CC BY
5
scientific and practical conference (Ulan-Ude, April 16, 2021) / ed. by Yu. P. Garmaev. Ulan-Ude: Buryat State University Publishing House, 2021. pp. 109-112.
3. Vakula M. A., Umnova-Konyukhova I. A. Actual legal approaches and methodology of compensation for harm (damage) to the environment and humans. Environmental law in the XXI century: actual problems, challenges and solutions: monograph. M.: RUDN, 2021. pp.143-165.
4. Omelianyuk G. G., Kopelchuk N. V. Expert soil and environmental studies in the administration of justice // Bulletin of the Moscow University. Episode 17. Soil science. 2023. No. 2. pp. 75-85.
5. Dabakhov M. V., Dabakhova E. V. Problems of assessing the amount of damage caused to soils as a result of pollution // Theory and practice of forensic examination. 2022. Vol. 17. No. 4. pp. 70-79.
6. Omelianyuk G. G., Vakula M. A., Nikulina M. V. Problems of determining the cost of damage caused to environmental objects // Theory and practice of forensic examination. 2019. Vol. 14. No. 3. pp. 46-53.
7. Omelianyuk G. G., Mikhaleva N. V. Law enforcement practice of consideration of disputes on compensation for damage caused by an environmental offense // Property relations in the Russian Federation. 2012. No. 2. pp. 90-102.
8. Fokov R.I., Omelianyuk G.G. Ecological reconstruction. M.; Berlin: Direct Media, 2017. 369 p.
9. Omelianyuk G. G., Galinskaya A.E. The use of special knowledge in legal proceedings in cases of environmental offenses // Forensic expert. 2011. No. 4. pp. 23-26.
10. Yazhlev I. K. Methodological support for environmental damage assessment in Russia and abroad // The ecology of production. 2006. No. 6. pp.23-29.
11. Yakovlev A. S., Evdokimova M. V. Approaches to rationing soil pollution in Russia and foreign countries // Soil Science. 2022. No. 5. pp. 631-641.
УДК 336.2:622.33
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К НАЛОГООБЛОЖЕНИЮ
ДОБЫЧИ УГЛЯ
М.В. Писаренко, С.В. Шаклеин
Анализ действующей схемы налогообложения угледобычи выявил недостатки, которые ставят недропользователей в неравные условия и снижают эффективность изъятия налога на добычу. Это предопределяет целесообразность ведения новой схемы налогообложения добычи. Наиболее эффективной, как показал мировой и отечественный опыт налогообложения и теоретические исследования в этой области, является схема, напрямую облагающая дополнительный доход, генерируемый при добыче полезного ископаемого. Модельные расчеты на финансовой модели реального горного проекта в условиях реализации различных схем налогообложения добычи позволили предложить комбинированную схему: до возмещения инвестиционных вложений изъятие горной ренты осуществляется на основе НДПИ, а далее, при выходе на рентабельную добычу, переходить на НДД.
Ключевые слова: схема налогообложения, горная рента, НДПИ, налог на дополнительный доход, финансовая модель горного проекта.
Введение. Россия обладает огромными ресурсами разнообразных полезных ископаемых. По данным МЭА, по доказанным запасам энергетического сырья и их добыче Россия возглавляет мировую пятерку лидеров: природного газа - первое в мире по запасам с долей 19,9 % и второе по добыче с долей 16,6 %; нефти - седьмое с 6,2 % и третье-второе с 12,2 %, угля
- второе с 15,1 % и шестое с 5,2 % соответственно. А минерально-сырьевой сектор России в виде налогов с добычи полезных ископаемых и других налогов вносит значимый вклад в формирование бюджета страны.
Построение эффективной схемы налогообложения добычи полезных ископаемых является приоритетной и сложной задачей экономической политики страны. Такая схема должна обеспечивать получение государством
- собственником недр, большей части дополнительного дохода - горной ренты, образуемой в результате добычи полезного ископаемого, а также обеспечить сохранение на достаточном уровне стимулов для инвестирования и долгосрочного развития сектора добычи полезных ископаемых [1-8]. При этом необходимо учитывать, что добывающим отраслям присущи риски, нехарактерные для других секторов экономики, возникающие в связи с неопределенностью исходной геологической информацией об объекте добычи, высокими капитальными вложениями, волатильностью рынка сырья, увеличенным сроком возврата капитальных вложений. В силу этого система налогообложения в секторе добычи минеральных ресурсов должна отличаться от других отраслей.
Многолетний опыт налогообложения в угольной промышленности указывает на наличие серьезных недостатков в ее организации и, следовательно, на необходимость ее совершенствования.
Налогообложение добычи угля в России. Система налогообложения добычи полезных ископаемых в России была введена более 30 лет назад в 1992 году и по углю включала: разовые платежи за получения права пользования недрами при лицензировании и регулярные отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы и за право пользования недрами. Значения регулярных платежей закреплялись в лицензиях на право добычи и устанавливались с учетом рентообразующих фактор для каждого месторождения индивидуально, на основе экспертных оценок. Такой подход имел ряд негативных последствий, вытекающих из сложности и не прозрачности экспертных подходов к расчету платежей за право пользования недрами.
