CC BY
55ФЕДОРЕНКО СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Южного института менеджмента (fedorenkosergey79@yandex.ru).
KOZAEV, NODAR Sh. - Doctor of Law, Associate Professor, Department of Criminal Law and Criminology, Krasnodar University of the Ministry of internal Affairs of Russia.
FEDORENKO, SERGEY А. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Theory and History of the State and the Rights, Southern Institute of Management (fedorenkosergey79@yandex.ru).
УДК 343.01:937(092) DOI: 10.24412/2411-2275-2020-4-124-128
ШИКУЛА И.Р., АФАНАСЬЕВА С.А., КАЛМЫКОВА А.Д.
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ И ОСОБЕННОСТЕЙ СОСТОЯНИЯ БЕСПОМОЩНОСТИ ПОТЕРПЕВШЕГО
Ключевые слова: потерпевший, беспомощное состояние, насильственные преступления, квалификация, дифференциация беспомощного состояния потерпевшего.
Авторами рассматриваются актуальные проблемы определения понятия и особенностей состояния беспомощности потерпевшего. Юридическая наука не содержит четкого и однозначного понятия «беспомощное состояние потерпевшего», которое имеет уголовно-правовую и криминологическую значимость, а также четких критериев его оценивания, что создает определенные противоречия в квалификации преступных деяний в правоохранительной деятельности. Отмечается, что беспомощное состояние можно определить как деструктивный уголовно-правовой феномен, характеризующий неспособность лица, в силу объективных или субъективных причин, осознавать сущность совершаемых в отношении него общественно опасных действий или оказывать адекватное сопротивление при его полном или неполном осознании.
SHIKULA, I.R., AFANASIEVA, S.A., KALMYKOVA, A.D.
CONCEPTUAL APPROACHES TO THE DEFINITION OF THE CONCEPT AND FEATURES OF THE STATE OF HELPLESSNESS OF THE VICTIM
Key words: victim, helpless state, violent crimes, qualification, differentiation of helpless state of the victim.
The authors consider actual problems of defining concepts and features of the state of helplessness of the victim. The legal science doesn't contain no clear and unambiguous concept of "helpless state of the victim", which has criminal-legal and criminological significance, does not contain clear criteria for its evaluation, which creates some contradictions in the qualification of criminal acts to law enforcement. It is noted that a helpless state can be defined as a destructive criminal law phenomenon that characterizes the inability of a person, due to objective or subjective reasons, to realize the essence of socially dangerous actions performed against him or to provide adequate resistance with his full or incomplete awareness.
В отечественной науке уголовного права ведётся дискуссия относительно предметного содержания признака беспомощности. Рассматривая срез доктринальных представлений о беспомощном состоянии, необходимо обратить внимание на следующие обстоятельства.
Во-первых, ученые достаточно часто отождествляют беспомощное состояние с наличием реальной угрозы для жизни, здоровья или иных прав и законных интересов потерпевшего в момент совершения преступления [15, с.33], которая возникает вследствие положения человека, в котором он оказывается в момент начала совершения преступных действий в отношении него. При этом некоторые авторы используют логическую связку «беспомощное, бессознательное или аналогичное состояние потерпевшего» [11, с.40]. Достаточно интересен и подход, в соответствии с которым в структуре беспомощного состояния выделяется и беззащитность (отсутствие возможности принять меры к самосохранению) [5, с.142]. Заслуживает внимания также позиция, в соответствии с которой беззащитность не тождественна беспомощному состоянию, поскольку характеризует «иной по своей природе круг юридически значимых ситуаций», тогда как бессознательное состояние является компонентом беспомощного состояния [1, с.70].
Сторонники другой точки зрения полагают, что ключевым моментом для определения признаков беспомощного состояния является субъективное осознание преступником неспособности оказания потерпевшим сопротивления и субъективное осознание потерпевшим своего бессилия, невозможности противостоять криминальной агрессии [7, с.43]. В том числе, одним из критериев определения беспомощного состояния выступает осознаваемая преступником невозможность осуществить субъективное право на необходимую оборону [2, 65]. В развитие данного тезиса логично дополнить его и положением о неспособности потерпевшего иным способом избежать общественно опасного посягательства.
