КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПРАВА ПОЛЬЗОВАНИЯ НЕДРАМИ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 34

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПРАВА ПОЛЬЗОВАНИЯ НЕДРАМИ

CONCEPTUAL BASICS OF THE SUBSURFACE RESOURCES USE RIGHT

Л. М. Алланина

L. M. Allanina

Ключевые слова: недра; право недропользования; вещные права Key words: subsurface resources; subsurface resources use right; property rights

Рассматриваются проблемы права пользования недрами, его особенности и отличия от иных вещных прав, место в системе объектов правового регулирования. Раскрываются дискуссионные вопросы природы права пользования недрами, рассматриваются и анализируются различные точки зрения.

The author considers the problem of the subsurface resources use right, its peculiarities and differences from other proprietary rights in the system of legal regulation objects. Some controversial aspects of the subsurface resources use right nature are revealed and various points of view on this issue are analyzed in the article.

Несмотря на продолжительную историю развития сферы недропользования, сама юридическая категория «право пользования недрами», проблемы отношений по поводу права пользования недрами, их сущности и правовой природы, места в механизме правового регулирования до сих пор не подвергались специальному комплексному исследованию, до настоящего времени не сложилось концептуального единства взглядов относительно данных вопросов.

Осуществление действий по извлечению определенным лицом полезных свойств из индивидуализированной недвижимой вещи в форме горного или геологического отвода предполагает конкретику, олицетворенную в определенном субъекте, и, как следствие, наличие субъективного правомочия недропользователя. Ю. С. Гамбаров в свое время указывал на то, что если под правом в объективном смысле понимают совокупность действующих в данном обществе юридических норм, то правом в субъективном смысле будет все то, что нам дается или, точнее, обеспечивается действием того или другого объективного права [1].

Так и в праве пользования недрами мы видим наличие воли пользователя недр, реализующего это право в собственном интересе. При пользовании недрами любая деятельность в границах горного отвода может осуществляться только с согласия пользователя недр, которому он предоставлен (ст. 7 Закона РФ «О недрах»). Этот признак означает, что все третьи лица должны воздерживаться от нарушения права, что сближает его с вещными правами. Так ли это на самом деле?

Г. Гегель в свое время определял пользование как акт единичного для себя вступления во владение [2]. В. А. Венедиктов характеризовал владение как право на фактическое — физическое или хозяйственное — господство над вещью [3]. Г. Ф. Шершеневич определял его как фактическое господство лица над вещью, соединенное с намерением лица присвоить ее себе [4]. Учитывая дискуссионность вопроса о том, является ли владение фактом или правом [5], представляется, что в случае пользования недрами речь идет об обладании недвижимой вещью (факт), основанном на особом правовом титуле (право). Соответственно, во владении пользователя недр автор усматривает как фактическую сторону, так и правовое содержание [6].

Мы придерживаемся позиции авторов, склонных подчеркивать условность так называемой триады правомочий собственника, считая невозможным описать всю полноту прав собственника через перечень [7]. Представляется, здесь право пользования недрами не может быть приравнено к какому-то единичному правомочию пользования как одному из трех в известной триаде правомочий собственника, характеризуемому обычно как извлечение из вещи ее полезных свойств и качеств. Правомочия не ограничиваются тем, что еще в Древнем Риме называли частью собственности usufructus (пользование и извлечение плодов). Указанный титул гораздо содержательнее и шире. В то же время по справедливому замечанию А. А. Рябова пользование должно предполагать как минимум следующее: 1) наличие у имущества определенных свойств, к которым обращен интерес пользователя; 2) действительная польза, которую эти свойства приносят заинтересованному субъекту; 3) возможность заинтересованного субъекта получать пользу от этих полезных свойств, не обращаясь за содействием к обязанному лицу, причем неважно, как эти полезные свойства приносят пользу: будучи извлеченными из имущества путем активных действий или естественно проистекая из свойств имущества [8].

При предоставлении участка недр какому-либо лицу в право пользования указанное лицо будет осуществлять фактическое господство над участком недр, обладая правом беспрепятственного доступа к нему, с возможностью ограничения всех иных третьих лиц к нему, однако в отличие от государства, у пользователя недр основанием владения будет выступать не право собственности, а исключительное пра-

88

во пользования недрами, причем это будет право не на свою вещь, а на чужую. Здесь следует обратить внимание на различие в отношении субъекта к вещи как к своей и как к чужой [9]. Правомочия пользователя, стремящегося извлечь из участка недр максимум сиюминутной выгоды, не будут тождественными правомочиям и отношению (интересу) собственника, связывающего с вещью свое будущее [10]. Иными словами, наблюдается нетождественность позиций пользования до и после возникновения титула пользователя недр. Тем не менее в любом случае речь идет об отношении к недвижимой вещи как объекту вещных прав.

