен опыт практического и культурно-мифологического освоения
мира растений как части окружающей человека природы. Объектом
исследования в работе Коноваловой Н.И. «Народная фитонимия как фрагмент языковой картины мира» выбран концепт, выражающий народную фитонимию, функционирующую в говорах Урала. Целью автора была не только систематизация и классификация языкового материала, но и выработка единых критериев представления семантической структуры фитонима, определение типов ономасиологических структур в аспекте когнитивной ориентации.
Автор использует прагматикофункциональное исследование смыслового наполнения номинативных единиц, системно-структурное описание единиц определенных семантических общностей, когнитивно-ономасиологическое описание.
Анализ языкового материала показывает, что в лексикографической практике не выработаны единые критерии представления семантической структуры фитонима, а в его дефиниции не фиксируется этнокультурный компонент значения и интерпретации названия носителями языка (говора).
В кругу фитонимической лексики автор разграничивает несколько пластов: 1) литературные названия растений; 2) диалектные фитонимы, зафиксированные в разных говорах на территории европейской части страны, не входящие состав общенародной лексики; 3) заимствования из других языков; 4) собственно среднеуральская фитонимия. Внимание автора сосредоточено на исследовании специфики народных названий растений. Специфика этого разряда слов заключается в том, что один объект имеет два параллельных названия: научное и народное. Большая часть фитонимов представлена двухсловными субстантивными словосочетаниями, построенными по схемам: «качест-
венное прилагательное + существи-
тельное» (злая трава, умная трава, желтая ромашка), «относительное прилагательное + существительное» (багун болотный, безвременный цвет, бессм.ертная трава), «притяжательное прилагательное + существительное» (адамов корень, бараний цвет, божья чарка). Немногочисленные названия имеют формулу «существительное + существительное» (слезы1, Адама). Такие сочетания близки по семантике названиям, построенным по модели «притяжательное прилагательное + существительное», и в говорах варьируются (слезы1 адама - адам^овы слезы) Подобные обозначения растений встречаются в основном в архаических говорах и малочастотны. Непродуктивна в говорах Среднего Урала модель «глагол в форме повелительного наклонения + существительное» (устели поле, гори голова). Несколько наименований представляют структурно-семантический тип «числительное + существительное» (вторая осоть, двенадцать лихома.-нок).
Автор считает, что процесс наименования определяется во многом субъективными факторами и внешнелингвистическими основаниями, лежащими в основе выбора мотивировочного признака. Народная фитонимия - одна из самых древних микросистем, в которой закреплен опыт практического и культурномифологического освоения мира растений как части окружающей человека природы. Донаучное (наивное) знание о реалиях окружающего мира воплощается в языковом знаке через его внутреннюю форму, отражающую важные для опознания растений признаки. По принципу номинации выделяют две группы: обусловленные в большей степени объективными факторами и в большей степени связанные с субъективными факторами номинации.
Так, в среднеуральской фитони-мии наиболее частотным является номинации по характерным особенностям внешнего вида растения. Частными проявлениями этого принципа являются: а) сходство по форме растения или его части с другим растением (аржанец (аржаник, ржанец) - полевой сорняк, похожий на рожь); б) сходство растения с животными, птицами и частями тела (телячья нога - трава с высоким мохнатым стеблем); в) сходство растения с человеком и частями его тела (коленник - растение, стебель которого как бы состоит из нескольких суставов в форме колена; губарка (варианты губастик, губанчик) -трава с красными цветами, по форме напоминающими губы); г) характер поверхности растения или его части (власонос, волосница - растение, полностью покрытое мелкими волосиками); д) сходство растения с предметами быта (калачики - трава названа так по подобию семенных головок калачу); е) наличие специфических особенностей внешнего вида, выделяющих данное растение из ряда других (растение слизник (слизун) обладает способностью выделять липкую влагу, подобную особенно в жаркий день; ж) цвет растения и его частей (в названиях белый корень, чернолист, красно-цветник закреплены признаки «белый, черный, красный цвет», которые передаются прямым способом номинации с помощью сложных двукорневых лексем и номинативных сочетаний, где один компонент называет часть растения, второй -признак, присущий этой части); з) вкусовые качества растений (признак «горький» закреплен в фитони-мах горечавка, горечь, горчик); и) запах растений (пахучка, пахучая трава, сильнопахучка); к) место произрастания (еланка - любая трава, растущая на елани (самом тонком месте в болоте); л) характер ис-
пользования растения (исплешная трава - для лечения исплеков, т.е. вывихов плеча у лошадей; чиховец. чихотная трава применяется от простуды, часто сопровождаемой насморком и чиханием; глазун, очанка, глазница - для лечения глаз).
Менее частотными для фитони-мической лексики среднеуральских говоров являются принципы наименования по времени цветения; по реакции растения на внешние раздражители; по способу употребления растения.
Вся система фитонимических номинаций пронизана субъективностью отбора и интерпретации мотивировочных признаков, способов и средств номинации в плане отражения в данной лексической подсистеме стереотипов национального сознания русского народа. Автор рассматривает отсубъектные номинативные модели, отражающие поверья, связанные с народным календарем природы, с языческими представлениями и верованиями. Названия наиболее ценных лекарственных трав связаны с культом богородицы и Иисуса Христа.
Проанализированные Коноваловой Н.И. мотивационные контексты позволяют выделить несколько типов ономасиологических структур для фитонимической лексики в аспекте их когнитивной ориентации:
1. Ономасиологические структуры, представляющие знания об объекте номинации (растении) в метафорическом «образе» (через метафорический мотиватор).