В 2002 году вводится новая система налогообложения, которая отменяет отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы, а вместо дифференцированных платежей за право добычи, вводится плоский налог: по углю адвалорная ставка в 4 %, а базой для расчёта налога принята стоимость реализованной товарной продукции. В результате нововведений существенно упрощена и унифицирована система налогообложения. Однако несовершенство законодательства позволяло недропользователям задей-
ствовать легальные механизмы «оптимизации» налогообложения: использование внутрикорпоративных цен, устанавливаемых существенно ниже фактической стоимости реализованной товарной продукции, что снизило налоговые отчисления. Как результат, поступления НДПИ при добыче угля в 2002 году сократились (почти на 37,5 %), а в последующие годы их величина постоянно отставала от темпов роста цен на уголь [9], что и предопределило необходимость перехода к новой системе исчисления НДПИ.
С 2011 года вводится принципиально новая система. НДПИ стал определяться исходя из объема добытого полезного ископаемого и фиксированной ставки (рублей на тонну), размер которой определился видом угля. Согласно пункту 2 статьи 342 части второй Налогового кодекса РФ (далее НК РФ) выделены всего четыре вида угля: антрацит, бурый, коксующийся и «прочий...» уголь. Величина ставки составила: 57 руб. за 1 т для коксующегося угля, 47 руб. - для антрацита, 11 руб. - для бурого угля и 24 руб. - для «прочих.», и подлежит ежеквартальной коррекции посредством коэффициентов-дефляторов, устанавливаемых Минэкономразвитием РФ.
Эта налоговая система существенно упростила порядок исполнения и налогового администрирования, а также исключила негативные следствия предыдущих, но также обладает рядом существенных недостатков.
В целях налогообложения уголь разделен на четыре вида. Государственным стандартам каменные угли, на которые приходится основой объем угледобычи в России, разделены на 15 технологических марок, отличающиеся по своим технологическим свойствам и имеющие различную ценность.
В целях налогообложения каменные угли разделены всего на два вида (коксующиеся и «прочие..»), марочная принадлежность которых определена Постановлением правительства РФ от 20.06.2011 № 486.
В результате такого разделения по одной и той же ставке, например, рассчитывается НДПИ для высокоценных для коксохимической промышленности коксовых углей марки К (цена тонны рядового угля которой по данным Санкт-Петербургской Международной Товарно-сырьевой Биржи составляла в феврале-марте 2024 г. 13,2 тыс. руб.), так и для значительно кратно менее ценные слабоспекающихся углей марки КС (стоимость которых в тот же период была значительно ниже - 4,1 тыс. руб.). Для энергетических углей к «прочим..» углям Правительством РФ одновременно отнесен как длиннопламенный уголь марки Д (цена тонны которой при базовой калорийности 7000 ккал/кг по данным Санкт-Петербургской Международной Товарно-сырьевой Биржи составила в феврале-март 2024 г 1,9 тыс. руб.) так и тощий уголь марки Т (стоимость которого при той же калорийности составляла 4,1 тыс. руб.), для исчисления НДПИ которых применяется единая налоговая ставка и т. д.
При реализации действующего порядка налогообложения также возникает проблема неопределенности порядка определения налоговой базы -
добычи и потерь угля по чистым угольным пачкам [10], о чем свидетельствуют многочисленные судебные споры между налоговыми органами и недропользователями. В НК РФ не четко регламентируется содержание прямого или косвенного метода определения налоговой базы. При этом, как отмечается в работе [10], нормативные документы, которыми руководствуется недропользователь при исчислении налоговой базы, сформированы задолго до введения действующей схемы НДПИ и не содержат методик определения добычи и потерь. В частности, при прямом методе, который применяется преимущественно при подземном способе добычи, используется замеры в горных выработках, однако рекомендации по плотности и порядку их проведения отсутствуют. Косвенный метод, используемый преимущественно при открытой добыче угля, опирается на положение НК РФ, в соответствии с которым сумма добычи и потерь в пределах отработанного контура на практике приравнивается к заключенным в нем балансовым запасам, определенным по данным геологоразведки. При этом упускается из виду тот факт, что реально разница между балансовыми запасами и фактической добычей равна не потерям, а сумме потерь и неподтверждения запасов [10]. Это неподтверждение обусловлено присущими геологоразведочным данным погрешностями, необходимость учета которых НК РФ не рассматривается.
Действующей налоговой схемой не учитывается различие горно-геологических, качественных и технологических особенностей отрабатываемых участков недр, определяющих экономическую эффективность добычи угля. Это ставит различных недропользователей в неравные условия: на высокорентабельных участках недр, происходит неполное изъятие горной ренты, а на низкоэффективных участках, отрабатывающих запасы угля в сложных горно-геологических условиях, - сокращение инвестиций в добычу.
Анализ многолетних поступлений НДПИ по углю указывает на постоянное отставание налоговых поступлений от роста цен на уголь [9]. В «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2024-2026 годы» также отмечена низкая налоговая нагрузка по углю по сравнению с другими отраслями горно-металлургического комплекса. По расчетам Минфина РФ, НДПИ в черной металлургии составляли 10 %, в цветной и драгоценных металлов - 15 %, а в угольной промышленности - 2 %. Вероятно, поэтому Минфином и прорабатывается вопрос о возможности повышения налога на добычу угля [11]. Однако этой инициативой не предусматривается каких-либо изменений действующей схемы и дифференциации налоговых отчислений. Предлагается повышение ставки НДПИ на 380 руб. на тонну вне зависимости от вида угля, аналогично схеме, действовавшей с 1 января по 31 марта 2023 года. Такая фискальная политика для недропользователей, осуществляющих добычу малоценных энергетических и коксующихся марок углей в сложных горно-геологических условиях,
приведет не только к сокращению инвестиций в отрасль, но и к закрытию предприятий.
По мнению ряда исследователей [3 - 6, 12 - 14], справедливое налогообложение добычи полезных ископаемых, должно основываться на дифференциации отчислений за добычу в зависимости от рентообразующих факторов, т.е. на переходе на рентные отношения.