Numerus clausus вещных прав означает то, что граждане и иные субъекты гражданских правоотношений не могут создавать новые виды вещных прав сверх тех, которые установлены законом [11]. Позиция законодателя сводится к тому, что особенностями вещных прав признаются право следования и абсолютный характер защиты (ст. 216 ГК РФ). Действительно, вполне логично, что установленное законодательно право, закрепляющее владение и (или) пользование управомоченным субъектом чужой вещью в своем интересе, должно обладать свойством следования и viceversa — иметь защищаемость против всякого третьего лица, если иное прямо не указано в законе. Последнее свойство, выводящее нас на проблему абсолютности вещных прав, которая к тому же носит дискуссионный характер [12], тем не менее не должно трактоваться узко. При характеристике права пользования недрами нам представляется более верным подход, когда правоотношения по поводу права пользования недрами в зависимости от правовой ситуации предполагают либо абсолютный, либо относительный характер.

С одной стороны, праву пользователя недр корреспондирует пассивная обязанность неопределенного круга любых других субъектов воздерживаться от нарушений права пользователя недр, то есть правоотношения выстраиваются по типу абсолютных. С другой стороны, собственник и пользователь недр взаимодействуют в рамках относительного правоотношения, обеспечивающего основные условия пользования недрами: субъекты конкретно определены, равно как и их права, обязанности по отношению друг к другу. Следует иметь в виду, что после передачи участка недр пользователю со стороны государства все обязанности будут исполненными, останутся лишь требования, которые, в свою очередь, могут вытекать как из гражданско-правовых обязательств (закрепленных в лицензионном соглашении либо соглашении о разделе продукции), так и из требований иных отраслей права, носящих преимущественно публично-правовой характер (о соблюдении природоохранных норм, стандартов, уплаты налогов и сборов и пр.). Указанное не влияет на самостоятельное (абсолютное) правоотношение между обладателем права пользования недрами и всеми иными третьими лицами, включая собственника, по поводу собственно вещи в виде участка недр. Поэтому, исходя из деления прав на абсолютные и относительные [13], можно усмотреть в праве пользователя недр и абсолютное право, которое предоставляет субъекту монопольную возможность действовать в своих интересах, то есть это право на собственное поведение в целях удовлетворения признаваемых законом интересов. Подобные права, как известно, характеризуются наибольшей степенью свободы управомоченного [14].

Право пользования недрами позволяет осуществлять гораздо более узкий, не доступный для иных лиц круг видов пользования недрами, предусмотренный законом РФ «О недрах», а также ведение связанных с этим работ. Причем нередко передача прав возможна лишь на осуществление определенных видов пользования недрами в комплексе, поскольку каждый из них выступает частью единого технологического процесса, что не случайно. Государство, передавая исключительные права, преследует, прежде всего, публичные цели — рациональное, эффективное и в то же время рентабельное освоение участков недр. Указание в законодательстве о недрах на исключительность прав пользования недрами дает также возможность предположить, что правам пользователя недр предоставляется защита от их нарушения не только третьими лицами, но и самим собственником — государством. Это подтверждается статьями 2 и 23 Федерального Закона «О соглашениях о разделе продукции». По указанным нормам, соглашение о разделе продукции является договором, заключаемым между государством и инвестором об условиях предоставления прав пользования недрами, в котором может предусматриваться отказ государства от судебного иммунитета. Тем самым подразумевается возможность возникновения спора между инвестором (пользователем недр) и государством, выступающим в роли не только стороны договора, но и собственника недр. Соответственно, инвестор (пользователь недр) вправе в судебном порядке защищать свое право пользования недрами в случае его нарушения со стороны собственника недр.

Если взглянуть на закрепленные в ст. 216 ГК РФ права оперативного управления и хозяйственного ведения не только как на традиционные ограниченные вещные права, а с иной стороны — как на вещные права, направленные на эффективное и рентабельное управление принадлежащим собственнику имуществом в целях участия в экономических имущественно-стоимостных отношениях, то отношения по передаче принадлежащих государству участков недр на праве пользования также можно отнести к аналогичным. Касательно numerous clausus вещных прав, то перечень перечисленных в статье 216 ГК РФ вещных прав с

оговоркой «в частности» свидетельствует о своей открытости (не является исчерпывающим). В связи с этим ограничений в отнесении к указанному перечню права пользования недрами нет.

