CC BY
54
УДК 1/14 © Е.Ю. Шаммазова
КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ВИДЕНИЕ «ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА» В КОНТЕКСТЕ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
В статье рассматривается теоретическое осмысление феномена «переходный период», который предстает как особого рода философский концепт. В этом контексте анализируются концептуальные подходы к «переходному периоду» в отечественной и западноевропейской философской традиции. Показано, что на концептуальное видение «переходного периода» западными и отечественными мыслителями оказывает влияние национальная и культурная традиция, особенности менталитета, которые во многом определяют видение данного феномена и его оценку.
Ключевые слова: концепт, концептуальное видение, переходный период, переход.
E.Yu. Shammazova
THE CONCEPTUAL VISION OF «TRANSITION PERIOD» IN THE CONTEXT OF WEST EUROPEAN AND DOMESTIC PHILOSOPHICAL CONCEPTION
The article considers the theoretical understanding of the phenomenon of «transition period» that is understood as a special kind of philosophical concept. The conceptual approaches to the «transitional period» in the Russian and West European philosophical tradition are analyzed in this context. It is shown that national and cultural tradition, specific features of mentality, that mostly determine the vision of the phenomenon and its assessment, have an impact on a conceptual vision of the «transitional period» of West European and domestic thinkers.
Keywords: concept, conceptual vision, transitional period, transition.
В основе данной статьи лежит идея о том, что философия представляет собой интеллектуальную деятельность по конструированию различных концептов, на основе которых осуществляется теоретическое осмысление различного рода феноменов. Предметом исследования является концепт «переходный период», позволяющий более глубоко понять сущность тех трансформаций, которые претерпевает общество, пребывающее в состоянии перехода. Философская деятельность выступает в качестве концептуального ядра, задающего теоретикометодологические основания для интерпретации и объяснения «переходного периода».
Концепт формирует «смысловой сгусток» вокруг понятия. Концепт - это идеи и интерпретации, возникающие вокруг феномена «переходный период». В связи с этим концептуальный подход к «переходному периоду» предполагает концентрацию внимания на анализе существующих концептов и способе их интерпретации представителями различных социально-философских течений.
Определенное понимание и оригинальное видение «переходного периода» так или иначе фигурирует сегодня в разнообразных философских работах отечественных и зарубежных исследователей. Однако однозначной трактовки относительно того, что такое «переходный период» не существует. Точнее, как только такое определение возникает и утверждается, появляется реалия, выпадающая из него. Именно по
этой причине автор представляет «переходный период» глазами разных наблюдателей, тех, кто стремится осмыслить его философски.
Обозначим некоторые трудности, связанные с пониманием сущности «переходного периода»:
1) «переходный» интерпретируется как промежуточный, являющийся переходом от одного состояния к другому. В общепринятом представлении период - промежуток времени, в течение которого что-нибудь происходит (начинается, развивается и заканчивается) [1];
2) схожим образом «переходный период» трактуется как период времени, в течение которого экономика страны переходит в новое, качественно иное состояние в связи с кардинальными реформами экономической системы [2];
3) под «переходным периодом» понимают своеобразные «стыки», которые характеризуются глубинными и масштабными трансформациями, захватывающими все сферы жизни и обнаруживающими себя в разнообразных кризисах [3].
Смысл концепта у разных авторов, несмотря на некоторые различия в трактовке «переходного периода», сводится в первую очередь к процессу, который предполагает движение, переход от чего-то к чему-то. Помимо этого смысл концепта «переходный период» сводится к обозначению промежутка при переходе из одного состояния в другое.
В этом смысле «переходные периоды» представляют собой временные периоды, связанные с осуществлением крутых, коренных изменений и трансформаций. Подобные изменения содержат в себе становление, развертывание и укоренение нового.
Данная характеристика позволяет отличить «переходные периоды» от простых изменений, поскольку в данные периоды происходит возникновение нового состояния. Процессуальный характер «переходных периодов» выражается в изменении, движении, связанный с заменой одного состояния другим. Вместе с тем это определенное состояние, состояние относительной стабильности, устойчивости происходящих изменений.
