Концептуализация гендерного аспекта в китайской лингвокультуре Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Litera

Правильная ссылка на статью:

Даулет Ф.Н. — Концептуализация гендерного аспекта в китайской лингвокультуре // Litera. - 2019. - № 6. DOI: 10.25136/2409-8698.2019.6.31854 URL: https;//nbpublish.com/Hbrary_read_article.php?id=31854

Концептуализация гендерного аспекта в китайской лин гвокул ьтуре

Даулет Фатимабиби Ногайкызы

кандидат филологических наук докторант, кафедра китайской филологии, МГУ им. М.В. Ломоносова 125009, Россия, г. Москва, ул. Моховая, 11,, 1

И fatima-dauletova@mail.ru

Статья из рубрики "Лингвистика"

Аннотация.

В данной статье речь идёт о гендерных традициях китайской культуры и об их актуализации в вербальных средствах китайского языка. В работе презентуются национально-культурные особенности китайской гендерной культуры и их способы воплощения в языковых единицах: слове, устойчивых словосочетаниях, а так же пословицах и поговорках.Изучение языковых фактов показывает, что гендерные стереотипы в китайской культуре обладают не только общекультурными, но и общелингвистическими свойствами, которые реализуются в языке обширными вербальными средствами. Для описания внутренней формы языковых единиц в статье используются следующие методы, общие для лингвокультурологических исследований: описание, семантическое определение, а также метод лингвистической интерпретации. Статья является одним из первых исследовании в постсоветской китаистике, где показано, что гендерные стереотипы в современном китайском языке объективируются обширным и хорошо структурированным лексико-фразеологическим полем, пословицами и поговорками и другими лингвистическими единицами, что свидетельствует о его коммуникативной релевантности в китайском языковом сознании.

Ключевые слова: китайский язык, лингвокультурология, гендерные стереотипы, языковая картина мира, когнитивная лингвистика, образ женщины, вербальные средства, вторичная номинация, образные средства, национально-культурная специфика

DOI:

10.25136/2409-8698.2019.6.31854

Дата направления в редакцию:

26-12-2019

Дата рецензирования:

26-12-2019

Введение

Представления о мужественности и женственности и присущих им свойствах актуальны для любой национальной культуры. Гендеру отводится существенное пространство в обрядах, фольклоре, мифологическом сознании, «наивной картине мира». Вместе с тем стереотипизация и ценностная шкала гендера в разных культурах существенно отличаются. Потому что различаются социальные роли мужчин и женщин в тех или иных культурах. Они, как правило, регламентированы; такая регламентация

стереотипизируется, а затем функционирует в коллективном сознании. с- 66].

Одним из актуальных направлении современной лингвистики, позволяющим изучать особенности национально-культурных особенностей менталитета отдельных этносов является изучение так называемых гендерных стереотипов в лингвокультурном аспекте. Гендерные стереотипы - это внутренние установки в отношении места мужчины и женщины в обществе, их функции и социальных задач. Особенность стереотипов такова, что они настолько прочно проникают в подсознание, что их очень трудно не только преодолеть, но и объективно осознать.

В связи с повышенным интересом учёных к антропологическим проблемам, гендерный дискурс начинает занимать одно из центральных мест как в понимании сущности человека, так и в определении путеи развития культуры и цивилизации. Многие исследователи отмечают, что гендерная лексика является одним из ключевых компонентов мировоззрения человека и является одним из самых древних и универсальных. Поэтому изучение даннои проблемы способствует более полному изучению духовной, культурной и социальнои сущности человека.

Представления о гендере являются универсальными для человеческой цивилизации, в то же время характеризуется национально-специфическими особенностями для тех или иных этнокультур. В данном исследовании термин гендер используется для подчёркивания социальных составляющих концепта пол, которые фиксируются в культурных традициях и стереотипах китайской лингвокультуры и оказывают непосредственное влияние на самоидентификацию и поведение носителей китайского языка и культуры в различных сферах деятельности.