В судебной практике право пользования недрами признается имущественным правом [15]. Ограничения в оборотоспособности права не лишают и не исключают его из оборота полностью: указанное право передается в установленных законом пределах (ст. 17.1. Закона РФ «О недрах»). Согласно ст. 16 Федерального Закона от 30 декабря 1995 N 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции» инвестор с согласия государства вправе передать полностью или частично свои права и обязанности по соглашению любым третьим лицам при условии, если эти лица располагают достаточными финансовыми и техническими ресурсами и опытом управленческой деятельности, необходимыми для выполнения работ по соглашению. Следовательно, в данном случае нельзя говорить о полном отсутствии оборотоспособности подобных прав, и как следствие, отсутствии его меновой ценности, что также характеризует имущественный характер права пользования недрами.

Кроме того, не следует забывать, что объектом вещных прав являются индивидуально-определенные вещи, которым свойственна дискретность. При обращении к действующему законодательству не вызывает сомнений принадлежность участков недр (горных отводов) к таковым. Статья 7 Закона РФ «О недрах» указывает на геометризованный блок недр с определением пространственных контуров не только на поверхности земли, но и в толще земной коры, что полностью индивидуализирует участок недр.

Определенные вопросы может вызвать такой правовой признак, как право следования. Хотя закон не упоминает его, тем не менее это обусловлено лишь той особенностью, что переход права собственности на участки недр действующим законодательством не предусмотрен. Этот признак вещных прав сливается с признаком абсолютности, так как он, вытекая из него, теряет всякое значение в силу принципа государственной собственности на недра (ст. 1.2. Закона РФ «О недрах»). Соответственно свойство следования носит здесь опосредованный характер в силу невозможности реализации (смена государства-собственника неосуществима), и ввиду публичного характера самого объекта прав необходимость в применении этого признака отсутствует.

Если рассуждать о бессрочности как признаке вещных прав, то участки недр предоставляются в пользование на определенный срок или без ограничения срока [16]. На определенный срок участки недр предоставляются в пользование для геологического изучения (на срок до 10 лет), добычи подземных вод (на срок до 25 лет), добычи полезных ископаемых (на срок отработки месторождения полезных ископаемых). Без ограничения срока могут быть предоставлены участки недр для строительства и эксплуатации подземных сооружений, не связанных с добычей полезных ископаемых, строительства и эксплуатации подземных сооружений, связанных с захоронением отходов, строительства и эксплуатации нефте- и газохранилищ, а также для образования особо охраняемых геологических объектов и иных целей.

Данный признак также подчеркивает устойчивую правовую природу большинства видов права пользования недрами, обеспечивающих возможность равномерного, продолжительного непосредственного воздействия на вещь. Указание законодателем на срочность либо бессрочность права пользования недрами обусловлено существенными особенностями объекта, что будет рассмотрено автором ниже, и целями предоставления участков недр в пользование. При некоторых видах срочного пользования, протекающего с существенным нарушением целостности недр и их потреблением, правомочия титульного владельца носят временный характер, что не соответствует постоянному и стабильному характеру вещных прав. Вещное право должно предоставлять пользователю возможность продолжительного, равномерного, непосредственного воздействия на участок для удовлетворения своих интересов и потребностей, поэтому при решении вопроса о вещном характере права пользования недрами следует учитывать различия между видами права пользования недрами, закрепленными в законе.

Резюмируя изложенное, можно констатировать, что право пользования недрами носит имущественный характер. При этом автор относит к вещным правам все виды права пользования, за исключением срочного права пользования для целей разведки и добычи полезных ископаемых. Право пользования недрами предполагает возможность осуществления деятельности особого рода, имеющей определенную социальную, общественную направленность: это исключительные, в изъятие из общего порядка, правомочия в отношении недр как основы благосостояния отечества и населяющих его народов.

Список литературы

1. Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть / Под ред. В. А. Томсинова. - М.: Зерцало, 2003. - С. 380.

2. Гегель Г. В. Ф. Философия права. - М., 1990. - С. 116.

3. Венедиктов В. А. Государственная социалистическая собственность. - М., 1948. - С. 14.

4. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). - М.: Спарк, 1995. - С. 182.

5. Бевзенко Р. С. Проблемы владения и держания в кн. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В. А. Белова. - М.: Юрайт-Издат, 2007. - С. 535-561.

