CC BY
10
Т. 42. № 7. С. 36-44 Языкознание 2020
Б01: 10.15393/исЬ7.аП.2020.537 УДК 811.161.2'42:398.8
ЖАННА ВИКТОРОВНА МАРФИНА
кандидат филологических наук, доцент, и. о. ректора Луганский государственный педагогический университет (Луганск, Луганская Народная Республика) ИЬЫрп @пкг.пв1
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МОТИВАЦИЯ НАЗВАНИЙ РОДСТВА В УКРАИНСКОМ НАРОДНО-ПЕСЕННОМ СУБПРОСТРАНСТВЕ
Исследование выполнено в контексте актуального лингвокультурологического направления современного языкознания. Впервые в восточнославянской лингвистике представлена модель концептуального анализа текстовых функций названий родства, мотивированных их лексико-грамматическими связями в украинском социально-бытовом песенном фольклоре. Соответственно лингвокультуроло-гическое наполнение концептуальных цепочек с опорными фольклоремами - названиями родства -смоделировано с учетом обусловленных конкретными социально-историческими обстоятельствами, то есть бурлакование, чумакование, наемный труд, казачество и под., сценариями поведения человека как представителя рода. Основу методики анализа составило построение концептуальных цепочек, в которых ведущим является название родства. Между ними благодаря означаемым словам (существительные, прилагательные, глаголы, составляющие высказывания в роли предикатов) установлены стойкие семантические отношения, выражающие в результате их раскодирования и ценностно-аксиологическое наполнение высказывания в целом. Означаемые слова в основном и определили концептуальную мотивацию названий родства в украинских народно-песенных текстах. В результате проведенного исследования отмечено, что концептуализация общественной мотивации отношений между членами нуклеарной семьи отражена в вербализаторах понятий «чужой - родной», «смерть - жизнь», «воля - неволя», «плач, слезы», «память», «прощанье - встреча». При этом отмечена роль предметных, растительных, орнитологических слов-символов. Сделан вывод о том, что названия родства, функционируя в народно-песенной календарно-обрядовой и семейно-обрядовой лирике, приобретают качество фольклорем, что представляется их наиболее характерной особенностью. Именно бытовая лингвокультура является средой сохранения и продолжения, воспроизведения тех или иных обрядовых действий, ритуалов, в которых актуализируются вторичные номинации-оценки названий родства, а также названия действий и взаимодействий членов семьи в ритуально-обрядовых текстах как репрезентантах высокого стиля в народной культуре.
Ключевые слова: названия родства, фольклорема, слово-символ, народно-песенное субпространство, концептуальная цепочка, концептуальный мотив
Для цитирования: Марфина Ж. В. Концептуальная мотивация названий родства в украинском народно-песенном субпространстве // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. 2020. Т. 42. № 7. С. 36-44. Б01: 10.15393/исЬ2.аП.2020.537
ВВЕДЕНИЕ
Важным направлением современных лингвистических исследований является изучение языковых явлений, отражающих традиционную народную культуру. В связи с этим актуальным становится обращение к фольклорным контекстам, которые широко демонстрируют традиции, уклад жизни, морально-этические установки и устоявшиеся, отшлифованные временем нормы взаимоотношений определенного этноса, коммуникативные каноны, то есть национальную линг-вокультуру. В свое время Д. С. Лихачев указывал на прямую зависимость содержательного богатства концептосферы национального языка от бо-
© Марфина Ж. В., 2020
гатства фольклора (равно как и от литературы, науки, изобразительного искусства) [5]. Многие исследователи отмечали, что народная песня занимает особое место в фольклоре восточных славян. С точки зрения лингвистов второй половины ХХ столетия, текст народной песни, отражающий духовные и эстетические ориентиры этноса, можно рассматривать как языковой эстетический знак национальной культуры, как основу народно-поэтической составляющей современного литературного языка [6], [11], [12], [14].
Образно-эстетический и ценностно-аксиологический компоненты семантики неразрывны и хранятся в «контейнерах» внутренних форм
лексем, представляющих народно-песенный словарь определенной культуры. Мера глубины, на которую может проникнуть лингвист в познании различных культурных коннотаций, определяет широту концептуального наполнения определенного «контейнера», его объем. Сканировать временно-пространственную динамику в семантике тех или иных знаков культуры мы не можем без опоры на определенные контексты, которые воспринимаем как некие субпространства единого функционального континуума национальной культуры. Среди некоторого множества терминов для обозначения единиц народно-песенного словаря отмечаем лингвокультурологический концепт, поскольку считаем, что апелляция именно к «концепту» позволяет комплексно рассматривать содержательное наполнение текстовых единиц, песенного фольклора в том числе. Вне всякого сомнения, народные песни восточнославянских народов -это огромные пласты этнокультур. Соответствующий лексикон отражает социально-культурную мотивацию оценки человека, в частности человека семейного, человека как члена рода. Таким образом, лингвокультурологический концепт «род / родство» для носителей и русского, и украинского языков является одним из наиболее значимых, универсальных, ключевых, ценностных для славянской культуры, на что неоднократно указывали в своих исследованиях лингвисты [1], [2], [4], [7], [8], [9], [15], [16]. В народно-песенной русской и украинской культуре общественная мотивация отношений членов семьи наиболее выражена в текстах, которые отражают историю этих народов начиная со времен становления Древнерусского государства (XI век) и до второй половины XIX века. Каждый раз, согласно текстовым сюжетным линиям, члены рода вплетаются в определенные стереотипные сценарии их взаимодействия. Последние коррелируют с социально-историческими обстоятельствами бурлачества, чумачества, казачества, крепостной зависимости и пр. Благодаря стабильности текстообразующих, понятийных и ценностно-аксиологических функций названия родства (далее - НР) приобрели статус фольклорем и одновременно взяли на себя жанрово-стилевые особенности семантики, концептуального воплощения определенных социально-бытовых сценариев поведения (концептуальных мотивов) представителей того или иного народа в историческом прошлом. Эти особенности семантики наиболее конкретно отражают так называемые «концептуальные цепочки» - модели текстовых
связей НР, в которых сохранена архетипическая проекция тех или иных сценариев поведения, отношений отдаленных общественно-историческими обстоятельствами родственников.
