CC BY
122
УДК 81.00 ББК 81.411.2-3
Я.А. Волкова
КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ НЕНАВИСТИ В РУССКОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ
В статье представлены результаты анализа эмоционального концепта «ненависть» в русской лингвокультуре, свидетельствующие о наличии в его структуре различных мотивационных и эмоциональных основ. Рассмотрены средства вербализации данного концепта, а также его значимость для русского языкового сознания.
Ключевые слова: агрессия; лингвокультура; эмоциональный концепт; концептуализация эмоций;структура; концептуальная метафора; прототипический сценарий
Y.A. Volkova
CONCEPTUALIZATION OF HATRED IN THE RUSSIAN LANGUAGE-NAVIGATED MENTALITY
The results of the analysis of the emotional concept «hatred» that give evidence to the presence in its structure of different motivational and emotional grounds are introduced. Linguistic means of the concept’s verbalization as well as its importance for the Russian language-navigated mentality are discussed.
Key words: aggression; lingua-culture; emotion concept; conceptualization of emotions; conceptual metaphor; prototype scenario
Агрессия и агрессивность неотделимы от жизни людей: нет ни одного социума, где бы мы не сталкивались с агрессией в той или иной ее разновидности. Чтобы уменьшить агрессивные проявления на межличностном уровне, необходимо понять природу агрессивности и ее связь с другими психическими феноменами. Поэтому изучение концептуализации и вербализации эмоций, входящих в концептуальное пространство агрессии, представляется важным не только с лингвистической, но и с общечеловеческой точек зрения.
Одним из наиболее ярких психологических факторов, порождающих агрессию, является эмоция ненависти. Однако, когда произносятся фразы: Я ненавижу крепкий кофе и Я ненавижу, когда жестоко обращаются с животными, не всегда можно распознать, о какой именно ненависти идет речь. В настоящей статье с позиций когнитивной лингвистики анализируется современное состояние представлений о ненависти на материале русской лингвокультуры.
Можно выделить несколько подходов к изучению ненависти и определению ее места в обществе. В современной философии интересная трактовка ненависти как един-
ства разрушающего и созидательного начал принадлежит Ж. Бодрийяру: «Мы все ненавидим. <...> Мы все испытываем двойственное чувство ностальгии по поводу конца мира, иными словами, нам хочется сделать его конечным, придать ему цель, причем любой ценой, даже ценой озлобления и полного неприятия мира как он есть. К ненависти примешивается ощущение настоятельной необходимости ускорить ход вещей, чтобы покончить с системой, освободить дорогу для чего-то иного, для какого-то события, наступающего извне. <.. > В этом холодном фанатизме содержится милленарная форма вызова и (кто знает?) надежды» [Бодрийяр. Режим доступа: ИйрУ^лулу^итег]. В современной когнитивно-дискурсивной парадигме языкознания ненависть рассматривается с позиции теории множественности миров [Плотникова, 2008]. В психологии ненависть относится к однозначно отрицательным эмоциям, непосредственно стимулирующим агрессивные действия и разрушающим личность субъекта эмоции. Ненависть не является базовым или первичным аффектом, как, например, гнев / ярость. Анализируя ненависть, известный современный психиатр и психоаналитик От-
© Волкова Я. А., 2011
то Кернберг относит ее к сложным производным аффектам, показывая, что ненависть не является, в отличие от ярости, непосредственной, спонтанной реакцией на раздражитель.* Ненависть представляет собой опосредованную, пропущенную через ratio, сформированную и относительно постоянную реакцию на какой-либо объект. Эмоциональный аспект ненависти включает в себя гнев / ярость в качестве первичного аффекта: ненависть возникает из ярости и снова заставляет индивида переживать эмоцию ярости. Когнитивный аспект ненависти состоит в планировании агрессивных действий против объекта ненависти вплоть до его физического уничтожения. Признавая тот факт, что ненависть может быть нормальной производной ярости, направленной на устранение реальной опасности, О. Кернберг подчеркивает, что за счет бессознательных мотиваций, вторгающихся в этот естественный процесс, происходит усиление ненависти, и она превращается в черту характера личности [Кернберг, 1998, с. 37-42]. В данном случае речь идет о патологической ненависти: расовой, этнической, религиозной ненависти, «человеконенавистничестве». Таким образом, О. Кернберг выделяет три аспекта ненависти: мотивационный, эмоциональный и когнитивный.
