CC BY
67
УДК 811.511.21; 811.161.1
Н. В. Полякова
КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ВОДЫ В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА СЕЛЬКУПСКОГО ЭТНОСА
Анализируется категоризация воды на материале диалектов селькупского языка. Описывается роль и место воды в языковой картине мира селькупского этноса, выявляются релевантные признаки воды.
Ключевые слова: селькупский язык, языковая картина мира, категоризация, вода.
Антропоцентрический подход к языку обусловливает повышенное внимание исследователей к его когнитивным и культурологическим аспектам. По мнению многих авторов, язык служит не только целям общения - в нем также хранится информация, накопленная языковым коллективом, живущим в определенной экологической среде и осваивающим ее при сменяющихся, но характерных именно для него условиях.
Эта информация находится в языке не в беспорядочном виде - она определенным образом структурирована, в языке фактически находит свое отражение классификация человеческого опыта.
Являясь одной из стихий мироздания, вода по-разному объективируется в языковых картинах мира различных этносов. По мнению Н. И. Толстого, «вода в народных представлениях славян одна из первых стихий мироздания, источник жизни, средство магического очищения. Вместе с тем водное пространство осмыслялось как граница между этим и тем светом, путь в загробный мир, место обитания нечистой силы и душ умерших. Символика воды связана, с одной стороны, с ее природными свойствами - свежестью, прозрачностью, способностью очищать, с быстрым движением, с другой стороны - с мифологическими представлениями о воде как о «чужом» и опасном пространстве. Подобная двойственная оценка воды как оздоравливающей и одновременно смертоносной стихии проявилась в сказочных мотивах живой и мертвой воды. Негативная символика воды характерна и для снотолкований: мутная и грязная вода предвещает болезнь, смерть, грусть, а речная, чистая вода - слезы» [1, с. 388].
Анализ лингвистического материала показывает, что восприятие воды в языковой картине мира представителей миноритарного этноса неоднозначно.
Вода является одной из фокусных точек, ориентиров в пространстве. Существование в селькупском языке наречий, описывающих приближение к реке, лесу или, соответственно, удаление от них, служит подтверждением того, что река и лес являются для селькупов фокусными точками, ориентирами в пространстве. Наречие коппа характеризует направленность действия к пункту, расположенному на горе, на берегу, на суше, указывает направление движения от водного пространства к берегу, от
низкого места к возвышенному, от населенного пункта к лесу: Нап. mat qonna qojespaq ‘я к берегу подъехал’. Ив. Poneguse ejalgwat Iden: «Tat udjrlend, konna cajlend!» ‘Пёнегессэ говорит Иде: «Ты остановись, на берег иди!»’ [2, с. 25].
Авторы «Очерков по селькупскому языку» подчеркивают, что наречие konna обладает набором значений, в основе которых лежит ориентация от воды к берегу:
а) «из воды к берегу» (таз.) konna utycyqo ‘причалить’, буквально ‘к берегу остановиться’: konna tantyqo ‘выйти из воды’;
б) «вверх на берег, на гору, вверх» (konna qenqo ‘взойти на берег’, konna syqylqo ‘подняться на гору’, konna qatytyqo ‘карабкаться вверх’») [3, с. 271]. Ср.: (юж.) Manan fa tol’jsm, onjj caja karra i konna ‘Лягушка так обрадовалась: «У меня лыжи хорошие: сами едут вниз и вверх» (букв. с горы и в гору)’ [2, с. 115].
На основе расположения дома относительно реки у данного наречия позднее появились следующие значения:
в) «вглубь помещения (чума, дома), не на виду» (konna omtyltyqo - ‘посадить вглубь чума’);
г) «с очага, с огня» (таз. konna iqo снять ‘с огня’) [3, с. 272]. При этом первичным значением является указание на приближение или удаление от реки, позднее перенесенное на жилища различного типа.
