CC BY
73
КОНЦЕПЦИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ В РУССКОЙ И КИТАЙСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЕ: СРАВНЕНИЕ
Чжан Цюнсинь, студент
Научный руководитель: Е.К. Столетова, канд. филол. наук Хэйлунцзянский университет (Китай, г. Харбин)
DOI: 10.24411/2500-1000-2020-10711
Аннотация. Данная статья посвящена проблеме национальной идеи в России и в Китае в контексте устойчивых культурных смыслов. Предмет исследования определяется актуализацией в современном общественном сознании стратегическим партнёрством двух стран. Они совместно организовали множество мероприятий в области образования, туризма и средств массовой информации в целях содействия культурному обмену и распространению литературных произведений в обеих странах. Наиболее важной темой на их страницах является тема национальной идеи, т.к. именно она поможет представителям разных культур сделать шаг к взаимопониманию.
Ключевые слова: литература России и Китая сотрудничество Китая и России, проблема национальной идеи в произведениях, культурная идентичность, современное исследование литературы.
При проведении полномасштабных исследований взаимоотношений государств и народов в настоящее время необходимо учитывать не только экономические, политические и культурные факторы. Именно поэтому то, как страны и их представители создают впечатление об имидже этих стран на мировой арене, является одной из важнейших особенностей внешней политики.
Кроме того, согласно недавно проведенным исследованиям, существуют образы и стереотипы взаимного восприятия между разными народами, которые существуют на протяжении всей известной истории. Было также показано, что существовавшие ранее формы таких образов влияют на их последующее развитие. Соответственно, изучение национальных и этнических образов и стереотипов в современном контексте приобретает исключительно важное научное и практическое значение, что ярко выражается в литературе обеих стран, в нашем случае в Китае и России.
Как известно, XX век для Китая стало временем поиска путей социального развития. С одной стороны, это говорит о том, что в Китае произошла ломка некоторых традиционных ценностей, имеющих в
своей основе конфуцианский призыв «любить старших» и даосский принцип не деяния. Китайские реформы постреволюционного времени осуществлялись в стране с мощными традициями конфуцианства, является для сотен миллионов крестьян не книжной теорией, а "руководством к жизни". Современные тенденции в литературе Китая зародились еще с момента «культурной лихорадки» 1980-х годов, которые характеризовались как широким разнообразием стилей и жанров, так и интересом к прошлому страны. В литературе этой эпохи не так ярко и отчетливо отражается самосознание народа, как в произведениях зарубежных писателей.
Однако писатели выражают надежду на будущее. Хун Шэнь с энтузиазмом пишет: «В литературе появляется чувство человеческого достоинства, ум и отражение сложностей жизни. Поэзия и проза не являются «государственным заказом». Мы стоим лицом к лицу с нашей землей, страдающей, но при этом с тлеющей надеждой; мы должны сказать свое слово» [1].
За перо взялись, как старые писатели, так и представители нового времени, вложили свой вклад в историю литературы данного периода. Они критикуют злоупотребления власти на местах во время «куль-
турной революции», говорят о трате бесценного времени и таланта на протяжении десятилетий. Таким образом, писатели выражают сильное желание принять участие в строительстве нового общества. Своим рассказом «Шрам» писатель Лу Синьхуа выразил национальное к партии и политической системы того времени, анализировав урон, нанесенный обществу «культурной революцией». Это привело к созданию нового реализма среди китайских литературных кругов, нацеленного на раскрытие несовершенства внутри общества. Писатели нового периода также начали описывать социальные проблемы такие, как коррупция и перенаселенность. Пользовались популярностью репортажи, а романисты экспериментировали с новыми стилями модерна.
Молодые писатели начала 1990-х годов верили, «что литература должна отражать уникальность каждого человека; должна представлять видение жизни автором; должна выражать истинные чувства через красоту и умение мастерски использовать воображение, метафоры и символы, и, кроме того, должна быть свободной от ограничений политиков» [2]. Они считали, что необходимо питаться плодородной почвой традиционной китайской культуры, находить там новые идеи, создавать литературу со своими китайскими оригинальными чертами - именно таким путем и надо идти.