Таким образом, становится понятно, что переходный период - это не какое-то конкретное событие. Ввиду этих замечаний дать субстанциональное определение «переходному периоду» не представляется возможным.
Рассмотрим теперь наиболее разработанные, перспективные подходы к «переходным периодам», которые представляют для нас интерес, поскольку являются исходным пунктом основы реконструкции концепта «переходный период».
Следует отметить, что целью данной статьи является не хронологическая последовательность изложения философских представлений «переходного периода». Автора интересует не поступательное развитие философских течений, а сосуществование концептуальных идей, которые находят отклик друг в друге.
Значительный вклад в разработку идеи «переходных периодов» в западноевропейской философской традиции был сделан представителями французского просвещения XVII века (И. Гердер, А. Кондорсе) и особенно экзистенциалистами (С. Кьеркегор, К. Ясперс, М. Хайдеггер, М. Бахтин, Ж.-П. Сартр, Ж. Делез, Э. Левинас, Ж. Батай, М. Фуко и др.).
В отечественной философской традиции существует несколько основных подходов, в рамках которых раскрывается содержание концепта «переходный период». Концептуальное видение «переходного периода» встречается в рамках идейного течения славянофилов, представителями которого можно назвать И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, Ю.Ф. Самарина и других, в идейном течении западничества (В. Белинский,
А. Герцен, К. Кавелин, В. Боткин, П.В. Анненков, А.И. Гончаров, Т.Н. Грановский, М.Н. Катков, В.М. Майков, П.А. Мельгунов, С.М. Соловьев, И.С. Тургенев, П.А. Чаадаев и др.) и в воззрениях идейного течения социальной мысли русского зарубежья - евразийства (Н.С. Тру-
бецкой, П.П. Сувчинский, П.Н. Савицкий,
В.Н. Ильин, Л.П. Карсавин).
Разумеется, философские идеи этих мыслителей релевантны их собственным проблемным и тематическим контекстам, однако идея «переходного периода» все же в них имплицитно присутствует.
Философские корни концептуального видения «переходного периода» встречаются в трудах И. Гердера, А. Кондорсе. Однако разработка данного феномена не получила глубокого, детального развития в их дальнейшей философии.
Эволюция общества в трудах этих философов понимается как закономерное развитие от простого к сложному, от частичного к целостному по единому пути для человечества в целом, от низшего к высшему. Основная идея «переходного периода» сводится к переустройству части старого и утрате чего-то отжившего и ненужного. Становление нового происходит в результате преобразования прежнего качества в новое.
Философское осмысление истории в контексте эволюции развивал немецкий философ-просветитель Г. Гердер. История человечества, согласно Г. Гердеру, начинается с момента возникновения Вселенной. Отличительным свойством всех уровней мироздания является то, что нижние «этажи» - это фундамент для строительства и появления верхних. Все предшествующие стадии подготавливают появление следующих стадий. Таким образом, цель эволюции состоит в том, чтобы «создавать все более совершенные организмы» [4, с. 243-244].
Согласно французскому философу-просветителю А. Кондорсе, история - это цепь беспрерывных преобразований, эволюция человеческого разума. Наблюдения относительно развития истории, по мнению А. Кондорсе, показывают, как видоизменяется человеческий род, постоянно обновляясь, о бесконечности пути, которым следует человечество, стремясь к истине и счастью. Прослеживая за тем, чем человек был и кем он стал в настоящем, помогут, по мнению А. Кондорсе, найти средства, чтобы обеспечить и приблизить новые его успехи, на которые природа позволяет надеяться [5].
Концепт «переходный период» в представленных выше концептуальных видениях несет в себе семантику амбивалентной смерти, смерти
- возрождения. Отжившая структура уступает место другой, более совершенной. Основная идея переходного периода заключается в том, что определенное состояние какой-либо системы является результатом более или менее дли-
тельных изменений предшествующего уровня. «Переходный период» в этом смысле схож по содержанию с понятием развития, включающим в себя как количественные, так и качественные преобразования. Эти процессы ведут к усложнению, дифференциации, повышению уровня организации системы, т.е. решают задачу совершенствования, распространения нового развития, укрепляя его позиции на уже достигнутой ступени лестницы обновления. Это развитие развития, т.е. развитие однажды возникшей формы развития. Это увеличение того, что уже есть. Соответственно переходный период включает в себя более или менее медленные, постепенные преобразования. Решает задачу изменения, совершенствования и распространения нового, укрепляя позиции на уже достигнутой ступени лестницы становления.