Напротив, ряд авторов полагают достаточным осознание беспомощного состояния только преступником, аргументируя это тем, что при совершении преступления в отношении малолетнего или психически больного лица понимание потерпевшим собственного бессилия в полном объеме невозможно. При этом обосновывается качественная характеристика этого осознания, а именно
полная уверенность виновного в неспособности потерпевшего оказать сопротивление [13, с.92]. Однако, как представляется, при неполном восприятии и понимании акта преступной агрессии, негативные болевые и иные ощущения на эмоциональном уровне сохраняются. Соответственно, в меру умственного развития и жизненного опыта потерпевший воспринимает свое состояние как беспомощное.
Определенный интерес вызывает научная позиция, основанная на том, что существуют две различные теоретические конструкции беспомощного состояния: 1) применительно к насильственным сексуальным преступлениям, и 2) применительно к насильственным преступлениям против жизни и здоровья личности [10, с.162]. Однако в данном случае можно возразить, что признаки беспомощного состояния (или подобные им) установлены и в составах преступлений с иными непосредственными и видовыми объектами (похищение человека, торговля людьми, захват заложника и др.)
Наиболее упрощенный подход построен вокруг констатации того обстоятельства, что в беспомощном состоянии потерпевший не способен оказать противодействия лицу, совершающему в отношении него преступление [3, с. 145]. Отчасти он пригоден для того, чтобы провести классификацию признаков, характеризующих поведение потерпевшего и обстановку совершения преступления, выделив в отдельную классификационную ячейку характеристику состояния потерпевшего в момент совершения преступления [20, с.23].
Наличие широкого диапазона доктринальных подходов к определению состояния беспомощности позволяет заключить, что при несбалансированном соотношении нормативного и правоприменительного толкования имеющиеся пробелы могут быть восполнены при квалификации конкретных посягательств за счет теоретических разработок.
Исходя из изложенного, беспомощное состояние можно определить как деструктивный уголовно-правовой феномен, характеризующий неспособность лица в силу объективных или субъективных причин осознавать сущность совершаемых в отношении него общественно опасных действий или оказывать адекватное сопротивление при ее полном или неполном осознании.
Закономерным последствием беспомощного состояния выступает отсутствие у лица реальной возможности оказать адекватное общественной опасности посягательства сопротивления или же вообще отсутствие восприятия совершаемых в отношении него действий как преступных.
Нахождение потерпевшего в естественных психофизиологических условиях, исключающих возможность активного сопротивления (например, во сне), а равно в условиях, явившихся следствием ранее совершенных в отношении него действий (например, при связывании, опаивании лекарственными препаратами, принудительном погружении в гипнотический транс), по ряду признаков сходны с беспомощным состоянием. В этой связи, хотя ни закон, ни правовые позиции высших судов однозначно не включают эти условия в структуру беспомощного состояния, они должны подвергаться тщательному анализу во взаимосвязи с иными объективными и субъективными признаками совершения конкретного преступления.
Исходя из этого, можно выдвинуть гипотезу о том, что беспомощное состояние может быть безусловным, определяющимся возрастными, физическими или психическими особенностями потерпевшего, и условным, характеризующим его текущее положение (сон, временное отключение сознания, ограничение физической подвижности).
Соответственно, беспомощное состояние может быть дифференцировано следующим образом: на постоянное (обусловленное инвалидностью, болезнью, иными обстоятельствами, ограничивающими физическую или психическую активность потерпевшего) и временное (вызванное его возрастом или иными личностными характеристиками). По условиям происхождения (генезису) его следует дифференцировать: на вызванное умышленными действиями виновного (при приведении в бессознательное состояние) и изначально характеризующее потерпевшего (при наличии органических причин).