Все вышеизложенное демонстрирует основополагающую роль ненависти в проявлении агрессии вообще и межличностной агрессии, в частности. Чтобы понять место ненависти в концептуальном пространстве межличностной агрессии, нужно рассмотреть структуру эмоционального концепта ненависти и выяснить, является ли данный концепт единственным для носителей русского языка или же существует несколько концептов ненависти, принципиально отличных друг от друга.
Моделирование и структурирование концептов эмоций представляет собой одну из актуальных проблем современной когнитивной лингвистики. Если современная лингво-
* О.Ф. Кернберг рассматривает аффекты как «сложные психические структуры, имеющие нерасторжимую связь с когнитивной оценкой текущей ситуации, которую делает индивид, и содержащие позитивную или негативную валентность отношений субъекта и объекта в конкретном переживании» [Кернберг, 1998, с. 24]. Таким образом, в рамках анализируемого подхода «аффект» соответствует пониманию эмоции или эмоционально-когнитивного комплекса.
концептология так или иначе определилась с подходами к трактовке концепта и методикой его описания, то в сфере эмотиологии такого единства пока нет. Не останавливаясь на дискуссионных моментах понимания термина «эмоциональный концепт», отметим, что нам представляется логичным и удобным определение, предложенное И.И. Чесноко-вым: «ЭПК (эмоционально-поведенческий концепт) предстает как единица психического уровня организации знания, характеризующаяся биологической детерминированностью, социальной обработанностью и знаковой, в том числе и лингвистической оформ-ленностью. Языковая семантика при этом выступает как арена диалектического взаимодействия бессознательного и ценностнонормативных установок культуры» [Чесно-ков, 2009, с. 51]. В данном определении отражена структура эмоционального концепта, а именно: его понятийная, оценочная, образная и культурная составляющие, что, в целом, совпадает с дифференциальным пониманием концепта [Карасик, 1996, с. 7]. Различные подходы к структурированию эмоциональных концептов предлагаются в работах Н.А. Красавского, С. А. Колосова, Е.Н. Винар-ской и др. [Винарская, 2001; Колосов, 2004; Красавский, 2001]. Однако, на наш взгляд, рассмотрение эмоциональных концептов по схемам, принятым в рамках лингвокультуро-логии, не совсем правомерно. Еще 20 лет назад 3. Кевечесом была изложена теория, согласно которой изучение концептов эмоций должно строиться не на логическом, а на образно-схематическом знании. В своих исследованиях концептов эмоций ученый предлагал опираться не столько на слова-термины или слова-сигналы эмоций, сколько на лингвистическое описание эмоциональных состояний [Коуевсез, 1990. Б. 31]. В нашей работе предлагается, таким образом, применить следующую схему анализа эмоционального концепта: в анализ понятийного компонента необходимо, кроме анализа словарных дефиниций, включить и рассмотрение концептуальных метонимий, относящихся к внутренним физиологическим реакциям и непроизвольным поведенческим реакциям. В основе данного утверждения лежит принцип метонимического переноса: физиологические проявления эмоции отображают саму эмоцию и не-
произвольное невербальное поведение человека, испытывающего какую-либо эмоцию, обозначает саму эмоцию. Собственно анализ словарных дефиниций мало дает для понимания того, как рассматриваемая эмоция концептуализируется в сознании носителей конкретного языка.
Основу образного компонента эмоционального концепта составляет система концептуальных метафор. Интерес к метафоре возник еще у Аристотеля, в настоящее время существует ряд концепций метафоры, анализ которых не входит в задачи настоящей статьи. Однако необходимо отметить, что исследования метафоры давно вышли за рамки филологических дисциплин: использование метафоры как любого способа косвенного или образного выражения смысла рассматривается не только в художественном тексте, живописи, театре, кинематографе [ХУоШшт, 1993], но и в экономике [Реп, 1993], медицине [ВегЬега, 1993], политологии [Апкегаги!:, 1993] и др. Огромное количество работ по метафоре, появившееся в последние десятилетия, подтверждает слова Р. Хофмана, что «метафора исключительно практична <...> Она может быть применена в качестве орудия объяснения и описания в любой сфере» [Цит. по: Арутюнова, 1990, с. 6]. Универсальность метафоры дает основание говорить о ней как об элементе познания, внедренном в сознание, возможно, и в подсознание, носителя языка, а не просто как об авторском украшении в тексте.