Рентные отношения. В основе системы налогообложения добычи полезных ископаемых должна быть положена теория горной ренты, а совокупность налогов, сборов и платежей рассматриваться, по сути, как форма изъятия рентного дохода, генерируемого в сфере недропользования [3].
Впервые понятие ренты сформулировал еще вначале XVIII века Адамом Смитом: «Рента является произведением природы, которое остается за вычетом всего, что является произведением труда». В классической теории под рентой обычно понимают «незаработанный доход», полученный сверх цены производства, понимая под последней издержки и нормальную прибыль. В классической теории выделяются [2]:
- абсолютная рента - минимальный доход, получаемый с каждой единицы добываемого минерального сырья, обусловленная исключительностью сырьевого продукта;
- дифференцированная рента I - образуемая вследствие различий в горно-геологических, горнотехнических, экономико-территориальных условий, в качестве добываемого сырья и иных различий разрабатываемых месторождений;
- дифференцированная рента II - образуемая в результате повышения эффективности отработки месторождения за счет совершенствования технологий добычи, использования производительной техники и т.д.
Приверженцами неоклассической теории рентных отношений обосновываются еще ряд видов рент: ценовая, монопольная, квазирента и др.
В научном мире проблеме образования горной ренты уделено много внимания. Одни исследователи, придерживаясь марксисткой теории ренты, пытаются выделять абсолютную и дифференцированную (I и II) горную ренту [5,16], другие, не разграничивая на виды, понимают под рентой часть дохода получаемого от добычи полезного ископаемого. Однако общепринятого понимания того, какую часть дохода, полученного от добычи полезного ископаемого разной технологической ценности в различных горно-геологических, горнотехнических, климатических и других условиях, следует отнести к горной ренте и изъять, пока нет. Этот вопрос по-прежнему носит дискуссионный характер [5,17], а сложность его решения объясняется взаимообусловленностью рентообразующих факторов.
Мировая практика налогообложения добычи полезных ископаемых. Известно, что налогообложение добывающих компаний наряду с фискальной функцией направлено и на стимулирование воспроизводства сырьевой базы и рациональное ее использование. Обращаясь к опыту передовых
угледобывающих стран мира, отмечается [18 - 19], что основными видами платежей при добыче полезных ископаемых являются бонусы, ренталс, роялти и налоги. Бонусы являются разовыми платежами, чаще всего их размер и этап выплат определяются в договорах.
Наиболее распространенным рентным налогом во многих странах является роялти, который определяется, как правило, по фиксированной ставке или прогрессивной шкале и привязывается к стоимости реализованной продукции или доходам. В каждой стране, а в отдельных странах (США, Канаде, Австралии) даже в каждом штате, действует своя схема исчисления рентных платежей.
В Австралии рентные платежи исчисляются по ставке 22,5 % от прибыли, равной доходу за вычетом расходов на добычу, а роялти (налог штата) - по ставке 7-10 % от стоимости добытого угля или объема добычи. В штате Новый Южный Уэльсе ставка роялти дифференцируются по способу добычи и условиям разработки: на разрезах составляет 8,2 %, на шахтах -7,2 %, при этом для «глубоких» шахт - 6,2 % [19].
В Канаде в каждой провинции (территории) устанавливается и взимается свой налог на добычу угля. В Квебеке налог взимается по фиксированной ставке в размере 16 % от годовой прибыли горнодобывающей деятельности. В Онтарио ставка составляет 5...10 % от прибыли предприятия и удаленности района. Например, ставка 5 % применима для «удаленной» шахты. В Британской Колумбии налог на добычу взимаются в два этапа: 2 % налог на «чистую текущую выручку» (доход за вычетом определенных видов эксплуатационных затрат) и 13 % налог на «чистую прибыль» (чистые текущие поступления за вычетом капитальных затрат, затрат на разведку и на подготовку к добыче, инвестиционных затрат).
В США размер роялти при добыче угля для федеральных земель составляет 3,0.12,5 % в зависимости от выручки (оборота) и способа добычи (12,5 % при открытой добыче и 8% при подземной). В штате Невада -2.5 % от чистой прибыли (валовый доход за минусом стоимости добычи, транспортных расходов, амортизации, маркетинга и доставки полезных ископаемых, страховки от пожара, страховки работников) [19].
В Индии рентные доходы слагаются из роялти, который рассчитывается по адвалорной ставке раной 5 % от цены реализации угля (цена без учета транспортных расходов до потребителя), и налога за отчуждения земель в зависимости от площади изъятия (до 1000 индийских рупий за гектар в год).
В Индонезии роялти на уголь исчисляется от дохода по ставке от 3 до 7 %, а в Южной Африке ставка роялти на уголь составляет 0,5.7,0 % от валовой выручки, в Бразилии - 2 % от чистой выручки (выручка от продажи за вычетом налогов, взимаемых с доходов, страхования и расходы на транспорт).
В Китае, рентный налог представлен налогом, исчисляемый на тонну в зависимости от вида полезного ископаемого (2-8 юаня за тонну добычи), роялти - по ставке от 0,5 до 4,0 % от дохода (оборота) и отчислениями за право разведки и добычи, размер которых зависит от площади объекта (около 1000 юаней в год/км2).
