CC BY
497
ПУБЛИЧНАЯ СФЕРА В АСПЕКТЕ МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИИ
УДК 316; 070
Л. Г. Александров
Челябинский государственный университет, Челябинск
КОНЦЕПЦИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ (К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ДЭНИЕЛА БЕЛЛА)
Данная статья посвящена концепции информационного (в другой терминологии постиндустриального) общества, имеющей солидный вес в общественных науках, социальной философии и культурологии. Широкое распространение теория получила в Северной Америке, где она вошла в резонанс как с принципами демократии и мультикультурализма, так и с идеологией глобализации и социальными тенденциями технократического направления.
Закономерно в этих концепциях, что важнейшим инструментом глобальной интеграции и формирования всеобщего информационного пространства считались средства массовой информации и коммуникации. Значительное внимание при рассмотрении концепции информационного общества в эпоху глобализации автор уделяет экономическим, этическим и общекультурным аспектам исследуемых теорий. Основным теоретическим источником данной статьи выбраны работы американского социолога и культуролога Дэниела Белла.
Ключевые слова: постиндустриальное общество, информация, коммуникация, глобализация, технократия, мультикультурализм, экономика, социология, этика, прогнозирование.
Современный глобальный мир с его сложными международными отношениями возник в результате серьезных мировых катаклизмов, и в не менее сложных условиях формировались социальные концепции, определявшие закономерности развития человечества. Одним из важнейших объектов для исследователей всегда оставался плюралистический, многоукладный характер взаимоотношений в мире, часто оказывавшемся в ситуации экономической конкуренции и политической конфронтации.
Ключевыми в социальных науках часто становились экономические отношения, воплощавшие идеи глобальной демократии в формах свободной торговли «без границ» и широкого культурного обмена. Однако процессы глобального характера были не лишены факторов риска, включая размывание государственности, унификацию национальностей и гомогенизацию традиций. Определенную опасность представляла также идеология и информационная стратегия некоторых развитых стран, направленная на нивелирование или даже полную утрату культурной идентичности других, менее развитых стран.
Поставленная тема представляется актуальной для будущих журналистов и специалистов в области медиаобразования при разработке курсов «Теория массовой информации и коммуникации», «Социология СМИ», «Профессиональная этика журналиста» и др. Для исследования заявленной проблематики нами были привлечены, кроме собственно трудов Д. Белла, работы таких отечественных авторов, как Г. П. Бакулев [2], Л. М. Землянова [7], В. Л. Иноземцев [4], В. Б. Кувалдин [9], М. М. Назаров [11], А. С. Панарин [13], М. А. Чешков [15], Ю. В. Шишков [16], а также работы зарубежных авторов - У. Т. Андерсона [1], И. Валлерстайна [6], М. Кастельса [8], М. Маклюэна [10], Р. Нозика [12], Ф. Уэбстера [14] и др.
Международный диалог, нацеленный на интеграцию, сегодня невозможен без средств массовой информации и коммуникации. Благодаря им, возможно, в ближайшем будущем сформируется единое и всем открытое экономико-политико-культурное пространство общих ценностей, одной из которых станет информация [12. С. 370]. Информационное пространство уже сегодня задает смысловой горизонт интерпретации социальной реальности, решает возникающие масштабные проблемы, формирует жизненные стандарты.
Концепция информационного общества видела главным фактором общественного развития научно-техническую революцию, изменившую характер всего производства и уровень потребления полезной информации. Рассматривая общественное развитие как «смену стадий», сторонники этой теории увязывали его с доминированием «четвертого», информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и сферой услуг. Таков был вектор развития в постиндустриальную эпоху, которую описывали (в перспективе) Д. Белл, З. Бжезинский, Э. Тоффлер и другие интеллектуалы современности.
Во многом теоретики глобального информационного общества подпитывались идеями Торонтской школы, ведущими представителями которой были Г. Иннис и М. Маклюэн. Развивая критическое течение в философии культуры, «канадцы» систематически исследовали связи между формами медиа и видами социальной структуры в разных странах на определенных этапах исторического развития. Они доказывали, как усовершенствование коммуникации позволяло власти (и элите) лучше ориентироваться в пространстве и времени с тем расчетом, чтобы эффективнее управлять огромными регионами или империями [2].
