CC BY
143
УДК: 343.21 ББК: 67.308
Петрушенков А.Н.
КОНЦЕПЦИЯ ФОРМУЛИРОВАНИЯ ПРИНЦИПОВ ЗАКОННОСТИ И РАВЕНСТВА ГРАЖДАН ПЕРЕД ЗАКОНОМ И ПРОБЛЕМЫ ИХ РЕАЛИЗАЦИИ В СТАТЬЯХ ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Petrushenkov A.N.
THE CONCEPT OF FORMULATING PRINCIPLES OF LEGALITY AND EQUALITY OF CITIZENS BEFORE LAW AND THE PROBLEMS OF THEIR REALIZATION IN THE ARTICLES OF SPECIFIC PART OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Ключевые слова: принципы уголовного закона, их сущность и значение в правотворческой и правоприменительной деятельности, принцип законности, принцип равенства граждан перед законом, реализация принципов уголовного закона в Особенной части УК РФ, современная кодификация уголовного законодательства, основанная на принципах УК РФ.
Keywords: the principles of criminal law, their essence and meaning for law-making and law-enforcement activity, the principle of legality, the principle of equality of citizens before law, realization of the principles of criminal law in the Specific part of the Criminal Code of the Russian Federation, contemporary codification of the criminal law based on the principles of the Criminal Code of the Russian Federation.
Аннотация: в научной статье исследуются действующие законодательные определения таких принципов Уголовного кодекса Российской Федерации, как законности и равенства граждан перед законом, а также проблемы их реализации в статьях Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. Указаны направления возможного совершенствования соответствующих уголовно-правовых норм в целях повышения эффективности уголовного закона при его применении в борьбе с преступностью.
Abstract: in this research the author analyzes the definition of law-making in the Criminal Code of the Russian Federation as the principles of legality and equality of citizens before law and also the problems of their realization. It is examined the probable directions of improvement of appropriate provisions of criminal law in order to increase of criminal law effectiveness and its enforcement due to crime fighting.
Принципы в любой отрасли права играют важную роль. С одной стороны, они являются основой, каркасом, ограничителем мысли человека при толковании определенных положений. Но, с другой стороны, принципы - это зеркальное отражение политической воли государства, правящего строя. В словарях русского языка и в энциклопедиях примерно одинаково раскрывается основное содержание понятия «принцип»:
1) «научное или нравственное начало, основание, правило, основа, от которой не отступают»;
2) «основное, исходное положение какой-нибудь теории, учения, науки, мировоззрения»;
3) «основополагающее исходное положение какой-либо теории, учения, науки, мировоззрения; внутреннее убеждение, точка зрения, определяющие нормы поведения».
Чтобы правильно принимать, толковать, а затем и эффективно применять уголовно-правовые нормы, необходимо придерживаться принципов уголовного закона. Следовательно, принципы определяют действующие уголовно-правовые отношения, а также влияют на фор-
мирование уголовно-правовых отношений в будущем. Правотворческий или правоприменительный процесс в сфере уголовного права должен начинаться с проверки данных действий на соответствие принципам уголовного закона. Чего не скажешь, например, в отношении последних изменений и дополнений, которые вносились в Уголовный кодекс Российской Федерации. К сожалению, принципы уголовного закона в современное время являются лишь украшением, обложкой, пятым колесом в телеге соответствующего нормативного правового акта. Если мы хотим иметь в государстве высококачественный уголовный закон, то данное отношение к принципам следует кардинально изменить.
Какое количество принципов должно быть в уголовном законе, чтобы обеспечить нормальное его существование и применение? Данный вопрос вызвал в науке уголовного права бурную дискуссию. Следует сразу определиться, что не нужно путать принципы уголовного права и принципы уголовного закона.
Принципов уголовного закона меньше, чем принципов уголовного права и последние формируются несколько в иной плоскости1. По мнению Чередниченко Е.Е., принципы уголовного права и принципы уголовного закона соотносятся как содержание и форма2. Но тогда получается, что форма торжествует над содержанием, так как именно принципы уголовного закона непосредственно действуют и влияют на применение Уголовного кодекса Российской Федерации, а не принципы уголовного права. Поэтому принципы уголовного закона при реализации норм Уголовного кодекса Российской Федерации имеют первостепенное значение. Вернемся к вопросу о количестве принципов.
В действующем уголовном законе закреплено пять принципов: законности (ст. 3 УК РФ), равенства граждан перед законом (ст. 4 УК РФ), вины (ст. 5 УК РФ), справедливости (ст. 6 УК РФ), гуманизма (ст. 7 УК РФ). В науке уголовного права активно обсуждались на уровне принципов уголовного закона следующие основные начала: неотвратимость уголовной от-ветственности3, дифференциация уголовной ответственности4, демократизм5, целесообраз-6 ~ ность , недопустимость повторной уголовной
ответственности , индивидуализация уголовной ответственности8 и другие. Действительно, все
1 См.: Панченко П.Н. Принципы уголовного права и эффективность уголовного законодательства по решению стоящих перед ним задач // Эффективность уголовного законодательства Российской Федерации и обеспечение задач, стоящих перед ним: Всероссийская научно-практическая конференция (25-26 марта 2004 г.): В 2 ч. / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. - Саратов, 2004. - Ч. 1. - С. 83.
