CC BY
90
УДК 343.97
концептуальные основы деятельности
экспериментально-внедренческой площадки «ювенальная служба» по профилактике
правонарушений несовершеннолетних и молодежи
© Никитина Н. А., 2017
Сибирский федеральный университет, г. Красноярск
Статья посвящена концептуальным основам деятельности экспериментально-внедренческой площадки «Ювенальная служба» по профилактике преступности несовершеннолетних и молодежи, а также актуальным вопросам деятельности системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, организации индивидуальной профилактической работы с несовершеннолетними и молодежью, вступившими в конфликт с законом.
Ключевые слова: ювенальная юстиция; правосудие; ювенальные технологии; преступность несовершеннолетних; система профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних; профилактика; межведомственное взаимодействие; ответственность; наказание.
Актуализация в различных профессиональных сообществах идеи защиты детства при отсутствии унифицирующего федерального законодательства, регулирующего вопросы ювеналь-ной юстиции (или, как сейчас принято говорить, «дружественного к ребенку правосудия»), позволила «прорасти» в стране различным успешным практикам работы с несовершеннолетними правонарушителями, опыт которых подлежит тщательному научному изучению и обобщению [1].
Красноярский край, подобно ряду сибирских регионов [2], имеющих исторически обусловленный высокий уровень преступности, перманентно находится в поиске эффективных технологий профилактики, в первую очередь преступности несовершеннолетних.
Системное внедрение инновационных подходов и элементов ювенальной юстиции началось в Красноярском крае в 2008 г., когда в рамках проекта «Проектирование регионального эксперимента становления в Красноярском крае ювенальной юстиции нового поколения» (грант Красноярского краевого фонда поддержки науки и научно-технической деятельности) под руководством доктора юридических наук, профессора, зав. кафедрой деликтологии и криминологии ЮИ СФУ Н. В. Щедрина был создан временный творческий коллектив (ВТК). В состав данного ВТК, помимо представителей науки (юристов, психоло-
гов, социологов, педагогов), вошли ведущие специалисты систем уголовного правосудия, защиты прав и профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.
Одним из главных результатов проектной деятельности ВТК можно считать функционирующую с 2010 г. в системе молодежной политики (ММАУ «Свое дело») экспериментальную площадку по разработке и апробации ювенальных технологий «Ювенальная служба». По состоянию на 1 января 2017 г. подобные службы работают уже в 5 молодежных центрах (в 5 из 7 административных районов г. Красноярска), финансирование которых осуществляется за счет средств городской целевой программы «Развитие молодежной политики г. Красноярска 2017—2019 гг.». Научное сопровождение деятельности экспериментальной площадки обеспечивает кафедра деликтологии и криминологии Юридического института ФГАОУ ВО «Сибирский федеральный университет», осуществляющая в регионе подготовку магистров по направлению «Ювенальное право и ювенальная юстиция».
Согласно основной идее экспериментальной площадки, изложенной в «Концепции становления в Красноярском крае ювеналь-ной юстиции нового поколения», принципиальным решением ВТК было «выделение» в существующей системе профилактики специализированного субъекта, обеспечиваю-
щего разработку, внедрение ювенальных технологий и профилактических программ, а также комплексное сопровождение несовершеннолетнего, вступившего в конфликт с законом. Так, для «взращивания» данного специализированного субъекта было выбрано «тело» молодежного центра. Выбор в пользу учреждения системы молодежной политики был сделан по причине отсутствия у него негативной «стигмы» в молодежной среде в отличие от учреждений иных ведомств. Так, подростки целевой группы (часто, к сожалению, по причине эксклюзии [3] по признаку «проблемный», «неугодный») испытывают «устойчивую неприязнь» к системе образования, стараются избегать «лишнего», «дополнительного» взаимодействия с правоохранительными органами, не готовы считать себя «нуждающимися в социальных услугах» клиентами системы социальной защиты населения. Выбор в пользу системы молодежной политики был обусловлен также возможностью учреждениями отрасли молодежной политики осуществлять начатую комплексную профилактическую работу с подростком и после достижения им возраста совершеннолетия, расходуя на него бюджетные средства, чего не может позволить себе большинство субъектов системы профилактики.