Развитие двух последних значений, по мнению некоторых исследователей, «связано с устройством древних жилищ селькупов - карамо, которые представляли собой четырехугольное подземное жилище - пещеру, обычно на обрывистом берегу, с входом-коридором со стороны реки, постепенно повышающимся, чтобы землянку не заливало водой, и с очагом сбоку от входа у передней стены. Наречия konna и karra отражают своеобразие карамо: направление от очага одновременно означает ‘вверх, вглубь пещеры, на гору’ (konna), а направление к очагу - ‘вниз, под гору’ (karra). Значение «не на виду» у konna также легко объяснимо: то, что дальше от очага и от двери, плохо освещено и мало заметно» [3, с. 272]. Терминология, связанная с устройством карамо, была перенесена на более поздние типы жилищ селькупов - чум, землянку, дом русского образца, имеющие ровный пол.
С противоположным наречию konna значением выступает наречие karra. Оно указывает направление от берега к водному пространству; от возвышенного места к низкому; из леса к опушке, к населенному пункту; от жилой площади к очагу: Фарк. surjt srok qasi qolamdeyjt imjt simolanti qarra paiskoatjt ‘охота когда заканчивается, женщины в поселок из леса возвращаются’; tjmtj m’al’a tu coatjljmjt meci l’ipj karre cattjljmjt ‘здесь, пожалуй, огонь разведем [мы], кусок мяса в огонь бросим’. Сравним в этой связи данные А. И. Кузнецовой, Е. А. Хелимского и Е. В. Грушкиной о значениях наречия karra:
а) «вниз (с берега, горы)»; б) «вниз (в воду)»;
в) «к выходу (из чума, дома)»; «на виду, на видное место»; г) «к очагу, на огонь». Ср.: (таз.) Karra no-qqolty! «Оттолкнись от берега!»; Konnany karra -«сверху вниз»; Karra panisas utty! «Спустись вниз к воде!»; Ci karra tottaty! - «Ведро на огонь поставь!»; Karry pinqalty! - «Положи на виду!»; (ср. Karramyt qalympa - «Идет понизу берегом») [3, с. 272-273].
В ряде контекстов вода осмысливается как источник опасности. Однако и внутри данного образа следует выделить разные «ипостаси» воды: вода как разрушающая стихия; вода как опасное пространство, ср.: об. Ч ott qugarat ‘вода крутит’; вас. ot qetambat cfiojap ‘вода затопила землю’ [4, с. 172]; об. Ш ulfia ‘водоворот’: tab ulfiagondo aza canjmba ‘из водоворота он не выбрался’ [4, с. 259]; об. С, Ш, кет., вас., тур. qugu ‘умереть; утонуть’: qumjn utta qusotjn ‘люди в воде (букв. в воду) утонули’ [4, с. 98].
Мифопоэтическое восприятие воды объективируется в представлениях селькупского этноса о воде как месте обитания сверхъестественных существ:
вас. otkjl ‘водяной’, вас. kujaqjn onmuta cajand, qomdelikap cacas, qomdem aya cacele, otkjl tasand ila, natet kallende ‘ когда по воде едешь, монетку брось, деньги не бросишь, водяной тебя возьмет, там останешься’ [4, с. 174]; об. Ч udjkol loyohe udjt k\t paroyjt qorcugu ‘с водяным чертом на берегу реки играть в карты (можно)’ [4, с. 92].
По представлениям селькупов, озера, имеющие в своем названии слова «черт» или «мамонт», являются обиталищами какого-то духа и часто расположены в относительной близости друг от друга. Таким образом, территория, на которой располагаются данные озера, дважды маркируется как особая, обладающая сакральным статусом. Представления об опасности, сверхъестественности таких мест и о действиях духов содержатся в мотивационных контекстах о том, что в водоемах тонут люди, пропадают и приходят в негодность сети [5].
Анализ лингвистического и этнографического материала свидетельствует о сосуществовании у
селькупов горизонтальной и вертикальной проекций мира. Горизонтальная система структурирования пространства выявляется в текстах, действие которых связано с течением реки, и движение событий происходит по течению реки, уносящей героев в ее низовья и одновременно в нереальный мир, расположенный где-то около ее устья [6, с. 73].