По мнению литературных критиков, романы неореализма на основе традиционного реализма, позаимствовав некоторые изобразительные средства модернизма сформировали произведения с особой эстетикой, своими методами реалистического изображения жизни, как она есть, образовали особое мощное течение в современной литературе, основой которой были бытия и душевное состояние простых китайцев. В сюжете романов нового реализма лежит тема бытовых проблем простых людей, внимание обращается на образ их жизни. В таких произведениях автор выражает свои чувства и внутренний мир. 1990-е годы характеризуются тенденцией «описания китайского представителя из толпы» в литературе, такую особенность
имеют работы Тянь Хань, Чжу Вэнь и Шу Пин. Они рассматривают человека с точки зрения его эмоциональной стороны.
Однако некоторые китайские писатели, такие как Лу Синь и Лао Шэ имели определенное мнение о китайском народе. Они видят в качестве фундаментальной слабости национального характера данной страны: озабоченность собой в ущерб всему остальному. Этот эгоцентризм, несомненно, является главным моментом «Рикши» и «истинной истории А-Кью» В. главные герои обоих этих романов настолько тщеславны, что они почти полностью не осознают происходящих вокруг них событий, если только пока эти события не повлияют на них непосредственно. Герои терпят неудачу на работе, в отношениях и в жизни. Мы проводим с ними весь роман, и трудно наблюдать, как разворачивается их жизнь. Это еще более печально, потому что то, что мы видим, - это постепенное разрушение и полное разложение человека, того, кто начинает с больших надежд и высоких стандартов, и становится совершенно деградированным из-за трудностей его жизни и ужасающей нищеты, в которой он живет [3].
Если говорить об русских представителях той эпохи, то мы видим, что содержание национальной идеи тесно связано с ее идеалами и культурными нормами, иными словами, с «культурным кодом» нации. Отвечая на письмо в марте 1884 года, Лев Николаевич Толстой пишет: «Дорогой Николай Николаевич. Я очень рад получить ваше письмо. Мы живем по-прежнему, с тем только, что у меня нет такой напряженной работы, как в вашем присутствии, поэтому я спокойно переношу ту нелепую жизнь, которая идет вокруг меня. Я занят другой сделкой, о которой расскажу позже, и которая не требует такого давления. Моя книга, вместо того чтобы быть сожженной, как это должно было быть по их законам, привезена в Петербург, а копии переданы тамошним властям. Я очень этому рад. Может быть, кто-то поймет» [4].
Л. Толстой как раз и пишет об идеалах русского народа. Русская философия рассматривает идеалы как центральное поня-
тие русской культуры, в отличие от культур большинства европейских народов, основанных на культурных нормах. Он считал, что русский народ воспринимает свою исторически жесткую жизнь через нечто совершенное-идеал, «смотрящий с идеального холма», откуда закон плох, и правила такой жизни никогда не будут справедливы. Однако, согласно древнерусским заповедям, упомянутым Львом Толстым, душа обязана трудиться, стремясь к нравственному совершенству и всякой доброй воле. Та же основа с идеалами вызвала многовековую линию «национальной идеи» в русской литературе.
В конце 19 - начале 20 веков проблема приобрела новый импульс: появилось стремление к интеграции в обществе, в результате чего был дан толчок литературному развитию страны. В этот период можно говорить о двух позициях по отношению к литературному центризму. Одна идеология апеллировала к литературному центризму как ядру достояния русской культуры.
Историк литературы Петр Морозов в малоизвестном очерке «Русская литература в 19 веке» очертил путь новой русской литературы: теперь она контрастировала с упадком русской культуры. По мнению Морозова, в то время, когда русская литература приобрела национальную самобытность и обрела мировоззрение, современная литература стала приходить в упадок. Другая группа говорила о развитии литературы в мире, несмотря на отражение низкой интенсивности национальной культуры.
Значительное внимание стоит уделить статье Андрея Белого «Настоящее и будущее русской литературы» было сказано, что литературно-центрический дискурс начала XX века апеллировал к прошлому; «национальная идея» была наполнена памятью. Реконструируя модель жизни в русской литературе, отраженный в ней тип мышления, поведения и отношения к жизни автор утверждал, что в русской литературе идеалом личного счастья является народ.
Великая скорбь, разлитая по всей новой русской литературе, находится в тесной
органической связи со всем национальным характером этноса. Русский пейзаж печален, чего, впрочем, так жаждал Некрасов и другие писатели среди роскошной природы юга. Но печаль несет в себе невыразимую красоту. Беззаботный и веселый смех совершенно чужд русской литературе. Он знает только горький смех.