Современная глобализация непредставима без технологического прогресса, который интенсифицирует процессы информационного обмена, при этом усиливая взаимозависимость населения планеты. Вместе с тем, развитие массовых коммуникаций неизбежно отражает конфигурацию политических и экономических отношений в мире, поскольку ведущие медийные транснациональные структуры оказывают решающее влияние на информационные потоки. СМК стали мощными трансляторами ценностей общества потребления, но в то же время их информационная политика всегда предъявляла серьезные вызовы национальным интересам государств и заставляла видеть в глобализации серьезную проблему, говоря о необходимости минимизации негативных последствий разных глобальных тенденций [11].
Можно в этой связи отметить, что в Америке долгое время строилась цивилизация, естественным обстоятельством развития которой была мультикультурность; именно на исследовании этих аспектов составила основной свой капитал американская социология. Ведущие представители североамериканской социологической науки, описывающие свое видение общественных перспектив, например П. Сорокин, К. Омае, М. Букчин, Ф. Фукуяма, М. Маклюэн, З. Бжезинский и др., были выходцами из эмигрантской среды, в которой Америка представлялась «землей обетованной». Многие из них, прежде чем попасть в элиту, испытали на своем опыте все прелести многонационального сообщества. Не исключение и Дэниел Белл, который был выходцем из семьи польских мигрантов и до совершеннолетия звался Даниэлем Болоцким.
Белл много лет преподавал социологию в Колумбийском и Гарвардском университетах, где и получил степень доктора философии. Концепцию Белла можно рассматривать в русле неолиберальной ревизии марксизма, хотя речь часто идет лишь о введении в социальные науки понятий, которые Маркс либо игнорировал, либо просто не мог предвидеть. Часто марксизм в западной теории предстает предтечей эпохи глобализации - в классической терминологии эта стадия развития обозначена как «эпоха империализма». Но данная терминология не подходит для концепции Белла, поскольку идеология монополий строится по пирамидально-иерархическому принципу, препятствуя «сетевому мышлению» и свободному информационному обмену [1].
Очевидно, что теория постиндустриального общества мыслилась Беллом как альтернатива тому пониманию марксизма, которое возобладало в идеологии стран послевоенного социалистического лагеря. Но сам Белл всегда оставался объективным исследователем, не принимая участия в информационно-пропагандистской «холодной войне». Отчасти поэтому его основные работы начали переводить и издавать уже в поздний советский период.
Важнейшими в концепции постиндустриального общества являются понятия «информации» и «коммуникации», определяющие новый тип социального уклада. Белл выделяет три признака этой стадии: переход от постиндустриального к сервисному обществу; кодификация научно-теоретического знания; превращение «интеллектуальной технологии» в ключевой инструмент принятия политических решений. Параллельно по новым «правилам игры» в послевоенную эпоху в социологии вырабатывалось новое отношение к основным понятиям классической экономики - «земля», «капитал», «труд» и др. Деловая инициатива и предприимчивость, необходимые для новых социальных отношений, потребовали от субъекта новых качеств, в том числе умелое владение конкретной информацией и общими знаниями.
Еще больший эффект для развития экономики в постиндустриальной концепции дают процессы автоматизации, кибернетизации и компьютеризации производства, которые позволяют моделировать условия развития как на региональном, так и на глобальном уровнях.
Что касается социального моделирования и прогнозирования, Белл полагает, что, поскольку деидеологизированное общество становится все более открытым и индетерминированным, а люди все яснее осознают свои цели, обсуждение важных решений обостряется, становясь в большей степени делом политической сферы и в меньшей - законов совокупного рынка [5. С. 332].
В современном обществе коммуникативные технологии предоставляют человеку множество альтернативных средств, а доступ к источникам информации становится условием свободного развития каждого социального субъекта. Если государственная политика не учитывает этих обстоятельств, общество затормаживается в развитии, нарушается материальный и духовный обмен между людьми и стратегическими социальными институтами, в результате страдают транспорт, энергетика, рынок, наука и сами СМК.