Проблемы гендера в лингвистике

За прошедшие 60 лет лингвистами было опубликовано немало трудов, посвященных гендерному дискурсу. Так, еще в 1922 году Есперсен (Jesperson) отмечал о существовании так называемого «женского языка». Ученый утверждал, что существует гендерные различия в языке, отмечая, что эти различия прежде всего касаются

лексических вариантов, используемых мужчинами и женщинами J21.

Робин Лакофф (Robin Lakoff ) в своей статье «Language and Woman's Place» писал, что «женская модель» речи отражает гендерное неравенство, существующее в обществе,

указывая на их зависимое положение от мужского пола

Заслуживают внимания и другие труды западных лингвистов, посвященных анализу языкового отражения гендерной культуры, среди которых можно особо выделить

исследования D.N. Maitz и R.A. Borker (1982), D. Cameron (1992), J. Coates (2003), J. Holmes, (1995), A. Pauwels (1998), J. Sunderland (2006), J. Swann (2002) и др., в которых описывается, как принятие дискурсивного взгляда облегчает понимание сложных и тонких нюансов, с помощью которых гендер представлен, построен и оспаривается с помощью языка. Эти работы отражают и развивают текущее понимание гендера, идентичности и дискурса, особенно перехода от «гендерных различий» к дискурсивному формированию пола.

Среди китайских лингвистов к данной проблеме в разное годы обращались X. Yang, (2010), Li J. (2001), L. Li (2003), R. Zhao (2003), D. Shi ( 2007), R. Sun (2012).

Среди вышеперечисленных китайских авторов особо выделяется работы Cунь Жуцзяня (Sun Rujian, 2012) в особенности его монография «Китайская гендерная лингвистика» (ÂintÊ^Jinï^), которую можно назвать первой работой, где была заложена научная основа китайской гендерной лингвистики. Автор на основе теоретических и методологических основ, используемых в психолингвистике и социолингвитике всесторонне анализирует отражение гендера в современеном китайском языке; также через этимологический анализ китайских иероглифов представлена проблема гендерной дискриминации, господствующая в китайской лингвокультуре в прошлых веках. В круг исследований также вошли такие проблемы как этимология гендерной дискриминации и ее отражение в иероглифах, отражение гендера в фонетике, лекике и словообразовании

Так же можно отметить монографию «Язык и пол» Чжао Чжунхуэя (Zhao Ronghui, 2003). В данной монографии гендерной дискурс русской и китайской лингвокультуры впервые представлены в сопоставительном ключе. В исследовании с точки зрения социолингвистики презентуются различия так называемого мужского и женского языка в русской и китайской разговорной речи, всесторонне описываются их социальная природа. Теоретические рамки данной монографии охватывают основные аспекты изучения взаимосвязи между тендерными различиями и речью, словом, а также и

различными стилями дискурса J-51.

В работах лингвистов постсоветского пространства уже накоплен определенный опыт исследований языкового аспекта гендера. (См. напр. Вои ченко, 2009; Нерознак, 2009; Гриценко, 2001; Перехвальская, 2002; Картушина, 2003, Кирилина, 1998a, 1998b, 1998с, 1999a, 1999,b, 2001; Халеева, 1999 и др.). К примеру, В.П. Нерознак подчеркивает целесообразность трактовки параметров художественного текста в «гендерном измерении». При этом «важнейшими проблемами для гендерного изучения языковой личности можно считать реконструкцию гендерного «Я» в тексте», а также «построение

речевого портрета гендерной языковой личности»

В.М. Войченко отмечает, что пол/гендер трактуется не как биологический фактор, а как многокомпонентный социокультурный феномен, что обусловлено всеобщеи тенденциеи к

антропоцентризму и интеграции различных отраслеи гуманитарного знания [1, с. 67].