Цель нашего исследования - установление ведущих концептуальных мотивов, связанных с текстовыми функциями НР в украинском народно-песенном субпространстве; определение оппозиционных концептов как направлений вербализации концептуальной общественной моти-вациии отношений между членами украинской нуклеарной семьи; моделирование на основе предыдущих когнитивных операций концептуальных цепочек, отражающих образно-эстетическое и ценностно-аксиологическое наполнение НР как субконцептов лингвокультурного концепта «род / родство».
Материалом исследования стали тексты украинских народных социально-бытовых песен, выбранные из сборников фольклора.
МЕТОДЫ АНАЛИЗА
Основной метод анализа народно-песенных контекстов - моделирование концептуальных цепочек [13: 50], в которых может быть ведущим или одно (в нашем случае - НР), или два (концепты одной либо отличных лексико-семантических парадигм) понятия (они выделены в представленных моделях полужирным начертанием, что указывает на их основную роль в типологическом народно-поэтическом микроконтексте, на основе которого и составляется семантическая модель, на их функцию опорного слова, определяющего формирование высказывания). Между ними, благодаря означаемым словам (прилагательные, глаголы, составляющие высказывания в роли предикатов), установлены стойкие семантические отношения, выражающие в результате раскодирования их внутренней формы и ценностно-аксиологическое наполнение высказывания в целом. Дополнительные знаки (^ (корреляция вербализаторов концептов), ^ (следствие, результат взаимодействия сем, семем), : (сопоставление культурных концептов), + (наложение сем, семем), = (отождествление семантики вербализаторов концептов), ~ (семантическое уподобление)) указывают направления семантического взаимодействия составляющих высказывания. Кроме того, использован ряд скобок: фигурные ({ }) - для обозначения отдельной модели концептуальной цепочки; квадратные ([ ]) - для выделений структурных элементов концептуальной цепочки; косая черта (/) - для отделения синонимических, гиперо-гипонимических составляющих
или лексико-тематических вариантов в пределах одного из компонентов концептуальной цепочки. Заглавными буквами отмечены словесно-образные, ситуативные мотивы, воплощенные в анализируемом материале.
С понятием концептуальной мотивации связаны ключевые темы, микротемы, выделенные в украинском народно-песенном субпространстве концепта «род / родство». Согласно им и структурирован подготовленный для анализа материал. Реализация того или иного мотива отражена в семантических связях компонентов лексико-тематической парадигмы НР (верба-лизаторов макроконцептов «род», «семья», микроконцептов «отец» («отец» - «мать»), «мать» («мать» - «сын», «мать» - «дочь»), «сестра», «дети», «жена» с учетом реализации в текстах их основного значения) с вербализаторами микроконцепта «сын как представитель какой-либо социальной группы» («казак», «чумак», «бурлак»).
Выстроенные концептуальные цепочки являются ситуативными моделями, отражающими определенные концептуальные мотивации, которые обозначены конкретными понятиями, обобщающими смысл той или иной концептуальной цепочки.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Направление концептуальной мотивации НР восходит к макроконцепту «род». Его вербализа-торами в украинском народно-песенном субпространстве являются фольклоремы ргд (рус. род), родина (рус. семья), родинонька (рус. семейка, семейство). Кроме обобщающих НР, в народных песнях активны микроконцепты-фолькло-ремы: отець-мати (рус. отец с матерью), отець, батько, батенько (рус. отец, батюшка), мат1р, матуся, матгнка, неня, ненька (рус. мать, мамочка, мама), жона, дружинонька (рус. жена, женушка), брат, братик (рус. брат, братик), сестра, сестриця (рус. сестра, сестренка), дти (рус. дети), син, синок (рус. сын, сынок), доня (рус. дочка).
Показательной является концептуальная мотивация ОДИНОЧЕСТВО. И в бурлацких, и в крепостнических текстах, в песнях наемных работников лирический герой (представитель рода) признается в своем одиночестве, сиротских чувствах, которые переполняют его в чужой стороне. В основном эти переживания он обозначает через утверждение отрицания общности с далеким родом, семьей - нема роду; нема родини, вiрноl дружини:
Сидить хлопецьу неволi, /Сорочку латае, /№хто ж його не спитае, /Бороду немае. /«...Соловейку маленький, / В тебе голос тоненький! / Защебечи ти мет, / Бо я в чужш сторот: / Нема роду, родини, /Ш вiрноí дружини»1.