Теория социального развития Белла модифицирует марксистскую схему смен форм собственности (феодализм - капитализм - социализм) и меняет ее логику, оставляя поступательный момент (доиндустриальное - индустриальное - постиндустриальное общество). Главными формами собственности в будущем социуме мыслятся именно знания и информация, поэтому при эгалитаризме неизбежно появление «новой элиты», прирастающей целыми поколениями инициативных и творческих людей, способных управлять массами. Если в индустриальном обществе главными фигурами были предприниматель, бизнесмен, руководитель, то сегодня на статус элиты претендуют ученые, экономисты, инженеры, представители «среднего класса», составляющего основу современного общества [7].
Белл является одним из основоположников социального прогнозирования. По его мнению, важнейшие изменения произойдут в третьей инфраструктуре технологий по мере слияния воедино технологий телефона, компьютера, факсимиле, кабельного телевидения и видеодисков. Он предполагает, что бумага вскоре перестанет быть основным носителем информации, а образование будет вестись на основе компьютерного обучения, возможно, даже преимущественно в дистанционных формах. Большинство конкретных прогнозов в его концепции сбылось с большой степенью точности.
Основные тенденции развития в концепции постиндустриального общества совпадают с тенденциями, обозначенными в теории глобализации, хотя у отдельных социологов есть расхождения во мнениях относительно «точки отсчета», «отправного пункта» этих процессов, и момент начала глобализации (равно как и период образования «массового общества») оценивается по-разному.
Что касается глобального рынка, важной тенденцией в управлении экономикой становится перемещение офисов крупных компаний из столичных центров на периферию, имеющую равный доступ к актуальной информации - так постепенно более развитые и дешевые телекоммуникации подрывают значение прежней экономики, основанной на факторе географической близости к той или иной ресурсной базе. Этот процесс М. Маклюэн сравнил с жизнью человека в «глобальной деревне» [10].
Государственное планирование в современных условиях должно поощрять развитие индивидуальных интересов, а значит «революция менеджеров» неизбежна во всех развитых государствах. При этом либеральная наука с необходимостью должна взять на себя роль не только источника общих знаний, но и главной производительной силы общества.
В будущем, полагал Белл, технологии освободятся от своего «императивного» характера, превращаясь в инструмент увеличения материального производства. Впрочем, у технического совершенства есть оборотная сторона: если централизация затрагивает частную сферу жизни, это создает угрозу политического контроля за индивидами с использованием информационных технологий. Объективной реальностью современности уже является большое количество официальных баз данных с обширными досье почти на каждого гражданина. Белл знал это обстоятельство не понаслышке, поскольку в молодости несколько лет работал аналитиком и редактором газеты, как раз в эпоху Уотергейта и других подобных «громких» процессов.
Он также одним из первых поднял вопрос социальных стандартов и этических норм в современном глобальном мире: «Когда какое-либо агентство, обладающее властью, устанавливает бюрократические нормы и стремится, во что бы то ни стало, насаждать их, создается угроза злоупотреблений. Другой важный момент заключается в том, что контроль над информацией чаще всего выливается в злоупотребления, начиная с сокрытия информации и кончая ее незаконным обнародованием, и чтобы предотвратить эти злоупотребления, необходимы институциональные ограничения в сфере информации» [5. С. 340].
Очевидным для глобального сообщества является деление общества по осевому признаку на элиту и массы, и важнейшим признаком элитарности становится образование. Неизбежен также рост эгалитаризма, «уравнительной политики», что позволит сформировать в новых поколениях различных элит знания, требующих координации между собой. Поэтому старая «классовая теория», видимо, будет изживать себя, а международная организация общества в постиндустриальную эпоху будет становиться все более сложной в политическом и юридическом плане. Кроме того, после создания глобальной сети банков данных и услуг все больше стран со своими научными, техническими и исследовательскими организациями будут стремиться получить доступ к информационным системам развитых стран.
Концепция информационного общества довольно рано предсказала новые явления в глобальном мире: интеллектуальный переход от понятия «товар» к понятию «услуга», изменение основных экономических понятий, связанных с рекламой (информацией о товаре), деньгами (безналичный расчет), средствами производства (статистические знания), конкурентными отношениями (деловая коммуникация), авторскими правами (информационная безопасность). Все эти тенденции сегодня составляют основу жизни мирового сообщества.