По А.В. Кирилинои базисные теоретико-методологические положения гендерного концепта основаны на: 1) культурных символах; 2) нормативных утверждениях, задающие направления для возможных интерпретации этих символов и выражающиеся в религиозных, научных, правовых и политических доктринах; 3) социальных институтах и

организациях; 4) самоидентификации личности

Весьма интересен подход И.И. Халеевои к даннои проблематике, которая утверждает:

«Подход к гендеризму как к реальности, опосредуемой знаками, символами и текстами, позволяет определить гендер в качестве своего рода междисциплинарной интриги, в основе которои сплетается множество наук о человеке, о его не только биологической, но и социально и культурно обусловленнои специфике, интриге как совокупности обстоятельств, событий и действии, в центре которых находится человек, личность» (8, с. 7-14).

А.В. Кирилина определяет гендер как совокупность социальных и культурных норм, которые общество предписывает выполнять людям в зависимости от их биологического пола [7]. Изучение сущности и бытования гендерных стереотипов является актуальной и дискуссионной проблемой для лингвогендерологии, психологии, социологии и других гуманитарных наук. Общественное сознание обладает образами мужчин и женщин, исходя из сложившихся веками стереотипов. Эти стереотипы распространяются и на младенцев, хотя те не успели еще приобрести социокультурно-значимые мужские или женские черты.

Дискуссионным является также до сих пор вопрос о взглядах общества на социальное предназначение мужчин и женщин, на их неравенство в социальном и правовом статусе и о причинах этого неравенства. Актуальным остается вопрос о природе различий между мужчинами и женщинами, т.е. о степени влияния разных факторов на имеющиеся различия в способностях и поведении полов.

Таким образом, анализ литературы показывает, что в современном языкознании исследования, посвященные языковому отражению гендера, проводятся в следующих двух направлениях: 1) исследуются в первую очередь номинативная система, лексикон, синтаксис, категория рода и др., а так же какие оценки приписываются мужчинам и женщинам и в каких семантических областях они наиболее отчетливо выражены. Главной целью таких исследовании является описание и объяснении того, как отражается в языке наличие людей разного пола; 2) изучение коммуникативного поведения мужчин и женщин, где выделяются типичные стратегии и тактики, гендерно-специфический выбор единиц лексикона, синтаксических конструкций и т. д.

В данной работе в основном презентуется гендерные стереотипы китайскои культуры и их влияние на лексический фонд китаиского языка. Целью работы является презентация национально-культурных особенностеи гендерной культуры китайцев и способы их воплощения в лексике, фразеологии, эвфемизмах, а так же - паремии. То есть в исследовании в первую очередь презентуется номинативная система, лексика и фразеология и отражение в китайском языке наличие людей разного пола.

Общеизвестно, что китайская письменность отличается от письменности других народов тем, что в неи запечатлена вся история развития китайскои цивилизации, духовная и материальная культура. К примеру, чтобы понять социальный статус женщины древнего Китая, стоит лишь посмотреть на иероглиф с этим значением. Иероглиф £ [пи] -«женщина», в древних надписях на костях изображал фигуру женщины, сидящеи в позе, символизирующеи покорность, с подогнутыми под себя ногами, со сложенными впереди

вежливость и покорность мужчине.В цзягувэнь письмена на черепашьих

панцирях и костях, ок. XIV—XI вв. до н. э.) мужчина изображался так: , верхняя часть иероглифа означала поле, нижняя часть - сила, поскольку в древнем обществе

Результаты исследования

традиционная поза женщины, символизирующая

мужчина традиционно занимался земледелием, а женщина - домашним хозяйством. Такой гендерньш уклад нашёл воплощение во фразеологизме [nan geng nü zhi]

- мужчины пашут, а женщины ткут.

Язык нации, по мнению Д.С. Лихачева, является сам по себе сжатым, алгебраическим выражением всей культуры нации. Именно в языковых единицах накоплены и закреплены опыт и знания, приобретенные носителями данного языка на протяжении многих веков. Язык является своеобразным зеркалом жизни простого народа, которое способно отражать не только настоящее, но и прошлое. Язык способен накапливать «память поколений» и через свои единицы демонстрируют следы далеких эпох и недавнего времени: Чтобы убедиться в этом, далее мы обратимся к лексикографическим источникам.

