CC BY
370
УДК- 801.7
С. Е. Максимова, ассистент (4872)375410, svetta2000@fromru.com (Россия, Тула, ТГПУ им. Л. Н. Толстого)
КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА КАК ОСНОВА ПОНИМАНИЯ СМЫСЛА ТЕКСТА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Рассматривается понятие концептуальной картины мира, как системы информации об объектах, актуально и потенциально представленной в деятельности индивида. Исследование сущности концептуальной системы невозможно без анализа сущности процесса понимания языковых выражений, репрезентирующих содержание концептуальной системы.
Ключевые слова: картина мира, концептуальная система, концептуальная картина мира, языковая картина мира, язык, концепт
Человек как субъект познания является носителем определенной системы знаний, представлений, мнений об объективной действительности. Эта система в разных науках имеет свое название (картина мира, концептуальная система мира, модель мира, образ мира) и рассматривается в разных аспектах.
В лингвистике картина мира понимается как исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека.
Механизм построения концептуальной картины мира и роль языка в этих процессах раскрывает Р. И. Павиленис, анализируя концептуальную картину мира с логико-философских позиций. Он использует в своих работах термины «концептуальная система» и «концепт», понимая под ними непрерывно конструируемую систему информации (мнений и знаний), которой располагает индивид о действительном или возможном мире [4]. При этом подчеркивается, что концептуальная система отражает познавательный опыт носителя языка как на языковом, так и на доязыковом этапах. «Еще до знакомства с языком человек в определенной степени знакомится с миром, познает его; благодаря известным каналам чувственного восприятия мира он располагает определенной (истинной или ложной) информацией о нем, различает и отождествляет объекты своего познания. Усвоение любой новой информации о мире осуществляется каждым индивидом на базе той, которой он уже располагает. Образующаяся таким образом система информации о мире и есть конструируемая им концептуальная система» [3].
Исследование сущности концептуальной системы невозможно без анализа сущности процесса понимания языковых выражений, репрезенти-
рующих содержание концептуальной системы. Павиленис рассматривает процесс понимания языковых выражений в контексте отношений между мыслью, языком и миром. Процесс понимания, по мнению Р. И. Павилени-са, «является процессом образования смыслов или концептов» [4], причем проблема понимания языка не имеет смысла вне проблемы понимания мира. Проблему понимания ученый рассматривает в связи с проблемой восприятия, указывая при этом, что восприятие основывается на перцептивном и концептуальном выделении объекта «из среды других объектов путем придания этому объекту определенного смысла, или концепта, в качестве ментальной его репрезентации» [6].
Таким образом, понимание состоит в интерпретации репрезентантов (языковых и неязыковых) на определенном уровне концептуальной системы, причем интерпретация может быть как истинная, так и ложная. Индивидуальное знание о мире Р. И. Павиленис называет «субъективной системой знаний» [5]. При этом значительная часть этих знаний представляет собой интерсубъектную информацию, которая «репрезентирует конвенционально принятое знание мира или же по крайней мере представляет то, что некоторые индивиды думают о мире» [5].
Язык же в этом случае является «средством строения символической репрезентации различных концептуальных систем и содержащейся в них разнообразной информации» [7]. «Словесная символика» не имеет устойчивой формы выражения концептуального содержания, нет изоморфизма между словесной формой и концептами, что объясняется континуальностью концептуальной системы и дискретностью языка.
Можно заключить, что концептуальная картина мира - это система информации об объектах, актуально и потенциально представленная в деятельности индивида. Единицей информации такой системы является концепт, функция которого состоит в фиксации и актуализации понятийного, эмоционального, ассоциативного, вербального, культурологического и иного содержания объектов действительности, включенного в структуру концептуальной картины мира.
Как известно, концептуальная картина мира разнообразнее языковой, т. к. не все воспринятое и познанное человеком имеет вербальную форму и отражается с помощью языка. Однако определенная часть сформировавшихся в сознании человека концептов и понятий имеет свое языковое воплощение. Реализация же в языке писателя (и, соответственно, в текстах его художественных произведений) значимых для личности, ключевых концептов позволяет исследователю «посредством тщательного анализа самой словесной ткани литературного произведения» воссоздать и описать фрагменты концептуальной картины мира автора. [2]
Анализ разновременных и разножанровых произведений Дэвида Лоджа позволяет нам говорить об особой значимости для писателя ряда понятий, приобретающих концептуальное значение. Одним из таких поня-
тий является «религия». Нельзя не отметить, что концепт «религия» в разных текстах реализуется неодинаково. Попытаемся описать, какое вербальное воплощение он приобретает в романе «Райские новости» («Paradise News» ).