Параллельно формируется и новый тип власти, способной оказывать воздействие на траекторию социальной эволюции и на поведение миллионов людей. Поддержка идеалов социального равенства этой властью не всегда заметна, что для ряда национальных государств выливается в серьезные проблемы. Политическое и экономическое партнерство признается всеобщей ценностью, посредством которой государство, бизнес и гражданские организации конструируют социальные отношения. Но при либерализации экономики порой наблюдается упадок гражданской солидарности, происходит рассогласование интересов различных групп, вследствие чего в обществе распространяется негативизм и ксенофобия, а международная обстановка осложняется и обостряется.
Процесс глобализации закономерен, но эта закономерность проявляется не с математической точностью. Глобализация предполагает постепенность и преемственность, и хотя допускает отдельные случаи экспансии, но не «подстегивает», не ускоряет стандартизацию и унификацию культур. Впрочем, неизбежность глобализации - такой же миф, как и идея культурной исключительности или идея абсолютной необходимости государства. Многие социологи говорили в разное время об опасностях тотальной «интервенции» в жизнь граждан, в результате которой преимущества информационного общества оборачиваются социальными проблемами и конфликтами [4; 8].
Информация - не панацея для социологии. В современной науке приемлемо, когда конфликт любого «радиуса действия» оценивается как общественная аномалия, а задача исследователя при этом состоит не в реконструкции бесконфликтного общества на основе идеи абсолютного равенства или идеализированных принципов демократии, а в умении разрешать конфликты в рамках существующей системы правил.
В современном массовом сознании существует представление о мировом обществе, столь же иерархичном, что и обычное общество, но только в увеличенном «масштабе». Точно так же под мировой экономикой понимается «рынок всего мира», сообразный экономическим отношениям на отдельных географических территориях и прорывающий границы этих территорий.
Эти понятия эпохи глобализации могут интерпретироваться по-разному. «Глобалисты» всегда ищут центр концентрации экономики (определение которого достаточно условно), но если обнаруживаются два и более центра, между ними возникают серьезные трения. «Универсалисты», напротив, стремятся к нивелированию уровней экономики и акцентируют внимание на так называемых «средних зонах». Понятно в этом контексте, что весь комплекс демократических идеалов вряд ли достижим в какой-либо политической системе, однако в многообразном мире
уже заложены основания для плюрализма, и эта тенденция глобализации развивается своими темпами.
Белл часто говорил о том, что социальный плюрализм располагает к конформизму: «Частная сфера - область выбора, подчиняющаяся правилам тех ассоциаций и групп, к которым каждый человек добровольно себя относит, но порядок в обществе - это когда многообразие позиций уравновешивается универсализмом общих правил» [3. С. 24].
При этом явно непродуктивно, когда идеологические крайности усиливают социальное неравенство между государствами, поскольку это «размывает» средний класс: «Глобальная экономическая стихия высоко возносит немногих, оставляя миллионы на дне» [9. С. 30]. Не удивительно, что западные образцы глобализации порой воспринимаются как «интернационализация элит за спиной народов, более не могущих на эти элиты рассчитывать» [13. С. 24].
Мировые монополии часто выступают от лица всего мирового сообщества, но субъектом таких отношений мыслится не «класс», а социально не оформленная масса, «множество людей», позиция которых совпадает с идеологией корпорации. В эпоху глобализации мир страдает от агрессии монополистов так же чувствительно, как в XX веке - от военной или идеологической экспансии. Поэтому ряд либеральных концепций глобализации вынужденно допускают возможность государственного регулирования рынка.
Информация пронизывает социальное пространство, стирает пространственные, временные, социальные, языковые и иные барьеры. В мировой системе преобладает наднациональный подход, в котором помимо политического и экономического измерений актуализируется гуманитарный фактор [6]. Такие социальные парадигмы защищают культурную гетерогенность глобального мира, признают равно приемлемыми для развития как конвергентные связи с культурным ареалом, так и стратегии культурного разнообразия, порождающие «дистанцирование» от общих стандартов.
