CC BY
114
КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ В СИСТЕМЕ ТРЕХ ИЗМЕРЕНИЙ
Концептуальное пространство, лингвокультура, аксиологические концепты, аксиоматические концепты, когнитивные модели, прецедентный феномен.
В современной научной парадигме когнитивной лингвистики концептуальное пространство является одной из методологических категорий, используемой для достижения теоретических целей исследования и для поиска алгоритмов решения конкретных задач. Развиваемая в настоящей работе категория концептуальное пространство лингвокулътуры лежит на пересечении лингвокогнитивного и лингвокультурологического подходов. Принимая во внимание немалые усилия научного сообщества для установления наиболее существенных параметров концептуального (когнитивного) пространства лингвокультуры, мы задались целью представить свое обоснование данной проблемы, т. е. установить основные содержательные параметры концептуального пространства лингвокультуры в их языковой объективации. Проблема параметризации концептуального пространства лингвокультуры представляется нам достаточно актуальной, поскольку выделенные параметры могут быть использованы для решения другой важнейшей задачи — задачи взаимодействия лингвокультур в по-ликультурных и мультилингвальных сообществах. Мы полагаем, что такое взаимодействие происходит в системе выделенных нами измерений.
Лингвокультура, по В.В. Красных, это культура оязыковленная, овнешненная и закрепленная в знаках языка, формирующаяся на пересечении семиотических систем языка и культуры [Красных, 2008; 2009]. Лингвокультура, характеризуя человеческий коллектив, постулирует общность языка, культуры, а также инвариант представлений о фрагментах культуры, т. е. общность мыслительного (концептуального, когнитивного) пространства, которое иначе называют концептосферой культуры [Телия, 2005]. Проблема описания содержательных и структурных особенностей концептуального (или когнитивного) пространства линвокультуры имеет достаточно длительную историю плодотворного изучения в трудах Ю.С. Степанова, В.Н. Телия, В.И. Карасика, С.Е. Никитиной, Г.Г. Слышкина, В.В. Красных, И.В. Захаренко, Д.Б. Гудкова, И.В. Приваловой.
В.В. Красных предлагает выделять коллективное когнитивное пространство социумов, в которые входит человек, и когнитивную базу национального лингвокультурного сообщества, к которому принадлежит данный человек. Когнитивная база содержит необходимо обязательные знания и минимализированные представления, известные всем членам национально-лингво-культурного сообщества [Красных, 1997, с. 130], и, таким образом, является ядром когнитивных пространств. Элементами коллективных когнитивных пространств в данной концепции являются представления о культурных феноменах, а элементами когнитивной базы названы прецедентные феномены (точнее, инварианты представлений о них [Захаренко, Красных, 1997, с. 84; Красных, 2008]). В.В. Красных определяет прецедентные феномены как хорошо известные всем представителям национальнолингвокультурного сообщества, актуальные в когнитивном и эмоциональном плане феномены, обращение к которым постоянно возобновляется в речи представителей национально-лингво-культурного сообщества [Красных 2003, с. 170]. Из этого следует, что прецедентные феномены (1) оязыковлены или потенциально способны к оязыковлению; (2) культурно обусловлены; (3) будучи инвариантами представлений, имеют статус ментефакта.
В.Н. Телия предлагает термин воспроизводимые феномены как более общее имя, включающее несколькословные наименования (идиомы и имена аналитического типа), «прецедентные тексты», а также собственные имена, символический смысл которых раскрывается на фоне этих текстов [Телия, 2005, с. 23]. При таком подходе, например, паремиологический фонд обретает лингво-культурно-когнитивный статус, будучи сопоставим, по И.В. Приваловой, с набором блоков, в основе каждого из которых лежит аксиологический концепт [Привалова, 2006].
Ценность представленной концепции когнитивного пространства лингвокультуры состоит в попытке обнаружить единицы, совмещающие языковые, культурные и когнитивные параметры, необходимые для выявления специфики лингвокулътур.