В своих исследованиях мы придерживаемся антропологического подхода к метафоре, который базируется именно на этом представлении метафоры как «орудия мысли, при помощи которого нам удается достигнуть самых отдаленных участков нашего концептуального поля» [Ортега-и-Гассет, 1990, с. 72]. Антропологический подход к изучению метафоры, наиболее полно представленный в работе Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живем», есть попытка определить место языка в познании человеком мира. Метафора - не просто явление языка или речи, а повседневная концептуальная реальность, которая реализуется в языке в виде многочисленных метафорических выражений [Ченки, 1996, с. 73]. Человек не просто употребляет метафорические выражения
вместо некоторых эквивалентных им буквальных выражений (субституциональный взгляд на метафору) [Блэк, 1990, с. 158], а зачастую осмысливает более абстрактную сферу (target domain) в терминах более конкретной сферы (source domain) [Lakoff, 1980, p. 3]. Концептуальная метафора выступает как средство познания, а ее основная функция, таким образом, состоит в том, чтобы прояснить сложные абстрактные модели, какими, в частности, являются и эмоции.*
Изучение культурной составляющей эмоциональных концептов представляется областью, относительно малоизученной на современном этапе. Несмотря на то, что в человеке изначально заложена исходная биологическая основа базовых кластеров эмоций, каждая конкретная культура выбирает свои пути ее реализации в целом и вербализации, в частности. Поэтому ответить на вопрос о соотношении универсального и культурноспецифического в эмоциональном концепте возможно только после проведения сопоставительных исследований на материале ряда языков и культур.**
Следующим компонентом структуры эмоционального концепта является система когнитивных моделей (сценариев, скриптов), центральным в которой является прототипический сценарий эмоции. По мнению А. Веж-бицкой, человек интерпретирует свое эмоциональное состояние с помощью этих сценариев, при этом слова-термины эмоций выступают как свернутые, сокращенные обозначения соответствующих прототипических ситуаций [Вежбицкая, 1996, с. 337].
Опираясь на предложенную схему, попытаемся структурировать концепт анализируемой эмоции.
Толковые словари русского языка предлагают следующие определения ненависти: Ненависть - отвращение, омерзенье; зложелательство, сильная нелюбовь, вражда,
* Метод концептуальной метафоры был апробирован нами в 1998 г. в сопоставительном аспекте для эмоционального концепта «ГНЕВ» (См. Покровская (Волкова), Я.А. Отражение в языке агрессивных состояний человека (на материале анг-ло- и русскоязычных художественных текстов): дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20 /Я.А. Покровская (Волкова). - Волгоград, 1998).
* * См. Wallbott, Н. G. How universal and specific is emotional experience? Evidence from 27 countries / H.G. Wallbott, K.R. Scherer
(Ed.). - Facets of emotion: Recent research. Hillsdale: NJ: Erl-baum, 1988.-P. 31-56.
злонамеренность [Даль, 1989]; чувство сильнейшей вражды, неприязни [Словарь современного русского литературного языка, 1958; Современный толковый словарь русского языка, 2001]; чувство сильнейшей вражды, злобы [Ожегов, 1987].