Естественные психофизиологические состояния или же состояния, ставшие следствием умышленных действий, направленных на облегчение совершения преступления и связанных с ограничением физической подвижности потерпевшего, признаваться в уголовно-правовом смысле беспомощными в полном объеме не могут. Однако при квалификации конкретных преступных
действий такая возможность появляется с учетом совокупности обстоятельств, установленных по делу, и обстановки совершения преступления.
Резюмируя изложенное, согласимся с тем, что критерии оценки психической, физической и психофизиологической беспомощности могут быть различными [19, с.96], но при этом они нуждаются в законодательной и правоприменительной унификации.
В правовой доктрине выдвинута заслуживающая поддержки гипотеза о том, что уголовное право нуждается в самостоятельном понятии потерпевшего от преступления, отличающемся от уголовно-процессуального [6, с.7]. Кроме того, боле сорока лет назад уже было сформулировано предложение об использовании для характеристики гражданско-правовых и гражданско-процессуальных отношений термина «пострадавший», а для уголовно-правовых и уголовно-процессуальных - «потерпевший» [12, с.38]. Действительно, в ст. 42 УПК РФ статус потерпевшего определен с учетом приобретаемых при привлечении к участию в деле прав и обязанностей. Уголовный закон чаще всего оперирует термином «лицо», обогащая его особыми характеристиками (в том числе, лицо, находящееся в беспомощном состоянии).
Рассуждая в данном направлении, ученые избирают три основных приема. Первый базируется на синонимичном использовании терминов «пострадавший», «потерпевший», «жертва преступления» [8, с.35]. Второй - на том, что признание потерпевшим - это соответствующий процессуальный акт, совершаемый уполномоченным субъектом после обращения лица с заявлением о преступлении, тогда как категория «жертва» является более широкой, отражающей и момент совершения преступления [4, с.11]. Третий - на том, что учение о жертве преступления составляет часть предмета науки криминологии (виктимологии), тогда как характеристики потерпевшего (пострадавшего) имеют как уголовно-правовую, так и уголовно-процессуальную природу [14, с.58]. Иными словами, указанные понятия являются однопорядковыми, но не тождественными.
Как представляется, последняя из позиций наиболее точно отражает необходимость терминологического уточнения носителя беспомощного состояния.
Термин «жертва» представляется недостаточно корректным, поскольку является устоявшимся компонентом криминологической и виктимологической характеристик (в основу данного понятия положена, в том числе, потенциальная уязвимость, субъективная приобретенная способность лица пострадать от преступных действий) [9, с.241]. В уголовно-правовом смысле уязвимость не может быть нормативно отражена, поскольку до ретроспективного познания события уже совершенного преступления это невозможно, а объективно отразить представления о ней в правовой норме было бы неправильно, поскольку в противном случае уголовный закон защищал бы две категории лиц: «уязвимых» и иных («потенциально уязвимых», «неуязвимых» и пр.).
Далее, термин «лицо», использующийся, в том числе, в п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также в нормативной характеристике иных посягательств на граждан, находящихся в беспомощном состоянии, представляется в целом пригодным, поскольку его содержание охватывает всех людей без исключения, и это соответствует универсальному принципу юридического равенства.
Однако его использование не унифицировано: например, в ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132 УК РФ законодатель зафиксировал конструкции «использование беспомощного состояния потерпевшей», «использование беспомощного состояния потерпевшего (потерпевшей)». Если в ст. 131 УК РФ охраняются половая свобода и половая неприкосновенность только лиц женского пола, то в ст. 132 - представителей обоих полов, поэтому возникает вопрос о том, в какой степени необходимы эти уточнения, и почему в ст. 132 УК РФ законодатель не ограничился словом «лицо».
Таким образом, глубинные противоречия между категориями «лицо, находящееся в беспомощном состоянии» и «потерпевший, находящийся в беспомощном состоянии» отсутствуют. Они могут быть рассмотрены как тождественные, но в целях внутренней унификации уголовно-правовых норм, а также усиления внешней сбалансированности правового регулирования уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений, возникает потребность во введении в нормативный оборот единого понятия.