Связь истока реки с верхним миром (миром богов) и устья - с нижним миром находит свое отражение в селькупском фольклоре. Ср.: Al’d’igat massjmba: «Так, }кк/ qwajal’end, а tam qwajal’end. Так^ koldjsaji a tammjt swasaji ^Ш». ‘Бабушка сказала: «Вниз по течению не езжай, а вверх по течению езжай, в низовье косоглазые караси, а в верховье караси с нормальными глазами»’ [2, с. 25]. Низовье реки, ассоциируемое с нижним миром (царством мертвых), наделяется отрицательными свойствами и отличается от среднего и верхнего миров тем, что там все не так, как в других мирах, там все неправильно (в данном примере даже караси косоглазые).
Лишь боги и шаманы исключительных качеств могли путешествовать по верхнему и среднему миру, т. е. «пройти» всю Вселенную по вертикали. Тезис о связи нижнего мира (царства мертвых) с низовьем реки находит свое отражение и в хантыйском языке. Исследовательница сновидений хантыйского этноса Т. А. Молданова среди типичных значений традиционных образов сновидений приводит такие: «грести в лодке по течению (вниз) -плохо (повсеместно); против течения (вверх) - хорошо (повсеместно); ехать в лодке вниз по течению - к смерти (повсеместно)» [7, с. 287].
Опрос информантов показал, что существуют аналогичные толкования снов и у селькупского этноса: «грести в лодке по течению (т. е. вниз) - плохо, а «против течения» - хорошо. И. А. Коробейникова вспоминает: «Когда училась в педагогическом училище, часто снилось мне, что плыву я на большом теплоходе вверх по реке (против течения). Я всегда знала, раз я такой сон видела, то экзамен сдам на пять».
Таким образом, в мифопоэтической картине мира селькупского этноса вода выступает в качестве медиатора между верхним, средним и нижним мирами.
Противоречивость образов воды в языковой картине мира селькупского этноса наиболее отчетливо прослеживается в мотивах живой и мертвой воды. Ср.: ЩпЦ1’ Ш ‘живая вода’, qupij Ш ‘мертвая вода’ [6, с. 299].
В обыденной картине мира вода объективируется в виде атмосферных осадков. В диалектах селькупского языка представлен целый ряд лексем, обозначающих атмосферные осадки. Слова, различаясь фонетически, передают различные характе-
ристики дождя, такие как: интенсивность, размер капель, динамику выпадения атмосферных осадков (начало/завершение действия, усиление или затихание). Ср.: об. С, тур. sjr, об. Ш sorom, sorjmjo: fiarg sorjmjoyot matkondo qfianba ‘в большой дождь из дома ушел он’; об. Ч sorumjo, об. Ч, вас. horomjo, horumjo: tat horomjoute kacewassand? ‘ты боялся дождя?’; тур. sjrd’a, ел. sera, кет. sero, serot, об. Ш sfiera, об. Ч sfierj, об. С sorjo ‘дождь’: sorjo ubetde ‘начался дождь’, sorjo medele cajin ‘дождь надвигается’; об. Ч far, faret, faretot, fareted ‘дождь’: udennetko far ubej’a ‘к вечеру дождь пошел’, tab fartko a laremba ‘он дождя не боялся’, таз. sorynta, sarypta ‘дождь’ [4, с. 219, 222, 267, 271].
Интенсивность дождя передают глаголы, обозначающие процесс выпадения атмосферных осадков: saraljegu ‘капнуть’ от saral ‘круглый’, sorjmbjgu ‘капать’, sayambjgu ‘капать’, sayeptagu ‘покапать’ (say - крупная капля/крупинка), xfijraljugu ‘заморосить’, xfiergu ‘идти мелкому дождю’, sorogu ‘идти ливню’, sorol’cugu ‘полить (ливню)’, sfijralcugu ‘лить дождю’. Кроме того, для обозначения интенсивности дождя используются имена прилагательные: fiarg ‘сильный’, hjlal ‘мелкий’; наречия qey ‘сильно’ qjbjljegak ‘немного, слегка’ и др.