Таким образом, принцип «национальной идеи» в китайской литературе мастерски перенимает достоинства различных течений модернизма. Романы неореализма исследуют жизнь и имеют еще одну особенность характерную для современного мира - не только очевидно мыслят по-современному, но и обладают мощным историческим и философским сознанием. Писатели лишились политизированной откровенности и погони за быстрым успехом псевдореализма прошлого и стремятся к значительно более богатому уровню литературы. Делая итоги, можно отметить 4 основные особенности произведений китайских писателей, а именно: правдивое изображение жизни, изображения простых людей, отстраненное описание событий и скрытая аллегоричность.
Если обращаться к основам национальной идеи в произведениях российских писателей, то она воплотились в тысячелетней литературе, которая отражает самосознание народа, включающее в себя историческую память, осознание происхождения и исторических этапов жизни этноса, национальных верований и интересы.
На данный момент концептуализм, современная русская версия постмодернизма, началось в Советском Союзе в 1970-е и 80-е годы, и его можно было бы назвать метаидеологическим подходом, поскольку он пытается осмыслить идеологический подход Проблематика концептуалистского движения возникла в связи с тем, что плотность клише и стереотипов, связанных с русской идентичностью, доминировали в советском обществе. Хотя бессознательно, предвосхищая мышление, концептуалисты предлагают подорвать его, раскрывая особенности человеческого сознания. Он пытается подорвать реалистическое заблуждение, которое определяет общие или абстрактные идеи как суще-
ствующие объективно в реальности. Практически каждая грань советской жизни диктовалась идеологическими предпосылками о природе социальной реальности, и концептуализм пытался раскрыть ее сущность.
В отличие от реалистической литературы Солженицынского типа, концептуализм не пытается разоблачить ложь советской идеологии (до подлинной реальности). В отличие от метафизической поэзии по примеру Бродского, она не отворачивается от Советской реальности в поисках высших и более чистых миров (от ложной реальности до подлинных идей). Яркими примерами являются Илья Кабаков, Борис Гройс, Всеволод Некрасов, Гузель Яхина, Людмила Улицкая, Захар Прилепин, Лев Рубинштейн, Владимир Сорокин представляют идеи как единственную истинную субстанцию российской жизни. Они предстают яркми и индивидуальными личностями.
Таким образом, концептуалисты оказались первыми русскими постмодернистами, которые перестали противопоставлять реальность и идеи: будь то противопоставление истинной реальности обманчивой идеи, как у Солженицына, Шаламова и Гроссмана, или высокие идеи к низкой реальности, как метафизические и мифологические писатели, так и поступали. Концептуалисты преодолели обе реалистические традиции и романтические устремления: они понимали, что в их стране нет иной реальностии, таким образом, пастиш и пародия стали их основными формами.
Самобытность их произведений, своеобразие мироощущения и его рефлексирования в текстах, оригинальность стилевой манеры привлекают внимание многих исследователей. Но их объединяет одно. Психический мир персонажей писателей чрезвычайно многогранный. Они мастерски подмечают тончайшие движения человеческой души.
Каждый из писателей любит Россию, наиболее ярко это проявляется в романе Гузель Яхиной «Дети мои», в этот раз в фокусе - история рождения и гибели АССР Немцев Поволжья. История эта показана, в первую очередь, глазами нелю-
димого и странноватого Якоба Баха, учителя немецкого.
Волею судьбы главный герой оказался изолирован от общества, но таинственным образом принимает самое активное участие в исторических событиях. Пережив глубочайшее личное потрясение, Бах теряет дар речи, но обретает дар слова, более того - дар предвидения, и даже, как кажется поначалу - способность творить будущее.
Мистические мотивы не превращают роман в фентези. Автор строго следует исторической хронологии. И никогда не опускается до идеологических штампов. Жители Гнаденталя изображены без тени идеализации. А немецкий бунт предстает на страницах книги столь же бессмысленным и беспощадным, как и русский. Коммунист же Гофман - трагическая фигура, человек, беззаветно преданный идеалам и поплатившийся за это.
Волгу можно по праву считать одним из действующих лиц. Это не просто река, это и мистическая граница, разделяющая мир надвое, и главная артерия мира живых, в которую в представлении поволжских немцев текут все реки, и аналог мифической Леты, реки забвения. Кануть в Волгу - значит пропасть бесследно. Но таинственным образом река бережно хранит память обо всех, канувших в нее.
Роман понравится любителям добротной прозы, филигранных описаний и богатого русского языка. И, конечно же, читателям, не равнодушным к трагедии, которая постигла народы России в первой половине двадцатого века. Радует, что в эпоху реабилитации Сталина создаются и вызывают резонанс талантливые произведения, однозначно осуждающие репрессии. Хочется пожелать Гузели Яхиной новых творческих высот, а читателям - побольше книг такого же уровня.