2 См.: Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства: понятие, система, проблемы законодательной регламентации. - М., 2007. - С. 36.
3 См., например: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. - М., 1988.
- С. 121 - 132.
4 См., например: Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. - М., 1998. - С. 67 - 76.
5 См., например: Набиев И.Г. Принципы назначения наказания: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Казань, 2004. - С. 15.
6 См., например: Бавсун М.В. Целесообразность в уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук.
- Омск, 2002. - С. 7.
7 См., например: Романов В.М. О принципах уголовной ответственности // Борьба с преступностью: история и современность. Материалы научной конференции. - М., 2000. - С. 38.
8 См., например: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н.
Принципы советского уголовного права. - М., 1988.
- С. 99 - 108; Сенцов А.С. Общие вопросы индиви-
дуализации уголовной ответственности на современ-
авторы правы и аргументировано обосновывают свои позиции. Но все же для обычных граждан, которые не относятся к субъектам применения уголовного закона и которых подавляющее большинство в России, более важно не то, сколько будет принципов в Уголовном кодексе Российской Федерации, а как они будут применяться, реализовываться в действительности, насколько они будут открыты для общества и обладать силой принципа в отношении любого возникающего уголовно-правового отношения и процессов, связанных с ним. Принципом уголовного закона может называться такая основополагающая идея (начало), которая пронизывает все структурные элементы Уголовного кодекса Российской Федерации и является реализуемой в действительности среди уголовно-правовых норм субъектами правотворчества и правоприменения.
Учитывая сказанное выше, необходимо признать, что споры ученых относительно того, какой принцип из пяти закрепленных в Уголовном кодексе Российской Федерации является более важным9 или, где должны располагаться принципы уголовного закона до его задач или после10, являются бессмысленными и лишенными практической значимости. Следует считать аксиомой, что между принципами уголовного закона нет иерархической связи, то есть все они имеют одинаковую юридическую силу, равны между собой и представляют одно целое. Соответствующее положение поддерживается многими учеными11.
В России имеется категория ученых-юристов, которые выступают против законодательного раскрытия принципов. Они считают, что определение содержания принципов в уголовном законе сужает истинный смысл основополагающих идей, а также порождает противоречия и ошибки в их толковании и ином приме-
ном этапе // Теория и практика общественного развития. - 2013. - № 11. - С. 544 - 547.
9 См., например: Филимонов В.Д. Принципы уголовного права. - М., 2002. - С. 51; Сабанин С.Н. Справедливость освобождения от уголовного наказания. - Екатеринбург, 1993. - С. 29.
10 См., например: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. - М., 1988.
- С. 24, 25; Коршиков И.В. Принцип гуманизма в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. -Саратов, 1999. - С. 52; Гревнова И.А. Вина как принцип уголовного права Российской Федерации. -Саратов, 2001. - С. 51, 52.
11 См., например: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. - М., 1988.
- С. 66; Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства: понятие, система, проблемы законодательной регламентации. - М., 2007. - С. 62.
нении1. Мы не согласны с такой позицией. Необходимо не только называть, но и раскрывать принципы, закреплять их в статьях уголовного закона в виде определений, что позволит повысить эффективность их реализации и упростить применение уголовного закона как на правоприменительном, так и на правотворческом уровне. Именно законодательное раскрытие содержания каждого принципа позволит исключить различное их понимание на практике, а также минимизирует субъективизм в их толковании2. Насколько же грамотно реализуются принципы уголовного закона в действительности? Остановимся отдельно на принципах законности и равенства граждан перед законом.
В ст. 3 УК РФ следующим образом определяется принцип законности:
«1. Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом.
2. Применение уголовного закона по аналогии не допускается».
Данный принцип исходит из конституционных положений (ст. 15 Конституции РФ), но носит сугубо отраслевой характер. Не нужно копировать положения Конституции РФ при толковании ст. 3 УК РФ. Основной закон касается всех отраслей права, а рассматриваемая статья - только Уголовного кодекса Российской Федерации. Поэтому соответствующий принцип следует анализировать через призму его полезности, эффективности воздействия на реализацию уголовно-правовых норм, на процессы связанные с внесением изменений и дополнений в уголовное законодательство и на толкование законодательных положений субъектами правоприменения.
1 См., например: Ляпунов Ю.И. Принципы уголовного законодательства // Социалистическая законность. - 1989. - № 2. - С. 32; Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права.
- М., 1988. - С. 33; Мальцев В.В. Принципы уголовного законодательства и общественно опасное поведение // Государство и право. - 1997. - № 2. - С. 98 -102.