И.В. Привалова привлекает категорию лингво-кулътурно-когнитивного пространства, которое конституируют функциональные / операциональные единицы трех пространств: лингвистического, когнитивного, культурного. Когнитивное пространство состоит из таких функциональных единиц, как когнитивные прототипы (по Э. Рош), концептуальные метафоры (по Дж. Лакоффу и М. Джонсону), концепты, концеп-тосферы (по Е.С. Кубряковой), фрейм-структуры (по В.В. Красных). К культурному пространству предлагается относить культуремы, мифологемы, ритуалы, культурные стереотипы, эталоны, символы, а к лингвистическому - языковые универсалии, семантические примитивы и этнокультурные маркеры языкового сознания [Привалова, 2006].
Методологическое совмещение трех пространств привело к выделению лингвокультурных, лингвоструктурных и лингвоэкологических таксонов, которые И.В. Привалова описывает как диффузные, смыкающиеся и состоящие из взаимо-переходящих единиц [Там же]. Лингвоструктурные маркеры связаны с несовпадающей структурой сопоставляемых языков, лингвокультурные — с несовпадающими образами сознания сравниваемых лингвокультур, лингвоэкологические — с изменениями, происходящими в процессе межкультурной коммуникации, в сопоставляемых дискурсах.
Классификация интересующих нас в первую очередь лингвокультурных единиц эт-носознания включает: средства речевого контакта и языковые формулы, проксемы, кинемы, темпоремы, нумерологемы, колоремы; реалии, культурные символы и этнографические нонемы; вербализаторы аксиологических концептов', единицы фразеологического и паремиологического фондов', вербальные и вербализуемые прецедентные феномены, целостный текстовый отрезок [Там же].
Таким образом, если В.В. Красных выделяет основные элементы когнитивного пространства лингвокультуры, а в одной из работ представляет основные параметры лингвокультуры, ее «систему координат» (когнитивная, метафорическая, эталонная, символьная подсистемы [Красных, 2004]), то И.В. Привалова приводит детальный реестр лингвокультурных единиц. Их характеристикой является обращенность к языку, к культуре и к сознанию. При этом автор говорит об условности данной типологии, поскольку все единицы взаимосвязаны и взаимозависимы в реальном акте межкультурной коммуникации [Привалова, 2006].
Особое внимание в данном реестре привлекает подтаксон вербализаторов аксиологических концептов. Заметим также, что и В.И. Карасик выделяет концепты, в содержании которых главное место занимает ценностный компонент («счастье», «долг», «щедрость»), такие концепты названы автором регулятивными [Карасик, 2005, с. 98]. Ученый указывает, что концепты-регулятивы в концентрированном виде содержат оценочный кодекс той или иной лингвокультуры, в своем системном выражении объясняют культурные доминанты поведения. Именно регулятивные концепты представляют наибольший интерес для выявления особенностей ментальности определенного народа либо той или иной группы в его составе [Там же].
Наша концепция изучения концептуального пространства лингвокультуры основана не просто на выделении, но на ранжировании лингвокультурных концептов.
Предлагаемая нами уровневая дифференциация концептов включает три основные взаимосвязанные группы единиц: аксиологические концепты, аксиоматические концепты и культурно-когнитивные модели. Рассмотрим каждую группу более подробно.