Как видим, из единого архетипического корня - русской национальной идеализа-ции-возникает несколько смысловых культурных традиций, ряд национальных образов и идей. Генерация этих идей и образов характерна не только для античности: она происходит постоянно, и особенно активно - в поворотные моменты в истории че-
ловечества. Это происходит по определенной схеме, когда историческая ситуация вызывает к жизни определенный культурный архетип, порождая его идеологические интерпретации, которые тем не менее так или иначе соотносятся с устойчивой культурной матрицей народа. Поэтому очевидно, что, прежде всего, сама природа людей, их идеалы подразумевают историческую судьбу, которую никто не может навязать и от которой никто не даст избавления, потому что она определяется, прежде всего, выбором народа в критическую эпоху.
Таким образом, можно обобщить хотя бы следующие черты национальной идеи русских писателей:
1. Создание гиперреальности, которая не является ни истинной, ни ложной, но состоит из идеи своеобразия национальной культуры, которые становятся реальностью для миллионов людей.
2. Борьба с модернизмом как «устаревшим» способом эстетического индивидуализма и лингвистический пуризм.
3. Стирание специфического марксистского дискурса, который постепенно превращается в пастораль многих идеологий и философии, включая материализм и идеализм.
4. Стирание специфического художественного стиля и восхождение на новый «метадискурсивный» уровень социалистического реализма, сочетающего в себе классицистические, романтические, реалистические и футуристические модели.
5. Отказ от субъективистских и наивных стратегий дискурса и переходный период к «кавычкам» как новому способу гипер-авторства и гипер-личности.
6. Стирание противопоставления элитарной и массовой культуры.
7. Попытка построить постисторическое пространство, в котором все великие дискурсы мира-Гомера и Шекспира, Пушкина и Толстого-находит свое окончательное воплощение
Другими словами, русский постмодернизм не может быть полностью отождествлен с социалистическим реализмом, но и не может быть отделен от него от него. Таким образом, его можно рассматривать
как тип культуры, который развивался в обоих направлениях.
Иная писательница Татьяна Толстая в своем романе «Кысь». Страницу за страницей в новой книге преследуют мертвые бабушки и дедушки, мертвые любовники, мертвые знакомые. Рассказчик слышит их всех в гуще Московской «городской вони», поют так, «словно завтрашнего дня нет». Таким образом, во всей прозе Толстой абстрактные понятия, примелькавшиеся вещи, детали небогатого городского пейзажа, так вольно одухотворенные автором, непременно попадают в унисон с внутренним состоянием персонажа. Эти ожившие картины, напоминающие барочные аллегории, говорят о герое даже больше, чем всезнающий автор, они становятся инобытием человеческой души, они как бы кричат: мы - это тоже ты!
Евгений Гришковец обсуждает многие важные темы, которые актуальны в современном обществе. Критика повседневной жизни, где он описывает борьбу русского человека, живущего в капиталистическом обществе. Люди сейчас отчуждены, отделены от самих себя. Деление на труд, индивидуальные роли и функции, все они накладывают на себя ограничения. Персонажи Гришковца демонстрируют широкий спектр поведения, связанных с разобщенностью с их социальными ролями и функциями. Иногда это неизбежно ведет к отказу от этих ролей из-за ограничивающего, навязываемого извне характера обстоятельства и обязанности персонаже
И русскую, и китайскую литературу объединяет то, что она дает нам представление об исторических событиях и людях, которые были их частью - как они воспринимали себя, что побудило их творить историю, совершать поступки и действовать вопреки интересам своего личного благополучия. Именно от Льва Толстого мы знаем о войне 1812 года, от Грибоедова - о мировоззрении декабриста до событий на Сенатской площади, от Алексея Толстого - о петровских реформах, от Достоевского - о том, как чувствует себя человек в период ускоренного развития капитализма.
Следует отметить, что в связи с распространением в нем в общественном сознании западного мышления китайская и русская литература конца XIX - начала XX в., претерпела кардинальные изменения, приобрела новые качества. Существенное влияние на развитие литературы в этот период имела зарубежная литература. Это был период расцвета переводной литературы, которая в значительной степени расширила кругозор китайских и русских литераторов, ознакомила китайскую и русскую интеллигенцию с демократическими и гуманитарными идеями. Если в архаической китайской и русской литературе главным образом фигурировали только лирические произведения, а проза и драматургия считались народным творчеством, то отныне они стали полноправными родами литературы и приобретали все большую популярность. В отличие от архаичной литературы писатели нового времени в своих произведениях стремились изобразить реальную жизнь, обрисовать живого этноса с естественными переживаниями. Их внимание сосредоточено прежде всего на осмыслении человеком собственной жизни и на отношениях человека с окружением (то есть с другими людьми и средой).