Наряду с интенсивностью выпадения атмосферных осадков в диалектах селькупского языка объективируется такое качество вещества (воды), как текучесть, ср.: sayambjgu ‘течь’, об. Ш sorombjgu ‘течь, протекать’.
Релевантным признаком дождя, объективирующимся в селькупском языке, является динамика его выпадения: начальная, средняя и заключительные стадии дождя. Наиболее детализовано репрезентируется в селькупском языке непосредственно сам процесс выпадения атмосферных осадков.
Начало выпадения атмосферных осадков маркируют глагольные конструкции, в состав которых входят фазисные глаголы. Ср.: об. Ч far cabemble qfiatemba ‘стал накрапывать дождь (букв. дождь каплями начался)’.
Непосредственно сам процесс дождя передается в диалектах селькупского языка при помощи специальных лексических единиц, часть из которых образована от лексемы дождить (идти дождю), другая же часть является калькой с русского языка: об. Ч qey fiera ‘идет сильный дождь (букв. сильно дождит)’, qjbjljegak fiera ‘идет слабый дождь (букв. немного дождит)’; об. Ч fargu ‘идти дождю’; таз. sara ‘дождь идет (букв. дождит)’; кет. sjrogu ‘идти дождю (от sjrot ‘дождь’)’; tamde sjroan ‘ сегодня идет дождь (букв. дождит)’; конструкций с глаголами движения: об. Ч cajj hjlal fared ‘идет мелкий дождь’, sorumjo caja ‘дождь идет’; об. Ч farle cajjgu ‘идти дождю’.
Снижение интенсивности дождя, переход к завершающей стадии выпадения атмосферных осадков реже объективируются в селькупском языке:
об. Ч fareted m ’andejespa ‘дождь прекращается (m’andegu ‘пройти (дождю)’)’.
Для обозначения сопровождающегося снегом дождя в тазовском диалекте селькупского языка используется имя существительное ljsqan, а также глагол ljsqantympa ‘идет дождь со снегом’.
В результате проведения свободного ассоциативного эксперимента с представителями селькупского этноса была выявлена связь дождя с другими атмосферными осадками в виде снега и града.
В селькупском языке представлен целый ряд лексем, обозначающих снег: об. С, тур. sjr; тур. sjrj; об. Ш sjrrazoj ‘снежный’; тым. sjrjmetta ‘сугроб’; кет. sjraj ‘в снегу, снежный’, sjraj qokka ‘снежная яма’; об. Ч, вас. har ‘снег’, harp seryalgu ‘снег отгребать’, har kumba ‘снег растаял’.
Важным признаком снега являются его физические характеристики, объективируемые следующими лексическими единицами: кет. t’ubi sjrre ‘талый снег’, qaukka sjrre ‘мелкий снег’; таз. syryl puka ‘мягкий рыхлый снег’, qotal syry ‘хрустящий снег’.
Наряду с лексемами, обозначающими снег, в селькупском языке представлены лексические единицы, обозначающие отдельные частицы снега, -снежинки и снежки. В селькупском языке имеется ряд полусуффиксов, имеющих значение единичности и коррелирующих с формой того предмета, который передан сингулятивом: -sajy, -qu. Таз. so-ryntassajy ‘дождевая капля (дождя глаз)’, syryssajy ‘снежинка (снег-глаз)’, utytqu ‘струя’, pol’qu ‘бревно’. Полусуффикс -sajy употребляется с названиями предметов, имеющих округлую форму, в то время как полусуффикс -qu оформляет названия предметов, имеющих удлиненную форму [3, с. 338].
Исключения из этого правила, т. е. неразличение формы единичных предметов, крайне редки, ср.: таз. syryssajy, syrytqu ‘снежинка’.