Как видно из приведенных дефиниций, ненависть чаще всего определяется через понятие вражды - вражды высокой степени интенсивности. Исходя из определения последней в тех же словарях, мы вступаем в замкнутый круг, потому как вражда определяется как «отношения и действия, проникнутые неприязнью, ненавистью» [Там же], «неприязнь, взаимная ненависть, недоброжелательные отношения» [Толковый словарь русского языка. Режим доступа: http://ushakov], а неприязнь как «недоброжелательность, недружелюбие» [Ожегов, 1987] или «нерасположение, недоброжелательное, скрыто враждебное отношение к кому-чему-нибудь» [Толковый словарь русского языка. Режим доступа: http:// ushakov]. Определенный вклад в размытость дефиниции ненависти вносит и этимология данного слова: глагол «ненавидеть» считается образованным от навидъти, что означает «охотно смотреть, навещать» [Фасмер, 1996]. Таким образом, очевидно, что ненависть в бытовом значении трактуется очень широко - это, по сути дела, гипероним «агрессивных» эмоций, начиная с недоброжелательности и заканчивая отвращением и злобой. Интересен тот факт, что ни в одной из дефиниций ненависть не определяется через гнев / ярость, хотя клинически доказано, что именно эти эмоции (аффекты) лежат в основе собственно ненависти. Но к этому вопросу необходимо будет вернуться при дальнейшем анализе понятийного ядра исследуемого концепта. Столь широкое толкование данной лексической единицы предоставляет столь же широкие возможности ее употребления. Обратимся к примерам. Для иллюстрации данного положения в качестве примеров было использовано 250 высказываний посетителей различных Интернет-сайтов по поводу объектов своей ненависти. Заметим, что цель некоторых подобных сайтов - вызвать катарсис ненависти у посетителей. Некоторые высказывания представляют собой просто констатацию факта ненависти и ее объекта, некоторые - развернутые описания возможных мо-
тиваций и испытываемых переживаний. Диапазон объектов ненависти, представленный в выборке, потрясает воображение: кроме таких классически «фрейдистских» объектов ненависти, как мать, отец, сестра, брат, мужчины, женщины, в сферу ненависти попадают кофе, сосиски, сфера услуг, сало, холод, жара, хвосты крыс, хамство, жирные бабы, дети, малолетки, люди в транспорте, бессилие, прыщи, мораль, пыль, мусороуборочные машины, безденежье, долги, старые Жигули, медленный Интернет, несправедливость, дни рождения, Новый год, день Святого Валентина. Список можно продолжать долго. Содержательный анализ данных высказываний позволил также выделить три типа мотивационных основ ненависти: эмоциональную, когнитивную и бессознательную / неосознаваемую. Эмоциональная мотивация ненависти представлена высказываниями типа «Я ненавижу его, потому что он омерзителен», «Ненавижу мужчин, которые ненавидят женщин» и т.п. Говорящий, в данном случае, понимает причину своей ненависти и связывает ее со своей отрицательной эмоциональной реакцией на объект ненависти. В случае когнитивной мотивации, говорящий четко осознает, что именно в объекте вызывает его ненависть. Данный тип мотивации представлен высказываниями «Я ненавижу своего мужа, потому что он неряха», «Я ненавижу детей, потому что они все время орут», «Я ненавижу сестру, потому что она меня обижает» и т.п. В случаях, когда мотивационная основа ненависти не осознается самим говорящим, можно говорить о бессознательной либо неосознаваемой мотивационной основе ненависти: Она не сделала мне ничего плохого, но я все равно ее ненавижу. Однако необходимо помнить, что разграничение данных типов мотивационных основ условно, так как у истоков ненависти (какой бы она ни была) всегда стоит эмоция - первичный аффект.
Определяя понятийное ядро ненависти, необходимо также принять во внимание тот факт, что наивно-бытовое сознание способно объективно оценить лишь физиологические проявления испытываемых эмоциональных состояний, и то не в полном объеме. В случае «нормальной» (термин О. Кернбер-га) ненависти, объективными физиологическими показателями будут усиление сердце-
биения, учащение пульса, повышение температуры тела, повышение кровяного давления и, как результат, нарушение точности восприятия. Это то, что «человек эмоциональный» способен ощутить и описать в качестве физиологии ненависти, но эти проявления полностью совпадают с физиологией гнева высокой степени интенсивности, т.е. ярости. Данное положение подтверждается рядом концептуальных метонимий ненависти, а также описаниями мимического выражении ненависти. Приведем примеры таких описаний из художественной литературы, в которой, как известно, отражаются веками сложившиеся представления о связи внешних проявлений с эмоциональными переживаниями личности. Хотя тело его дрожало от возбуждения и ненависти, он все же старался придать своему голосу доброжелательность, дабы не спугнуть слависта (Липскеров. Режим доступа: Ьйр:/Лу\у\у.ги8СОгрога); И он в быстрой пляске проносится мимо пирующего, и руки его дрожат. Багровый туман ненависти застилает его глаза (Сологуб. Режим доступа: Ьйр:/Лу\у\у.ги8СОгрога); Такой же щеголеватый, с тем же самодовольно извивающимся, большим ртом и с видом победителя. Катя покраснела от ненависти (Вересаев. Режим доступа: Ьіїр:/Лу\у\у.ги8соірога); Зубы были оскалены, зрачки больших глаз метались, маленький нос весь собрался морщинками. Должно быть, он совсем потерял голову. < ...> Между зубами раздался тихий свист, он даже шею вытянул. Чертоганов попятился, так было страшно это живое видение ненависти (Толстой. Режим доступа: Ьіїр:/Лу\у\у.ги8согрога).