Анализ налоговых режимов угледобывающей промышленности в различных странах, позволяет заключить:
- универсальной системы налогообложения сырьевого сектора, которая приемлема для всех стран, не существует: каждая страна с учетом своих экономических реалий используют свою схему изъятия горной ренты, механизм которой постоянно совершенствуется;
- распространенным рентным налогом во многих странах остается роялти, рассчитываемый чаще всего по адвалорной ставке;
- реализуется, как правило, несколько механизмов налогообложения;
- наблюдается тенденция на изъятие ресурсно-рентных налогов, рассчитываемых на основе показателей доходности или прибыльности инвестиционных проектов, что теоретически позволяет изъять большую часть горной ренты при сохранении инвестиционной привлекательности сырьевого сектора.
Концептуальные подходы к изъятию горной ренты. В работах [3 - 8] отмечается, что для справедливого определения размера изымаемой горной ренты система налогообложения должна учитывать стоимостную ценность товарной продукции, особенности горно-геологических, технологических, географических и иных факторов, определяющих экономическую эффективность добычи (прибыльность) горнодобывающего предприятия. Приблизиться к этому можно двумя путями. Первый - совершенствование существующей схемы налогообложения недропользователей на основе введения зависящих от рентообразующих факторов корректирующих коэффициентов к ставке НДПИ. Предложения специалистов [20 - 21] по этому направлению предусматривают использование коэффициентов, учитывающих:
- опасность шахт по внезапным выбросам и горным ударам;
- глубину ведения горных работ;
- мощность рабочих пластов;
- зольность добываемой горной массы.
Реализация этого пути предусматривает обоснования перечня значимых коэффициентов и значений каждого из них с оценкой синергетического эффекта от их введения на конечный результат, что представляет довольно трудноразрешимую задачу. Он также предусматривает необходимость разработки отвечающей такой налоговой схеме нормативно-методического обеспечения по определению налоговой базы (добычи и потерь угля по чистым угольным пачкам).
Второй путь - переход к исчислению налога на добычу на основе чисто экономических показателей [3 - 4,6 - 8,12,22 - 26]. Исходя из того, что горная рента - это «незаработанный доход», то авторами предлагается исчислять ее исходя от дохода от добычи полезного ископаемого, часть которого принадлежит недропользователю, а часть - собственнику недр, т. е. государству. Теоретически такой подход представляется наиболее эффективным. Так как доход угледобывающего предприятия равен разнице между стоимостью реализованной продукции и понесенными суммарными затратами на ее добычу (включая капитальные вложения), которые определяются горно-геологическими, горнотехническими, экономическими и прочими условиями разработки. Подобная схема изъятия горной ренты введена с 01.01.2019 в виде налога на дополнительный доход (НДД) для отельных групп месторождений углеводородов. Целью введения НДД было стимулирование добычи трудноизвлекаемых запасов углеводородов.
Согласно главе 25.4 НК РФ налог на дополнительный доход взимается с суммы дополнительного дохода, полученного налогоплательщиком в результате осуществления деятельности по добыче углеводородного сырья на участке недр. Налоговая база рассчитывается как положительная разница между доходами (расчетной выручкой) и фактическими расходами, понесенными при добыче углеводородного сырья на участке, и расчетными расходами, связанными с транспортировкой и таможенными пошлинами. Причем налоговый период в этом случае равен одному году, а ставка налога составляет 50 %.
Схема изъятия горной ренты на основе НДД обеспечивает дифференциацию налоговой нагрузки в зависимости от конкретных условий добычи. На начальных стадиях освоения месторождения, когда еще не возмещены капитальные затраты, налог НДД отсутствует и начинает взиматься при достижении окупаемости затрат и рентабельной работы. Однако переход на НДД, что отмечается рядом исследователей [23,26], чреват следующими негативными последствиями.
Во-первых, администрирование и прогнозирование данного налога в отличие от НДПИ сложнее, так как налоговым органам придется контролировать издержки добывающих компаний, а у последних появится соблазн к завышению затрат производства. Это возможно предупредить, если законодательно определить состав затрат, которые следует относить непосредственно к добыче угля, а также процедуру контроля над их исполнением. Подобное уже законодательно определено в отношении исчисления НДД для месторождений углеводородов. В частности, введены ограничения по максимально допустимому уровню затрат, специальные нормы амортизационных премий, налоговое администрирование и т.д.
Во-вторых, основным недостатком НДД является то, что в бюджет рентные отчисления поступают только при достижении высокой доходно-
сти инвестиционных проектов [24, 26 - 27]. Применительно к угледобывающим предприятиям период выхода предприятия на рентабельную работу составляет от 5-8 лет и более лет, поэтому существует высокий риск вообще не получить горную ренту.
Следует отметить, что концепция налогового режима на основе изъятия части дополнительного дохода не исключает и НДПИ, который отчисляется вне зависимости от эффективности проекта, и снижает риски неполучения рентных отчислений. Поэтому на этапе адаптации новой налоговой схемы на основе НДД, по-видимому, следовало бы сохранить НДПИ, но изменить подход к его исчислению. В качестве базы для исчисления налога принять выручку от реализации (цена продукции умноженная на объем реализации - количество отгруженной продукции, содержащиеся в счетах-фактурах), а НДПИ определять, например, по следующим фиксированным ставкам: 4 % для коксующихся углей и антрацитов и 2 % для остальных уг-
В международной практике для исключения использования трансфертных цен при исчислении налога пользуются биржевыми или специальными справочными (рыночными) ценами, определенные тем или иным способом. В России угольная биржа пока слабо развита (объёмы торговли на Санкт-Петербургской бирже составляют около 10 % от добычи), поэтому предлагается в зависимости направления поставок - внутренний или внешний рынок, использовать среднюю цену, сложившуюся на технологическую марку угля на соответствующем рынке, без учета затрат на транспорт до потребителя (на условиях FAC). Цены на технологические марки для исчисления налога публиковать на сайте Минэкономразвития.