Постиндустриальное общество, в отличие от индустриального, уже не сможет сохранить эгоистические или корпоративные установки и, вероятнее всего, будет сочетать технические революции с духовными преобразованиями в духе мультикультурализма. Новая экономическая организация общества предполагает не линейно-функциональное соответствие, а «синергетику» -кооперацию автономных сфер, коэволюцию генетически разнородных процессов. Жесткие социально-культурные дихотомии (город - деревня, центр - периферия, элита - масса) также активно переосмысливаются глобальной футурологией. Мировое сообщество в будущем неизбежно подойдет к необходимости поиска эффективных диалогических технологий, способных обсуждать альтернативные проекты будущего человечества [14].
Трансформация человечества на пути из прошлого в будущее амбивалентно для его общего блага. Если для производства, экономики, техники соединение разрозненных усилий дает эффект эмерджентности, то сферы жизни, где наиболее ценны различия и разночтения, напротив, деградируют. Формирование общих стандартов социальной жизни - не равновесное смешение элементов и не «сплав» культурных традиций. Иногда в процессе заимствования в глобальном мире этносы не обогащают, а поглощают друг друга, культуры не получают импульс для самораскрытия, а нивелируются, страны не коэволюционируют, а унифицируются. Впрочем, большинство людей стремится предотвратить «столкновение цивилизаций» в ноосфере планеты.
Первоначально проект глобализации казался осуществлением мечты человека о едином человеческом доме. Но этот естественный процесс невозможно искусственно форсировать. Постулируемое планетарное общество, какие бы программы ни лежали в его основе, строится в разных типах модальности, с учетом как должного, так и желательного. Ту же самую диалектическую модель можно применить и к таким концептам, как «единое информационное пространство» или «международная интеграция». «Мировое сообщество, - утверждает Ю. Шишков, - из рыхлой совокупности более или менее взаимосвязанных стран превращается в целостную экономическую систему, где национальные социумы оказываются составными элементами единого всемирного хозяйственного организма, а их судьбы в возрастающей мере определяются ходом развития этого организма как целого» [16. С. 28].
Стоит заметить в рамках данной темы, что глобализация не есть преобразование какой-то одной сферы жизни, пусть даже и крупномасштабное, - это изменение парадигмы жизни
человечества в целом, трансформация его в глобальное «открытое общество». Поэтому современные проекты поголовной коммерциализации всех сфер жизни чреваты общим упадком духовности и свертыванием гуманитарных программ. Положительные же результаты часто либо иллюзорны, либо временны, либо относятся к небольшому числу социальных субъектов. Иногда глобализацию даже расценивают как новую изощренную колониальную политику, которая вводит в экономическую зависимость и препятствует диалогу заинтересованных сторон, что вызывает справедливое возмущение антиглобалистов всех «мастей».
Американская мультикультурность, зеркально отраженная в глобальной политике и экономике, не всегда позитивно воспринимается остальным миром, как в случаях с транснациональными корпорациями, «прописанными» в США, так и в случаях с «прививками» демократии в странах с иными представлениями о структуре общества и власти. Об отсутствии «глубинного укоренения» у американской культуры и, следовательно, о недостаточности оснований для претензии на исключительность, не раз говорили Д. Белл, С. Хантингтон и ряд других мыслителей. Такие сценарии глобализации иногда обозначают как «гипнотический империализм» по-голливудски, виртуальный способ влияния на «счастливую массу», где функция регулирования поведения отчуждена от управляемого субъекта [11]. В наиболее агрессивных концепциях глобализма порой мелькает такое понятие, как «нерентабельное население», имеющее в виду, что плодами глобализации будут пользоваться далеко не все люди, особенно в развивающихся странах «третьего мира».
Белл прожил долгую, плодотворную жизнь и внес серьезный вклад как в социологическую науку, так и в теорию коммуникации. Несмотря на то, что его концепция постиндустриального общества, как правило, рассматривается в ряду «технократических» учений, в 1999 году ему была вручена премия А. Токвиля за международный вклад в развитие принципов гуманизма.
Представления об «информационном обществе» будущего в постиндустриальную эпоху у Белла имеют синтетический, целокупный характер. Однако сегодня «информация» как понятие обнаружило в своем содержании предательскую многозначность; некоторые из значений мыслитель обосновывал, другие же лишь смутно предполагал в перспективе. Сегодня в толкованиях информационного общества мы, например, находим: общество высокообразованных людей, владеющих общими и специальными знаниями; информированное при посредничестве СМК общество; общество с высоким уровнем информатизации производства; общество массовой культуры; общество с высоким уровнем потребления доступных средств связи; развитое 1Т-сообщество; государство с универсальной многофункциональной журналистикой как средством управления и ряд других определений.