2 См., например: Филимонов В.Д. Принципы уголовного права. - М., 2002. - С. 31; Разгильдиев Б.Т. Уголовно-правовые принципы: понятие, реализация, юридическая природа // Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы и их реализация: правотворческий, правоприменительный уровни: Всероссийская научно-практическая конференция (28 - 29 марта 2005 г.): В 2 ч. / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. -Саратов, 2005. - Ч. 1. - С. 4; Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства: понятие, система, проблемы законодательной регламентации.
- М., 2007. - С. 70.
В.Д. Филимонов утверждает, что принцип законности направлен на защиту интересов только личности3. Он делает такой вывод по причине отнесения принципа законности только к уголовной ответственности, а не ко всему уголовному закону и уголовно-правовым отношениям. К уголовной же ответственности сейчас по действующему законодательству можно привлечь только физических лиц. Принцип законности распространяется на весь Уголовный кодекс Российской Федерации, а не только на институт уголовной ответственности. Поэтому данный принцип защищает всех участников общественных отношений, сложившихся в Российской Федерации и за её пределами, в равной степени обеспечивает уровень законности как со стороны преступника, так и со стороны органов правосудия.
Соответствуют ли иные уголовно-правовые нормы требованию, что «преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом»? К сожалению, не всегда и не везде. В соответствии с ч. 3 ст. 331 УК РФ, уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени. Следовательно, данная статья противоречит принципу законности, так как в нем ничего не говорится о законодательстве военного времени.
Другой пример. Преступность и наказуемость деяния, в соответствии с ч. 1 ст. 9 УК РФ, определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Получается, что если лицо совершило преступление во время действия УК РСФСР 1960 года, то должен применяться именно указанный уголовный закон, а не «настоящий Кодекс», как это указано в ч. 1 ст. 3 УК РФ. Если лица совершили террористические или экстремистские преступления до ужесточения санкций соответствующих статей, то также будет применяться уголовный закон, действовавший в момент совершения указанных преступлений, а не существующий в реальном времени «настоящий Кодекс». Данные положения также идут вразрез содержанию принципа законности (ч. 1 ст. 3 УК РФ).
Последние законодательные веяния в области криминализации могут поставить под сомнение реализацию принципа законности. Например, Федеральным законом от 03.07.2016
3 См.: Филимонов В.Д. Принципы уголовного права. - М., 2002. - С. 79.
№ 324-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации был дополнен ст. 204.2 «Мелкий коммерческий подкуп» и ст. 291.2 «Мелкое взяточничество». Каким образом правоприменитель должен теперь разграничить «мелкое преступление» от малозначительного деяния, не являющегося преступлением (ч. 2 ст. 14 Общей части УК РФ)? Следовательно, законодатель считает, что есть ещё более мелкие деяния, чем мелкие преступления, за совершение которых лицо не подлежит уголовной ответственности. Деятельность субъектов правоприменения по поиску соответствующей границы между мелким преступным и малозначительным непреступным деяниями может дойти до абсурда.
Также является сомнительным правильность переноса законодателем в уголовный закон названий административных проступков, что искусственно возводит их в ранг преступлений. Например, Федеральным законом от 03.07.2016 № 323-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации был дополнен ст. 158.1 «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию». В ст. 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях мелкое хищение закреплено в качестве административного проступка. Придание словосочетанию «мелкое хищение» двойного юридического смысла, да еще и относящегося к разным отраслям права, является законотворческой ошибкой, которая только усложнит работу правоохранительных органов по применению уголовного закона. Единственный источник уголовного права обладает своим достаточным понятийно-категориальным аппаратом, который сможет сформулировать любое общественно опасное деяние с учетом принципов уголовного закона и иных уголовно-правовых норм. Следовательно, необходимо исключить закрепление омонимов в уголовном и административном законодательстве, что позволит повысить эффективность Уголовного кодекса Российской Федерации.
Также непонятно, как реализовывать в некоторых случаях требование принципа законности относительно наказуемости только по действующему уголовному закону. Например, судья при назначении наказания должен обязательно определиться, в чем отличие «менее строгого вида наказания» (ч. 1 ст. 60 УК РФ) от «более мягкого вида наказания» (ч. 1 ст. 64 УК РФ). Мы думаем, что ответа на данный вопрос не существует, а судьи вынуждены такие оригинальные, фантастические положения применять.
Следующий пример тоже связан с уголовным наказанием. В соответствии со статьями 29,
30 и 66 Общей части УК РФ, уголовное наказание за приготовление и покушение на преступление должно назначаться существенно ниже, чем за оконченное общественно опасное деяние. Но законодатель и Особенная часть УК РФ живут своей жизнью, оторванной от общих уголовно-правовых норм. Так, Федеральным законом от 03.07.2016 № 324-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации был дополнен ст. 204.1 «Посредничество в коммерческом подкупе» и новой редакцией ст. 291.1 «Посредничество во взяточничестве», где более ранняя преступная деятельность субъекта наказывается строже, чем дальнейшее более опасное поведение посредника. Например, лицо только за одно обещание либо предложение быть посредником во взяточничестве может получить семь лет лишения свободы, а если он передал в дальнейшем по договоренности взятку в качестве посредника, то может лишь получить максимально не более четырех лет лишения свободы. Соответствующие перегибы законодателя, противоречащие не только принципам уголовного закона, но и иным институтам Общей части УК РФ, необходимо исправлять в кротчайшие сроки.