С учетом того обстоятельства, что в уголовно-процессуальных отношениях, производных от факта совершения преступления, используется термин «потерпевший», полагаем необходимым применять его и в нормах уголовного закона, т.к. потерпевший выступает относительно
самостоятельным субъектом охранительного уголовного правоотношения [1, с.70], и в этом качестве его понятие нуждается в нормативном закреплении.
Подводя итог, необходимо заключить, что комплексное философское, психологическое и правовое определение потерпевшего, находящегося в беспомощном состоянии, требует отражения ряда характеристик.
Во-первых, объективной, включающей оценку способности потерпевшего осознанно взаимодействовать с социумом и окружающей действительностью.
Во-вторых, субъективной, включающей личностные характеристики человека как носителя определенных качеств, отражающих состояние его физического и ментального здоровья, сохранности и самостоятельности.
В-третьих, ситуационной, включающей восприятие преступником обстановки совершения преступления и тех качеств потерпевшего, которые делают его особенно уязвимыми для достижения цели общественно опасного посягательства.
Именно в сочетании трех вышеуказанных позиций деструктивное состояние потерпевшего становится беспомощным, лишающим его возможности отразить общественно опасное посягательство, сопротивляться его завершению или иным образом избежать наступления общественно опасных последствий.
Таким образом, беспомощное состояние потерпевшего рассматривается автором, как деструктивный уголовно-правовой феномен, характеризующий неспособность лица в силу объективных или субъективных причин осознавать сущность совершаемых в отношении него общественно опасных действий или оказывать адекватное сопротивление при ее полном или неполном осознании.
Философские и психологические подходы к определению беспомощности и беспомощного состояния выстроены во взаимосвязи с местом и ролью индивидуума в познании действительности, либо с учетом его нестабильного эмоционального восприятия таковой [17, с.17] В нормотворческой и правоприменительной практике сложились существенные расхождения в определении понятия и пределов беспомощного состояния. В целях их преодоления беспомощное состояние может получить трактовку как безусловное, определяющееся возрастными, физическими или психическими особенностями потерпевшего, и условное, характеризующее его текущее положение в обстановке совершения преступления (сон, временное отключение сознания, ограничение физической подвижности).
Литература и источники
1. Балашов С.М. Состояние беспомощности потерпевшего в уголовном праве России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015.
2. Байков В.А. Квалифицированные виды убийств: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
3. Безручко Е.В. Преступления, посягающие на безопасность здоровья человека: теоретико-правовое исследование: дис. ... докт. юрид. наук. Калининград, 2019.
4. Варчук Т.В. Учение о жертве преступления // Юридическая психология. 2008. №4.
5. Давтян Д.В. Некоторые вопросы к понятию беспомощного состояния // Вестник Волгоградского государственного университета им. В.Н. Татищева. 2006. № 8. С.142-147.
6. Дедюхина И.Ф. Проблемы установления и реализации уголовной ответственности с учетом признаков потерпевшего: дис. . канд. юрид. наук. М., 2008.
7. Дементьев С.В. Понятие беспомощного и бессознательного состояния // Российская юстиция. 1999. №4.
8. Дубошин А.В. Защита лиц с отклоняющимся поведением, которые пострадали от насильственных преступлений // Адвокатская практика. 2009. № 4.
9. Емельянов И.Л. Виктимность и виктимизация: понятие, виды, проблемы профилактики // Известия Алтайского государственного университета. 2013. №1. С. 241-245.
10. Исаев Н.А. Жертва преступления в беспомощном состоянии: состояние законодательства и вопросы правоприменительной практики // Евразийский юридический журнал. 2015. №2.
11. Карабут М.А. Согласие пострадавшего в уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов, 2004.
12. Красиков А.Н. Сущность и значение согласия потерпевшего в советском уголовном праве. Саратов: изд-во Саратовского гос. университета, 1976.