«Переходный период» в экзистенциальноантропологической перспективе (С. Кьеркегора, К. Ясперса, М. Хайдеггера, М. Бахтина, Ж.-П. Сартра, Ж. Делеза, Э. Левинаса, Ж. Батая, М. Фуко и др.) рассматривается как особое бытие в «пограничной экзистенции» - неопределенной и хаотической. «Переходный период» здесь понимается как препятствие, предел и его преступание.
Таким образом, преодоление препятствий, предел и его преступание - формула того, что «переходный период» наполняется существенными смыслами, которые касаются существования.
Преодоления пределов, преступания осуществляются на основе опыта преодоления границы, порога, предела, рубежа, на которые человек как бы натыкается, тем самым он их обнаруживает и учреждает. Действительно, для того чтобы преодолеть препятствие, нужно предварительно его предположить, обозначить. Препятствия может преподнести сама жизнь в виде неожиданности, болезни, несчастия, угрозы, всевозможных ограничений или периодически человек поднимает планку сам, чтобы ее преодолеть. Таким образом, в ограничении заложено его нарушение. Так, человек на протяжении жизни преодолевает разного рода ограничения, время от времени поднимает планку, чтобы ее преодолеть. При этом человек переживает эти преодоления (границы) как свои пределы, и переживание это таково, что оно почти всегда предполагает возможность этого преодоления, хотя эта возможность может быть и не реализована.
Таким образом, понятие «границы» или «рубежа» предполагает окончание определенного этапа или достижение «конечности». В то же
время понятие «границы» или «рубежа» может одновременно означать точку свертывания одного пространства и точку развертывания другого.
Предел обозначает то, на что или во что мы упираемся, это «камень преткновения». Этот «камень преткновения», этот предел существует в разных областях жизни, опыта, он может быть повседневным или специальным. Натыкаясь на предел, наше существование оказывается растревоженным в своих основах, происходит как бы столкновение с вещами, которыми мы не можем управлять и которые не зависят от нас. Происходит это несмотря на то, что мы, в принципе, обладаем знанием о собственных границах и собственной конечности. Переживание, возникшее в неоднозначной ситуации, есть, по-видимому, переживание в собственном смысле этого слова. Опыт предела приводит в смятение, которое является важной составляющей жизни и предполагает переход.
Переживание собственных пределов предполагает возможность преодоления, есть вызов от невидимого противника. Согласно К. Ясперсу, оказавшись в положении «пребывания перед ничто» человек осознает опасность утраты подлинного бытия. «Тот, кто хочет преодолеть кризис и достигнуть истоков, должен пройти через утраченное, принять решение о себе самом; испробовать на себе этот социальный маскарад, чтобы ощутить подлинное» [6, с. 360]. Поэтому реальный опыт - предел, есть переживание того, что ты окружен со всех сторон разнообразными враждебными силами. Это побуждает к созданию ответной тактики - побегу, хитрости, восстанию или смирению, или каким-то еще не стандартным, оригинальным сочетаниям.
В любом случае в переживаемой ситуации происходит ответная реакция, которая является не рядовой, одной из других, а является той, которая влияет на дальнейшее целостное существование. Опыт преодоления предела или, согласно Ж. Батаю, «бытия под вопросом» фактически означает один и тот же опыт. «То, что обнаруживает твою границу, ставит тебя под вопрос. И наоборот, то, что ставит тебя под вопрос, обнаруживает твою границу» [7, с. 376].
Опыт преодоления предела изменяет существующее состояние и переносит в состояние переживания «переходного периода», который тем не менее не напоминает перерыв. Этот перерыв как перемена одновременно в двух значениях: с одной стороны, это временной интервал или промежуток, а с другой - трансформация, преображение.