Нельзя не отметить положения Уголовного кодекса Российской Федерации (например, ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 5 ст. 53, ч. 6 ст. 53.1), которые позволяют назначить более строгие уголовные наказания за деяния, которые не являются преступлениями, в силу злостного уклонения от исполнения менее строгих уголовных наказаний, которые назначены в качестве основных. В соответствии с ч. 1 ст. 43 УК РФ, наказание применяется только к лицу, которое признанно виновным в совершении преступления. Следовательно, уголовное наказание можно назначить только за совершенное общественно опасное, противоправное, виновное деяние. Данное положение прямо противоречит принципу законности и должно быть приведено в соответствие с рассматриваемым основополагающим началом. Можно предложить следующий выход из сложившейся ситуации: дополнить Особенную часть УК РФ статьёй, которая бы закрепляла составы преступлений, связанные со злостным уклонением от уплаты штрафа, от отбывания обязательных работ, исправительных работ, ограничения свободы и принудительных работ. Причем в первой части данной статьи закрепить злостное уклонение от исполнения указанных наказаний, если они были назначены в качестве основных. Во второй части предусмотреть привилегированный состав преступления относительно злостного уклонения от уплаты штрафа и от отбывания ограничения свободы, которые были назначены в ка-
честве дополнительных видов наказаний. Нечто подобное было принято законодателем (ч. 1 ст. 314 УК РФ) в отношении ограничения свободы, если оно было назначено лицу только в качестве дополнительного наказания.
В ч. 1 ст. 3 УК РФ словосочетание «иные уголовно-правовые последствия» следует заменить на слова «иные меры уголовно-правового характера». Так как понятие «уголовно -правовые последствия» в УК РФ больше нигде не применяется и его можно легко перепутать с общественно опасными последствиями, то предложенное изменение позволит уголовно-правовые нормы Общей и Особенной части приблизить к принципу законности.
Уголовный кодекс РСФСР 1926 года в ст. 16 разрешал применение уголовно-правовых норм по аналогии. По действующему уголовному закону его применение по аналогии не допускается (ч. 2 ст. 3 УК РФ). Правоприменителю необходимо помнить, что данное требование охватывает как Общую, так и Особенную части УК РФ. На практике есть случаи не соблюдения указанного требования при применении уголовного закона, игнорирования принципа законности. Например, п. 16 постановления Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 № 12 содержит следующее разъяснение: при совершении участником преступного сообщества тяжкого или особо тяжкого преступления его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи УК РФ, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа». Если состав совершенного преступления не предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение его организованной группой, действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей части (пункту) статьи УК РФ, содержащей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по признаку «группой лиц»1. Это чистая аналогия уголовного закона в отношении форм (видов) соучастия в преступлении. Как можно признавая группу преступным сообществом с наивысшей степенью организации, одновременно относить её и к группе лиц без предварительного сговора. Здравый смысл и законы логики, не говоря уже о юридической грамотности, подсказывают, что это невозможно. Затыкать законодательные дыры аналогией - это значить
1 См.: Постановление Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» // Российская газета. - 2010. -№ 130. - 17 июня.
жить по принципу «был бы человек, а статья всегда найдется». Соответствующую проблему необходимо решать другими методами. Законодателю нужно предусмотреть четкую модель реализации преступного сообщества при применении статей Особенной части УК РФ, учитывая принципы уголовного закона и интересы всех институтов уголовного права.
Другой пример аналогии также давно применяется следственно-судебными органами. Он касается понятия и признаков должностного лица как субъекта состава преступления. Дело в том, что согласно п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ, понятие «должностное лицо» может применяться только к статьям главы 30 УК РФ, а не ко всему уголовному закону. Но в Уголовном кодексе РФ много других статей, выходящих за пределы 30 главы, где в качестве субъекта состава преступления прямо либо косвенно закреплено должностное лицо. Например, воспрепятствование законной предпринимательской деятельности или иной деятельности может быть совершено только должностным лицом с использованием своего служебного положения (ст. 169 УК РФ); должностное лицо фигурирует в качестве признака квалифицированных составов контрабанды (п. «а» ч. 2 ст. 226.1 или п. «б» ч. 2 ст. 229.1 УК РФ) и т.д. Других определений должностного лица в уголовном законе нет, поэтому приходиться правоприменителям пользоваться аналогией. Хотя для устранения имеющейся проблемы всего-то необходимо в п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ заменить словосочетание «настоящей главы» на словосочетание «настоящего Кодекса».
В некоторых случаях Верховный суд РФ и вовсе сочетает аналогию с судебным законотворчеством. Например, в п. 24 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27.12.2007 № 51 рекомендовано понимать под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, присвоения или растраты (ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 160 УК РФ), должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ2. О должностных лицах и о лицах, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях, в мошенничестве,
2 См.: Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Российская газета. - 2008. - № 4. - 12 января.