2. Ономасиологические структуры, допускающие двоякое метафорическое и метонимическое - осмысление мотива номинации.
3. Ономасиологические структуры, допускающие равновероятностное осмысление связи названия со свойствами обозначаемой реалии (растения) ввиду многозначности
использованного при номинации лексического мотиватора.
4. Ономасиологические структуры, заключающие в себе информацию о сакральных мотивах номинации, забвение которых приводит к реинтерпретации внутренней формы фитонима носителями языка (диалекта): сакральная оценка растения, заключенная во внутренней форме фитонима, обобщается и, как правило, сводится к профанному (уталитарному) восприятию свойств обозначаемого фитонимом объекта.
5. Потенциально вариативные ономасиологические структуры, фиксирующие свойства обозначаемого посредством лексического мотиватора, допускающего равновероятную замену синонимичным эквивалентом.
Перечисленные типы ономасиологических структур, безусловно, не исчерпывают всех аспектов возможной интерпретации и вариативности восприятия мотивированного наименования. Анализ предложенных типов подтверждает мысль о познавательной направленности номинативного акта.
Структурные типы фитонимов (однословные и составные наименования) являются взаимодополняющими друг друга средствами выражения номинативных признаков; будучи функционально тождественными, они по-разному реализуют заложенные в системе языка возможности номинации с помощью лексических и синтаксических средств. Семантическая специфика составных наименований проявляется в выражении ими более развернутой и точной характеристики денотата, в «компенсации» отсутствующего однословного средства выражения определенного семантического признака, в детализированном метафорическом представлении номинативного признака. Однословные и составные фитонимы
достаточно регулярно образуют вариативные ряды, что обеспечивает гибкость номинативной системы фитонимов в плане выбора возможных средств номинации в соответствии с функцией названия в речи. Принципы номинации уральской фитонимической лексики обнаруживают большое разнообразие и позволяют говорить о разветвленности семантической структуры фитонимов. На основании ядерных признаков осуществляется идентификация наименований в составе лексико-семантических полей, они являются наиболее частотными признаками и в составе понятийного ядра фитонима характеризуют преимущественно его функцию. Периферийные признаки характерны только для значений отдельных слов и представляют собой набор частных семантических компонентов, существенных для выполнения названием ориентирующей функции при употреблении в речи. Анализ характера функционирования фитонимов во вторичных уральских говорах выявляет актуальность выраженного в названии номинативного признака для носителей диалекта, о чем свидетельствует, в частности, реакция системы на деэтимологизацию фитонимов (явления этимологической рефлексии и ложной этимологизации), а также толкования фитонимов диалектоно-сителями с опорой на внутреннюю форму наименований или использование их в одном контексте с мотиваторами. Исследование принципов номинации фитонимов и характера функционирования последних в речи позволяет отметить значимые для системной организации семантической общности, но не всегда находящие отражение в лексикографических толкованиях фитонимов признаки, в частности, указывающие на экспрессивность фитонима. Знание, закрепленное в вербальных
знаках, - это одновременно и продукт практической деятельности народа по освоению природного пространства, и результат субъективной психологической интерпретации (переработки) получаемого опыта. Когнитивный базис наименования составляют, таким образом, объективные знания об обозначаемом и субъективный (избирательный) подход номинатора (интерпретатора) к фиксации этого знания. Данный фрагмент языковой картины мира отражает тесную связь в процессах номинации растений типового знания об обозначаемом с ментальными национально-культурными стереотипами воплощения этого знания в названии.
Анализ содержания диссертационных работ показывает, что языковая картина мира коррелируется с объективной, сформированной в
результате познания картиной мира. Языковая картина мира в разных своих фрагментах обладает этнической спецификой. Национальное своеобразие видится не только в наличии или отсутствии тех или иных концептов, но и в их ценностной иерархии, системе связей, значимости и пр. Самым популярным направлением анализа картины мира является сравнительное изучение этнически специфичных лексем в одном или нескольких языках и изучение коннотации отдельных лексем, имеющих эквиваленты в других языках. В то же перспективной представляется точка зрения тех исследователей, которые стремятся изучать концептосферу языка не на примере отдельных слов, выражающих понятие, а обращаются к таким крупным лексическим классам, как поле.
Названия рыбных блюд в говорах камчадалов (материалы к камчатскому областному словарю) Малоземлина О.В.
Kamchatka's dialectal fish dishes nominations (materials for Kamchatka's regional dictionary) Malozemlina O.V.
УДК 800.86/.87; 800.879
Abstract
This article studies the lexical fragment of Kamchatka's dialects (food). The empirical data was collected by two ways: by selection from the card file of the regional ethno-linguistic laboratory of Vitus Bering Kamchatka State University and by author's data gatherings during expeditions to the villages of the Kamchatka's region. This material has a practical value and becomes a part of the Kamchatka's regional dictionary. The work on this dictionary compiling is in intensive stage of development at present.
Общепризнанным является тот факт, что рыба составляет основу питания камчадалов. В связи с этим всю пищу в говорах камчадалов можно разделить на две чётко противопоставляемые диалектоносите-лями (в языковом плане) группы: ‘рыбные блюда’ - блюда, основу ко-
торых составляет жизненно важный для камчадалов продукт - рыба, считающийся у коренного населения Камчатки вторым хлебом, и разного рода блюда, в состав которых входят менее значимые для камчадалов продукты, не играющие решающей роли в их пищевом ра-