Для обозначения снежка в обском, кетском, тымском и васюганском диалектах используется существительное laga (laya) ‘нечто круглое, шарик, комок’: об. Ч hjrjl laga ‘снежок (букв. снежный комок)’, kjbamarla hjrjl laga tund kjlbadjt ‘дети снежок в огонь кинули’. В васюганском диалекте зафиксирована лексема lapca ‘хлопья (снега)’: hjr lapcaye al’cespa ‘снег хлопьями падает’.
Процесс выпадения снега обозначается при помощи глаголов, относящихся к двум группам. Глаголы, входящие в первую группу, могут быть переведены на русский язык как ‘снежить’, что наиболее точно передает морфологическую форму данных глаголов: тур. sjreyo ‘идти снегу’; глаголы, входящие во вторую группу, не имеют основы
«снег»: вас. cofiespegu ‘идти снегу’, cofiespa ‘идет снег’.
Сопоставляя сочетаемость глаголов движения в тазовском диалекте селькупского языка и русском языке, следует отметить, что русский глагол идти употребляется как с одушевленными, так и с неодушевленными предметами, ср.: дети идут, снег идет, дождь идет, часы идут и т. д. Однако в южных диалектах селькупского языка глаголы движения также могут сочетаться с неодушевленными предметами и явлениями, в частности с наименованиями атмосферных осадков: кет. sjrj cajan ‘снег идет’.
На объем выпавшего снега указывает глагол вас. qoccolgu ‘намести (снега)’ от qocek ‘много’: hjrjt qocek tap pot qoccanat ‘снега много в этом году намело’.
Анализ языкового материала показывает, что важным для языкового сознания представителей селькупского этноса являются моменты появления и исчезновения снега, т. е. периоды его выпадения и таяния. Ср.: тым. qocombugu ‘выпасть снегу’: an qocombe ‘выпал первый снег’; кет., тым. t’ugu ‘растаять’; об. С. t’udugu ‘растаять’; кет. t’ul’digu ‘растаять мгновенно’; кет. t’uttegu ‘подтаять’; вас. t’utespugu ‘таять’.
Для обозначения процесса таяния снега используются глаголы болеть, умирать, теряться, что свидетельствует об оживотворении снега: вас. hjr kodespa ‘снег тает (букв. заболел)’, hjr kuspa ‘снег тает (букв. умирает)’. Для выявления актуальных признаков снега в языковом сознании селькупов был проведен свободный ассоциативный эксперимент.
Респонденты, активно и пассивно владеющие селькупским языком, соотносят снег с зимой, холодом и морозом. Важным является не только про-
цесс, но и результат: снег выпал. Снег может сопровождаться ветром, тогда поднимается пурга. Момент прекращения выпадения атмосферных осадков в виде снега, равно как и «исчезновение» снега, отражает ассоциаты перестал, растаял.
В результате анализа средств концептуализации атмосферных осадков в селькупском языке было установлено, что наиболее релевантными признаками дождя, снега и града в языковом сознании представителей селькупского этноса являются интенсивность выпадения атмосферных осадков, размер капель, динамика проявления, продолжительность выпадения атмосферных осадков, а также их объем. В селькупском языке падающий снег противопоставляется уже выпавшему снегу.
Анализ этнографического и лингвистического материала свидетельствует о сосуществовании обыденного и мифопоэтического образов воды в языковой картине мира селькупского этноса. Вода выступает как разрушающая и одновременно дающая жизнь стихия, медиатор между верхним, средним и нижним мирами, одна из фокусных точек -ориентиров в окружающем пространстве.
Список сокращений
вас. - васюганский диалект; ел. - елогуйский говор; Ив. - Иванкино; кет. - кетский диалект; Нап. -Напас; об. С - обские говоры Сюсюкум; об. Ш -обские говоры Шёшкум и Шёшкуп; об. Ч - обские говоры Чумылькуп; тур. - туруханский говор; ср. -сравните; тым. - тымский диалект; Фарк. - Фарко-во; чаин. - чаинский диалект.