Считаем, что глубинный уровень концептуального пространства лингвокультуры составляют аксиологические концепты — инвариантные представления коллектива о том, что для него значимо, что есть идеал, и имплицирующих, что есть норма [Выжлецов, 1996]. На этом основании аксиологические концепты не тождественны культурным концептам А. Вежбицкой (судьба, тоска, воля и др.), культурным концептам С.Е. Никитиной (земля, смерть с косою острою и др.), культурным константам Ю.С. Степанова (вечность, любовь, беззаконие и др.). К числу аксиологических следует относить не только этические и эстетические концепты высокой степени абстракции (идеалы: добро, щедрость и др.), но и более конкретные представления коллектива о том, что для него значимо. И.В. Привалова приводит следующие примеры аксиологических концептов американской лингвокультуры, отмечая их лакунарность в других лингво-культурах: privacy, self-made man, challenge, diversity [Привалова, 2006]. Мы приведем примеры аксиологических концептов новозеландцев европейского происхождения: egalitarianism, remoteness, ingenuity / resourcefulness. Среди традиционных ценностных концептов коренного населения Новой Зеландии маори значимым является, например, принцип реципрокальности (взаимности, взаимообмена) в межплеменных и межличностных отношениях (utu), а также принцип энергетической, жизненной силы (mana). Таким образом, состав и содержание аксиологических концептов в разных лингвокультурах различны.
Содержание аксиологического концепта является источником оценочных и нормативных представлений, которые в виде аксиологических маркеров присутствуют в составе многих других концептов. Например, в картине мира новозеландцев европейского происхождения ценностью считается эгалитарное общество (egalitarianism), при этом соответствующие аксиологические маркеры заметно выражены в концепте tall poppy (tall poppy syndrome, the great Kiwi Clobbering machine), фиксирующем отклонение от «нормы» и негативное отношение к слишком успешным людям, которых считают «выскочками»: «Why do We Hate Tall Poppies?» (заголовок газетной статьи).
Следующая выделяемая нами группа концептов названа аксиоматической. Ее единицы являются важными механизмами непосредственной реализации аксиологических концептов и вбирают в себя пучок этнокультурных аксиологических маркеров. Данные концепты являются инвариантными общепринятыми представлениями коллектива о культурных феноменах (в широком смысле), поэтому они — аксиомы лингвокультуры. К этой группе мы относим следующие единицы: концепты-символы, или иконические концепты (содержательная сторона знака-символа этнической или национальной культуры [Лотман, 1992; Загидуллина, 2010]); мифологемы (матричные концепты, инварианты смыслообразования мифологической картины мира [Леви-Стросс, 1970]), современные мифологемы — когнитивные структуры, функционирующие как средство формирования общественного сознания; теологемы (структу-ро- и смыслообразующие концепты религиозных прецедентных текстов); стереотипические концепты (обобщенно-схематические представления обо всех членах категории как результат «унификации», «упрощения», отсечения «лишнего» [Красных, 2004; 2008]); каноны (представление о норме, в соответствии с которой осуществляется деятельность [Красных, 1999]); прецедентные феномены [Красных, 1997]; фразеологемы и паремиологемы (инвариантные смыслообразующие концепты, стоящие за целым рядом фразеологических единиц или паремий [Бегун, 2010, с. 31]).
Языковая репрезентация аксиоматических концептов представлена прецедентными именами, прецедентными высказываниями, прецедентными текстами, по В.В. Красных [Красных, 1997; 2003; 2008], а также фразеологизмами, паремиями, именами аналитического типа, по В.Н. Телия [Телия, 2005], или несвободными сочетаниями, по Н.Б. Мечковской [Мечковская, 2000], и нефиксированными описаниями стереотипических ситуаций [Красных, 2008].
Аксиоматичность данных единиц выражается и в том, что нередко аргументатив-ный дискурс заканчивается пословицей, либо резюмирующим прецедентным высказыванием, либо итоговым именованием обсуждаемой ситуации с привлечением прецедентного имени, которые являются последним «аргументом», аксиомой. В данном положении мы солидарны с В.В. Бегун, отмечающей, например, что «паремии не только аксиологичны, они еще и аксиоматичны. Сама форма является аргументом в защиту положений, которые констатирует паремия: пословица, как известно, не врет» [Бегун, 2010, с. 31].