Тема религии становится центральной для романа «Райские новости». В сильную позицию, в позицию заглавия, вынесено слово «рай». Используемое далее в эпиграфе высказывание, несомненно, подчеркивает концептуальную значимость данного слова:
«The Earthly Paradise! Don't you want to go to it?Why of course!» -Harry Whitn: The Hawaiian Guide Book (1875). Компонентный анализ семантики слова «рай» обнаруживает, что с данной лексемой в ее переносном значении связано устойчивое представление о «легких и радующих условиях, обстановке, красивом, приятном месте» [8].
Действия романа «Райские новости» разворачиваются на Тихоокеанском побережье - границе двух цивилизаций - Запада и Востока, - где оказались вместе представители столь разных национальных культур, желающих одного - обрести спокойствие, почувствовав Рай на Земле.
Семантическое поле слова «рай» включает в себя такие единицы, как sun, relax, Honolulu, sand, heaven, anxious, bored, boring, money, travel, confused, journey, pleasure, anxiety, frustration, customer, satisfied, repetitive, depressed, tropical paradise etc. Многие из них имеют негативные коннотации.
Таким образом, автор обращает внимание читателя на кажующуюся идеальность внешнего мира, зачастую скрывающего свою истинную сущность. Именуемые райским местом, Гавайи в действительности оказываются рекламной вывеской для привлечения туристов, которые в свою очередь даже не подозревают о том, что перед ними всего лишь очередное «достижение» потребительскою общества, укомплектованного, застроенного и выстaвлeнного на продажу:
«Paradise lost? I said.
Paradise stolen. Paradise raped. Paradise infected. Paradise owned, developed, packaged, Paradise sold». Все в этом мире продается и покупается. К сожалению, не исключением становится и «рай».
Лексема «рай» (paradise) наряду с другими ключевыми слова (paradise, relax, anxious, bored, boring, religious, confused, journey, pleasure, anxiety, frustration, customer, satisfied, repetitive, depressed) формируют центральную зону концептосферы «религия».
Religion - 1. belief in the life of the spirit and usually in one or more gods, especially the belief that it/they made the world and can control it. 2. a particular system of this belief and the worship, behaviour etc. [11]
С ключевыми словами данного романа парадигматически сближаются слова, обобщение семантики которых позволяет смоделировать структуру концептосферы «религия» данного романа. Анализ всех контек-
стов, обнаруживающих индивидуальные представления писателя о религии позволяет их обобщить и представить концептосферу «религия» в виде поля, состоящего из ядра, ближайшей и дальнейшей периферии [1].
Ядром концептосферы является обобщенная когнитивно-
пропозициональная структура: субъект религии - внешнее проявление религии - атрибутивная характеристика религии.
Главный герой - теолог Бернард Уолш не смог стать священником, потому что сам перестал верить в то, о чем говорил своим прихожанам.
«For my parishioners, I was a kind of travel agent, issuing tickets, insurance, brochures, guaranteering them ultimate happiness...I pronounced these promises and hopes week after week, looking at their patient, trusting, slightly bored faces, and wondering wheather they really believed what I was saying or merely hoped that it was true, I realized that I don't...» [10].
Теолог Бернард Уолш предстает перед читателем одним из жителей провинциального городка Раммидж, у которого тe же самые проблемы, знакомые большинству людей: семейный долг или личное счастье, как расставить приоритеты. Поездка на Гавайи стала для него ключом в разгадке причины его проблем.
Некоторые лингвистические особенности проявления религии в изучаемом тексте.
Анализ лексических репрезентаций обнаруживает, что религия в современном понимании приравнивается к туристическому бизнесу. Один из героев романа, антрополог Роджер Шелдрейк разоблачает туристический бизнес, ставший «новым опиумом для народа» после того, как в упадок пришла религия.[9]
Содержание писем Роджера Шелдрейка отличается не только наличием статистических данных, но и огромным количеством словосочетаний, в состав которых входит слово «рай» или его однокоренные слова.
«Paradise Bakery. Paradise Video. Paradise Pets. Paradise Finance Inc. Paradise Parking. Paradise Gems etc.» [10] .
Его «райские» находки удивляют с точки зрения исследования феномена современного туризма. Что же касается непосредственно туристов, то особого восторга они не испытывают, находясь на Гавайях, где одни только названия должны нести позитивные эмоции. В действительности, все обстоит иначе, большинство писем из Вайкики заканчиваются фразами, в которых звучит недовольство и разочарование:
«It was more fun at Center Parc last year».
«We should have gone to one of the other islands...but it's too late now».
«...hot here, doesn't really agree with your father».
«I say home, I mean hotel, how I wish it was home» [10].