Все переходные периоды в определенном отношении выступают как «приостановки», зависания, топтания на месте, выпадения из графика, круговороты, повороты вокруг собственной оси, переборы вариантов - и в смысле их ритмического прощупывания, и в смысле их переизбытка.
Концептуальное видение «переходного периода» в рамках идейного течения славянофилов (И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин и др.) основывается на идее возрождения исконных корней. В этом, согласно славянофилам, заключается путь спасения России и собственный уникальный и неповторимый идейный облик. Осуществление этой идеи предполагает постепенное переустройство общества с учетом проверенных, оправдавших себя во времени, устоявшихся коллективных традиций и ценностей. Верность всему привычному и традиционному выражается во враждебном отношении ко всему прогрессивному. Приверженность традиционному признается всеобщей тенденцией, направленной на поддержание и сохранение привычных образцов, проверенных способов жизни, которые воплощены в собственности, семье, устоявшихся моральных традициях, уважительном отношении к мудрости старших, законах и порядке, мышлению в категории «Мы», а также настороженном отношении к различным радикальным преображениям в социальных институтах и ценностях.
Согласно славянофилам, противоречивость современной им жизни корнями уходит не в русскую древность, а в реформы Петра I, которые разделили надвое русское общество, прервав органическое развитие российской истории и культуры. Русская история наделена особыми историческими ценностями, которых нет у Европы. Целостные общественные и культурные формы, присущие России, способны стать фундаментом для более высоких ступеней исторического развития в отличие от тех, которые существуют на Западе. Главной целью славянофилов является не сокращение отрыва России от Европы, а воссоздание единства русской культуры и общества на основе традиционных национальных ценностей.
В целом идейные установки «переходного периода» направлены на признание существования универсального морально-религиозного «порядка», на предпочтение всего устоявшегося новому. В основе данного перехода ретроспективный подход, т.е. переход от прошлого к настоящему происходит как стабилизация не подлежащих изменению форм.
Другой взгляд на «переходный период» встречается в идейном течении западничества (В. Белинский, А. Герцен, К. Кавелин, В. Боткин, П.В. Анненков, А.И. Гончаров, Т.Н. Грановский, М.Н. Катков, В.М. Майков, П.А. Мельгунов, С.М. Соловьев, И.С. Тургенев, П.А. Чаадаев и др.). Суть его в резко отрицательном отношении ко всей жизни русского общества.
Основная идея «переходного периода», согласно воззрениям западников, сводится к тотальному уничтожению старого. Между отрицанием и исходной основой отсутствует преемственность. В «переходный период» должно осуществиться решительное, кардинальное, «коренное» изменение, разрыв с существующей традицией. Этот подход является определенной практикой, с помощью которого должен воцариться новый социальный порядок справедливого общественного строя. При этом происходит отрицание не конкретного наличного порядка, а отрицание субстанциональности бытия как такового. «Переходный период» здесь направлен не столько на изменение наличного порядка, сколько на изменение бытия вообще. «Настоящие радикалы всегда слепо пытаются приблизить новый порядок вещей, неважно, насколько правыми могли оказаться последствия этого. Беспощадность этого эксперимента проявляется не сразу. Он является привлекательным, поскольку обещает мгновенное построение «новой земли и нового неба». Цена, которую приходится платить, обнаруживается на следующем этапе» [8, с. 445].
В целом вся деятельность нацелена на структурную и функциональную перестройку существующей системы, на полное изменение существующих институтов и ценностей.
Согласно Г.Д. Гачеву, в российской ментальности в качестве одного из основополагающих культурных архетипов можно выделить представление о неокончательном выборе -личном, социальном, историческом, убеждении о возможности «начать все сначала». «Задушевная мечта русская - начать все снова, жизнь
- сначала. Разрушим и построим, наконец, то, что надо и не устаем начинать!» [9, с. 223].
Мир, его развитие предстают как нечто проблематичное, незавершенное. Каждый скачок, взрыв или обновление ведут к отмене или приостановлению всего того, что было на предыдущем этапе. Возникающие перемены снова подвергаются сомнению и критике. Одновременно появляется тоска по утраченному, желание его вернуть. Новое, только что утвердив-
шееся вновь отрицается, и так происходит до бесконечности.