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 13-14-70001 а/Т «Этнокультурная специфика наименований объектов растительного и животного мира и ее отражение в самодийских, германских и русском языках».
Список литературы
1. Славянские древности: этнолингвистический словарь / под ред. Н. И. Толстого. М., 1995. Т. 1. 488 с.
2. Сказки нарымских селькупов: книга для чтения на селькупском языке с переводами на русский язык / записи, пер., коммент. В. В. Быко-
ня, А. А. Ким и др. Томск: Изд-во науч.-техн. лит., 1996. 187 с.
3. Кузнецова А. И., Хелимский Е. А., Грушкина Е. В. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект. М.: Изд-во МГУ, 1980. Т. 1.
408 с.
4. Селькупско-русский диалектный словарь / под ред. проф. В. В. Быконя. Томск: Изд-во ТГПУ, 2005. 348 с.
5. Полякова Н. В. «Особые места» в картине мира селькупского этноса // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (Tomsk State Pedagogical University
Bulletin). 2012. Вып. 10 (125). С. 85-88.
6. Мифология селькупов / науч. ред. В. В. Напольских. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. 382 с.
7. Молданова Т. А. Архетипы в мире сновидений хантов. Томск, 2001. 354 с.
8. Полякова Н. В. Концептуализация атмосферных осадков в селькупском языке в сопоставлении с русским // Том. журн. лингвист.
и антрополог. исследований (Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology). 2013. Вып. 2 (2). С. 69-74.
Полякова Н. В., кандидат филологических наук, доцент.
Томский государственный педагогический университет.
Ул. Киевская, 60, Томск, Россия, 634061.
E-mail: nvp@tspu.edu.ru, nataliapoliakova@yahoo.com
Материал поступил в редакцию 10.02.2014.
N. V Polyakova
ETHNOCULTURAL FEATURES OF SKY CATEGORIZATION IN THE WORLDVIEW OF SELKUPS
The article involves analysis of water categorization based on the dialect material of the Selkup language. The paper considers the role of the water in the worldview of Selkup ethnic group, relevant water characteristics.
Key words: the Selkup language, language worldview, categorization, conceptual feature, water.
References
1. Slavic antiquities: ethnolinguistic dictionary. Ed. by N. I. Tolstoy. Moscow, 1995. Vol. 1. 488 p. (in Russian).
2. Fairy tales of selkup natives of the Narymsk region: book for reading in the Selkup language with the Russian translation. Records,
translation,comments of V. V. Bykonya, A. A. Kim etc. Tomsk, Tomsk State Pedagogical University Publ., 1996. 187 p. (in Russian).
3. Kuznetsova A. I., Helimskiy E. A., Grushkina E. V. Features about the Selkup language. Tazovsky dialect. IVIoscow, 1980. Vol. 1. 412 p.
(in Russian).
4. Selkup and Russian dialect dictionary. Under the editorship of professor V. V. Bykonya. Tomsk, Tomsk State Pedagogical University Publ., 2005. 348 p. (in Russian).
5. Polyakova N. V. “Sacred places” in the worldview of the Selkups. Tomsk State Pedagogical Bulletin, 2012, no. 10 (125), pp. 85-88 (in Russian).
6. Selkup mythology. Ed. V. V. Napolskih. Tomsk, Tomsk State University Publ., 2004. 382 p. (in Russian).
7. Moldanova T. A. Archetypes in a dreaming world of the Khanty. Tomsk, 2001. 354 p. (in Russian).
8. Polyakova N. V. The conceptualization of the atmospheric precipitation on the Selkup language in comparison with the Russian language. Tomsk
Journal of Linguistics and Anthropology, 2013, no. 2 (2), pp. 69-74 (in Russian).
Tomsk State Pedagogical University.
Ul. Kievskaya, 60, Tomsk, Russia, 634061.
E-mail: nvp@tspu.edu.ru, nataliapoliakova@yahoo.com