Безусловно, Гавайи когда-то были райским местом, но со временем, как точно заметил мистер Шелдрейк, они «трансформируются в место паломничества по инерции, присущей индустрии туризма» [9].
Ближайшая лингвистическая периферия в данном романе формируется в первую очередь образными номинациями религии. Туризм становится «новой мировой религией»: независимо от вероисповедания люди верят в необходимость видеть достопримечательности мира.
По мнению Бернарда Уолша, Вайкики привлекают туристов своей мифической изолированностью - «обители счастливых умерших, где парит вечное лето» [9]. Однако ни одна из героинь романа (Урсула, Иоланда), прожив на Гавайях несколько лет, никогда не были счастливы. Оказалось, рай скучен, только об этом не разрешено говорить.
«Paradise is boring, but you're not allowed to say so.» [10].
Дальнейшая лингвистическая периферия данного поля - субъективномодальные смыслы. Знания о них выводятся из семантики встречающихся в тексте эмоционально-оценочных слов, из системы образных средств, стилистических приемов. В данном романе с помощью многочисленных метафор религия представляется ничем иным, как верой в путешествие.
«Catholics, Protestants, Hindus, Muslims, Buddhists, atheists - the one thing they have in common is they all believe in the importance of seeing the Parthenon. Or the Sistine Chapel, or the Eiffel Tower.» [10]
«It's no coincidence that tourism arose just as religion went into decline. It's new opium of the people, and must be exposed as such.» [10]
Итак, в данном романе концепт «религия» можно трактовать как одну из форм общественного сознания, обусловленную верой в существование сверхъестественного (в сверхъестественную силу или личность). Современный мир охватило массовое беспокойное стремление к перемещениям. Это можно наблюдать на пригородных вокзалах, у касс аэропортов и, конечно, в туристических агентствах. Туризм превратился в своеобразный ритуал, выполнение которого приближает человека к земному раю. Происходит подмена ценностей - сами того не осознавая, люди чаще доверяют ярким рекламным проспектам, чем своему собственному сердцу.
Список литературы
1. Бабенко Л. Г., Казарин Ю. В. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: учебник; Практикум. 2-е изд. М.: Флинта, 2004.
2. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., 1959.
3. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.
4. Павиленис Р. И. Проблема смысла: Современный логико -функциональный анализ языка. М., 1983.
5. Павиленис Р. И. Понимание речи и философия языка. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХУП. М.: Прогресс, 1986.
6. Пищальникова В. А. Проблема смысла художественного текста. Новосибирск, 1992.
7. Сулейменова Э. Д. Понятие смысла в современной лингвистике. Алма-Ата, 1989.
8. Толковый словарь русского языка, Ожегов, 2001.
9. Дэвид Лодж «Райские новости». М.: Иностранка, 2005.
10. David Lodge «Paradise News», Penguine Books, 1991.
11. Oxford Collocation Dictionary for Students of English N. Y.: Oxford University Press, 2002.
S. Maksimova
The Conceptual Worldview as the Key to the Idea of the Fiction.
This paper focuses on the description of such a notion as the conceptual worldview, which is, first of all, an explanation and interpretation of the world and second, an application of this view to life. The conceptual worldview is closely connected with the linguistic worldview.
Key words: worldview, conceptual system, , linguistic worldview, language, concept
Получено 10.10.2010 г.
УДК 802.0
О.Н. Мищук, аспирант, (4872) 56-77-85 (Россия, Тула, ТулГУ)
«ОДА ГРЕЧЕСКОЙ ВАЗЕ» ДЖ.КИТСА В ПЕРЕВОДЕ В.А.КОМАРОВСКОГО
Предпринята попытка анализа перевода поэтического произведения с целью выявления соответствия текста перевода форме, содержанию и эмоциональной наполненности оригинала.
Ключевые слова: художественный перевод поэтического произведения, переводческие соответствия, аспекты перевода, архитектоника, стилистика текста.
Джон Китс (Keats, John) - выдающийся английский поэт эпохи романтизма, получивший широкое признание лишь после выхода в свет (1848) его биографии и издания сочинений. С этого времени творчество Китса начинает занимать все большее место в сознании читающей Англии. В первую половину XIX столетия, несмотря на определенную осведомленность русских литературных кругов, творчество романтика еще не вошло в поле зрения широкой читательской аудитории. Интерес русской критики к поэту совпадает с «поэтическими подъемами», которые пережила в своем развитии русская поэзия XIX века: середина прошлого столетия - конец 50-х - начало 60-х годов, когда на страницах периодики стали появляться первые публикации и подражания поэту, и, конечно же, - всплеск «сереб-