Ассоциативно-образное содержание представленных контекстов позволяет выделить следующие концептуальные цепочки: {[крепостной, бурлак, наемный работник (работница)] ^ [(нет) род / семья] ^ [тоска, горе]}, {[крепостной, бурлак, солдат, наемный работник (работница)] ^ [(нет) род / семья] ^ [чужой]}.
В подобных контекстах актуализированы ор-нитосимволы - орел, лебедь, соловей как ассо-циаты духовной связи с родом, семьей, тоски по семье, искренности чувств [10: 446]:
Соловейко маленький, / В тебе голос тоненький! / Защебечи ти мет, /Бо я в чужш сторот. /Бо я в чужш сторот, / - Нема роду при мет. / Я одбилася од роду, / Як той камть у воду!; Гиля, гиля, лебедята, /На тихую воду, /Перекажть, лебедята, /Аж до могороду!2
В связи с таким семантическим наполнением микроконтекстов смоделированные концептуальные цепочки могут быть модифицированы: {[крепостной, бурлак, наемный работник (работница)] ^ [соловей, лебедь, орел] ^ [(нет) род / семья] ^ [тоска, горе]}. Ср. как слово-символ зозуля олицетворяет тоску матери, сестры
0 сыне-брате, ушедшем на воинскую или другую тяжелую службу:
Да лежить син недiлю, да лежить син другую; / Да на третю недiлю вилетiли три зозулi. / Да що й одна бшенька - то й то моя ненька. / Да й а друга бшша - то сестрарiднiша (Закувала зозуленька...).
Украинские народно-песенные контексты транслируют архетип «сиротство» как 'беззащитность', 'одиночество' - чувства, которые испытывает подневольный труженик ({[крепостной, бурлак, наемный работник] ^ [сирота = (нет) род / семья] ^ [беззащитность, одиночество, тоска, горе]}):
Розлилися води / На чотири броди, / Виряджа-ла мати дочку / На чотири годи; Розлилися ржи
1 бистри води: / «Не ожидай мене, ненько моя, i в чотири годи!» /Розлилися води i бистри ржи, / Помер отець i матуся - сирота навжи! (Закувала зозуленька.).
Таким образом, в украинской народной песне сирота - это подневольный человек без рода, лишенный опеки, непосредственной защиты близких.
В народно-песенном субпространстве анализируемой тематики актуализирована микроконцептуальная корреляция «отец - мать / батько -
ма^р». Стереотипные образы старого, сивого, родного батька и старой, сивой, родной матери - это НР-фольклоремы, лингвокультурные коды, на которые опирается лирический герой в своей памяти, в размышлениях о доме, семье, родителях, их судьбах:
«Здоров, здоров, сивий орле, / Що там в нас чу-вати? / Чи ще живий батько сивий, / Старесень-ка мати?» /«А вже давно старесеньку / В садку поховали, / А твй батько сивесенький /В корчмi п'е-гуляе»; Батько рiдний, мати рiдна, /Де ж ви долю заподми? /Да гей, гей, доле моя! /Десь ти водою за-пливла! (Украшсью народш шсш.)
На основании таких контекстов можно выделить концептуальную цепочку {[крепостной, бурлак, наемный работник] ^ [(нет) род / семья / судьба] ^ [тоска, горе, слезы]}.
Мотив ПРИПОМИНАНИЯ (споминае, зга-дай), ПАМЯТИ важен как одно из связующих звеньев. Это направление концептуальной мотивации помогает, с одной стороны, удерживать в народном сознании идеалему отношений в семье, традиций рода:
«Згадай мене, ненько, / В суботу тзненько, /Як дiвчата помиються / Й плетуть дрiбненько. / Зга-дай мене, ненько, / В недiленьку вранцi, / А я тебе Ьгадаю /В сороченцi-дранцi (Закувала зозуленька...)
С другой стороны, подчеркнуть беспомощность существования лирического героя, его без-дольность (ср. выражения с актуализированной мифемой Доля, Щастя-доля):
Б1лий стжок випадае; / Бурлак ноги тдгинае, / Отця й неньку споминае: / «Мати ж моя старенькая! / Нащо мене породила, / На бшенький свт пустила, / Щастя-долi не вдшила!» (Украшсьм народш шсш...); Гей, гей, дробен дощик покрапляе, /Бурлак тжки пiдношае, / Гей, гей, свою матiр споминае: / «Мати ж моя чорнобрива, /Гей, гей, нащо-с мене породила?» (Закувала зозуленька.).
Соответственно лингвокультурологическое наполнение концептуальной цепочки таких контекстов может быть смоделировано так: {[крепостной, бурлак, наемный работник] ^ [память] : [род - отец, мать] : [судьба] ^ [тоска, печаль, слезы]}. Согласно народно-песенному концептуальному наполнению бинарная фольклорема отец-мати вмещает в своей внутренней форме семантику дарителя Судьбы:
Десь у тебе, козаченьку, / Отець-мати жива, /
А що тобi, молодому, Фортуна служила! / Десь у тебе, козаченьку, /€рiдная мати, /Що як станеш на камет, / То й Удочки знати! (Закувала зозуленька.)