В результате формируется катастрофическое сознание - боязнь перемен и постоянное их ожидание, даже подталкивание. По словам Ю.М. Лотмана, русская культура осознает себя в категориях взрыва. «Даже если эмпирическое исследование обнаруживает многофакторные и постепенные процессы, на уровне самосознания существует идея полного и безусловного уничтожения предшествующего этапа и апокалипсического рождения нового» [10, с. 147].
Таким образом, в российском сознании существует ожидание радикальных перемен, некая готовность к ним («хуже не будет») и одновременно присутствует сопротивление переменам, страх перед ними. Отсюда готовность критиковать и отрицать все новое, что появилось в результате перемен.
Специалист в области эстетики и культурологии Н.А. Хренов считает, что «противоречие между способностью к переменам и одновременно сопротивление им, объясняется усталостью от нестабильности...» [11, с. 98].
Согласно Н.А. Хренову, дело не только в усталости, а в постоянно существующей, устойчивой антиномичности российского сознания. Крайности и противоречия, характерные для российского сознания и характера, часто сменяют друг друга. Так, безынициативность может смениться лихорадочной активностью, терпение и покорность - бунтом, доброта - жестокостью, модернизаторская деятельность - ностальгией по прошлому и апатией. В неустойчивости менталитета четко прослеживается инверсионный тип развития. С одной стороны, желание все модернизировать, а с другой -стойкая тенденция вернуться на прежние рубежи, хотя бы на уровне сознания, т.е. изменить мнение о прошлом, пересмотрев его.
Концептуальное видение «переходного периода» можно обнаружить также в воззрениях идейного течения социальной мысли русского зарубежья - евразийства (Н.С. Трубецкой, П.П. Сувчинский, П.Н. Савицкий, В.Н. Ильин, Л.П. Карсавин). Евразийцы предложили свою концепцию нового будущего России. Евразийцы исходили из того факта, что революция свершилась, и считали, что нужно отнестись к строю большевиков как исторической данности. Структуру советской системы, согласно евразийцам, следует оставить, наполнив ее новым содержанием. То есть заменить коммунистическую идеологию православной и национальной по своей сути, избегая мучительной перестройки общества и государства.
В национальных особенностях России евразийцы видят основу, на которой может развиваться евразийская природа. В этом смысле будущее России - будущее Евразии.
Концептуальное видение «переходного периода» в рамках евразийства содержит в основе убеждение о необходимости постепенного реформирования общества. В «переходный период» происходит отрицание только того, что уже изжито и ненужно для нового. Наличие преемственности приводит к сохранению и обновлению без тотального разрушения старого общества «до основания» и репрессий против инако-действующих и инакомыслящих.
Таким образом, в «переходном периоде» отражены общие тенденции - единство многообразного общественного развития, что создает возможность выбора, от которого зависит своеобразие путей и форм дальнейшего движения страны.
Подводя итог рассмотрению концептуальных подходов к «переходному периоду» можно сделать вывод о том, что философское осмысление «переходного периода» объединяет западноевропейских и отечественных мыслителей. Вместе с тем концептуальное видение «переходного периода» западноевропейскими и отечественными мыслителями отличает определенная специфика в понимании денного феномена, что проявляется в его оценке. На концептуальное видение «переходного периода» западными и отечественными мыслителями оказывают влияние национальная и культурная традиция, особенности менталитета. Концептуальное видение «переходного периода» западными мыслителями отличается трезвым анализом, четким изложением и определенностью, что соответствует рационалистической традиции. «Переходный период» воспринимается как нечто случайное, временное, несоизмеримое и несоотносимое с грандиозностью исторического пути. Этим обусловлено и видение путей преодоления «переходного периода»: избегание разрушительных последствий, спасение культуры и духовных ценностей.