На данном этапе реализации эксперимента площадка «Ювенальная служба» осуществляет свою работу в следующих направлениях: 1) разработка и апробация ювенальных технологий; 2) оказание квалифицированной социально-правовой и психологической помощи несовершеннолетним и молодым людям, вступившим в конфликт с законом, а также жертвам преступных посягательств; 3) несовершеннолетним и молодежи, освободившимся из воспитательных колоний; 4) оказание помощи родителям, законным представителям и иным родственникам клиентов «Ювенальной службы» в целях защиты прав и осуществления эффективного профилактического воздействия; 5) реализация восстановительных технологий; 6) реализация технологий социального сопровождения подростков, находящихся в социально-опасном положении (исключительно по признаку «совершивших общественно опасные деяния»); 7) научно-методическая поддержка деятельности специалистов системы профилактики
безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.
Специалисты «Ювенальной службы» входят в состав комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, посредством чего тесно взаимодействуют с коллегами и учреждениями всей системы профилактики, что особенно актуально в ситуациях подростка, решение которых предполагает межведомственное взаимодействие. Правовым основанием работы с несовершеннолетним в большинстве случаев является постановление комиссии по делам несовершеннолетних и защите из прав, «закрепляющее» за специалистом «Юве-нальной службы» статус «куратора случая» или «члена рабочей группы по реализации индивидуальной профилактической работы», осуществляющего деятельность, предусмотренную ст. 5 ФЗ № 120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». Таким образом, специалист «Ювенальной службы», или «ювенальный технолог», становится одной из ключевых фигур в реализации эксперимента по улучшению профилактической деятельности в регионе.
Нам представляется, что достижение системой правосудия «ювенального» эффекта в значительной степени определяется насыщенностью деятельности специалистов ювенальными технологиями — определенными упорядоченными совокупностями действий, основанными на последовательной полипредметной кооперации специалистов по возвращению несовершеннолетнего, попавшего в сферу деятельности правосудия о несовершеннолетних, в норму взросления, включающими в себя действия по диагностике проблемы, выбору способов решения (разработка технологии решения), само решение проблемы и его оценку, применяемыми в некоторых случаях принудительно [4]. Однако для определения его места и роли в межведомственных связях системы противодействия следует более подробно рассмотреть содержание его деятельности.
Следует сразу отметить, что мы стараемся сознательно не переоценивать значение межведомственного взаимодействия специалистов системы профилактики в решении проблемы подростковой и молодежной преступности. Наша «осторожность» обусловлена пониманием того, что обеспечить межведомственную полипредметную коопера-
цию специалистов в условиях территориальной «сложносочиненности» края (протяженность края с севера на юг — 3 тыс. км, площадь — 13,86 % страны), особенно в сельской местности, ресурсно и инфра-структурно невозможно. Однако и анализ межведомственного взаимодействия в условиях краевого центра, где нет проблем с укомплектованностью учреждений системы необходимыми (в том числе «узкими») специалистами, позволяет сделать вывод о том, что специалисты системы научились взаимодействовать, скорее, между собой, ориентируясь на показатели «своевременности обмена информацией и документооборота», но не умеют взаимодействовать с самим ребенком.
В работе экспериментальной площадки мы исходим из того, что высокий уровень рецидива преступлений в подростково-молодежной среде может быть объяснен механизмом «криминальной инерции», который запускается совершением общественно опасного деяния. Последствия этого юридического факта в виде проверок, допросов, различного вида учетов и соответствующих им «статусов-клеймений», изменяющих привычный образ жизни подростка, могут усиливать часто и без того нездоровые установки, обусловленные социальной ситуацией развития. Эти несовершеннолетние разлагающе действуют на социальное окружение (класс, двор и т. д.), а социальное окружение реагирует на их существование отчуждением и карательными санкциями, чем и замыкается порочный круг. На наш взгляд, именно действия по прекращению криминальной инерции и возвращению несовершеннолетнего в норму взросления составляют суть содержательного аспекта деятельности ювенального технолога. Следует отметить, что для несовершеннолетнего — жертвы преступного посягательства «замкнутый круг» выглядит примерно так же, однако далее мы будем рассматривать ситуацию на примере работы с несовершеннолетним правонарушителем.
Базовой задачей деятельности технолога, а следовательно, и ее направлением является совместный с несовершеннолетним поиск «профиля декриминализации». Криминальное поведение обусловлено целым рядом социальных, генетических и личностных факторов и их взаимодействием. Указанные факторы носят объективный характер, их изменение требует коренного
реформирования социальной сферы и вряд ли под силу отдельно взятому специалисту. Однако, как справедливо отмечает Р. В. Чиркина, «даже в ситуациях социальной депривации и дефицита ресурсов существует феномен смены привычных моделей поведения молодежи на социально одобряемые. Это позволяет считать, что совершение преступлений предопределяется и запускается одними факторами, а удержание от них — другими» [5].