В словаре Cihai (SS) представлено 257 иероглифов, включающих в составе графемы £

- женщина. Среди них иероглифов с положительной коннотацией - 47 и они чаще всего описывают привлекательную наружность и добродетель женщины. Например: M[jiäo] -красивый, привлекательный; женственный; хрупкий; Я [häo]; [hao] - хороший; приятный; красивый; добрый; подходящий; удобный; Ш [tuö] - надлежащий, правильный, подобающий, спокойный, мирный; ^[miao] - красивый, прекрасный; хитрый; тонкий; искусный; ловкий; сокровенный, тайный; Ш [jing] - добродетельный; Й [shü] - красивый, прелестный; Ш [ё] - прекрасный, красивый; красавица; Щ [bu] -красивая девушк; zhuang - косметика; прихорашиваться.

Иероглифов с отрицательной коннотацией - 35 (например: Ш [ji] -завидовать, ревновать; ненавидеть; Ш [niäo] - дразнить; приставать (к кому-л.); флиртовать, £T[jiän]

- зло; пороки; негодяй; Ш [nu] - раб; S [wang] - абсурдный, опрометчивый; [wang] -ложь, заблуждение, [wu] - не (отрицание; £&[nuän] - ругаться, скандалить; дурной, глупый; $д [län] - ленивый; ^ [fang], [fang], [fang], [fang] - вредить; причинять вред; приносить несчастье, мешать, препятствоват; №[du] - завидовать; ревновать; зависть; завистливый; й [chl] - безобразный, уродливый, отвратительный; fö [j]] - проститутка и др.

Иероглифов, где присутствует и отрицательная и положительная коннотация -18. Среди них иероглиф fö [yao], который используется в значении «привлекательный», «очаровательный», «соблазнительный», но в то же время может означать и необъяснимое, бесовское, зловещее. Иероглиф МШ) [yu], [töu] может означать «веселье», «радость», но может означать и «красть». Иеоргилиф Щ [mian], [miän] описываает красивые глаза женщины, в то же время может использоваться в значении «завидовать»

Если глубже взглянуть в лексический слой китайского языка, то можно увидеть, что участь женщины в древнекитайском обществе была весьма незавидной. Возьмем, к примеру, слово - [n] ying] - «утопить ребёнка». В составе второго иероглифа 5

[уГг^мы видим графему означающий женщину, этот говорит о том, что в древности таким образом убивали младенцев исключительно женского пола.Такой негуманный подход избавления от ребенка, по нашему мнению, восходит к культу предков, ставший сердцевинои религиозной жизни древних китаицев. Известно, что культ предков обязывал к сыновней почтительности - xiao ( #), которая предполагала слепое подчинение родителям при жизни, а после смерти - похороны со всеми почестями и последующее приношение жертв их духам jibai zuxian (^ЩЩ.%), в рамках своеобразных установлении, которые выражались специальным словом - li ( iL) . Согласно концепции li, дочь не имела права приносить жертвы родителям после их смерти. Возможно поэтому

в старом Китае дочь была, в большинстве случаев, нежеланным ребёнком. В старом обществе были очень распространёнными случаи, когда бедныИ крестьянин, заботясь о том, чтобы было кому его хоронить со всеми почестями и приносить жертвы после его смерти, убивал младенцев женского пола вплоть до появления на свет мальчика.