Актуализация образов родни - сестры, детей, жены, ожидающих и страдающих от тягот жизни, сопровождается словесными про-
странственными образами луга, поля, долины, гая (ассоциаты печали, горя, хлопот [3: 366], [12: 203]). В соответствующем лингвокульту-рологическом наполнении концептуальной цепочки ключевую роль вновь играют идеалемы «память» (згадаю), «встреча» (зустр/ну), «разговор» (питае) и эмоционально-оценочные маркеры:
Маю жшку, маю дiти, а я гх не бачу; / Як згадаю про гх долю, та й гiрко заплачу1; Ой тду я лугом, / Лугом-долиною, / А чи не зустртусь / З родом, з родиною. / Ой там моя сестра /Пшениченьку жала, /
Сказав я 1й «здрастуй», / «Здоров» не сказала; Ой у гаю-гаю / Там втру немае, / Тшьки брат сестриц / Про життя питае... (Закувала зозуленька.)
Антропоморфизированная природная стихия (берег как символ погруженного в печаль человека [10: 336], ветер как способ донести весть к родному дому и как источник плохих вестей из дома; воды рек как связующее звено с родным краем) отражает мифологизированное восприятие связей «человек - природа», особенно в моменты ощущения безысходности, одиночества, которые испытывает лирический герой:
Крутий берег, крутий, рiченька бистренька; /Далеко вiд мене рiдна сторононька. / Ой повш же, втре, зрiдног крагни, /Принеси в^тоньку любог дружини! /
Ой повш же, втре, з мог сторононьки / Та скажи, щороблять дрiбнil дiтоньки!.. (Закувала зозуленька.)
Соответственно контекстной семантике и модель концептуальной цепочки: {[крепостной, бурлак, наемный работник, солдат] ^ [берег / ветер / вода] ^ [род - жена, дети] ^ [тоска, печаль, слезы]}.
Рекрутско-солдатский цикл украинской народно-песенной субкультуры характеризуется актуализаций не только НР-фольклорем, но и орнито- и растительной символики, которая опосредует духовную связь родителей и детей. В частности, речь идет о сыновьях, которых родители должны отдать в войско: зозуля - 'мать', 'печаль, горе'; вороной конь - 'верный друг', 'опора'; орел - 'символ имперской власти'; дуб, дубрава - 'опора', 'сила', 'жизнь'; калина - 'краса', 'молодость'; барвинок - 'жизнь', сад - 'отцовский дом; отец-мать'. В целом из смыслового наполнения анализируемых текстов можно установить ведущую роль нескольких мотивов:
МАТЬ ВЕДЕТ / БЛАГОСЛОВЛЯЕТ СЫНА НА СЛУЖБУ - {[мать] ^ [проводы] ^ [сын-солдат]}:
Ой зродила мати сина - / У солдата нарекла, / Гей, та взяла ж його за рученьку, / До прийому одвела; Ви-ряджала мати в вшсько свого рiдного сина (Украшсью народш шсш.);
СЫН ПРОЩАЕТСЯ С СЕМЬЕЙ - {[отец-мать, сестра, брат, жена, дети] ^ [прощание, слезы] ^ [сын-солдат]}:
За обозами солдатгв женуть, /За солдатами матуа iдуть! / Вони плачуть, убиваються... /Що брат з сестрою прощаються!.. / Прощай, отець i матуся стара, /1 ти, жона молодьохенькая! / Прощай, отець i сестриця родна, /1 ви, брати все родньохенькп! (Украшсьм народш тсш...);
СЕМЬЯ ПЛАЧЕТ, ПРОЩАЯСЬ С СЫНОМ -
{[отец-мать; жена, дети] ^ [печаль, слезы] ^ [сын-солдат]}:
Ой у лiсi на дубочку зозуля кувала, / Там у саду у вишневiм мати заплакала. /Не така вона заплакала, як заговорила, / Виправляла на втноньку рiдненького сина (Закувала зозуленька...).
Орнитосимволика характерна и для народно-песенных текстов о крепостничестве: дети-соколы отчуждены орлом-невольником для службы господину ({[отец-мать] ^ [печаль, слезы] ^ [дети-крепостные]}):
А на трете лто сокш прилтае, / Сотл прилтае i орла питае: / «Ой брате, мш брате, сизокри-лий орле, / Де ж подiвав ти всi розкошi мо^ / Де ж подiвав ти моíмалi дiти?» (Закувала зозуленька.).
Традиционно маркером оберега в украинском народно-песенном субпространстве выступает бiленька сорочка, которая в иерархии значимых составляющих солдата, бурлака, чумака пребывает в одном ряду с отцом-матерью, сестрой, то есть с образами оберегов, защитников, опоры (концептуальная цепочка {[мать] ^ /защита/ ^ [сорочка] ^ /защита/ ^ [сын]}):
Чому в тебе, бурлаченьку, сорочка не бiла? / «Якби я мав сестру рiдну та неньку стареньку, /
То дала б мет щонедш сорочку быеньку»; «Чому в тебе, чумаченьку, сорочка не бша?» / «Не випере сестра моя, не випере мати; / А далеко од дiвчини, щоб сорочку прати» (Украшсью народш тсш...)
Верный друг сына-солдата - конь, он же несет семье весть о трагической судьбе сына, умершего или погибшего в рекрутах. Традиционным символом смерти в лирических контекстах является и ворон [3: 324], [12: 316]:
«Не стш, коню, надо мною, /Бо ти видиш бiду мою. / 1ди, коню, дорогою /До маттки з новиною» (Закувала зозуленька.). «Коню ж ти мш вороненький, /Де мш синок молоденький?» / «Ой цит, мати, не жири ы, / Вже твш синок оженив ы. / Взевси за жшку мураву, /Шд головоньку купину, /А очу накрив хустинов»; Червона калина /Бшенько зацвта; / Породила бiдна вдова /Жовнярика-сина (. . .) / Кряче ворон, кряче, /Мату-сенька плаче: / Поховали и сина в nолi край дорожки (Украшсьм народш тсш...).