Решение главной задачи по поиску «заветной кнопки» — индивидуального фактора, способного удержать от повторного правонарушения, «ядра», вокруг которого будет выстраиваться деятельность, идет параллельно с обеспечивающими и закрепляющими эффективность совместными с подростком действиями по трансформации его криминальных установок и поиском стратегий посткриминальной социализации.
В педагогике общепринятой является идея о том, что изменить установки личности может только другая личность (личности), которая привнесет лично значимую деятельность, новые цели и ценности, изменяя социальные связи. Именно такая направленность профессиональных действий делает существенными различия между деятельностью ювенального технолога и давно известным институтом «индивидуальной профилактической работы», часто сводимая, к сожалению, к закреплению за ребенком по принципу «подведомственности» взрослого, который в большинстве случаев может лишь методично констатировать ухудшение ситуации и поведения подростка прямо пропорционально времени его взросления.
В криминологии принято различать функционирование механизмов формального и неформального социального контроля. Формальный контроль осуществляется специализированными субъектами — компетентными органами, организациями, учреждениями и их представителями в пределах должностных полномочий и в строго установленном порядке. Неформальный контроль отличается от формального тем, что он предполагается со стороны родственников, друзей, соседей, соучеников, иных граждан, использующих неформальные санкции, обращенные к совести, чести, стыду «контролируемого» [6]. Ответом на вопрос о «природе контроля», осуществляемого ювенальным технологом, видится «смешан-
ный контроль», так как, с одной стороны, осуществляется компетентным специалистом, но, с другой, — арсенал его профессиональных действий лежит, скорее, в плоскости криминологической «теории удержания», обращения к совести, которая возникает на основе чувства стыда через механизм классического обусловливания.
Выбор в пользу правопослушного или правонарушающего поведения во многом зависит от «чувства идентичности» подростка. Исследования эффективности социальных норм обнаружили, что требования последних добровольно выполняются лишь в том случае, если они соответствуют установкам, интересам, потребностям субъекта. Ведь помимо общепринятых ценностей и соответствующих им норм, транслируемых и защищаемых официальными социальными институтами, в малых социальных группах, где происходит взросление несовершеннолетнего правонарушителя, часто «главенствуют» иные, альтернативные общепринятым ценности и нормы. В специальной литературе предлагается выделять осознаваемую и неосознаваемую идентичность. Неосознаваемая базируется на неосознанно принятых нормах, привычках. Это принятый человеком комплекс ожиданий, поступающих от социальной группы, к которой он принадлежит. Осознанная идентичность возникает, когда человек начинает размышлять о себе, о своем поведении. Переход от первой ко второй возможен только при наличии рефлексии, которая еще только начинает формироваться у несовершеннолетнего. Таким образом, задача ювенального технолога, выступающего в качестве «рефлексивной стенки», сводится к обеспечению перехода несовершеннолетнего от неосознаваемой идентичности к осознаваемой.
Данный переход неизменно сопровождается изменением группы идентичности, а значит и изменением социальных связей, видов деятельности, осуществляемых несовершеннолетним. Однако следует заметить, что «вход» несовершеннолетнего в новую группу (равно как и изменение деятельности) возможен в том случае, если эта группа соответствует главному новообразованию подросткового возраста — «чувству взрослости». Данное положение подтверждают криминологи Тюбингенского университета (Германия), пришедшие в ходе исследования к выводу, что прекращение
несовершеннолетним криминальной карьеры является следствием перехода от «молодежной роли» к «роли взрослого».
Изменение (разрушение, трансформация, закрепление, усиление) антиобщественных установок, т. е. готовности действовать в соответствии со своими взглядами, потребностями и интересами вопреки интересам общества, является, с одной стороны, условием, а с другой стороны, следствием описанных выше процессов. Однако необходимо обозначить здесь качественную характеристику установок, отмеченную К. Е. Игошевым, который в зависимости от субъективных и объективных показателей выделил ситуативную и личностную установки на преступную деятельность [7]. Ситуативная установка, имеющая своим доминирующим элементом эмоциональную готовность определенным образом реагировать на обстоятельства, представляет собой антиобщественную форму реагирования личности на ситуацию. Личностная же установка представляет собой готовность и предрасположенность к преступлению, которые основываются на твердо занятой антисоциальной позиции. Таким образом, следует предположить, что криминальное поведение может относиться к мотива-ционному уровню регуляции поведения личности в целом и в этом случае функционировать в форме смысловых установок личности. Но криминальное поведение может относиться и к инструментальному (операционному) уровню регуляции поведения, и соответственно функционирует в форме операционных установок, определяющих способы осуществления действий. Из этого следует как минимум два важных для нас вывода:
1) перевоспитание личности, изменение ее смысловых установок всегда происходит через изменение деятельности и в принципе не может осуществляться посредством воздействия чисто вербального характера, к которому можно отнести чуть ли не единственный и самый распространенный среди специалистов системы профилактики прием «разъяснительная и профилактическая беседа»;
2) пути изменения установок различного уровня отличаются друг от друга; так. смысловые установки перевоспитываются, а целевые и операциональные — переучиваются, что и определяет содержание деятельности ювенального технолога.