присвоении и растрате ничего не говорится. Высший судебный орган решил вместо законодательного органа самостоятельно определить порядок применения рассматриваемого понятия с использованием аналогии. Чтобы торжествовал в данных случаях принцип законности, а не аналогия уголовного закона, необходимо, как уже было указано выше, юридическую силу соответствующих примечаний распространить на весь Уголовный кодекс Российской Федерации.
До сих пор в уголовном законе отсутствуют положения, которые раскрывали бы основное содержания института состава преступления. Ведь оперативные работники, следователи и судьи по конкретным материалам и делам руководствуются не понятием и признаками преступления, а признаками и видами составов преступлений. Следовательно, сегодня в России привлечение к уголовной ответственности виновных основано не на законе, а на институте, который не закреплен в Уголовном кодексе Российской Федерации. Где же принцип законности? И так мы живем и боремся с преступностью с 1 января 1997 года по настоящее время. Основополагающие институты уголовного права должны в обязательном порядке найти своё место в Уголовном кодексе Российской Федерации, тем более такой, как состав преступления.
Следует согласиться с В.Д. Филимоновым, что серьезная угроза соблюдению принципа законности может исходить от непродуманного использования в правотворческой деятельности бланкетных диспозиций. Они могут привести к тому, что уголовная ответственность будет регулироваться не уголовным законом, а законами, относящимися к другим отраслям права1.
К сожалению, в современное время записать все в уголовный закон просто невозможно, поэтому без бланкетных диспозиций обойтись нельзя. Несмотря на это, следует все же ограничить объем бланкетности в диспозициях уголовно-правовых норм. Своеобразным ограничителем может выступить введение в бланкетных диспозициях определенных критериев общественной опасности соответствующего деяния либо перенос основных положений указанных критериев из других нормативных правовых актов в уголовный закон. Без выполнения данных требований размываются границы между преступлениями и иными видами правонарушений или могут изменяться критерии общественной опасности ведомственными нормативными
1 См.: Филимонов В.Д. Принципы уголовного права. - М., 2002. - С. 81.
правовыми актами «в сжатые сроки в интересах очень заинтересованных лиц».
Приведем несколько примеров такой чрезмерной бланкетности диспозиций норм уголовного закона. Во-первых, в ч. 1 ст. 322 УК РФ закреплен размытый критерий общественной опасности, основанный на пересечении Государственной границы РФ без действительных документов либо без надлежащего разрешения. В ч. 1 ст. 18.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях также идет речь о нарушении правил пересечения Государственной границы РФ. И Уголовный кодекс РФ и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях ссылаются на положения Закона РФ от 01.04.1993 № 4730-1 «О государственной границе РФ» и Федерального закона от 15.08.1996 № 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию». Но ни один из указанных законов не устанавливает четких критериев общественной опасности деяния, которые бы однозначно позволили субъектам правоприменения отнести его к ст. 322 УК РФ. Следовательно, вопрос о применении уголовного закона будет решаться в зависимости от настроения субъектов правоприменения либо находиться в плоскости политических отношений с соответствующим государством, а не зависеть от уголовно-правовых критериев и принципов.
Второй пример касается статей уголовного закона, которые закрепляют в качестве основного критерия общественной опасности определенную степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека (например, 111, 112, 115, 161, 162 и т.д.). Признаки степеней тяжести такого вреда здоровью человека в полном объеме определяются постановлением Правительства РФ от 17.08.2007 № 522 и приказом Мин-здравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н. Следовательно, применение соответствующих статей уголовного закона практически полностью зависит от подзаконных нормативных правовых актов, изменить которые со стороны «заинтересованных лиц» намного легче, дешевле и быстрее в случае необходимости, чем уголовное законодательство. Такой полной зависимости Уголовного кодекса Российской Федерации от других подзаконных источников не должно быть. Основополагающие признаки, которые раскрывают определенную степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека, необходимо перенести в уголовный закон в форме примечания к одной из статей Особенной части УК РФ либо дополнить Общую часть статьёй (главой), где раскрыть данные понятия, как это
сделано в ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
В окончательной редакции принцип законности должен содержать уже имеющиеся положения с небольшими изменениями, а также ограничение относительно бланкетных диспозиций; строгие рекомендации в направлении правотворческой и правоприменительной деятельности, которые не должны противоречить принципам уголовного закона, а также системе и закономерностям, которые уже имеются в Уголовном кодексе Российской Федерации; требование по применению только лишь буквального толкования уголовно-правовых норм.
Принцип законности (ст. 3 УК РФ) может быть изложен следующим образом: «1. Преступность деяния, а также его наказуемость и иные меры уголовно-правового характера определяются только настоящим Кодексом. Иные нормативные правовые акты применяются, если они не изменяют общественной опасности преступления.
2. Применение уголовного закона по аналогии не допускается.