13. Маляев К.В. Уголовно-правовая охрана жизни: дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2006.
14. Мартыненко Н.Э. Уголовно-правовая охрана потерпевшего: дис. ... докт. юрид. наук. М., 2015.
15. Новое уголовное право России. Особенная часть. М.: БЕК, 1996.
16. Плаксина Т.А. Уголовная ответственность за убийство. Ч.2. Квалифицированные виды убийств со специальным потерпевшим (п. «а» - «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ) / под ред. С.В. Землюкова. Барнаул: Изд-во Алтайского госуниверситета, 2000.
17. Пикуров Н.И., Шикула И.Р. Уголовно-правовая охрана прав, свобод и законных интересов лиц, находящихся в беспомощном состоянии, от насильственных преступлений: монография. М.: Академия Генеральной прокуратуры РФ, 2015.
18. Расторопов С.В. Уголовно-правовая охрана здоровья человека от преступных посягательств: дис. ... докт. юрид. наук. Рязань, 2003.
19. Ситковский А.Л., Шикула И.Р., Шумейко С.Г. Виктимологическая профилактика насильственных преступлений в отношении лиц пожилого возраста: монография. М.: ВНИИ МВД России, 2014. С. 96.
20. Шикула И.Р. Потерпевший от насильственных преступлений: уголовно-правовые и виктимологические аспекты: монография. М.: ВНИИ МВД России, 2010.
References and Sources
1. Balashov S.M. Sostoyanie bespomoshchnosti poterpevshego v ugolovnom prave Rossii: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2015.
2. Bajkov V.A. Kvalificirovannye vidy ubijstv: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2003.
3. Bezruchko E.V. Prestupleniya, posyagayushchie na bezopasnost' zdorov'ya cheloveka: teoretiko-pravovoe issledovanie: dis. ... dokt. yurid. nauk. Kaliningrad, 2019.
4. Varchuk T.V. Uchenie o zhertve prestupleniya // Yuridicheskaya psihologiya. 2008. №4.
5. Davtyan D.V. Nekotorye voprosy k ponyatiyu bespomoshchnogo sostoyaniya // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta im. V.N. Tatishcheva. 2006. № 8. S.142-147.
6. Dedyuhina I.F. Problemy ustanovleniya i realizacii ugolovnoj otvetstvennosti s uchetom priznakov poterpevshego: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2008.
7. Dement'ev S.V. Ponyatie bespomoshchnogo i bessoznatel'nogo sostoyaniya // Rossijskaya yusticiya. 1999. №4.
8. Duboshin A.V. Zashchita lic s otklonyayushchimsya povedeniem, kotorye postradali ot nasil'stvennyh prestuplenij // Advokatskaya praktika. 2009. № 4.
9. Emel'yanov I.L. Viktimnost' i viktimizaciya: ponyatie, vidy, problemy profilaktiki // Izvestiya Altajskogo gosudarstvennogo universiteta. 2013. №1. S. 241-245.
10. Isaev N.A. Zhertva prestupleniya v bespomoshchnom sostoyanii: sostoyanie zakonodatel'stva i voprosy pravoprimenitel'noj praktiki // Evrazijskij yuridicheskij zhurnal. 2015. №2.
11. Karabut M.A. Soglasie postradavshego v ugolovnom prave: dis. ... kand. yurid. nauk. Rostov, 2004.
12. Krasikov A.N. Sushchnost' i znachenie soglasiya poterpevshego v sovetskom ugolovnom prave. Saratov: izd-vo Saratovskogo gos. universiteta, 1976.
13. Malyaev K.V. Ugolovno-pravovaya ohrana zhizni: dis. ... kand. yurid. nauk. Nizhnij Novgorod, 2006.
14. Martynenko N.E. Ugolovno-pravovaya ohrana poterpevshego: dis. ... dokt. yurid. nauk. M., 2015.
15. Novoe ugolovnoe pravo Rossii. Osobennaya chast'. M.: BEK, 1996.
16. Plaksina T.A. Ugolovnaya otvetstvennost' za ubijstvo. Ch.2. Kvalificirovannye vidy ubijstv so special'nym poterpevshim (p. «a» - «g» ch. 2 st. 105 UK RF) / pod red. S.V. Zemlyukova. Barnaul: Izd-vo Altajskogo gosuniversiteta, 2000.