Определенные особенности проявляются в концептуальной мотивации НР в песнях, связанных с таким общественно-историческим феноменом, как чумакование. Ср. ряд таких мотивов:
ПАМЯТЬ: память и уважение - {[отец-мать] ^ [память, уважение] ^ [чумак]}
(Ой як став же той чумаченько у дорозi помирати, / Ой i став же вт свого товариша вiрненько прохати: / «(...) Ой як будете, вiрне товариство, на Подолi ста-новитись, / То не забувайте, вiрне товариство, отцю й неньщ поклонитись!» (Закувала зозуленька.));
память и забытье - {[отец-мать] ^ [память, забытье] ^ [чумак]}
(Росла, рослазеленая трава, стала посихати; /Ждала, ждала мати сина, стала забувати (Закувала зозу-ленька.));
память и смерть - {[мать 'зозуля'; батько, отець, сестри, брати, рщ] ^ [память, смерть, слезы] ^ [сын-чумак]}
(Прилет1ла зозуленька та й сказала: «Ку-ку! / Подай, сину, подай, орле, хоч правую руку!» / «Ой рад би я, моя мати, обидвi подати, / Та налягла сира земля -не можна тдняти!» (Украшсью народш тсш...));
ЗАБОТА: забота - {[мать] ^ [забота] ^ [сын-чумак]}
(Ой мати сина спородила /1 вiрненько кохала, / Вона ж його в дороженьку / Сильно не пускала (Закувала зозуленька.));
ОТЧУЖДЕНИЕ: забытье, проклены - {[ДОМ: отец, мать, жена, дети] ^ [проклены] ^ [ЧУЖАЯ СТОРОНА: сын-чумак]}
(Гей, дома жгнка молодая, / Ще й дитиночка малая, / 1ще й ненька старенькая. /Гей, ще й ненька старенькая, / Вона ж мен рiдненькая. / Ой вони ж мене дожидають / Та чумачку проклинають (Украшсьм народш тсш...));
ПЬЯНСТВО: пьянство - {[ДОМ: отец-мать] ^ [гулянье] ^ [ШИНОК: сын-чумак]}
(Наливай, наливай, шинкарочко, / А я буду пить! / Ой е в мене отець-мати, /Викуплять мене! (Украшсьм народш тсш...);
ОТРЕЧЕНИЕ ОТ РОДА, ЖЕНЫ - {[ДОМ: жена, дети] ^ [разлука] ^ [сын-чумак]}. В таких микроконтекстах актуализируется трагическая коннотация слова-символа калина (ассоциация с покинутой женщиной):
Зацвша калина у лузi да попустила квти, / Неодин чумак кида жiнку i дрiбненькi дти; В темтм лузi червона калина / 1схилила вти: / Не один чумак кида свою жшку /1маленьш дiти (Закувала зозуленька.).
Народно-песенное субпространство транслирует негативное отношение матери к желанию
дочери выйти замуж за чумака ({[ ДОМ: мать] ^ [запрет] ^ [дочь : чумак - сватанье]}):
«Ой тду я, моя мати, / Та за його [чумака]замiж; / Як ти мене та й не ддаси - /Дак я й умру зараз». / «Лег-ше ж мет тебе, доню, /Дома поховати, /Ан1^к мен1 т за його /Замiж тебе дати» (Закувала зозуленька.).
Примечательна как семейно-бытовая, так и социально-бытовая песенная культура и обобщением отношений членов рода, связанных с тем, что в семье есть казак. Внешний портрет, как принято в народных песнях, ассоциативно -образный: казак отождествляется с барвинком, символом красоты, чистоты и молодости сына, с маком - по цвету обмундирования ({[казак: барвинок, мак] = [красота]}):
Козаченьку молоденький, / Барвшочку зелененький! / Ой не пий ти горшок, / Не люби чужих жток - / Будеш як барвток! (Украшсью народш шсш.)
Как и в предыдущих социально-бытовых народно-песенных контекстах, в казацких песнях проявляет себя концептуальная мотивация ОТЧУЖДЕНИЕ ({[казак] ~ /кладка, мост/ ~ [род]}). С ней связаны предметные символы моста, речки, кладки, которые разделяют род и казака (сына):
Ой у степу ршка, через рiчку кладка: / Не покидай, козаченьку, рiдненького батька! /Як батька покинеш, сам марно загинеш, / Рiченькою бистренькою за Дунай заплинеш (Украшсью народш шсш...).
Выделенный концепт находится в корреляции с концептом «Отдания -проводов» ({[казак] ^ /служба/ ^ [род]}):
Ой хто сини мае, то хлiбом годуйте / Да до вшська готуйте, / А хто 1х не ме, то тП наймайте / Да громаду заступайте! (Закувала зозуленька.).