В картине мира новозеландцев европейского происхождения прецедентной единицей является, например, представление, стоящее за выражением She’ll Ъе ail right («все будет хорошо»), фигурирующим как резюме в различных дискурсах: So don't worry mate, she'll Ъе ail right; и служащим средством идентификации страны: the land of She’ll Ъе ail right.
Таким образом, концепты-символы, мифологемы, теологемы, стереотипические концепты, каноны, фразеологемы и паремиологемы представляют аксиоматический уровень концептуального пространства лингвокультуры, уровень неоспариваемых, не подвергаемых сомнению аксиом, тогда как аксиологические концепты — это источник и первопричина формирования данных аксиом. Роль единиц аксиоматического уровня, как и роль аксиологических концептов, состоит в сохранении стабильности и традиционности картины мира.
Помимо уже названных групп аксиологических и аксиоматических концептов, выделяем также группу концептов, функционирующих в лингвокультуре как культурно-когнитивные модели. Выделение культурно-когнитивных моделей основано на постулируемой реализации и тиражировании в лингвокогнитивной деятельности аксиологических мотивационных установок как моделей должного [Леонтьев, 1998]. К этому уровню относим: метафорические и метонимические культурно-когнитивные модели [Лакофф, Джонсон, 2004]; культурно-когнитивные эталоны: as busy as а Ъее (эталон — вид ментальной модели, воспроизводимый как средство сравнения, оценивания или измерения свойств или качеств объекта [Канон, эталон..., 1999; Красных 2004]); прототипы (прототип — ментальная единица, представляющая в сознании всю категорию, благодаря мыслимым «наилучшим» или «типичным» свойствам репрезентируемого объекта [Rosch, 1975, р. 192—253; Демьянков, 1996, с. 140—145]), так, в картине мира маори категория транспорт сложилась на основе исторически типичного вида waka — каноэ (waka — canoë, transport, wakatono - taxi, wakahiki - crâne).
Культурно-когнитивные модели по определению (вследствие «тиражируемости») являются лингвокогнитивными. Их языковая репрезентация выражена в словообразовании: явлениях семантической деривации (метафора, метонимия, расширение, сужение значения), морфемной деривации, словосложения, а также в образовании аналитических имен, в сравнительных конструкциях. Основные результаты функционирования модели закрепляются как узуальные в лексиконах, семантиконах, фразеологическом фонде, другие фигурируют в речи как контекстно-обусловленные.
Все выделенные группы концептов (аксиологические, аксиоматические, культурнокогнитивные модели) связаны каузативно: аксиология ищет реализации в неоспариваемой и не требующей доказательств аксиоматике, порождая мифологемы, символы, фразеологемы и др., после чего аксиология, продублированная в аксиоматике, «тиражируется» в культурно-когнитивных моделях.
Иллюстрацией данной закономерности является пример из картины мира новозеландцев европейского происхождения пакеха. Исторически сложившийся аксиологический концепт ingenuity / resourcefulness, связанный с аксиологией первых европейских переселенцев (умение и необходимость все делать своими руками, обходиться подручными материалами), реализовался в аксиоматическом концепте питЪег 8 wire (проволока, из которой новозеландцы могли делать до сотни разных вещей, ставшая легендой). Аксиологический концепт (ingenuity / resourcefulness) вкупе с аксиоматическим (питЪег 8 wire) породил культурно-когнитивную модель для описания жизненных
принципов находчивости, изобретательности по принципу сделай сам: number eight solution, number eight philosophy, number eight mentality, number eight mindset.
Таким образом, концептуальное пространство лингвокультуры может быть описано в системе трех измерений: аксиологические концепты, аксиоматические концепты как механизмы реализации этнокультурной аксиологии и культурно-когнитивные модели как средства «тиражирования» этнокультурной аксиоматики и аксиологии. Совокупность данных групп концептов формирует целостное концептуальное пространство лингвокультуры и создаёт отличие одной лингвокультуры от другой, вследствие чего их можно считать параметрами концептуального пространства лингвокультуры.