Оценка налоговых режимов. Наиболее эффективным способом оценки налоговых схем является финансово-экономическое моделирование денежных потоков инвестиционных проектов (далее ИП) в различных налоговых условиях [28].
Финансово-экономическая модель участка недр, включающая объем добычи, качество извлекаемых запасов, объем инвестиций и затрат на добычу и других показателей ИП, разрабатывается согласно [29] и содержится в материалах технико-экономического обоснования постоянных разведочных кондиций (далее ТЭО) и технических проектов на разработку участка недр.
Для сравнения налоговых схем в [28] предлагается использовать следующие основные показатели ИП: чистый доход (ЧД), дисконтированный чистый доход (ЧДД), внутреннюю норму доходности (ВНД), а также сумму налоговых выплат, определяемых как не дисконтированная и дисконтированная сумма налогов. Все эти показатели определяются на весь срок отработки запасов участка.
В качестве примера можно использовать финансовую модель, представленную в материалах ТЭО постоянных разведочных кондиций одного
из угольных предприятий, разработанную в условия и ценах первого квартала 2024 года. Согласно принятым в ТЭО решениям, отработка запасов участка предполагается открытым способом с производственной мощностью 1,5 млн т в год. В отработку вовлекаются тонкие пласты коксующегося угля (марок КС и ОС) наклонного залегания мощностью от 0,7 до 1,6 м, залегающие в простых горно-геологических условиях. Срок отработки запасов участка составляет 13 лет, капитальные вложения оцениваются 27,9 млрд руб. Технико-экономические показатели отработки данного участка недр демонстрируют достаточно высокую для угольных проектов эффективность: ЧДД - 2,9 млрд руб., ВНД - 22,9 %, что объясняется высокой ценой товарной продукции (принятая цена концентрат марки КС - 9,1, а КО - 10,4 тыс. руб. /т на условиях БАС) (таблица).
Модельные расчеты показателей эффективности ИП в условиях
реализации различных налоговых схем
Показатели Схема 1 Схема 2 Схема 3 Схема 4
Срок реализации проекта 13 13 13 13
ЧД, млн руб. 8,1 3,4 8,3 3,9
ЧДД, млн руб. (10 %) 2,9 0,12 3,4 0,9
Срок окупаемости инвестиций 5(6) 6,3(12,3) 4,3(4,8) 6 (8)
ВНД, % 22,9 10,6 28,2 14,9
НДПИ, млн руб. (ставка) 5,5 (397 руб./т) 10,9 0 5,4 (4 % от цены)
Налог на прибыль, млн руб. 5 3,9 6,1 5,0
Средняя цена, тыс. руб./т 6,32 6,32 5,8 6,32
Себестоимость, тыс. руб./т. 6,2 6,6 5,8 6,2
НДД (50 % от дохода), млрд руб. - - 6,2 4,1
Сумма налогов (налог на прибыль +НДПИ+НДД) 10,5 14,8 12,3 14,5
Дисконтированная сумма налогов 5,9 8,6 6,5 7,9
В условиях данной финансово-экономической модели ИП выполнено сравнение четырех схем налогообложения:
схема 1 - действующая схема налогообложения; схема 2 - предложенная Минфином - увеличение ставки НДПИ на 380 руб./т вне зависимости от вида угля;
схема 3 - изъятие 50 % дополнительного дохода ИП (НДД); схема 4 - комбинированная, одновременно включающая НДПИ и
НДД.
Результаты модельных расчетов основных показателей ИП сведены в таблицу, а на рисунке представлены годовые суммарные не дисконтированные и дисконтированные налоговые поступления по схемам 3 и 4 за период отработки участка недр.
В приведенных расчётах в суммарные налоговые отчисления включены только налог на прибыль, НДПИ и НДД, значение которых изменяются в зависимости от налоговой схемы. Следует отметить, что при реализации схемы 3 и схем 4 налог НДД возникает, когда инвестиции окупились и накопленный ЧДД становится положительным. Когда для разработки участка недр потребовались дополнительные капитальные вложения и накопленный ЧДД принимал отрицательное значение, то налогообложение по НДД приостанавливалось.
Анализ результатов модельных расчетов основных показателей ИП различных схем налогообложения показал, что при реализации схемы 2 сумма налоговых поступлений увеличивается на 41 % по сравнению со схемой 1. При этом снижается экономическая эффективность ИП (ЧДД близок нулю), т.е. схема 2 является регрессивной. Реализация схемы 3 позволяет увеличить суммарные налоговые отчисления на 17 % по сравнению со схемой 1 за счет роста поступлений от налога на прибыль и рентных платежей (НДД выше НДПИ, исчисленного по схеме 1). При этом сохраняются высокие экономические показатели ИП. Теоретически данная схема представляется прогрессивной и наиболее предпочтительной для недропользователя,
При реализации схемы 4 экономическая эффективность ИП, несколько ниже, чем по схеме 1 и схеме 3, но сохраняется на приемлемом уровне (ЧД - 4 млрд руб., ЧДД - 0,9 млрд руб. и ВНД - 15,2 %), но сумма налоговых отчислений увеличивается на 36 %. Схема 4 согласуется с целями собственника недр - государства и исключает риски неполучения рентных платежей, которые существуют при реализации схемы 3.