В пользу того, что ненависть стимулируется и подогревается эмоциями гнева-ярости, свидетельствует также ряд концептуальных метафор ненависти, составляющих основу образного компонента рассматриваемого концепта: метафоры ненависти как противника в борьбе (ненависть обессилила, истерзала, овладела; преодолеть, одолеть, победить ненависть), ненависти как стихии (ненависть захлестывает, обволакивает), ненависти как горячей субстанции в контейнере (ненависть накапливается, распирает, взорвалась; ненависть полыхает, накаляет душу; жгучая, горячая ненависть), ненависти как зверя внутри человека (лютая, звериная ненависть),
ненависти как тяжкого бремени (груз ненависти, освободиться от ненависти). Предложим некоторые текстовые примеры метафорического описания ненависти, иллюстрирующие предыдущее положение: Надо было уходить, но он вдруг заколебался: из его противника била такая ненависть, что он мог не пойти за ним... (Бабаян. Режим доступа: Ьйр:/Лу\у\у.ги8СОгрога); В нем виделось проявление разжигаемой в народе ненависти к преуспевающему соседу (Волков. Режим доступа: 1Шр:/Лу\у\у. шэсогрога); Виктор тяжело дышал, на шее вспухли вены, в расширившихся безумных глазах черным огнем полыхала ненависть (Володарский. Режим доступа: Ьйр:/Лу\у\у.ги8СОгрога). Горячую ненависть сложно накопить; подобно ярости, она плохо контролируема и взрывается при первой возможности. Но есть и другая - «холодная» ненависть - спокойная и расчетливая, отстраненное переживание, основная эмоция во всех видах так называемых «хладнокровных» преступлений. Именно такую ненависть можно долго и медленно накапливать, что также отражено в ряде метафорических описаний ненависти: ненависть зрела, лелеять ненависть, взращивать ненависть / семена ненависти: Многие люди лелеют свою ненависть, непрерывно подогревая и освежая ее в памяти (Азаров. Режим доступа: Ьйр:/Лу\у\у.ги8СОгрога); Их цель - обострять национальное недовольство, сеять и взращивать ядовитые семена ненависти к России и русскому народу (Слагаемые равноправия. Режим доступа: 1Шр:/Лу\у\у. гизсогрога). Способность скрывать, накапливать, лелеять ненависть, дающей возможность планировать осуществлять акты мести, акцентирует когнитивный аспект данной эмоции и концептуально и поведенчески связывает ее с эмоцией презрения и агрессивностью из мести -жестокой «дистантной» формой эмоциональной агрессии [Фромм, 1994, с. 237]. Мы полагаем, что первичным аффектом «холодной» ненависти может выступать либо презрение, либо так называемая «холодная ярость», когда отсутствуют физиологические симптомы ярости, описанные выше.