6. Алланина Л. М. Процессы становления института исключительных прав недропользования // Известия высших учебных заведений. Социология. Экономика. Политика. - 2014. -№ 3(42). - С. 58-61.

7. Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. Учебно-практическое пособие. - М., 1999. - С.119-122.

8. Рябов А. А. Отрицательные сервитута и сервитут вида в российском гражданском праве // Журнал российского права. - 2007. № 5.-С. 67-75.

9. Архипов С. И. Проблема права собственности // Правоведение. - 2007. - N° 1. - С. 53.

10. Алланина Л. М. Особенности взаимодействия государства и недропользователей на современном этапе // Известия высших учебных заведений. Социология. Экономика. Политика. - 2013. -№ 2 (37). - С.15-18.

11. Агарков М. М. Обязательства по советскому гражданскому праву. - М., 1940. - С. 29.

12. Райхер В. К. Абсолютные и относительные права (К проблеме деления хозяйственных прав). В особенности применительно к советскому праву // Вестник гражданского права. 2007. № 2. Том 7. С. 144-204.

13. Райхер В. К. Абсолютные и относительные права (К проблеме деления хозяйственных прав) // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института им. М. И. Калинина. - Л., 1928. Вып. I (XXV). - С. 298.

14. Попондопуло В. Ф. Абсолютные (монопольные) права предпринимателя // Правоведение. - 1994. -№ 1. - С. 16.

15. Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 02 декабря 1999 г. N Ф04/2496-538/А70-99.

16. Суханов Е. А. К понятию вещного права // Гражданское право. - 2004. - № 1. - С. 7-12.

Сведения об авторе

Алланина Лилия Мансуровна, к. ю. н., доцент кафедры социологии, Тюменский государственный нефтегазовый университет, г. Тюмень, тел. 8(3452)453526, e-mail: wildorchids9@yandex.ru

Allanina L. M., Candidate of Law, associate professor of the chair of sociology Tyumen State Oil and Gas University, phone: 8(3452)453526, e-mail: wildorchids9@yandex.ru

УДК 327

ПРОБЛЕМА МОРАЛИ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

MORALS PROBLEM IN THE INTERNATIONAL RELATIONS

М. С. Жулева

M. S. Zhuleva

Ключевые слова: международные отношения; международная политика; императивы международной морали Key words: international relations; international policy; imperatives of the international morals; justice

Рассматриваются основные подходы к проблеме соотношения политики и морали. Подчеркивается сложность этического измерения международных отношений. Выявляются основные императивы международной морали. Приводятся мнения ученых и политиков о характере нового мирового порядка, о необходимости соблюдения моральных норм и ценностей в международных отношениях.

The main approaches to the problem of the policy and morals ratio are considered in the article. The complexity of ethical measurement of the international relations is emphasized. The main imperatives of the international morals are revealed. The scientists and politicians' arguments about the character of the new world order, about the necessity to adhere to the moral standards and values in the international relations are adduced.

«Сегодня мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах, военной силы, силы, ввергающей мир в пучину следующих одного за другим конфликтов... Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. В международных делах все чаще встречается стремление решить тот или иной вопрос, исходя из так называемой политической целесообразности, основанной на текущей политической конъюнктуре. Доминирование фактора силы неизбежно подпитывает тягу ряда стран к обладанию оружием массового уничтожения. Больше того, появились принципиально новые угрозы, которые и раньше были известны, но сегодня приобретают глобальный характер, такие как терроризм», — эти слова были сказаны Президентом Российской Федерации В. В. Путиным на Мюнхенской конференции 10 февраля 2007 г. [1]. Прошло уже почти 8 лет, а ситуация не изменилась. По-прежнему мы видим разжигание конфликтов по всему земному шару, вмешательство стран Запада в дела суверенных государств, неуважение к правам и свободам граждан. «Существующая система глобальной и региональной безопасности. серьезно ослаблена, раздроблена и деформирована. Вместо урегулирования конфликтов — эскалация; вместо суверенных, устойчивых государств — растущее пространство хаоса; вместо демократии — поддержка весьма сомнительной публики: от откровенных неонацистов до исламских радикалов. Насколько всем нам комфортно, безопасно, приятно жить в таком мире, насколько он справедлив и рационален..?», — это выдержки из выступления В. В. Путина перед участниками заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» 24 октября 2014 г. [2]. По сути, Президент обозначил в своих выступлениях проблему соотношения морали и политики на международной арене.