CC BY
38
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ В ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПАЕВЫХ ИНВЕСТИЦИОННЫХ ФОНДОВ В РОССИИ
З.В. Макарчук
Кафедра конституционного, административного и финансового права Российский Университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, 117138 Москва, Россия
В статье рассматриваются некоторые вопросы, относящиеся к концепции правового регулирования деятельности сравнительно молодого для российского права института паевых инвестиционных фондов.
Появление паевых инвестиционных фондов (ПИФов), по мнению некоторых российских исследователей, - это попытка создания в России прототипа английской правовой конструкции trust1. Такой фонд представляет собой некий имущественный комплекс без образования юридического лица, управляемый специально избранным управляющим2. В странах общего права паевым фондам соответствует термин trust fund (имущественный комплекс, управляемый доверительными собственниками).
Один из ведущих исследователей в области истории зарубежного права профессор О.А. Жидков связывает развитие правовой конструкции «trust» с двойственностью самой системы английского права, где в начале ХУП в. возник острый конфликт между двумя действующими тогда правовыми традициями: «правом справедливости» и «общим правом».’ Исследователь отмечает, что сохранение старых феодальных конструкций собственности накладывало ряд ограничений на права английских собственников, в свою очередь институт «доверительной собственности» позволял их обходить.
Итак, появлением современной модели доверительной собственности мы обязаны Англии. Изобретение доверительной собственности “по праву справедливости”, в отличие от права собственности но закону, но сути дела привело к '‘расщеплению” одного из самых фундаментальных понятий в мире - права собственности.
Согласно названной концепции правом собственности на одну и ту же вещь могут обладать одновременно несколько лиц: собственник как таковой, доверительный собственник, а так же бенефициант, лицо, в пользу которого учреждается доверительная собственность. Причем каждое из названных лиц может рассчитывать на судебную защиту своих законных прав. Это еще раз подтверждает гибкость и релятивизм анг лийской правовой системы.
Сразу же следует сделать оговорку, что конструкция доверительной собственности имеет существенные отличия от официально применяемой в отношении паевых фондов конструкции доверительного управления. Основанием разграничения служит отношение к доверенному имуществу: доверительный управляющий в отличие от trustee (доверительного собственника) не выступает собственником переданного ему на основании такого соглашения имущества.4
Проблема органической несовместимости классической доверительной собственности с континентальной правовой средой неоднократно подчеркивалась различными учеными.' В частности Е.А.Суханов считает, что «разделенная собственность неприемлема для России и не соответствует российской традиции».6 Тем не менее, смеем предположить, что при условии
1 Миловидов В.Д. Паевые инвестиционные фонды. М. 1996, с. 130.
2 Ранее термин “имущественный комплекс” применялся лишь в отношении производственных предприятий и объединений как объектов права полного хозяйственного ведения (права хозяйственного ведения). Последнее, согласно ст. 294 ГК РФ, понимается как разновидность ограниченного вещного права и тем самым имеет много общего с доверительной собственностью. Подробнее см.: Гражданское право. В 2-х томах. Под ред. Суханова Е.А., М. 1993. Т. 1, с. 286 - 291.
■’ См.: Жидков О Л. История буржуазного права (до периода общего кризиса капитализма). Учебное пособие. М. 1971. С. 32-33, 35.
4 См.: Безбах В.В., Пучинский В.К. Основы Российского гражданского права. М. 1995, с. 62.
3 Суханов Е.А. Доверительное управление или траст.// Экономика и жизнь, 1995, № 6; Goldstein Н. Trusts of
Movables in the Conflict of Laws. A Comparative Study of the Laws of the U.S. and Germany. Koln, 1966, p. 65-66.
" Суханов Е.А. Общие положения о праве собственности и других вещных правах. //"Хозяйство и право”, 1995,
№ 6, с. 32-34.
стабильности политических отношений, развитости рынка, а так же высокой регулятивной роли судебных органов доверительная собственность могла бы и в России стать логическим продолжением модели доверительного управления.
Итак, современное российское законодательство de jure не признало концепцию доверительной собственности.1 Однако анализ правового статуса паевых инвестиционных фондов позволяет предположить обратное. Дело в том, что применительно к сфере кредитно-денежных отношений принципиальные различия между двумя рассматриваемыми правовыми конструкциями (доверительной собственности и закрепленного законом доверительного управления) практически исчезают. I (опытаемся обосновать данный тезис.