Библиографический список
1. Бегун В. В. Рекламный слоган как трансформация культурных стереотипов // Вестник Пермского ун-та. 2010. Вып. 1 (7). С. 31—37.
2. Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996. 152 с.
3. Демьянков В.З. Прототипический подход // Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Куб-рякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац/ под общ. ред. Е.С. Кубряковой. М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996.
4. Загидуллина A.A. Языковые символы и образы: онтология и функционирование (на материале французского языка): автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Алматы: КазУМОиМЯ, 2010. 48 с.
5. Захаренко И.В., Красных В.В. Русская когнитивная база и русское культурное пространство в зеркале кроссвордов // Язык, сознание, коммуникация. М.: Филология, 1998. Вып. 5. С. 32—40.
6. Канон, эталон, стереотип в языковом сознании и дискурсе: научная дискуссия в Институте Языкознания РАН / В.Н. Телия, Ю.А. Сорокин, В.Н. Базылев, В.В. Красных // Язык, сознание, коммуникация. М.: Диалог-МГУ, 1999. Вып. 9. С. 5—51.
7. Карасик В.И. Концепты-регулятивы // Язык, сознание, коммуникация: сб. ст. / отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2005. Вып. 30. С. 95—108.
8. Красных В. В. Единицы языка vs. единицы дискурса и лингвокультуры (К вопросу о статусе прецедентных феноменов и стереотипов) // Вопросы психолингвистики. М.: Ин-т языкознания РАН: Парадигма, 2008. № 7. С. 53-58.
9. Красных В.В. Когнитивная база vs. культурное пространство в аспекте изучения языковой личности (К вопросу о русской концептосфере) // Язык, сознание, коммуникация. М.: Филология, 1997. Вып. 1. С. 128-144.
10. Красных В.В. Культурное пространство: система координат (К вопросу о когнитивной науке) //
Balkan Rusistics. 2004 [Электронный ресурс]. URL: http://filologija.vukhf.1t/712/2 %
20Krasnych%20Victoria%20red.doc (дата обращения: 18.05.2011).
11. Красных В.В. «Маски» и «роли» фрейм-структур сознания (К вопросу о штампах и клише сознания, каноне и эталоне) // Язык, сознание, коммуникация. М.: Филология, 1999. Вып. 8. С. 39—43.
12. Красных В.В. Роль и функции лингвокультуры в условиях языковой и культурной полифонии // Общество — Язык — Культура: Актуальные проблемы взаимодействия в XXI веке: тезисы 4-й междунар. научно-практ. конф. М.: МИЛ, 2009. С. 16—17.
13. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: Гнозис, 2003. 375 с.
14. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: пер. с англ. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
15. Леви-Стросс К. Структура мифов // Вопросы философии. 1970. № 7. С. 152—164.
16. Леонтьев Д.А. Ценностные представления в индивидуальном и групповом сознании: виды, детерминанты и изменения во времени // Психологическое обозрение. 1998. № 1. С. 13—25.
17. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Ю.М. Лотман. Избранные статьи в трех томах / Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин: Александра, 1992. Т. I. С. 129—132.
18. Мечковская Н.Б. Структурная и социальная типология языков. Минск: Амалфея, 2000. 368 с.
19. Привалова И.В. Языковое сознание: этнокультурная маркированность: теоретико-экспериментальное исследование: дис. ... д-ра филол. наук. М.: Институт Языкознания РАН, 2006. 486 с.
20. Телия В.Н. О феномене воспроизводимости языковых выражений // Язык, сознание, коммуникация: сб. ст. / отв. ред. В.В. Красных, А.И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2005. Вып. 30. С. 4—42.
21. Rosch El. Cognitive Representations of Semantic Categories // Journal of Experimental Psychology: General. Washington, DC: American Psychological Association, 1975. Vol. 104.