С другой стороны, ряд выражений, называющих и описывающих эмоцию ненависти, заставляет думать о том, что первичным аффектом ненависти может быть не ярость
и не презрение, а отвращение. Если человек ненавидит крысиные хвосты, грязные чашки, плохо вымытую посуду и другие подобные вещи, можно ли утверждать, что в основе данного эмоционального отношения лежит ярость? На концептуальную связь ненависти с отвращением, кроме словарных дефиниций (см. выше), указывают такие выражения, как брезгливая ненависть, тошнит от ненависти, употребляемые в текстовом описании ненависти: - Сволочь какая! - сказал Олег с брезгливой ненавистью. - Таких давить и давить.. .(Фадеев. Режим доступа: 1Шр:/Лу\у\у.т8СОгрога); Нас с художницей Анной Осьмеркиной тошнило от ненависти к другу детства (Смирнова. Режим доступа: Ьйр:/Лу\у\у.ги8согрога).
Таким образом, ненависть бывает весьма разной: сильной, бешеной, дикой, лютой, смертельной, горячей, тихой, злобной, презрительной, брезгливой, непримиримой, холодной, ледяной, слепой и т.д. Основываясь на словарных дефинициях исследуемого феномена, отражающих представления о ненависти в наивном сознании, на проанализированном языковом материале и на результатах исследований эмоции ненависти в психологии и физиологии, предлагаем рассматривать ненависть как кластер отрицательных эмоций, объединенных общим названием «ненависть». Первичными аффектами ненависти, наряду с гневом / яростью, могут выступать злоба, отвращение, презрение, а также некоторые пограничные эмоциональные состояния (раздражение, раздражение-отвращение, раздражение-презрение). Но это не обязательно означает, что брезгливая ненависть равняется отвращению, а презрительная ненависть - презрению. Отвращение - одна из наиболее «биологичных» эмоций, изначально вызывающаяся вещами, разложившимися в физическом смысле; презрение представляет собой отстраненное переживание и базируется, прежде всего, на ощущении собственного превосходства [Изард, 1980, с. 296-299]. Сплетаясь в эмоциональный клубок с такими эмоциями, как раздражение, возмущение, злость, гнев, негодование, они образуют различные концептуальные вариации ненависти. Таким образом, мы видим существенные различия в мотивационном и эмоциональном аспектах ненависти.
В отношении когнитивного аспекта ненависти мы основываемся на выводах О. Керн-берга о том, что он включает в себя планирование агрессивных действий против объекта ненависти вплоть до его физического уничтожения [Кернберг, 1998, с. 37]. Большинству людей знакомо желание причинить вред объекту своей ненависти (это происходит вне зависимости от того, какая именно эмоция «запустила» ненависть), но, так как моральные и социальные нормы чаще всего не позволяют этого сделать, «планы мести» так и остаются нереализованными, либо переводятся в более приемлемые формы агрессивных действий, в том числе в вербальную агрессию. Проиллюстрируем данное положение примерами из художественной коммуникации.
Я была бы благодарна ей за перекошенное ненавистью лицо, за желание раскроить мне череп, выцарапать глаза, уничтожить физически (Маркова. Режим доступа: http:// www.ruscorpora) - в данном примере сослагательное наклонение указывает на неосуществимость планов физического уничтожения объекта ненависти.
Дрожа от ненависти, воинственного возбуждения и невозможности сцепиться в честной рукопашной, противники со своих позиций поливают друг друга шквалом оглушительных оскорблений (Рубина. Режим доступа: http://www.ruscorpora) - в настоящем примере желаемый акт физической агрессии подменяется актом агрессии вербальной.
Выстраивая прототипический сценарий ненависти, мы столкнулись с теми же трудностями, что и при анализе понятийной составляющей исследуемого эмоционального концепта - невозможностью выделить единый первичный аффект ненависти. Анализ более 500 примеров текстового описания ненависти показывает, что, согласно текстовым индикаторам, в 43 % случаев первичным аффектом может быть признан гнев / ярость, а в 16 % примеров мы не смогли определить, какая эмоция «запустила» ненависть. Основываясь на полученных данных, можно говорить о том, что прототипический сценарий ненависти - это сценарий ненависти, первичным аффектом которой выступает гнев / ярость.