В этом ритуале принимает участие вся семья (символ - вишневый сад), с каждой НР-фольклоремой связана акциональная символика: отец - дает совет, мать - готовит защиту-сорочку, брат - снаряжает коня, верного друга, сестра -готовит платочек как символ нежности и любви (в некоторых контекстах - также подает коня), ср.:
Ставлю коня в вишневому саду, / А сам тду к батьку на пораду. / (...) Моя ненька по кiмнатi ходить, / На рученьках сороченьку носить: / (...) А мш братик по стечках ходить, / На рученьках аделечко носить (...) А моя сестра по двiрочку ходить, / На рученьках хустиночку носить: / «На, братику, хусточку, не гай-ся, / Щоб ти з свого вшська не зостався!» (Украшсьм народш шсш...).
Одним из ведущих является и мотив РАС -СТАВАНИЯ. В связи с этим в народно-песенных
контекстах актуализирован образ плача, слез (материнских), печали (жури) ({[казак] ^ /служба/ ^ /слезы, печаль/ ^ [род]}):
А мш милий коня веде, /Наратище тдпираеться, / За ним, за ним стара мати / Сл1зочками умиваеться: /
«Годi ж тобi, мш синочку, / На ратище тдпиратися, / Ачей же я перестану / Слiзочками умиватися...» (Закувала зозуленька.).
Наиболее близкий ассоциат самого образа казака - конь 'верный друг', 'помощник', который также выступает связующим звеном между служивым и его родом, к которому конь может донести и самого казака, и весть о нем, поклон ({[казак] ^ /служба/ ^ /конь/ ^ [род]}):
Став козак до коня розмовляти: / «Бийся ти, коню, вибивайся, / До отця, до неньки поклоняйся. / До моеI жiнки-удiвоньки, /До моХх дточок-сирточок, / До моХх братиюв-порадниюв, / До моХх сестричок-жалiбничок, / До моХх вороженьюв-розлучниюв» (Закувала зозуленька.).
Через мотив разговора с конем, дороги в терниях трансформируется духовная связь с родом, семьей казака:
Ой а у полi, гей, терен, теренок, / Потд тере-ном та дорiженька йде. /По дорiженцi, гей запорожець йде, /А коника отець-мати веде. / (..) «Тобi, мати, гей, та i не питать, / Тобi, мати, та й додому рушать..» (Украшсью народш шсш...).
Народно-песенный образ матери казака -это его оберег, основа духовного единства с родом ({[казак] ^ /служба/ ^ /мать/ ^ [род]}):
Мати ж моя рiдная, / Порадонько вiрная! / 1справ меш три труби, /Да й уа три мiдянi; /А четвер-тю трубу / 1справ мет золоту! (Закувала зозуленька.)
Предметным символом материнских слез в на-роднопесенных лирических контекстах является дождь, омывающий раны казака-воина:
Нещаслива годинонька була, (...) / Ой не жалкуй, мшсину, на мене: / «Не дай боже пригоди на тебе; / Як ти будеш пострелян, порубан, / Ой хто ж тобi ра-ноньки промие?» / «В полi, мати, дрiбен дощик iде, / Ой той меш раноньки промие!» (Закувала зозуленька.);
а символом страдающей матери, ожидающей своего сына, - кукушка (зозуля):
Приблудився вт [молодий козак] до гаю, / До дрiбненького ручаю /1 став коня напувати, / Стала зозуля кувати, / Став вн зозулi питати: / «Зозуленько, моя ненько, / Скажи мет дорiженьку, / Скажи мет ^д-дорогу/До мого рiдного роду!» (Украшсью народш шсш...).
Туча (синяя) - символ беды, грядущего несчастья, трудностей, которые переживает сын-казак,
родители же ассоциированы с соловьями, которые всегда готовы быстро прийти на помощь:
То ж не синяя хмарочка наступае, /Дрiбний дощик накрапае, / Чорне море втер-буря колихае, / Там ту-рецький корабель розбивае, / Сорок тисяч козаченьтв потопае (...) Як прилетiв батенько соловейко: /
«Дти ж мог, дти солов'ята! / А хто ж буде у садочку щебетати, /Мене, старенького, розважати!» /Як прилетала матгнка солов'^а: / «А хто ж буде у садочку щебетати, /Мене, стареньку, розважати!» (Украшсью народш тсш...).
Синтезирован словесный образ семьи-рода в ассоциативно сближенных номинациях сад и зозуля 'кукушка':
Сади мо^ сади процвтали, / Та сади процвтали, рано опадали, / А сива зозуля з садiв вилтала, / Та синее море вона поглядала (...) / А за сиву гривку козак ухопився. / «Бийся, коню, бийся, вибивайся! / На крут бережечок ой вигрiбайся, /До отця, до неньки ой постшайся! / Та не так же до неньки, як до дружи-ноньки, / Не так до дружини, як до дитини» (Закувала зозуленька.).
Растительная символика - это образная основа семьи казака: матери-отца как дуба и березы, опирающихся друг на друга:
Ой дуб на березу / Пллям похилився, / А син свош
неньщ /Низенько вклонився: / «Нене ж моя, нене, / Чом не жениш мене?» (Украшсью народш тсш.).
Максимально обобщен образ матери, переживающей за своих сынов-казаков. Его воплощает ассоциативно-образная связь мать = Украина:
Зажурилась Украта, бо тчим прожити, /Витоп-тала орда юньми маленьки дiти, /Котрi молоди, у полон забрато (Закувала зозуленька.).