Все вышеуказанное — лишь содержательная рамка профессиональной позиции, внутри которой могут находиться различные профессиональные роли (ювенальный менеджер, ведущий программ восстановительного правосудия и др.), каждой из которых будет соответствовать набор профессиональных компетентностей.
Следует отметить, что помимо содержательного аспекта деятельности далее нам предстоит работа по осмыслению организационного аспекта, представляющего собой «управление случаем», ресурсами и услугами системы профилактики правонарушений, исходя из потребностей подростка, а не тех, которые просто есть в наличии системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, и определению методологической специфики межпредметной кооперации со специалистами в зависимости от процессуального статуса, профиля декриминализации несовершеннолетнего. Ш
1. Садовникова М. Н. Медиация и медиативные технологии в профессиональной деятельности сотрудников субъектов системы профилактики преступности несовершеннолетних (часть 1) // Сиб. юрид. вестн. 2013. № 3. С. 76-80.
2. Садовникова М. Н. Ресоциализация несовершеннолетних осужденных (по материалам Восточной Сибири) : авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Владивосток, 2011. 23 с.
3. Садовникова М. Н., Сутурин М. А. К проблеме деви-антного поведения несовершеннолетних: причины и возможности медиативных технологий в воздействии на них // Дружественное к ребенку правосудие и восстановительные технологии : материалы V Междунар. науч.-практ. конф. Иркутск — Улан-Удэ, 22-25 сент. 2015 г. Улан-Удэ, 2015. С. 183.
4. Никитина Н. А. О понятии «ювенальная технология» // Теория и практика общественного развития. 2013. № 3. С. 239—242.
5. Чиркина Р. В. Удержание несовершеннолетних от преступного рецидива: механизмы, мотивация, помощь. М., 2012. С. 15.
6. Гилинский Я. И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». СПб., 2007. С. 430.
7. Игошев К. Е. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения. Горький, 1974. С. 40—57.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Гилинский Я. И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений» / Я. И. Гилинский. — СПб. : Юрид. центр Пресс, 2007. — 525 с.
Игошев К. Е. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения / К. Е. Игошев. — Горький : Изд-во ГВШ МВД СССР, 1974. — 168 с.
Никитина Н. А. О понятии «ювенальная технология» / / Теория и практика общественного развития. — 2013. — № 3. — С. 239—242.
Садовникова М. Н. К проблеме девиантного поведения несовершеннолетних: причины и возможности медиативных технологий в воздействии на них / М. Н. Садовникова, М. А. Сутурин // Дружественное к ребенку правосудие и восстановительные технологии : материалы V Междунар. науч.-практ. конф. Иркутск — Улан-Удэ, 22—25 сент. 2015 г. — Улан-Удэ, 2015. — С. 180—186.
Садовникова М. Н. Медиация и медиативные технологии в профессиональной деятельности сотрудников субъектов системы профилактики преступности несовершеннолетних (часть 1) // Сиб. юрид. вестн. — 2013. — № 3. — С. 76—80.
Садовникова М. Н. Ресоциализация несовершеннолетних осужденных (по материалам Восточной Сибири) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / М. Н. Садовникова ; Дальневост. федер. ун-т. — Владивосток, 2011. — 24 с.
Чиркина Р. В. Удержание несовершеннолетних от преступного рецидива: механизмы, мотивация, помощь / Р. В. Чиркина. — М. : РОО Центр содействия реформе уголовного правосудия, 2012. — 164 с.
Conceptual Bases of Juvenile Service Experimental and Innovative Platform Activity for the Prevention of Juvenile and Youth Delinquency
© Nikitina N., 2017
The purpose of this article is conceptual bases of Juvenile Service experimental and innovative platform activity for the prevention of juvenile and youth delinquency.
Key words: juvenile justice; justice; juvenile technologies; juvenile; system of juvenile homelessness and crime prevention; prevention; interdepartmental interaction, liability/responsibility; punishment.