Имеет место некое оскорбительное для субъекта действие, которое осуществляет не-
кто, намеренно, прямо или косвенно оскорбляющий субъекта. В оскорбительном действии содержится элемент несправедливости, что вызывает гнев / ярость субъекта. Для восстановления справедливости требуется какой-либо акт возмездия, сила которого равнялась бы силе нанесенного оскорбления. Однако акты возмездия опасны и / или социально / этически неприемлемы, поэтому субъект обязан сдерживать свою ярость. Происходят новые встречи с объектом и новые оскорбительные действия с его стороны. Субъект вновь переживает состояние ярости, которую он вынужден сдерживать. У субъекта возникают мысли и образы, изображающие и планирующие акт(ы) возмездия, объектом которого является обидчик. Субъект совершает акт возмездия, сила которого примерно равна силе нанесенного оскорбления(ий), следовательно, между ними достигается определенный баланс. Интенсивность ненависти падает.
Мы осознаём, что даже в рамках русскоязычной лингвокультуры это далеко не единственный сценарий развития ненависти. На самом деле, исходя из сделанного вывода о различных возможных первичных аффектах ненависти, можно утверждать, что единственной объединяющей частью всех сценариев ненависти будет возникновение мыслей и образов, изображающих и планирующих акт возмездия против объекта ненависти, ибо ненависть есть мощный психологический фактор, порождающий агрессию.
Подведем итоги. В русском языке лексемы «ненависть», «ненавидеть» широко используются для обозначения и выражения кластера отрицательных эмоций, в которых, кроме эмоций субкластера гнева / ярости, входят эмоции субкластеров отвращения, презрения и некоторых других, т.е. ненависть концептуально связана с различными агрессивными эмоциями и враждебными эмоциональными состояниями. Несмотря на столь значительные расхождения в эмоциональной и мотивационной составляющей, ненависть имеет единый когнитивный компонент, включающий планирование агрессивных действий против объекта ненависти. Использование глагола «ненавидеть» для обозначения состояний низкой степени эмоциональности связано как с семантикой данного
глагола, так с индивидуальными психологическими особенностями говорящего субъекта. Возможно, что само слово «ненавижу» ка-тартично по своей природе: произнося «я ненавижу» вместо «мне не нравится», говорящий освобождается от переполняющих его отрицательных эмоций. Мы также полагаем, что широкое употребление данной словоформы актуализирует сему неприязни и в какой-то мере нивелирует мощный агрессивный потенциал ненависти, что не означает исчезновения или стирания базовых характеристик исследуемого концепта.
Библиографический список
1. Арутюнова, Н.Д. Метафора и дискурс. Вступительная статья [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 5-33.
2. Блэк, М. Метафора [Текст] / М. Блэк // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990. - С. 153-172.
3. Бодрийяр, Ж. Город и ненависть [Электронный ресурс] / Ж. Бодрийяр. - 1997. - Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Bodr/ Сог Мав.рЬр. (дата обращения: 15.12.2010).
4. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание [Текст] /
А. Вежбицкая. - М.: Русские словари, 1996.
5. Винарская, Е.Н. К проблеме базовых эмоциональных концептов [Текст] / Е.Н. Винарская // Вестник ВГУ Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2001. - № 2. - С. 12-16.
6. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]: в 4 т. / В.И. Даль. - М.: Рус. яз., 1989. - 4 т.
7. Изард, К. Эмоции человека [Текст] / К. Изард. -М.: Изд-во МГУ, 1980.
8. Карасик, В. И. Культурные доминанты в языке [Текст] / В.И. Карасик // Языковая личность: культурные концепты. - Волгоград: Перемена, 1996. -С. 3-16.
9. Кернберг, О.Ф. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях / О.Ф. Кернберг. - М.: Класс, 1998.
10. Колосов, С.А. Конструирование социальной ненависти в дискурсе [Текст]: дис.... канд. филол. наук:
10.02.19 / С. А. Колосов. - Тверь, 2004.
11. Красавский, Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах [Текст] /
Н.А. Красавский. - Волгоград: Перемена, 2001.
12. Ожегов, С.И. Словарь русского языка [Текст] / С.И. Ожегов. - М.: Рус. яз., 1987.
13. Ортега -и-Гассет X Две великие метафоры [Текст] / X. Ортега-и-Гассет // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990. - С.68-81.
14. Плотникова, С.И. Борьба против идентичности: ненависть в свете теории множественности миров [Текст] / С.Н. Плотникова // Эгносемиометрия ценностных смыслов: кол. монография. - Иркутск: ИГЛУ, 2008. - С. 97-115.