Выше уже отмечалось, что главным отличием между двумя исследуемыми моделями является статус уполномоченного лица: доверительный управляющий (в том числе и доверительный управляющий паевого инвестиционного фонда) в отличие от trustee не выступает собственником переданного ему в управление имущества. Однако из курса гражданского нрава известно, что для вещей определенных родовыми признаками (деньги, ценные бумаги на предъявителя и др.) факт перехода права собственности не имеет практического значения. Таким образом, можно сделать вывод, что в отношении паевого инвестиционного фонда закрепленная законодательством модель доверительного управления эволюционирует в вещно-правовую модель доверительной собственности, в данном случае - финансового траста. В известной мере подтверждением тому служит и то, что гл.53 ГК РФ, посвященная доверительному управлению, не рассчитана на паевые фонды. Их деятельность регламентируется специальной правовой базой.2
Вообще говорить о паевом инвестиционном фонде как о некоем участнике правоотношений с точки зрения современного российского права весьма затруднительно. Сам фонд существует лишь в виде совокупности договоров на приобретение паев. Он не имеет никакой организационной структуры, ничего, что позволило бы угадать в нем обособленную субстанцию. Не случайно паевые фонды называют иногда эфемерным явлением, а названные отношения рекомендуют опосредовать договором займа или вклада. Однако нам представляется подобный подход неприемлемым.
Действительно, по договору займа одна сторона, займодавец, передает другой стороне, заемщику, в собственность деньги или вещи, определяемые родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу ту же сумму денег или равное количество вещей того же рода и качества, (ст.807 ГК РФ). Заемщик, как и управляющий ПИФа, вправе распоряжаться переданным ему имуществом, приобретая в отношении последнего все полномочия собственника. Однако этим, пожалуй, сходство названных правоотношений и ограничивается.
В рассматриваемых договорах абсолютно разный исходный субстрат: договор с управляющим -это договор на оказание услуг пайщику по доверительному управлению его средствами в целях увеличения последних, а договор займа (денежного в данном случае) - это оказание услуги заемщику, испытывающему временные финансовые трудности. Поэтому и вопрос о вознаграждении в данных правоотношениях решается по-разному. Вознаграждения заслуживает сторона, оказавшая услугу. В договоре займа - это займодавец, в договоре по доверительному управлению имуществом ПИФа - управляющая компания.
Исходя из наличия прав и обязанностей у сторон соглашения, договор займа принято именовать односторонним, так как заемщик является носителем лишь обязанности, а права приобретает займодавец. Аналогичная картина с договором банковского вклада.3 Напротив, в договоре между управляющей компанией и инвесторами паевого фонда обе стороны несут взаимные права и обязанности. Управляющий обязан управлять переданными ему средствами и увеличивать их, а при желании пайщиков обязан выкупать у них инвестиционные паи в соответствием с условиями договора. За свою деятельность он имеет право на получение вознаграждения и возмещение понесенных в связи с осуществлением деятельности расходов (п.3.1. Типовых правил). .В свою очередь владельцы инвестиционных паев вправе потребовать от управляющего выкупа своего инвестиционного пая по цепе, определяемой в соответствии с общеустановленными ФКЦЬ правилами, либо конвертировать его в инвестиционный пай другого ПИФа, управляемого данным управляющим, а в случае причинения ущерба - предъявить
1 См. также Безбах В.В., Пучинский В.К. Основы Российского гражданского права., М., 1995, с. 62.
2 См.: Указ Президента РФ от 26.07.95г. с изм. и доп. от 23.02.98г.
’ См.: Гражданское право. В 2-х томах. Т. 2.Под ред. И.Л.Суханова, М., 1993, с.338.
32
управляющему иски (п. З.З.). Обязанность владельца пая выражается в оплате услуг
управляющего: последний удерживает в свою пользу часть чистой прибыли фонда, из которой рассчитывается стоимость паев (п.6.3.). Следовательно, данный договор является двусторонним.
Приведенные доводы достаточно ясно свидетельствуют о том, что подобные отношения невозможно перевести в плоскость простого заимствования, в противном случае они утратят всякий смысл.
Еще одну концептуальную проблему в сфере правового регулирования паевых инвестиционных фондов представляет собой вопрос о праве собственности на имущество, составляющее ПИФ. Теоретически возможны три варианта ответа:
1) собственником выступает сам ПИФ;
2) собственниками являются инвесторы ПИФа;
3) правом собственности обладает управляющая компания ПИФа.
Что касается ПИФа как носителя права собственности, то можно указать следующее. ПИФ по закону не является юридическим лицом и, следовательно, не может быть собственником обособленного имущества. ПИФы в отличие от своих предшественников чековых инвестиционных фондов, не обладают гражданской правосубъектностью. Из сказанного можно сделать вывод, что фактически паевой инвестиционный фонд выступает не субъектом, а объектом рассматриваемого правоотношения.
Следовательно, в данном случае уместно говорить лишь о двух действительных претендентах на обладание правомочий собственника.