17. Pikurov N.I., Shikula I.R. Ugolovno-pravovaya ohrana prav, svobod i zakonnyh interesov lic, nahodyashchihsya v bespomoshchnom sostoyanii, ot nasil'stvennyh prestuplenij: monografiya. M.: Akademiya General'noj prokuratury RF, 2015.
18. Rastoropov S.V. Ugolovno-pravovaya ohrana zdorov'ya cheloveka ot prestupnyh posyagatel'stv: dis. ... dokt. yurid. nauk.' Ryazan', 2003.
19. Sitkovskij A.L., Shikula I.R., SHumejko S.G. Viktimologicheskaya profilaktika nasil'stvennyh prestuplenij v otnoshenii lic pozhilogo vozrasta: monografiya. M.: VNII MVD Rossii, 2014. S. 96.
20. Shikula I.R. Poterpevshij ot nasil'stvennyh prestuplenij: ugolovno-pravovye i viktimologicheskie aspekty: monografiya. M.: VNII MVD Rossii, 2010.
ШИКУЛА ИЛЬМИРА РИФКАТЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент, кафедра государственно-правовых дисциплин школы права Института права и управления, Московский городской педагогический университет (ShikulaIR@mgpu.ru); заведующий кафедрой уголовного права и процесса Московского международного университета. АФАНАСЬЕВА СВЕТЛАНА АНАТОЛЬЕВНА - кандидат юридических наук, доцент, кафедра государственно-правовых дисциплин школы права Института права и управления, Московский городской педагогический университет. КАЛМЫКОВА АНАСТАСИЯ ДМИТРИЕВНА- заместитель директора по учебной работе, старший преподаватель кафедры государственно-правовых Института права и управления, Московский городской педагогический университет. SHIKULA, ILMIRA R. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of State and Legal Disciplines of the School of Law of the Institute of Law and Management, Moscow City Pedagogical University (ShikulaIR@mgpu.ru); Head of the Department of Criminal Law and Procedure, Moscow International University (i.shikyla@mmu.ru)
AFANASIEVA, SVETLANA A. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of State and Legal Disciplines of the School of Law of the Institute of Law and Management, Moscow City Pedagogical University (AfanasievaSA@mgpu.ru) KALMYKOVA, ANASTASIA D. - Deputy Director for Academic Affairs, Senior Lecturer of the Department of State and Legal Affairs of the Institute of Law and Management, Moscow City Pedagogical University (KalmykovaAD@mgpu.ru).
УДК 343.54 DOI: 10.24412/2411-2275-2020-4-128-132
КРЮК В.С.
ПРИЧИНЫ СЕМЕЙНО-БЫТОВОГО НАСИЛИЯ
Ключевые слова: бытовое насилие, семья, преступления, уголовное законодательство, криминология
Статья посвящена анализу проблемы семейно-бытового насилия. Рассмотрены криминологические предпосылки данного явления. Особо отмечено абсолютное доминирование насильственных преступлений, совершенных в состоянии опьянения или на почве пьянства и алкоголизма. Причем в случаях внутрисемейных убийств, причинений тяжкого вреда здоровью, угроз убийством или причинения тяжкого вреда здоровью, этот показатель выше по сравнению с другими насильственными проявлениями. Исключительное значение имеет также насилие в отношении детей со стороны родителей, ведущее к самовоспроизводству внутрисемейного насилия. Предложено введение в школах курса семьеведения с привлечением опытных педагогов и психологов, юристов, специалистов правоохранительных органов.
KRUK, B.S.
CAUSES OF FAMILY-DOMESTIC VIOLENCE Key words: domestic violence, family, crimes, criminal legislation, criminology.