Кроме концептуальной мотивации ОТЧУЖДЕНИЕ, для казацких песен характерна мотивация ВОЛЯ - НЕВОЛЯ, в определенной мере взаимодействующая с мотиватором СУДЬБА. Поскольку воины попадают в плен, они обращаются в молитвах, в душе к Фортуне:
Що узяли козаченька /В велику неволю; /Як узяли в неволеньку,/Забили вкайдани (...) / Ударились вражi пани / Об поли руками: / «Десь у тебе, козаченьку, / Отець-мати жива, / А що тобi, молодому, / Фортуна служила...» (Украшсью народш тсш.).
В исследуемых текстах отмечаем и актуальность концептуального мотиватора СМЕРТЬ, ассоциатами которого являются пространственные, орнитологические, предметные символы высокая могила, гора, землянка, сырая земля, темный лес, сивый голубь (душа умершего), белый снег, ворон, пугач - предвестники смерти:
Не питай, ненько, що у вшсько тшов, / Що вшсько пiшов, розуму дшшов, / Лиш питай, ненько, ви-сокой могили, / Високой могили, глибокой долини; За городом стжок припав... / 1хав козак, з коня упав. / Накрив личко китайкою, / Бiлi ручки нагайкою (...) Мати вчула - сама вийшла. / «Ой ти, коню воро-ненький, /Де ж мш синок молоденький?»; ... За обозом кть турецький, /На тiм коню син козацький (...) / Летить ворон, сумно кряче, / 1де мати, ревно плаче, / Свогм життям проклинае, / Свого сина не тзнае (Закувала зозуленька.).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, украинское народно-песенное субпространство по-своему дополняет представление о лингвокультурологическом концепте «род / родство». Основными направлениями концептуальной мотивации в данных текстах являются ОДИНОЧЕСТВО, ПАМЯТЬ, ВСТРЕЧА, РАЗГОВОР, БЛАГОСЛОВЛЕНИЕ, ПРОЩЕНИЕ, ЗАБОТА, ОТЧУЖДЕНИЕ, ВОЛЯ-НЕВОЛЯ, ОТРЕЧЕНИЕ, РАССТАВАНИЕ, СМЕРТЬ, СУДЬБА и некоторые другие. Большую роль при этом играют предметные (этнокультурные, народно-поэтические), растительные, орнитологические, зоологические слова-символы, реже -мифемы.
В народно-песенной социально-бытовой лирике функционирование НР-фольклорем - это одна из ключевых особенностей, поскольку именно повседневная бытовая лингвокультура является средой сохранения и продолжения, воспроизведения тех или иных обрядовых действий, ритуалов. В них актуализируются вторичные номинации-оценки НР, а также названия действий и взаимодействий членов семьи в ритуально-обрядовых текстах как репрезентантах высокого стиля в народной культуре.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Украшсьш народш шсш: шсш сусшльно-побутов1 / Упоряд. О. М. Хмшевська. Кшв: Музична Украша, 1967. 735 с. Далее в тексте будет указано: Украшсьш народш тсш...
2 Закувала зозуленька. Антолопя украшсько! народно! творчостк шсш, присл1в'я. загадки, скоро-мовки / Упоряд. Н. С. Шумада. Кшв: Веселка, 1989. 606 с. Далее в тексте будет указано: Закувала зозуленька.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гасанова Г. АНабиева С. Г. Паремиологические средства выражения концепта «семья» в русской языковой картине мира // Мир науки, культуры, образования. 2019. № 3 (76). С. 445-446.
2. Голованова Е. И. Русский язык и традиционные ценности славянской культуры // Известия ВГПУ Гуманитарные науки. 2015. № 1 (266). С. 153-155.
3. Костомаров Н . И. Славянская мифология. М.: Чарли, 1994. 688 с.
4. Кострубина Е. А. Типы концептов: гиперконцепт СЕМЬЯ-ДОМ // Вестник Пермского университета. 2010. № 6 (12). С. 51-57.
5. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология. М.: Academia, 1997. С. 28-37.
6. Никитина С. Е . Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука, 1993 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://philologos.narod.ru/nikitina/Contents_rus.htm (дата обращения 02.06.2019).
7. Николенко О. Ю. Лингвистическое изучение феномена родства // Уральский филологический вестник. 2012. № 3. С. 215-220.
8. Пименова М. В. Терминология когнитивной лингвистики: концептуальная система и концептуальная картина мира // Термшолопчий вюник. 2013. Вип. 2 (1). С. 129-134.
9. Попова Л. Г., Головин А. С. О степени изученности лингвокультурного концепта «родство» в современном языкознании // Вестник Бурятского государственного университета. Язык. Литература. Культура. 2012. № 11. С. 98-100.
10. Потебня А. А. Символ и миф в народной культуре. М.: Лабиринт, 2000. 480 с.
11. Ермоленко С. Я. Мовно-естетичш знаки украшсько! культури. Ки!в: 1н-т укр. мови НАН Укра!ни, 2009. 352 с.
12. Жайворонок В . В . Антолопя знаыв укра!нсько! етнокультури: Словник-доввдник. Ки!в: Наукова думка, 2018. 760 с.
13. Жайворонок В. В . Мапя слова - обрядовi мовш формули на етнокультурному raí // Мовознавство. 2017. № 4. С. 49-58.
14. Жайворонок В . В . Мовш знаки украшсько! етнокультури в антропоцентричному висвггленш // Мовознавство. 2012. № 2. С. 58-64.