15. Словарь современного русского литературного языка [Текст]: в 17 т. / Под ред. В.И. Чернышева.-М.-Л.: Наука, АН СССР, 1950-1965. - 17 т.
16. Современный толковый словарь русского языка [Текст] / Под ред. С.А. Кузнецова.- СПб.: Норинт, 2001.
17. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс] / Под ред. Д.Н. Ушакова. - Режим доступа: http://ushakovdictionary.ru/ (дата обращения:
23.12.2010).
18. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка [Текст]: в 4 т. / М. Фасмер. - СПб.: Терра-Азбука, 1996.
19. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности [Текст] / Э. Фромм. - М.: Республика, 1994.
20. Ченки, А. Современные когнитивные подходы в семантике: сходства и различия в теориях и целях [Текст] / А. Ченки // Вопросы языкознания. - 1996.
- № 2. - С. 68-78.
21. Чесноков, И.И. Месть как эмоциональный поведенческий концепт (опыт когнитивнокоммуникативного описания в контексте русской лингвокультуры) [Текст]: дис. ... д-ра филол. наук:
10.02.19 / И.И. Чесноков. - Волгоград, 2009.
22. Ankersmit, FA. Metaphor in Political Theory [Text] / F.A. Ankersmit // Knowledge and Language 3. - Dordrecht, 1993.-P. 155-202.
23. Berber a, M.L. Metaphor in 19-th Century Medicine [Text] / M.L. Berbera // Knowledge and Language 3.
- Dordrecht, 1993. - P. 143-154.
24. Lakoff, G. Metaphors We Live By [Text] / G. Lakoff, M. Johnson. - Chicago, London: The Univ. of Chicago Press, 1980.
25. Kovesces, Z. Emotion Concepts [Text] / Z. Kovesces. -N.Y.: Springer-Verlag, 1990.
26. Pen, J. Economics and Language [Text] / J. Pen // Knowledge and Language 3. - Dordrecht, 1993. -P.137-142.
27. Wollheim, R. Metaphor and Painting [Text] / R. Wo 11-heim // Knowledge and Language 3. - Dordrecht, 1993.-P. 113-126.
Список источников примеров
1. Азаров, Ю. Подозреваемый [Электронный ре-
сурс] / Ю. Азаров // НКРЯ. - Режим доступа: http:// www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения:
14.02.2011).
2. Бабаян, С. Ротмистр Неженцев [Электронный ре-
сурс] / С. Бабаян // НКРЯ. - Режим доступа: http:// www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения:
14.02.2011).
3. Вересаев, В.В. В тупике [Электронный ресурс]/
В.В. Вересаев // НКРЯ. - Режим доступа: http:// www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения:
14.02.2011).
4. Волков, О.В. Рождество в старом Петербурге [Электронный ресурс] / О.В. Волков // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
5. Володарский, Э. Дневник самоубийцы [Электронный ресурс] / Э. Володарский // НКРЯ. - Режим до-
ступа: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
6. Липскеров, Д. Сорок лет Чанчжоэ [Электронный ресурс] / Д. Липскеров // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
7. Маркова, Е. Мяч [Электронный ресурс] / Е. Маркова // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpo-ra.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
8. Рубина, Д. Я и ты под персиковыми облаками [Электронный ресурс] / Д. Рубина // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
9. Слагаемые равноправия [Электронный ресурс]// НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/ index.html (дата обращения: 14.02.2011).
10. Смирнова, Д. Вероломное нападение продуктов на человека [Электронный ресурс] / Д. Смирнова // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/ index.html (дата обращения: 14.02.2011).
11. Сологуб, Ф.К. Соединяющий души [Электронный ресурс] / Ф.К. Сологуб // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
12. Толстой, А. Хождение по мукам [Электронный ресурс] / А. Толстой // НКРЯ. - Режим доступа: http:// www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения:
14.02.2011).
13. Фадеев, А.А. Молодая гвардия [Электронный ресурс] / А.А. Фадеев // НКРЯ. - Режим доступа: http://www.ruscorpora.ru/index.html (дата обращения: 14.02.2011).