Приведенное на рисунке сравнение ежегодных дисконтированных и не дисконтированных годовых налоговых отчислений в условиях реализации схемы 3 и схемы 4 показывает: до выхода предприятия на рентабельную работу налоговые поступления по схеме 4 ожидаемо значимо выше, чем по схеме 3, а далее - в период стабильной прибыльной работы - различие между ними сокращается.
Это позволяет предложить в качестве рекомендуемой следующую концептуальную схему рентного налогообложения: до выхода предприятия на рентабельную работу рентные платежи исчислять на основе НДПИ, а далее, после выхода предприятия на рентабельную работу (ЧДД > 0), переходить на НДД. Теоретически такая комбинированная схема, позволяет не
только повысить эффективность налогообложения, но и может стать дополнительным стимулом для ускоренного выхода предприятия на рентабельную работу.
Динамика ежегодных налоговых отчислений ИП при реализации
схемы 3 и схемы 4
Заключение. Недостатки действующей схемы налогообложения добычи (отсутствие нормативно-методической базы по определению и контролю базы налогообложения, а также слабая дифференциация отчислений НДПИ от рентообразующих факторов) ставят различных недропользователей в неравные условия и снижают эффективность изъятия горной ренты. Это предопределяет целесообразность перехода на новую схему, напрямую облагающую дополнительный доход, генерируемый при добыче полезного ископаемого.
Исходя из того, что горная рента есть «незаработанный» доход, то для ее исчисления должны учитываться рентообразующие факторы (стоимостную ценность товарной продукции, особенности горно-геологических, технологических, географических и др.). Результаты модельных расчётов на финасово-экономической модели денежных потоков реального горного объекта, позволяют предложить следующую концептуальную комбинированную схему. До выхода предприятия на рентабельную работу исчисление налога на добычу производится по адвалорной ставке, например, 4 % для коксующихся углей и антрацитов и 2 % для остальных углей, в зависимости стоимости реализованной продукции, а далее, при выходе предприятия на рентабельную работу - по схеме исчисления налога на добавленный доход (НДД).
Теоретически реализация такой комбинированной схемы исчисления горной ренты позволит изъять большую часть дифференцированной
горной ренты в пользу государства и стимулировать недропользователей к повышению технического уровня процессов добычи угля.
Работа выполнена в рамках государственного задания ФГБНУ « Федеральный исследовательский центр угля и углехимии Сибирского отделения Российской академии наук» проект FWEZ-2024-0024 «Разработка эффективных технологий добычи угля роботизированными горнодобывающими комплексами без постоянного присутствия людей в зонах ведения горных работ, систем управления и методов оценки технического состояния и диагностики их ресурса и обоснование обеспечения воспроизводства минерально-сырьевой базы. 2024-2025 гг.» (рег. № 1022041500010-0-1.5.1;2.7.5).
Список литературы
1. Львов Д.С. О формировании системы национального дивиденда // Вестник университета. 2001. № 1 (2). С. 5-19.
2. Маршавина Л.Я., Анищенко В.А. Актуальные проблемы налогообложения нефтедобывающей отрасли Российской Федерации // Изв. Рос. экон. ун-та им. Г. В. Плеханова. 2012. № 3 (8). С. 36-43.
3. Кимельман С.А. Экономика рентных отношений в современном российском недропользовании // Записки Горного института. 2011. Т. 191. С. 9-29.
4. Юмаев М.М. Совершенствование налогообложения добычи угля. // Уголь. 2011. № 1. С. 23-27.
5. Чернявский С.В. Недостаток использования НДПИ с плоской шкалой и направления его совершенствования // Вестник Томского государственного университета. 2013. № 370. С. 136-139.
6. Чернявский С.В., Шутов О.Л., Астахова И.А. Проблемы совершенствования механизма изъятия природной ренты в интересах собственника ресурса // Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2021. № 56. С. 119-127.
7. Бобылева А.З., Жаворонкова Е.Н., Львова О. А. Оценка моделей налогообложения нефтяного сектора в России и за рубежом // Вестник Московского университета. Сер. 6 «Экономика». 2015. № 5. С. 22-45.
8. Концепция рентного налогообложения добычи и извлечения твердых полезных ископаемых / С. Д. Шаталов, М. Р. Пинская, В. А. Прокаев, К. Н. Цаган-Манджиева // Финансовый журнал. 2023. Т. 15. № 3. С. 9-24.
9. Писаренко М.В., Шаклеин С.В. О налоге на добычу угля // Минеральные ресурсы России. Экономика и управление. 2023. № 1. С. 57-60.
10. Зуев К.Н., Рогова Т.Б., Шаклеин С.В. Нормативно-правовое обеспечение учета добычи и потерь угля в целях достоверного определения налогооблагаемой базы налога на добычу полезного ископаемого // Уголь. 2019. № 9. С. 82-87.
11. Газета «Коммерсантъ» №2 24 от 09.02.2024 [Электронный ресурс]. https://www.kommersant.ru/doc/6495840 (дата обращения 14 0.03.2024).
12. Белов К. О., Игнатенко Е.С. Дифференциал НДПИ и инвестиционная привлекательность инвестиционных проектов в газовой отрасли // Финансовый журнал. 2010. № 3. С.79-86.
13. Александров Г.А., Комаров И.С. Рентные отношения и разделение прибыли от добывающей деятельности на ренту и предпринимательский доход. // Экономика в промышленности. 2017. №3. С. 232-241.
14. Тюрина Ю.Г., Троянская М.А. К вопросу о налогообложении добывающей промышленности. // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2018. Т.7. №3(24). С. 292-298.
15. Кимельман С. А. Андрюшин С. А. Экономика рентных отношений в условиях современной России // Вопросы экономики. 2005. № 2. С.83-93.