В древнем Китае иметь дочь было экономически невыгодно. Мало того, что повзрослев, девушка уходит от родителей в чужой дом, в тот самый момент, когда она может разделить хозяиственные дела семьи, так ещё при замужестве родители должны были приготовить приданое - jiazhuang (ШШ), что зачастую, по мнению родителей девушки, являлось чистым убытком. Популярная китайская пословица гласит

[jià chuqù de nu, po" chu" qù de shui] - «Вышедшая замуж дочка всё равно, что выплеснутая наружу вода». И единственным способом пресечь все эти проблемы на корню - было умерщвление новорождённои девочки. Родители убивали их сами, либо поручали это другому человеку, либо просто выносили во двор и оставляли умирать. Такои негуманньш способ разрешения материальных проблем периодически приводил к дисбалансу полового состава среди людей брачного возраста. Например, китайский этнограф Фэи Сяотун отмечает, что в некоторых китайских деревнях прошлого столетия

на 140 мужчин брачного возраста приходилось 100 девушек того же возраста [10, Ci 441. □

В древнем Китае, в бедных крестьянских семьях, если девочка не была утоплена во младенчестве, еи, зачастую, всё равно было не избежать незавиднои участи. Новорождеённых или малолетних девочек часто покупали бедные семьи, которые не могли себе позволить внести выкуп за невесту для своих сыновеи. Девочку с малых лет учили хозяйствовать и, по достижении ею брачного возраста, выдавали замуж за одного из сыновеи (Там же). Более подробную информацию о гендерном неравенстве, царившем в древнем Китае, можно найти в следующих языковых единицах: 1) слова: Ш МЛ [jia~li rén] или MMÀ[wu"li rén] - та, которая дома сидит; Ш^ШШ [haizi ta"niang] -мать детей; Ш Й [jiàn nèi] - моя (презренная жена); [zhuo" jing] - моя (убогая)

жена; 2) фразеологизмы: [zhong nan qing nu] - уважать мужчин, недооценивать

женщин; [nan zun nu bel] - уважать мужчину, презирать женщину; ÉT[hong

yan m)ng bao] - у красивой женщины судьба тяжёлая; 3) пословицы и поговорки: ^ШШШ [nu zi wu cai biàn sh) dé] - самая добродетельная женщина - это бесталанная женщина; ЖШШ [nu rén tou fa chang jiànsh) duan] - у женщины волосы

длинные, а ум короток; [hâo nu bù jià èr fui - хорошая женщина дважды

замуж не выходит; ч&Ш, lao po, mà laopo, shou nèi wu qian mài

lao po] - можно бить жену, можно её ругать, а если денег не останется, её можно продать; Ш'Л^ШШ.ЯШ, da"o bù mo chéng si" tie", nu" rén bù da" chéng ya"

niè] - если не точить нож, то он тупеет, если не бить жену, то она может превратиться в оборотня ; ^ЁЛЛ^ЖШЯп [mei sè congl ai sh) huo ta"i] - красивая женщина - это всегда источник зла; [shi gè nu zi jiu gè dù] - женщина - очень завистливое

существо и мн. др.

Проблемы гендерного неравенства также отражен в литературных произведениях. Так, Лао Шэ (Lao She) , который сам вышел из беднои семьи, в своих произведениях очень реалистично передавал тяжёлую долю простой китаянки. Его главная героиня в повести «Серп Луны» (Д^) которая, волею сложившихся обстоятельств, вынуждена заниматься проституцией, говорит: «Имея дело со многими мужчинами, я совсем забыла, что такое любовь. Я не могла любить даже саму себя, не то, что другого человека. Рассчитывая выйти замуж, я вынуждена была притворяться, что люблю, уверять, что хочу быть с ним навеки. Я говорила это многим, и даже клялась, но никто не взял меня в жёны.

Распутница для них хуже воровки: ведь воровство приносит деньги» [11, с- 78].

Одна из героинь социального романа Лао Шэ «Записки о Кошачьем городе» (ffiMid) знакомя главного героя с наложницами своего мужа, говорит: «Вот эту чертовку мой муж взял, когда еи было всего десять лет. ельце ещё не окрепло, а муж лакомился им. Помню, в первьш месяц, едва стемнеет, эта чертовка начинает плакать, зовёт папу, маму, хватает за руки меня, умоляет, чтобы я не уходила. о я, добродетельная жена, не могла ссориться с мужем из-за какои-то десятилетнеи паршивки. Но я разве похожа на

неё, разве я способна помешать своему господину наслаждаться?» J-12-. □

Китайский язык изобилует словами, словосочетаниями и другими языковыми средствами, свидетельствующими о самых трагичных страницах китаиской гендерной культуры. Одними из таких древних обычаев являются guo xiao jiao (вФИ) - бинтования ног женщинам.