В то же время рубеж XIX-XX в. для России и Китая является достаточно сложным периодом. В обществе обострились многочисленные противоречия. Отвечая на вызов нового времени, литература обеих стран также претерпела кардинальных изменений. Русская национальная идея выявляет тенденции перехода от психологического к социологическому течению реализма и осложнения критического реализма элементами других литературных направлений (романтизма, модернизма и т. д.). В китайской литературе традиционные формы и жанрово-стилевая система в большинстве своем исчерпали себя, поэтому под влиянием зарубежных литературных традиций формируются принципы реалистического искусства, четче обозначается авторская позиция, отчетливо вырисовывается стремление к более олицетворяемого и концентрированному изо-
бражению действительности, что также выражается в формировании нацональной идеи.
Результаты исследования дают основания утверждать, что выражение национальной идеи занимает важное место, поскольку сопровождает действие, создает общее настроение картины, передает внутренние движения персонажей, иллюстрирующих идею произведения. Важнейшее качество - психологичность: она непосредственно связана с системой ценностей, внутренним миром не только автора, но и его героев. В зарисовках национальной идентичности часто находят отражение мировоззренческие и культурные истоки творчества писателя.
Несмотря на существенные различия между русской и китайской культурными традициями, в национальных литературах и, в частности, в пейзажных описаниях обнаружено сходство в способах изображения и символических значениях, несущих в себе пейзажные зарисовки. Так, им-прессионистичность пейзажа сближает творчество Бунина и Ба Цзиня, а психологичность деталей - произведения Чехова и Лао Ше. В этом, на наш взгляд, оказывается не только влияние западной литературы (в том числе и русского) на развитие современной реалистической китайской литературы, но и взаимодействие двух культур и традиций, сравнительное изучение которых способствует правильному прочтению и восприятию художественного текста, созданного в русле иной культурной традиции и ментальности.
Таким образом, китайские и российские произведения несут в себе некий генетический код, без которого отдельные люди и общество в целом теряют связь с прошлыми поколениями. Через нее индивид усваивает накопленный веками опыт-специфику национальной культуры, личного поведения, образа чувств и мышления. А считать этот опыт архаичным и неприменимым в современной жизни (можно сослаться на глобализацию) - значит отказаться от принадлежности к собственной национальной культуре.
Библиографический список
1. Хуан Сюэлэй. Хун Шэнь на страницах популярной прессы (1924-1949). Huang Xuelei. Hong Shen in the popular press (1929-1949) // Modern Chinese literature and culture. - Columbus, 2015. - Vol. 20, N 2. - P. 9-50. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/2017-01-025-huan-syueley-hun-shen-na-stranitsah-populyarnoy-pressy-1924- 1949-huang-xuelei-hong-shen-in-the-popular-press-1929- 1949-modern (Дата обращения: 26.10.19).
2. Duke, Michael S. Contemporary Chinese Literature: An Anthology of PostMao Fiction and Poetry. - Armonk, NY, 1985.
3. Лю Цзайфу, Лин Ган. Чувство греха и литература. - Пекин: Чжунсинь, 2011. 449 с.
4. Tolstoy L.N. (1984). Sobraniye sochineniy v XXII t. T. XIX-XX // The Collection of Essays in 22 volumes. Vol. 19-20. Moscow.
CONCEPT OF NATIONAL IDEA IN RUSSIAN AND CHINESE LITERATURE:
COMPARISON
Chzhan Tsyunsin, Student
Supervisor: E.K. Stoletova, Candidate of Philological Sciences Heilongjiang University (China, Harbin)
Abstract. This article is devoted to the problem of the national idea in Russia and China in the context of sustainable cultural meanings. The subject of the study is determined by the actualization in the modern public consciousness of the strategic partnership of the two countries. They have jointly organized many educational, tourism and media events to promote cultural exchange and the dissemination of literary works in both countries. The most important theme in their pages is the theme of the national idea, because it will help representatives of different cultures to make a step towards mutual understanding.
Keywords: Russian and Chinese literature, cooperation between China and Russia, the problem of national idea in works, cultural identity, modern research of literature.