3. Толкование и применение настоящего Кодекса основано на буквальном понимании содержания и на единстве норм его Общей и Особенной части.
4. Внесение изменений и дополнений в настоящий Кодекс запрещается, если они противоречат принципам уголовного законодательства».
Равенство граждан перед законом также является принципом УК РФ (ст. 4) и определяется следующим образом: «Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».
Не следует путать равенство перед законом с уравниловкой, тождеством, шаблонным восприятием действительности и механическим правосудием1 . В основе рассматриваемого принципа находится равенство в основании уголовной ответственности (т.е. наличие всех признаков состава преступления и их применение не должно зависеть от перечисленных обстоятельств - ст. 8 УК РФ), а также равенство в критериях применения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера.
В ч. 1 ст. 19 Конституции РФ говорится о
1 См.: Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. Принципы советского уголовного права. - М., 1988. - С. 89.
равенстве всех не только перед законом, но и перед судом. Мы не согласны с теми авторами, которые оправдывают такое несоответствие тем, что равенство перед судом не относится к уголовно-правовым отношениям2. Суд в своей деятельности не только следит за исполнением уголовно-процессуальных норм, но и обязан применять уголовное законодательство (например, проверяет правильность квалификации содеянного, освобождает от уголовной ответственности на основании деятельного раскаяния и т.д.).
Если следовать положениям конституционных норм, то в ст. 4 УК РФ должно быть закреплено, что все равны не только перед законом, но и судом, Президентом РФ, а также Государственной думой Федерального собрания РФ, так как они тоже в соответствии со статьями 84 и 85 УК РФ принимают решения об амнистии или помиловании лиц, совершивших преступления. По нашему мнению, ч. 1 ст. 19 Конституции РФ несколько противоречит иным конституционным нормам. Например, в ч. 2 ст. 4 и ч. 2 ст. 15 Конституции РФ закреплено верховенство любого закона над решениями органов власти и должностными лицами на всей территории России. Следовательно, каждый судья при принятии решений обязан руководствоваться нормами законодательства, а не судебной практикой или результатами собственного толкования. Поэтому считаем формулировку «все равны перед законом», которая дается уголовным законодательством, правильной и достаточной как со стороны принципов кодификации и в целом законотворчества, так и со стороны основного закона.
Вторая проблема связана с несоответствием названия ст. 4 УК РФ содержанию ч. 2 ст. 19 Конституции РФ. Уголовный закон гарантирует равенство только гражданам, а Конституция -не только гражданам, но и любому другому человеку. Более того, юридическое содержание самой ст. 4 УК РФ шире, чем её название, так как в диспозиции идет речь не о гражданах, а о любых лицах. Если оставить уголовно-правовой принцип равенства в данной редакции, то получается, что он, например, не действует в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства. Чтобы исключить данные противоречия необходимо название ст. 4 УК РФ сформу-
2 См., например: Анашкин Г.З., Бородин С.В., Гальперин И.М., Загородников Н.И., Келина С.Г., Кригер Г.Л., Кудрявцев В.Н., Кузнецова Н.Ф., Михеев Р.И., Наумов А.В., Носкова Н.А., Полубинская С.В., Сахаров А.Б., Угрехелидзе М.Г. Уголовный закон: опыт теоретического моделирования / отв. ред. Келина С.Г., Кудрявцев В.Н. - М., 1987. - С. 22.
лировать в следующей редакции: «Принцип равенства перед законом». С таким подходом согласны не только многие представители уголовно-правовой науки1 , но такая позиция соответствует ещё и ст. 6 Модельного уголовного кодекса для государств-участников СНГ2.
Третья сложность в реализации принципа, закрепленного в ст. 4 УК РФ, связана с тем, что равенство в уголовном законе является однобоким и распространяется только на лиц, совершивших преступление. Некоторые авторы согласны с такой уголовно-правовой формулировкой принципа равенства, оправдывая её спецификой современного уголовного закона, и предлагают в иных случаях руководствоваться Конституцией РФ3. По нашему мнению, надеяться на основной закон конечно можно, но в связи с этим отраслевое законодательство не должно быть ограниченным, дефектным и по возможности следует стремиться к идеальному закреплению уголовно-правовых норм, тем более норм-принципов. Рассматриваемое однобокое равенство привело к неравенству иных участников уголовно-правовых отношений перед УК РФ. Например, юридически значимыми в ч. 1 ст. 206 УК РФ «Захват заложника» являются только требования, адресованные гражданам России. Следовательно, если требования будут направлены на понуждение иностранных граждан или лиц без гражданства совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника, то такие уголовно-правовые отношения не образуют состава захвата заложника.
Аналогичная ситуация в уголовном законе сложилась и в отношении такого признака
1 См., например: Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства: понятие, система, проблемы законодательной регламентации. - М., 2007. -С. 102; Звечаровский И.Э. Современное уголовное право России: понятие, принципы, политика. - СПб., 2001. - С. 50; Лозовицкая Г.П. Общий сравнительно-правовой комментарий и сравнительные таблицы уголовных кодексов государств-участников СНГ: В 2 ч. / Под ред. П.Г. Пономарева. - Саратов, 2002. - Ч. 1. - С. 14 и т.д.