Российское законодательство об управляющем ПИФа как собственнике его имущества высказывается неоднозначно. С одной стороны управляющий получает все полномочия собственника: “управляющая компания владеет, пользуется и распоряжается имуществом паевого инвестиционного фонда...” (п. 11, Указа Президента РФ от 26.07.95 № 765), но при осуществлении названных полномочий он должен руководствоваться интересами инвесторов.
Согласно п. 4 ст. 209 и п. 1 ст. 1012 ГК РФ доверительный управляющий не приобретает право собственности на переданное имущество. Однако выше уже указывалось, что переход права собственности на вещи, определенные родовыми признаками, фактически осуществляется с передачей основных вещных прав на них. Такой нюанс отмечен и Гражданским кодексом. Не случайно, видимо, ст. 1025 ГК посвящена передаче в доверительное управление ценных бумаг. Часть первая указанной статьи предусматривает возможность объединения ценных бумаг, переданных различными лицами (это, несомненно, касается паевых фондов), а часть третья определяет, что особенности доверительного управления ценными бумагами должны быть закреплены специальным законом. Таким образом, законодатель фактически заявил о том, что изложенные положения гл. 53 1 К не распространяются на особенности доверительного управления ПИФом.1
В решении вопроса о собственнике имущества ПИФа немаловажное значение приобретают полномочия инвесторов. Если признать инвестиционный фонд в качестве объединения инвестиционных паев (ценных бумаг) инвесторов, то последние как собственники ценных бумаг безусловно вправе определять пределы полномочий управляющего в отношении их собственности. Напротив, в соответствии с п. 11 Указа Президента РФ от 26.07.95 Ха 765, инвесторы ПИФов подобными правами не обладают: “инвесторы не вправе давать управляющей компании какие-либо указания или иным образом вмешиваться в осуществление сю своих прав и исполнение обязанностей”*. Данное положение сближает доверительное управление имуществом ПИФа с доверительной собственностью (трастом), а следовательно сближает правовой статус доверительного управляющего ПИФа со статусом доверительного собственника, а инвестора 11ИФа - с учредителем траста.
Что касается инвесторов как собственников имущества паевою инвестиционного фонда, то здесь можно сказать следующее. Внешне такая собственность вполне отвечает требованиям ст. ст. 244, 246 Г'К об общей долевой собственности. Владелец пая, как и участник долевой собственности, по идее, вправе по своему усмотрению продать, подарить, завещать или
1 Подобного мнения придерживаются также к.ю.н.Чубаров В.В. См.: Комментарий к Гражданскому Кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) под ред. ОМ. Садикова, М., 1999, с. 614
2 Цитируемое положение практически полностью воспроизводит п. 18 Указа Президента РФ от 24.12.93 г. № 2296 “О доверительной собственности (трасте)”. Данный Указ официально не отменен, но фактически утратил юридическую силу как противоречащий нормам ГК РФ.
распорядиться иным образом своей долей (паем). Однако законодательство о паевых фондах не содержит прямого указания на это.
В отношении понят ия права общей собственности всегда подчеркивается, что речь идет именно о праве на общее имущество и о долях в нраве на общее имущество. При рассмотрении аналогичных отношений, возникающих в паевом фонде легко заметить, что объединенное имущество инвесторов есть, а права общей собственности на имущественный комплекс нет. Каждый из владельцев паев ПИФа обособленно осуществляет правомочия собственника на свое имущество, выраженное в виде инвестиционного пая. А правомочия собственника на объединенное имущество инвесторов возникают у управляющего данного фонда. Таким образом, объединенное имущество (вернее было бы сказать, имущественный комплекс) существует лишь в тот временной отрезок, когда оно находится в распоряжении управляющего. До и после этого времени имущество обособляется конкретными инвесторами.
Из сказанного следует, что законодатель намеренно уклонился от решения вопроса о собственности на имущество ПИФа, поскольку не находит в существующем российском праве соответствующей концепции.
Вопрос о возможности или невозможности использования модели доверительной собственности является весьма обширным и несомненно интересным как с научной так и с практической точки зрения. Однако он выходит за рамки данной статьи. Смеем лишь предположить, что признание российским зако)юдателем модели траста позволит сделать правовое регулирование деятельности паевых инвестиционных фондах более логичным и последовательным. А это в свою очередь должно привлечь внимание инвесторов к анализируемому институту.
THE CONCEPTUAL CONTRADICTIONS IN LEGAL REGULATION OF ACTIVITY OF COOPERATION INVESTMENT FUNDS IN RUSSIA
Z.V. Makartchouk
The Department of Constitutional. Administrative and Financial Law Russian University of Peoples' Friendship Miklukho-Maklaya str., 6, 117198, Moscow, Russia
In the article some questions concerning the concept of legal regulation of activity rather young for the Russian right of institute of cooperation investment funds are considered.