При этом футурологи все чаще говорят о наступлении уже новой стадии постглобализации, которую связывают с кризисом самой идеи глобальной общности человечества и неудовлетворительной практикой осуществления глобализации. Мир избыточно разнообразен при минимуме социальной организации, следовательно, «мы имеем дело с чем-то большим, чем кризис, а именно - с фундаментальным сбоем универсальной эволюции, сбоем, угрожающим бытию человечества как целого» [15. С. 25]. Некоторые считают такой антропологический кризис «ошибкой традиционного управления», но в нем усматривается также и проблема системной адаптации отдельных стран к глобальному цивилизационному процессу.
В процессе либерализации объектом манипулирования для глобальной элиты становится тот новый конгломерат, в который превращается человеческая общность. Глобальная информационная Сеть, влияющая на сознание людей, склоняет к условным и упрощенным формам самовыражения. Человек, с одной стороны, как бы «развоплощается» в виртуальном бытии, а с другой стороны, все больше «замыкается» на вещественно-предметные ценности и стереотипы или на неосознанные инстинктивно-чувственные основы существования.
Гуманитарные науки не успевают решать те психологические и нравственные проблемы, которые «подбрасывают» им достижения естественно-технических наук. В обществе же между тем накапливаются необратимые изменения, в результате которых обезличенная и хорошо внушаемая «толпа» быстро становится субъектом утверждения нового тоталитаризма.
Список литературы
1. Андерсон, У. Т. Жизнь в глобальной цивилизации Запада. М.: Знание, 2008. 556 с.
2. Бакулев, Г. П. Массовая коммуникация. Западные теории и концепции. М.: Аспект Пресс, 2005. URL: https://freedocs.xyz/pdf-444284239 (дата обращения: 07.12.2018).
3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социологического прогнозирования / под ред. В. Л. Иноземцева. М.: Academia, 2004. 788 с.
4. Белл, Д., Иноземцев, В. Эпоха разобщенности. М.: Центр исследований постиндустриального общества, 2007. URL: http://library.khpg.org/files/docs/1329120428.pdf (дата обращения: 07.12.2018).
5. Белл, Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. С. 330-342.
6. Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / пер. с англ. П. М. Курдюкина; под ред. Б. Ю. Кагарлицкого. СПб.: Университетская книга, 2001. 416 с.
7. Землянова, Л. М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: толковый словарь терминов и концепций. М: Изд-во Московского университета, 1999. 301 с.
8. Кастельс, М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культуpa / пер. с англ. под ред. О. И. Шкаратана. М.: Гос. ун-т Высш. шк. экономики, 2000. 606 с.
9. Кувалдин, В. Б. Противоречивый феномен (взгляд на глобализацию) // Современная Европа, 2002. № 4 (12). С. 28-38.
10. Маклюэн, М. Понимание медиа: Внешние расширения человека / Пер. с англ. В. Николаева. М.: Жуковский: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2003. 464 с.
11. Назаров, М. М. Массовая коммуникация и общество. Введение в теорию исследования. М.: Аванти плюс, 2003. URL: http://nashaucheba.ru/v33872 (дата обращения: 07.12.2018).
12. Нозик, Р. Анархия, государство и утопия / пер. с англ. Б. Пинскера, под ред. Ю. Кузнецова и А. Куряева. М.: ИРИСЭН, 2008. 424 с.
13. Панарин, А. С. Искушение глобализмом. М.: ЭКСМО, 2003. 416 с.
14. Уэбстер, Ф. Теории информационного общества / пер. с англ. М. В. Арапова, Н. В. Малыхиной. М.: Аспект Пресс, 2004. 400 с.
15. Чешков, М. А. Глобальное видение и новая наука. М.: Институт мировой экономики и международных отношений РАН, 1998. 81 с.
16. Шишков, Ю. В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. М.: Фонд III тысячелетие, 2001. 480 с.