2 См.: Модельный уголовный кодекс для государств-участников СНГ (принят Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ 17.02.1996) // Информационный бюллетень Межпарламентской ассамблеи государств-участников СНГ. - 1996. - № 10.
3 См., например: Чередниченко Е.Е. Принципы уголовного законодательства: понятие, система, проблемы законодательной регламентации. - М., 2007. -
С. 103; Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. - СПб., 2004. - С. 199.
как «значительный ущерб гражданину» (например, п. «в» ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 2 ст. 159.3, ч. 2 ст. 159.5, ч. 2 ст. 159.6, ч. 2 ст. 160 УК РФ), где защищен также только гражданин России. Сложившееся неравенство среди субъектов уголовно-правовых отношений необходимо менять, поэтому в ст. 4 УК РФ следует распространить действие принципа равенства на всех участников уголовно-правовых отношений (например, на потерпевших в уголовном праве; на лиц, применяющих уголовный закон и т.д.).
При анализе содержания ст. 4 УК РФ можно заметить и четвертый аспект, который породит сложности в реализации принципа равенства. Он заключается в том, что уголовный закон объявляет равенство лишь перед привлечением к уголовной ответственности. Следовательно, Уголовный кодекс РФ, например, не гарантирует равенство в процессе освобождения от уголовной ответственности и от наказания. Соответствующая законодательная позиция является порочной и в корне неверной. Нельзя игнорировать равенство лиц перед институтом освобождения от уголовной ответственности и от наказания4. В целях устранения имеющегося недостатка следует в ст. 4 УК РФ исключить словосочетание «уголовная ответственность».
И все же не в полной мере реализуется принцип равенства в уголовном законе, т.е. в той форме, в которой он закреплен в ст. 4 УК РФ. В частности, есть особенности уголовно-правовых отношений в зависимости от пола, возраста и служебного положения. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 57 УК РФ, пожизненное лишение свободы не назначается женщинам, несовершеннолетним и мужчинам шестидесятипятилетнего возраста; за убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ) несет привилегированную ответственность только женщина, а мужчина за аналогичное преступление подлежит ответственности на общих основаниях; должностные лица, совершившие контрабанду с использованием своего служебного положения (например, п. «а» ч. 2 ст. 226.1 или п. «б» ч. 2 ст. 229.1 УК РФ) несут более строгую уголовную ответственность, чем иные лица, которые не обладают таким признаком; в отношении сотрудников органов внутренних дел установлена отдельная статья в уголовном законе (ст. 286.1 УК РФ), а в отношении сотрудников иных силовых министерств и ведомств нет аналогичных статей (неужели сотрудники полиции
4 См., например: Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. - СПб., 2004. - С. 206, 207.
настолько общественно опасны, что в отношении их следовало принимать отдельную статью в УК РФ). Но если равенство довести до абсурда, то пострадают другие принципы уголовного закона, например справедливости. Поэтому необходима гармония взаимоотношений между принципами, максимальная эффективность при их реализации и применении.
Вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения ими преступления на территории России разрешается в соответствии с номами международного права1. Соответствующая норма закреплена также и в ч. 4 ст. 11 УК РФ, но в принципе равенства (ст. 4 УК РФ) о каких-либо исключениях ничего не говорится.
В отечественном законодательстве есть и иные категории лиц, на которых не распространяется принцип уголовно-правового равенства всех перед законом. Соответствующий льготный перечень установлен ст. 447 Уголовно-процессуального кодекса РФ. К ним относятся, например, судьи, прокуроры, депутаты Государственной думы, уполномоченные по правам человека в России, адвокаты и т.д. В частности, чтобы привлечь к уголовной ответственности судью областного суда наличие одного состава преступления, как это указано в ст. 8 УК РФ, оказывается недостаточно, нужно еще соответствующее решение председателя Следственного комитета РФ и согласие Высшей квалификационной коллегии судей РФ (ч. 1 ст. 448 УПК РФ). Где здесь равенство всех перед уголовным законом независимо от должностного положения,
как это закреплено в ст. 4 УК РФ? Привлечение к уголовной ответственности не должно зависеть от обстоятельств, которые никакого отношения к составу преступления не имеют. Данную ситуацию законодателю необходимо менять. Во-первых, УПК РФ не должен содержать и создавать дополнительных оснований уголовной ответственности. Во-вторых, если государство желает легализовать исключения из принципа равенства, то это следует сделать в уголовном законе. Если оставить рассматриваемое уголовное и уголовно-процессуальное законодательство без изменения, то можно сделать вывод, что отечественная уголовно-правовая система живет по правилам двойных стандартов. Когда нужно, действуют принципы уголовного закона, а когда не нужно - какие-то особые правила, выгодные только конкретной социальной группе.