В древнем Китае xiao jiao (Ф И) - маленькая ступня, вредно отражавшаяся на здоровье женщин, высоко ценилась любителями женскои красоты. Красота и сексуальная привлекательность китаянки часто определялись маленькими ножками, воспетыми поэтами- мужчинами, как san cun jin lian (H^^®) - «золотои лотос в три цуня».

Считается, что традиция бинтования ног зародилась ещё в VII веке, когда один император-эротоман воспел в стихах маленькие ножки своей любимой наложницы, ступающей по цветам лотоса, специально для этои цели сделанным из листового золота: «Вот так, за шагом - шаг, рождается лотос под нею!». Таким образом, женщины высшего света, чтобы удовлетворить извращённые сексуальные вкусы мужчин, несмотря на боль и страдания, делали всё, чтобы иметь san cun jin li - «ножки в три цуня». Известно, что бинтование ног начинали с четырёх-пяти лет, но не позже семи-восьми. При этом, четыре меньших пальца подгибали к подошве, а затем, вместе с передней частью ступни притягивали к пятке, забинтовывая широкой лентои из бумажнои или шёлковой ткани. Между подошвои и пальцами насыпали специальный порошок, который, буквальным образом, вытягивал воду, и от этого мышцы этои части ноги становились сухими. С каждым днём бинты накладывались всё туже и туже. Такое бинтование, с присыпкой порошком, проводилось ежедневно, полгода или год, пока деформированная ступня не принимала желаемыи размер, и вид вытянутого треугольника. Размер искалеченной ступни иногда достигал 3 цуня (1 цунь - 3,3 см , что было предметом гордости женщин, и вызывало восхищение мужчин-эротоманов. О том, каких страданий стоила иметь ступню в 3 цуня говорится в пословице ФИ—^, [xiao jiao уГ shua"ng, yan léi уГ ga"ng] -

«пара маленьких ножек - целый чан слёз».

Китайская эротология имеет многовековую и богатую историю. Даосские трактаты, подробно описывающие эту деликатную тему, датируются II-III вв. д. н. э. (См.: Кобзев

А . t13!; Чжан Ж. Chang S. J-15!. Многочисленные слова и словосочетания,

характеризующие интимную жизнь мужчины и женщины, красноречиво говорят о крайней важности темы секса в жизни китайцев. К примеру, кроме zuoai (йй) - которое, очевидно, является калькой английского make lov e и односложных глаголов B[ri], Ш [cao], ira [gäo], Т [gan], в китайском языке существует целый ряд эвфемизмов: zaoren (^ Л) - создавать человека; xingxingwei (HtÄ) - сексуальное поведение; dunlun , -

укреплять дружеские отношения; fangshi (ШШ) - интимные дела; rendao (ЛШ) -человеколюбие; yunyu (ё!) - тучи и дожди; fasheng guanxi , - вступить в

отношения; shuijiao - спать; kunjiao (Ш^) - дремать; rugang (А#) - входить в

гавань;р/£и/ (^Ш) - разводить ноги; изменять, шляться; chaofan - готовить; banshi

- заниматься делом; hecha (1ЩЖ) - пить чаи; dapao (1ТЙ) - стрелять из пушки; dajing (ÍT#) - копать колодец; zuanjing (ffi#)- бурить колодец; dadong (ÍT;P) - рыть яму; dayan (ÍTBSJL) - пробивать отверстие; kaikun chunvdi Ж № £ №) - распахивать девственную землю; meizhou dashi (ЙМ1ЛШ) - важное дело каждой недели; kaifang Щ) - снимать номер в гостинице; nashir (S№JL) - то дело; wanr (1л) - играть, развлекаться; nong - делать, заниматься; ru (Л) - входить; laiyixia (^—Т) - делать разок и др.