15. Кононенко В . I. Концепти укра!нського дискурсу. Ки!в; 1вано-Франшвськ: Плай, 2004. 248 с.
16. Макарець Ю. С., Слтчук О. М. Концепти pid, родина, ам'я в мовнш картиш свггу украшщв // Фшолопчш науки. 2013. Кн. 1. С. 75-78.
Поступила в редакцию 07.02.2020
Zhanna V. Marfina, PhD in Philology, Lugansk State Pedagogical University (Lugansk, Lugansk People's Republic)
lib_lnpu@ukr.net
CONCEPTUAL MOTIVATION OF KINSHIP TERMS IN THE UKRAINIAN FOLK SONG SUBSPACE
The research was carried out in the context of the current linguoculturological trend of modern linguistics. For the first time in East Slavic linguistics, the article presents a model of the conceptual analysis of the textual functions of kinship terms motivated by their lexical and grammatical connections in Ukrainian social and everyday song folklore. The linguoculturological content of the conceptual chains with core folkloremes (i. e. kinship terms) is modelled accordingly, taking into account the behaviour scenarios of a human being as a representative of their kin, determined by the specific socio-historical circumstances of certain categories, such as barge haulers, commercial carriers, wage workers, the Cossacks, etc. The analysis was based on the construction of conceptual chains, with a kinship term being a leading component. The said words (nouns, adjectives or verbs playing the role of predicates in the statements) helped to establish strong semantic relationships between the chains, which, after their decoding, expressed the axiological content of the statement as a whole. The words in question mainly determine the conceptual motivation of kinship terms in Ukrainian folk song texts. As a result of the study, it was observed that the conceptualization of the social motivation of relationships between a nuclear family members is reflected in the verbalizers of the concepts "alien-native", "death-life", "freedom-servitude", "crying, tears", "memory" and "parting-meeting", with presentive, botanical and ornithological words-symbols playing a particular role. The principal conclusion is that while functioning in seasonal and family ritual folk songs kinship terms acquire the characteristics of folkloremes, and this is one of their key features. It is the everyday language culture that serves as a medium for preserving and continuing (reproducing) certain ritual actions
or rituals, which actualize the secondary evaluative nominations of kinship terms, as well as the names of actions and interactions of family members in ritual texts representing the high style in folk culture.
Keywords: kinship terms, folkloreme, word-symbol, folk song subspace, conceptual chain, conceptual motif
Cite this article as: Marfina Zh. V. Conceptual motivation of kinship terms in the Ukrainian folk song subspace. Proceedings ofPetrozavodskState University. 2020. Vol. 42. No 7. P. 36-44. DOI: 10.15393/uchz.art.2020.537
REFERENCES
1. Gasanova G. A., Nabieva S. G. Paremiological means of expression of a concept "family" in the Russian language picture of the world. The World of Science, Culture and Education. 2019. No 3 (76). P. 445-446. (In Russ.)
2. Golovanova E. I. The Russian language and traditional values of Slavic culture. Bulletin of Volgograd State Pedagogical University. Humanities. 2015. No 1 (266). P. 153-155. (In Russ.)
3. Kostomarov N. I. Slavic mythology. Moscow, 1994. 688 p. (In Russ.)
4. Kostrubina E. A. Types of concepts: hyperconcept FAMILY-HOME. Bulletin of Perm University. 2010. No 6 (12). P. 51-57. (In Russ.)
5. Likhachev D. S. Concept sphere of the Russian language. Russian literature: Anthology. Moscow, 1997. P. 28-37. (In Russ.)
6. Nikitina S. E. Oral folk culture and language consciousness. Moscow, 1993. Available at: http://philologos. narod.ru/nikitina/Contents_rus.htm (accessed 02.06.2019). (In Russ.)
7. Nikolenko O. Yu. Linguistic studying of a phenomenon of relationship. Ural Philological Bulletin. 2012. No 3. P. 215-220. (In Russ.)
8. Pimenova M. V. Terminology of cognitive linguistics: conceptual system and conceptual picture of the world. Terminolohichnyi Visnyk. 2013. Issue 2 (1). С. 129-134. (In Russ.)
9. Popova L. G., Golovin A. S. About degree of study the linguacultural concept "relationship" in the modern linguistics. The Buryat State University Bulletin. Language. Literature. Culture. 2012. No 11. P. 98-100. (In Russ.)
10. Potebnya A. A. Symbol and myth in popular culture. Moscow, 2000. 480 p. (In Russ.)
11. Ермоленко С. Я. Мовно-естетичнзнаки украшсько! культури. Кшв, 2009. 352 с.
12. Жайворонок В. В . Антолопя знашв украшсько! етнокультури: Словник-довщник. Кшв, 2018. 760 с.
13. Жайворонок В . В . Мапя слова - обрядовi мовш формули на етнокультурному тлг Мовознавство. 2017. № 4. С. 49-58.
14. Жайворонок В. В. Мовш знаки украшсько! етнокультури в антропоцентричному висвггленш Мовознавство. 2012. № 2. С. 58-64.
15. Кононенко В. I. Концепти украшського дискурсу. Кшв, 1вано-Франшвськ, 2004. 248 с.
16. Макарець Ю. С., Слтчук О. М. Концепти pid, родина, ам'я в мовнш картин свггу украшшв.
Фiлологiчнi науки. 2013. Кн. 1. С. 75-78.
Received: 7 February, 2020