16. Налогообложение твердых полезных ископаемых в Российской Федерации. Проблемы и пути совершенствования //Я.Я. Иванова [и др.]. М: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. 175 с.
17. Кимельман С.А, Андрюшин С.В. Проблемы горной ренты в современной России // Вопросы экономики. 2004. № 2. С. 30—42.
18. Юхимова Я.Я. Налогообложение добычи твердых полезных ископаемых: мировой и отечественный опыт // Горный журнал. 2008. № 5. С.23-28.
19. Corporate income taxes, mining royalties and other mining taxes. A summary of rates and rules in selected countries. Jun. 2012 [Электронный ресурс] https://www.pwc.com/gx/en/energy-utilities-mining/publications/pdf/pwc -gx- miining -taxes-and-royalties.pdf (дата обращения 20.03.2024).
20. Филатова О. Ю. Система дифференцирования ставок налога на добычу угля // Записки Горного института. 2009. Т. 184. С. 188-194.
21. Петров Т.В., Тихонова И.В. Концептуальные основы совершенствования элементов налога на добычу полезных ископаемых // ГИАБ. 2007. № 10. С. 38-40.
22. Серов В.М., Астафьева О.Е. Обоснование методических подходов к определению природной ренты угольных месторождений // Уголь. 2020. № 4. С. 37-39.
23. Пансков В. Г. Налогообложение природных ресурсов: проблемы и пути решения // Этап: экономическая теория, анализ, практика. 2018. № 2. С.91-104.
24. Уваров П. О., Адаева А. А., Алиасхабов З. А. Последствия введения налога на добавленный доход как составляющая налоговой реформы нефтяной отрасли на примере Южно-Киринского месторождения [Электронный ресурс]. https://cyberleninka.ru/article/n/posledstviya-vvedeniya-naloga-na-dobavlennyy-dohod-kak-sostavlyayuschaya-nalogovoy-reformy-neftyanoy- otrasli-na-primere-yuzhno (дата обращения: 27.04.2024).
25. Батугина Н.С. Анализ и совершенствование налогооблажения при добыче твердых полезных ископаемых в республике САХА (Якутия) // Горный информационно-аналитический бюллетень. 2010. № 6. С .64-71.
26. Каукин А.С., Миллер Е.М. Налоговый маневр в нефтяной отрасли: промежуточные итоги и риски дальнейшей реализации // Вопросы экономики. 2020. № 10. С. 28-43.
27. Шевченко И.В., Коробейникова М.С. Налоговая реформа в нефтегазовой отрасли России // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2018. Т. 14. № 10. С. 1845 - 1871.
28. Дьячков Г.С. Сравнительный анализ эффективности налоговых режимов в нефтедобыче //Учет. Анализ. Аудит. 2022. №9(3). С.39-51.
29. Методическим рекомендациям по оценки эффективности инвестиционных проектов. Утверждено Минэкономики РФ, Минфином РФ и Госстроем РФ 21.06.1999 № ВК477.
Писаренко Марина Владимировна, д-р техн. наук, вед. науч. сотр., профессор [email protected], Россия, Кемерово, Федеральный исследовательский центр угля и угле-химии Сибирского отделения Российской академии наук; Кузбасский государственный технический университет имени Т.Ф. Горбачева,
Шаклеин Сергей Васильевич, д-р техн. наук, гл. науч. сотр., [email protected], Россия, Кемерово, Федеральный исследовательский центр угля и углехимии Сибирского отделения Российской академии наук
CONCEPTUAL APPROACHES TO TAXATION COAL MINING M. V. Pisarenko, S.V. Shaklein
An analysis of the current taxation scheme for the coal industry made it possible to identify the following shortcomings: the lack of normative and methodological documents on determining and controlling the tax base, as well as weak differentiation of mineral extraction tax depending on the mining-geological, technical, technological conditions of mining works and quality of extracted products. The noted shortcomings put subsoil users in unequal conditions and reduce the efficiency of extraction tax collection. This predetermines the need for a new production taxation scheme. The most effective, as the world experience of taxation in the field of subsoil use has shown, is a scheme that directly taxes additional income generated during the extraction of minerals, i.e. transition to rental relations. Model calculations based on the financial model of cashflows of a real mining project of the main indicators of the project in the context of the implementation of various production taxation schemes made it possible to propose a combined taxation scheme: before the reimbursement of investments, the withdrawal of mining rent is carried out on the basis of the mineral extraction tax, and then, upon reaching profitable production, switching to the additional tax. The proposed scheme for the withdrawal of mining rent will theoretically reduce tax risks and increase contributions to the budget, while maintaining the in-vestment attractiveness of coal mining.
Key words: taxation scheme, mining rent, mineral extraction tax, additional income tax, financial model of a mining project.
Pisarenko Marina Vladimirovna, doctor of technical sciences, leading researcher, professor, iu.kemsc@,mail.ru, Russia, Kemerovo, The Federal Research Center of Coal and Coal-Chemistry of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; T.F. Gorbachev Kuzbass State Technical University.
Shaklein Sergey Vasilevich, doctor of technical sciences, chief researcher, [email protected], Russia, Kemerovo, The Federal Research Center of Coal and Coal-Chemistry of Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences
Reference
1. Lviv, D.S. On the formation of the national dividend system // Bulletin of the University. 2001. No. 1 (2). pp. 5-19.
2. Marshavina L.Ya., Anishchenko V.A. Actual problems of taxation of the oil industry of the Russian Federation // Izv. Russian Economy. G. V. Plekhanov University. 2012. No. 3 (8). pp. 36-43.