Для китайской женщины беременность - это ^T[yo u le], т.е. появилось, месячные - это ^ТЖ^Т [lái le na ge le] - пришло это, [lái hao sh) le]- «счастье» привалило, ^

ШШ^Т [da yí ma" lái le]- тётушка приехала, SP [shou zui] - терпеть страдания, а также

- féi|«T[dáo méi le] - произошла неприятность I16!.

Многочисленные художественные фильмы на тему любви и брака: (Слабый мужчина встретил сильную женщину), «Ш^Й^Й^» (Эпоха «старых дев»), «^t (Любовь в Пекине), (История любви моего отца), «^ЩШ»

(Нефритовая Гуаньинь), (Невеста), «ФШ^Ш$§»(Развод по-китайски), «Й^Й^Ф

}§» (Не трогай моё счастье), «П^Я^» (Ровня), «AíiJH+» (Когда тебе исполнилось сорок лет), «5fM№K» (Предбрачный договор), (Эпоха «голых свадеб» (без

покупки квартиры, автомобиля, свадебной церемонии, колец и пр.), «Фй^й» (Большая любовь в маленьком городе), (Счастливая жизнь), (Секрет

мужа), (Брак по ошибке), (Код счастья), (Моря мама выходит

замуж) достаточно ярко демонстрируют, каких разительных изменений претерпевает гендерная культура в современном Китае. Вышеперечисленные фильмы имеют не только эстетическую ценность, но в то же время в них демонстрируются актуальные языковые единицы, появившиеся в речи вслед за изменениями в гендерной культуре: [shengnü] - «оставшаяся девушка» (ср. рус. старая дева); [nü qiángrén] -

«сильная женщина», ср. рус. «бизнес-леди»; hanzi] - «женщина-мужик», ср.

рус. «бой-баба»; ШШ [fupó] - «богатая женщина»; ФЙ1ж [xiaobáilian] - «маленькое лицо» (ср. рус. «альфонс», «жиголо»); ífi^ [qi~ guan yán] - ср. рус. «подкаблучник»; {й ФШ [zuo xiaojie] - «работать девушкой по вызову»; [cheliang fangzh) yTnliao]

- «газировочная проституция», ср. англ. «soft drink prostitution», [bao ernai] -«содержать вторую жену», т.е. иметь на стороне любовницу; /J^H[xiaosan] - «третья сторона», как правило означает любовницу; ^^[báobéi] - «драгоценный/драгоценная» (форма обращения), 'hflf[xTngan] - «сердце и печень» (форма обращения), /Wh№[xiáo xTnzang] - «маленькое сердечко» (форма обращения), ФИШЯ [xiao z u nainai] - «моя маленькая прабабушка» (форма обращения), /Ml^[xiáo zuzong] - «мой маленький предок» (форма обращения), [di san zhe] - «третья сторона», ср. рус. «разлучница»; [shan hün] - «молниеносный брак» (о парах, которые женятся после недолгого знакомства), R^[shán yun] «молниеносная беременность», ЙШ [shan lí] -«молниеносный развод» и мн. др.

Исследование вышеперечисленных языковых фактов показывают, что гендерные стереотипы китайской культуры обладает не только общекультурными, но и общеязыковыми свойствами, которые в лексико-семантической системе китайского языка закреплены символическими значениями. Из приведенных примеров видно, что в современном китайском языке гендерные стереотипы объективируются обширным и хорошо структурированным лексико-фразеологическим полем, многочисленными паремиями, прецедентными текстами и другими языковыми средствами, что свидетельствует о его коммуникативной релевантности для китайского языкового сознания.