THE CONCEPT OF THE INFORMATION SOCIETY IN THE CONTEXT OF GLOBALIZATION (TO THE 100TH ANNIVERSARY OF THE BIRTH
OF DANIEL BELL)
Aleksandrov L. G., Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, leonalex42@mail.ru
This article is devoted to the concept of information (in other terminology ofpost-industrial) society, which has a solid weight in social sciences, social philosophy and cultural studies. The theory became widespread in North America, where it resonated with the principles of democracy and multiculturalism, as well as with the ideology of globalization and social trends of the technocracy.
It is natural in these concepts that the most important tool for global integration and the formation of a universal information space were considered the media and communication. When considering the information society concept in the era of globalization, the author pays considerable attention to the economic, ethical and general cultural aspects of the theories under study. The main theoretical source of this article is the work of the American sociologist and culturologist Daniel Bell.
Key words: post-industrial society, information, communication, globalization, technocracy, multiculturalism, economy, sociology, ethics, forecasting.
References
1. Anderson, U. T. (2008). Zhizn' v global'noy tsivilizatsii Zapada [Life in the global civilization of the West], M., 556 p. (in Russ.).
2. Bakulev, G. P. (2018). Massovaya kommunikatsiya. Zapadnyye teorii i kontseptsii [Mass communication. Western theories and concepts], available at: https://freedocs.xyz/pdf-444284239 (accessed 07.12.2018) (in Russ.).
3. Bell, D. (2004). Gryadushcheye postindustrial'noye obshchestvo: opyt sotsiologicheskogo prognozirovaniya [Future post-industrial society: the experience of sociological forecasting], M., 788 p. (in Russ.).
4. Bell, D., Inozemtsev, V. (2018). Epokha razobshchennosti [the Era of disunity], available at: http://library.khpg.org/files/docs/1329120428.pdf (accessed 07.12.2018) (in Russ.).
5. Bell, D. (1986). Sotsial'nyye ramki informatsionnogo obshchestva [Social framework of the information society]. Novaya tekhnokraticheskaya volna na Zapade [New technocratic wave in the West], M., pp. 330-342 (in Russ.).
6. Vallerstayn, I. (2001). Analiz mirovykh sistem i situatsiya v sovremennom mire [Analysis of world systems and the situation in the modern world], SPb., 416 p. (in Russ.).
7. Zemlyanova, L. M. (1999). Zarubezhnaya kommunikativistika v preddverii informatsionnogo obshchestva: tolkovyy slovar' terminov i kontseptsiy [Foreign communication studies on the eve of the information society: explanatory dictionary of terms and concepts], M., 301 p. (in Russ.).
8. Kastel's, M. (2000). Informatsionnaya epokha. Ekonomika, obshchestvo i kul'tupa [the Information age. Economy, society and culture], M., 606 p. (in Russ.).
9. Kuvaldin, V. B. (2002). Protivorechivyy fenomen (vzglyad na globalizatsiyu) [Contradictory phenomenon (globalization)]. Sovremennaya Yevropa [Modern Europe], 4 (12), pp. 28-38 (in Russ.).
10. Maklyuen, M. (2003). Ponimaniye media: Vneshniye rasshireniya cheloveka [Understanding media: External human extensions], M., Zhukovskiy, 464 p. (in Russ.).
11. Nazarov, M. M. (2018). Massovaya kommunikatsiya i obshchestvo. Vvedeniye v teoriyu issledovaniya [Mass communication and society. Introduction to the theory of research], available at: http://nashaucheba.ru/v33872 (accessed 07.12.2018) (in Russ.).
12. Nozik, R. (2008). Anarkhiya, gosudarstvo i utopiya [Anarchy, state and utopia], M., 424 p. (in Russ).
13. Panarin, A. S. (2003). Iskusheniye globalizmom [Temptation by globalism], M., 416 p. (in Russ).
14. Uebster, F. (2004). Teorii informatsionnogo obshchestva [Theories of the information society], M., 400 p. (in Russ.).
15. Cheshkov, M. A. (1998). Global'noye videniye i novaya nauka [Global vision and new science], M., 81 p. (in Russ.).
16. Shishkov, Yu. (2001). Integratsionnyyeprotsessy naporoge XXI veka [Integration processes on the threshold of the XXI century], M., 480 p. (in Russ.).
Александров Леонид Геннадьевич - кандидат филосовских наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций, Челябинский государственный университет.
leonalex42@mail.ru.