3. Kimelman S.A. Economics of rent relations in modern Russian subsoil use // Notes of the Mining Institute. 2011. Vol. 191. pp. 9-29.
4. Yumaev M.M. Improvement of taxation of coal mining. // Coal. 2011. No. 1. pp.
23-27.
5. Chernyavsky S.V. The disadvantage of using MET with a flat scale and the directions of its improvement // Bulletin of Tomsk State University. 2013. No. 370. pp. 136-139.
6. Chernyavsky S.V., Shutov O.L., Astakhova I.A. Problems of improving the mechanism of withdrawal of natural rent in the interests of the owner of the resource // Bulletin of Tomsk State University. Economy. 2021. No. 56. pp. 119-127.
7. Bobyleva A.Z., Zhavoronkova E.N., Lvova O.A. Assessment of taxation models of the oil sector in Russia and abroad // The Bulletin of the Moscow University. Episode 6: Economics. 2015. No. 5. pp. 22-45.
8. The concept of rent taxation of extraction and extraction of solid minerals / S. D. Shatalov, M. R. Pinskaya, V. A. Prokaev, K. N. Tsagan-Mandzhieva // Financial Journal. 2023. Vol. 15. No. 3. pp. 9-24.
9. Pisarenko M.V., Shaklein S.V. On the tax on coal mining // Mineral resources of Russia. Economics and management. 2023. No. 1. pp. 57-60.
10. Zuev K.N., Rogova T.B., Shaklein S.V. Regulatory and legal support for accounting for coal production and losses in order to reliably determine the taxable base of the mineral extraction tax // Coal. 2019. No. 9. pp. 82-87.
11. Kommersant newspaper No. 24 dated 09.02.2024 [Electronic source] https://www.kommersant.ru/doc/6495840 (date of issue 14.03.2024).
12. Belov K.O., Ignatenko E.S. The MET differential and investment attractiveness of investment projects in the gas industry // Financial Journal. 2010. No. 3. pp.79-86.
13. Alexandrov G.A., Komarov I.S. Rental relations and the division of profits from extractive activities into rent and entrepreneurial income. // Economics in industry. 2017. No.3. pp. 232-241.
14. Tyurina Yu.G., Troyanskaya M.A. On the issue of taxation of the extractive industry. // Azimuth of scientific research: economics and management. 2018. Vol.7. No.3(24). pp. 292-298.
15. Kimelman S.A. Andryushin S. A. The economics of rental relations in modern Russia // Economic issues. 2005. No. 2. pp.83-93.
16. Taxation of solid minerals in the Russian Federation. Problems and ways of improvement // Ya.Ya. Ivanova [et al.]. Moscow: UNITY-DANA, 2015. 175 p.
17. Kimelman S.A., Andryushin S.V. Problems of mining rent in modern Russia // Economic issues. 2004. No. 2. pp. 30-42.
18. Yukhimova Ya.Ya. Taxation of extraction of solid minerals: world and domestic experience // Mining Journal. 2008. No. 5. pp.23-28.
19. Corporate income taxes, mining royalties and other mining taxes. A summary of rates and rules in selected countries. Jun. 2012. [Electronic source] https://www.pwc.com/gx/en/energy-utilities-mining/publications/pdf/pwc -gx- mining-taxes-and-royalties.pdf (date of issue 03/20/2024).
20. Filatova O. Yu. System of differentiation of tax rates on coal mining // Notes of the Mining Institute. 2009. Vol. 184. pp. 188-194.
21. Petrov T.V., Tikhonova I.V. Conceptual foundations of the improvement of the elements of the tax on the extraction of minerals // GI-AB. 2007. No. 10. pp. 38-40.
22. Serov V.M., Astafyeva O.E. Substantiation of methodological approaches to determining the natural rent of coal deposits // Coal. 2020. No. 4. pp. 37-39.
23. Panskov V. G. Taxation of natural resources: problems and solutions // Stage: economic theory, analysis, practice. 2018. No. 2. pp.91-104.
24. Uvarov P. O., Adaeva A. A., Aliaskhabov Z. A. Consequences of the introduction of income tax as a component of the tax reform of the oil industry on the example of the Yu-zhno-Kirinskoye settlement [Electronic resource] https://cyberleninka.ru/arti-cle/n/posledstviya-vvedeniya-naloga-na-dobavlennyy-dohod-kak-sostavlyayuschaya-nalo-govoy-reformy-neftyanoy-otrasli-na-primere-yuzhno (date of application: 04/27/2024).
25. Batugina N.S. Analysis and improvement of taxation in the extraction of solid minerals in the Republic of SAKHA (Yakutia) // Mining information and analytical bulletin. 2010. No. 6. pp. 64-71.
26. Kaukin A.S., Miller E.M. Tax maneuver in the oil industry: interim results and risks of further implementation // Economic issues. 2020. No. 10. pp. 28-43.
27. Shevchenko I.V., Korobeynikova M.S. Tax reform in the oil and gas industry of Russia // National interests: priorities and security. 2018. Vol. 14. No. 10. pp. 1845 - 1871.
28. Dyachkov G.S. Comparative analysis of the effectiveness of tax regimes in oil production //Accounting. Analysis. Audit. 2022. No.9(3). pp.39-51.
29. Methodological recommendations for evaluating the effectiveness of investment projects. Approved by the Ministry of Economy of the Russian Federation, the Ministry of Finance of the Russian Federation and Gosstroy of the Russian Federation on 06/21/1999 No. VK477.