Принцип равенства (ст. 4 УК РФ) можно изложить в следующей редакции: «Все участники уголовно-правовых отношений равны перед законом независимо от гражданства, пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств, за исключением случаев предусмотренных настоящим Кодексом».
В заключение следует отметить особую значимость для Уголовного кодекса Российской Федерации принципов законности и равенства. Соответствующие начала должны не только иметь декларативный характер, но и прямо влиять на формирование и применение уголовно-правовых норм. Данная гипотеза будет выполнима только при устранении указанных выше противоречий.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Анашкин, Г.З., Бородин, С.В., Гальперин, И.М., Загородников, Н.И., Келина, С.Г., Кригер, Г.Л., Кудрявцев, В.Н., Кузнецова, Н.Ф., Михеев, Р.И., Наумов, А.В., Носкова, Н.А., Полубинская, С.В., Сахаров, А.Б., Угрехелидзе, М.Г. Уголовный закон: опыт теоретического моделирования / отв. ред. С.Г. Келина, В.Н. Кудрявцев. - М., 1987.
2. Бавсун, М.В. Целесообразность в уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Омск, 2002.
3. Венская конвенция о дипломатических сношениях (заключена в г. Вене 18.04.1961) // Ведомости Верховного Совета СССР. - 1964. - № 18. - Ст. 221.
4. Венская конвенция о консульских сношениях (заключена в г. Вене 24.04.1963) // Сборник международных договоров СССР. Вып. 14. - М., 1991.
1 См., например: Статья 31 Венской конвенции о дипломатических сношениях (заключена в г. Вене 18.04.1961) // Ведомости Верховного Совета СССР. - 1964. - № 18. - Ст. 221; Статья 43 Венской конвенции о консульских сношениях (заключена в г. Вене 24.04.1963) // Сборник международных договоров СССР. Вып. 14. - М., 1991. - С. 124 - 147.
5. Гревнова, И.А. Вина как принцип уголовного права Российской Федерации. - Саратов,
2001.
6. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 2 томах. Т. 2. - М., 2002.
7. Звечаровский, И.Э. Современное уголовное право России: понятие, принципы, политика. -СПб., 2001.
8. Келина, С.Г., Кудрявцев, В.Н. Принципы советского уголовного права. - М., 1988.
9. Коршиков, И.В. Принцип гуманизма в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. -Саратов, 1999.
10. Лесниевски-Костарева, Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. - М., 1998.
11. Лозовицкая, Г.П. Общий сравнительно-правовой комментарий и сравнительные таблицы уголовных кодексов государств-участников СНГ: в 2 ч. / под ред. П.Г. Пономарева. - Саратов, 2002. Ч. 1.
12. Лопашенко, Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. - СПб., 2004.
13. Ляпунов, Ю.И. Принципы уголовного законодательства // Социалистическая законность. -1989. - № 2.
14. Мальцев, В.В. Принципы уголовного законодательства и общественно опасное поведение // Государство и право. - 1997. - № 2.
15. Модельный уголовный кодекс для государств-участников СНГ (принят Межпарламентской ассамблеей государств-участников СНГ 17.02.1996) // Информационный бюллетень Межпарламентской ассамблеи государств-участников СНГ. - 1996. - № 10.
16. Набиев, И.Г. Принципы назначения наказания: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Казань,
2004.
17. Новая Российская Энциклопедия / редкол.: В.И. Данилов-Данильян, А.Д. Некипелов и др. -М., 2015. Т. 13(2).
18. Ожегов, С.И. Словарь русского языка. Изд. 11 / под ред. Н.Ю. Шведовой. - М., 1977.
19. Панченко, П.Н. Принципы уголовного права и эффективность уголовного законодательства по решению стоящих перед ним задач // Эффективность уголовного законодательства Российской Федерации и обеспечение задач, стоящих перед ним: Всероссийская научно-практическая конференция (25-26 марта 2004 г.): в 2 ч. / под ред. Б.Т. Разгильдиева. - Саратов, 2004. Ч. 1.
20. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» // Российская газета. - 2010, 17 июня. - № 130.
21. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Российская газета. - 2008, 12 января. - № 4.
22. Разгильдиев, Б.Т. Уголовно-правовые принципы: понятие, реализация, юридическая природа // Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы и их реализация: правотворческий, правоприменительный уровни: Всероссийская научно-практическая конференция (28 - 29 марта 2005 года): в 2 ч. / под ред. Б.Т. Разгильдиева. - Саратов, 2005. Ч. 1.
23. Романов, В.М. О принципах уголовной ответственности // Борьба с преступностью: история и современность: материалы научной конференции. - М., 2000.
24. Сабанин, С.Н. Справедливость освобождения от уголовного наказания. - Екатеринбург,
1993.
25. Сенцов, А.С. Общие вопросы индивидуализации уголовной ответственности на современном этапе // Теория и практика общественного развития. - 2013. - № 11.
26. Филимонов, В.Д. Принципы уголовного права. - М., 2002.
27. Чередниченко, Е.Е. Принципы уголовного законодательства: понятие, система, проблемы законодательной регламентации. - М., 2007.