Для русской философской традиции характерной чертой является понимание особого предназначения России, осознание ее роли в истории человечества, что во многом определяет концептуальное видение «переходного периода» в отечественной традиции. Обращаясь к концептуальному видению «переходного периода», русские мыслители размышляют о судьбе России, предлагают пути преодоления переходного состояния и рисуют возможные перспективы. В концептуальном видении «пе-
реходного периода» русскими мыслителями звучит тема духовного возрождения, религиозного и культурного преображения и воскрешения.
Литература
1. Ожегов С.И. Словарь русского языка: около 60 000 слов и фразеологических выражений. - М.: Оникс, 2006. -С. 501.
2. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. - М.: Инфра-М, 1999. - 479 с.
3. Философский словарь социальных терминов: словарь / под ред. В.П. Андрущенко. - Киев: Р.И.Ф., 2005. -381 с.
4. Гердер И.Г. Избранные сочинения. - М., 1959. -С. 243-244.
5. Стрелков В.И. Философия / под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. - М., 2003.
6. Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М.: Политиздат, 1991. - С. 360.
7. Батай Ж. Внутренний опыт. - СПб.: AXIOMA, 1997. - ЗЗ6 с.
8. Новая философская энциклопедия / под ред В.С. Степиной. - М.: Мысль, 2OOl. - С. 445.
9. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Кавказ. Интеллектуальные путешествия из России в Грузию, Азербайджан, Армению. - М.: Издательский сервис, 2OO2. -С. 223.
10. Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. - СПб.: Искусство-СПБ, 2OOO. -7O4 с.
11. Хренов Н.А. Культурологический аспект переходной ситуации в истории // Цивилизации. Социокультурные процессы в переходные и кризисные эпохи. - М., 2OO8. -С. 98.
Шаммазова Екатерина Юрьевна, соискатель Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Казань, е-mail: shammazova.ekate@mail.ru. Shammazova Ekaterina Yurievna, competitor for candidate degree, Kazan State University, Kazan, e-mail: shammazova.ekate@mail.ru.
УДК lll.l © М.В. Думинская
ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЭСТЕТИЧЕСКИ СОТВОРЕННОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ
В статье с позиций современной теории построения неклассической онтологической эстетики рассматривается феномен эстетически-художественной событийности бытия. Определяется специфика онтологических качеств эстетически сотворенной целостности, обусловливающих активизацию механизмов трансцен-дирования и дальнейшего ее жизненного осуществления в процессе повторно воспроизводимых актов эстетической со-бытийности.
Ключевые слова: онтологическая эстетика, художественно-эстетический феномен, эстетическое событие, художественное творение, трансценденция.
M.V. Duminskaya ONTOLOGICAL FEATURES OF AESTHETICALLY CREATED ITEGRITY
In the article the aesthetic and artistic phenomenon of eventfulness being is discussed from a standpoint of modern theory of construction of non-classical ontological aesthetics. The specificity of created ontological features of integrity is determined. They cause activation of transcending mechanisms and its further implementation in the process of repeated acts of aesthetic co-beingness.
Keywords: ontological aesthetics, artistic and aesthetic phenomenon, aesthetic event, artistic creation, transcendence.
С позиций современной онтологической эстетики воссоздание целостной картины художественно-эстетического опыта осуществляется сквозь призму понимания концепта «событийности», разработанного в традиции фундаментальной неклассической онтологии.
Элементарной клеточкой жизненной событийности выступает «событие», отсылающее к проблеме онтологического присутствия/отсутствия в Бытии. Понятие «событие бытия» непосредственно связано с пониманием феномена «свершения», понимаемого нами как процесс экзистенциального становления личностного начала в бесконечной серии продуциро-
вания «живых» актов-состояний, обусловливающих возможность преодоления ограниченности своего наличного существования и тем самым выводящего на качественно новый уровень бытийствования. Прогрессивное разворачивание событийного свершения жизни осуществляется со-бытийно, т.е. протекает неразделенно «в-себе» и «вне-себя», а на границах своего внутреннего бытия - в точке выхода за пределы самого себя, в момент соприкосновения с миром Другого. Иными словами, жизнь «Я» в онтологическом смысле раскрывается как событие, бытие-с-другими, бытие-для-других; как интерсубъективность, отражающая сопричаст-