Заключение

Резюмируя вышеприведённые языковые факты, можно утверждать, что любой стереотип неотделим от языка. Это прежде всего касается этнических стереотипов, которые тесно связаны с лексикой и без него не могут существовать. Анализ языкового материала демонстрируют, что этнические стереотипы получают языковую объективизацию в виде лексики, фразеологии, пословиц и поговорок, прецедентных текстов и других языковых единиц.

Результаты анализа языковых фактов демонстрируют, что лингвистический подход к изучению этностереотипов исключают субъективность и обеспечивает воссоздание образа человека объективной реальности. Поскольку на основе такого подхода лежит языковая действительность: слова и выражения, активно используемые носителями языка и культуры.

Анализ языкового материала показал, что гендерные стереотипы являются одним из центральных составных частей китайской лингвокультуры. Они играют важную роль в защите социальных ценностей китайцев, характеризуются эмоциональностью и высокой степенью устойчивости.

Таким образом, можно утверждать, что изучение гендерных стереотипов и гендерно обусловленнои лексики может способствовать пониманию когнитивных процессов, происходящих в различных национальных культурах, особенностей ментального мира носителей языка. Поскольку гендерная лексика - это важный пласт, находящиися в основе концептуализации окружающего мира человеком и является важной ячейкой культуры в ментальном мире человека.

Гендерные стереотипы очень упрощают реальную ситуацию, однако в коллективном общественном сознании они закреплены прочно и меняются медленно. Информация, закрепленная в лексическом фонде национального языка накладывают отпечаток на восприятие мира носителей китайского языка и напрямую влияют на качество коммуникативных процессов, в которые они вступают.

Библиография

1. Войченко В.М. Отражение гендерных стереотипов в языке и культуре. Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 2, Языкозн. 2009. № 1 (9). - С. 64-70.

2. Jesperson, O. Language: Its nature, development and origin. - New York: London: G. Allen & Unwin ltd., 1922. - 456 p.

3. Lakoff R. Language and Woman's Place. Cambridge University Press/ Language in Society, Vol. 2, No. 1 (Apr., 1973). - Pp. 45-80. URL: http://www.jstor.org/stable/4166707 (accessed on: 12.01.19).

4. Sun R. (2012). Chinese gender linguistics. - Beijing: Beijing kexue chubanshe, 2012. -234 p.

5. Zhao R. Language and Gender: A Sociolinguistic Study of Spoken Language. -Shanghai: Shanghai Foreign Language Education Press, 2003. - 318 pp.

6. Нерознак, В. П. Языковая личность в гендерном измерении / В. П. Нерознак// Гендер: язык, культура, коммуникация : тез. I междунар. конф. - M.: Изд-во МГЛУ, 1999. - С. 70-71.

7. Кирилина А.В. Гендерные компоненты этнических представлений ( по результатам пилотажного эксперимента) // Гендерный фактор в языке и коммуникации. -Иваново, 1999. - С. 46-53.

8. Халеева И.И. Гендер как интрига познания // Гендер как интрига познания. Сборник статей. - М., 2000. - С. 9-18.

9. Cihai. Shanghai: - Shangjhai ceshu chubanshe, 1989. - 2572 p.

10. Фэй С. Китайская деревня глазами этнографа. - М.: Наука, 1989. - 245 с.

11. Lao Sh. Yue yanr. Wuhan: Changjiangwenyi chubanshe. - 2015. - 200 p.

12. Лао Ш. Записки о Кошачьем городе. - М.: Молодая гвардия, 1972. - С. 149-269.

13. Кобзев. А.И. Китайский Эрос. - М.: Квадрат, 1993. - 508 с.

14. Чжан Ж. Дао любви. - М.: Folium, 1991. - 224 c.

15. dnang S.T. Tao of Sexology: Sexual Wisdom and Methods https://www.webcitation.org/6G2Dyy6P2 (accessed on-12.02. 2019)

16. Yang D. Hanyu yu wenhua jiaoji. - Beijing: Shangwu yinshuguan, 2012. - 280 c.